Грязная магия Казаков Дмитрий

– Сделаем на ходу! – отрезал первый.

Кто-то закряхтел, неровности впились в спину Арса больнее, он ощутил, что его подняли и куда-то понесли.

– Я сделаю стимуляцию, – сказал первый голос. – А ты, Петруньо, введи ему раствор на жабьих крылышках. Литра хватит.

Арс хотел заметить, что у жаб крылышек нету, но не успел. Две руки легли ему на грудь. Мощнейший заряд магии пронизал тело от пяток до макушки, заставив сократиться все мускулы разом, а мысли – с испуганным писком выпорхнуть из головы.

Арса выгнуло дугой, изо рта его вырвался хриплый вопль.

– Ага, отлично. Давай еще!

Ко второму разу Арс оказался готов и даже не заорал, хотя ощущения были такие, словно его изо всех сил ударили раскаленной сковородой по затылку, по почкам и по пяткам.

Но на этом пытки не кончились. В рот протиснулось что-то скользкое, оказавшееся тонкой трубочкой. Из нее закапало нечто, по вкусу напоминающее желчь бешеной коровы. Горло обжигало, но Арс глотал, дабы никто не заподозрил, что он ощущает этот мерзкий вкус.

– Ну вот, теперь он у нас точно не помрет, – удовлетворенно сказал первый голос.

– Ага, – поддакнул Петруньо.

Арс был в этом совершенно не уверен. От всего, что сделали с ним, он почувствовал себя на самом деле больным. Тело ломило, мускулы подергивались, ныл желудок, которому не нравился раствор на жабьих крылышках, а в голове что-то мерзко ворочалось.

Сознание, напуганное потрясениями, начало меркнуть.

Когда Арс очнулся, его уже выволокли во двор. Приоткрыв глаза, Топыряк обнаружил рядом участливо глядящую на него лошадиную морду. Ее красно-белый цвет наводил на мысль о том, что начались кошмары.

Глаза пришлось закрыть.

Носилки с Арсом куда-то закинули, потом толкнули с такой силой, что они во что-то врезались. На живот студенту упало нечто большое и угловатое.

– Осторожнее! – сказал Петруньо сердито. – Если пациент без сознания, то это не повод, чтобы над ним издеваться!

– Да мы случайно, – без особого раскаяния пробурчал кто-то голосом гулким, как хохот в пещере.

Послышался щелчок от удара хлыстом, и карета, задрожав, сдвинулась с места. Колеса ее издавали такой громкий и пронзительный скрип, что его можно было использовать для поднятия мертвых – труп не выдержал бы подобного насилия над собственными ушами.

Вероятно, за Топыряком по ошибке прислали реанимационную Скорую.

Догадку подтверждал принудительный массаж – Арса побрасывало, а размещенные на носилках стратегическим образом неровности сладострастно впивались ему в спину. Колеса Скорой были заколдованы так, чтобы наезжать на все кочки и проваливаться во все рытвины, которых на улицах Ква-Ква великое множество.

Во время самых выдающихся подлетов Арс проводил в воздухе столько времени, что не без оснований пугался, что при падении промахнется мимо носилок. Но пока все обходилось.

Когда тряска немного поутихла (карета въехала в лужу, дно которой состояло из мягкой и липкой грязи), он рискнул приоткрыть глаза.

Изнутри карета напоминала очень тесную камеру пыток, принадлежащую свихнувшемуся палачу. Тут имелись блестящие трубочки, свисающие и звенящие острые детали, непонятные раскоряки, резиновые груши и прочее, что способно вызвать у незнакомого с предназначением этих предметов лишь ужас.

У знакомого, кстати, тоже.

Среди этого хлама удачно замаскировались два тролля. Они выглядели наиболее безобидно и поэтому скользящий по магико-медицинским причиндалам взгляд невольно останавливался на каменистых физиономиях, на которых намертво застыло выражение, свойственное навесному замку.

Стало понятно, кто тащил носилки с Арсом и почему его так немилосердно швыряли. Тролли наряду с некоторыми достоинствами (большая сила, выносливость, общая толстокожесть), обладают и недостатками. Все же достаточно трудно объяснить существу, произошедшему от скалы, что такое деликатность.

Прочих членов экипажа Скорой Арсу видно не было, а голову он поворачивать боялся. Где-то за его макушкой происходил оживленный разговор.

– Док, а вам не кажется странным, что у него нет никаких видимых симптомов? – спросил тот, кого называли Петруньо.

– Криенский магический вирус – штука хитрая! – важно ответил док. – Честно говоря, не очень понятно, что это вообще такое.

– А может, у него что-нибудь другое? Вдруг та девица ошиблась?

– Лучше не рисковать! Наша задача – не допустить эпидемии! – голос дока стал суровым. – Поместим этого парня в закрытый бокс на недельку и посмотрим, что будет!

«На недельку?» – Арс ощутил, что ему становится по-настоящему плохо. Столь долгое знакомство с больничной жизнью вовсе не входило в его планы.

– Эй, ребята, – сказал Топыряк, усаживаясь, – я совершенно здоров, остановите карету и выпустите меня!

– Ну вот, что я говорил? – док оказался маленьким толстячком, во внешности которого настораживал взгляд – добрый до умопомрачения. От этой доброты хотелось убежать и спрятаться. – Только больной человек будет говорить, что он совершенно здоров!

– Да, док, – Петруньо, дылда в драной мантии, которая когда-то была белой, скорбно кивнул. – Этот криенский вирус, похоже, еще и на голову действует!

– Вы что, не поняли? Я здоров! – выкрикнул Арс, начиная нервничать.

Но на его вопли не обратили никакого внимания.

– Эй, Сидящий-в-Тени и Украшенный-Птичьим-Пометом, привяжите-ка его, – приказал док.

Тролли с рокотом пробудились к жизни.

Традиция наречения имен в их роду не менялась много тысячелетий, с тех времен, когда они вели малоподвижный образ жизни и отличить одного от другого проще всего было по особенностям внешности (если такое слово применимо к разумным валунам!) или местонахождения.

К несчастью для Арса, те времена давно прошли. Нынешние тролли уступают в проворстве кошкам, но движутся достаточно быстро. Не успел студент дернуться, как был схвачен двумя парами рук, которые держали его с ласковостью горного обвала.

– Только не сломайте ему ничего! – прикрикнул Петруньо. – А то возись потом еще и с переломами!

– Да я не болен! – пыхтел Арс, тщась вырваться (с тем же успехом он мог попытаться спилить дерево воздушным шариком).

– Будет болтать, рот заткните! – приказал доктор. – Только не куском камня, как в прошлый раз. А то пришлось зубы пациента извлекать из пищевода.

Арс почему-то ощутил, что ему больше не хочется разговаривать. А поскольку с первой задачей тролли справились, примотав тело Топыряка к носилкам чудовищным количеством прочных ремней, то возможности двигаться он также оказался лишен.

Остаток дороги пришлось слушать, как док и Петруньо обсуждают проблемы иссечения какого-то пупочного сфинктера и применения для этого режущих чар седьмого разряда.

Для непрофессионала тема, надо сказать, была не самая занимательная.

А потом карета остановилась.

– Приехали, – буркнул док, – выносите.

Дверцы в Скорой располагались не только сбоку, но и сзади. Когда они распахнулись, то Арс увидел широкий, обнесенный высокой стеной двор, по которому сновали люди.

– Где мы? – спросил он, когда тролли потащили носилки наружу.

– Это больница, – сообщил Петруньо таким тоном, словно разговаривал с трехлетним несмышленышем.

– Понятно, что не таверна. Но какая?

– Фиолетовая, что на улице Дохлых Кошек.

– Ого.

Больниц в Ква-Ква было семь, и каждая называлась по одному из цветов радуги. Наверное, был в этом какой-то смысл, но маги-медики его упорно скрывали. Арсу еще повезло, что он не оказался в Красной, где любимым методом лечения простуды была трепанация черепа.

– Тащите его на третий этаж, к особым боксам, – сказал док.

Арс, чувствующий себя готовой к зимовке куколкой бабочки, мученически взирал на то, как его волокут по коридору, а потом по лестнице. В больнице было людно – сновал персонал в белых одеяниях, обильно запачканных тошнотворными жидкостями, бодро ковыляли пациенты.

Пахло чем-то горьким. Иногда через этот аромат пробивался запах горелой каши, хорошо знакомый Арсу по студенческой харчевне в МУ.

– Какой диагноз? – на третьем этаже Топыряка встретил бодрого вида маг в высокой полотняной шапке. Благоприятное впечатление портил висящий на его шее острейший клинок, испятнанный чем-то бурым.

За такой дружно удавились бы все убийцы Ква-Ква.

– Подозрение на криенский вирус, – не стал запираться Петруньо, – и что-то с мозгами. Пациент утверждает, что здоров.

– Даже если так, то это только временно, – маг с клинком на шее улыбнулся так, что Арс почувствовал острое желание оказаться подальше. Где-нибудь в соседнем Лоскуте.

– Послушайте, я оказался тут случайно… – начал было он.

– Все ясно, коллега, – кивнул маг, – сейчас мы его успокоим!

Глаза его ярко вспыхнули, и Арс ощутил неодолимое желание спать. Веки Топыряка опустились так стремительно, что едва не прищемили торчащий из-под них взгляд.

– Ну, что вы выбрали, господин? – голос официанта просто истекал подобострастием.

Известнейший поллитртриналох Цук Цурюк поднял голову от меню, в котором ковырялся уже полчаса. Бывшему ассенизатору трудно было ориентироваться среди всяких «фрю де воляй» и «бош-флен» в соусе «буль-буль».

– Вот это, – сказал Краск Пух, тыкая пальцем наугад, – с гарниром из вот этого… и бутылку вот этого!

– Будет в лучшем виде! – официант улыбнулся, чтобы скрыть замешательство. Работая в ресторане гостиницы «Три носка» пятый год, он привык ко всему, но такого, чтобы клиент попросил маринованную селедку с гарниром из торта с марципанами, еще не видел…

Официант удалился, Краск Пух остался в одиночестве. Все в этом ресторане, от безупречно выглаженной скатерти до огромных зеркал на стенах, действовало ему на нервы.

В закусочной Гульга на Бронной улице было куда уютнее, несмотря на то, что пахло там протухшей блевотиной, в пиве плавали мухи, а за некоторые блюда приходилось сражаться с тараканами.

Все дело было в людях. Те, кто ужинал здесь, ощущали гордость по причине того, что перед ними кто-то пресмыкается. Отбросы общества, собиравшиеся у Гульга, не подозревали, что их кто-то так называет, а гордились тем, что добросовестно выполняли свою работу.

– Вот ваш заказ, господин.

– Благодарю, – Краск Пух с отвращением поглядел на предложенные ему нож и вилку.

Ах да, их нужно держать одновременно…

И принесли ему не совсем то, что он хотел. Вместо куска хорошо прожаренного мяса в тарелке было что-то, под слоем соуса могущее оказаться чем угодно, вплоть до обрезка подметки.

Плюнув на все, великий поллитртриналох схватил кусок торта руками. Он уже понял, что очень богатые люди не могут вести себя неприлично, в любом случае они проявляют естественную простоту.

Вся неприличность достается на долю бедняков.

Очнувшись, Арс первым делом ощутил голову. Точнее – угнездившуюся в ней боль.

Все остальное, кроме нее, было довольно неплохо. На теле не чувствовалось никаких ремней. Равно как и одежды. Он лежал совершенно голый под легким одеялом, и шершавая ткань чуть щекотала кожу.

– Что, очухался? – спросил кто-то рядом голосом настолько сиплым, что было непонятно, как его обладатель вообще ухитряется разговаривать.

– Ага, – сказал Арс и открыл глаза.

Похоже было, что он попал во владения сумасшедшего, помешанного на зеленом цвете. Все тут было жизнерадостно-изумрудным: потолок, стены, пол, решетки на окнах, металлическая дверь со смотровым окошечком. Воздух в нем дрожал, показывая, что отверстие надежно перекрыто заклинанием.

– Что, впервые в больнице? – спросил сиплый голос.

Повернув голову, Арс обнаружил его обладателя – щуплого, чудовищно волосатого мужика с огромной головой, главным украшением которой были длинные черные усы, торчащие, как кота. Облаченный в белые трусы в алый горошек, мужик сидел на кровати и легкомысленно болтал ногами.

– Ага, – сказал Топыряк.

– И какой диагноз?

– Я здоров!

– Это ты так думаешь! – усач ухмыльнулся. – Но те, кто поместили тебя сюда, считают иначе! А их мнение имеет несколько больше веса, чем твое. Усек?

– Усек, – ответил Арс, – они думают, что у меня этот… криенский вирус.

– Да, редкая штука, – усатый мужик покачал головой. – Иначе бы я о ней слышал. Я тут уже два месяца, а зовут меня Крофт Лар. Я гробокопатель.

После чего он спрыгнул с кровати и протянул руку.

– Кто? – спросил Арс, пожимая ладонь усача. – Грибокопатель?

– Нет, гробокопатель, – объяснил Крофт Лар, – разоритель гробниц. Вскрывал всякие древние склепы, забирал золотишко. Мертвым оно все равно не нужно. Работа грязная, не особенно почтенная, но прибыльная.

– А сюда как попал?

– В последний раз кроме сокровищ я выкопал какую-то пакость, – вздохнул Крофт Лар. – Представляешь, раньше я был лыс как колено, а тут – оброс в три дня! Усы, шевелюра, да и по всему телу…

Он повернулся, демонстрируя спину, лохматости которой позавидовал бы волк.

– И еще всякие пакости начались, – дернул себя за ус гробокопатель, – я до ближайшего мага-целителя добрался, а он меня сюда упек…

– А эти – чего? – спросил Арс, обнаружив, что в комнате имеются еще две кровати, и обе – занятые. На одной из-под зеленого (само собой) одеяла торчала краснощекая физиономия, и ее обладатель крепко спал, на второй топорщилось что-то непонятное, мало похожее на человека.

– Тот, что дрыхнет, болен темпоральной лихорадкой, – сообщил Крофт Лар. – Его лихорадит временем. Сейчас у него глубокая ночь, и когда наступит утро, через пять минут или спустя год – не знает никто. Тяжелый случай. А другой…

Шлепая босыми ногами, гробокопатель подошел ко второй койке и слегка приподнял одеяло. Под ним виднелось человеческое тело, из которого росли деревья! Небольшие, в полметра, но самые настоящие. На яблоне можно было рассмотреть крошечные алые плоды.

– Дендроидные полипы, – сказал Крофт Лар. – Парень едва держится. Его каждый день одурманивают чарами, но помогает все слабее. Думаю, что резать будут.

– А это не заразно? – спросил Арс. – И твоя эта… волосатость…

– Кто же ее знает? – пожал плечами Крофт Лар. – Может, и заразная. На всякий случай нас сюда и поместили, чтобы мы других не заразили… Тебя-то как зовут?

– Арс. И долго я тут пробуду?

– Кто же знает? Вот скоро доктор Садюк придет с обходом, у него и спроси.

За дверью загрохотали шаги, послышались голоса.

– О, идут! – Крофт Лар прыгнул в кровать. – Ща осматривать будут.

В двери что-то загрохотало, Арс ощутил отзвуки отпирающих заклинаний. В окошечке мелькнуло чье-то лицо, затем дверь распахнулась, и через порог ступил тот самый бодрый маг, который встречал нового пациента. На лице его играла улыбка, способная избавлять от хворей закоренелых ипохондриков.

– Так-так, – проговорил доктор Садюк, поигрывая висящей на шее зловещего вида железякой. – Что тут у нас сегодня?

Вслед за доктором в помещение вступил тролль, прихваченный на случай, если кто-то из пациентов начнет слишком бурно радоваться, и две женщины ужасно сурового вида.

На руках их красовались перчатки из кожи василиска, а лица прятались под тканевыми масками. Садюк такой защитой пренебрегал, и неудивительно: при его виде самый злотворный микроб упал бы в глубокий обморок.

Первым доктор подошел к мрачно сопящему Крофту Лару.

– Ну, как наши волосики? – спросил он игриво.

– Растут, – ответил гробокопатель.

– Печально, – улыбка пропала с лица Садюка так внезапно, словно ее сдернули за веревочку. – Сегодня попробуем мазь из бледной поганки с мандрагорой и «драконье дыхание»…

– Нет! – усы Крофта Лара встали дыбом.

– Да, – ласково возразил доктор, и гробокопатель сник. – Это для твоей же пользы.

Одна из женщин, стоящих за его спиной, что-то старательно записывала.

Когда Садюк повернулся к Арсу и ласково ему улыбнулся, тот ощутил сильное желание провалиться сквозь кровать, пол и даже землю. Компания обитателей Нижнего мира показалась ему в этот момент более привлекательной, чем общество доктора.

– Как себя чувствуете?

– Отлично, – пролепетал Арс тоном девочки, встретившей в лесу серого зубастого зверя, – я здоров…

– Если так, то мы не будем вас тут долго держать, – не стал спорить Садюк. – Но сначала мы проведем полное комплексное обследование. Вдруг криенский вирус все же поселился в вашем организме?

Спорить с этим доктором было все равно что пытаться плыть по земле.

– Внутренний осмотр, анализы, сканирование, – велел Садюк записывающей женщине. – А там посмотрим.

Заросшему дендроидными полипами и спящему он уделил немного времени, что было понятно – мучить находящихся в бессознательном состоянии вовсе не так интересно.

Когда дверь с грохотом захлопнулась, Арс и Крофт Лар одновременно испустили вздох облегчения.

– Скоро принесут завтрак, – сказал гробокопатель, – я пока не поем, не успокоюсь. Меня от одного вида этого типа тошнит…

Арса пока не тошнило, но он заподозрил, что это ненадолго.

Завтрак принесли через полчаса. Вновь заскрежетал замок, и в комнату вкатился толкаемый одной из женщин в василисковых рукавицах столик на колесах. На нем дребезжали исходящие паром тарелки.

Но Арса ждало серьезное разочарование. Молодой организм предлагалось насытить несколькими ложками каши, больше похожей на сгущенное чем-то напоминающим песок молоко, тремя кусками хлеба, которые зачерствели еще в прошлом веке, омлетом, похожим на раздавленного слизняка, и стаканом прозрачной жидкости с двумя чаинками на дне.

– И это все? – спросил он возмущенно. – Они что, издеваются?

– Пока нет, – ответил Крофт Лар. – Вот когда возьмутся тебя обследовать, там-то и начнутся настоящие издевательства…

Просидев в кустах у входа в Магический Университет два дня, Кривой Билли заподозрил, что что-то идет не так. Нельзя было исключить, что жертва поселилась в стенах учебного заведения, надеясь дождаться там того момента, пока убийца уйдет. Но опыт подсказывал Билли, что Арса Топыряка в пределах МУ уже нет…

И Билли был склонен этому опыту верить.

– Вот засранец, – сказал убийца, пряча нож и с хрустом распрямляя несколько затекшее тело, – как только выскользнул?

Приходилось обращаться к плану номер два.

Придав физиономии насколько возможно добродушное выражение (с тем же результатом медведь мог выдавать себя за червяка), Кривой Билли выбрался из кустов и принялся ждать.

Ожидание его длилось недолго, до первой группы студентов в зеленых мантиях.

– Не будете ли вы столь любезны, – сказал Билли, возникая перед ними с профессиональной бесшумностью.

Студенты дружно вздрогнули.

Кривой Билли собрался с духом и продолжил, насилуя язык, который все норовил произнести что-нибудь вроде «а ну все сказали, ублюдки!» или «замочу, умники!»:

– Не могли бы вы мне сказать, где обитает студент, именуемый Арс Топыряк? Он с вашего фак… фак… фримультета.

– Факультета, – поправил его кто-то.

– Точно, твою ма… в смысле, спасибо!

– А зачем он вам? – храбро спросила девушка, спрятавшись за спины приятелей.

– Я ему должен денег, хочу отдать.

Чем нелепее ложь, тем проще в нее верят. Если бы страхолюдный тип с одним глазом и шрамами на лице начал юлить, нести околесицу про то, что он любимый дядюшка, приехавший из деревни, ему бы не поверил никто. Но подобное наглое вранье сбило всех с толку.

– Вон туда, прямо, – сказал один из студентов, указывая на идущую от университета улочку, – по ней третий поворот направо, там будет переулок Семи Гномов. В нем дом такой серый, длинный…

– Благодарю вас, – из последних сил сдерживая рвущиеся с языка ругательства, Кривой Билли развернулся и зашагал прочь.

Только сделав первый из указанных поворотов, он облегчил душу. Выслушавший пятиэтажную тираду кот уважительно моргнул, а слабонервная сорока с истошными криками понеслась прочь.

Переулок Семи Гномов Кривой Билли нашел довольно быстро, как и большой серый дом. Но когда он ступил на дорожку, ведущую к дверям, на пути убийцы возникло препятствие.

При ближайшем рассмотрении оно оказалось толстой женщиной в огромной шляпе, украшенной таким количеством фруктов и цветов, что их хватило бы на небольшую сельскохозяйственную выставку.

– Кто вы есть быть? – спросила женщина строго, заставив Кривого Билли растеряться.

Госпожа Тюфяк, хозяйка дома, в котором снимали комнату Арс и Шнор, происходила из заштатного Лоскута к западу от Ква-Ква и всячески подчеркивала свое происхождение, разговаривая с нарочитой неправильностью. Из-за этого общение с ней напоминало разгадывание ребусов.

– Кто вы есть быть? Я вас спросить! – настаивала она.

Кривой Билли испытал чудовищной силы искушение устранить препятствие обычным для себя способом – ударом ножа. Но вокруг было слишком людно, и он сдержался.

– Я ищу одного человека, – проскрежетал он. – Его зовут Арс. Я должен ему денег!

Но на этот раз байка не сработала.

– Ай-яй-яй, – затрясла головой госпожа Тюфяк, рискуя закрепленными на шляпе сельхозпродуктами. – Врать хорошо не есть! Такой же как вы приходить вчера и тоже просить Арс! Тоже должен деньги. Я отказать – в этот дом приходить только приличный люди! И кроме того, Арс здесь не быть уже несколько день.

Пока Кривой Билли переводил услышанное в нормальные слова, госпожа Тюфяк буровила его недоброжелательным взглядом, годным для разведки глубоко залегающих месторождений нефти.

Осознав то, что ему сказали, убийца обомлел – что, кто-то приходил сюда раньше него? Что, этого студента ищет еще кто-то? Кто-то осмелился перейти дорогу ему, Кривому Билли?

Повторное искушение было еще сильнее первого. За то, что Билли не поддался, Кривого стоило признать святым, достойным вознесения прямо на Влимп и возведения в его честь храма Святого Убийцы…

Ведь он всего лишь заскрипел зубами.

– Нет, говоришь? – слова с трудом прорывались сквозь скрип. – Смотри, мамаша, если ты меня обманываешь…

Госпожа Тюфяк отступила на шаг. В крошечном, скрытом шляпой и черепом мозгу зародилось подозрение, что существуют люди, ее не боящиеся и даже способные причинить ей вред.

Это было сродни откровению.

Когда она пришла в себя, Кривого Билли и след простыл.

Надо сказать, что Дыры, равно как и Норы, представляют собой что-то вроде темного и сырого угла в доме, откуда расползается плесень разных видов, тараканы, клопы, муравьи и прочие разновидности паразитов.

Так вот убийцы занимают в этих темных углах города положение крыс – самых сильных и умных существ, или, если использовать более благородное сравнение, – аристократов преступного мира.

Поэтому когда Кривой Билли пинком отворил дверь таверны «Тугая мошна», где собирались предводители обитающих в Дырах нищих, то завсегдатаи и не подумали выразить возмущение. Они лишь поглубже втянули головы в плечи и предприняли попытку слиться с ландшафтом (ну или тем, что его заменяет в тавернах).

Совершенно безуспешную, надо сказать.

– Слушайте меня, – сказал Кривой Билли, выйдя в центр таверны и для убедительности поигрывая ножом, – и ты, Жирный Друмс, не отворачивай морду. Мне нужна одна услуга от вас, и кто ее окажет, будет радоваться этому не один год…

– Э, что ты хочешь? – спросил самый смелый из нищих, Однорукий Бобо. Рук у него было две, но в молодости он немало заработал, успешно скрывая конечность где-то в районе ягодиц.

– Чтобы вы нашли мне одного человека. – Кривой Билли обвел таверну взглядом единственного ока, и тупейший из сидящих за столами попрошаек понял, что отказать убийце будет неразумно.

И вредно для здоровья.

– Его зовут Арс Топыряк, он студент, – сообщил убийца, после чего описал внешность жертвы со всей возможной дотошностью.

– Где он может быть, я не знаю, – сказал Кривой Билли на прощание, – и пусть все ваши подопечные ищут его: те, кто побирается у храмов, и жирующие за старыми стенами, и клянчащие на окраинах…

– Мы постараемся, – пообещал Однорукий Бобо. – Очень постараемся.

– Вот и отлично, – сказал Кривой Билли и вышел.

Откуда ему было знать, что вчерашним днем в Норах похожий разговор состоялся у Косого Эдди с некоронованным правителем норных побирушек Золотым Ойлем.

И закончился он примерно с тем же результатом.