Давший клятву Сандерсон Брендон
— Наша миссия жизненно важна, — продолжил Элокар. — Мы не можем позволить, чтобы этот город пал. Мы не имеем права на ошибки.
— Заверяю вас, ваше величество, — заявил Каладин. — Я не намерен совершать ошибки.
Элокар посмотрел на него, и на миг Каладину показалось, что он видит настоящего короля. Не из-за того, что иллюзия начала распадаться, но по тому, как напряглись губы Элокара, сморщился лоб, а взгляд сделался пристальным.
— Капитан, я говорил не о тебе, — тихо сказал король. — Я подразумевал собственные ограничения. Когда я подведу этот город, мне нужно, чтобы ты был рядом и защитил его.
Каладин отвернулся, охваченный стыдом. Неужели он и впрямь только что думал о том, какой Элокар себялюбивый человек?
— Ваше величество…
— Нет, — твердо отрезал Элокар. — Пришло время быть реалистами. Король должен делать во благо своих людей все, что он может, а мои суждения оказались… небезупречными. Все, чего я, так сказать, «добился» в жизни, получено мною от отца или дяди. Ты здесь, капитан, чтобы преуспеть, когда я потерплю неудачу. Помни об этом. Открой Клятвенные врата, позаботься о том, чтобы мою жену и ребенка отправили в безопасное место, а потом возвращайся с войском, чтобы укрепить город.
— Ваше величество, сделаю все, что в моих силах.
— Нет. Сделаешь то, что я прикажу. Будь исключительным, капитан. Другого недостаточно.
Вот буря. Ну как у Элокара получалось сделать комплимент и оскорбить одновременно? Каладин ощутил, что у слов есть вес, — это напомнило о днях в армии Амарама, когда люди впервые стали чего-то от него ждать и надеяться на него.
Эти слухи превратились в вызов, сотворив для всех облик человека, который был похож на Каладина, но в то же самое время превосходил его во всем. Кэл использовал этого выдуманного человека, полагался на него, чтобы снабдить своих солдат всем необходимым и добиться перевода нужных людей в свой взвод. Без него он бы никогда не встретил Тару. Полезно иметь репутацию, если она не грозит тебя раздавить.
Король вернулся на свое место во главе очереди. Они пересекли поле боя под бдительными взглядами лучников на стенах. У Каладина от этого зачесалась спина, пусть они и были солдатами-алети. Он пытался игнорировать это, сосредоточившись на изучении стены, в тень которой они вошли.
«Эти страты напоминают туннели в Уритиру».
А нет ли между ними какой-то связи?
Он бросил взгляд через плечо на подошедшего Адолина. Замаскированный принц, взглянув на Каладина, поморщился.
— Ух, — проворчал Адолин. — Э-э… м-да. Это сбивает с толку, знаешь ли.
«Шквальная женщина».
— Чего надо?
— Я тут подумал, — начал Адолин. — Нам потребуется место в городе, чтобы затаиться, верно? Мы не можем следовать никакому из разработанных планов и не можем направиться прямиком ко дворцу. Однако и атаковать его нам не стоит. По крайней мере, пока мы не проведем небольшую разведку.
Каладин кивнул. Ему была ненавистна перспектива провести в Холинаре слишком много времени. Никто из мостовиков не добрался до Второго идеала, так что Четвертый мост не сможет упражняться, пока он не вернется. В то же самое время, тени над дворцом лишали спокойствия. И впрямь придется потратить несколько дней на сбор сведений.
— Согласен, — сказал Кэл. — Есть идеи, где мы можем обосноваться?
— Есть на примете подходящее место. Им руководят люди, которым я доверяю, оно достаточно близко ко дворцу, чтобы проводить разведку, но достаточно далеко, чтобы нас не накрыло… то, что там происходит. Я надеюсь. — Адолин выглядел обеспокоенным.
— На что это было похоже? — спросил Каладин. — Существо под башней, с которым сражались вы и Шаллан?
— У Шаллан есть эскизы. Спроси у нее.
— Я их видел в отчетах, которые дали письмоводительницы Далинара. Но как оно ощущалось?
Адолин снова обратил голубые глаза на тропу. Поверить, что это и на самом деле он, было почти невозможно — так правдоподобна вышла иллюзия. Только вот походка оставалась прежней — полной врожденной самоуверенности, какая бывает лишь у светлоглазых.
— Оно ощущалось… неправильно, — наконец пробормотал Адолин. — Зловеще. Как воплощенный кошмар.
— Вроде моего лица? — спросил Каладин.
Адолин посмотрел на него и улыбнулся:
— К счастью, Шаллан оказала тебе услугу и прикрыла его иллюзией.
Каладин невольно улыбнулся. Адолин произносил такие вещи так, что не оставалось сомнений — он шутит не только ради того, чтобы над кем-то посмеяться. Принц заставлял собеседника смеяться вместе с ним.
Они приблизились к вратам. Боковые проходы пусть и уступали размерами главным городским воротам, но при этом были достаточно большими, чтобы спокойно проезжала телега. К несчастью, вход перегородили солдаты, и там собиралась толпа, вокруг которой на земле клубились спрены гнева. Беженцы трясли кулаками и кричали, чтобы их пропустили.
Раньше людям не препятствовали. Что произошло? Каладин посмотрел на Адолина и дернул подбородком:
— Проверим?
— Мы пройдемся, посмотрим, — объявил Адолин, поворачиваясь к остальным. — Ждите здесь.
Скар и Дрехи остановились, но Элокар пошел следом за Каладином и Адолином, как и Шаллан. Ее слуги недолго поколебались и поспешили за ней. Командная структура в этой миссии обещала превратиться в кошмар.
Элокар с властным видом прошел вперед и рявкнул на людей, чтобы те очистили ему дорогу. Они с неохотой подчинились — с женщиной, которая ведет себя так, лучше не ссориться. Каладин и Адолин обменялись усталыми взглядами, после чего оба направились следом за королем.
— Я требую, чтобы меня пропустили, — заявил Элокар, достигнув передней части толпы, которая разрослась до пяти-шести десятков человек и продолжала постоянно увеличиваться.
Маленькая группа солдат взглянула на Элокара, и их капитан спросил:
— Сколько бойцов вы можете предоставить для обороны города?
— Нисколько, — резко ответил Элокар. — Это моя личная охрана.
— Ну тогда, светлость, лично ведите их на юг и попытайте счастья в другом городе.
— В каком? — раздраженно спросил Элокар, при этом многие в толпе ему вторили. — Капитан, там повсюду чудовища!
— Ходят слухи, к югу их меньше, — ответил солдат, тыкая пальцем. — Как бы там ни было, Холинар так полон, что вот-вот лопнет. Вы не найдете здесь убежища. Поверьте мне. Ступайте дальше. Город…
— Кто твой главный? — перебил Элокар.
— Я служу великому маршалу Азуру из Стенной стражи.
— Великий маршал Азур? Впервые слышу! По-твоему, эти люди выглядят так, словно смогут продолжить путь? Я повелеваю тебе пропустить нас в город.
— У меня приказ впускать определенное число людей каждый день, — объяснил стражник со вздохом, и Каладин узнал эту тихую озлобленность; Элокар мог вызвать такое чувство даже у самого терпеливого охранника. — Мы превзошли лимит. Ждите до завтра.
Люди заворчали, среди них появилось больше спренов гнева.
— Дело не в том, что мы черствые, — крикнул капитан стражников. — Да вы хоть слышите меня? В городе мало еды, и у нас заканчивается место в буревых убежищах. Каждый человек, которого мы впустим, вынудит нас еще туже затянуть пояса! Но чудовища сосредоточили силы на Холинаре; если отправитесь на юг, можете найти убежище там, а то и до Йа-Кеведа доберетесь!
— Неприемлемо! — отрезал Элокар. — Вы получили такие безумные приказы от этого Азура. Кто стоит над ним?
— У великого маршала нет командующего.
— Что?! А как же королева Эсудан?
Стражник покачал головой:
— Послушайте, эти двое мужчин ваши? — Он указал на Дрехи и Скара, которые все еще стояли с краю толпы. — Они на вид хорошие солдаты. Если передадите их в Стенную стражу, я немедленно вас пропущу — и мы позаботимся, чтобы вам выдали зерновое довольствие.
— А вот этого не надо, — заметил другой стражник, кивком указывая на Каладина. — Он на вид больной.
— Невозможно! — резко ответил Элокар. — Моя охрана должна быть все время при мне.
— Светлость… — проговорил капитан. Буря свидетельница, Каладин сочувствовал бедолаге.
Сил внезапно насторожилась и унеслась в небо лентой из света. Каладин тотчас же перестал обращать внимание на Элокара и стражников. Он оглядывал небеса, пока не увидел фигуры, летящие к стене клином. Приносящих пустоту было по меньшей мере двадцать, и за каждым тянулся шлейф темной энергии.
Наверху завопили солдаты. Потом раздался тревожный барабанный бой, и капитан стражи выругался. Он и его люди выбежали через открытые двери и бросились к ближайшей лестнице, которая вела на галерею в верхней части стены.
— Внутрь! — закричал Адолин, когда другие беженцы хлынули в город. Он схватил короля и потащил за собой.
Каладин сражался с толпой, которая затаскивала его в Холинар. Он вытягивал шею, чтобы увидеть, как Приносящие пустоту нанесут удар по стене. Но поскольку Каладин находился у ее основания, угол обзора был просто ужасным.
Чуть поодаль нескольких человек сбросили со стены. Каладин шагнул туда, но не успел ничего сделать, как они ударились о камни с ужасающе громким звуком. Буря! Толпа тянула его все дальше в город, и он с трудом сдерживался, чтобы не вдохнуть буресвет.
«Спокойно, — приказал он самому себе. — Весь смысл в том, чтобы пробраться в Холинар незамеченными. Ты же не разрушишь весь план, взлетев на защиту города?»
Но он ведь должен защищать.
— Каладин, — позвал Адолин, пробиваясь сквозь толпу к тому месту, где стоял Каладин, прямо снаружи. — Идем.
— Они побеждают на стене. Мы должны помочь.
— Как помочь? — спросил Адолин. Наклонившись, прибавил тихим голосом: — Призвать осколочные клинки и неистово размахивать ими в воздухе, словно фермеры, прогоняющие небесных угрей? Это обычный рейд, чтобы проверить нашу оборону. Это не настоящая атака.
Каладин вздохнул и позволил Адолину затащить себя в город.
— Две дюжины Сплавленных. Они могли бы взять этот город с легкостью.
— Не сами по себе, — возразил Адолин. — Все знают, что осколочники в одиночку не сражаются — для Сияющих и этих Сплавленных все должно быть так же. Чтобы взять город, нужны солдаты. Идем.
Они вошли и разыскали остальных, а потом двинулись прочь от стен и ворот. Каладин попытался отрешиться от далеких криков солдат. Как и предсказывал Адолин, рейд завершился так же быстро, как начался, — сражение на стене продлилось всего лишь несколько минут, а потом Сплавленные улетели. Каладин вздохнул, проследив за ними взглядом, а потом решительно направился за остальными по широкой оживленной улице.
Холинар изнутри выглядел более впечатляющим и одновременно более удручающим. Они проходили мимо множества поперечных улиц, застроенных высокими трехэтажными домами, похожими на каменные ящики. И буря свидетельница, охранник у стены не преувеличивал. Люди толпились повсюду. В Холинаре было мало переулков, каменные здания строились вплотную, длинными рядами. Но люди сидели в сточных канавах, цепляясь за одеяла и скудные пожитки. Слишком много дверей было заперто из-за страха, что их заполнят беженцы; часто в хорошие дни, подобные этому, люди в военных лагерях не закрывали толстые буревые двери и ставни, чтобы ветерок проникал внутрь. Но не здесь.
Солдаты Шаллан обступили ее, осмотрительно придерживая карманы. Похоже, они были знакомы с жизнью городского отребья. К счастью, девушка поняла прямой намек Каладина и отправилась без Газа.
«Где же патрули?» — подумал Каладин, пока они шли по извилистым улицам, вверх и вниз по склонам. Со всеми этими людьми, живущими на улицах, конечно, им требовалось как можно больше мужчин, чтобы следить за порядком.
Каладин так и не увидел никакой охраны, пока они не вышли из ближайшей к воротам части города и не оказались в более богатом районе. Здесь преобладали крупные дома с участками, огороженными железными заборами, закрепленными в камне с помощью затвердевшего крема. За заборами охранники присутствовали, но на улицах ничего похожего не было.
Каладин чувствовал пристальные взгляды беженцев. Они размышляли. Стоило ли его ограбить? Была ли у них еда? К счастью, копья Скара и Дрехи — а также дубинки охранников Шаллан — в достаточной степени отпугивали потенциальных разбойников.
Каладин ускорил шаг, чтобы догнать Адолина во главе их маленькой группы.
— Твое убежище близко? Не нравятся мне эти улицы.
— Еще идти какое-то время, — признался Адолин. — Но ты прав. Вот буря, надо было прицепить меч к поясу. Кто же знал, что я не рискну призывать клинок.
— Почему осколочники не могут удержать город? — спросил Каладин.
— Одна из основ военной теории, — объяснил Адолин. — У осколочников очень здорово получается убивать людей — но что они будут делать с населением целого города? Прикончат всех, кто не подчинится? Их задавят числом, невзирая на осколки. Тем летающим чудовищам понадобится целая армия, чтобы взять город. Но сперва они будут испытывать стены и, возможно, ослабят оборону.
Каладин кивнул. Ему нравилось думать, что он много знал о войне, но правда заключалась в том, что у него не было подготовки, какую прошел Адолин. Кэл участвовал в войнах, но никогда не руководил армиями.
Чем дальше они удалялись от стен, тем лучше выглядел город — меньше беженцев, больше порядка. Они миновали рынок, который был даже открыт, и внутри наконец заметили патрульных: плотную группу мужчин в униформе незнакомого цвета.
При других обстоятельствах этот район выглядел бы хорошо. Гребни сланцекорника вдоль улицы, ухоженные, разных цветов: одни вроде тарелок, другие — как узловатые ветки, тянущиеся вверх. Садовые деревья, которые редко втягивали листья, росли перед многими зданиями, впиваясь в землю толстыми корнями, которые сливались с камнем.
Беженцы собирались семьями. Здесь дома были построены в виде больших квадратов, с окнами, выходящими вовнутрь, и дворами в центре. Люди собирались там, превращая их в импровизированные убежища. К счастью, Каладин не заметил явных голодающих, и это означало, что городские склады еще не опустели.
— Видел это? — тихо спросила Шаллан, присоединившись к нему.
— Что? — спросил Каладин, глянув через плечо.
— Вон на том рынке уличные актеры в очень странной одежде. — Шаллан нахмурилась, ткнула пальцем в перекресток, мимо которого они шли. — Вот еще один.
Это был мужчина, одетый во все белое, с полосками ткани, которые струились и трепетали, когда он двигался. Он стоял с опущенной головой на углу улицы и прыгал туда-сюда из одного положения в другое. Незнакомец поднял глаза и посмотрел на Каладина. Он стал первым за весь день чужаком, который не отвел взгляд тотчас же.
Каладин наблюдал, пока чулл, тянущий фургон с буревым мусором, не заслонил ему вид. А потом впереди них люди начали расчищать улицу.
— В сторону, — велел Элокар. — Мне интересно, в чем дело.
Они присоединились к толпе, прижавшейся к зданиям, и Каладин сунул руки в свой мешок, защищая множество сфер, которые он припрятал там в черном кошеле. Вскоре по центру улицы появилось странное шествие. Эти мужчины и женщины были одеты как уличные актеры — их наряды дополняли яркие полосы красной, синей или зеленой ткани. Они прошли мимо, выкрикивая чепуху. Слова Каладин знал, но вместе они составляли бессмысленные фразы.
— Что, клянусь Преисподней, творится в этом городе? — пробормотал Адолин.
— Это неправильно? — шепотом спросил Каладин.
— У нас есть уличные музыканты и бродячие артисты, но ничего подобного мне видеть не доводилось. Вот буря. Кто они такие?
— Спрены, — прошептала Шаллан. — Они подражают спренам. Смотрите, вон те — спрены пламени, а одетые в белое и голубое, с развевающимися лентами — спрены ветра. Есть и спрены эмоций. Вот боль, вот страх, предвкушение…
— Так это парад. — Кэл нахмурился. — Но никто не веселится.
Зрители склонили голову и начали роптать… или молиться? Рядом беженка-алети — в лохмотьях и с сопливым ребенком на руках — прислонилась к зданию. Над нею возникли спрены изнеможения, словно струи пыли, поднимающиеся в воздухе. Только они были ярко-красными, а не коричневыми, как всегда, и казались… искаженными.
— Это неправильно, неправильно, неправильно! — рыдала Сил на плече Каладина. — Ох… ох, этот спрен от него, Каладин.
Шаллан наблюдала за появлением спренов не-изнеможения широко распахнутыми глазами. Потом она схватила Адолина за руку и прошипела:
— Уведи нас отсюда.
Он начал проталкиваться сквозь толпу к углу, где они могли оторваться от странного шествия. Каладин схватил короля за руку, в то время как Дрехи, Скар и два охранника Шаллан инстинктивно построились вокруг них. Король позволил Каладину оттащить себя, и это тоже было хорошо. Элокар копался в кармане — наверное, искал сферу для измученной женщины. Бури! Посреди толпы!
— Уже недалеко, — пообещал Адолин, когда они выбрались на поперечную улицу, где было посвободнее. — Следуйте за мной.
Он привел их к небольшой арке, где здания стояли вокруг общего двора, в котором был разбит сад. Конечно, беженцы и его заняли. Многие ютились в палатках из одеял, которые были еще влажными от бури накануне. Спрены жизни прыгали среди растений.
Адолин осторожно пробрался среди этих людей, подошел к нужной двери и постучался. Это была задняя дверь, выходящая во двор, а не на улицу. Возможно, это винный дом для богачей? Хотя больше всего здание походило на чье-то жилище.
Адолин снова постучал. Он казался обеспокоенным. Каладин подошел к нему и застыл. На двери была блестящая стальная пластина с выгравированными цифрами. В ней он увидел свое отражение.
— Всемогущий, Всевышний… — проговорил Каладин, ощупывая лицо в шрамах, шишках и открытых язвах. Фальшивые зубы торчали из рта, и один глаз располагался выше другого. Волосы росли пучками, а нос был… ну очень маленьким. — Что ты со мной сделала, женщина?
— Я недавно узнала, — объяснила Шаллан, — что хорошая маскировка должна быть броской, — главное, чтобы тебя запомнили благодаря чему-то вызывающе неправильному. У тебя, капитан, есть свойство бросаться в глаза, и я беспокоилась о том, что ты его не утратишь, даже если изменишь лицо. Так что я придала тебе еще более запоминающееся обличье.
— Я похож на омерзительного спрена.
— Эй! — вскричала Сил.
Дверь наконец открылась, и на пороге появилась почтенная тайленка в фартуке и жилете. За ней стоял крепкий мужчина с белой бородой, подстриженной в рогоедском стиле.
— Что? — сказала она. — Ты кто такой?
— Ох! — выдохнул Адолин. — Шаллан, мне надо…
Шаллан вытерла его лицо полотенцем из своего мешка, словно стирая грим, а на самом деле скрывая преображение. Его лицо стало прежним. Адолин широко улыбнулся тайленке, и у нее упала челюсть.
— Принц Адолин?! — воскликнула она. — Быстренько, быстренько. Заходите. Снаружи небезопасно!
Она завела их в дом и проворно закрыла дверь. Каладин моргнул: в освещенной сферами комнате к стенам крепились рулоны тканей и повсюду стояли манекены, одетые в наполовину законченные куртки.
— Что это за место? — поинтересовался он.
— Ну, я подумал, нам требуется безопасное убежище, — объяснил Адолин. — Мы должны остановиться у кого-то, кому я могу доверить жизнь или нечто большее. — Он посмотрел на Каладина и взмахнул рукой, указывая на тайленку. — Поэтому я привел нас к моей портнихе.
62
Изыскания
Я желаю заявить официальный протест по поводу оставления башни. Это крайняя мера, принятая опрометчиво.
Из ящика 2–22, дымчатый кварц
Секреты.
Город переполнился ими до краев. Он был ими набит так плотно, что они не могли не просачиваться наружу.
Значит, Шаллан могла сделать лишь одну вещь: врезать себе по лицу.
Это оказалось труднее, чем можно было предположить. Она все время уворачивалась. «Ну же», — подумала девушка, сжимая кулак. Зажмурилась, собралась с духом и ударила себя свободной рукой по виску.
Было почти не больно; она попросту не могла ударить себя достаточно сильно. А если попросить Адолина? Он был в задней рабочей комнате портновской мастерской. Шаллан под каким-то предлогом ушла в передний зал для клиентов, поскольку подумала, что остальные плохо отреагируют на ее попытки деятельным образом привлечь спрена боли.
Она слышала голоса. Вежливую портниху подвергли допросу.
— Ваше величество, все началось с бунтов, — объяснила женщина в ответ на вопрос Элокара. — А может, и раньше, когда… Ну, все сложно. Ох, я не могу поверить, что вы здесь. Стремления подсказывали мне — что-то случится, но чтобы наконец-то… я хочу сказать…
— Йокска, переведи дух, — ласково посоветовал Адолин. Даже его голос был очарователен. — Когда ты придешь в себя, мы продолжим.
«Секреты, — подумала Шаллан. — Все это случилось из-за секретов».
Она сунула нос в другую комнату. Король, Адолин, Йокска-портниха и Каладин сидели там, все снова с собственными лицами. Они послали людей Каладина — вместе с Рэдом, Ишной и Ватахом — помогать горничной портнихи с приготовлением верхних комнат и чердака для приема гостей.
Йокска и ее муж собирались спать на соломенных тюфяках здесь, в задней комнате; Элокару, естественно, отдали их спальню. Прямо сейчас маленькая группа расселась кругом под бездумным взглядом портновских манекенов, обряженных в разнообразные недошитые куртки.
Похожие куртки были выставлены и в зале для клиентов. Ярких цветов — даже ярче тех, в которые алети наряжались на Расколотых равнинах, — с золотой или серебряной окантовкой, блестящими пуговицами и замысловатой вышивкой на больших карманах. Куртки спереди не сходились, если не считать несколько пуговиц прямо под воротом, в то время как полы расходились в стороны и на спине разделялись на «хвосты».
— Светлорд, казнили ревнительницу, — проговорила Йокска. — Королева приказала ее повесить, и… ох! Это было так ужасно. Благословенны Стремления, ваше величество. Я не хотела говорить плохое о вашей супруге! Наверное, она не понимала…
— Просто расскажи нам все, — попросил Элокар. — Не страшись ответных мер. Я должен знать, что думают горожане.
Йокска трепетала. Она была маленькой, пухлой женщиной, чьи длинные тайленские брови завивались двойными колечками, и, наверное, в этой юбке и блузе выглядела очень модно. Шаллан задержалась в дверном проеме — ей стало любопытно, что поведает портниха.
— Ну, — продолжила Йокска, — во время бунтов королева… почти исчезла. Мы то и дело слышали какие-нибудь прокламации от ее имени, но часто в них не было смысла. А после смерти ревнительницы все пошло кувырком. Город и так был взволнован… Ваше величество, девчонка написала такие ужасные вещи. О положении монархии, о том, насколько королева следует вере, и…
— И Эсудан приговорила ее к смерти. — Лицо Элокара, озаренное лишь несколькими сферами в центре их круга, было наполовину в тени. Эффект показался весьма занимательным, и Шаллан сняла Образ, чтобы позже его зарисовать.
— Да, ваше величество.
— Очевидно, приказ на самом деле отдал темный спрен, — решил Элокар. — Темный спрен, который контролирует дворец. Моя жена никогда не проявила бы такую неосмотрительность, публично казнив ревнительницу в столь тяжелые времена.
— А! Ну да, конечно. Темный спрен. Во дворце. — Йокска явно испытала облегчение, оттого что ей подсказали разумную причину не винить королеву.
Шаллан призадумалась и вдруг заметила на полке неподалеку ножницы для ткани. Схватив их, она шмыгнула обратно в зал для клиентов. И там, приподняв подол, воткнула ножницы себе в ногу.
Острая боль обжигающей волной прошла по ноге и всему телу.
— Мм… — сказал Узор. — Разрушение. Шаллан, это… это ненормально для тебя. Ты зашла слишком далеко.
Она задрожала от боли. Кровь потекла из раны, но Шаллан зажала ее рукой, чтобы остановить кровотечение.
Вот! Получилось. Вокруг нее появились спрены боли, как будто выползли из пола, — они выглядели как отделенные от тела ручки. Без кожи, сплетенные из сухожилий. Обычно они были ярко-оранжевыми, но эти оказались тошнотворно-зелеными. И… неправильными. Они походили не на человеческие руки, а на лапы какого-то чудовища — слишком искривленные, с когтями, торчащими из сухожилий.
Шаллан с нетерпением сняла Образ, все еще придерживая подол хавы, чтобы не испачкаться в крови.
— Разве тебе не больно? — удивился Узор, переместившись на стену.
— Ну конечно больно, — возмутилась Шаллан. У нее слезились глаза. — В этом весь смысл.
— Мм… — Он встревоженно зажужжал, но не стоило — Шаллан получила то, в чем нуждалась.
Удовлетворенная, она втянула немного буресвета и исцелилась, а потом тряпицей из сумки вытерла кровь с ноги. Руки и тряпицу вымыла в раковине в уборной. Она удивилась, обнаружив водопровод; ей и в голову не пришло, что в Холинаре есть такие вещи.
Взяв альбом, она вернулась к дверному проему задней комнаты, где прислонилась к косяку и быстро зарисовала странных, искаженных спренов боли. Ясна велела бы ей отложить альбом и присесть рядом с остальными — но Шаллан часто становилась внимательнее с альбомом в руках. Люди, которые не рисовали, никак не могли это понять.
— Расскажи про дворец, — попросил Каладин. — Про… темного спрена, как его величество назвал эту силу.
Йокска кивнула:
— О да, светлорд.
Шаллан бросила взгляд на Каладина, ожидая реакции на то, что его назвали светлордом, но мостовик ее не продемонстрировал. Его иллюзорный грим исчез; впрочем, она спрятала тот набросок — вдруг в будущем пригодится. Каладин призывал клинок рано утром, и оттого его глаза теперь были самыми голубыми из всех, какие только Шаллан видела. Они еще не потускнели.
— Случилась та неожиданная Великая буря, — продолжила Йокска. — И после нее погода словно обезумела. Урывками шли дожди. И да! Когда случилась та новая буря, с красными молниями, после нее над дворцом осталась туча. Такая скверная! Темные времена. Видимо… видимо, они так и не закончились.
— Где была королевская гвардия? — спросил Элокар. — Им следовало объединить силы со стражей, восстановить порядок во время бунтов!
— Ваше величество, гвардия отступила во дворец. И королева приказала, чтобы городская стража забаррикадировалась в казармах. В конце концов они тоже переместились во дворец по приказу королевы. Ну и… не появлялись с той поры.
«Вот буря», — подумала Шаллан, продолжая рисовать.
— Ох, кажется, мысли скачут, но я забыла! — продолжила Йокска. — Во время бунтов была одна прокламация от королевы. Ох, ваше величество. Она хотела казнить городских паршунов! Ну, мы все решили, что она… простите… но мы решили, что она сошла с ума. Бедолаги. Что они такого натворили? Вот о чем мы подумали. Мы же не знали. В общем, королева разослала по всему городу глашатаев, которые объявили, что паршуны — это Приносящие пустоту. И, надо отдать должное, в этом она оказалась права. Но все было так странно. Королева как будто не замечала, что полгорода взбунтовалось!
— Темный спрен, — заявил Элокар, сжав кулак. — Это его вина, а не Эсудан.
— А были известия о странных убийствах? — спросил Адолин. — Убийствах или насилии, которое случалось попарно: кто-то умер, а потом через пару дней другого человека убили в точности тем же способом?
— Нет, светлорд. Ничего… ничего такого, хотя многих убили.
Шаллан покачала головой. Здесь был какой-то другой Несотворенный; иной спрен Вражды. Религия и предания повествовали о них в лучшем случае расплывчато, стремясь упрощенно объединить всех в некую единую злобную сущность. Навани и Ясна изучали Несотворенных на протяжении последних недель, но по-прежнему знали не так уж много.
Девушка закончила набросок спренов боли, затем нарисовала спренов изнеможения, которых они видели раньше. По пути сюда девушка заметила спренов голода возле какого-то беженца. Странное дело — эти спрены выглядели как обычно. Почему?
«Нужно больше информации, — подумала Шаллан. — Больше сведений». Каков самый страшный конфуз, о котором она только могла помыслить?
— Что ж, — проговорил Элокар, — пусть мы приказывали не казнить паршунов, а всего лишь выслать, по крайней мере, этот приказ дошел до Эсудан. Наверное, она была в достаточной степени свободна от власти темных сил, чтобы обратить внимание на наши слова, переданные через даль-перо.
Конечно, он не упомянул о логической проблеме. Если портниха была права по поводу того, что темный спрен появился во время Бури бурь, то Эсудан казнила ревнительницу по собственной воле — ведь казнь случилась раньше. Схожим образом приказ выслать паршунов также поступил до Бури бурь. И кто мог знать, в силах ли Несотворенный повлиять на кого-то вроде королевы? Спрен в Уритиру имитировал людей, но не контролировал их.
Йокска в самом деле казалась немного испуганной, рассказывая обо всех ужасах, так что Элокар мог простить ее за перепутанные местами события. Так или иначе, Шаллан надо было вспомнить что-то постыдное. «Я пролила вино в тот первый раз, когда отец угостил меня во время праздника. Нет… нет… нужно что-то большее…»
— Ох! — воскликнула Йокска. — Ваше величество, вам следует знать. Прокламация по поводу казни паршунов… ну, коалиция важных светлоглазых не подчинилась ей. А после той ужасной бури королева начала отдавать другие приказы, и светлоглазые отправились встретиться с ней.
— Дай-ка угадаю, — проворчал Каладин. — Они так и не вернулись из дворца.
— Нет, светлорд, не вернулись.
«А как насчет того раза, когда я очнулась и увидела Ясну, после того как едва не умерла, и она обнаружила, что я ее предала?»
Уж этого воспоминания точно хватит.
Нет?
Какая досада.
— Итак, паршуны, — напомнил Адолин. — Их на самом деле казнили?
— Нет, — запротестовала Йокска. — Как я уже сказала, все были обеспокоены бунтами — не считая слуг, которые провозглашали приказы королевы, наверное. Стенная стража в конце концов взялась за дело. Они в какой-то степени восстановили порядок в городе, а потом согнали паршунов вместе и выдворили на равнину снаружи. А потом…
— Пришла Буря бурь, — прошептала Шаллан, тайком расстегивая пуговицу на защищенном рукаве.
Йокска съежилась в кресле. Остальные притихли, что предоставило Шаллан отличный шанс. Глубоко вздохнув, она решительно направилась вперед, держа альбом так, чтобы выглядеть рассеянной. Споткнувшись о рулон ткани на полу, она взвизгнула и рухнула прямо на то место, вокруг которого были расставлены стулья.
Она растянулась на полу, юбка задралась до талии — а сегодня на ней даже не было рейтуз. Ее защищенная рука высунулась меж пуговиц и оказалась выставленной на обозрение не только короля, но и Каладина, да еще и Адолина в придачу.
Безупречно, ужасно, неимоверно унизительно. Шаллан густо покраснела, и спрены стыда густо посыпались вокруг нее. Обычно они выглядели как падающие красные и белые лепестки.
Эти оказались похожими на осколки стекла.
Мужчин, конечно, куда сильнее привлекло положение, в котором она оказалась. Шаллан пискнула, сумела снять Образ спренов стыда и вскочила, неистово краснея и пряча руку.
«Возможно, это самая безумная вещь, которую ты учудила. Что говорит о многом».
Она схватила альбом и унеслась прочь, миновав белобородого мужа Йокски — Шаллан пока что не слышала от него ни слова, — который застыл в дверях с подносом с вином и чаем. Шаллан схватила кружку с самым темным вином и осушила одним глотком, спиной чувствуя пристальные взгляды мужчин.
— Шаллан? — робко позвал Адолин. — Э-э…
— Я-в-порядке-это-был-эксперимент, — протараторила она и, бросившись в соседний зал, упала в кресло для клиентов. «Клянусь бурей, это было унизительно».
Девушка продолжала видеть часть задней комнаты. Муж Йокски подошел к гостям с серебряным подносом. Остановился возле жены — хотя протокол требовал первым обслужить короля — и положил руку ей на плечо. Она накрыла ее ладонью.
Шаллан открыла альбом и с удовольствием увидела, как вокруг нее снова посыпались спрены стыда. По-прежнему стеклянные. Она начала рисовать, сосредоточившись на этом деле, чтобы не думать о том, что сейчас натворила.
— Итак… — начал Элокар в соседней комнате. — Мы говорили про Стенную стражу. Они подчинились приказам королевы?
— Ну, это было примерно в то же время, когда появился великий маршал. Я его тоже раньше не видела. Он почти не спускается со стены. Зато восстановил порядок, и это хорошо, но у Стенной стражи недостаточно людей, чтобы патрулировать город и одновременно караулить стену, поэтому они караулят стену, а мы в основном… выживаем как можем.
— А кто теперь правит? — поинтересовался Каладин.
— Никто, — ответила Йокска. — Разные великие лорды… ну да, они, можно сказать, захватили части города. Кое-кто твердит, что монархия пала и король — простите, ваше величество, — нас покинул. Но кто действительно имеет силу в городе, то это культ Мгновений.
Шаллан подняла взгляд от рисунка.
— Те люди, которых мы видели на улице? — спросил Адолин. — Одетые как спрены.
— Да, ваше высочество. Я не… я не знаю. Спрены в городе иногда выглядят странно, и люди решили, что это как-то связано с королевой, со странной бурей, с паршунами… Они испуганы. Некоторые заявляют, что видят приближение нового мира, воистину странного мира. Им правят спрены. Воринская церковь объявила культ Мгновений ересью, но очень многие ревнители были во дворце, когда здание погрузилось во тьму. Большинство из тех, кто остался, нашли приют у кого-нибудь из великих лордов, которые захватили части Холинара. Они становятся все более изолированными, правят районами сами по себе. И… и есть еще проблема с фабриалями…
Фабриали. Шаллан вскочила и сунула голову в соседнюю комнату: