Ермак. Телохранитель Валериев Игорь

«Слава богу, – подумал я. – А то вдруг реально обстрел судна будет. Здесь хоть есть где укрыться. А лучше бы Николая совсем с палубы убрать, упрятав в трюм. Попробовать посоветовать, что ли?!»

– Тимофей, посмотри. Может, ты что-нибудь увидишь, – князь Барятинский протянул мне бинокль.

Приложив бинокль к глазам, я справа налево стал осматривать берега и острова. На нашем крутом и высоком берегу казаков пока ещё не было видно. Первый небольшой полузатопленный остров около начинающей поймы был пуст. Остров Разбойный возвышался над гладью Амура песчаными отмелями, кустарниками и редким лесом. Я внимательно рассматривал его побережье с нашей стороны. «Где-то должна быть на берегу наша лодка. Времени же много прошло, – подумал я. – Где же лодка, где казаки?»

В этот момент из прибрежных кустов вниз к реке скатилось тело в зелёной казачьей форме. Казак с трудом встал, поднял над собой руки, попытался их скрестить и плахой упал лицом вперёд.

– Что там, Тимофей? – встревоженно спросил генерал-губернатор.

– Кто-то из наших казаков, не смог рассмотреть, кто конкретно, вывалился из кустов на берег, попытался подать сигнал и упал. По-моему, на острове засада. Тревога!

Подтверждая мои слова, с нашего берега защёлкали частые выстрелы из берданок.

– Что будем делать, господа? – спросил цесаревич.

– Я думаю, надо возвращаться, ваше высочество, – произнёс Барятинский. – Капитан Самохвалов, вы сможете развернуть пароход?

– Боюсь, ваше высокопревосходительство, что если и смогу, то очень рядом с островом, и это займёт много времени. Проще дать задний ход.

– А если по пойме вдоль нашего берега пройти, Аркадий Зиновьевич? – спросил генерал-губернатор Корф. – Как мы раньше договаривались.

Острова приближались. Решения со стороны руководства всё не было. А секунды утекали, казалось, с двойной скоростью. Леший и Тур вернулись и встали за моей спиной. Что-то начал говорить цесаревич, я же, поднеся к глазам бинокль, который всё ещё оставался у меня в руках, стал осматривать остров у китайского берега, который весь зарос высокой травой. Где опасность?

Выстрелы с нашего берега продолжались, но по кому стреляли казаки, я не мог определить. Наведя бинокль опять на остров Разбойный, до которого оставалось метров триста пятьдесят, стал внимательно разглядывать каждый кустик. Вдруг заметил световой отблеск от поверхности ствола. Второй. Третий.

«Млять, только бы успеть», – подумал я, бросая бинокль.

– Ложись!!! – с этим криком я схватил цесаревича за плечи и, рванув на себя и вниз, бросил наследника на палубу, навалившись на него сверху.

Пока остальные застыли в оцепенении, Тур и Леший прыгнули вперёд и уже под раздавшиеся с острова выстрелы повалили генерал-губернатора и князя Барятинского. Тур и хозяин Приамурья при падении одновременно вскрикнули.

«Здорово я ребят натаскал за два года. Как быстро среагировали», – самодовольно подумал я и осёкся, увидев кровь на спине Тура и лице генерал-губернатора.

В то же мгновение раздался ещё один залп, и у борта справа рядом с носом рухнули два атаманца, которые никак не отреагировали на мой крик и продолжали стоять в полный рост, успев только вскинуть к плечу винтовки. «Не жильцы, – подумал я. – Так раненые не падают». Кроме атаманцев, схватившись за грудь, на палубу повалился штабс-ротмистр Волков. Есаул Вершинин и доктор Рамбах присели, а капитан Самохвалов застыл столбом.

Цесаревич энергично завозился, пытаясь скинуть меня с себя.

– Ваше высочество, лежите спокойно. Это нападение. Не поднимайтесь, – скороговоркой выпалил я в лицо побледневшему Николаю. – Лежите! Здесь непростреливаемая зона получается.

Я сполз с цесаревича и огляделся. Картина была удручающей. Хотя до острова оставалось еще метров триста, два слаженных и многочисленных залпа спрятавшихся в кустах бандитов нанесли ощутимые потери.

Из четырёх атаманцев, которые были на баке, трое были мертвы, четвёртый лежал на спине, и при выдохе у него на губах надулся кровавый пузырь. Были ранены Тур и генерал-губернатор. Остальные атаманцы и Ус, который был по видимому мне борту, укрылись, спрятавшись за борт. Что творилось на другой стороне парохода, я не видел. Но будем надеяться, что Лис и Чуб уцелели.

Князь Барятинский на четвереньках уже подобрался к убитому атаманцу и вытаскивал из-под него винтовку. «Вот это реакция у генерала, – подумал я. – Подтверждает на деле его сиятельство, что золотое оружие в этом времени просто так не давали».

Я расстегнул клапан подсумка и достал наш индивидуальный медицинский пакет. «Доктор! Доктор!» – позвал я фон Рамбаха. Когда тот сфокусировал на мне взгляд, бросил ему пакет.

– Доктор, перевяжите генерал-губернатора. Он ранен.

Доктор осмысленно кивнул, подобрал сверток, подполз на коленях к Корфу и начал разворачивать медпакет.

– Тур! Тур! – окликнул я Антипа. – Ты как?

Верхотуров повернул в мою сторону голову.

– Нормально всё, Ермак. Только перед глазами плывёт.

– Тур, достань медпакет и отдай доктору. Он тебя сейчас перевяжет. Леший, аккуратнее. Смещайся вдоль борта, не застывай на месте, – крикнул Вовке, который уже вёл огонь по засаде, укрываясь бортом и перемещаясь вдоль него после каждого выстрела.

Пока я осматривался и раздавал первые распоряжения, Николай лежал на спине и внимательно смотрел на меня.

– Тебе совсем не страшно, Тимофей? – внезапно задал вопрос цесаревич.

– Страшно, ваше высочество, ещё как страшно. Вы пока полежите. А мне надо в чувство капитана привести.

Резко выдохнув, я вскочил на ноги и, сделав пару шагов, прыгнул на капитана парохода, уронив его на палубу. Сделал я это вовремя. По стенке кают вновь забарабанили пули. Наверху раздался звук разбитого стекла.

«Стёкла в рубке разнесли», – подумал я, развернув капитана лицом к себе.

– Господин капитан, вы меня слышите? Господин капитан!

Глаза на бледном с синюшным отливом лице Самохвалова бессмысленно уставились на меня.

«Шок! Причём конкретный! Да здравствует интенсивная терапия! Будем клин клином вышибать!» – подумал я и закатил капитану пару оплеух.

– Ты, хрен водоплавающий, якорь тебе в зад, ты меня слышишь? – заорал я в ухо капитану.

Самохвалов очумело затряс головой и с испугом посмотрел на меня.

– Ты должен сейчас меня бояться! Понял, сцука? – я выхватил из крепления метательный нож и, скорчив зверскую рожу, приставил его остриё к глазу капитана. – Если ты сейчас не сделаешь то, что я тебе прикажу, я тебе глаз выколю!

По вискам капитана поползли капли пота, но взгляд стал более осмысленный.

Я поднялся и рывком за ворот поднял с палубы капитана.

– Бегом в рубку, – я толкнул Самохвалова в спину, заставляя его быстрее перебирать ногами.

Пробежав вдоль борта, добрались до трапа, который вёл наверх. Подталкивая капитана, поднялись в рулевую рубку с разбитыми стёклами и отверстиями от пуль в стене. На огромном, в человеческий рост, рулевом колесе мёртвым грузом обвис рулевой. Отвалив тело в сторону, я поставил к колесу капитана.

– Слушай сюда! Правишь вон туда между островом и берегом в пойму, – я указал направление ножом. – Всё понял?

– Как смеешь так со мной разговаривать, казак? – лицо капитана стало багроветь.

– Отлично! В себя наконец-то пришли, ваше благородие. – Я убрал в разгрузку нож. – Живы останемся, принесу вам все мыслимые извинения. А сейчас правьте туда, куда я указал, и на полном ходу.

– Мы можем там сесть на мель и застрять!

– Ваше благородие, главная задача – спасти государя наследника. Целостность парохода – полная ерунда. Там в пойме нас казаки прикроют, и цесаревича можно будет на берег эвакуировать.

– Хорошо! – окончательно пришедший в себя Самохвалов, подошёл к раструбу переговорной трубы и заорал: – Механик, механик, полный ход, самый полный!!!

Я выскочил из рубки и скатился по трапу. Увидев испуганные глаза матроса Прошки, крикнул ему:

– Двух рулевых, что с «Ермака» перевели, мухой в рубку.

Прошка, развернувшись, побежал под навес на баке.

Всё это время, пока я разбирался с капитаном парохода, судно продолжали обстреливать. С носа корабля редко стреляли оставшиеся в живых и целые Леший, есаул Вершинин, князь Барятинский, а также подскочившие на нос по правому борту Чуб, Ус и два атаманца.

Корабль между тем начал резко набирать ход, поворачивая к правому берегу и подставляя для обстрела левый борт. С юта и из-за левого борта защелкали выстрелы находившихся там атаманцев и Лиса. Пароход-конвоир также стал набирать ход, пытаясь обойти «Вестник» и закрыть его собой. С него также затрещали выстрелы винтовок.

Я, пригибаясь, подбежал к цесаревичу и упал на палубу. Та бухта каната, на которой я сидел, и свёрнутый канат носового якоря создали небольшой, непробиваемый для пуль щит, где разместились уже перевязанные Корф и находящийся без сознания Тур, доктор Рамбах, а также перебравшийся к ним наследник престола.

– Ваше высочество, судно начало поворот направо, переберитесь дальше за канаты, чтобы не попасть под обстрел.

Я резко встал на колено и, приложив винтовку к плечу, посмотрел на быстро приблизившийся остров, до которого оставалось метров сто. Над головой свистнула пуля, и я непроизвольно пригнул голову.

– Аленин?! – услышал я басовитый рык Барятинского.

Повернув голову на окрик, увидел князя, пригнувшегося за бортом и перезаряжающего подствольный магазин винтовки Лебеля. Вид у его светлости был грозен. Борода распушилась, глаза из-под густых бровей сверкали, по левой щеке от виска стекала струйка крови.

– Куда пароход повернул, говори?

– В пойму к нашему берегу, там государя наследника можно будет на сушу переправить под защиту казаков. Их там больше полусотни.

– Молодец! Правильно решил! – Барятинский, вставив десятый патрон в ствол, задвинул затвор. – Братцы, защитим государя наследника! Огонь по супостату!

Вслед за князем, приподнявшись над бортом, открыли огонь все защитники носовой части парохода. Я вскинул винтовку и прицелился в мелькнувший за кустом на берегу силуэт. Выстрел. Перезарядка. Сместился левее на шаг. Поиск цели на берегу. Вспышка из кустов. Аккуратно под срез целимся. Выстрел. Из кустов выпала винтовка.

«Вестник» между тем, набрав приличную скорость, прошёл ближайшую к острову Разбойный точку и начал отдалятся от засады, заходя за затопленный остров. Пули все ещё стучали, впиваясь в борта, стенки кают. Но обстрел стихал, становясь реже.

«Ермак» почти догнал пароход цесаревича и начал сбавлять ход. С него велась интенсивная стрельба по месту засады. Судя по частоте выстрелов, потерь с нашей стороны на конвоире почти не было.

Тут, я краем глаза заметил, что Николай хочет подняться на ноги.

– Ваше высочество, лежите, ради бога. Не хватало ещё, чтобы в вас попали.

– Не много ли на себя берёшь, Аленин? – Бледное лицо Николая стало наливаться кровью. – Все воюют, а я прячусь, как какой-то жалкий трус.

– Ваше высочество, уже пять ваших атаманцев из конвоя погибли, чтобы вы остались живы. Не делайте их гибель бессмысленной.

– Тимофей прав, государя наследник, – раздался слабый и тихий голос генерал-губернатора. – Укройтесь, пока не добрались до безопасного места. Вы должны остаться живым. И это не трусость.

Я, заметив, как из кустов засады выскочили три бандита, стреляя вслед пароходу, выцелил крайнего и свалил его. Раздавшиеся следом с палубы ещё несколько выстрелов уложил на песок и оставшихся двух нападавших.

Пароход в это время начал сбавлять скорость и, пройдя полузатопленный остров, вошёл в пойму, наматывая на колесо траву. Раздался треск, пароход дёрнулся несколько раз, сбивая всех стоящих с ног, и встал окончательно. Гребное колесо ещё молотило по воде, выбрасывая за кормой кучу ила. Через несколько секунд раздался треск, и колесо остановилось. Я приподнялся с палубы, оглядываясь по сторонам.

«Ну что ж, могло быть и хуже», – подумал я. Судно с маху вошло на заливные луга метров на пятнадцать. Полузатопленный остров прикрыл пароход от засады на острове Разбойный, до которой было метров двести пятьдесят. «Ермак», дав задний ход, резко тормозил, стараясь не войти на затопленный луг и также перекрыть директрису стрельбы для бандитов.

На берегу, куда упиралась пойма реки, столпились верховые и пешие казаки Черняевского округа, часть из которых продолжала стрелять в сторону островов, а часть, в основном пешие, спускались к воде. Над водой разносились матерные конструкции Митяя Широкого.

– Уф-ф, кажется, отбились, – пробасил Барятинский, поднимаясь на ноги и передёргивая затвор винтовки. – С русско-турецкой войны так не веселился.

– Тимофей, поинтересуйтесь у капитана, как будем переправляться на берег, – буквально прошептал генерал-губернатор, с восковым лицом и посиневшими губами.

«Серьёзно дедушку Корфа задели», – подумал я, полностью распрямившись. Стрельба стихла. Я повернулся и, наклонившись, спросил у продолжавшего лежать цесаревича:

– Разрешите выполнять, ваше императорское высочество?

– Иди, выполняй, Тимофей. Только не грози больше Аркадию Зиновьевичу глаз ножом выколоть, – усмехнулся наследник престола.

– Ваше императорское высочество, вы пока не вставайте. Мало ли что. Остров с засадой рядом, – как можно проникновенней попросил я Николая, после чего повернулся в сторону казачат, которые находились на носу.

– Леший, Ус, Чуб прикрыть государя наследника. Лис, осмотри места, откуда нас смогут огнём достать.

Отдав приказания ребятам и убедившись, что Вовка, Феофан и Устин прикрыли цесаревича, я сделал где-то шесть шагов к трапу на капитанский мостик, когда раздался панический крик Лиса: «Ермак, на два часа дерево, двести шагов!»

Повернув голову направо, сразу зафиксировал взглядом высокое дерево на острове Разбойный, в кроне которого темнело что-то крупное. А потом в том же месте глаза резанула вспышка на солнце.

– Лис, стреляй!!! – заорал, понимая, что с дерева Николай виден как на ладони и не прикрыт казачатами. Я полуобернулся и, увидев, что Николай лежит на том же месте, сделал назад два шага, а потом, как вратарь, прыгающий в девятку за мячом, разрывая мышцы на ногах, толкнул своё тело вверх-вправо, перекрывая возможную траекторию пули.

Время, как всегда в таких ситуациях, замедлилось. Моё тело зависло в верхней точке прыжка, а выстрела всё не было.

«На хрена мне это надо?» – успел подумать я, как тупой и сильный удар в левую сторону груди выбил из меня дух, а потом наступила полная темнота. Как упал на палубу, я уже не почувствовал.