Изумрудный плен Григорьянц Георгий

Посвящается моей жене Лилии и всем, кто ещё не разочарован в человечестве

Глава 1. Ограбление

Квартира антиквара поражала воображение. Картины старых мастеров соседствовали с раритетной мебелью, античная бронза – с антикварными часами, египетские статуэтки – с китайскими вазами, а древние книги, которых на полках шкафов насчитывалось не менее десятка, – с бутылками винтажного вина. Антураж интерьера дополнял рояль. В центре гостиной трое грабителей в масках, ослепленные обилием позолоты, озадаченно озирались, рассматривая предметы антиквариата. Один из грабителей, человек лет тридцати пяти, профессионал в области безопасности, разложив на столе приборы – квантовый комплекс мониторинга, – приступил к сканированию и цифровому анализу подслушивающих устройств, скрытых видеокамер и прочего специального оборудования. Через несколько минут сигнализация, интернет-линии, радиосигналы, датчики движения и вся прослушка были заблокированы. Сотрудники фирмы, установившей все эти устройства, явно солгали, убедив хозяина квартиры – известного в Москве коллекционера, – что система безопасности супертехнологичная, последний писк на рынке гарантированной защиты.

– Все чисто, – сказал спец.

– Прекрасно, – отозвался главный. – Думаю, можно снять маски.

Он первым стянул балаклаву с лица. Олег Фомин, богач, московский коммерсант шестидесяти лет с породистым лицом, шелковистыми светлыми волосами и ухоженной короткой бородкой излучал спокойствие и уверенность.

– Не разрешайте обилию красивых предметов завладеть вашим рассудком. – Он криво усмехнулся: – Энергетика чужих вещей ослабляет способность к рациональному мышлению.

– И что же мы ищем? – спросил специалист.

– Скорее всего что-то исключительное, не так ли? – женщина, третий член команды, продемонстрировала проницательность.

Фомин отреагировал:

– Ты права, Эмма. Весь этот антикварный хлам не должен отвлекать внимание от поиска потайной кладовой, где скрыты подлинные шедевры. Перчатки снимать не рекомендуется.

Специалист по безопасности тоже стянул маску. Сергей Климов, мужчина с приятной внешностью и повадками удачливого авантюриста, был по натуре искателем приключений, всегда шел на риск без каких-либо сомнений. Его наняли на дело, а любая сумасбродная задача вызывала у него не только бурление адреналина, но и желание испытать пьянящий азарт преследователя. Подойдя к дубовому буфету, он открыл створку и, взяв бутылку «Шато Латур» 1865 года, с интересом стал ее разглядывать.

– Аккуратнее! – укорил Фомин: – Бутылка красного вина – настоящий раритет. Стоит баснословных денег.

Сергей с осторожностью сапера поставил вино на место и, чтобы занять себя, стал прохаживаться по комнате, осматривая экспонаты, словно в музее.

Эмма скрепя сердце сняла маску. Ее, как и Сергея Климова, нанял Фомин, предложив каждому по десять миллионов рублей. Недавно Фомин показал ей клинописную глиняную табличку – сообщение на шумерском из четвёртого тысячелетия до нашей эры, – и устоять перед соблазном заполучить мифический артефакт, о котором шла речь в тексте, не было никаких сил. Специалист по древностям, знаток мертвых языков Эмма Павловская, ученый-археолог тридцати двух лет, дала себя уговорить на авантюру. Но сейчас жалела об этом. То и дело в ее голове мелькали неприятные мысли типа: «Поддавшись искушению, не избежишь неприятностей».

Она подошла к Фомину:

– Олег Борисович, здесь много древнеегипетских статуэток, следовательно, хозяин – знаток египтологии, а такие люди, как известно, обожают устраивать ловушки…

Не успела она договорить, как раздался отчетливый щелчок. Собеседники насторожились и одновременно повернули головы в сторону Климова. Сергей, застыв как изваяние, растерянно стоял, держа в руке золотую фигурку Анубиса, бога смерти с человеческим телом и головой собаки. Раздался звук сработавшего реле, и через форсунки на потолке повалил углекислый газ, стремительно заполняя помещение.

– Я предвидел! – вскричал Фомин. – Эмма, Сергей, возьмите это! – Достав из сумки небольшие желтые баллоны с загубниками, он протянул их помощникам.

Растворенный в крови углекислый газ воздействует на определённый центр мозга, и при большой концентрации приводит к остановке дыхания. Эмма, удерживая баллон губами, судорожно набирала в лёгкие воздух и была на грани паники. Фомин, опытный ныряльщик, привыкший выкручиваться из любой ситуации, жестами показывал женщине зажать нос пальцами, а Сергею – открыть окно. Тот как истинный дайвер дышал из баллончика ровно; бросившись к окну, сдвинул шторы и стал неуклюже возиться со старинными задвижками с секретом. Хотел было разбить стекло, но Фомин пришел на помощь. Окно открыли, и свежий воздух ворвался в комнату.

Газ выветрился. Убрав баллоны в сумку, Фомин, сказал:

– Идя на риск, не стоит забывать о людском коварстве.

– Простите, Олег Борисович. – Сергей потупил взор. – Благоразумное поведение мне иногда не свойственно. Больше не повторится.

– Ты нас чуть не погубил! – задыхаясь от возмущения, зашептала Эмма. – Какое благоразумие? Распущенность и бесчувствие!

Сергей, бросив на нее умоляющий взгляд, виновато улыбнулся.

Фомин предупредил:

– Ничего не трогать!

Он подошел к роялю, открыл крышку и одним пальцем застучал по клавишам в четвертой октаве. Девять нот. «Танец феи Драже» из балета Чайковского «Щелкунчик» привел в действие спрятанный механизм: секретная дверь приоткрылась.

– Осмотрим кабинет хозяина, – прокомментировал Олег. – Знаете, я ведь здесь уже бывал.

Три недели назад известный коллекционер, меценат и предприниматель Иван Петрович Елисеев давал прием для знатоков искусства. В гостиной своей московской квартиры на Пречистенке представил гостям картину Караваджо «Поцелуй Иуды». Полотно в золоченой раме поражало контрастом оттенков и совершенством исполнения. Лунный свет выхватывал из темноты роковой ночи фигуры Христа, Иуды и стражника в черных доспехах. Увидев, что один из богатейших людей Москвы – Фомин, забыв о недопитом бокале шампанского, в полном восхищении застыл перед картиной, Елисеев вкрадчиво спросил:

– Нравится?

Фомин, облаченный в соответствии со светским этикетом в смокинг и галстук-бабочку, медленно повернул к нему голову:

– Предал за тридцать сребреников.

Иван Петрович улыбнулся:

– Сюжет о вероломном предательстве: ученик предает учителя.

– Жаль, что это подделка, – Фомин разочарованно вздохнул. – Оригинал, как известно, находится в Национальной галерее Ирландии.

– Ну, зачем же вы так, Олег Борисович? – с обидой в голосе посетовал Елисеев. – Не подделка – авторская копия.

– За сколько продаете?

– Вам отдам за двадцать миллионов долларов.

– О, дешево! Так картина еще и краденая.

– Тонкий ценитель живописи должен наслаждаться прекрасным, а цена и происхождение полотна – какая разница – должны волновать его в последнюю очередь!

– Все равно сюжет навевает тоску и грусть. Нет ли у вас чего-нибудь жизнерадостного?

– Для вас всегда найдется. Минуточку…

Елисеев подошел к роялю, открыл крышку и наиграл девять нот из «Танца феи Драже». Гости, шумно восторгаясь раритетами, потягивали шампанское и не поняли, что это было. А хозяин, взяв под локоток Фомина, препроводил его к секретной двери. Они вошли в кабинет и там, закрыв дверь, Елисеев подвел богача к станковому мольберту, на котором была установлена картина Рубенса «Портрет дамы».

– Как вам?

– Это подлинник? – заволновался Фомин.

– Несомненно! Питер Пауль Рубенс, XVII век.

– Сколько?

– Пятьдесят миллионов долларов.

Фомин поднял бровь:

– Мне придется нанять искусствоведа, чтобы проверить картину.

Елисеев лукаво улыбнулся:

– Конечно, мой друг. Растопить недоверие – значит прекратить соперничество и проявить дружелюбие.

Странно посмотрев на хозяина квартиры, Фомин произнес:

– Недоверие питает неудачи, а моя цель – наслаждаться достойным, – он стал оглядывать отделанный дубом роскошный кабинет.

…Грабители приступили к поиску тайного хранилища. Действовали не спеша, так как точно знали: хозяин квартиры улетел на неделю в Нью-Йорк за очередным шедевром.

Сергей обратился к «главному»:

– Полагаю, мы ищем сейф или потайную комнату, так?

– Именно! Просканируй пустоты в стенах!

Специалист по безопасности с помощью небольшого радара приступил к поиску аномалий в стенах. Вот лампочка прибора замигала, и скрытая комната была обнаружена.

– За книжным шкафом, – резюмировал Сергей.

– Замечательно! – Фомин был доволен. – Эмма Михайловна, потрудитесь поискать потайную кнопку.

Эмма подошла к шкафу. Дверь, замаскированная под книжную полку, была заполнена бутафорскими томами. Острый взгляд ученого-археолога сразу вырвал из массы корешков старых книг один, наиболее потертый. Женщина просто на него нажала. Раздался щелчок – полка-дверь, ведущая в хранилище, приоткрылась.

Археолог пришла в замешательство:

– Олег Борисович, вам не кажется, что это слишком просто? Что-то здесь не так!

– О, Эмма, ну не может коллекционер быть одержимым манией подозрительности! Жить в постоянном страхе тошно. Я знаю Елисеева. Он, конечно, помешан на старинных вещах, но наклонности его не настолько безумны, чтобы строить мощные бастионы. У заурядного человека и привычки обычные.

– Вам виднее, но я бы поостереглась, – внутрь хранилища Павловская пропустила «главного» первым.

В тайнике автоматически включился мягкий свет. На незваных гостей накатила волна восторга. Потрясенные великолепными работами старых мастеров, грабители невольно залюбовались. На стенах висели полотна кисти Рубенса, Караваджо, Тинторетто, Брейгеля, Брюллова, Шишкина… Сергей ошарашенно уставился на «Маки» Винсента Ван Гога, растерянно молчал и даже не моргал.

– Могучая сила искусства! – иронизировал Фомин. – Ничто так не убеждает в правоте заповеди «Не кради!», как жгучее желание обладать и не попасться.

– Шутите? – Эмма посмотрела на него с удивлением.

Сергей наконец оторвался от «Маков»:

– Так много шедевров! Какая из этих картин стоимостью в миллион долларов?

Эмма категорично рассеяла его мечты:

– Даже не думай! Кроме того, большая часть этих работ – подделки.

Фомин подтвердил:

– Ты права, Эмма. Бизнес Елисеева – продажа копий. В Москве много богатых людей, желающих обманываться. Но прошу сосредоточиться на главном: мы ищем драгоценный камень. Зеленого цвета.

Эмма посмотрела на него с удивлением, но ничего не сказала. Троица разошлась по комнате, изучая возможные тайники. Поиск затягивался, но тут женщина обратила внимание на невзрачный сундучок на полу в углу хранилища:

– Смотрите, железный ящик! Странно. Для изысканного коллекционера держать в секретном хранилище обшарпанный ящик из обычного железа – нонсенс, недостойно страстного собирателя и любителя прекрасного.

Мужчины подошли ближе. Фомин попытался открыть сундучок, но нет – закрыто. Он посмотрел на Сергея. Тот понял вопрошающий взгляд: достал из сумки связку отмычек, поковырялся в замке, и через пару минут крышка ящика была открыта. Внутри лежала небольшая антикварная шкатулка. Эмма взяла ее, рассмотрела. Резьба по кости, серебро, инсценировка мифов и поэтики, филигранная работа, дохристианские традиции.

– Древнеримская шкатулка для хранения украшений.

Раритет передала Фомину. Тот преисполненный благоговения открыл коробочку. На белой шелковой подушечке лежал круглый зеленый камень. С трепетом волнения мужчина потянулся за предметом, приблизил его к глазам и стал внимательно рассматривать. Большой каплевидный камень диаметром не менее пяти сантиметров походил на отлично отшлифованную плоско-выпуклую линзу.

– Похоже на линзу для лазера зеленого цвета, – отреагировал Сергей.

– Эмма, взгляните! – Фомин передал камень женщине.

Удерживая двумя пальцами, она повертела его, исследуя со всех сторон, затем посмотрела на свет, проверяя чистоту, целость и плотность, поразилась размерам и красоте камня насыщенного зеленого цвета, прозрачного, как родниковая вода.

– Это изумруд! Он идеален. Цена баснословная. Думаю, может быть оценен дороже, чем подобной величины бриллиант, – сказала она.

Фомин протянул раскрытую ладонь. Эмма вложила в нее сокровище, которое тут же исчезло в кармане куртки богача.

– Ну, что ж, – сказал он, – миссия выполнена. Давайте восстановим прежний порядок, и уходим.

Входная дверь за грабителями закрылась, и в квартире антиквара вновь воцарилась настороженная тишина.

Глава 2. Шумерская табличка

Вечером в апартаментах Фомина раздался телефонный звонок. В трубке послышался голос Эммы:

– Олег Борисович, у меня все не выходит из головы, зачем Елисеев держал украшение в железном ящике. Знаете, среди археологов есть поверье: железо отпугивает потусторонние силы.

Фомин хмыкнул:

– Эмма Михайловна, вы же ученый, трезвомыслящий человек. Подобное поведение совершенно иррационально, не имеет под собой разумных оснований.

– Суеверие – осколок древней правды, Олег Борисович.

Мужчина среагировал:

– У вас какое-то наивное желание видеть собственную картину мира. Сорвите с глаз покрывало мистики, и осознаете всю бессмысленность таких предположений. Занимайтесь расшифровкой глиняной таблички. Встречаемся через три дня.

Разговор закончился. Необычно взволнованный Фомин заходил по комнате: «О чём она? А если всё же права, и заблуждаюсь я? Не лучше ли ей всё объяснить, сделать своим союзником? Нужно подумать».

Табличка из обожженной глины у него появилась пару месяцев назад. Фомину позвонил Игнатьев, известный в определенных кругах торговец краденым.

– Олег Борисович, вы так давно не заглядывали в мой магазин, что я было подумал, не променял ли мой лучший покупатель искусство на плотские удовольствия.

– Дорогой Павел Сидорович! Удовольствие доставляет возможность тратить деньги и время, а вот искусство наполняет нас образами, экспрессиями, пониманием своего жизненного предназначения. Что касается плотских, то бишь чувственных, удовольствий, то Лев Толстой сравнивал их с грехом.

Они встретились в небольшом магазинчике дешевого антиквариата в тихом переулке Арбата. Игнатьев, знаток человеческой психологии, досконально освоивший свое преступное ремесло, слыл лучшим продавцом ворованных раритетов, причем со стажем. Поседевший сухопарый старичок лет восьмидесяти имел острый взгляд и пытливый ум. Он метко заметил:

– Жизнь коротка, искусство вечно!

Фомин усмехнулся:

– Все мы теплим надежду на бессмертие. Конечно, я имею в виду бессмертие души.

Лукавый взгляд Игнатьева говорил, что он приготовил богатому покупателю что-то необычное:

– Знаете, Олег Борисович, есть смутное ощущение, что физическое бессмертие человека достижимо.

Гость удивился:

– Каким образом?

– Мне предложили продать очень древнюю вещь – послание вечности. Минуточку!

Он достал с полки деревянную коробочку из розового дерева с перламутром, открыл. Взору Фомина предстала глиняная табличка размером десять на девять сантиметров с клинописью – это письменность шумеров, самая ранняя из известных систем письма. Пока глина была еще мягкая, писец отдаленной эпохи деревянной палочкой выдавливал на ней знаки.

– Этой табличке шесть тысяч лет! – торжественно объявил продавец. – Происхождение раритета туманно, поэтому выставлять на широкую публику не рекомендуется.

– Ну и что?

– Мой знакомый, профессор-шумеролог, не взялся расшифровать, говорит, старошумерский мы пока не умеем читать, но всё же разобрал две фразы: «Ключ к бессмертию зеленый камень» и «Бог Ану говорит».

Глаза Фомина загорелись, он пристально посмотрел на старинный предмет. А продавец продолжал искушать:

– Вы, Олег Борисович, умны, образованы, находчивы, можете позволить себе все, что заблагорассудится, кроме одного… Знаете, дни жизни безвозвратно улетучиваются, и остается только тосковать о потерянных возможностях.

– Блаженствовать вечно – мечта любого человека, – размышлял вслух Фомин.

– Именно! – Игнатьев оживился: – Обрести бессмертие возможно! Приоткрыть тайну, узнать секрет, получить рецепт – думаю, ничего для этого не жалко.

– Бессмертие желанно, – мечтательно произнес посетитель.

– Вот и я о том же! Из всех, кого я знаю, только вы обладаете незаурядными способностями, необходимыми, чтобы раскрыть тайну. Скажу по секрету: недавно в Москве объявился зеленый камень – изумруд необычайной чистоты и размеров.

– Поподробнее, Павел Сидорович.

Игнатьев доверительно наклонился к уху гостя и заговорщически зашептал:

– Его купил небезызвестный вам Елисеев…

Рассказ продавца поразил Фомина. Оказывается, камень хранился в сокровищнице Ватикана. Когда-то он принадлежал императорам Древнего Рима. По чьей-то инициативе было решено провести экспертизу реликвии. Пригласили ученых-минерологов. Они установили, что каплевидный камень размером с бильярдный шар вовсе не изумруд, а зеленый хризолит – дешевый самоцвет. Но через некоторое время в Париже на чёрном рынке объявился чистейший изумруд странной формы – капля размером с бильярдный шар. Состоялся закрытый аукцион ювелирных изделий, на котором покупатель, пожелавший остаться неизвестным, и приобрел драгоценность. Анонимным покупателем был Елисеев.

– В древности изумруд ценили намного дороже алмаза, – закончил свой рассказ антиквар, неожиданно добавив: – Елисеев жаден, никогда не расстанется с драгоценностью.

Посетитель магазина стоял неподвижно и молчал. В голове его проносились вихри мыслей, и вдруг откуда-то возникла навязчивая идея непременно обзавестись и табличкой, и камнем. Он вкрадчиво произнес:

– Что ж, Павел Сидорович, предложение меня заинтересовало. Письменность шумеров, говорите… Я люблю докапываться до сути… Хочу раскрыть тайну таблички.

Купив глиняный раритет за сумму с семью нулями, Фомин стал искать палеографа – ученого, изучающего памятники древней письменности. Знакомый ему директор института археологии посоветовал Эмму Павловскую – видного специалиста по шумеро-аккадской культуре. Фомин пригласил ее в ресторан «Пушкинъ» пообедать. Под гефлюгили в кисло-сладком взваре он забросил наживку:

– Эмма Михайловна, для исследователя вашего уровня нет ничего важнее, чем реализовать себя в научном мире. Так получилось, что наши интересы совпали.

Он вперил в нее испытующий взгляд. Глаза научного работника расширились, брови слегка приподнялись, губы приоткрылись. Заинтересовалась! Мужчина продолжил:

– У антиквара я приобрел эту глиняную табличку. – Он протянул даме раритет в коробочке. – Меня убедили, что вещь ценная. Хотел бы с вами проконсультироваться. Разумеется, работа будет оплачена. Назовите сумму, и деньги немедленно переведут на ваш счет.

Женщина – красивая, утончённая, с голубыми глазами, тёмными волосами и нежной кожей – взяла табличку и изумленно рассмотрела. Потом, положив в коробочку, спокойно сказала:

– Подождите о деньгах. Если работа сложная, интересная, в русле моей компетенции, я возьмусь.

– Кажется, неразрешимые проблемы вас не пугают?

– Олег Борисович, альтернатива невозможному есть научное открытие.

Фомин бросил на нее многозначительный взгляд: «Она тот, кто мне нужен». А вслух сказал:

– Минуточку… – повозился с телефоном. – Отправил вам на смартфон изображение раритета в высоком разрешении. Никому не показывайте. Пусть тайна останется тайной.

Они вышли из ресторана. Павловская пошла на метро, а Фомин сел в свой дорогой седан с личным шофёром. По пути домой водитель как бы между прочим предупредил:

– Олег Борисович, чёрный внедорожник преследует нас от самого ресторана.

Фомин обернулся. Через щель шторки заднего стекла он увидел внедорожник. На передних сиденьях были молодой водитель и лысый человек с тёмной бородой лопатой, оба в кожаных куртках. Лиц разобрать не удалось – преследователи соблюдали дистанцию, – но это были люди не его уровня.

«Что происходит? – мелькнула тревожная мысль в голове. – Плотного телосложения крепкие парни неотступно следуют за мной по пятам?»

Невольно заволновавшись, стал анализировать ситуацию. Опасные операции с биткоином и валютой он давно не производит, все ценные бумаги, в том числе акции, передал в доверительное управление. С бизнес-партнером Дмитрием Лисиным, близким другом, соучредителем и гендиректором фирмы «Флексвижн» – она основной источник дохода Фомина – механизмы взаимодействия давно отрегулировал. Завод гибкой гибридной электроники, совладельцами которого они с Лисиным являются, находится под особым контролем министерства, выпуская продукцию в рамках выполнения государственного заказа. Наезжают конкуренты? Странно. Рынок давно поделен: «Флексвижн» – единственный в стране производитель матриц и интегральных схем на пластиковой подложке. А что, если?..

Он достал коробочку, открыл. Шумерская табличка манила и завораживала. Устыдившись абсурдной мысли, что в деле замешана глиняная табличка, Фомин всё же поразмышлял: «Игнатьев не из болтливых. Эмма, почуяв сенсацию, цепко ухватилась за разгадку артефакта и будет помалкивать. Скорее всего, разговор с директором института археологии стал достоянием некой влиятельной персоны. Тогда вопрос расшифровки тайного текста волнует кого-то еще. В любом случае, я крепкий орешек и запугать себя не позволю».

Дома, спрятав табличку в сейф, Фомин стал размышлять об изумруде. Не выходила из головы фраза: «Ключ к бессмертию зеленый камень». С некоторых пор его стало волновать бессмертие – жизнь, не прекращающаяся сколь угодно долгое время. «Отодвинуть порог старения – это же здорово и, конечно, желанно!» – от подобной мысли дух захватывало. Задумываясь о вечной жизни, он полагал, что есть вещество – эликсир молодости, – обладающее свойством омолаживать человеческий организм, продлевать жизнь до бесконечности.

Он занялся поиском этого вещества. Так, мифы Греции сообщали об амброзии. В Древней Индии называли амриту пищей богов. Древние иранцы превозносили хаому, а египтяне – воду бессмертия. Но это легенды! Поисками эликсира молодости в средние века занимались алхимики, и, по их мнению, на земле есть только одно вещество – благородное, вечное, стойкое, – которое обязательно должно входить в состав эликсира: золото. Известно, что в напиток, который царица Клеопатра готовила себе, чтобы оставаться вечно молодой, входило золото. Папа римский Бонифаций VIII употреблял лекарство с измельченными золотом, жемчугом, сапфирами и изумрудами.

Золото может купить власть, почести, чувства, желания… А бессмертие?

Фомин взял в руки научный журнал за текущий год. Заголовок статьи гласил: «Ученые обнаружили способность золота противостоять бактериям». Ниже сообщалось, что ученые из Испании в рамках проведенного исследования обнаружили новое полезное для здоровья свойство золота. Синтезировав наночастицы золота, они заставили их взаимодействовать с живыми бактериями, при этом микроорганизмы деформировались.

«Но вот, что интересно, – думал Фомин. – Шумерская табличка описывает нечто другое. Ключ к бессмертию – это зеленый камень. – Устремив взор сквозь окно, он твердо пообещал сам себе: – Если этот ключ существует, я найду его и стану жить вечно». Новая идея увлекла. Преуспев в бизнесе и остыв к активному предпринимательству, устав от однообразной жизни и хронического застоя, Фомин захотел перемен – стал настоящим прожигателем жизни, растрачивал свои силы, здоровье и деньги на удовольствия и развлечения. В нем проснулся дух авантюризма. Его безудержно обуяла жажда опасных приключений, захотелось острого, в эмоциональном плане, конечно, и, как результат, возникло желание почувствовать себя особенным, выделиться из толпы. Трижды женатый, он быстро осознавал, что пресная семейная жизнь ему надоедает и, разочаровавшись в очередной избраннице, заново искал бурлящие, как пузырьки шампанского, эмоции…

Эмма пришла к нему с первыми результатами работы через неделю. Помпезный дом на Малой Бронной выделялся желтым фасадом, изысканными вензелями и архитектурными излишествами. Шикарная квартира Фомина в современном стиле, в которой он жил один после развода с очередной женой, производила двойственное впечатление. С одной стороны, здесь обитал богач, не чурающийся новомодного стиля в интерьере и передовых технологий, с другой стороны – персона, зацикленная на искусстве, символике и ритуалах. В комнатах на стенах висели, а на стеллажах лежали оккультные предметы и трактаты. Эмму это несколько покоробило, но, взяв себя в руки, она, сев напротив хозяина за стол, приступила к изложению содержания таблички.

– Олег Борисович, кое-что удалось расшифровать, но не все. Дело в том, что надпись сделана старошумерским клинописным письмом, – она разложила перед Фоминым большие фотографии таблички. – Ученые умеют читать только более поздние тексты. Этот же сложен для понимания. Предложение может состоять из набора логограмм без всяких морфемных показателей, синтаксические связи между словами определить затруднительно…

– Эмма Михайловна, – перебил заказчик, – увольте меня от подробностей.

– Простите, Олег Борисович.

Она положила перед ним лист с переводом. Фомин углубился в чтение:

Царь Шумера Алулим приказал на дощечке писать.

Гуруш калам держит, Гуруш пишет.

Тот, кто будет это читать, знай,

Алулим велик, как небо, как земля велик.

Сияющие боги…,

Люди смертны.

Боги… установили,

Назначение людей…

Бог Энлиль говорит: смертный, высшим силам поклонись,

Жертвоприношение принеси, порядку подчинись,

Кто богов не почитает, будет в пустыне выброшен.

Алулим…, порядок…,

Боги…

Алулим… тайну бессмертия…

…

Ключ к бессмертию зеленый камень…

Заклинание скажи…

Свет…

Бог Ану говорит…

Змея…

Осознав, что тайна не открылась, Фомин медленно поднял глаза на собеседницу.

Эмма поторопилась объяснить:

– Шумерский язык до сих пор остается для нас загадкой. Невозможно представить, но шесть тысяч лет назад уже существовала высокоразвитая цивилизация. Внезапно появились технологические новшества, сложная общественная жизнь, уникальная культура… Боюсь, потребуется гораздо больше времени на расшифровку.

Фомин встал, прошелся по комнате:

– То, что вы сообщили – очень интересно, но я бы хотел получить полную дешифровку таблички как можно быстрее.

Эмма отреагировала:

– Я собираюсь подключить к работе искусственный интеллект.

– Прекрасно, – загорелся Фомин.

– Подготовку выборки для машинного обучения я уже начала.

Хозяин квартиры сел и доверительно приблизился к ней:

– Знаете, я собираюсь ограбить квартиру приятеля.

В вопрошающем взгляде женщины читалось неодобрение. Мужчина продолжил:

– Мы должны завладеть зеленым камнем, о котором идет речь в тексте. Вы представляете, какой уровень научного открытия сулит этот артефакт?! Сродни находке Трои Генрихом Шлиманом. А все лавры и почести достанутся вам. Я всего лишь любитель-самоучка, и вообще предпочитаю оставаться в тени.

– Ну, не знаю… – она засомневалась.

– Не сомневайтесь, милочка! Камень откроет захватывающие перспективы…

– Так выпросите его у приятеля, на худой конец, купите!

– Он ни за что не продаст. Психология бездарных людей – ни с кем не делиться, презирать окружающих и завидовать чужому успеху. Мой приятель скорее распилит камень на несколько частей, чтобы выгоднее продать его.

Эмма вскричала:

– Этого нельзя допустить!

– Да-а! Мы с вами на пороге открытия! Для моего приятеля этот камень всего лишь выгодное вложение денег. Решайтесь, милочка! Без вас я не справлюсь. Наметанный глаз археолога способен отыскать иголку в стоге сена. Вашу безопасность гарантирую. Приятель вскоре уезжает за границу. Мы войдем в его квартиру и заберем камень.

Эмма молчала. Одержимый идеей бессмертия Фомин, видя в женщине идеально подходящего для вылазки подельника, азартно убеждал:

– Я стану спонсором для вашей научной работы. Таким же, как лорд Карнарвон для археолога Говарда Картера, открывшего гробницу Тутанхамона.

– Вы готовы выделить средства для археологических изысканий?

– Именно! Вот пять миллионов рублей – аванс за перевод текста таблички, – он достал из ящика стола и положил перед ней на стол завальцованную в полиэтилен вакуумным упаковщиком банковскую пачку денежных купюр. – Столько же – по результату работы. Еще десять миллионов вы получите за помощь в ограблении. Соглашайтесь. Мы ничем не рискуем.

Внезапно фитиль, стоящего в комнате антикварного канделябра – бронзового римского напольного светильника на масле – самовоспламенился. Птичка из бронзы, прилаженная к лампе, ослепительно засверкала и стала выглядеть совсем как живая. Эмма подозрительно воззрилась на язычок пламени, а Фомин, покосившись на огонь, хищно оскалился. «Это знак», – подумала женщина.

Несколько дней она терзалась тревожными мыслями, но всё же позвонила и дала согласие.

Глава 3. Сверхъестественная сила

После ограбления квартиры Елисеева Фомин ни на минуту не расставался с изумрудом. Ночью, в кабинете своей квартиры, сидя за письменным столом, он тщательно рассматривал камень в лупу, пытаясь уловить признаки неких его чудесных способностей. Ничего не обнаружив, взглянул на свет, при этом случайно коснулся камня своим золотым перстнем. На указательном пальце правой руки, называемом пальцем Юпитера, Фомин всегда носил массивный перстень. Обычно люди, подобные ему, таким аксессуаром желают подчеркнуть свое высокое положение в обществе.