Сумасшедшие истории Федоров Вадим

Серёжки

Она была учительницей. Нет, не так. Она была преподавателем по классу фортепьяно. В детской школе искусств на Ленинском. 29 лет, небольшого роста, с огромными доверчивыми карими глазами и пухлыми губами. И со стильными очками на курносом носике, как и положено училке. Жила она неподалёку от школы, в двушке, вместе с дочкой и мамой.

Всё это Айдар узнал от приятелей на свадьбе одного своего земляка, куда он был приглашён. Приглашена была и Катя, со стороны невесты.

Папа у Айдара был русский, мама казашка. Поэтому сын родился красивым и здоровым, как обычно бывает в смешанных браках. Было ему уже за тридцать. Он крепко стоял на ногах. Имел небольшой, но постоянный бизнес. Подержанный Лексус. Квартиру в центре – трёшку. И отсутствие хозяйки в этой самой квартире.

А тут Катя. Красивая, беззащитная, доверчивая. Держится особняком. Пьёт только мартини. Маленькими глотками, как птичка.

Айдар кружил-кружил над этой птичкой, пока не набрался храбрости. Подошёл, познакомился.

– Ты Брамса уважаешь? – спросил прямо и на ты.

– Да, – улыбнулась Катя, – он мне нравится. Но больше Моцарта люблю.

Завязался разговор. Вначале про Моцарта, потом про русский рок, про искусство вообще. Айдар разглядывал Катю и видел, что одета она в простенькое дешёвое платьице, бижутерия тоже недорогая. А в ушах висели какие-то алюминиевые серёжки. Стало жалко её. «Такие красивые уши и такие дешёвые серёжки», – подумал Айдар.

Поговорили. Обменялись телефонами. Начали встречаться.

Раз в неделю Айдар подъезжал на своей машине к школе, парковался обычно на одном и том же месте. У окна кабинета директора. Директором в школе искусств была бездетная тётка 60 лет с мужем алкоголиком. Раньше она привечала Катерину, жалела её, что той приходится одной воспитывать ребёнка. Но с появлением Айдара и его Лексуса под окнами кабинета озверела и при каждом удобном случае пыталась хоть чем-нибудь да насолить Кате.

Но Айдар не знал этих тонкостей. Он ставил машину, вытаскивал с заднего сиденья букет роз и нёс их через всю школу в класс любимой. Женский преподавательский состав школы на это время замирал в восхищении и провожал Айдара завистливым взглядом.

Айдар дарил букет, Катя смущалась. Быстренько собиралась, и они ехали к ней домой. Или в кино. Или просто гуляли по городу.

Иногда Катя после уроков сама заезжала к Айдару. Но никогда не оставалась на ночь. «У меня ребёнок», – объясняла она. Он довозил её до дома и ехал обратно, к себе. А иногда он забегал в Катину хрущёвку: помочь по хозяйству, что-то прибить, просверлить или повесить в этом женском царстве. Первое, что он сделал, это поменял смеситель на кухне, который безбожно тёк, обвязанный скотчем и какими-то тряпками. Затем он починил дверь в ванной, потом поменял лампочки на энергосберегающие. И даже собирался сделать в этой квартире косметический ремонт.

Так прошло примерно полгода.

И Айдар решился сделать Кате подарок. Серёжки. Те, которые были у неё, ему категорически не нравились. Обычная бижутерия. А ему хотелось, чтобы у Кати были красивые, необычные.

С этой идеей он пришёл к своему соседу и приятелю Акопу. У того был двоюродный брат в Ереване, ювелир. И не просто ювелир, а мастер, как утверждал сам Акоп. Айдар приволок бутылку казахского коньяка соседу, и они стали думать, какие и из чего сделать эти самые серёжки. Где-то к половине бутылки Акоп включил скайп и привлёк к обсуждению этой темы своего брата, Грайра. Тот глянул в монитор, куда-то пропал, потом появился с бутылкой коньяка, но уже армянского, и предложил сделать серёжки в виде скрипичного ключа.

– Гениально, – выдохнул Айдар, – это то, что надо. А на обратной стороне мои инициалы выгравируешь. Таких серёжек ни у кого не будет. Именные. И сколько будет эта красота стоить?

– Надо выбрать материал, размеры, и я завтра скажу цену, – ответил брат Акопа.

Материалом выбрали белое золото. Айдар хотел жёлтое, но Акоп его убедил, что белое в ушах смотрится лучше. Тем более с бриллиантами – так как сами серёжки решили покрыть небольшими камешками. Тут же Айдар получил вводную лекцию про эти самые бриллианты. Какой они чистоты, размеров и огранки бывают. Допили свои коньяки и разошлись.

На следующий день Акоп позвонил Айдару и сказал цену. Две тысячи долларов. Если камни помельче, то полторы.

– Нет, давай за две, – сказал Айдар, – гулять так гулять. Деньги я вечером завезу.

В Ереван полетела смс про более дорогой вариант. И в этот же день там закипела работа. Грайр нарисовал эскиз, затем на компьютере создал 3D модель серёжек. Послал по мейлу эскиз в Питер, получил в ответ очередное «гениально и восхитительно». Брат Акопа усмехнулся и поставил на ночь на специальном 3D принтере выращивать модель серёжек из пластика. К утру она была готова.

Золото для серёжек пошло из двух обручальных колец и части цепочки, которые были куплены у перекупщиков как лом. Бриллианты привёз постоянный поставщик из Амстердама. В Амстердам они попали чуть раньше из Южной Африки.

Грайр при помощи пластмассовой модели отлил из гипса заготовку. Подождал, когда она высохнет. А затем уже, расплавив золото, вылил его в форму. Полученные серёжки долго обрабатывал, шлифовал и подравнивал, что-то бормоча себе под нос. Ему самому очень нравилось то, что получалось в итоге. Он прикрепил камни. Ещё раз отполировал изделие. Отложил в сторону, полюбовался.

Чего-то не хватало, что-то он забыл. Вспомнил. Достал небольшой приборчик, похожий на бормашинку, и на задней стороне каждой из серёжек выгравировал две буквы: А.Ф.

– Вот теперь всё, – удовлетворённо откинулся он в кресле, – замечательно получилось, девушке понравится.

Через две недели один общий знакомый, летящий из Еревана, привёз небольшую коробочку Акопу, который, в свою очередь, передал её Айдару. Как раз накануне дня рождения Кати, которое она отмечала в тесном семейном кругу: мама, дочка, лучшая подруга Маша и Айдар.

На кухне места не хватило, поэтому расселись в большой комнате на диване и на стульях. Стол был журнальный, поэтому было немного неудобно, приходилось постоянно нагибаться за едой.

«Бедновато живут, – думал Айдар, глядя на скромненькое угощение и на такую же скромную обстановку в комнате, – но ничего, это поправимо».

Мама с дочкой подарили Кате купон на приобретение книги. Маша – портативный проигрыватель, чтобы слушать музыку где-нибудь в общественном транспорте. Настала очередь Айдара дарить подарок.

Он достал из кармана пиджака коробку и протянул Кате.

– Кольцо, – ахнула Маша, – обручальное.

– Нет, – смутился Айдар, – не кольцо, серёжки.

Катя раскрыла коробку. Два скрипичных ключа сверкнули в её руках. В комнате прошелестел вздох четырёх женщин. Серёжки были великолепны. Они сверкали маленькими бриллиантами, и казалось, что в комнате играет музыка.

Катя примерила серёжки, подошла к зеркалу, ещё раз охнула и убежала на кухню. То ли вытереть слёзы, то ли проверить, не подгорел ли пирог.

Спустя 5 минут на кухню зашёл Айдар.

– Айдар, – спросила Катя, то и дело бросая взгляды на своё отражение в зеркальных кухонных стеллажах, – а это что? Стекло или, неужели, бриллианты? Ты извини, я не разбираюсь в этом.

– Бриллианты, – сказал Айдар и вдруг неожиданно для себя добавил: – Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – просто ответила Катя.

И они крепко обнялись на маленькой кухне и стояли обнявшись до тех пор, пока не запахло подгоревшими пирогами…

А спустя две недели Катя вместе с Машей сидели на той же кухне и думали, что делать с этими серёжками. Маша была уже два раза замужем. Имела от каждого брака по ребёнку и считалась женщиной опытной и повидавшей на своём веку практически всё.

– Продай ты эти цацки, – уговаривала она Катю, – ребёнку одежду купишь, а себе сумку. Ты же какую-то себе присмотрела в местном универмаге.

– Да как я их продам? – вяло отбивалась Катя. – Это же подарок. Да и не было у меня никогда такой красоты.

– Я тебя умоляю… – закатывала глаза Маша, – зачем тебе эта красота? Тебе бабло надо. А не брюлики. В бедной одёжке ты более выгодно смотришься. На тебя мужики клюют, потому что им тебя одеть поприличнее хочется. А тут ты с бриллиантами. Продай. И даже не раздумывай.

– А что я Айдару скажу? – не сдавалась Катя. – Он же спросит.

– Скажешь, что украли.

– Ага, украли. Он тогда весь город на уши поставит. У него друг в ментовке работает, Вадик. Говорил, что если надо, что угодно разыщет.

– Ну, скажи, что потеряла, – придумала новую версию Маша, – выронила где-то. Он тебе после свадьбы ещё купит. Ты, главное, их потом почаще вспоминай, он и купит. Мужики они такие, сентиментальные.

Катя подумала ещё минут десять, взвесила все за и против, и согласилась. Тем более ей интересно было узнать, сколько стоят такие великолепные серёжки.

На следующий день после работы она зашла в ближайший ювелирный магазинчик, на котором красовалось объявление о скупке золота и изделий из него. За прилавком сидел мужчина неопределённых лет и читал журнал. Катерина поздоровалась и протянула ему серёжки. Мужчина отложил журнал, взял лупу, долго их рассматривал, вертел, смотрел камни, вздыхал, снова вертел в руках то одну, то другую серёжку. Затем небрежно бросил их на прилавок.

– Двести долларов.

– Сколько?! – Катя аж поперхнулась от удивления. – Тут же бриллианты.

– Мы не покупаем камни, – зевнул мужчина, – мы берём золото как лом. Да и не бриллианты у вас вовсе. Обычное стекло. Хорошо отшлифованное. С напылением для придания блеска. Фальшивые у вас бриллианты.

– Да как же так? – расстроилась Катя. – Мне сказали, что это бриллианты, что это индивидуальная работа и таких серёжек нет больше ни у кого.

– Боже мой, – протянул мужчина, – девушка, какая вы наивная. Сейчас такими бриллиантами заполнен весь город. Не верите мне, спросите у кого-нибудь другого. Вам подтвердят, что это стекло. Хоть и хорошо обработанное. Правда, вам официальная экспертиза выйдет дороже этих серёжек. Так что берите деньги и радуйтесь, что цена на золото на этой неделе довольно высокая по сравнению с месяцем назад. Да и золото у вас самой низкой пробы. А то, что на клейме написано, не соответствует действительности. За это, кстати, наказать могут.

– Спасибо за консультацию, – Катя забрала серёжки с прилавка, – а не подскажете, где можно провести экспертизу?

– Да в двух кварталах отсюда, по направлению к центру, мои конкуренты. Хоть у них спросите. Только им не продавайте, несите мне. Они демпингуют и пытаются меня выжить из этого района. Не говорите, что я послал. Они всё равно цену вам занизят. А я честную сумму заплачу. Двести долларов.

Катерина ещё раз поблагодарила мужчину и вышла на улицу. Медленно пошла в сторону центра. В голове стучала мыслишка: «Обманул, сволочь. Пыль в глаза пустить решил бедной дурочке…»

А мужчина в это время покопался в столе, вытянул из его недр допотопную Нокию и быстро набрал номер.

– Аллё, Соломон? Доброго дня, – мужчина откинулся на стуле и приветливо улыбнулся телефону. – Я вот по каком у поводу звоню. Тут ко мне девушка зашла, лохушка местная. Изделие принесла. Работа отличная, с камешками, и золото хорошее. Нет, какой лом? Ты что? Само изделие отличное. Не говоря уже про количество бриллиантов. Да ты увидишь. Она к тебе пошла. Я сказал цену 200 долларов. Предложи поменьше и выкупи максимум за 300. Лады? Как обычно, потом посчитаемся. И не дави на неё. Мне кажется, она нам часто теперь будет золотишко таскать. Нашла какого-то аленя. Аха. Жене привет передавай.

Мужчина отложил телефон, подвинул к себе журнал и принялся читать о нелёгкой жизни российских миллионеров. А его собеседник в это время сидел в двух кварталах от него и делал вид, что читает газету. Когда в ювелирную мастерскую вошла Катя, он нехотя отложил газету и спросил:

– Вам чего, барышня?

– Серёжки хочу продать, с бриллиантами, – Катя положила перед Соломоном коробочку.

Соломон вытащил из коробочки серёжки, нацепил на глаз увеличительное стекло и несколько минут придирчиво рассматривал их.

– 150 долларов, – объявил он, закончив осмотр, – это не бриллианты, это стекло. А золото возьму. Как лом.

– А ваш коллега мне 200 предложил, который дальше по улице.

– Он мне не коллега, – нахмурился Соломон, – он жулик. Я вам дам 250 долларов. Выну ваши стекляшки и поставлю настоящие камни. Сотку накидываю за работу, остальное за золото. Идёт? Больше не просите, больше не дам. Только из уважения к вашей молодости и чтобы поставить на место, как вы выразились, моего коллегу.

И Соломон выжидательно уставился на Катерину. Та подумала, помялась и решилась. Для неё сумма в 250 долларов была довольно крупной.

– Только вы их тут не продавайте, – попросила она Соломона, – это подарок. Не хотелось бы, чтобы даритель его увидел.

– Ни в коем случае, – заверил Катю Соломон, – завтра же ваши серёжки с оказией полетят в Алматы. У меня там родственник работает.

Катя взяла деньги, поблагодарила и выпорхнула на улицу. На сумочку ей как раз хватало.

Спустя несколько дней она вместе с Машей, давясь слезами, рассказала Айдару, как они, две дурочки, хвастались этими серёжками. Но не дома, а на мосту поцелуев. Куда зашли, чтобы пройти весь свадебный маршрут, так как Маша была без всяких разговоров назначена подружкой невесты. И на мосту встретили знакомую. Решили ей показать серёжки. Проходящая мимо парочка толкнула Катю, серёжки выпали и утонули. Всё. Катя была безутешна. Маша шмыгала носом и брала всю вину на себя, что это она поволокла бедную девушку по свадебному маршруту. И что это она предложила похвастаться серёжками.

Айдар очень расстроился. Серёжек было жалко. Но он не показал вида. Наоборот, начал успокаивать девушек и пообещал после свадьбы купить похожие. Это же всего-навсего металл и камни. Девушки успокоились, выпили чаю и принялись обсуждать, кого приглашать на свадьбу, а кого нет. Решили, что всё сделают по-скромному: максимум 15 человек, только самые близкие. Тем более у Кати из родственников никого не было, со всеми ними её мама поругалась давным-давно и отношения ни с кем не поддерживала.

Со стороны Айдара было несколько друзей и родители. Свидетелем согласился стать его друг Вадим.

Накануне свадьбы собрались у Айдара дома. Пришли его родители. Катя с мамой и дочкой. Вадим заскочил на минутку, отчитался по завтрашнему дню и отбыл на работу, ловить преступников.

Поужинали. Попили чаю. Завязался разговор о будущих планах, о свадебном путешествии, о переселении Кати и её дочки к Айдару. Затем, заметно волнуясь, слово попросила мама Айдара.

– Детки мои, – сказала она, я очень рада за вас. И вижу, что вы будете замечательной семьёй. И вижу, что вы красивая и замечательная пара. И что по жизни будете идти рука об руку.

– Айдар нам рассказал про серёжки, – встрял папа в мамину речь, – неприятная, но поправимая история.

– Не перебивай меня, – замахала руками мама Айдара, – вечно ты меня перебиваешь и лезешь вперёд. Не перебивай.

Она шутливо ударила мужа по руке и потом продолжила:

– Я казашка, твой папа русский. Свадьбу вы будете играть по-русски. Даже не по-русски, а по-современному. Но я хочу, чтобы один наш казахский обычай всё-таки был соблюдён. А заключается он в том, что накануне свадьбы мать жениха вешает в уши невесте золотые серёжки, тем самым принимая её в свою семью.

И она достала из своей сумочки платочек, развернула его и выложила на стол серёжки. Два скрипичных ключа сверкнули на столе. Катя охнула. Мама взяла одну серёжку и хотела надеть её Катерине, но Айдар остановил её жестом руки.

– Погоди, мама, не спеши, – сказал он.

Тяжело поднялся, ушёл в соседнюю комнату, где в течение нескольких минут искал лупу, оставшуюся у него со времён, когда он увлекался нумизматикой. Родители поняли, что происходит что-то не совсем приятное, и застыли. Застыла и Катерина. Она побледнела, на лбу появилась испарина. Только маленькая девочка не понимала, что происходит что-то странное, и с увлечением сбивала глупых свиней жирными птицами на планшете. В комнате были слышны только свист и хрюканье.

Наконец Айдар вернулся. Он взял одну серёжку, посмотрел с обратной стороны на неё через лупу, нахмурился. Проделал то же самое с другой серёжкой.

– И почём ты купила мои серёжки, мама? – спросил он.

Та не ответила. Лишь закрыла рот рукой.

– Полторы тыщи, – отозвался отец, – только нам сказали, что эти серёжки были сделаны для одной известной пианистки поклонником. Но она отказалась их принять, так как замужем и прочая ерунда. Короче, типа символа верности.

– И честности, – невесело усмехнулся Айдар, – и где вы их купили?

– Да рядом с нашим домом ювелирка, ты должен помнить, там наш хороший знакомый работает, – подала голос мама, – у него ещё родственник здесь живёт.

– Я всё объясню, – прошелестела Катя.

– Не надо, – тяжело вздохнул Айдар, – дверь там, в конце коридора. Захлопните за собой.

Несостоявшаяся тёща одела девочку, взяла за руку Катю и потащила их к двери. Девочка вернулась и, подойдя к Айдару, попросила:

– Можно, я планшетик возьму с собой? Я не доиграла. А завтра верну.

– Нельзя, – ответил Айдар, – завтра мы не встретимся. А планшет тебе мама потом купит.

– Жадина, – сделала заключение девочка и выбежала из комнаты.

Айдар достал портмоне и, несмотря на протесты, отдал родителям деньги за серёжки.

Потом эти серёжки валялись у него в тумбочке рядом с лупой около трёх месяцев. Пока он не наткнулся на них, наводя порядок у себя в комнате.

Достал их. Сел за стол. Долго рассматривал. Любовался переломлением света в камнях, завитками скрипичного ключа. О чём-то вспоминал, то хмурясь, то улыбаясь.

Затем оделся. Вышел на улицу. Пешком дошёл до моста поцелуев. Шёл по мосту и с удивлением смотрел на висячие замки на ограде. За последний год их стало намного больше. Новая мода набирала силу.

Подождал, пока какая-то счастливая пара повесит очередной замочек и покинет мост.

Вышел на середину моста. Достал серёжки.

И уронил их вниз.

В тёмную воду.

Костюм

Фактически она была замужем. Но не жила с мужем уже три года. Он в Киеве, она в Алматы с дочкой Настей и мамой Алевтиной Михайловной. А не разводились, потому что так было удобно дочке ездить к отцу на Украину. Именно так мне объяснила Тонечка Власова своё семейное положение. Да, фактически в браке, практически в разводе. И что у неё с мужем договорённость по поводу семейного статуса. Если кто-то из них захочет развестись, то другой этому препятствовать не будет.

– Ну, раз не будет, тогда отлично, – сказал я и сделал предложение. Руки и сердца. Которое Тонечка благосклонно приняла, пообещав в ближайшее время переговорить с мужем по скайпу и сообщить ему о своём решении выйти замуж за меня. Через неделю, в свою очередь, сообщила мне, что муж в курсе и не очень рад этому. И разводиться не хочет. И поэтому она самостоятельно подаёт заявление в суд. И подала.