Лунное дитя Макквесчин Карен

Глава 8

На следующее утро Мэм открыла дверь раньше обычного.

– Шевелись, Мия! – резко сказала она, трижды хлопнув в ладоши. – Нельзя терять время. Работник придет рано.

Мия знала, что это значит. Ей нужно было как можно скорее закончить утренние дела и быстро поесть, а затем вернуться в спальню до дальнейших распоряжений.

«Как можно скорее» – эту фразу Мэм говорила чаще всего. Выражение «до дальнейших распоряжений» было на втором месте. Однажды Джейкоб решил передразнить Мэм и насмешливо протянул «до дальнейших распоряжений». За это она дала ему такую пощечину, что у него покраснело ухо. Это потрясло и Джейкоба, и Мию. Обычно били Мию, Джейкобу читали нотации или сажали его под домашний арест. Иногда, в наказание за самые серьезные проступки, мать забирала у него телефон. В такие моменты он был совершенно несчастным, и его подавленное настроение передавалось и Мие. Пощечина была чем-то совершенно беспрецедентным.

Позже он обвинял во всем Мию.

– Если бы ты вовремя закончила все дела, – говорил он, – она не была бы в таком плохом настроении.

Он был прав. Мия из-за этого чувствовала себя просто ужасно. Как много зависело от того, успеет ли она выполнить все желания Мэм в отведенные временные рамки. От настроения Мэм зависело, казалось, счастье всей семьи. Это касалось даже Гризвольда.

Тем утром Мия поспешно оделась, умылась, почистила зубы и пошла наверх. Гризвольд радостно ткнул ее носом в ногу в знак приветствия. Сначала ей нужно будет насыпать в миску Гризвольда корм и дать ему свежей воды. Затем она вытащит все из посудомоечной машины – или, если в раковине есть посуда, – загрузит ее. Сегодня утром она старалась не подходить к окну. За два дня до этого Мэм вытащила ее из постели и заставила мыть большие кастрюли в раковине. Мия очень старалась отмыть их, но все равно попала в неприятности. Она сама виновата: не догадалась, что без жалюзи ее можно увидеть через окно. Когда Мия, опустив руки в мыльную воду, скребла кастрюлю, Мэм вскрикнула. Мия так испугалась, что немного описалась.

– Отойди от окна, глупая девчонка! Ты что делаешь?

Мэм схватила ее за руку и стянула с табуретки. Она так сильно встряхнула ее, что у нее застучали зубы. Потом Мэм сердито отправила ее спать.

Позже Мэм извинилась:

– Прости, что так вышло, Мия. Если бы ты всегда делала все как надо, мне не пришлось бы быть с тобой настолько суровой.

Мия кивнула, не поднимая глаз.

Мэм продолжила:

– Думай головой хоть немножечко. Я пытаюсь научить тебя делать все по уму, но у меня ничего не получится, если ты не будешь слушаться.

Когда пауза затянулась настолько, что потребовался ответ, Мия сказала:

– Простите.

Мэм кивнула:

– Умница моя.

Эти слова согрели сердце Мии. На самом деле она не была частью семьи, но она принадлежала им.

«Умница моя».

Мия покормила собаку и вытащила посуду из посудомоечной машины. Потом она насыпала себе хлопьев и налила в миску молока, стараясь не пролить ни капли. Она ела за стойкой, в то время как остальные члены семьи сидели за кухонным столом. Мистер допил кофе и молча пошел за телефоном и ключами. Мия услышала, как он перебирает одежду в стенном шкафу. Затем он вернулся в комнату, уже одетый в пиджак, в котором ходил на работу, и с парой кожаных перчаток в руке.

– Я пошел.

Мэм даже не подняла головы.

– Угу.

– Пока, пап, – сказал Джейкоб.

– Хорошего дня, сын, – сказал Мистер. – И тебе, Мия.

Мие нравилось, когда он прощался и с ней тоже. Она доедала хлопья с улыбкой.

Прибравшись на кухне и получив разрешение пойти в свою комнату, Мия спустилась вниз, на этот раз в сопровождении Гризвольда. Обычно ей не разрешали брать его к себе, но этим утром Мэм сделала исключение.

– Иначе он будет путаться под ногами, когда будут устанавливать жалюзи.

Мия закрыла книжный шкаф изнутри, а потом откинулась на спинку кроватки, похлопав рядом с собой. Гризвольд запрыгнул на кровать и удобно устроился рядом с ней. Он был таким теплым и мягким. Она погладила его по шерстке и почесала у него за ушками.

– Кто самый милый, самый лучший пес? – прошептала она. Гризвольд тихо фыркнул и забил хвостом о кровать.

Мия была его любимицей. Джейкоб говорил, что это потому, что она его кормит, но Мия считала, что дело не в этом. Ей казалось, что их обоих замечали только тогда, когда они делали что-то не так.

Сегодня был один из лучших дней в ее жизни. Лучше был только день, когда Мистер решил, что она поедет с ними на ярмарку штата два лета назад. Мэм была против, но он настоял на своем:

– Сюзетта, неужели ей нельзя немного повеселиться? Если мы встретим кого-нибудь из знакомых, то просто скажем, что к нам на неделю приехала погостить племянница.

Мэм фыркнула:

– Племянница? Она совсем на нас не похожа! Кроме того, люди обязательно спросят про ее родителей, и что я скажу? – Она сложила руки на груди и вызывающе вздернула подбородок. – Все мои друзья знают, что у меня только один брат и у него нет детей. А твоя сестра слишком стара, чтобы иметь такого маленького ребенка.

– Ну ладно, – нетерпеливо сказал он. – Тогда скажем, что она дочь двоюродной сестры. Что ее удочерили из Центральной Америки. – Он подмигнул Мие, и девочке показалось, что ее сердце заколотилось быстрее.

С огромным трудом ей удалось сдержаться и не улыбнуться ему в ответ. Во время поездки ей пришлось все время носить сумочку Мэм, но оно того стоило. Там было так красиво, так шумно! И так много людей! Влюбленные пары, семьи с настоящими мамами и папами – родители, которые держат за руки своих маленьких детей или толкают малышей в колясках. Один папа посадил маленького мальчика себе на плечи и сказал:

– Вот, теперь тебе все будет видно.

Все это поразило Мию до глубины души.

В тот день было жарко, но ее это не смущало. Она все еще помнила вкус профитролей и жареного сыра. Выражение ее лица, когда она откусила первый кусочек профитроля, заставило Мистера рассмеяться от удовольствия. Потом они обошли несколько скотных дворов, и она была вне себя от радости, когда увидела животных на ферме. Джейкоб все время жаловался на ужасную вонь, и Мия втайне была с ним согласна.

Сегодня тоже был хороший день. Утром ей ничего не нужно было делать, они были вдвоем с Гризвольдом. Услышав наверху тяжелые шаги, Мия поняла, что это рабочий пришел устанавливать новые жалюзи. Мэм что-то сказала ему, но Мия не могла разобрать ее слов. Этот резкий, властный тон был ей хорошо знаком. Очевидно, Мэм давала работнику указания и давала ему понять, что ожидает только самого лучшего результата.

У Мэм были очень высокие требования.

Мия зарылась лицом в мягкую собачью шерсть.

– О, Гризвольд, – сказала она. – Я так сильно тебя люблю.

В ответ он запищал и восторженно забил хвостом по кровати.

Он говорил, что тоже любит ее.

Глава 9

В свой первый рабочий день в «Могучем питании» Ники проснулась рано. Переход от сна к бодрствованию происходил постепенно. С минуту Ники лежала в уютной, словно мягкое облако, постели, глядя, как луч солнечного света пробивается сквозь щель между занавесками, и вспоминала, где она и как сюда попала.

Она в комнате Эми. Лежит на кровати, на которой спала Эми, и живет в доме, где Эми жила со своей матерью. А теперь здесь живет Ники. В каком-то смысле она словно шагнула из своей жизни в прежнюю жизнь Эми. И эта мысль вызвала у нее улыбку.

Эми была уже третьим ее назначенным адвокатом. Первая ушла, когда родила ребенка. Вторая, Энджи, не смогла совмещать работу с Ники с новой должностью. Уходя, она извинилась перед ней и сказала, что после повышения у нее совсем не хватает времени.

– Дело не в тебе, правда, – сказала она.

Ники просто пожала плечами. Она привыкла, что ей стоит рассчитывать только на себя. Люди рядом с ней надолго не задерживались. Феноменально уже то, что они просто ей помогали, учитывая, что это добровольная обязанность. И Ники всячески старалась показать, что она очень им признательна.

Первые два адвоката хорошо выполняли свои обязанности, но Эми пошла куда дальше. Она ходила с Ники по магазинам, покупала ей школьные принадлежности, посещала родительские собрания и вступилась за Ники, когда ее пригрозили отстранить от занятий за инцидент в школьном туалете.

Она была в этом не виновата.

Несколько девушек прижали ее к стене и приставили к шее ножницы. Ники была шокирована, она понятия не имела, почему они решили подкараулить именно ее. Главная зачинщица, девушка по имени Тру, сказала, что у Ники совсем нет мозгов, раз она флиртует с ее парнем, Джейсом. Когда Тру пригрозила убить ее, Ники начала сопротивляться. Не обратив внимания на прижатые к ее горлу ножницы, она ударила Тру по руке и пнула другую девушку. Они отпрянули, Ники протиснулась сквозь толпу и вышла в безопасный школьный коридор.

На следующем уроке Ники твердо решила больше не ходить в туалет во время учебы. Еще она решила больше никогда не разговаривать с Джейсом. Она даже здороваться с ним не будет. Ей казалось, что худшее уже позади, но на следующее утро ее вызвали в кабинет заместителя директора и сказали, что ее отстраняют от занятий за драку. Она попыталась объяснить, что произошло, но миссис Марцетти не стала ее слушать. Она обращалась с Ники так, словно это она была во всем виновата.

– Не знаю, как было принято в других школах, в которых вы учились, но в нашей школе хулиганство неприемлемо, – сказала она, поправляя очки на переносице. – Категорически.

– Это они начали. Они поймали меня в туалете и приставили к моему горлу ножницы, – сказала Ники. – Они мне угрожали и говорили, что убьют меня.

Миссис Марцетти продолжала говорить, не обратив на Ники никакого внимания. Пожилая женщина сердито сообщила ей, что у одной из девочек на ноге синяк размером с теннисный мяч, а у другой – порез на щеке.

– Вы могли серьезно их ранить! – возмущенно сказала она.

– Я ничего им не делала. Это они напали на меня. Они мне угрожали, они говорили, что убьют меня.

Слова Ники повисли в воздухе: миссис Марцетти ничего не ответила. Она велела ей забрать свои вещи из шкафчика и дожидаться приемных родителей у выхода из школы. Им сообщат о произошедшем.

Стараясь сдержать слезы и чувство отчаяния, Ники вышла из кабинета. Это просто катастрофа. Ей придется сидеть возле входа весь день. Ее приемные родители работают полный рабочий день и не смогут приехать за ней до конца смены. А уж когда они приедут, по головке ее точно не погладят. Они даже могут попросить, чтобы ее отдали в другую семью.

Ники со слезами подошла к своему шкафчику, достала телефон и позвонила Эми.

Едва она произнесла «отстраняют от занятий», Эми сказала:

– Ники, стой на своем. Я сейчас приеду.

Час спустя Эми вихрем ворвалась в школу. Преисполненная благодарностью, Ники начала рассказывать ей, что произошло. Когда она закончила свой рассказ, Эми была в ярости.

Пылая праведным гневом, Эми подошла к двум сотрудницам, молча работающим за компьютером за высокой стойкой.

– Прошу прощения, – сказала она, нарушая тишину. – Мне нужно немедленно встретиться с миссис Марцетти.

Женщины забормотали какие-то нелепые отговорки:

– Миссис Марцетти сейчас занята. Вы можете записаться на встречу, и она поговорит с вами в любой другой день.

Эми перегнулась через стойку и жестко сказала:

– Нет, так не пойдет. Мне нужно встретиться с ней прямо сейчас. – С каждым словом ее голос становился все тверже. Это напугало Ники. Она и не знала, что Эми может разговаривать таким тоном.

Женщины переглянулись между собой. Что-то в их взглядах заставило Ники задуматься: не вызовут ли они службу охраны? Вместо этого одна из них взяла телефон и что-то тихо проговорила миссис Марцетти. Повесив трубку, она сказала Эми:

– У миссис Марцетти есть немного свободного времени. Она ждет вас. – Она указала в сторону коридора и, когда Ники встала, чтобы последовать за ней, сказала: – Побудь здесь, дорогая. Это тебя не касается.

Эми жестом показала, чтобы Ники подошла к ней.

– Ее это касается в первую очередь. Она пойдет со мной.

Теперь, когда рядом с ней была Эми, кабинет миссис Марцетти казался совсем другим. Эми представилась как назначенный судом специальный адвокат Ники.

– Я нахожусь здесь, потому что права моей подопечной были нарушены.

– И каким же образом? – нахмурившись, спросила миссис Марцетти. Женщина сомкнула кончики пальцев.

– Я считаю, что ученики, находящиеся на вашем попечении, имеют право на безопасную среду, и когда их обвиняют в каком-либо проступке, они имеют право выступить в свою защиту. Ники лишили обоих этих прав. Я считаю эту ситуацию особенно возмутительной, поскольку Ники приемный ребенок и ей и так многое пришлось пережить.

«Особенно возмутительной».

Ники очень понравилось это выражение. Она запомнила его на будущее.

Миссис Марцетти изложила ей версию событий со слов других девочек. Свою речь она закончила, снова сказав, что в школе категорически не приемлют хулиганства.

– Применять насилие недопустимо, а издевательства над учениками будут караться со всей строгостью.

– Очень рада это слышать, – парировала Эми, – потому что над Ники издевались. Эти девочки лгут.

– Они пострадали.

– Вероятно, они сами нанесли себе эти травмы.

– И они подтверждают слова друг друга.

– А чего вы еще ожидали? Я не знаю этих девушек, но я знаю Ники. Ники – не лгунья. Я верю ее версии событий. На нее напали и ей угрожали.

– Мы можем разглагольствовать до бесконечности, – сказала миссис Марцетти. – Я уже приняла решение и подготовила все документы. Все остается в силе.

Любой другой мог отступить или попросить заместителя директора передумать. Но только не Эми.

– Значит, вам придется их переделать, – сказала она, – потому что произойдет вот что. Ники не отстранят от занятий. Вы позвоните ее приемным родителям и скажете им, что произошло недоразумение и в конце концов все уладилось. Ники вернется на уроки и не будет наказана. Если в будущем возникнут еще какие-то проблемы, вы сразу же позвоните мне. И я хочу, чтобы к Ники было такое же отношение, как и к ученицам, которые вам нравятся.

Миссис Марцетти начала возражать.

– Погодите-ка! – возмущенно сказала она.

– Нет, это вы погодите, – сказала Эми, поднимаясь на ноги и нависая над миссис Марцетти. – Вам должно быть стыдно. Травить приемного ребенка, который не может за себя постоять. Я даю вам возможность все исправить. Если вы не глупый человек, вы ею воспользуетесь.

Две женщины пристально смотрели друг на друга. Вероятно, это длилось не больше минуты, но Ники показалось, что прошла целая вечность. Наконец миссис Марцетти вздохнула.

– Ники, на этот раз я вынесу тебе предупреждение. Твоим приемным родителям сообщат о произошедшем. Можешь идти на уроки.

Когда Ники встала, чтобы уйти, миссис Марцетти не смогла удержаться от последней колкости:

– Родители Тру говорят, что свяжутся со своим адвокатом.

Эми сказала:

– Я адвокат. Сообщите им, что я буду счастлива встретиться с их законным представителем.

В приемной Эми вручила одной из сотрудниц свою визитную карточку и попросила записать ее номер телефона в качестве первого контактного лица Ники на случай чрезвычайных ситуаций.

Сейчас, лежа в спальне Эми, Ники вспомнила этот случай, и ее губы медленно изогнулись в усмешке. Эми невероятно крутая. Она – самый смелый человек, которого она когда-либо встречала. Она решительная. Уверенная в себе. Полная энтузиазма. Просто лучшая из всех.

Мать Эми, Шерон, была совсем на нее не похожа, и Ники было интересно, каким был ее отец.

– Я никогда его не видела, – сказала Эми, когда Ники о нем спросила.

Она сказала, что ее мать просто переспала с каким-то парнем, а потом решила оставить ребенка.

– Я даже рада, что она это сделала, – со смехом сказала Эми. Ее отец даже не знал, что у него есть ребенок, но Эми, казалось, было хорошо и без него. Его судьба никогда ее не интересовала.

Было трудно представить, что шестидесятилетняя женщина переспала с каким-то парнем, забеременела и растила ребенка в одиночку. Но опять же, это было целую жизнь назад.

Ники не покидала мысль, что сегодняшний день, ее первый рабочий день, будет началом новой жизни. Желая произвести хорошее впечатление, она надела свои лучшие брюки и голубую форменную футболку магазина «Могучее питание». Потом она собрала волосы в аккуратный пучок и спустилась на кухню.

После завтрака Шерон отвезла ее в торговый центр, высадила у магазина спортивного питания и сказала:

– Позвони, когда закончишь. Я за тобой заеду.

Ники подняла рюкзак.

– Я могу дойти пешком. Я не хочу доставлять вам много хлопот. – Она старалась, чтобы это звучало небрежно. Отведя глаза, она ждала, что скажет Шерон.

– Не говори глупостей. Незачем тебе ходить по этому холоду и слякоти. Я без проблем за тобой заеду.

Они с Шерон только начали узнавать друг друга. Эми говорила, что ее мама была доброй и покладистой, но Ники знала, что люди не так однозначны и за внешней привлекательностью могли скрываться уродство и жестокость. Конечно, Эми знала Шерон всю свою жизнь и наверняка сталкивалась со всеми сторонами ее личности. Но часто с членами семьи люди вели себя по-другому. Ники узнала об этом в приемной семье.

Даже в самых лучших семьях предпочтение всегда отдавалось собственной крови и плоти – даже когда было видно, что о тебе заботятся. Но сейчас все происходило по-другому. Шерон впустила Ники к себе в дом, потому что сделала одолжение Эми. Это не принесет ей никакой материальной выгоды, и, похоже, она не ожидала, что Ники будет хватать звезды с неба.

Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ники была одновременно благодарна Шерон, но не могла избавиться от сомнений. Все хорошее обычно быстро заканчивается.

Но по крайней мере ей не нужно волноваться о том, что какой-то отвратительный старик будет лапать ее, когда она спит.

То, что она нашла работу так быстро, казалось ей добрым знаком. Она начинала жизнь с чистого листа. Она решила, что теперь все будет по-другому.

Ники постучалась в стеклянную дверь и поприветствовала хозяйку магазина, высокую кудрявую блондинку.

– Привет, я Ники. Вчера Макс взял меня на работу.

Женщина нахмурилась. В ярком свете ламп магазина ее макияж казался кричащим.

– Да. – Она прочистила горло. – Он нанял тебя, пока меня не было.

В помещении на мгновение воцарилась неловкая тишина. Затем она кивнула:

– Меня зовут Дон. Я жена Макса.

Ники хорошо умела считывать настроение людей. Эми называла это «измерением температуры в комнате». По тону Дон и языку ее тела Ники догадалась, что той явно не по душе ее присутствие. Может быть, Макс не поговорил с ней, а может быть, они и правда не могли позволить себе платить еще одному работнику.

Но она не собиралась сдаваться без боя. Она пришла сюда, и она готова работать.

– Макс сказал, что вы здесь главная. И что вы можете меня обучить.

Услышав эти слова, Дон, казалось, смягчилась.

– Ты раньше работала в сфере спортивного питания? – спросила она.

– Нет, но я готова учиться и обещаю, что буду очень много работать. Вы увидите, я схватываю все на лету. – Ники говорила уверенно, но для нее эти слова были как строчки из стихотворения. Она действительно много работала и схватывала все на лету, но говорить эти фразы ее научила Эми.

«Работодатели должны быть уверены, что ты подходишь для этой работы. Им также нравится, когда ты можешь взять инициативу на себя».

«Можешь взять инициативу на себя».

Как точно она описала, что они хотят быть главными и ожидают от своих сотрудников только слепого повиновения.

Что ж, Ники может сыграть и в эту игру. Правда, неубедительно, но это неважно.

– Хорошо! – сказала Дон. – Тебе нужно будет многому научиться. Поэтому тебе нужно внимательно слушать все, что я говорю. – У нее был очень самодовольный вид, как будто она была готова поделиться каким-то сакральным знанием. – Давай я тебе все покажу.

Экскурсия была короткой. Магазин представлял собой одно большое помещение. Справа была касса, а по обе стороны, вдоль стен, тянулись полки с товарами. Вдоль задней стены располагался фреш-бар, а перед ним теснилось несколько столиков.

Дон провела Ники к холодильнику за барной стойкой.

– У нас есть сельдерей, свекла, морковь… – перечисляла она овощи. Потом женщина указала на имбирь, яблоки, шпинат, и Ники поймала себя на том, что кивает в знак согласия. Когда Дон закончила перечислять содержимое холодильника, она выпрямилась и довольно резко сказала: – Думаю, тебе не помешало бы это записать.

«Записать названия продуктов?»

Ники не стала говорить это вслух. Вместо этого она сказала:

– Да, мэм.

И, извинившись, достала из сумки блокнот и ручку.

Она будет послушным работником, даже если для этого придется вести себя как полная идиотка. Это проблема неквалифицированных рабочих мест. Люди считали, что если бы она была умнее, она бы занималась чем-то другим, что требовало большего умственного напряжения. Ну, или, по крайней мере, пошла бы учиться в колледж. Но учеба никогда не была на первом месте в списке ее приоритетов и, возможно, никогда не будет. В первую очередь ей нужно выживать.

Пока Дон объясняла, как ведутся дела в магазине, Ники поняла, что это довольно простая работа. Мыть и нарезать продукты было нетрудно. Знания о том, что нужно мыть руки и пользоваться перчатками, относились к области здравого смысла. В ламинированных карточках за прилавком были инструкции по приготовлению каждого вида сока. Дон зачем-то показала Ники, как правильно вытирать стойку, и девушка притворилась, что внимательно ее слушает. Кассовый аппарат, которым ей предстояло пользоваться, только если в магазине не будет никого из владельцев, был очень похож на те, которыми она пользовалась в других местах, и не представлял никакой сложности.

– Мы предпочитаем сами рассчитывать клиентов, – быстро сказала Дон. – Скорее всего тебе не придется часто работать на кассе. Или вообще не придется.

То есть «руки прочь от наших денег».

– Да, мэм.

Это ее вполне устраивало.

– Если во фреш-баре не будет посетителей, ты будешь убираться в магазине и расставлять товар на полках. Или будешь знакомиться с нашим ассортиментом. Клиенты будут задавать вопросы, и ты должна быть в состоянии помочь им выбрать нужный товар. – Она махнула рукой в сторону полок, заполненных пластиковыми баночками с различными витаминами, добавками и порошками. Надписи над каждой полкой обозначали назначение товара: «Энергия!», «Потеря веса!», «Здоровье сердца!», «Витамины!», «Заменители еды!», «Спортивные добавки!».

Дон протянула ей два скрепленных листа бумаги:

– Это руководство для сотрудников. Выучи все, что здесь написано, и запиши мой номер телефона. Если будешь опаздывать, немедленно ставь меня в известность. За опоздание ты получишь предупреждение, а за отсутствие без уважительной причины будешь уволена. Здесь, в «Могучем питании», мы ценим надежность.