Журналы «Работница» и «Крестьянка» в решении «женского вопроса» в СССР в 1920–1930-е гг. Минаева Ольга
В последних 4 номерах научных статей – 4»[176].
В рекламном объявлении о подписке в 1930 г. о содержании «Крестьянки» рассказано в стихотворной форме: «журнал всю правду расскажет» – «о новом, победно идущем», «о нашем грядущем», «судит сурово и грозно чужую, ненужную нам старину», борется «с плесенью старой – с пивной, с попом, суеверьем и пьянкой», а главное – это «журнал наш родной», который поможет забить «осиновый кол в могилу старого быта» и выучит, как «сделать страну колхозной»[177].
В стихотворении А. Зорского соединяются сразу несколько образов, связанных с «Крестьянкой»:
- …а в старых хатах – жуткий мрак,
- И образа под паутиной
- Журнал же – солнечный маяк
- Для Феклы, Моти и Христины.
- Журнал понятный и простой
- Пришел в закуренные хаты
- Бороться с жуткой темнотой
- И когти обрезать богатым.
- Он летом, в редкий час досуга,
- Зимой за прялкой в вечера.
- Для бабы – первая подруга
- Верней, советчица-сестра[178].
Редакция «Крестьянки» дорожила такими оценками аудитории, как «журнал вполне понятный и простой», «это все правда! Все про нас», «содержание такое родное, близкое»[179]. Однако с этим сложно согласиться. Да, журналисты старались имитировать крестьянскую речь в рассказах и стихотворениях. Но все же журнал перегружен сложными темами, новыми понятиями, научной лексикой. Особенно это заметно по научно-популярным и образовательным публикациям. Вот типичный пример – заметка о том, что сифилис вызывается бактериями. «Бактерии бывают вредные и полезные, они очень малы, их рассмотреть можно только в микроскоп. Бактерии сифилиса попадают в кровь человека и заражают»,[180] – пишет журналистка и советует лечиться у доктора. Неграмотной деревне предназначены незнакомые слова «сифилис», «бактерии», «микроскоп» и т. д.
В оформлении журнала использовался стиль лубочной картинки, в которую привносились новые элементы. В 1922 г. цветной рисунок на обложке[181] изображал женщин, сидящих под стогом сена и читающих «Крестьянку». На другой обложке рисунок художника Н. Попова показывает, как четыре крестьянки и мужик в буденовке слушают чтение журнала[182]. Еще на одном примечательном рисунке Н. Попова[183] огромная крестьянка в лаптях идет и разбрасывает на маленькие избы книги о делегатских собраниях, кооперации, о том, что дала крестьянке советская власть. Конечно, чтобы понять идею обложки, нужно уметь читать и понимать условность изображения. Рассказы и некоторые рубрики обязательно сопровождались иллюстрациями, рисунками. В 1920-е гг. фотографии в «Крестьянке» были редкостью.
Любопытные детали восприятия публикаций журнала описаны в письме крестьянки Марии Князевой. Она пишет, что дети прочитали ей журнал «Крестьянка»: «Все там хорошо, все складно так написано, да вот одно мне пришлось не по нраву. Показали мне ребята картинку, сами-то заливаются, смеются, а нам не понравилось… Была это там написана Арина-делегатка, да такой уродиной представлена – страсть глянуть. Ноги-то кривые, а лапти – какие-то просто плетни. …Не след вам конфузить нас крестьянок… Хорошо это вы делаете, что пишете про нас про баб, всякую нужду нашу знаете, да только уж коли хотите показывать крестьянку, то показывайте такую, какая она есть, а не косолапьте и не уродуйте нашу сестру»[184].
Редакция ответила крестьянкам, что в рубрике «Веселая страничка» нарочно помещаются «смешные рисунки, чтоб было весело, смешно… Такие рисунки называются «карикатура», если ребята смеялись, значит действительно весело нарисовано. Вот какие объяснения приходилось давать журналистам, хотя вряд ли они устроили читательницу. Рисунков в журнале было очень много, они создавали настроение и иллюстрировали содержание публикаций для неграмотной аудитории. В рубрике «Почтовый ящик» напечатано письмо крестьянки Зориной из Калужской губ.: «Получила журнал. Много сошлось крестьянок послушать о дорогом вожде Ленине В. И. Неоднократно слышала спасибо, что ознакомила их… На первой зачитке смеялись, а теперь лезут заглянуть на картинки в журнале. Побольше бы таких журналов, мы бы немного бы осветились»[185].
По мнению библиотекаря Лукашевич из Воронежской губернии, журнал «прямо хорош»: «интересная обложка, крупный шрифт, занимательные картинки»[186]. Хвалит она интересное содержание, а главное – что публикации не длинные: «малограмотный читатель не любит длинных чтений».
С большим трудом в 1920-е гг. редакции «Крестьянки» удавалось распространять журнал, тираж рос очень медленно. Попытки скачкообразно, резко увеличивать тираж не имели успеха – он неминуемо опускался к прежнему уровню или еще ниже.
«Крестьянка» – первый и единственный центральный партийный пропагандистский журнал для деревенских жительниц в 1920-е гг. В отличие от «Работницы» ей не приходилось конкурировать с непартийными женскими изданиями.
1.5. «Работница» (1923–1941 гг.) – журнал для пролетарской аудитории
«Работница» – один из немногих советских журналов для женщин, издававшийся в течение длительного срока. Первые номера журнала вышли в 1914 г., об этом вспоминала А. И. Ульянова-Елизарова в статье «О первом журнале для работниц»[187]. В состав редакции журнала тогда, кроме нее, входили: Н. К. Крупская, И. Ф. Арманд, Л. Н. Сталь, К. Н. Самойлова, Е. Ф. Розмирович, З. И. Лилина. Ульянова писала, что «отсталые массы женского пролетариата в 1913 г. впервые отпраздновали Международный день работниц. …«Правда» не могла поместить на своих страницах массы корреспонденций работниц»[188]. Поэтому 23 февраля 1914 г., в Международный день работниц, вышел первый номер журнала для них. За пять дней до этого была арестована вся редакция за исключением самой Ульяновой-Елизаровой.
Не удивительно, что журнал сразу оказался под пристальным наблюдением цензоров, которые строго следили, чтобы в журнале не было никаких призывов к борьбе, никаких «натравливаний класса на класс». Ульянова-Елизарова вспоминала, что «корреспонденции от представительниц различного рода труда, – с крупной фабрики и от прислуги, с южной сельскохозяйственной экономии и от девочки из модной мастерской по соседству с редакцией – потекли широкой волной. Самые теплые приветствия, поток грошей, – как из столиц, так и из провинции»[189].
В 1914 г. журнал легально выходил в Петрограде, из семи выпущенных номеров три были конфискованы цензурой[190]. «Редакции приходилось тщательно взвешивать каждую фразу, выбирать то или иное слово, чтобы и высказать то, что надо, и обойти цензуру. И все же… журнал не мог обходить боевых задач дня …»[191], – писала А. И. Ульянова-Елизарова. Затем началась Первая мировая война, легальные периодические издания социал-демократической ориентации были закрыты.
В 1917 г. журнал «Работница» был возобновлен, вышли в свет 9 номеров; в 1918 г. вышел 1 номер. Издатель журнала – ЦК РСДРП(б). В период Гражданской войны было не до женских изданий, но пропаганда идей женского равноправия считалась важной задачей. Поэтому в «Правде» с 1919 г. по четвергам публиковались «Странички работницы». Такая рубрика в этот период выходила и во многих губернских газетах. После окончания Гражданской войны Женотдел ЦК партии возобновил издание журнала для работниц.
В 1924 г. в обращении редакции «Работницы» к читательницам говорится, что задача журнала – освещать вопросы нового быта и тех мероприятий советской власти и Коммунистической партии, которые непосредственно ведут «к желанной цели каждой работницы – окончательно освободиться от пут домашнего хозяйства и дать возможность заняться общественным строительством»[192]. Так редакция сформулировала пути реализации раскрепощения женщин.
Таблица 6 показывает, как менялись тираж, периодичность, объем, стоимость одного номера и годовой подписки «Работницы».
Таблица 6.
1 Если тираж менялся значительно, приводятся цифры самого маленького и самого большого тиража года.
2 Как правило, из трех номеров в месяц два были объемом 16 полос, один – 32 полосы.
3 Тиражом 600.000 экз. выпущены номера 6 и 30 (спецномера: к 8 марта и 15-летию Октябрьской революции).
4 Тиражом 500.000 экз. выпущен номер 30 (спецномер к годовщине Октябрьской революции).
5 Номер, в котором было 20 полос, стоил 30 коп; номер из 36 полос стоил 60 коп.
6 Тираж номеров 1-19, затем тираж снижается в связи с началом Великой Отечественной войны.
7 Тираж номеров 29-31, объем номеров 8 полос. Это октябрь 1941 г., период обороны Москвы. Номера 32-36 за 1941 г. вышли тиражом 75.000 экз.
Периодичность выхода журнала менялась: с 12 номеров в год в 1923 г. до 24 номеров – в 1924–1926 гг., 40 номеров – в 1927 г., 48–49 номеров – в 1928-1930 гг. Эксперименты с периодичностью продолжались и далее: в 1931 г. журнал выходит 5 раз в месяц (60 номеров в год), затем 3 раза в месяц в 1936–1941 гг.
Менялся также объем одного номера: чем чаще выходил журнал, тем меньше был его объем: от 34–42 полос в 1923 г. (выходит 1 раз в месяц) до 16–20 полос в 1927–1941 гг. (выпускается 4, 5, затем 3 номера в месяц). Как правило, с 1930 г. (когда журнал начал выходить 3 раза в месяц) обычный объем 16–20 полос, а каждый третий номер – 32 и более полос. Объем одного номера журнала мог увеличиться, если это был, например, выпуск к 8 марта[193] или юбилейный выпуск (15-летие Октябрьской революции[194]).
В целом, объем журнала за первое десятилетие значительно увеличился: если в 1923 г. за год выпускалось в 12 номерах всего 480 полос (при тираже одного номера в среднем 10.000 экз.), то в 1930 г. – в 49 номерах в среднем 1200 полос (при тираже одного номера 250.000– 270.000 экз.). С 1927 г. к журналу прилагались выкройки одежды, с 1929 г., кроме выкроек, в качестве приложения выходит вкладка «Малышам», с 1930 г. добавляется вкладка «В помощь работнице». Формат «Работницы» менялся незначительно, он постепенно увеличивался и к началу 1930-х гг. примерно соответствовал привычному в 1960-1980-х гг. формату.
За период с 1923 по 1931 г. у «Работницы» сменилось несколько типографий. Журнал издавало издательство «Красная новь», затем «Рабочая газета», затем – издательство «Правда». На мой взгляд, это не отразилось на качестве журнала – оно невысокое по современным меркам. Скорее можно предположить, что типографии менялись в связи с ростом тиража, периодичности и количества полос в одном номере журнала.
Казалось бы, при таком росте тиражей и объема журнала должна была существенно повышаться и цена, однако это не так. В 1924 г. в обращении редакции «Работницы» к читателям подчеркивается, что целью является удешевление издания, чтобы «продвинуть журнал в более широкие женские массы и дать возможность каждой рабочей семье, по доступной для нее цене, иметь журнал»[195]. В самом журнале не удалось найти свидетельств, насколько он был по средствам работницам. В 1928 г. читательница из Перми пишет, что журнал «доступен каждой работнице благодаря дешевизне», но не говорит о том, что журнал недорогой для нее самой[196].
Стоимость журнала в 1923–1930 гг. составлялась от 15 до 20 копеек за номер, в 1931 г. один номер стоил 10 копеек. Нужно еще учесть, что это годы экономической нестабильности, а между тем цена за номер уменьшается. С 1933 г. цена одного номера растет, но увеличивается и зарплата рабочих. Стоимость подписки на год выросла с 2 руб. в 1923 г. до 12 руб. 60 коп. в 1941 г., однако зарплата рабочих также значительно выросла за эти годы[197].
В качестве примера – заметка о том, как вырос бюджет рабочих семей в годы первой пятилетки. Герой заметки рассказывает: «В 1929 г. я работал один. Жена была домохозяйка. Зарабатывал 90 р. И было трудно. В 1933 г. я имею высокую квалификацию: я работаю мастером, мой заработок 350 р., жена работает в магазине, получает 150 р. Итого наш бюджет 500 р.»[198]. В заметке отмечается, что обследованы 40 семей и «общий бюджет семьи повысился в 2 раза». Если исходить из этого примера, в 1929 г. годовая подписка на 48 номеров стоила 5 р., т. е. 5,5 % месячного дохода рабочей семьи, в которой работал только муж. В 1933 подписка на 36 номеров стоила 7 р. 20 коп. – 4,8 % месячной зарплаты жены или 1,44 % месячного дохода семьи, в которой работают оба супруга. Цена подписки стала доступнее, хотя нельзя это безоговорочно утверждать, не зная полного списка расходов семьи.
Борьба за увеличение тиража «Работницы» велась неуклонно и упорно на протяжении всего довоенного периода. В 1923 г. тираж составлял, как правило, 10.000 экземпляров[199]. В 1924 г. тираж «Работницы» был резко увеличен: до 45.000 (№№ 1–4) и далее до 100.000 (№№ 19-24). В 1925–1926 гг. тираж оставался стабильным – 100.000 экз. В 1927 г. тираж повысился до 200.000 экз., количество номеров в год – до 40. В 1928–1930 гг. периодичность журнала увеличивается до 48–49 номеров в год (журнал выходит еженедельно), а тираж колеблется от 150.000 до 330.000 экз. В 1931 г. журнал выпускался каждые пять дней – 60 номеров в год. После этого опыта редакция перешла на декадный ритм – 36 номеров в год.
В 1931 г. (в № 8 и других) публикуются призывы к читательницам довести тираж до 600.000 экз., выполнить «план подписки на 100 %», из чего можно сделать вывод о разнарядке на подписку для предприятий. В журнале публикуются письма работниц о том, что почта плохо доставляет журнал, а главное – воруются выкройки, которые прилагались к номерам 12 раз в год. Весь 1931 г. тираж колеблется от 265.000 до 460.000 экз., выше его поднять не удавалось. Тиражом 600.000 экз. в 1932 г. были выпущены спецномера (№№ 6 и 30) – к 8 марта и 15-летию Октябрьской революции.
Подробности распространения изложены в № 9 за 1932 г. под лозунгом «Сделаем подписчиков спецномера постоянными читателями журнала». «Компания по продвижению спецномера журнала «Работница», посвященному Международному женскому дню, проведена в Москве с большим эффектом. Аппарат Союзпечати распределил за 5 дней 130 тыс. экз. в Москве – первое место в Союзе», – говорится в заметке[200]. Были задействованы письмоносцы, «заводская общественность», сборщики подписки и делегатские собрания. Распределением спецномера «Работницы» занимались и комиссии по проведению празднования 8 марта, с их инструкторами провели специальное совещание. Также устроили соревнование между крупнейшими заводами, «сбор подписки был организован в бараках, общежитиях и цехах», даже в подшефных колхозах. «Чтобы закрепить достигнутые успехи, на основе директивы Женсектора МОК ВКП(б) по Москве проводится двухдекадник продвижения «Работницы» в массы», редакцию похвалили «за образцовую постановку вокруг журнала массовой работы»[201]. И все же постоянный тираж «Работницы» довести до 600.000 экз. не удалось.
В 1933 г. тираж 500.000 экз. был у спецномера (№ 30) к годовщине Октябрьской революции. В 1936 г. самый большой тираж – 375.000 экз. В 1937–1941 гг. тираж оставался неизменным – 400.000 экз. По-видимому, это был максимальный для распространения тираж, больше читателей привлечь не удавалось.
Была ли зависимость между тиражом и изменениями в содержании журнала, появлением новых рубрик, введением приложений и т. д.? В 1928 г. в Иваново-Вознесенске проводились читательские конференции журнала «Работница» – это одна из популярных форм работы с аудиторией. Журналистка Н. Алексеева пересказывала наиболее интересные оценки работниц.
«Интерес к журналу поднялся, а вместе с ним стала быстро расти и подписка»[202], – это основной вывод. Фактором, который повлиял на рост подписки, некоторые работницы считали публикацию выкроек. Но в заметке говорится, что «конференция (читательниц – О.М.) отметила другое. Выкройки только отчасти повлияли на подписку»[203]. Нужно сказать, что в «Работнице», как и в других партийных изданиях, всячески подчеркивали, что интерес к одежде, модам и хозяйству «тянет работниц назад», для советской женщины он неприемлем. Читательница в 1923 г. попросила: «нельзя ли в журнале отвести уголок «дом и хозяйство». Теперь все так дорого, что работница принуждена сама шить для себя и своих детей одежду – средств не хватает отдавать портнихе, вот и хорошо бы было давать в журнале рисунки». Редакция отвечает на это письмо, что вопрос об уголке «дом и хозяйство» пусть обсудят работницы других фабрик и районов, а они не вводили эту рубрику потому, что «задачи журнала помогать в строительстве нового быта, ее раскрепощающего и освобождающего от ведения домашнего хозяйства»[204]