Не сломанная жизнь Туманов Валерий

Поздоровавшись на ходу, Татьяна проскочила приёмную с кожаными креслами и раскидистой пальмой. Замещавшая её Наташка лишь улыбнулась вслед.

В огромном кабинете президента компании она остановилась, виновато улыбнулась.

– Привет. – Растерянно пожала плечами.

Подняв глаза, он подскочил. Бросился навстречу. Обнял и жарко целовал. Прижал, шумно втягивая запах её волос.

– Это был не месяц, – горячо шептал он, – Это была вечность адской муки. Я собрался бросить всё к чёрту, взять самолёт и к тебе.

– Не надо. У тебя работа.

– Да чёрт с ней, с работой. Проходи. – Он провёл её под локоть вдоль стола для совещаний, и уселся в обычное кресло, ей подкатив другое. – Садись. Как ты с дороги? Есть хочешь? Я распоряжусь…

– Нет, нет, я покушала, спасибо.

– Садись, рассказывай. Я тут подумал… Возьму отпуск, и махнём на наш остров. А?

Она не села. Склонив голову, с теплой улыбкой смотрела в его лицо.

«Какой же ты хороший. С тобой так тепло и надёжно. Господи, как же я тебя люблю. Хоть ты и старше меня вдвое. Может потому и люблю вдвойне. Жаль, что теперь всё в прошлом.»

– Прости. Я уезжаю. Навсегда. Так надо. Прости.

– Куда? Надолго? … Как навсегда?! Зачем?

Виновато улыбнувшись, она обхватила обтянутый кофтой живот.

– Я беременна. Срок слишком большой. Аборт невозможен. Я не хочу ломать тебе жизнь.

– Да ты с ума сошла!! Беременна?! И что? – Он подскочил, взял за плечи, уставился взглядом растерянного подростка, – Почему молчала? Неужели думала, что я отправлю тебя на аборт? Ты так обо мне…

– Я не думала. Просто хотела ребёнка. Когда сюда приехала, то не знала, кто будет его отцом. А теперь… Спасибо тебе. Спасибо за всё.

– Да погоди ты. Садись. А что сейчас не так? Почему нельзя оставить как есть?

– Сейчас всё просто. Без взаимных обязательств. А потом, когда будет расти наш сын, когда ты привяжешься к нему. Как тогда? У тебя же семья.

– Поверь, меня хватит на всех. Людмилу я не брошу. У нас взрослая дочь. Но и ты, и сын… Послушай, я отправлю вас в липецкий филиал. Куплю квартиру. Я там бываю каждый месяц. А Людмиле я признаюсь позднее. И если она попрёт меня взашей, то мы будем вместе. А если поймёт… То почему нельзя так? Что тебя не устраивает?

– Меня устраивает, – тихо сказала она, прижавшись к его груди, – Я согласна.

С этого дня у него прорезались крылья. Жизнь обретала новые краски. Он представлял, как будет расти его сын. Играть, шалить, учиться. Как когда-нибудь придёт работать в компанию. А может станет наследником…

«А вдруг она выйдет замуж? Молодая, красивая, встретит кого-нибудь. Так бывает. Ну и что? И что? Лишь бы счастлива была. А мой сын? … А вдруг это вообще не мой сын?»

– Сделать ДНК-тест плода не проблема. – Сеня почесал затылок, – Но ей надо что-то объяснить.

– Сенька, дружище, объясни. Ты же врач. Придумай что-нибудь.

И Сенька придумал. А уже через неделю, с хмурой рожей выложил перед ним листок, обрамляя его мутными словами о возможных совпадениях и миллионных вероятностях.

Жизнь оказалась намного сложнее. Он предполагал, что сын либо его, либо не его. А что могут быть варианты, да ещё такие…

– Слушай, Сень, – взмолился он, – Не грузи. Я сейчас ни черта не соображаю. Скажи проще – мой или нет?

– Да твой, твой, тут без вопросов. Даже не сомневайся.

– А в остальном?

Сенька почесал затылок. – Ну, если ты сам в себе уверен, значит совпадение. Такие случаи в медицине бывают.

Уверен. Конечно, уверен.

Уверен… Уверен?

Это слово стало кошмаром. Слово превратилось в весы.

Весы болтались в голове, мешали спать, работать, и даже есть.

Весы заставили его сложить в карманы самое нужное. Заставили отпустить водителя. И даже вынудили бросить руль. Весы погнали его на вокзал, где он ощутил себя полным лохом в толпе людей, знавших где касса, сколько стоит билет, как выйти на платформу. Знавших где нужный поезд и в какую дверь войти.

Дом нашёлся не сразу. Не могла его память хранить такие детали. Тот? Или не тот?

Когда на порог вышла пожилая женщина в платке, он собрался её расспросить. Но от чего-то замешкал.

Прищурившись, она вытерла руки фартуком, – Пришел. Ну здравствуй. … Не узнал? Состарилась? А ты-то вон каков молодец. Огурчик. Хоть картинку рисуй.

– Све-вета? Ты? … Как ты? У тебя семья? Дети есть?

– А с чего ты вдруг интерес проявил? Муж у меня погиб, давненько, ещё до того, как Танька родилась.

– Татьяна? Её зовут Татьяна? Где она?! Я должен её увидеть?!

– Ишь ты. О долгах вспомнил. Где же ты был двадцать семь лет?

– Где она!?

– А я почём знаю? Вижу её пару раз в год. Звонит почаще. В Ленинграде где-то. В офисе, секретаршей. Я говорила ей – не работа это. Они ж там все…

– Я же не знал ничего… – бормотал он ватными губами.

– Значит так хотел знать. Раз не знал.

– Как?! Как ты могла её отпустить!!? В Питер, одну?!

– Ишь, разорался. Как я её удержу, взрослую такую? Да разве она меня послушает, бабу деревенскую? Был бы отец, может его бы послушала. Так нет отца.

Эти слова гнали его по пыльной дороге. Толкали в спину. Подсекали коленки. Заскакивали вперёд. Путались в ногах.

Единственной опорой в перевёрнутом мире стал ствол шершавого дуба на берегу коричневой реки.

«Как?! Как жить дальше? … А ей как? … А когда он вырастет и узнает? Мой сын.

Сын???…»

Ответить оказалось сложнее, чем спустить курок.

Гулкое эхо взметнуло стаю воронья, сорвало на лай собак, докатилось до открытой двери. А она всё смотрела вслед тому, кого когда-то любила. Кому когда-то не стала ломать жизнь. Тому, кто всегда умел уходить от проблем.

Ушёл он и в этот раз. Теперь уже навсегда.

***

Обложка выполнена автором в сервисе Canva.com.