Без пощады Кук Глен
– Не верю, – широко открыв глаза, заявил Хаакен. – Откуда ты, дьявол тебя побери, взялся?
Хаакен был молодым человеком весьма крепкого телосложения, а ростом, пожалуй, превосходил своего названого брата.
Он нарочито осторожно приблизился к Браги и, обойдя вокруг него, объявил:
– Это действительно ты. Будь я проклят. И у тебя хватило наглости явиться после всех тех страданий, которые мне пришлось пережить?
– Ах ты, лживый сукин сын! – заорал кто-то среди палаток, и на плац выбежал ещё один солдат – высокий тощий загорелый парень с имбирного цвета шевелюрой. – Ну и дела! Это и вправду он. Что ты здесь делаешь, Браги?
Это был Рискерд Драконоборец – дружок Хаакена и единственный в роте – кроме них двоих – уроженец Тролледингии.
– Так это действительно ты, – обняв Браги за плечи, продолжил Хаакен. – Чтоб я сдох! Мы были уверены, что ты убит.
– И чего тебе вздумалось вернуться? Ездил бы себе где-нибудь и ездил. Хаакен, нам с тобой теперь ни в жизнь не рассчитаться за похоронную компенсацию.
– Совсем не изменился, – рассмеялся Браги, обращаясь к Хаакену.
– На удивление туп, – ответил тот. – Не могу вколотить в него даже малую крупицу разума. Скажи ребятам, Рискерд.
– В момент. – Драконоборец подмигнул Рагнарсону.
– Итак, рассказывай, – произнес Хаакен. – Как ты сумел выбраться из Аль-Ремиша? Где ты болтался? Может быть, тебе лучше было бы отправиться в другое место? Нам скорее всего придется топать в Симбаллавейн. Ученик что-то затевает, и мы, наверное, опять окажемся в самой гуще. Ну как? Тебе есть что сказать?
– Наверное, – с ухмылкой ответил Браги. – Если ты на некоторое время заткнешься. Ты за последние пять минут сказал больше, чем обычно произносишь за год.
Появились остальные солдаты из отделения Браги. Они несли что-то несвязное, проявляя более чем умеренное любопытство к похождениям своего командира.
– Ого, – произнес Хаакен. – К нам движется лейтенант Трубачик.
– Лейтенант?
– Прошла масса повышений. Сангинет уже капитан.
Браги непроизвольно поцокал языком, он почему-то заволновался.
– Ты опоздал Рагнарсон, – бросил Трубачик сходу. – Тебе следовало заступить в караул десять месяцев тому назад. – Он хихикнул, явно довольный собственной шуткой, и добавил: – Тебя хочет видеть капитан.
На взмыленной лошади прискакал курьер. Сангинет приказал закрыть ворота лагеря и построил роту.
– Началось, господа, – объявил он. – Мы выступаем в Симбаллавейн. Там к нам присоединится генерал Хоквинд.
Пять адских дней марша по сорок-пятьдесят миль в день. Затем их догнал курьер и сообщил, что полк Непобедимых, вступив в бой с частями Хоквинда, нашел свой быстрый и бесславный конец. Спастись смогла лишь горстка врагов.
Вдали замаячили стены Симбаллавейна.
– По-моему, он такой же большой, как Итаския, – пробурчал Браги, обращаясь у Хаакену.
– Даже, пожалуй, больше. – У ворот их радостно приветствовала толпа. – Думаю, что мы уже выиграли войну. Ведь город – это на самом деле просто здоровенная мышеловка.
– Откуда такая тоска и грусть? Откуда столь несчастный тон? – затараторил Драконоборец. – Глянь-ка лучше на девчонок. Посмотри, каким огнем горят их глаза. Я вижу, что они готовы к наступлению. – Он приветственно помахал ближайшей.
– Сангинет намерен…
Девица бросилась к Рискерду. Сунув ему в руки букет цветов, она зашагала рядом с солдатом, что-то весело щебеча. Драконоборец отвечал ей столь же радостно-взволнованно. Взаимное незнание языка, кажется, совершенно не мешало беседе.
У Хаакена отвисла челюсть. Не его физиономии возникла весьма зловещая ухмылка, и, не очень уверенно помахивая рукой, он прохрипел:
– Привет, привет…
– Легче, легче – посоветовал ему Браги. – Иначе ты, братишка, всех их соблазнишь своим красноречием.
Рагнарсон поправил на спине ранец и выпрямился, стараясь выглядеть привлекательным, но без рисовки, как и положено капралу. Ему временно вернули отделение, так как Хаакен не захотел оставаться командиром.
Он поймал на себе насмешливо-благожелательный взгляд капитана. Браги не знал, почему сразу после вступления в гильдию он привлек к себе внимание Сангинета, а затем стал его любимцем. Это отравляло Браги жизнь, так как Сангинет гонял его гораздо больше, чем всех остальных новобранцев.
Оказалось, что они попали в солдатский рай. Выпивка дармовая, женщин доступных сколько угодно – только руку протяни, служба легкая… Обыватели во всем стремились угодить воинам гильдии. Впервые за все время Браги понравилось быть солдатом.
Идиллия продлилась две недели.
Густой дым застилал горизонт. Воинов Нассефа никак нельзя было назвать благородными завоевателями. Они сжигали все, что не могли унести, а людей убивали. Бич Божий делал все, чтобы внушить обывателям ужас.
– Готов спорить, что у него большое войско, – заметил Браги.
– Боюсь, что даже слишком большое, – откликнулся Хаакен.
Бич Божий свирепствовал уже много дней. В его руки попала вся страна за исключением столицы и нескольких отдаленных небольших крепостей.
– Их, наверное, тысяч сто, – высказал предположение Рискерд.
Если он и ошибся, то ненамного. Военный азарт и стремление на дармовщинку разжиться грабежом проникли даже в самые отдаленные уголки Хаммад-аль-Накира. Многие тысячи тех, кого ни на йоту не интересовали религиозные идеи Эль Мюрида, откликнулись на призыв встать под его знамена.
Они ставили под сомнение его социальные воззрения и претензии на духовную власть, но им была по вкусу мысль о восстановлении Империи во всем её величии. Запад разрушил Ильказар, но теперь молот истории попал в другие руки.
Рискерд делал все, чтобы скрыть свой страх.
– Палаток так много, что вся округа напоминает мне волнующееся море и волны с белыми гребнями, – пробормотал он.
– Кони не могут взбираться на стены, – напомнил Браги. – А если люди пойдут на штурм, мы их изрубим на котлеты.
Защитники Симбаллавейна насчитывали в своих рядах две с половиной тысячи солдат гильдии и примерно десять тысяч хорошо обученных местных бойцов. Великий Совет призвал к оружию и городских жителей. Польза от них была весьма сомнительной. Но генерал Хоквинд считал, что даже в столь неблагоприятных обстоятельствах сможет отстоять город.
– Что-нибудь обязательно пойдет не так, как надо, – мрачно пророчествовал Хаакен.
На сей раз его пессимизм оказался вполне обоснованным.
Нассеф прекрасно провел подготовительную работу. Его агенты потрудились на славу. Штурм начался с южных стен, обороняемых местными войсками и городской милицией. Орда жителей пустыни устремилась в атаку лишь для того, чтобы полечь под стенами. Как заметил Браги, это была не их война. Те немногие осадные механизмы, которыми они располагали, были чрезвычайно примитивны и легкоуязвимы.
Однако Нассеф, зная недостатки своего войска, начал прокладывать ему путь задолго до начала вторжения.
В Симбаллавейне, как и в любом ином месте, имелась порода людей, преданных лишь золоту. Была там и группа, готовая пойти на все, чтобы получить власть. Из их числа агентам Эль Мюрида удалось сформировать тайное теневое правительство. Изменники, используя золото пустыни, нашли достаточное число отчаявшихся людей, готовых предать свой город.
Они напали на Южные ворота с тыла в тот момент, когда обороняющиеся отражали атаку извне. Предатели распахнули ворота.
Сверкнули кривые сабли, и всадники с воем ворвались в город. Стальные подковы высекали искры из камней мостовой. Зазвенели тетивы седельных луков.
Из окон и с крыш в них полетели стрелы и дротики, но неопытные бойцы-горожане не могли остановить захватчиков. Предатели, проникшие в ополчение, отдавали противоречивые приказы. Наскоро сформированные роты поспешно отступили в спокойную часть города. Началась паника. А всадники, ворвавшись в открытые ворота, растекались по улицам так, как растекается масло по поверхности воды.
Паника охватила весь город.
Во время военных кампаний на Востоке паника была любимым оружием Нассефа. Он использовал её при захвате Аль-Ремиша. И сейчас он хотел продемонстрировать Западу мощь быстрых словно молния всадников. Всадников, которые, то появляясь, то исчезая, наносят удар в том месте, где их меньше всего ждут.
Симбаллавейн напоминал динозавра. Он был настолько огромен, что умер не сразу.
Молодые люди на северной стене видели отраженное в облаках зарево и слышали стон гибнущего города.
– Похоже, что шум приближается, – сказал Рискерд.
Они понимали, что происходит. Это была последняя ночь независимого Симбаллавейна. Молодые люди не скрывали своего страха.
– Почему мы здесь торчим? – поинтересовался один из солдат.
– Понятия не имею, – ответил Браги. – Капитан скажет, что нам делать.
– До чего же жарко, – буркнул Хаакен. Даже здесь ощущался жар полыхающего пожарами города.
– Я не хочу ничего сказать, но Хоквинд…
– А раз не хочешь, Рискерд, то заткнись! – рявкнул Хаакен.
– Я всего лишь…
– Рагнарсон? – К ним приближался Трубачик, осторожно переступая через вытянутые ноги сидящих солдат. Стена в этом месте была узкой.
– Здесь, сэр.
– Явись к капитану.
– Слушаюсь, сэр.
Трубачик двинулся к следующему отделению.
– Хейвен?
Браги отправился на командный пункт Сангинета.
– Подойдите ближе, – сказал капитан, когда все собрались. – И постарайтесь не шуметь. Вот так. Теперь слушайте. Положение резко ухудшилось. Генерал передал Великому Совету, что в полночь мы уходим.
В ответ послышался гул голосов.
– Тише. Там внизу кто-нибудь может понимать итаскийский. Господа, я хочу, чтобы вы поговорили со своими людьми. Главные силы противника сосредоточены на юге. Но нам все же предстоит сражение. На марше. Нам придется постараться. Не забывайте, что мы ещё новички. Впереди и в тылу пойдут ветераны, но нам следует сделать все, чтобы удержать отведенный нам участок.
Рагнарсону все это крайне не нравилось. Неужели Хоквинд верит в то, что ему удастся провести свое войско через ряды армии, превосходящей его численностью и мобильностью?
– Самое главное для нас – дисциплина. Мы забираем с собой и гражданских лиц. Членов Великого Совета, их семьи и самого Тирана. У Тирана имеется собственный эскорт, но, если дело примет скверный оборот, рассчитывать на него не придется. Переход будет трудным, и полагаться мы сможем только на своих братьев.
Рагнарсон начинал понимать, что значит быть солдатом гильдии.
Он также видел, на каком основании Хоквинд оставляет город. Генерал просто следовал за тем, кто обратился за услугами гильдии и являлся его работодателем.
– Переход будет коротким. Наша цель – залив на побережье в двенадцати милях отсюда. Там нас ждет флот.
– Почему бы нам не отплыть прямо отсюда? – поинтересовался кто-то.
– Гавань в руках противника. Это, господа, все. Времени у нас в обрез. Разъясните все своим людям. Дисциплина и тишина. Тишина и дисциплина.
Командиры разошлись по подразделениям.
– Безумие, – заявил Рискерд. – Они добьются лишь того, что нас всех укокошат.
– Нет, с ним надо что-то делать, – вздохнул Браги. – Хаакен, у тебя найдется грязный носок?
– Что?
– Дай мне носок, говорю. Я заткну им Рискерду пасть и не позволю вынуть до тех пор, пока мы не окажемся на борту корабля.
– Эй, перестань! – возмутился Рискерд.
– Пусть это будет последний звук, который я слышу от тебя этой ночью. Собирайте пожитки. Идет Трубачик.
– Ты готов, Рагнарсон?
– Готов, сэр.
– Веди их вниз на улицу. Капитан там произведет построение.
Ожидание на темной улице за воротами показалось им вечностью. Даже Сангинет начал проявлять нетерпение. Несколько советников опаздывали.
Местные солдаты продолжали прибывать, пополняя отряд телохранителей Тирана. Солдаты гильдии заметно нервничали. Им стало известно о прорыве обороны. Враг вот-вот должен был появиться и здесь.
Хоквинд, воспользовавшись временной задержкой, осмотрел свое войско. Он оказался невысоким худощавым человеком лет пятидесяти. Генерал скорее походил на безобидного торговца, чем на самого грозного полководца своего времени. Но это ощущение тут же исчезало, стоило лишь заглянуть в его глаза.
Рагнарсон увидел в генерале неукротимую силу. Силу и волю. Только смерть способна остановить человека, подобного сэру Тури Хоквинду.
Хоквинд закончил смотр и объявил Тирану, что ждать больше не может. Ворота распахнулись. Рагнарсон был удивлен тем, насколько легко и бесшумно двигались их створки.
Через мгновение Браги бросился бегом навстречу опасности. Сторожевые костры врага созвездиями рассыпались по склонам холмов и по равнине. Он придерживал руками оружие и ранец, чтобы не гремели, и очень-очень старался прогнать страх.
Но Браги боялся. Очень боялся. Боялся снова. Он зря надеялся, что после всего, им пережитого, все резервы страха уже исчерпаны.
Они двигались на север той же дорогой, которая привела роту Сангинета на юг. Но вскоре они её оставили и свернули на путь, ведущий к побережью.
Первая схватка не заставила себя ждать. Люди Нассефа были начеку. Но они оказались не готовы сгруппироваться большими силами. Солдаты гильдии без труда рассекли их ряды.
Браги неожиданно понял, почему Хоквинд решил выступить в полночь. Темнота сводила на нет превосходство врага в скорости и маневренности. Только самоубийцы могут пуститься в галоп, не видя ничего вокруг себя.
Тем не менее воины Нассефа продолжали вставать на их пути. А когда им удалось задержать продвижение колонны, идущие в тылу братья ударили по ним сзади.
Битва редко достигала роты Браги. Он и Хаакен были заняты тем, что несли раненого солдата гильдии, который упал и которого едва не забыли. Молодым людям было не до разговоров.
Прошел час, и они прошагали несколько миль. И ещё час прошел. Хоквинд продолжал марш. Противник так и не сумел собрать на его пути достаточно мощные силы.
Часы и мили. Мили и часы. Небо начинало светлеть.
– Я слышу прибой, – едва дыша, выдавил Хаакен. Их груз почему-то стал неимоверно тяжелым.
– Даже если море и близко, – фыркнул Браги, – то прибоя мы не услышим за тем шумом, который производим.
Но Хаакен не ошибся. Они протопали через оливковую рощу, и перед ними открылось море. На воде сверкала целая галактика огней. Это суда подавали сигналы.
– Корабли, – прошептал Хаакен. – Я вижу корабли.
Бегство завершилось через несколько минут. Солдаты тут же начали окапываться. Весельные лодки начали переправлять советников и их семьи на суда.
Это был большой флот. Некоторым кораблям удалось удрать из Симбаллавейна, но большую часть прислал Хэлин-Деймиель, исходя в основном из своих собственных соображений. Деймиельцы спасали солдат гильдии, чтобы впоследствии укрепить ими собственную оборону.
Люди Эль Мюрида продолжали атаки, но делали это беспорядочно и без всякого энтузиазма. Это были не фанатики, а грабители, которые не видели для себя никакой выгоды в окончательном истреблении уже побежденного врага. Солдаты гильдии без труда отбили все атаки.
Рота Браги погрузилась на суда одной из последних.
Когда он выковыривал наконечник стрелы из плеча Рискерда, к ним подошел Сангинет и сказал:
– Теперь я вижу, парни, что у вас есть кое-какие задатки.
Браги удивленно поднял глаза: он не видел, как капитан поднимался на борт.
– Сэр?
– Я заметил, что вы подняли раненого и несли его до побережья.
– Он был одним из наших.
– Из тебя получится солдат, Рагнарсон. И из твоего брата тоже. А парень, которого вы волокли, был мертв последние три мили.
– Что? Я не заметил.
– А что случилось с вашим дружком? Он не бывает таким тихим даже во сне.
– Я приказал ему заткнуться, он мне действовал на нервы.
– И он повиновался? В таком случае из него тоже может получиться солдат.
– Возможно. Можешь разговаривать. Ты все сумел доказать.
Но Драконоборец продолжал молчать. Он был смертельно обижен.
Через три дня флот прибыл в Хэлин-Деймиель.
Орды Нассефа двинулись на север и перекрыли все ведущие из города дороги. Петля затягивалась все туже, и через несколько дней море должно было стать единственным путем, связывающим город с внешним миром.
Хэлин-Деймиель не походил на Симбаллавейн. Наймитов Нассефа удалось схватить и повесить до того, как они успели причинить какой-либо вред.
Рота Рагнарсона провела в городе шесть недель – до тех пор, пока Хоквинд и правящий совет не убедились в том, что Хэлин-Деймиелю сиюминутная опасность не грозит.
Как-то утром лейтенант Трубачик сказал Браги:
– Сангинет собирает роту. Слухи подтвердились. Мы уходим.
Сангинет был мрачнее тучи.
– Цитадель направляет нас в Малые Королевства, – объявил он. – В данный момент Хэлин-Деймиель Нассефа не интересует. Итаския и другие государства на севере формируют армии. Наша задача держать в напряжении восточный фланг Нассефа, вынуждая его оставаться к югу от реки Скарлотти до тех пор, пока не подойдут войска с севера. Нам придется туго. Особенно тяжко будет в том случае, если кавелинцы не смогут удержать горного прохода Савернейк.
Мы направляемся в Алтею. Это скорее всего символический жест. Одна рота мало на что способна. По моему мнению, это бесполезная трата сил. Цитадель должна мобилизовать все Братство и взять инициативу ведения войны в свои руки. Но Высокий Крэг мыслями капитана не интересуется.
Утром мы грузимся на корабли, которые доставляют нас в Дунно-Скуттари. Там мы пересядем на речные суда. Высадка где-то в восточной Алтее. Там нам предстоит начать игру в догонялки.
Господа, мы – лучшие в мире воины. Но сейчас мне кажется, что кто-то нас немножко переоценивает. Передайте мои слова своим людям, но делайте это спокойно.
Сангинет позволил задать несколько вопросов. Ответов на них у него не оказалось.
Рискерд, оставив свою обиду в тавернах и борделях города, вновь стал самим собой.
– Ты смотришься как смерть на палочке, – заявил он Браги. – Что с тобой?
– Они отправляют нас в Малые Королевства.
– Ну и что?
– В Алтею. Мы там будем одни. Остается надеяться, что Сангинет окажется таким же хорошим капитаном, каким был сержантом.
Хаакен промолчал. Он лишь мрачно покачал головой.
ГЛАВА 6
БРОДЯГА
Руки и ноги жирного юнца работали со страшной скоростью. Он снова нарвался на неприятность, а гнавшиеся за ним типы, видимо, не имели представления о таком понятии, как жалость.
Его осел на сей раз решил проявить взаимопонимание и рысил рядом, кося глазом на хозяина и как бы спрашивая: «Ты когда-нибудь чему-нибудь научишься?» Беглецу, видимо, предстояла схватка с возможным смертельным исходом.
Дела Насмешника явно катились под откос. Город, который он столь поспешно покидал, именовался Лиенеке. Скорее это был даже не город, а большая деревня. Счастливое скопище недотеп. Но даже они уличили его в жульничестве.
Впрочем, кое-что он начинал понимать. Видимо, впредь ему следует вести свои дела по-иному. Если, конечно, ему удастся и на сей раз спастись.
Преследователи из Лиенеке были ребятами решительными и упорными, но им, по правде говоря, не хватало мотивации, а Насмешник поставил на кон свою жизнь. Несмотря на тучность и лень, он обладал удивительной выносливостью. Он продолжал молотить ногами до тех пор, пока преследователям гонка не надоела и они не отстали.
Потеряв их из виду, он рухнул на обочину дороги и провалялся без движения двое суток.
За это время Насмешник все хорошенько продумал и убедил себя в том, что ему не хватает способностей пройти по жизни, зарабатывая игрой и кражами.
Но что ещё он умеет делать? Все свои познания он приобрел у Саджака и его приятелей.
Хорошо бы найти себе патрона, думал он. Человека безмерно глупого, но при этом необычайно богатого. Уныло улыбнувшись, он дал себе слово всеми силами избегать азартных игр и открытого воровства.
Его постоянное занятие с точки зрения общества было вполне приемлемым. Конечно, и в этом случае он добывал деньги обманом. Но ведь, что ни говори, клиенты сами себя оставляли в дураках. Легковерные простаки, обращающиеся к продавцу воздуха за советом или приворотным зельем, заслуживают того, чтобы быть обманутыми.
В конце концов он, подгоняемый голодом и страхом, продолжил путь. Страх на него нагнала проезжавшая мимо группа рыцарей.
Похожую банду он повстречал несколько недель назад недалеко от Форгреберга. Оруженосцы поколотили его только за то, что он был чужеземцем. Насмешник воспринял избиение без благодарности, но это не помогло. Когда толстяка загоняли в угол, он превращался в отчаянного, умелого и злобного бойца. В итоге он ранил несколько человек, а самого его едва не убили. И убили бы наверняка, не вмешайся вовремя один из рыцарей.
Кавелин был типичным государством из числа Малых Королевств. Эти крошечные образования были мешаниной безумных княжеств и королевств, в которых хаос являлся нормой. Это был край слабых монархов, могучих баронов и хитроумных политических интриг. Многие границы не были определены, а те, которые удалось обозначить, вовсе не служили гарантией лояльности живущих в их пределах подданных. Войны между аристократами шли непрерывно. Неконтролируемая феодальная раздробленность стала просто чудовищной. Грабители-бароны превратились в страшную социальную болезнь. Рыцари со щитами без гербов, промышляющие разбоем на больших дорогах, встречались чуть ли не на каждом перекрестке.
Одним словом, этот край был просто создан для Насмешника.
В данный момент в западном Кавелине царила полная неразбериха. Бароны вцепились друг другу в глотки. Их крошечные армии не столько дрались между собой, сколько грабили мирных жителей. Из рук в руки переходила огромная добыча.
Насмешник решил, что город Дамхорст, казавшийся тихой гаванью в штормовом море, будет подходящим местом для возобновления столь неожиданно прерванной карьеры.
Дамхорст насчитывал десять тысяч жителей и выглядел процветающим, спокойным и приятным поселением. Старинный мрачный замок на скале над городом внушал уважение и заставлял обывателей вести себя пристойно. Барон Брайтбарт славился крутым нравом и жестоко наказывал нарушителей порядка.
Благосостояние Дамхорста частично объяснялось тем, что солдаты грабительских армий сбывали здесь свою добычу по нелепо низким ценам.
Довольно внушительное число коллег Насмешника располагалось вокруг городской площади. Тучный молодой человек без труда вписался в их общество. Даже смуглый цвет его лица и ломаная речь не привлекли внимания.
Однако судьба тут же подвергла испытанию его решимость зажить честной жизнью. Его мало интересовали солдаты, ищущие отдохновения от вчерашнего дня и дня завтрашнего. Насмешник, как правило, искал клиентов среди тщеславных женщин. Но в Дамхорсте ему все время попадались многоопытные дамы сомнительной репутации. В отличие от его обычных клиенток эти леди без всяких дополнительных ухищрений успешно реализовывали свои прелести.
Но время от времени судьба ему все же улыбалась. А один раз для разнообразия рок подарил ему поистине сказочную возможность сменить торговлю фокусами на респектабельную жизнь до конца дней.
День был прекрасным. Насмешник не мог не признать того, что Кавелин большую часть времени является довольно привлекательным местом. Климат в маленьком королевстве отравляла лишь мерзкая политика его правителей.
Листва на деревьях начинала менять цвет. И это явление его весьма занимало. В тех местах, откуда пришел Насмешник, деревьев почти не было. Леса Кавелина пылали многоцветием красок, и Насмешник иногда жалел о том, что он не художник и не может навсегда запечатлеть исчезающую красоту листвы.
Одним словом, это был теплый, ленивый день. Он сидел на циновке среди своих рабочих принадлежностей и поглядывал на мир вполглаза. У него не осталось ни единого медяка. Но даже и этот печальный факт его не беспокоил. Насмешник пребывал в мире как с самим собой, так и со всей вселенной. Он испытывал один из редких моментов полной жизненной гармонии.
И тут он узрел её.
Она была красавицей. Юная, прекрасная и преисполненная печали. И потерянная. Девушка бесцельно бродила по площади, словно не зная, куда направиться. Она казалась очень хрупкой и совершенно беззащитной.
Насмешник ощутил какое-то весьма странное чувство. Возможно, это была простая жалость. Определить, что с ним, он так и не смог.
Тем не менее незнакомое чувство присутствовало, и Насмешник на него откликнулся. Когда девушка к нему приблизилась, он негромко произнес:
– Госпожа?
Она посмотрела в его сторону и по обе стороны круглого, смуглого лица увидела две надетые на руки куклы.
Правая кукла отвесила грациозный поклон.
Левая восхищенно присвистнула.
– Как ты смеешь, Поло? – возмутилась правая. – Дубина ты неотесаная! – Отвесив свистуну звонкую оплеуху, она добавила: – Веди себя пристойно, когда иметь дело с достойной дамой.
Насмешник подмигнул. На его физиономии заиграла веселая улыбка.
Она была моложе, чем ему показалось вначале. Не старше восемнадцати.
Первая кукла поклонилась ещё раз и произнесла:
– Лично я умолять тысячу пардон у прекрасной дама. Деревенщина Поло был родившийся в хлеве и выращенный диким кошка и теперь имеет низменные воспитанность и мораль. – Отвесив ещё несколько оплеух второй кукле, он добавил: – Варвар!
Когда правая кукла вернулась на свое место, Поло снова свистнул.
– Эй! Что приказать делать с дикарцем подобным? Надо вколотить манеры в указанного!
– А мне кажется, что он милый, – улыбнулась девушка.
Поло застеснялся, а первая кукла изумленно возопила:
– О горе! Не стать цивилизованный, когда прекрасная леди вознаграждать грубость улыбкой, от которой сердце остановиться!
– Вы здесь, наверное, недавно? – спросила девушка, обращаясь к Насмешнику.
– Прибыть город три прошедших дня. Недавно с востока, из-за гор М'Ханд.
– О, это так далеко. А я никогда не была даже в Форгреберге. Думала, что когда выйду замуж за Вульф… Но глупо расстраиваться из-за того, что могло случиться и не случилось. Разве не так?
– Абсолютность глупейшая. Завтра будет полный возможностей, который упустить вчера.
Первая кукла спрятала личико за ручонками и спросила:
– Ты слышал, Поло? Большой дурень опять нести философский чушь.
– Из его мысль, Тубал, получиться первый класс удобрение, если размазать на грядке капустной, – ответил Поло. – Мы его игнорировать. Эй, леди, а вы слыхать анекдот о жреце и магическая субстанция?
– Поло, деревня чурбанная. Ты можешь произвести отвращение у сам дьявол! – воскликнул Тубал. – Вести себя пристойно! Или я просить большого дурня скормить тебя череп.
– Череп не кусаться, – заявил один из стоящих рядом с Насмешником предметов. – Череп на диета. Думать худеть.
– Являясь уличный фигляр, не сметь спрашивать. Но лично я впасть в огромный тоска, когда дама в отчаянности. В опечаленности. День есть слишком хороший для это.
Читать бесплатно другие книги:
