Metahuman. Метачеловек. Как открыть в себе источник бесконечных возможностей Чопра Дипак

Человек погрузился в виртуальную реальность еще в доисторические времена, когда получил важное эволюционное преимущество – способность создавать симуляторы с помощью собственного разума. Мы уже не узнаем, когда именно это произошло и в чем была причина – если вообще была, но из всего многообразия видов именно человек получил эту способность и смог ее осознать. Только человек может осознанно влиять на свое будущее. Никто больше не рассказывает истории, убеждая себя в их правдивости. Наше прошлое таит в себе множество загадок. Неведомыми извилистыми путями мы дошли до того, что плотно увязли в этой симуляции, настолько убедительной она стала.

Тем не менее в ее работе то и дело происходят сбои, ведь из-за сильных потрясений мир тут же перестает казаться прочным и осязаемым. Например, когда умирает кто-то из наших близких или происходит катастрофа вроде урагана или пожара, это повергает нас в шок. И вот мы, не видя ничего вокруг, говорим себе: «Этого не может быть. Мне это снится» или «Жизнь потеряла смысл».

Со временем это состояние проходит, и окружающий мир снова становится реальным. Но не всегда. Например, некоторые люди после психотического эпизода[5] становятся шизофрениками и до конца жизни страдают от слуховых или визуальных галлюцинаций. Отказ верить в реальность происходящего может происходить не только из-за сильного шока. Многие мечтают о славе, богатстве или чем-то еще, и кому-то эти фантазии кажутся вполне осязаемыми. Или наоборот, мир может казаться нереальным, когда мы внезапно испытываем сильный прилив счастья.

И все же более 99 % времени материальный мир для нас абсолютно реален. Казалось бы, веское доказательство того, что наше восприятие объективно. Но это не так. Как ни странно, новейшие технологии дают нам возможность сравнить реальность с симуляцией. Стоит нам надеть очки виртуальной реальности, работающие благодаря искусственному интеллекту, как мы полностью погружаемся в симуляцию. Реалистичность трехмерной картинки обескураживает, и наше представление о реальности кардинально меняется. Если в симуляции вы стоите на узкой доске, подвешенной высоко над землей, то обманутый этим изображением мозг начинает думать, что вы действительно находитесь на большой высоте. Стоя на земле в полной безопасности, вы запаникуете и начнете терять равновесие.

Иллюзия виртуальной реальности возникает благодаря визуализации. Так и в жизни: вы верите в то, что видите, хотя на самом деле это абсолютно лишено объективности. Еще в начальной школе мы узнаем, что на самом деле солнце не встает на востоке и не садится на западе. Так почему же, когда квантовая физика говорит нам, что материя вовсе не является тем, чем кажется, мы все равно продолжаем цепляться за вес и твердость объектов физического мира, как за что-то неоспоримое? Станет ли пуля менее опасной, если вы осознаете иллюзию? Нет. И пуля, и остальной физический мир не изменятся. Но вы поймете, что все это – конечная точка процесса, который начинается в сознании.

Полностью приняв это, изменить свою личную реальность намного проще. Вы сможете обратиться к ее истокам и стать частью созидательного процесса. Для этого потребуется полностью переосмыслить собственный опыт, но зато вы получите возможности, которых у вас не было или почти не было. Конечно, вы не сможете превращать пули в вату, но считать, что у вас вообще нет власти над реальностью, неверно.

Основные принципы, на которых строится повседневная жизнь, гораздо менее строгие, чем мы думаем. Даже когда кажется, что мы безнадежно застряли в симуляции, у нас все же есть выход, и не один. Только это и имеет смысл.

Метареальность куда более реальна, чем любая симуляция. Ее короткие проблески нужно воспринимать как доказательство того, что мы можем жить в ней постоянно. Но вместо этого запутанность виртуальной реальности переворачивает все с ног на голову. Поэтому приведенные ниже истории о метареальности могут показаться вам странными и неправдоподобными. Но выход из симуляции начинается, когда вы начинаете сомневаться в иллюзиях, которым давно привыкли верить.

«Я что-то видел»

Рассмотрим один из ключевых аспектов виртуальной реальности. Думаю, каждый согласится с тем, что существование внутри тела – нечто совершенно нормальное, естественное и истинное. Но это идет вразрез с феноменом внетелесного опыта (ВТО), упоминания о котором встречаются во всех культурах на протяжении многих веков. Один из наиболее распространенных примеров – свет в конце тоннеля, который люди видят во время клинической смерти, например при сердечном приступе.[6]

Однако «свет в конце тоннеля» – сильно упрощенное описание опыта клинической смерти, уникального для каждого, кто через это прошел. В результате самого масштабного исследования на тему околосмертных переживаний, в котором приняли участие 2060 пациентов, ученые пришли к выводу, что смерть – это не моментальное событие, а процесс, который можно обратить вспять. Те, чьи сердце, легкие и мозг вновь начали работать во время реанимации, примерно в 40 % случаев помнят, что «видели что-то», пока были «мертвы».

Исследование получило название AWARE («Осознанность»). Им руководил британский реаниматолог Сэм Парния. Несмотря на убедительность результатов, вскоре выяснились подробности, поставившие формулировку «я что-то видел» под вопрос. Из 2060 «умерших» (исследование проходило с 2008 по 2012 год на базе 15 больниц при участии 33 ученых) 104 удалось вернуть к жизни. «Околосмертные переживания» в данном случае не совсем точная формулировка, ведь все они действительно умерли: прекратилась работа сердца и легких, а мозг в течение 20–30 секунд не проявлял признаков активности. Что касается гибели клеток, которая начинается после смерти, то она занимает несколько часов. Так вот, 39 % «оживших» помнят, что были в сознании, пока их мозг на самом деле не работал.

По мнению доктора Парнии, эти 39 % – лишь часть тех, кто испытал околосмертные переживания: остальные просто забыли о них из-за воспаления мозга, длящегося примерно 72 часа после клинической смерти, или под действием лекарств, использованных во время реанимации. Только 9 % описали нечто похожее на классический «свет в конце тоннеля» (всего опросили 101 человека). Воспоминания большинства пациентов были расплывчаты. Иногда они были приятными, иногда – нет.

Только 2 %, то есть всего двое, были полностью в сознании во время клинической смерти. Они наблюдали за своим телом как бы снаружи и слышали, как бригада врачей их реанимировала. Лишь один из них смог в точности и с подробностями описать, что происходило в палате в это время. Так что же это говорит нам о смерти?

Существуют разные мнения на этот счет. Скептики утверждают, что это исключительно физиологическое явление и что более совершенная техника могла бы зафиксировать активность мозга во время клинической смерти. Доктор Парния не исключает такой возможности. Главная цель его исследования – понять, как провести реанимацию так, чтобы в результате органы человека, и в частности мозг, не были повреждены. Однако он считает, что человек действительно может быть в полном сознании, даже когда его мозг не работает. Он приводит в пример Аристотеля и Платона. Если первый считал душу «формой тела», то второй утверждал, что она не ограничивается физической оболочкой.

Проект AWARE не подтвердил ни одну из этих точек зрения. Неудивительно, что и скептики, и энтузиасты остались при своем мнении (или при своих предрассудках). В то же время исследование стало важным шагом на пути к восприятию смерти как обратимого процесса и показало, что околосмертные переживания не универсальны и зависят от конкретного человека, поэтому о «свете в конце тоннеля» как таковом говорить не приходится. Я хочу подчеркнуть, что все мы творцы собственной смерти. Парния пришел к выводу, что ощущения людей во время клинической смерти зависели от их религиозных верований. Там, где христиане видели Христа, индуистам являлось нечто совершенно иное, а для атеиста в клинической смерти и вовсе не было ничего божественного.

Человек погрузился в виртуальную реальность еще в доисторические времена, когда получил важное эволюционное преимущество – способность создавать симуляцию с помощью собственного разума.

То, что происходит, когда мы умираем, можно толковать по-разному. «Ожившие» были единодушны в одном: смерть – безболезненный процесс, которого не стоит бояться. А осознав, что их страх смерти был беспричинным, эти люди начинали иначе смотреть на жизнь. Многие, если не большинство, после этого приходили к выводу, что должны посвятить свою жизнь служению другим.

Исследование подтвердило, что во время клинической смерти что-то происходит, и я считаю это важным обстоятельством. Но разве можно пытаться решить проблему сознания, исследуя момент, когда человек находится между жизнью и смертью? Это то же самое, что спрашивать у выживших во время крушения самолета, что они чувствовали во время падения, пытаясь таким образом доказать существование гравитации.

Тело в зеркале – не то тело, что было у вас в младенческом возрасте, и даже не то, что было вчера и будет завтра.

В объяснении нуждается скорее повседневное сознание, нежели его экстремальные состояния. Я много раз говорил или даже спорил на эту тему с нейробиологами, но ни один из них не смог дать мне ответа на простейшие вопросы о сознании:

• Что такое мысль?

• Каким образом электрохимические процессы в мозге образуют слова, изображения и звуки?

• Почему невозможно предсказать, какой будет наша следующая мысль?

• Предположим, человек знает 30 тысяч слов. Как именно они в нем хранятся? Возьмем слово «кот»: есть ли в мозгу место, где лежат буквы «к», «о» и «т»?

Модель себя

Похоже, что таинственный свет, про который все говорят, – это просто отвлекающий маневр. Оказывается, мы не заключены в своем теле и можем запросто покидать его. В еженедельнике The New Yorker (номер от 2 апреля 2018 года) был опубликован интереснейший материал Джошуа Ротмана под названием As Real As It Gets («Реальность как она есть»). В нем сама идея существования исключительно внутри тела противопоставлена чистому сознанию.

Однажды 19-летний немецкий студент Томас Метцингер заснул во время медитации. Он проснулся из-за того, что у него вдруг зачесалась спина. Студент хотел почесать ее, но не смог: его рука была словно парализована. Томас попытался пошевелить ею и… покинул пределы своего тела, оказавшись в воздухе над ним. В этот момент он услышал чье-то дыхание и испуганно огляделся по сторонам. Уже намного позже он понял, что это дыхание было его собственным.

Эти странные ощущения вскоре прошли, но воспоминания о них остались надолго. Метцингер стал выдающимся исследователем философии сознания. Он изучал природу ВТО (внетелесного опыта), который, согласно статистике, переживают 8–15 % людей, преимущественно в ночное время или после хирургических операций. И хотя Метцингер не сомневался в реальности пережитого им состояния (тем более что подобное не раз происходило с ним впоследствии), вскоре он начал замечать, что такое состояние подразумевает некоторые ограничения. Например, находясь за пределами тела, он не мог нажать на кнопку выключателя или, вылетев в окно, навестить свою девушку. Постепенно Метцингер пришел к удивительному выводу. Он открыл для себя теорию ментальных моделей Филипа Джонсона-Лэрда, который утверждал, что наши суждения о мире не носят логического характера. Вместо этого мы в зависимости от ситуации используем разные ментальные модели. «Когда вы пытаетесь понять, подойдет ли коврик в магазине к вашему дивану, вы не приходите к выводу путем рассуждений, а создаете в уме ментальное изображение комнаты», – объясняет автор статьи Ротман.

Тогда Метцингер задумался: быть может, то, что мы называем реальностью, – это нечто большее, чем нарисованная разумом декорация? Эта мысль оказалась решающей. Подтвердить свое предположение Метцингеру удалось совершенно случайно, когда с ним связался швейцарский нейрофизиолог Олаф Бланке. Бланке искусственно подводил своих пациентов к ВТО. Когда он лечил от эпилепсии сорокатрехлетнюю женщину, воздействие малого тока на определенный участок ее мозга привело к тому, что она «покинула свое тело и парила над ним».

Есть много вариантов такого состояния, которые можно спровоцировать искусственно. Стимуляция других зон мозга могла вызвать галлюцинацию в виде собственного двойника или ощущение присутствия кого-то рядом, но вне поля зрения.

Метцингеру трудно было это осмыслить, потому что, будучи философом, он привык связывать переживания с разумом, а не с деятельностью мозга, как это делают ученые других специальностей. Но вскоре он пришел к выводу, который вписывался в теорию ментальных моделей. Это был настоящий прорыв. Он писал:

«Дело в том, что мы живем внутри моделей: внешнего мира, нашего тела, разума и внутреннего «я». Эти «модели себя» не всегда являются отражением реальности и иногда абсолютно нелогичны. Например, вы можете изобразить свое «я», которое существует за пределами тела. Это и есть ВТО».

Поэтому-то мы так убеждены, что находимся именно внутри тела: так мы обеспечиваем себе стабильность, уверенность и безопасность. Наше тело – это наше убежище.

Существуют и другие способы испытать ВТО – например, психотропные вещества наподобие кетамина. Но самым эффективным средством являются приборы виртуальной реальности. Метцингер испытал это на себе: он надел шлем виртуальной реальности, куда транслировалось изображение с камеры, снимающей его со спины, так что он будто смотрел на себя сзади. Когда кто-то чесал его спину, Метцингер видел это со стороны – чувство жуткое и дезориентирующее. Мы не испытываем его, так как находимся «внутри» тела, как в скафандре.

Но как раз этот скафандр нас и ограничивает. И дело даже не в том, что ВТО лучше другого опыта, а в том, что мы разучились переключаться между ментальными моделями. Но эта способность позволяет нам адаптироваться к изменениям среды, а значит, никогда не сможет быть утрачена до конца. Когда мы мечтаем, фантазируем, закрываем на что-то глаза или отказываемся что-то принимать, мы тоже поворачиваемся спиной – к тому, что привыкли считать правдой.

Виртуальная реальность, независимо от того, как мы в ней оказываемся – при помощи гаджетов, наркотических веществ или вообще случайно, – формирует изображение. Даже если оно трехмерное, как в случае с VR-очками, иллюзия от этого не становится реальностью.

Ваша модель себя – это мозаика, скрупулезно собранная вами из воспоминаний. Ваше прошлое – вот что делает вас «собой». И каждый из нас может припомнить события, которые добавляли этой мозаике деталей. Для меня это, например, учеба в мединституте, перелет из Индии в Америку или аврал первых дней работы в больнице Нью-Джерси, когда на меня навалилось все: чужая страна, огромный объем работы, сдержанное одобрение со стороны местных врачей. Все это проносится перед глазами, будто происходит прямо сейчас, но это ведь не так. На некоторых уровнях наши «модели себя» совпадают, на других – нет. Потенциал для вариаций бесконечен. Например, если мы с вами проведем вместе день и будем смотреть на одни и те же предметы, есть одну и ту же еду и разговаривать с одними и теми же людьми, нас будет связывать общий уровень «модели себя». На этом уровне будут находиться, положим, Тихий океан, тарелки с пловом и наши общие друзья. Но ваша модель будет впитывать или отторгать, хранить или выбрасывать, держать или отпускать этот день своим уникальным образом. Мне могут понравиться звуки ситара, звучащие в ресторане, но для вас это будет невнятный шум. Если за столом к нам присоединятся наши жены, то мы будем испытывать теплые чувства каждый к своей, и у наших отношений с этими женщинами будет своя уникальная история. Раз за разом вы будете адаптировать воспоминания обо всем пережитом под уже существующую «модель себя».

Разрушение иллюзии

Как показывает технология виртуальной реальности, «модель себя» не ограничивается одним визуальным восприятием. Мы верим звукам, тактильным ощущениям, запахам, вкусам – словом, мы с рождения запрограммированы на то, чтобы попасть в ловко расставленные сети симуляции. Но нельзя игнорировать способность человеческого разума абстрагироваться от иллюзии. Дети удивляются, когда фокусник достает кролика из шляпы, потому что они верят тому, что видят. Когда они узнают, что у шляпы двойное дно, сам фокус остается прежним, изменяется лишь его восприятие. Для фокусника, который делал этот трюк сотни раз, никакой иллюзии вообще не существует, он скучает и думает только об ужине, который его ждет после представления. А теряя свое очарование, иллюзия теряет все.

Обратное происходит, когда наступает время разрушить «модель себя», эту всеобъемлющую декорацию. Как только вы распознали иллюзию, жизнь становится куда более увлекательной. Так говорят люди, вокруг которых симуляция уже рушилась – чаще всего неожиданно и без каких-либо усилий с их стороны. Недавно я встретил одного из таких людей. Его зовут Лорин Рош, сейчас ему 68 лет, но тогда он был восемнадцатилетним студентом без гроша в кармане и решил принять участие в исследовании психологических эффектов медитации. Когда он пришел в лабораторию, ему сказали, что он контрольный испытуемый, поэтому не получит никаких инструкций. Все, что он должен был делать, это приходить каждый день в течение двух недель и по два часа проводить в абсолютно темной звуконепроницаемой комнате. Лорин никогда не слышал о медитации. Он просто сидел, вслушиваясь в тишину и всматриваясь в темноту, и совершенно случайно достиг состояния полной сконцентрированности.

Чувство было неожиданным, оно шокировало и полностью поглотило его. А спустя несколько месяцев в руки Лорина попала книга о 112 техниках медитации, основанных на древнеиндийских сутрах (наставлениях и афоризмах, переведенных с санскрита). Он с восторгом осознал, что многие из ощущений, описанных в этих многовековых текстах, ему хорошо знакомы. Предрасположенность к медитации у западного юноши сама по себе сродни музыкальному таланту, но Рош пошел дальше. Он посетил фестиваль бхакти в национальном парке «Джошуа-три», штат Калифорния. Бхакти – популярный в Индии комплекс практик, основанный на любви, вере и преданности, которые ведут к просветлению. Самая распространенная практика бхакти – песнопение, в котором и поучаствовал Рош. В тот день было невыносимо жарко, и его силы стали иссякать. «Хотелось окунуться в бассейн с соленой водой неподалеку, – вспоминает Рош. – Когда я отошел так далеко, что песнопений уже не было слышно, я понял, что все еще слышу их внутри себя. И хотя этот звук был тише, чем хоровое пение участников, он обладал таинственной силой. Словно все атомы моего тела танцевали и пели гимны Богине и Богу, Деви и Шиве… Как в индийском фильме».

Рош по сей день продолжает воспевать Богиню и Бога. Он даже выпустил собственный перевод 112 сутр, который считается одним из наиболее завораживающих. В нем на древние тексты накладываются его личные переживания. Вот, например, Шива поет Деви:

Я встретился с Лорином Рошем, когда писал эту книгу, и он сиял блаженным счастьем, в котором и заключается конечная цель бхакти. Его перевод сутр так и называется – «Сияние сутр». Я купил себе эту книгу, чтобы почитать в самолете, и этот перевод оказался более личным и искренним, чем любой из прочитанных мной ранее. Он действительно чувствует «танец атомов»:

Скептики возразят, что опыт Роша субъективен и не имеет отношения к реальности. Атомы танцевали в его воображении, а не под микроскопом в лаборатории. Материальный мир не похож на симуляцию. Он кажется реальным. Когда мы представляем себе что-то причудливое, вроде дракона, мы не пытаемся увернуться от извергаемого им пламени.

Говорить так значит не учитывать самого важного: абсолютно все является порождением разума, включая жар огня и его разрушительные свойства. Этот аргумент лишь демонстрирует полноту иллюзии. Материальный мир, будучи частью симуляции, имеет свои законы: огнедышащих драконов не существует, зато существуют лесные пожары. Огонь горячий, лед холодный. Деревья горят, вода замерзает. Ключ ко всему – вера; поверив в реальность симуляции, вы становитесь ее частью. Меняются обстоятельства вокруг вас, меняетесь и вы.

Возьмем, например, боль. Нет прибора, позволяющего объективно оценить боль. Люди испытывают ее по-разному, иногда непредсказуемо. Типичный эксперимент: испытуемый, положив ладони в ледяную воду, должен оценить боль, которую чувствует, по шкале от 1 до 10, где 10 – невыносимая боль. Хотя температура воды одинакова для всех, кто-то назовет цифру 5 (умеренная боль), другие – 8 или 9 (сильная или невыносимая). Если вы заглянете на кухню ресторана, где повара готовят сахарный сироп для глазури, вы увидите, как для проверки консистенции многие из них опускают палец в раскаленную жидкость, температура которой значительно превышает 100 градусов. При этом болевой порог у женщин, по-видимому, выше, чем у мужчин.

Само по себе это не так уж удивительно, но не многие из нас понимают, что боль, которую мы чувствуем физически, мы создаем сами. В стрессовой ситуации выброс адреналина может заблокировать болевые ощущения, поэтому многие военные рассказывают, что ничего не чувствовали, получив в бою пулевое ранение. То же самое происходит в состоянии шока. Однако боль может полностью отсутствовать и без всякой на то причины, что сопровождается резким сдвигом в сознании.

Люди, с которыми такое происходило, описывают это как «щелчок», после которого их сознание вдруг изменялось. В вышедшей в 2017 году книге «Похищая огонь» Стивен Котлер и Джейми Уил приводят в пример историю Майки Сигеля. Окончив Массачусетский технологический институт, он работал инженером-робототехником и занимался разработкой искусственного интеллекта. Майки прилично зарабатывал, но быстро охладел к своему занятию. Ему хотелось найти и реализовать себя в чем-то другом. Для начала он отправился в поход по джунглям Южной Америки, затем посетил несколько ашрамов[7] в Индии и в конце концов решил заняться медитацией.

Как-то раз во время десятидневного курса медитации Сигель выполнял упражнение на концентрацию. Он должен был сидеть неподвижно, следя за ощущениями своего тела, но не думать о них.

Но ощущения просто переполняли его! После недели, проведенной в позе лотоса, у Майки ныла спина, пульсировали мышцы шеи, болели ноги. «Боль была всепоглощающей. Естественно, я только о ней и думал», – вспоминает он.

Экстремальные переживания – как положительные, так и отрицательные – снимают с разума оковы окружающего мира. И тогда нам, привыкшим верить в эти ограничения, открывается экстатическое состояние, в котором их не существует.

Так произошло и с Сигелем. Что-то внутри него поменялось. Словно часть мозга, отвечающая за оценку происходящего, отключилась.

«Это была свобода, – рассказывает Сигель, – чистое состояние полного присутствия и абсолютной осознанности. И я подумал: раз я могу одновременно испытывать страшную боль и тотальное спокойствие, то, наверное, могут и другие… Это перевернуло мои представления о человеческих возможностях».

Майки был не просто изумлен – он не мог перестать думать о случившемся и решил полностью посвятить себя этой теме. Сигель приступил к работе над проектом «конструирования просветления», в котором медитация была лишь одним из инструментов. Например, успокоиться можно, постепенно замедляя сердцебиение с помощью нательного прибора биологической обратной связи (БОС). Про совместную работу разума и устройств, повышающих уровень осознанности, я расскажу позже, но о некоторых фундаментальных вещах стоит упомянуть уже сейчас. Случается, что боль внезапно уступает место отстраненному, безоценочному состоянию «присутствия». Индийские отшельники и йоги веками практикуют тапас – аскетизм, указывающий путь к пробуждению. Бородатый йог в гималайской пещере олицетворяет один из стереотипов о тапасе.

Свое тело подвергают испытаниям и дзен-буддийские монахи. Они просыпаются до рассвета, завтракают зеленым чаем и рисом, а после должны часами медитировать, сидя с прямой спиной и поднятой головой. Как и в истории Сигеля, в какой-то момент их разум перестает отождествлять себя с болью и пытаться унять ее. Но некоторые люди по тем или иным причинам не могут добиться такого результата даже спустя годы изнурительных тренировок.

Способность абстрагироваться от боли говорит в пользу того, что разум может освобождаться от ощущений, которые мы считаем неотъемлемой частью жизни. Из этого можно сделать и более важные выводы, которые приводят нас к самой границе реальности. Мы заключены внутри «модели себя», которая сидит на нас плотнее, чем кожа. Мы можем смириться с этим или попытаться в этом разобраться. Последнее можно сделать при помощи интеллекта, как это делают квантовые физики. Можно использовать воображение, чтобы избавиться от привычных представлений о реальности. Алиса через кроличью нору попадает в Страну чудес, и абсурд преобразует ее реальность. Девочка, как и подобает маленькой английской леди, абсурда не терпит. Но, когда Красная Королева использует фламинго вместо молотков для игры в крокет, а чеширский кот исчезает, оставляя после себя лишь улыбку в воздухе, мы не возмущаемся вместе с Алисой. Мы в восторге, ведь Страна чудес так непохожа на повседневную жизнь.

Иллюзия виртуальной реальности возникает благодаря визуализации. Так и в жизни: вы верите в то, что видите, хотя на самом деле это абсолютно лишено объективности.

Так почему нам хочется чудес? Потому что мы уже видели их в реальной жизни. Чудеса существовали задолго до того, как «модель себя» взяла над ними верх. Как показало одно исследование психотропных свойств ЛСД, младенцам он не нужен: они и так все время будто под наркотиками. Им требуется время для того, чтобы адаптироваться. Удивленными глазами они смотрят на мир, который им пока непонятен. Узнав, что огонь горячий и что зимой холодно, ребенок начинает приспосабливаться к окружающему миру. Взрослеть – это как учить правила дорожного движения, только, когда вы их выучили, дорога оказывается узкой, а пересечение сплошной грозит катастрофой. Стоит чуть-чуть отступить от нормы, и вы уже сумасшедший.

Метачеловек выбирает третий путь, менее бесформенный, чем неведение младенца, но и менее ограничивающий, чем социальная условность. Мы можем жить в обеих реальностях. Уильям Блейк называл это состояние «организованной невинностью». Чудо может стать частью повседневного мира, не сбивая при этом с толку. Как говорил знаменитый индийский гуру Дж. Кришнамурти, обладавший сардоническим чувством юмора, «жить вне времени – часть пробуждения, но и на поезд опоздать не хотелось бы». Наши пять чувств упорядочены, иначе мы жили бы в хаотичной галлюцинации. Глобальная декорация, на фоне которой мы существуем, кажется законченной. Она распространяется на все, что можно увидеть, услышать, потрогать, понюхать и попробовать на вкус.

Метареальность – это «невинность». Здесь есть место чуду и восторгу. Это не бессознательное состояние, но и не мир рациональных мыслей. Сам Альберт Эйнштейн говорил:

«Иногда я спрашиваю себя, как вышло, что именно я придумал теорию относительности. Думаю, причина в том, что среднестатистические взрослые не задумываются о проблемах пространства и времени – обо всем этом они думали в детстве. Я же в детстве отставал в развитии, так что эти вопросы стали занимать меня уже после того, как я вырос».

Ощущение чуда не покинуло Эйнштейна и со временем приобрело религиозный оттенок: «Моя вера в Бога – это мое восхищение устройством Вселенной», – говорил он. Но, как уже было сказано, не обязательно воспринимать метареальность с религиозной точки зрения. Выход за рамки происходит в сознании и доступен каждому.

Если вы спросите людей, хотят ли они в этом всем разбираться, вряд ли многие ответят утвердительно. Но то, как мы оказались в иллюзии, – крайне захватывающая история! А еще интереснее то, что мы можем написать альтернативную концовку, в которой будет место чуду, открытию, восторгу и свободе.

Ваша жизнь

Мы живем в мире субъективного осмысления, и наше тело – тоже часть этого мира. Стоит изменить угол зрения, и тело тоже предстанет чем-то совсем другим. Например, начав воспринимать физические упражнения не как неприятную необходимость, а как способ повысить концентрацию и зарядиться энергией, вы меняете осмысление. Тогда и боль в мышцах после занятий в тренажерном зале, и одышка после долгого бега будут только в радость.

Переосмысление на более глубоком уровне требуется, чтобы перестать воспринимать собственное тело как нечто вещественное, ограниченное рамками пространства и времени. Хотя, конечно, именно так думать проще всего. Что мы привыкли видеть, когда смотрим в зеркало? Вполне материальный объект с четко очерченными границами, портрет в натуральную величину. Помните, упоминая квантовую революцию, я говорил, что материя только кажется твердой? Потрогав одну свою руку другой, вы почувствуете соприкосновение двух осязаемых объектов – можете сами попробовать. Только вот на самом деле атомы, из которых состоят ваши руки, не соприкасаются. В действительности в этот момент взаимодействуют два электромагнитных поля, что и создает эффект осязаемости. Два магнита, если их приложить одинаковыми полюсами друг к другу, оттолкнутся. Если они достаточно мощные, то вы не сможете заставить их соприкоснуться даже на мгновение. Получается, что с точки зрения магнитов воздух между ними твердый.

Помимо осязания наше представление о теле формируют и остальные четыре чувства. Например, фотоны бесцветны, поэтому все цвета, которые вы видите на своем теле (цвет волос, глаз, кожи), – оптическая иллюзия. Точно так же дело обстоит и с его очертаниями. Вы не ограничиваетесь рамками кожи. Вокруг вас постоянно существует бесформенная аура, состоящая из влаги, выдыхаемого воздуха, отмерших клеток кожи (по одной из оценок, именно из них на 50 % состоит домашняя пыль). Помимо этого человеческое тело выделяет тепло и обладает небольшим электрическим зарядом. Все это не имеет никаких границ и принадлежит бесконечности.

Неправильно было бы назвать изображение в зеркале «вашим» телом. Сразу возникает вопрос: что именно вы имеете в виду? Клетки тела постоянно обновляются, как если бы в здании то и дело одни кирпичи сменялись другими. Тело в зеркале – не то тело, что было у вас в младенческом возрасте, и даже не то, что было вчера и будет завтра. Даже если отбросить гибель старых клеток и формирование новых, триллионы молекул каждый час обновляются в вашем организме в процессе работы пищеварительной и выделительной систем.

Тело, точно так же как здание, остается неизменным благодаря каркасу, а не кирпичам. В нашем случае каркас – это ДНК, основа любой жизни. Но ее материальный характер – тоже иллюзия. Любая ДНК состоит из фосфатов и сахаров. Разница между бананом и обезьяной, которая его ест, ну или между человеком и улиткой, обусловлена лишь различиями в последовательности этих элементов. Эта последовательность – информация, и только. Ваше тело держится на информации. А ваш кровоток – сверхскоростная магистраль для тысяч химических сигналов, передаваемых клетками друг другу.

Мы заключены внутри «модели себя», которая сидит на нас плотнее, чем кожа. Мы можем смириться с этим или попытаться в этом разобраться.

Мы уже дошли до того, что дематериализовали человеческое тело, но можно зайти и дальше. – Что такое информация? Тоже конструкт! Пока люди не придумали ей названия, формально ее не существовало. Некоторые считали, что мир информации – это кипящий квантовый бульон, компоненты которого меняются местами со скоростью света. Представить этот бульон можно любым способом. Например, физик рассматривал бы его с точки зрения гравитационного или электромагнитного полей. Но они, сливаясь друг с другом, формируют все сущее и переносятся из видимого мира в бесформенный вакуум.

Программист кодирует информацию при помощи нулей и единиц, но такой способ подходит только для конкретной информации – например, страниц этой книги, которую вы, возможно, читаете в электронном виде. Все существующее в видимой вселенной можно подсчитать. Математика вашей ДНК – пары азотистых оснований (тимина, аденина, гуанина и цитозина) в последовательности, содержащей три миллиарда единиц информации. Но эти пары тоже не материальны! Даже математики не могут разобраться, что они такое. Круг замкнулся.

Язык единиц и нулей можно использовать в компьютерных технологиях, но с его помощью нельзя описать неисчислимое: ум, талант, эмоции, страхи, мечты – список можно продолжать бесконечно. До тех пор пока Эйнштейн не придумал знаменитую формулу E = mc², она существовала только в виде потенциала – мысли, которую еще не подумали. Ее не существовало ни в материальном мире, ни в информационном, ни в математическом.

Поставим ДНК на место

На протяжении десятков лет бытует мнение, что вся информация о жизни содержится в геноме человека. Однако ДНК – это лишь маленькая часть огромной схемы. Как ни странно, большинство людей не знает, что на самом деле ДНК никак не объясняет происхождение жизни. Это только подтверждает беспомощность материалистического взгляда на вещи. Думаю, об этом стоит рассказать подробнее.

Принято считать, что в ДНК содержится «код жизни» – некая универсальная схема, вступающая в действие, как только сперматозоид соединяется с яйцеклеткой. Эта схема постепенно начинает разворачиваться, и вот уже вместо одной оплодотворенной клетки мы видим порядка тридцати триллионов. Красивая история, но все больше ученых-генетиков находят ее не такой уж правдоподобной. Они считают, что мы заблуждаемся во многих вопросах, связанных с генами. В теории «кода жизни» очень много пробелов, и их становится больше день ото дня. Статья на эту тему была опубликована в журнале Nautilus. Она называлась «Конец генов, какими мы их знаем» (It’s the End of Genes as We Know It). В этой статье Кен Ричардсон, эксперт по человеческому развитию, объясняет, как работают клетки. По его мнению, в большей степени на их работу влияет не ДНК, а те самые невидимые составляющие, такие как ум и креативность.

Его позиция такова: основная роль ДНК – синтез белков, основного строительного материала для клеток. Однако ДНК не контролирует, как именно клетки, ткани и органы используют эти белки. Вывод, что именно ДНК задает основу для деятельности организма, в корне неверен. Согласно последним исследованиям, клетка – это динамичная система, строение которой меняется, как выразился Ричардсон, «на ходу». Эта саморегуляция начинается едва ли не в момент оплодотворения.

К моменту, когда яйцеклетка превращается в шарик из множества идентичных клеток, они уже могут «общаться» друг с другом при помощи химических сигналов. «Наблюдения за тем, как именно это происходит, показывают, что клетки каждый раз придумывают новые алгоритмы», – объясняет Ричардсон. Это никак не связано с ДНК. Клетки невероятно умны: они сами контролируют информацию, содержащуюся в аминокислотах, жирах, витаминах, минералах, ферментах, нуклеиновых кислотах (РНК) – словом, целая фабрика компонентов, обеспечивающих функционирование клетки, никак не зависит от генов.

Новая теория заключается в том, что клетка контролирует ДНК в не меньшей степени, чем ДНК – клетку. Так было с момента зарождения жизни на Земле. По-видимому, ДНК появилась уже на последней стадии эволюции клеток. Поначалу клетки были чем-то вроде герметичных банок с «бульоном» из молекул, который постепенно научился саморегулироваться. Со временем появились постоянные структуры, которые стали необходимыми для функционирования клетки: протеины, ферменты и, вероятно, РНК, которая участвует в синтезе белка. Информация об этих структурах позднее была закодирована при помощи ДНК – своего рода пассивной базы данных. Ричардсон упоминает и кое-что еще, что говорит многое об истинной роли ДНК: «Еще более поразительно то, что участвует в синтезе белка менее 5 % генома. Остальная часть кодирует РНК и регулирует активность других генов».

То, как мы оказались в иллюзии, – крайне захватывающая история! А еще интереснее то, что мы можем написать альтернативную концовку, в которой будет место чуду, открытию, восторгу и свободе.

И будто бы в подтверждение этого взгляда ученые выяснили, что ДНК в клетке может меняться. Открытие принадлежит новой сфере науки – эпигенетике. Она изучает химические метки, которые накапливаются на гене в течение всей жизни, изменяя его. Клетка не следует заданной схеме бездумно, она динамична и может приспосабливаться на микроскопическом уровне – иначе на более высоких уровнях человек тоже не смог бы адаптироваться.

Мы люди, а значит, способны мыслить и действовать креативно. Мы используем интеллект для решения всевозможных проблем. Не ДНК научилась добывать огонь и изобрела компьютер. Конечно, она участвует в производстве белков, и это очень важно, но нельзя сказать, что от нее зависит вся наша жизнь. Ричардсон в особенности обеспокоен тем, что присвоение ДНК такой роли может вылиться в новую волну расизма и евгеники, как уже было при нацистском режиме. Наглядный пример – Джеймс Уотсон. Он получил Нобелевскую премию за то, что в 1953 году стал одним из ученых, открывших структуру молекулы ДНК. Не так давно его лишили всех почетных званий лаборатории Колд-Спринг-Харбор, где прошла большая часть его научной карьеры, за систематические заявления о том, что женщины и темнокожие генетически обладают более низким интеллектом, чем мужчины и представители других рас соответственно.

Что делать, когда на наших глазах рушится все, что мы знали о жизни? Новую теорию в генетике тормозят два фактора: недостаток информации и сложность. Считается, что первоначальный молекулярный «бульон» позволял атомам и молекулам создавать сложные структуры при помощи обмена информацией и других взаимодействий, которые возникают в круговороте миллионов молекул. Насколько это обоснованно? Действительно ли из этого круговорота, в который просто постоянно добавлялись новые элементы, возник, в частности, человеческий мозг? Как кто-то остроумно подметил, объяснять феномен мозга сложностью его устройства – так же смешно, как говорить, что, если добавить в колоду достаточное количество карт, они сами начнут играть в покер.

Наука, как правило, склонна к материалистическим объяснениям, и именно в этом ее самый большой недостаток. Биолог не учитывает невидимые характеристики, которые не связаны с химической структурой клетки: пресловутые ум и креативность. Логический анализ – один из основных инструментов науки, и он крайне полезен в борьбе с мифами, предубеждениями и заблуждениями. Но действительно ли значимые шаги вперед – следствие работы логики? Очевидно, что нет. Отличный пример – появление квантовой теории, которая сама по себе абсолютно нелогична. Или возьмем недавнее открытие темной материи и темной энергии. Оно проложило путь в сферу еще более загадочную и необъяснимую, чем мир квантов, – к явлениям, не вступающим во взаимодействие с обычной материей и энергией. Ваш организм не машина, управляемая логикой, и любая попытка представить его в таком виде обречена на провал. Слишком большой объем информации, которая влияет на триллионы клеток, заключен в эмоциях, мечтах, страхах, убеждениях, в наших ошибках и нашем воображении – в общем, в том, что добавляет красок нашему существованию.

Материя и энергия на квантовом уровне ведут себя странно – это ставит под сомнение саму материальность физических объектов. Любое явление можно представить как возбуждения квантового поля при взаимодействии с гравитационным или еще более загадочным кварковым полем. Окружающие нас объекты – это очень медленные колебания по сравнению с полетом фотонов, движущихся со скоростью света. Некоторые ученые спорят с этим, отмечая, что, как и все материальные объекты, человеческое тело не меняет форму, несмотря на всю эту ситуацию с квантовым полем. Но это происходит благодаря другому полю – электромагнитному.

Новая теория заключается в том, что клетка контролирует ДНК в не меньшей степени, чем ДНК – клетку. Так было с момента зарождения жизни на Земле.

Все в порядке, пока информация в ДНК остается неизменной. После смерти электромагнитные процессы остаются прежними, как и атомы и молекулы в нашем теле. Однако в процессе разложения рвутся невидимые связи в клетках, а именно они и делают возможным наше существование. И хотя эти связи не имеют отношения к электромагнитным процессам, никто не может с точностью сказать, почему после смерти тело не распадается на миллионы атомов, разлетаясь по ветру в следующую секунду.

Голова может пойти кругом, если задуматься о том, что тело – в лучшем случае поток вечно меняющейся информации. Но не стоит цепляться за эту идею для объяснения постоянства материального мира. Помните, что информация, как и все наши представления о мире, создана человеком. Нельзя сказать, что стабильность нашей физической формы держится на информации. Единицы и нули не притягиваются друг к другу сами по себе, они связаны только через нас.

Так откуда же в нас эта способность соединять детали мира воедино, придавая ему смысл? На этот вопрос можно внятно ответить, если сначала применить его к нашему телу. Почему оно не «расклеивается»? Причина лежит за его пределами: мы не можем сказать, что организм сам диктует, как нам жить и что думать. Мы также не можем приписать мозгу способность тела поддерживать форму, потому что мозг – тоже материальный объект. В логике такая ошибка называется «круговой аргументацией». Сказать, что роботов изобрел другой робот, будет так же неправильно.

С какой стороны ни посмотри, мы оказываемся в сфере идей, разума и других нематериальных факторов. Но и у них должен быть источник. Чтобы да Винчи смог написать «Мону Лизу», должна была существовать сама концепция искусства. Что, кроме самого искусства, послужило началом искусству? Разве не концепция породила все другие концепции? Сознание, как в этой книге будет продемонстрировано со всех возможных сторон, – единственный возможный ответ. Ничто другое не может дать достойного объяснения загадкам, о которых я только что рассказал, будь то способность клеток группироваться, сохраняя форму тела, или тот факт, что неживые атомы и молекулы образуют живые организмы.

На эту тему можно сказать еще очень многое. Но уже сейчас, посмотрев в зеркало, вы будете понимать, что ваше тело кажется вам материальным и четко очерченным только потому, что вы сами воспринимаете его таким. Я не ставлю цель запутать вас. Я лишь хочу освободить вас от ограничений в восприятии. Быть человеком значит быть свободным. Следовательно, ограничивая себя, мы становимся менее человечными. В этом и состоит истина метареальности. Мы можем приближаться к ней до тех пор, пока она не станет привычной для максимально возможного количества людей, включая нас с вами.

Когда вы смотрите в зеркало и узнаете себя в отражении, это происходит само собой и, кажется, не нуждается в объяснении. Однако этот акт самоосознания очень важен. Тот, кого вы привыкли видеть в зеркале, только и делает, что ужесточает ненужные ограничения. Когда Уильям Блейк писал о «законом созданных цепях», правильнее было бы сказать, что эти цепи созданы вашим эго.

Попробуйте вспомнить, когда вы впервые осознали свое отражение в зеркале как себя, – вряд ли получится. Первое представление о том, что для него «я», возникает у человека в период раннего развития. Тем не менее младенцев зеркала вообще не интересуют. Ребенок начинает узнавать себя в отражении уже после того, как научится ходить и говорить, где-то в полтора года, – зато уж тогда зеркало превращается в занятную игрушку. Те немногие животные, которые могут узнавать себя в отражении, тоже приходят от него в восторг.

Мы должны понять по крайней мере то, что мы все живем в разных реальностях. У каждого свое видение мира. Сто человек, наблюдающие один и тот же закат на Гавайях, увидят сто разных закатов. Человек, страдающий депрессией, не увидит великолепия ни в этом закате, ни в любом другом. «Я» всегда стоит в центре картины мира, поэтому именно «я» – основа симуляции, которую мы принимаем за реальность. До тех пор пока мы не узнаем себя за пределами нашего эго, иллюзия не ослабит свою хватку.

В слово «иллюзия» мы вкладываем очень много. Человека, для которого имеет значение только он сам, общество клеймит как солипсиста или, попросту, нарцисса. Другое дело – иллюзия, что любовь побеждает все: в нее все верят, когда влюблены, и расставаться с ней всегда очень больно. «Я» – это и есть смесь радости и боли. С одной стороны, осознание своего «я» приводит детей в восторг. С другой, оно же вызывает и «кризис двух лет» – время воинствующего эгоизма, когда ребенок отчаянно требует внимания: «Ну же, смотрите! Это Я!»

Для родителей этот период бывает мучителен: отстаивая свое эго, ребенок часто становится невыносимым. К тому же его желание неосуществимо. В обществе невозможно выжить, требуя, чтобы окружающие всегда, или хотя бы почти всегда, смотрели только на вас. Взрослая жизнь – не что иное как компромисс между исполнением своих желаний и соответствием социальным нормам, между всепоглощающим эго – центром мира – и эго подавленным, которое является лишь шестеренкой в огромном механизме общества. Поддерживать этот баланс непросто. Многие, пытаясь его найти, в какой-то момент начинают чувствовать, будто их жизнь не имеет никакого значения. Другие – их значительно меньше – получают возможность агрессивно утверждать свое эго за счет других.

Психотерапевты на протяжении всей карьеры пытаются выяснить, как исцелить чужое поврежденное «я», но, чтобы стать метачеловеком, придется задать себе более радикальный вопрос: «А откуда вообще взялось это „я“?» Оно привносит в нашу жизнь неожиданные удовольствия и боль, изолирует нас от мира, ограничивает нас в чувствах, мыслях, словах и поступках. Как часто мы думаем: «Я не буду делать Х, потому что я не такой»? Вместо Х в это уравнение можно подставить что угодно, от «подшутить над кем-то» до «хвастаться своим богатством» или «сбежать с бродячим цирком». В ограничениях, навязанных нам эго, нет никакого смысла. Они основаны на принципах, которые мы позаимствовали у прошлого.

Когда мы понимаем, что наше «я» – это ментальный конструкт, притом довольно неустойчивый, мы можем начать его менять. Вы можете вообще от него избавиться, если посчитаете, что в нем нет смысла. «Я» существует лишь для того, чтобы внушить вам, что вы часть виртуальной реальности, из которой никак не выбраться. Ведь человек, изображенный на портрете, не может с него сойти. Мы увязли в иллюзии, потому что цепляемся за это «я» – со всеми вытекающими последствиями.

Чтобы отнять у «я» бразды правления своей жизнью, придется многое в себе искоренить. С самого начала сознательной жизни «я» было для нас самым верным спутником, и оно продолжает цепляться за то, чего ему хочется, и отвергать то, что ему неприятно. По понятным причинам «я» не хочет лишаться своей власти. Не правда ли, жизнь обретает смысл, когда есть кто-то особенный, кто любит вас и только вас? Если не будет «я», кто будет любить вас и кого любить вам? Но вы должны понять: на кону гораздо большее. Все наши мысли, чувства и слова направлены на то, чтобы ваше «я» становилось сильнее, счастливее, лучше. Поэтому невозможно стать метачеловеком, если это не обещает большего, чем дает эго.

План вашего эго

На первый взгляд кажется, что избавиться от эго невозможно. Как отбросить нечто настолько необходимое нам для выживания? Ваше «я» – причина, по которой вы ощущаете себя собой и никем другим. Вы смотрите на мир взглядом, которого больше нет ни у кого. Когда мать приходит забирать своего ребенка из школы, все родители на парковке видят, как он выходит из здания, но только она видит уникального ребенка – своего собственного. Мы вообще ценим уникальность, но она не дается даром. Почти никто из нас не способен чувствовать себя комфортно в полном одиночестве, будучи изгоем, но именно это и случится с вами, если вы всегда будете собой. «Я брел, как облачко весною, /Один, меж долом и горой» (пер. А. Лукьянова), – восторженно писал Уильям Вордсворт, но мало кто может с такой же радостной беспечностью говорить об одиночестве. О человеке, самоотверженном настолько, что он готов пожертвовать своими личными потребностями, в лучшем случае скажут: святой. В худшем его сочтут асоциальным или сумасшедшим. Сложно поверить, что нормальный человек может не иметь эго и сопутствующей ему потребности в удовольствиях и чужом одобрении. Хотя во многих религиозных движениях эго воспринимается как бремя, проклятие, скрытый враг возвышенного сознания.

Впрочем, ирония именно в том, что считать свое эго врагом – тоже решение эго. Как и другом. Сказать: «Я не хочу иметь эго» – значит самому себе противоречить, ведь это говорит эго, которое уж точно не хочет покончить с собой. Даже ваши собственные слова не помогут вам сбежать из иллюзии. Нельзя избавиться от эго, как от воспалившегося аппендикса. Если вам кажется, что это не так, то вы тонете в иллюзии еще глубже, внушая себе, что вы не эгоистичны. «Я» – всего лишь буква. Но то, что мы все (и вы лично) вокруг этой буквы воздвигаем, закостенело, как коралловый риф.

Если вам кажется, что я преувеличиваю, подумайте о том, как вы воспринимаете происходящее с вами. Вы тем или иным образом интерпретируете свои переживания, и они отражают то, как вы принимаете или отвергаете происходящее вокруг. Мы не замечаем этого, потому что большинство переживаний даже не кажутся нам важными. Например, попробовав острое карри в индийском ресторане, вы, скорее всего, сочтете его чересчур жгучим и больше не станете заходить в это заведение. В то же время уроженец индийского штата Гоа, где это блюдо готовят традиционно, пообедав им в том же самом ресторане, даже не заметит его остроты, а будет лишь мечтательно вспоминать карри, которое в детстве ему готовила мама.

Перейдя к нам от доисторических предков, «я» дало метастазы во все сферы жизни. Куда ни глянь, везде найдутся проявления «злокачественного» эгоизма.

И ваш мозг, и мозг индуса будут получать одинаковые данные от вкусовых рецепторов. Но связанные с ними переживания, результат личной интерпретации каждого из вас, будут индивидуальны. Переживания принадлежат вашему «я», а не органам чувств. Воспринимать переживания в их необработанном виде было бы неправильно. Не уши определяют, какая музыка вам нравится, и не клетки мозга приходят к выводу, что картина Рембрандта – настоящий шедевр. Нет, эти решения принадлежат вашему «я», и с каждым таким решением оно становится сильнее.

Переживания по природе своей мимолетны. Вот я поблагодарил кого-то, съел немного шоколада, поцеловал внука – и все, ничего этого больше нет. Теперь есть два варианта. Можно принять, что все преходяще, а можно цепляться за старые переживания. В первом случае жизнь становится чередой новых ощущений, подобно ручью, который постоянно возвращается к истоку. На вас не лежит груз воспоминаний, и вы не беспокоитесь по поводу того, что вас ждет. Второй вариант подарит вам целую кучу привычек, мнений, симпатий и антипатий, а также шлейф событий, которые вы ни за что не хотели бы повторить. Все это составляет основу эго, которое хочет укрепиться, чтобы обезопасить себя. Но в этом случае вы многое теряете, ведь события не перестанут происходить с вами просто потому, что вы этого не хотите, а держась за прошлое, вы тормозите течение жизни.

Так почему мы держимся за эго, вместо того чтобы его отпустить? Ответ прост: у вашего «я» есть на вас свои планы. Создаваемые разумом иллюзии не случайны. «Я» лежит в основе корысти, и план его состоит в одном: «Мне нужно больше». Оно ненасытно. Так миллиардеры не могут перестать копить богатство, а тираны стремятся заполучить всю полноту власти. Конечно, такие крайности не свойственны обычным людям, но желание иметь больше характерно для каждого, потому что у всех есть потребности и желания, требующие осуществления. Так, все мы нуждаемся в безопасности и чувстве защищенности. Потребность в любви делает нас людьми. В детях, когда они носятся по дому туда-сюда, трогая все подряд, говорит ненасытное стремление познавать мир.

Но стоит копнуть глубже, и станет ясно, что потребности лежат в основе «я». Оно составляет план, по которому у вас постоянно будут появляться новые запросы. Это полная противоположность удовлетворению – состоянию, когда вам ничего не нужно, потому что достаточно того, что уже есть. Общество потребления поощряет в нас жадность. То, что мы называем нормальной жизнью, – всего лишь бесконечные и бессмысленные попытки заполнить пустоту. Из-за вечной нужды удовлетворение становится недостижимым.

Мы подошли к важному открытию. На самом деле у «я» нет плана. Оно и есть план. Потребности – его часть, независимо от того, пытаемся мы их отрицать или удовлетворять. Жадность – это состояние сознания. До тех пор, пока мы не достигнем состояния возвышенного сознания, «я» не отпустит нас.

Как зарождалось «я»

«Я» создает на пути к метареальности прочную стену, пусть и невидимую. В процессе самопознания мы должны понять, почему люди осознанно решают себя ограничить. Был ли в истории человечества период, когда «я» было слабее или вовсе не существовало? Хотя эго считается неотъемлемой частью нашей психики, и у него есть история. Его материальные отпечатки похожи на следы невидимого животного на снегу. Один из признаков наличия собственного «я» – то, что мы отзываемся на свое имя. Мы не знаем, когда возникли имена, но считается, что первое написанное имя принадлежало египетскому фараону Ири-Хору («Связанный с Гором») примерно в 3200 году до н. э.

Заглянув еще глубже, мы обнаружим и другие признаки эволюции самосознания. Задолго до появления первых записанных имен у человека возникла способность узнавать свое отражение. Конечно, мы не можем в точности восстановить опыт наших далеких предков. Узнавали ли доисторические люди свое отражение в воде? Считается, что узнавали, но когда это началось – неизвестно. Первые созданные человеком зеркала возникли, по эволюционным меркам, совсем недавно. Отполированные камни, которые служили зеркалами, появились примерно в 6000 году до н. э. на территории современной Турции. С развитием древних цивилизаций в Египте, Южной Америке и Китае другие отражающие поверхности – обсидиан, медь, бронзу или серебро – начали использовать с этой же целью.

Но мы не единственные существа, которые узнают себя в зеркале. Длиннохвостый попугай реагирует на свое отражение предположительно потому, что принимает его за другого попугая. Собак и кошек зеркала обычно не волнуют. Странно, однако, что способность себя узнавать сформировалась у видов, которым она была не нужна. Шимпанзе, гориллы и другие человекообразные обезьяны успешно проходят тесты с зеркалом. Самый показательный из них выглядит так: на животное надевают ярко-розовую шляпу и проверяют, как оно будет трогать ее – на своей голове или на отражении. Если на голове, то тест пройден, и животное понимает: «Ага, это я».

Но в естественной среде обитания у человекообразных обезьян нет зеркал. С эволюционной точки зрения способность узнавать себя им не нужна. Точно так же мы не знаем, зачем она сформировалась еще у трех видов животных – сорок, слонов и дельфинов. Сороки используют отражающие поверхности, чтобы чистить перья. Слоны, разобравшись с тем, как работает зеркало, начинают вести себя странным образом: например, они подолгу могут разглядывать свой рот изнутри – без помощи зеркала им это не под силу. Если вам интересна эта тема, можете посмотреть видео. В нем показано, как ведут себя индийские слоны, когда видят зеркало: https://www.youtube.com/watch?v= —EjukzL-bJcю.

Мы узнаем себя не только в отражении. Старейший артефакт, указывающий на некоторую степень самоосознания у древних людей, – скульптуры, напоминающие по форме человеческое тело. Самое удивительное в них то, что, согласно последним археологическим данным, они были созданы до появления человека разумного. Для лучшего понимания вопроса ознакомьтесь с несколько упрощенной хронологией:

• 14 миллионов лет назад. Появились первые человекообразные обезьяны

• 2,5 миллиона лет назад. Появился род – человек

• 1,9 миллиона лет назад. Появился человек прямоходящий

• 200 тысяч лет назад. Появился человек разумный

• 10 тысяч лет назад. Закончился последний ледниковый период

Задолго до того, как 200 тысяч лет назад человек разумный стал самостоятельным видом, человек прямоходящий научился создавать орудия труда и добывать огонь. Он имел и способность к самоосознанию. В древнейших раскопках были обнаружены антропоморфные скульптуры, созданные еще человеком прямоходящим. Первой из открытых скульптур стала туфовая Венера из Берехат-Рама, найденная в 1981 году на Голанских высотах в Израиле группой археологов из Еврейского университета.

Венера из Берехат-Рама представляет собой две округлые формы: большую (тело) и маленькую (голова). На ней можно увидеть три прорези: по одной на каждой стороне «тела» – руки, и одну вокруг «головы» (какие-либо черты лица на ней отсутствуют). Несмотря на имя «Венера», статуя выглядит настолько примитивно, что некоторые ученые сначала считали, что это природное образование, продукт естественной эрозии. И едва удалось разрешить спор по поводу того, были ли насечки сделаны намеренно, как в Марокко была обнаружена похожая статуэтка Венеры из Тан-Тана. Сходство настолько очевидно, что, вполне возможно, их сделал один мастер.

Определить возраст Венеры из Берехат-Рама было интересным вызовом для археологов, но сделать это оказалось непросто. Артефакт обнаружили между двумя вулканическими слоями, которые сформировались примерно 230 000 и 700 000 лет назад. Где-то в этом промежутке и была создана скульптура. Венера из Тан-Тана, также принадлежащая раннему палеолиту, больше напоминает человека: у нее четко выражены туловище, голова и ноги. Тот факт, что разум наших далеких предшественников испытывал потребность в изображении себя, говорит о том, что самоосознание – неотъемлемая часть самого нашего существования. Скульптор как бы говорит нам: «Вот так выглядим я и мне подобные». Так что, исходя из имеющихся данных, люди всегда обладали самоосознанием.

Перейдя к нам от доисторических предков, «я» дало метастазы во все сферы жизни. Куда ни глянь, везде найдутся проявления «злокачественного» эгоизма. Ужасающие масштабы, которые в наш «позолоченный век» приняла человеческая жадность, – прямое свидетельство того, что наше «я» слетело с катушек. В финансовой сфере это привело к настоящим катастрофам в мировой экономике, но их виновникам все равно – они ни на секунду не прекратят своей погони за наживой. Если бы не стремление эго возвыситься над другими, доказать собственную значимость через унижение любого, кто чем-то отличается, не было бы нужды в бесконечных конфликтах, начиная с семейных ссор и заканчивая гражданскими войнами, крестовыми походами и атомными бомбардировками. Может, нам наконец стоит взять на себя ответственность за то, что мы так запустили эту опухоль, и начать работать над лекарством?

Бесконечность – враг эго, потому что она подобна карте мира без отмеченных канцелярскими кнопками знакомых мест.

Если вы помните холодную войну и страх перед ядерной катастрофой, то вы были свидетелем того, как «я», создав себе врага, было готово дойти до его массового истребления. И хотя эта угроза отступила, сейчас разные страны создают новое, еще более смертоносное оружие. Вред, который мы сами себе наносим, можно и нужно свести к минимуму, ведь он напрямую связан с нашей привычкой смотреть на мир с позиции собственного эгоизма.

Решение обособиться

Никто добровольно не согласится заболеть пневмонией или даже обычной простудой. Что же касается нашего эго, то это тоже своего рода болезнь, распространяющаяся на все аспекты нашей жизни. Люди сами решили с его помощью отгородиться от остального мира. Это черта, свойственная нашему виду, который чувствует свое превосходство над всеми остальными. С одной стороны, это преимущество. Например, все виды, кроме нас, подстраиваются под условия среды, сливаясь с нею. Миллиарды лет природа создавала удивительные способы адаптироваться к среде обитания даже в самых негостеприимных уголках планеты. В Антарктике есть особый тип гор – нунатак. Это скалистый пик, выступающий над толстой поверхностью ледяного покрова. Сложно представить себе место, менее пригодное для жизни: холод, завывание ветра, вокруг один лед – кажется, что здесь нет места ни животным, ни растениям.

Однако именно здесь живет снежный буревестник (Pagodroma nivea) – белоснежная морская птица, гнездящаяся на нунатаках на расстоянии до 325 километров от берега. Время от времени им приходится преодолевать эти расстояния, чтобы охотиться на рыбу. С наступлением брачного периода снежные буревестники находят ущелья, в которых сооружают из мелких камней гнезда и в течение 40–50 дней высиживают одно-единственное яйцо.

Именно так живут буревестники на протяжении тысяч поколений, и других вариантов для них не предусмотрено. Люди же могут сами выбирать, где и как им жить.

Этот выбор не обусловлен физическими ограничениями. Мы быстро заселили даже самые отдаленные места планеты, куда не ступала нога наших человекообразных предков. Они, еще не так далеко ушедшие от обезьян, просто не были готовы к этому физически. Воля и внутреннее стремление подчинить себе природу заставляли нас перебираться через горы и моря, селиться в самых неблагоприятных для жизни местах, терпеть жару и холод, затяжные дожди и дефицит пищи.

Едва человек разумный успел появиться, как экстремальные условия окружающей среды чуть было не уничтожили его. Люди тогда еще не умели изготавливать одежду. Чтобы преодолеть все препятствия на своем пути, нашему виду понадобился разум. В статье «Как море спасло человечество» (When the Sea Saved Humanity), опубликованной в 2016 году в журнале Scientific American, описан период, когда популяция людей сократилась настолько, что над человеком нависла угроза вымирания.

Автор статьи – Кертис Мэриэн, археолог из университета штата Аризона, сотрудники которого обнаружили доказательство пережитого человеком кризиса. Мэриэн пишет:

«Где-то между 195 000 и 123 000 лет назад численность представителей homo sapiens резко снизилась из-за холодного сухого климата, сделавшего большую часть Африки – родины наших предков – непригодной для жизни. Своим существованием мы обязаны группе людей из единственного региона на континенте, жители которого остались в живых. Этим регионом было южное побережье Африки; здесь можно было выжить, питаясь моллюсками и съедобными растениями».

В пещерах на мысе Пиннакл Поинт, расположенном на юге Африки, археологи обнаружили множество раковин моллюсков и даже останки тюленей и китов. Это значит, что здесь почти на 50 тысяч лет раньше, чем в других подобных местах, люди научились охотиться на морских животных, в то время как жители почти всех остальных регионов пали жертвами сурового климата ледникового периода. Орудия, обнаруженные в этих пещерах, свидетельствуют о высоком интеллекте их создателей. Вопрос спорный, но Мэриэн довольно убедительно доказывает, что некоторые умственные способности в то время были просто необходимы для выживания, – например, умение рассчитывать время приливов и отливов по положению Луны. Он утверждает, что только во время отлива жители пещер могли отправляться в опасное путешествие за моллюсками и другими морскими животными.

Исправляя реальность

Эти открытия поистине удивительны. Однако к самоосознанию нас привели не суровые условия окружающей среды. Для того чтобы перестать жить «снаружи» и начать жить «внутри», требуется серьезный сдвиг. Мы стали сознательным видом, использующим разум для преодоления препятствий, которые перед нами ставила природа. Одним из факторов, поспособствовавших расширению человеческого сознания, была эволюция мозга, который становился все больше, сложнее и функциональнее. Повышение мыслительной нагрузки заставило нас искать способы как-то укротить мозг, чтобы сделать жизнь чуточку проще. И если вам кажется, что суета большого города – это перегрузка, то она не сравнится с тем, что испытывали наши далекие предки.

Проблема была не в том, что рост мозга невозможно было остановить, а в том, что в нас начали угасать инстинкты, которые служат движущей силой для всех прочих живых существ. Например, пчел интересуют только цветы, но они могут ужалить человека, вторгшегося на их территорию. И только пчелиная матка откладывает яйца. Человек же может выбирать, как себя вести в той или иной ситуации. Мы, подобно пчелам, исследуем природу в поисках пищи и можем проявить агрессию, чтобы отстоять привычный нам порядок. Наконец, мы тоже размножаемся, причем процесс выбора партнера идет довольно сложными путями. Освободившись от инстинктов, мы столкнулись с выбором из бесконечного числа возможностей. Как с этим справляться, имея физиологические ограничения?

С этой проблемой столкнулись наши далекие предки, с ней же сталкиваются и нынешние младенцы. Появившись на свет, ребенок окружен нескончаемым потоком новой информации, которую он просто не в состоянии обработать целиком. Представьте, что вы ищете свою машину на забитой парковке. В этот момент вас не беспокоит небо, другие люди и автомобили, припаркованные или движущиеся. Нет, вы помните, как выглядит ваша машина, и вы концентрируете внимание таким образом, что все, что не помогает вам ее обнаружить, для вас неважно.