Гэп Суйндык Гулшат
Он вручил ему складную лестницу – легкая и прочная, не более полуметра, она могла удлиняться в два раза. На одном из окончаний гэперовской лестницы был спрятан металлический крючок.
– На случай, если сорвешься, можно крючком зацепиться за выступ, – предостерег Крис.
Срываться с крыши у Тома не было в планах. Стажировка в Министерстве Гэпа казалась ему интересной, хоть и почетно-принудительной. Он понимал, что для гэперов это была возможность изучить Тома поближе и не терять его из вида. Ведь его случай, как они выразились, уникальный.
Том с Крисом поднялись на крышу дома. Так же, как и вчера, весь горизонт был завален лестницами, которые, как мостики, простирались между зданиями. Общий вид дополняли трубы, торчавшие из домов, воздухоочистительные и отопительные, каждая из них выбрасывала черный дым. Печальную картину дополняла серая зловонная копоть, хлопьями летавшая по воздуху. Этот запах не был таким резким, как вчера, благодаря кислородным шарикам.
– Это первый уровень Гэпа, – также поморщился от вида Крис. – Чистый воздух можно застать только на третьем уровне, куда мы и направляемся.
Поначалу путь по крышам показался Тому несложной разминкой с перепрыгиванием. Здания стояли вплотную друг к другу. Затем Крис стал избирать более сложные маршруты, карабкаясь на высокие помещения, и тогда им приходилось пускать в ход свои лестницы. Сложность заключалась в том, что многоэтажных зданий в Гэпе не было, и они забирались на крыши домов, буквально налепленных друг на друга. Эти маршруты были проложены десятилетиями, и поэтому у большинства домов стояли специальные лестницы для удобства путников. Для гэперов было привычно наблюдать из окна собственного дома, как случайные прохожие карабкались по их домам.
Наконец, Крис с Томом добрались до третьего уровня Гэпа. В воздухе была лишь небольшая концентрация черных воздушных частичек. Первый раз в Гэпе Том задышал полной грудью самостоятельно, без ощущения искусственной фильтрации легких.
Утреннее солнце ярко светило в глаза, и панорама местности была как на ладони. Гэп предстал ему огромным, перенаселенным городом со скученными домами, серым воздухом и миллионом людей, ежедневно вышагивающим по этому лабиринту. Он так и представлял себе это место, если бы не…
– Море! – изумленно воскликнул Том.
На горизонте блеснула голубая полоса воды. Весь Гэп был окружен акваторией.
– Ну да, а какая Британия без моря? – сказал Крис с улыбкой. – Мы называем его Тесным.
– Почему Тесным?
– Все, что связано с Гэпом – тесное.
– Что там дальше?
– Этого никто не знает.
– И вы даже не пробовали узнать?
– Каждая вылазка в море заканчивалась трагедией для Гэпа. Никто не возвращался живым. Поэтому в целях безопасности запрещено подходить более чем на…
– Сто метров, – закончил за него Том.
– Море находится за стеной Пятой зоны, – терпеливо разъяснял Крис. – Сейчас доступен только один выход в море – это Узкая бухта, которая, как и пять ворот, получила статус охраняемого объекта. Да, сто метров. Всем, кроме рыбаков.
– У вас запрет на стометровку стал местной традицией? – не унимался Том. Ему казалось большой странностью жить около моря и не исследовать его.
– Кстати, о традициях. Лестница, которую ты держишь в руках – это предмет традиционного ладдер[10] – спорта в Гэпе, – переключился на другую тему Крис. – Ладдер-спорт возник здесь, такого в Британии вы не найдете. С каждым годом дома застраивались все плотнее и плотнее, земля стала слишком ценной, и игровые площадки исчезли. У детей Гэпа остались только крыши и лестницы к ним. Сейчас лестницы в Гэпе – это средство передвижения, как у аутеров велосипеды. Когда-нибудь я покажу тебе настоящую ладдер-игру.
Том почти не слушал его и продолжал вглядываться в море Гэпа. Название «Тесное» этому морю совсем не подходило. Далекое, манящее, неизведанное, оно раскинулось далеко за горизонтом. Он не поверил Крису, что никто не смог его исследовать. Если гэперам присущ английский дух, то они не могут оставить море. Ровно как и море не может просто проплывать мимо них.
– Том, надо сложить лестницу крючком вверх. За этим участком будет Министерство, – прервал его размышления Крис, и они двинулись дальше.
Они вновь прыгали по крышам, но теперь расстояние между домами с каждым разом увеличивалось. Наконец они подошли к последнему зданию, отделявшему их от Министерства. Разрыв составлял более десяти метров – перепрыгнуть просто так было невозможно.
– Придется прыгать вниз на стену, – предупредил Крис. – Видишь фрагменты старых лестниц на противоположной стене? Выбери ту, которая приглянулась, и постарайся при падении зацепиться за нее крючком. Уцепишься за одну, дальше не составит труда докарабкаться до крыши.
– Эти ржавчины – сплошная рухлядь, – недовольно парировал Том. Он посмотрел вниз и увидел там непрерывный поток гэперов, которые спешили на работу.
– То, что ты назвал рухлядью, – это лестницы первых переселенцев. Департамент Гэп-наследия наложил на них свою Печать памяти, теперь эти коряги считаются исторической ценностью. Невозможно ни починить их, ни убрать, – вздохнул Крис. – Приходится пользоваться, пока сами не свалятся.
– Это будет сегодня, – огрызнулся Том. Идея прыгать в никуда его совсем не радовала.
– Просто повторяй за мной.
С этими словами Крис оттолкнулся от земли и полетел вниз. Крючком перекидной лестницы он элегантно зацепился за одну из ржавчин, быстро вскарабкался наверх, цепляясь с одного фрагмента лестницы на другой. В итоге через пять минут раскрасневшее лицо Криса улыбалось на противоположной стороне. Он жестами призывал Тома попробовать.
Том прыгнул. Вернее, полетел вниз. Каким-то чудом крючок его лестницы успел зацепиться за самую низкую корягу. Толпа внизу даже охнула от возмущения, понимая, какую угрозу мог таить для них этот прыжок. Том стал карабкаться наверх по угрожающе скрипучим лестницам. Пока, наконец, изможденный добрался до крыши. Ноги от напряжения и постоянных прыжков ныли. Крис же, наоборот, был в отличном расположении духа. Его обычная серьезность испарилась после часа прыжков по крышам Гэпа.
– Мы и завтра будем проходить этот маршрут? – ужаснулся Том, отдышавшись.
– Честно говоря, последний участок – это закрытая, аварийная зона. Здесь запрещено находиться, так как можно запросто сорваться, – ответил Крис, без тени смущения. – Но, надеюсь, ты получил удовольствие от небольшой спортивной прогулки.
Лицо Тома выражало только мучения. Уже подойдя к Министерству, Крис передал Тому серебристый пропуск.
– Входить и выходить из здания Министерства только в моем сопровождении, – инструктировал Крис. – Ни с кем не вступать в контакт, за исключением руководителей Департаментов. При входе в Министерство надо произнести Конституцию Гэпа. Это дань традиции. Раньше ее знали лишь избранные. Это было пропуском на все тайные советы Гэпа.
– Как я выучу всю Конституцию прямо сейчас?!
– «Каждый в Гэпе должен уважать права тех, кого выбрал Гэп».
– И-и-и?
– И все. Одна фраза. Важно ведь не количество слов, а как они соблюдаются.
При входе в Министерство Крис предъявил свой служебный пропуск, произнес Конституцию и прошел внутрь. Том повторил за ним, и они вместе вошли в большой серебристый атриум. Фраза «Важен Только Дом» украшала его стены.
– Господин Спаркли, по указанию министра с целью углубления в историю и сущность Гэпа вы будете проходить практику в Министерстве, – рассказывал Крис, уже принявший строгий вид официального служащего. – В ведомстве есть семь департаментов: Департамент по взаимодействию с Комитетом’87, Департамент Невидимости, в подчинении которого находится Центр воспитания, где я тружусь, Департамент солидарности, Департамент жизнеобеспечения, Департамент градостроительства, Департамент Гэп-наследия и Научный департамент, или по-другому Департамент аномальностей. С его руководителем вы познакомились в свой первый день в Гэпе и под его началом сегодня проведете весь день.
Том вспомнил Роберта Фейри – нескладного, постоянно восторгавшегося мужчину.
– Скажу то, что не должен говорить, но это поможет значительно облегчить вам понимание структуры Министерства, – чуть понизив голос, сказал Крис. – Каждый департамент расположен на своем этаже, и чем выше этаж, тем большую значимость и полномочия он имеет.
– На каком этаже Департамент Фейри? – спросил Том.
– В подвале, – невозмутимо ответил Крис. – Раньше он располагался на первом, но было решено расширить холл, и доктора Фэйри вместе с его склянками перевели подальше.
Спустившись этажом ниже, Крис постучал в одну из дверей, и оттуда высунулась лысеющая голова доктора Фейри.
– Господин Спаркли, я вас так ждал! – воскликнул он. – Не волнуйтесь, господин Эсэрс, можете забрать своего подопечного к концу рабочего дня.
Том вошел в кабинет, который был хаотично завален свитками бумаг, стеклянными приборами и образцами грунта.
– Мы с вами толком не познакомились, мистер Спаркли. Наш Научный департамент занимается поиском ответов на основные загадки Гэпа, и до прихода к власти модернистов мы имели довольно внушительные позиции в Министерстве. Сейчас хоть на нас и смотрят как на остаточное звено, но консультируются по всем аномальным явлениями, коим вы и являетесь для нас. – Роберт Фейри потер нос, собираясь чихнуть, но сдержался. Вместо него от пыли, стоявшей в кабинете, чихнул Том.
– Да-да, извините. Я давно неприглашал уборщиков. В последний раз они смешали образцы грунта почвы вокруг стены 80-х годов. Был бы скандал, но у меня всегда припасены запасные варианты.
– Вы собираете грунты?
– Образцы стен, ворот, землянного покрова около них. В разных зонах мы проводим экспертизу воздуха и воздушного концентрата с фабрики, воды – в общем, ищем все подсказки и делаем выводы. Разные, но в большинстве плачевные.
Доктор Фейри театрально замолчал. После часа прыжков по крышам Том чувствовал боль во всем теле и имел желание только прилечь, поэтому диалог с доктором поддерживал без энтузиазма. Он заметил кушетку, которая была видна в соседнем кабинете. Не видя никакой реакции от Тома, доктор Фейри рассказал свои печальные выводы.
– Стены, которые ограждают Гэп от Лондона, с каждым годом становятся толще. За каких-то три десятилетия гэперы лишились трех ворот в Пятой, Четвертой и Третьей зонах. Тщательный анализ показал, что аналогичная ситуация уже происходит с воротами Второй зоны, а также, – он перешел на шепот, – есть изменения в вибрациях Главных ворот.
Последние слова перевели мысли Тома с заветной кушетки на доктора.
– То есть скоро все ворота закроются? – От одной только мысли, что он не успеет выйти из Гэпа, Тома бросило в пот.
– Тише – тише! Такие фразы не произносят в Министерстве модернистов! Я полагаю, что Вторые ворота мы потеряем уже скоро, счет идет на недели!
– Говорили ли вы кому-нибудь?
– Конечно! Все на публику пренебрежительно относятся к нам, но внимательно читают результаты наших исследований, – развел руками Роберт Фейри. – Ведь признать нас – это признать наши бредни, как они выражаются, правдой. А это опасно сейчас.
– Почему ворота закрываются?
– Точно трудно сказать, но есть одна очевидная параллель, о которой все знают, но не говорят открыто. – Доктор Фейри снова перешел на шепот. – Пятые ворота закрылись в январе 1988 года, меньше чем через год после прихода первого коннектора в Гэп. Тогда была провозглашена Эпоха Паузы. Мир рухнул для многих. И чем больше коннекторы развертывали свою деятельность, тем чаще стали закрываться ворота. Эта параллель слишком очевидна, но все молчат. Не те времена и не та партия у власти… Вы бы видели наш миллениум… Гэп охватила паника, паранойя, когда, еще не отойдя от потери Пятых ворот, в 1997 году мы потеряли Северные, а в 2007 году – Южные. В 2017 году все ждали закрытия Восточных во Второй зоне, но обошлось… Коннекторы обернули это в свою пользу, сказав, что их миссия приносит свои плоды, и, чтобы успокоить народ, предложили новую инициативу, абсолютно авантюрную! Слышали ли вы про нее?! Они предлагают уже со следующего года перейти от Эпохи Паузы к Эпохе Открытия! Хотят переселить всех гэперов в Уэльс!
– Гэперов будут переселять во внешний мир?! – удивился Том. – Но министр вчера говорил о теории регейтов. Эти ворота могут быть открыты вновь… Есть ли смысл уезжать из Гэпа?
– Как мало вы знаете о Гэпе, господин Спаркли! Политиками здесь движут только властные амбиции. На носу декадные выборы, и Рулс уцепился за эту утопичную идею. Он думает, что регейт придаст оптимизм и надежду избирателям, а модернистам, соответственно, новые голоса! Я никогда не был сторонником этой идеи… Однако ваш приход сквозь умершие тридцать лет назад ворота даже меня заставили усомниться.
– Почему вы мне все это рассказываете?
– Посмотрите, где вы находитесь, мистер Спаркли! Под землей! Так здесь ценят труд ученых. К нашим выводам относятся с открытой издевкой. Наука в Гэпе не такая сильная, как у аутеров, однако лучше нас никто не сможет исследовать этот магический мир. И если вы когда-нибудь будете приближены к власти в Гэпе, запомните этот момент. И мы будем ждать вашей помощи.
– Я бы с удовольствием вам помог, но через пару дней вернусь в Лондон, к себе домой, и вряд ли возвращусь сюда.
– Если.
– Если?
– Если политики Гэпа отпустят вас. Если они поймут, что вы можете принести им голоса избирателей, то модернисты, консерваторы и многие другие отрежут вам путь домой. Мой вам совет: не будьте для них блестящей наживкой. Не заявляйте ярко о себе в Гэпе. Сейчас они как стая пираний в маленьком аквариуме. Они без труда выпрыгнут оттуда, чтобы забрать свою жертву.
В этот момент в кабинет зашли трое служащих.
– Ну что же, мистер Спаркли, приступим к нашей… стажировке. – Доктор Фейри резко сменил тему разговора. Было видно, что эти трое не входили в круг его доверенных лиц. – Министр Рулс поручил нам исследовать вас. Начнем с физических данных, а затем составим психологический портрет.
В сопровождении своих помощников доктор стал обследовать Тома. Они завели его в лабораторию и наконец положили на кушетку. Том пролежал полдня с аппаратами, которые фиксировали его пульс, сердцебиение, работу органов. С него сняли все физиологические данные. Это было крайне утомительно, но психологическое тестирование было более напряженным. Его распрашивали о семье. Он ответил, что вырос сиротой в детдоме. Том делился школьными воспоминаниями, отвечал на вопросы о своих друзьях, работе, предпочтениях. Доктор Фейри фиксировал все в своих записях. Его отпустили только к вечеру, когда прозвенел сигнал об окончании рабочего дня.
Сотни служащих спешили выйти из здания Министерства. Том попытался найти в этой толпе Криса, но безуспешно. В итоге решил выйти из здания и подождать там. Недалеко от входа была развернута акция протеста. На импровизированной сцене женщина произносила гневные слова в адрес политики модернистов.
Том ее узнал. Это была та самая Сьюзен Кипер, о которой писали в «Main Fives». Он приблизился к ней, чтобы услышать больше. Уже в толпе к Тому подошел один из волонтеров и вручил агитационную листовку. В этот момент его окликнул Крис, и Том машинально положил бумажку в карман.
Крис растолкал всех и добрался до Тома.
– Наслушаешься ее завтра, – сказал, указывая на Сьюзан Кипер. – Приказом министра ее обязали рассказать тебе об истории Гэпа.
Они вдвоем вышли из толпы.
– На каком этаже департамент Кипер?
– На втором.
– Получается, она авторитетнее, чем доктор Фейри?
– Думаю, они не сравнимы. Доктор Фейри – это некое «междометие» в Гэпе. Единственное, с чем он хорошо справляется, это нагнетать панику в Гэпе, пытаясь получить лучшие условия. А вот Сьюзан Кипер – научная легенда Гэпа. Лучшее нее историю Гэпа знает только Верховный хранитель. Если бы она была модернистом, то точно бы заседала на последних этажах министерства, – ответил Крис.
Они вернулись домой по наземному маршруту. Аманда ждала их с вкусным ужином. Уже ночью перед сном Том вспомнил о листовке консерваторов. Он вытащил ее из кармана.
«Дома гэперов в Уэльсе – это ложь модернистов!
Партия консерваторов иницирует расследование в отношении министра Ричарда Рулса, главы Партии модернистов, который обманывает жителей Гэпа!
Модернисты игнорируют наше требование предоставить хотя бы одно доказательство строительства этих домов!
Они обманывают в Настоящем! Как можно доверять им Будущее?!»
Сьюзан Кипер оказалась совсем не сумасбродной женщиной, как ее описывали в газете «Main Fives». Характеристика Криса была ближе к правде. Это Том понял сразу, как только вошел в ее кабинет на следующее утро. Невысокого роста, худощавая, с острым носом она в первую очередь оценивающе просканировала Тома. Взгляд из-под очков формы полумесяца был строгим, но заинтересованным.
– Да, я знаю о вашей стажировке, господин Спаркли. Мне предписали целый день просвещать вас об истории и культуре Гэпа, но, к сожалению, мы заняты более серьезными вопросами, чем удовлетворять любопытство случайного аутера, – заявила Сьюзан Кипер. – Я могу вам выделить не более десяти минут своего времени.
Зал Департамента Гэп-наследия напоминал старую, захламленную и неухоженную библиотеку. По всему периметру он был забит стеллажами со старыми книгами, талмудами, пергаментами. По краям стояли потертые столы, где несколько сотрудников корпели над пожелтевшими бумагами.
– Слушайте внимательно, Томас Спаркли, ни один модернист не расскажет вам так про Гэп. Итак, история Гэпа делится на три временных промежутка: Эпоха Кирпичного права, Эпоха Декрета невидимости и нынешняя Эпоха Паузы. Сейчас нам твердят, что грядет Эпоха Открытия, по поводу которой у нас, консерваторов, серьезные сомнения.
Про сомнения консерваторов Том читал во вчерашней листовке. Он мысленно пожелал, чтобы госпожа Кипер не ушла в политическую риторику. Его собеседница не стала развивать эту тему, но, судя по поджавшимся губам, стоило это немало усилий.
– Кирпичное право существовало с момента открытия Гэпа и до 1940 года. В этот период любой гэпер мог беспрепятственно передвигаться между Большим городом и Гэпом. Более половины гэперов работали в Большом городе, то есть в Лондоне по-аутерски, но жили в Гэпе. Хранители всегда оставляли ворота открытыми. Этот период назван «кирпичным», потому что раздвигающиеся кирпичи были символами свободного передвижения людей с помощью магии Гэпа. Однако во внешнем мире стало опасно: Лондон подвергался бомбардировкам. Поэтому на национальном конвенте в 1940 году было принято решение сделать любые движения в Гэпе регулируемыми. Передвижения гэперов уменьшились. Но ситуация в Большом городе ухудшалась с каждым днем. В 1941 году в Гэп хлынул последний поток аутеров, которые спасались от бомбардировок. К сожалению, Гэп не мог принять больше людей из-за своего ограниченного пространства. В тот год был издан Декрет невидимости, и все пять ворот были закрыты на ключ. Так завершилась Эпоха Кирпичного права, и мы все окончательно осели в Гэпе. Сейчас многие горячие головы осуждают это решение хранителей и Партии консерваторов, стоявшей тогда у власти. Считается, что они руководствовались прежде всего самосохранением Гэпа и его жителей. Но современная критика наших оппонентов такова, что Эпоха Декрета невидимости нарушала главный принцип Гэпа – принцип помощи. А каково ваше мнение, мистер Спаркли?
– Вы оберегали свой дом, потому что важен только дом, – ответил он.
Сьюзан Кипер еле заметно кивнула Тому.
– Поверьте, солидарность – это не пустой звук для гэперов. Когда к нам хлынули тысячи испуганных людей, спасаясь от бомбардировок, каждый дом в Гэпе был открыт для них. Аутеры были измучены, ранены и напуганы как новым местом, так и войной за стеной. Гэперы делились своим кровом, пищей, отдавая все для этих обездоленных. Это был последний раз, когда Гэп запустил людей. С тех пор и до 1987 года наш общий Дом развивался своим путем, сохраняя свои традиции и уникальность. Но появление коннекторов, вестников Большого Правительства, и последующий приход к власти модернистов изменили жизнь в Гэпе драматично. Даже трагично, я бы сказала.
На этом Сьюзан Кипер закончила свой исторический экскурс.
– Господин Спаркли, раз вы проходите стажировку здесь, окажите нам услугу. В папках на этих стеллажах находится часть исторического наследия Гэпа. Переставьте их по алфавиту и постарайтесь закончить сегодня. Насколько я знаю, уже скоро вы покинете нас.
– Да, верно, я возвращаюсь в Лондон. Уже завтра.
– Для вас избрали крайне интересный путь возвращения, – цокнула языком Сьюзан Кипер. – Нам будет интересно посмотреть этот эксперимент Рулса.
Она указала на стеллажи и ушла, ничего не добавив.
Документы внутри папок были очень старыми – свитки, газетные вырезки, какие-то письма, резолюции. Том стал читать первую попавшуюся заметку. Это было срочном донесением, датированным 1940 годом.
«СРОЧНО!
20 сентября 1940 года
Разведовательная группа Департамента невидимости собрала неопровержимую информацию об обнаружении Гэпа офицерами фашисткой армии.
Г-н Г. Гейтмен, рожденный в Гэпе в 1907 году, выдал постороннему лицу информацию о существовании Гэпа, ее жителей и возможностей прохода. В ходе допроса Г. Гейтмен раскаялся, что в состоянии алкогольного опьянения допустил этот проступок.
Находясь в популярном кабаре в Стратфорде, он вел игру в покер, по его словам, «с джентльменом импозантной наружности». Однако, проиграв все деньги, Г. Гейтмен решил отыграться. По его словам, мужчина заинтересовался новой ставкой на «главную тайну Лондона». Окончательно проиграв, Г. Гейтмен выдал исчерпывающую информацию о Гэпе. В свою очередь, мужчина выразил желание посетить Гэп. Это и стало новой ставкой, где Г. Гейтмен также потерпел неудачу.
В этот же вечер они направились к воротам, находящимся в округе Стратфорд. Как объяснил Г. Гейтмен, ему без труда удалось проникнуть в Гэп сквозь открывшуюся стену. Однако его партнер по покерной игре был блокирован серебристым свечением Гэпа. Г. Гейтмен вспоминал, что тот пытался сделать несколько шагов, но каждый раз его отбрасывало назад. В итоге стена закрылась, оставив неизвестного мужчину в Лондоне. Г. Гейтмен сообщил, что уже следующим утром он испытывал угрызения совести, однако никому не решился рассказать о своем проступке.
В последующие дни нашей группой была отмечена необычайная активность аутеров в данном месте. Наблюдения показали, что пятеро мужчин усиленно простукивали стену, пытаясь зайти внутрь. Для гэперов свободный проход в эти ворота был временно приостановлен хранителями. Ситуация повторялась в течение нескольких дней. Из оперативной информации стало известно, что эти мужчины являются офицерами фашистской армии, действующими в Лондоне под прикрытием.
В виду сложившейся острой ситуации считаем целесообразным до разрешения конфликта во внешнем мире взять под регулируемый контроль любые прохождения сквозь ворота всех зон. А в случае ухудшения обстановки приостановить все сношения с внешним миром до полного урегулирования военного конфликта. Вносится на рассмотрение».
Том стал листать дальше. Следующей заметкой была статья, вырезанная из «Main Fives» 26 июля 1992 года:
«Комментарий Министерства по управлению Гэпом касательно заявления Робби Уильямса, гэпера в седьмом поколении, о существовании места, аналогичного Гэпу:
– В последние дни достопочтенные жители Гэпа были взбудоражены слухами, распускаемыми представителем одной из старейших семей в Гэпе, Робби Уильямсом, о якобы обнаружении им за сто миль отсюда места, схожего с Гэпом.
Подтверждаем, что действительно неделю назад господин Уильямс был найден в бессознательном состоянии около Узкой бухты. Напомним, что нахождение в Узкой бухте явлется грубым нарушением Декрета о Внешних-Внутренних-Возможных угрозах и карается сроком до десяти лет лишения свободы.
Осознавая свою будущую ответственность перед законом, Робби Уильямс выдумал историю о своем плавании на старой лодке и обнаружении места под названием Плезар. Однако никакой дополнительной информации предоставить не смог. Также не было обнаружено никаких остатков лодки, на которой, по его утверждению, он совершил это плавание.
По информации наблюдающих медиков, господин Уильямс находится в состоянии депрессии и на грани нервного истощения из-за недавней потери любимой дочери и вызванными этим подавленным состоянием галлюцинациями.
В этой связи официально заявляем, что данное заявление исходит от человека, страдающего психическим расстройством, и, соответственно, воспринимать его как правдивую информацию не имеет никакого смысла».
Читать бесплатно другие книги:
