Обмен разумов Шекли Роберт
— Ну, обычно это так, но на сей раз иначе.
— Не думаю, — заметил Номер Два. — Кстати, я уже радировал насчет сверхсрочной поставки боеприпасов.
— О, ничуть не сомневаюсь, но почему я должен их дожидаться?
— Потому. Если ты убьешь нас, то тем самым нарушишь инференциальное правило.
— Что это за правило?
Внутри Номера Два раздался громкий щелчок, и он сказал:
— Ага, вот оно! Инференциальное правило гласит, что хищники соображают куда быстрее тех, кто хочет воспрепятствовать их пиратскому набегу. Прощай, Дрэкс! Том, нажми на спуск.
Том нажал, и на передней стороне кольцеобразного куска металла, который он держал в вытянутой руке, сдвинулась в сторону панелька. Наружу выскочил маленький, кругленький реактивный снарядик, за долю секунды сориентировался, а затем стрелой метнулся к Дрэксу и взорвался.
От металлического стража остались лишь мелкие дребезги. Винтики, шпунтики и разнообразные осколки разлетелись во все стороны, за исключением той, где находились Том и Номер Два, так как в снарядик было встроено специальное устройство, охраняющее тех, кто выпустил его на волю.
— Пошли, поговорим с Эсбелем, пока еще кто-нибудь не вмешался, — сказал Номер Два.
И Том согласно кивнул.
Глава 29
Том вышел из трамвая и вошел в балетную студию Эсбеля.
— Я хочу узнать, где сейчас находится король.
— Вы пришли к нужному человеку. Если кто-нибудь что-то и знает о короле, так это я. А если я не знаю, то никто не знает.
— Тогда скажите мне, где он сейчас.
— Не скажу.
— Этим дерьмецом я уже сыт по горло, — решительно заявил Том, доставая оружие. — Я прикончил вашего стража, прикончу и вас не раздумывая. Мне надоело быть игрушкой в чужих руках, слышите, Эсбель! Я устал! Устал!
— Я слышу вас, не надо так кричать, — сказал Эсбель.
— Прошу прощения, но я в кошмарной ситуации.
— Вы так думаете? А как насчет меня? Легко ли, по-вашему, рассчитывать передвижения королевского двора, если все они то и дело сбиваются с такта?
— Сочувствую, — вежливо сказал Том, — но мне позарез необходимо знать, что делает король. Затем я сюда и пришел.
— Ну что же, в данный момент король проводит совещание со своими друзьями-пролетариями.
— Где?!
— Маллинс-стрит, номер 32.
— Уже тепло! И если я немедленно отправлюсь туда?..
— То наверняка с ним разминетесь.
— Спасибо, это все, что я хотел услышать, — промолвил Том, роняя оружие, и выбежал вон.
Он понял, что с него довольно. К черту неуловимого короля! Этот проклятый монарх выманил Тома Кармоди из очень хорошего места и заманил в очень и очень нехорошее. И где, черт побери, обретается Шиш? Том огляделся, но поблизости Шиша не оказалось. Зато он увидел приближающуюся толпу и подумал, что в ней весьма удобно затеряться.
Но только не в том случае, когда эта толпа ищет тебя, как выяснилось, незамедлительно.
— Вот он! — раздался выкрик из толпы. — Вот он идет! Виват Тому Кармоди!
— ВИВАТ! — дружно грянула толпа. — КАР-МО-ДИ! КАР-МО-ДИ!
«Кажется, меня узнали», — подумал Том. Но как? Почему?!
А вот и Шиш, он отталкивает от Тома людей приговаривая:
— Все встаньте в очередь, немедленно в очередь! Том поставит свой автограф на всех ваших книгах, но только если будет полный порядок! Делайте, как я вам велю, или Том исчезнет, как утренний туман!
И вся толпа поспешно строится в очередь. Кто-то чудесным образом раздобыл для Тома стул, а кто-то другой, надрываясь, подволакивает стол. Стол ставят на все четыре ножки рядом со стулом, на его угол кладут внушительную стопку книг. Первый в очереди уже у стола — лицо желтой луной и сумасшедший блеск в глазах.
— О мистер Кармоди, я так давно мечтал…
Том автоматически подписывает книгу, Шиш отталкивает первого в сторону, и на его месте возникает второй. Они все подходят и подходят, один за другим, один за другим, это самая колоссальная, самая впечатляющая раздача автографов, которую когда-либо видел Галактический Центр. Их уже тысячи, нет, уже миллионы, они толкаются и рвутся вперед, и целая команда — по-видимому, друзья или коллеги Шиша, — запихивает их обратно в очередь, поддерживая порядок. «Только автограф, никаких личных пожеланий»! — надрывается Шиш, а Том все подписывает, и подписывает, и подписывает.
Это слава, думает Том, но почему она так похожа на боль? И тут он видит перед собой лицо, которое уже заметил прежде.
— Кто вы такой? — требовательно вопрошает он в странной уверенности, что от этого момента зависят все его заботы и надежды.
— Я Димитрий! Дима! Я уже подходил два раза, но я работаю на Шиша, у меня особая привилегия. Если вы только подпишете эту книгу, о добрый сэр, и еще вот эту, и эту тоже. Боже, какой волнующий момент, а вот и леди, которая мечтает, чтобы вы подписали ее книгу…
— Леди? Какая леди?
Том поднимает глаза и смотрит прямо в лицо Молли, своей законной супруги.
— Ах ты, сукин сын! — верещит Молли и замахивается на него книгой.
Том закрывает глаза.
Когда он снова их открывает, то обнаруживает себя, благодаря специальной закулисной машинерии Галактического Центра, в совершенно ином месте, где нет никакой толпы. И он слышит, глубоко в своем мозгу, как тоненько жалуется чужак:
— Ой-еей-еей-еей!
Но тут нечто иное отвлекает внимание Тома от Шмульки. Что же привлекает его внимание? Это обольстительная и завлекательная тяга следующей сцены, которая нетерпеливо проталкивается вперед, чтобы заставить Тома сделать очередной шаг в предназначенном ему курсе действий. Однако действие на время приостановлено, пока Галактический Центр раздумывает, что будет дальше.
Мелькает молния, грохочет гром, а мы по-прежнему застряли в конце сцены. Ладно, все было чудесно и замечательно, но куда же мы двинемся теперь? Давайте посмотрим, что делает король? Нет, мы не желаем знать, что делает король!
Глава 30
На вывеске значилось: УНИВЕРСАЛЬНОЕ МНОГОЦЕЛЕВОЕ ОФИСНОЕ ЗДАНИЕ. БОЛЕЕ 20 МИЛЛИОНОВ ДЕЛОВЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ, БОЛЬШИХ И МАЛЫХ, НАЗЫВАЮТ ЭТО МЕСТО СВОИМ ДОМОМ! В правом нижнем углу вывески горел маленький красный огонек, он весело подмигнул Тому.
Том еще раз оглядел здание и снова увидел невзрачное двухэтажное строение из старого красного кирпича. Деревянная дверь была открыта и подперта ящиком, за ней была видна лестница, уходящая наверх. Том опять поглядел на вывеску и увидел, что она изменилась. Теперь там было написано: КОСМИЧЕСКИЕ ПЕРЕВОЗКИ (2-й этаж). Он глазел на вывеску, пока огонек снова не подмигнул, словно бы в нетерпении.
— Ты уверен, что мы пришли куда надо? — спросил Том.
— Так гласит вывеска, — пожал плечами Шиш.
— Но раньше она гласила, что в этом здании помещается более двадцати миллионов контор.
— Это было до того, как она зафиксировалась на тебе. Видишь этот маленький сенсор в углу? Он прочитал твои мысли и выдал информацию о нужной тебе конторе.
— А куда подевались все остальные?
— Разумеется, никуда. Они все здесь, все двадцать миллионов. У нас в Галактическом Центре природная склонность к централизации.
Том взглянул на здание без всякого восторга.
— Я ожидал увидеть нечто совсем иное.
— Что-то поимпозантнее, не так ли? Размером с ваш земной Лувр? Мрамор, хром, фонтаны, возможно, лазерное шоу?
— Что-то вроде этого, — сказал Том.
— Нам не надо никому ничего доказывать, — усмехнулся Шиш. — И нас вполне устраивает старый добрый красный кирпич.
— Но двадцать миллионов?!
— Какая тебе разница, сколько тут контор, когда нужная прямо перед носом?
— Что же, полагаю, ты прав. Зайдем?
— Недурная мысль, — кивнул Шиш, — если ты хочешь куда-нибудь попасть.
Они поднялись по лестнице, и Том увидел коридор, который, казалось, протянулся в бесконечность. По обеим его сторонам тянулись ряды дверей, которые тоже выглядели бесконечными.
— Какой длины этот коридор? — поинтересовался Том.
— По сути, он уходит за пределы бесконечности.
Тому стало слегка не по себе, и он спросил:
— А сколько нам придется идти, чтобы добраться до офиса «КОСМИЧЕСКИХ ПЕРЕВОЗОК»?
— Нисколько, — усмехнулся Шиш. — Первая дверь налево.
— Как удачно! Я уже боялся, что придется отшагать целую вечность.
— Удача тут ни при чем, — объяснил Шиш. — Контора сама явилась тебе навстречу.
— Но как она могла узнать, что я ее ищу?
— Видишь ли, офисы в этом здании специально сконструированы так, чтобы реагировать на желания клиентов. Помнишь красный огонек на вывеске? Этот сенсор и приказал конторе передвинуться с прежней позиции, где бы она ни была, на первую, ближайшую к лестнице.
— А что случилось с конторой, которая прежде была на этом месте?
— Передвинулась на свободную позицию, дальше по коридору.
— А что случится, если все офисы окажутся занятыми?
— Такого никогда не бывает. Коридор с офисами по определению бесконечен, а арендаторов всегда конечное число. Впрочем, строители на всякий случай перестраховались, добавив к бесконечности еще одно запасное помещение.
— Да, ребята. Вы здесь, как я вижу, умеете устраиваться! Мне надо войти?
— А зачем еще мы сюда пришли?
Том отворил дверь и вошел в самый обычный с виду офис с блондинистой секретаршей, сидящей за конторкой.
— Нет-нет, только ничего не говорите! — сказала блондинка. — Вы хотите куда-нибудь улететь, не так ли?
— Да, это верно, — вынужден был сознаться Том.
— Я так и думала, — сказала блондинка. — Иначе зачем же им вытаскивать нашу контору с позиции 3х42а, к которой я уже стала привыкать? Будьте добры, сэр, назовите пункт назначения.
— Земля.
— Планета? Никогда не слышала о такой.
На лице Тома изобразилось изумление, потом возмущение и наконец неподдельный ужас.
Девушка громко расхохоталась.
— Я говорю это всем нашим клиентам, чтобы создать легкую и непринужденную атмосферу!
— Действительно, — сказал Том и улыбнулся, желая доказать, что понимает шутки не хуже прочих клиентов.
— В каком времени вы желаете лететь, в Реальном или Мнимом?
Том посмотрел на Шиша, но тот пожал плечами.
— В Реальном, полагаю. А какая разница?
— Реальное время стоит дороже, и вам всю дорогу придется оставаться в живых. Это бывает немного утомительно, если путешествие превышает тысячу лет, хотя мы в обязательном порядке снабжаем клиентов настольными играми, деликатесами и иллюстрированными журналами. Мы можем также предоставить вам брачного партнера и какое-нибудь полезное занятие, если вы не хотите проводить время в праздности.
— А как насчет Мнимого времени?
— Мы убиваем вас на этом конце путешествия и оживляем на другом. В данном случае, как вы сами понимаете, полет для вас закончится гораздо быстрее.
— Разве нет никаких других вариантов?
— Есть несколько, но не думаю, что они вам понравятся.
Том обернулся к Шишу:
— Послушай, каким образом ты доставил меня сюда с Земли? Это заняло у нас совсем немного времени.
— Я был послан доставить приглашение короля, — сказал Шиш, — и потому воспользовался Королевским Кротовым Ходом.
— Мы сможем вернуться той же дорогой?
— Ни в коем случае, не имея документа, подписанного самим королем. Надеюсь, ты еще помнишь, что у нас возникли кое-какие затруднения с поисками Его Величества?
— Вы ищете короля? — спросила секретарша.
— Как, вы его видели?!
— Не более получаса назад. В прежней позиции из нашего окна была прекрасно видна вся улица. Король просто прошел мимо и скрылся в Гриль-баре Джо, что напротив.
— Мы еще вернемся, — поспешно сказал Том, бросаясь к выходу.
Шиш последовал за ним.
Глава 31
— Дело в том, — сказала мисс Трэверс, — что вам придется подыскать себе компаньона по путешествию.
Том находился в Космопорте Галактического Центра. Он решил отправиться домой и воспользовался моментальным перемещением, связывающим бесконечное офисное здание с Космопортом.
— Почему? — спросил он.
— Потому что вы не принадлежите ни к одной из путешествующих в космосе рас, представителям которых разрешается путешествовать в одиночку.
— Но я прибыл сюда один, — указал Том.
— В сопровождении Шиша, не так ли? — заметила мисс Трэверс.
— А если бы я добрался сюда совершенно самостоятельно?
— Вам никогда бы это не удалось. Но кажется, есть одна возможность… Да, вы можете отправиться с Тангельблаттом! Сейчас я найду вам его адрес.
— Входите, прошу вас, — сказал Тангельблатт. — Не бог весть что, но я называю это убежище своим домом.
Том в растерянности стоял перед входом в нору. Он видел перед собой внушительный холм, насыпанный из грязи, длиной примерно пятьдесят футов и около двадцати футов в высоту. На холме кое-где пробивалась чахлая травка. Аккуратная эмалевая табличка гласила: ЭТО ДОМ ТАНГЕЛЬБЛАТТА. ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ.
— Благодарю за приглашение, — вежливо сказал Том. — Но я предпочел бы поговорить снаружи.
— Как вам будет угодно. Я выхожу.
Камень, закрывающий вход, отодвинулся, и в темном интерьере норы сформировался бесформенный силуэт ее обитателя. Силуэт был довольно крупный, и по мере его приближения к выходу Том определил, что обитатель норы чрезвычайно смахивает на пузырь. Тангельблатт медленно выплыл наружу, и оказалось, что он тускло-свинцового цвета.
Объявление в «Ежедневном Курьере Галактического Центра», полученное от мисс Трэверс, выглядело весьма заманчиво: ЗРЕЛЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН ТАНГЕЛЬБЛАТТИАНСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ НАПРАВЛЯЕТСЯ В СОЛНЕЧНУЮ СИСТЕМУ ДЛЯ САНАТОРНО-КУРОРТНОГО ЛЕЧЕНИЯ И СЧАСТЛИВ ПРЕДОСТАВИТЬ МЕСТО НА КОСМИЧЕСКОМ КОРАБЛЕ И ТРЕХРАЗОВОЕ ПИТАНИЕ ВО ВРЕМЯ ПУТИ ОДНОЙ РАЗУМНОЙ ОСОБИ, КОТОРАЯ ГОТОВА ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ВСЕ ЗАБОТЫ О ЕГО БАГАЖЕ.
Глава 32
И что же у нас поделывает Том? Он пытается вернуться на Землю. Он узнал, что может осуществить свое желание с помощью спонсора, некоего Тангельблатта, и сейчас они вместе находятся в каюте космического лайнера.
— Здесь весьма комфортабельно, не так ли? — сказал Тангельблатт. — Мы вылетаем через несколько минут, так что пора позаботиться о багаже. Давай-ка открой пошире рот.
— Я должен открыть рот? Что это значит?
Тангельблатт показал Тому небольшую пластиковую коробку и открыл ее, продемонстрировав желатинообразную массу мелких яиц.
— Вот багаж, о котором ты обещал заботиться. Здесь тангельблаттианские яйца, ровно квинтиллион.
— А почему ты сам не желаешь позаботиться о них?
— Я наполнил себя доверху, четыре квинтиллиона, если быть точным. Пятый квинтиллион твой, и моя квота будет полностью исчерпана.
— Зачем ты перевозишь эти яйца? И чьи они, кстати говоря?
— Это яйца Тангельблаттов, разумеется. Именно таким способом наша раса распространяется по Галактике. То, что ты видишь в коробке, представляет собой все население провинции Мовиска, которая является крупнейшим политическим подразделением на Тангеле.
— Куда ты их везешь?
— А куда мы летим? На Землю, понятно.
— И с какой целью?
— А вот это уже не твое дело.
— Я требую ответа.
— Чтобы покорить вашу планету, если уж тебе так надо знать.
— И ты рассчитывал, что я стану помогать тебе в этом грязном деле?!
— Конечно. Почему бы и нет? Что такого хорошего сделала Земля лично для тебя? Ты получишь хорошее вознаграждение, и мы дадим тебе новое тело и ограниченную автономию, когда процесс будет полностью завершен.
— И ты думаешь, что я способен предать Землю?!
— Почему бы и нет? Любое разумное существо в той или иной мере склонно к предательству.
— Только не я! И не в подобных обстоятельствах!
— Ладно, прекрати болтать и открывай рот.
— Прочь с дороги! Я ухожу!
Том и Тангельблатт сцепились в пышно изукрашенной каюте. Коробка с яйцами шлепнулась на пол. А поскольку она была сделана из дешевого пластика (чересчур дешевого для такой важной миссии!), то треснула и сразу развалилась на куски. Маленькие яйца-Тангельблатты весело заплясали на полу, выкрикивая:
— Ура! Мы прилетели, прилетели! Да здравствует новая жизнь!
— Нет еще! — зашипел на них взрослый Тангельблатт. — Марш спать! Произошла ошибка!
Воспользовавшись суматохой, Том выскочил из каюты и помчался по сияющим коридорам космического корабля. Он успел выпрыгнуть на самоходный трап в последний миг, когда трап уже отодвигался от шлюза.
Ну что же, сказал себе Том, это был слишком легкий и удобный вариант, чтобы оказаться правдой. Да, придется поискать какой-нибудь другой выход из положения!
Глава 33
Барон Корво никак не мог решить, надо ли показывать сегодня вечером новый кинофильм или все-таки не стоит. Когда он прибыл на место, вокруг театра скопилась мрачная толпа, весьма раздраженная объявлением об отмене премьеры.
— А как же Кокто? — нервно спросил курьер.
— Мне приказывают, и я повинуюсь, — пожал плечами киномеханик.
— Должно быть, произошла какая-то ошибка? — с надеждой произнесла герцогиня Миланская.
— Никакой ошибки, — сказал киномеханик. — Я получил приказ, подписанный самим бароном Корво. — Он похлопал по нагрудному карману, откуда выглядывал краешек плотного, сложенного вдвое пергамента.
— Можно, я взгляну на приказ? — вмешался адвокат Морриси. — Возможно, мне удастся найти исключение или сноску, которые выведут нас из этой тупиковой ситуации.
— Никому, кроме меня, не позволено читать приказы, которые посылает мне барон Корво. Это дело Секретной полиции. Удивляюсь, как вы вообще могли предложить такое, адвокат!
— Нижайше прошу прощения, — пролепетал Морриси. — Просто мне ужасно хотелось посмотреть Кокто.
— Мне тоже, — мрачно сказал киномеханик.
— Как, неужели вы хотите сказать, что даже не взглянули украдкой?
— Конечно, нет! Хеннеси, мой помощник, донесет на меня сразу, как только я подумаю об этом.
— И что же будет вместо Кокто? — спросила герцогиня.
— Сборная мультпрограмма. «Том и Джерри».
— Как, опять?! — воскликнула герцогиня. — Неужели мы никогда не избавимся от этой ужасной тягомотины?
— Король считает, что «Том и Джерри» — потрясающее зрелище, — сказал киномеханик. — И он уверен, что все остальные считают то же самое. Лично я готов плеваться всякий раз, когда вижу эту бестолочь кота и эту мышь с дурацким выражением на морде, но король всегда говорит, дружески пихая меня в бок: «Развеселые мультяшки, не правда ли, мистер киномеханик?». И что я всегда отвечаю? Высший класс, сир, по-другому не скажешь!
— Как и мы, все остальные, — скорбно заметил Хеннеси.
Глава 34
Лишь только Шиш ушел, Корво тяжело рухнул в кресло и трясущейся рукой налил себе двойную порцию ирландского виски. В течение всей беседы его не оставляло странное убеждение, что Шиш способен прочесть его мысли и обнаружить, о чем барон Корво, шеф Секретной полиции, постоянно думает в последние дни. И если бы Шиш действительно увидел и услышал, что происходит в мозгу барона, то с ужасом отшатнулся бы от него, как и всякий благонамеренный и верноподданный обыватель, проживающий в королевстве короля Ральфа.
Эти сны снились Корво уже несколько ночей. Они были ужасны. Они отражали безумный страх Корво предать самого себя в том самом главном, чем он безмерно гордился в бодрствующем состоянии: непоколебимая верность королю!
Во сне барон по-прежнему сохранял эту верность, но тот, Другой, который называл себя Рольфом… совсем наоборот. И ужас был в том, что Другой жил в мозгу Корво.
Проклятые сны начались даже раньше, чем король без всякого предварительного уведомления покинул дворец, чтобы уйти неизвестно куда. Барон был лояльным верноподданным, но в сны его закралось предательство. Он бы с радостью вырезал их из своей головы, если б только смог! Но какой скальпель, даже самый острый, способен на такое?
Он никому даже не заикнулся об этих снах. Ни своей достойной супруге леди Алисе. Ни своим детям, страстно обожаемым белокурым близнецам. Ни даже доктору Веллери, своему мифантропологу, хотя, следует признать, барон не раз подумывал об этом.
Ему необходимо было с кем-то поговорить. Он отчаянно нуждался в чьей-нибудь помощи, дабы покончить с предателем, укрывшимся в его собственной голове. Этот предатель, этот проклятый Рольф был главным ужасом тех кошмаров, что продолжали мучить барона из ночи в ночь.
И все-таки Корво удержался от откровенности. Обвинить самого себя в нелояльности королю? Невероятный риск, даже если ты признаешься собственному мифантропологу. Кто знает, как отреагирует Веллери? Весьма вероятно, донесет куда надо, и шефа Секретной полиции привлекут к ответу за предательский образ мыслей. Поди потом докажи, что виноват не сам Корво, а только его часть, которой он не в силах управлять! А если и докажешь, что с того? Звездная палата, без всяких сомнений, постановит, что ответственность за часть целиком и полностью ложится на целое. То есть на барона Корво и только на него одного.
А между тем во всем виноват исключительно Рольф, пришел к окончательному выводу барон. Разве у Рольфа есть какое-то право нагло разгуливать по снам Корво? И если этот Рольф не отдельный индивид, а часть самого Корво… То его можно и нужно отгородить, окуклить и вышвырнуть прочь!
Будучи главой Секретной полиции, барон по долгу службы наблюдал за снами множества людей, и вот теперь, как он понял, настало время проконтролировать свой собственный. Барон решил, что войдет в свой ночной кошмар и поговорит с этим Рольфом напрямую. Если тот и впрямь лишь часть его самого, то, скорее всего, прислушается к резонам разума, поскольку разумное резонерство — первая и основная натура Корво. Либо прислушается, либо окуклится… Другого выхода нет!
Возможно, однако, что в мозгу барона Корво угнездилась посторонняя сущность, но и с ней можно как-нибудь поладить. Правда, этот Рольф обычно действует неодолимым принуждением, но почему бы не уговорить его смягчить претензии? В конце концов, теперь их двое в этом теле, которое неплохо бы и поберечь.
Корво подумал, что до сих пор играл чересчур пассивную роль в деле с незаконным вторжением в его персональное мозговое пространство. Он просто слушал да слушал, как этот Рольф все судит и рядит о…
(Ну давай, давай произнеси это! — подначил Рольф…)
О НЕОБХОДИМОСТИ СВЕРЖЕНИЯ КОРОЛЯ!
Барон Корво застонал от отвращения. Сама идея была настолько омерзительна, что он едва не побежал сдавать себя гвардейцам как чрезвычайно подозрительную личность, доказывая тем самым свою непоколебимую верность королю. Но нет, ему долженствует противостоять Рольфу, а не бежать от него, словно бы тот и в самом деле представляет неодолимую силу…
Барон опять застонал, обхватив руками свою бедную голову. Скрывать вторжение в собственный мозг и одновременно противостоять ему — занятие невероятной сложности и требует от человека гораздо большего, чем жалкие семь битов информации, которые, по уверениям ученых, хранит оперативная память человека в любой конкретный момент.
Почувствовав себя умело окруженным и загнанным в угол, барон обратился за утешением к тому, что в последние дни стало для него самым драгоценным на свете. Сняв со стены рамку с фотографией близнецов, Корво нажал на секретную кнопку, и картинка внезапно изменилась. Теперь вместо двух упитанных белокурых мальчуганов ему улыбалась хрупкая темноволосая женщина, чьи черты способны были свести с ума какого угодно мужчину.
Это была фотокарточка Молли, жены Тома.
Корво хранил ее с тех пор, как интуитивное предсказание его Интуитивиста вынудило барона срочно произвести проверку Тома Кармоди, а заодно и миссис Кармоди, его законной жены. Невзирая на испытанную годами мудрость, Корво без памяти влюбился в эту фотокарточку. Она стала его единственным прибежищем, его сладкой и несбыточной мечтой.
А ведь попал к нему этот снимок совершенно случайно!
Узнав, что король отправил письмо некоему Тому Кармоди с Земли, барон приступил к расследованию, и сразу же выяснилось, что упомянутый Кармоди уже покинул родную планету. Тогда Корво нанял Отто Манна из Теневой службы и поручил ему нарыть компромат на Тома. Отправившись на Землю, Отто обнаружил, что в доме Кармоди никто не живет, и воспользовался специальным ключом, чтобы войти. Он немного порылся в бумагах и книгах Тома, но услышал, что к дому подъезжает машина, и немедленно ретировался. Машинально он прихватил с собой фотокарточку Молли, сделанную Томом всего неделю назад.
Корво слишком долго смотрел на эту карточку. Он погиб.
— Молли, мы живем в несравнимых мирах, — сказал он сейчас фотоснимку. — Я отвечаю за безопасность Галактической Империи, а у тебя свои собственные заботы. И мы никогда не встретимся, Молли, но я тебя люблю. Скажи мне, любовь моя, что я должен делать?
Прелестное лицо на снимке продолжало загадочно улыбаться, но Корво послышался голос, который с типичными интонациями Молли сказал:
— Право же, барон, не стоит ожидать, что другие станут принимать за вас решения! Будьте мужчиной, Корво, вы и сами способны решить, что для вас хорошо, а что плохо.
Барон встряхнул головой и подумал, что мог бы и сам обратиться к себе со столь разумными словами. Но что ему делать, он по-прежнему не знал.
Когда настало время отойти ко сну, Корво извинился перед супругой:
— Прости, дорогая, но мне придется провести эту ночь без тебя. Множество важных дел, которые я должен обдумать.
Жена приняла его слова без возражений. Главе Секретной полиции частенько приходится обдумывать Очень Важные Проблемы в спокойном уединении. Барон поцеловал детей, пожелал им доброй ночи и поднялся на верхний этаж, в свою личную комнату, которая ничем не отличалась от монашеской кельи.