Ловцы звезд Кук Глен
– Ох! Я не имел в виду… просто я никогда не видал тебя так одетой.
– Это еще что! Кстати, я замечаю, что ты тоже несколько переменился, капитан. – Она со значением посмотрела на двойные протуберанцы на его высоком воротнике. – Кажется, ты говорил, что ты дипломат?
– Флотский атташе. Ты же это знаешь.
– Нет, я не знала. Флотский атташе. Это то же самое, что главный шпион? Бюро разведки Флота? Перчевский покраснел.
– Не все. Только некоторые…
– Не обращай на меня внимания, Уолтер. Я просто думала вслух. Это объясняет кое-какие загадки вокруг тебя.
– Загадки? Вокруг меня? Брось, Макс, во мне загадок не больше, чем в бревне. Вот мы и пришли.
Десантник принял его идентификационную табличку и вложил в щель, глядя на экран, который им не был виден.
– Благодарю вас, сэр. С вами мисс Треверс, сэр?
– Да.
Часовой снова посмотрел на экран:
– Благодарю вас, сэр. Сэр, мэм, желаю приятно провести вечер.
– Мэм? – переспросила Макс. – Я такая на вид старая?
– Брось, Макс.
– А меня он проверять не будет?
– Он тебя уже проверил. Все в порядке. У тебя нет бомбы в сумочке.
– Спасибо тебе. Чему вас только в Академии учат? Почему офицеры не бывают так вежливы, как этот симпатичный молодой солдат?
– Ты же только что жаловалась… Макс, у тебя сегодня настроение возражать. В чем дело?
В гардеробной он сдал своей военный плащ капралу-десантнику и помог Макс снять накидку.
– Я чуть боюсь, Уолтер. Я никогда близко не подходила к клубу Командования. Понятия не имею, как разговаривать с сенаторами и адмиралами.
– Знаешь, что я тебе скажу, Макс?
– Что?
– Я тоже здесь никогда не был. Так что мы вместе теряем девственность. Но вот что я тебе еще скажу. Адмиралы и сенаторы тоже иногда наступают на собственные шнурки, как и мы, и все они будут лапать твою ногу под столом, точь-в-точь как я.
– Мужчины или женщины? Она взяла его под руку, и они вошли в Большой Бальный Зал. Она вцепилась крепче.
– Как ты сегодня выглядишь – и те, и эти. Он остановился. Стен не было. По всему периметру комнаты, скрадывая ее размеры, разместились движущиеся голограммы. Портреты самых мощных кораблей Флота были со всех сторон, только снизу не было. Перчевский автоматически оглядел звездное небо, но не нашел ни одного знакомого созвездия.
Макс вцепилась в него почти до боли:
– Я как будто падаю, Уолтер.
Локальное притяжение было снижено до нормального лунного, чтобы усилить эффект глубокого космоса.
– Кто-то действительно постарался, – буркнул Перчевский.
– Капитан-лейтенант? Мэм? – Еще один вежливый десантник. – Позвольте проводить вас к вашим местам?
Народу в зал набилось много.
– Разумеется. Сколько здесь сегодня человек, капрал?
Ему начинало становиться тревожно. Он все еще не знал, почему его сюда вызвали.
– Около двух тысяч, сэр. Сюда, сэр. – Десантник подтянул стул для Макс.
– Но… – Перчевский посмотрел на лица своих соседей по столу, и его челюсть отказалась вернуться на место.
Некоторых он знал лично. Начальника штаба Флота и директора разведки Флота он узнал по головизионным изображениям в новостях.
Макс тоже их узнала. Она придвинулась к нему и шепнула:
– Кто же ты такой на самом деле, Уолтер? Она была так поражена, что не могла поднять глаза на важных шишек.
Перчевский был поражен не меньше.
– Сам начинаю интересоваться.
– Томас?
Только один человек упрямо называл его этим именем. Перчевский заставил себя поднять глаза и встретил взгляд своего шефа. – Да, сэр? – Он бросил косой взгляд на Мауса, который уже с интересом разглядывал Макс, одновременно шепча что-то на ухо своей спутнице.
– Как жизнь, Макс? – спросил Маус.
– И ты тоже здесь, Ямамото?
– Томас, начальник штаба Флота и директор Бюро хотят быть тебе представлены.
– Да, сэр.
Он избегал взгляда адмирала, рассматривая места, которые до сих пор пустовали. Обходя вокруг стола, он пожимал руки важным шишкам, пока Бэкхарт произносил слова представления.
– Вот этот человек, – сказал Бэкхарт. – Он сделал все это возможным.
– Поздравляю вас, капитан-лейтенант, – сказал Перчевскому начальник штаба. – И благодарю вас. Я думаю, вы получите мечи с бриллиантами. Не говоря уже о премии.
Перчевский не мог скрыть замешательства. «Они говорят о той операции, – понял он. – Мечи с бриллиантами к Лунному Кресту? Еще пара побрякушек. За эту медаль плюс пятьдесят пфеннигов можно купить чашку дешевого соевого кофе. А без медали – за пол конмарки».
– Спасибо, сэр. Но я бы предпочел отпуск, сэр. Собственная дерзость удивила его даже больше горечи в собственном голосе.
Директор Бюро впилась взглядом в Бэкхарта:
– Опять ваши фокусы с людьми, адмирал?
– Простите, мэм?
Перчевский ухмыльнулся. Ради того, чтобы попасть сюда и увидеть это выражение на лице адмирала, стоило выполнить задание.
– Этот человек явно не имеет ни малейшего понятия, что он здесь делает.
Перчевский подлил масла в огонь, кивнув из-за спины своего шефа.
В присутствии своего начальника Перчевскому приходилось находиться редко, но ему и этого хватало. Адмирал пробуждал в нем непреодолимое упрямство.
– Это скоро станет ясно, – сказал Бэкхарт. – Я просто думал, что это будет приятным сюрпризом. Возвращайся к своей даме, Томас. Я вижу, она знакома с Маусом.
Уходя, Перчевский слышал, как директор Бюро приказала:
– И проследите, чтобы им дали отпуск. Вся человеческая раса вашего темпа не выдержит.
– Да, мэм.
Перчевский вздрогнул. Да, он получит отпуск. И он за это заплатит. Адмирал взыщет с него с процентами.
– Что это все вообще значит? – спросила Макс. – У тебя был такой вид, будто они сейчас позовут расстрельную команду.
– Они хотят дать мне медаль. Знаешь, я насчет медалей думаю… Мне кажется, это не награда.
– За выздоровление от вируса? – Макс саркастически усмехнулась.
Высокое начальство вдруг замолчало. Люди стали вставать. Маус прекратил игру в пальчики, которую вел со своей спутницей. Перчевский обернулся:
– Юпп!
Фон Драхов выглядел постаревшим и усталым. С последней их встречи лицо его слегка обрюзгло.
– Привет, Том!
Больше он пока ни с кем не поздоровался. Голограммы исчезли. Перчевский увидел скрывавшихся за ними корреспондентов и операторов.
– Начинаю понимать, – буркнул он.
– Что? – спросила Макс.
– Леди, вам предстоит увидеть всю мощь пропагандистского аппарата Луны-Командной в действии.
Фон Драхов плюхнулся на пустой стул.
– Маус! – сказал он вместо приветствия. – Том, ты видел Хорста-Иоганна?
– Извини, Юпп. Еще не имел даже шанса, – ответил Перчевский. – Как слетали?
– Как ведьма на помеле. Все впритык. А потом меня дернули сюда, не дав даже возможности… – Он посмотрел на ранг сидящих с ним за одним столом, откинулся на спинку и закрыл глаза.
– Кто это? – шепнула Макс.
– Юпп фон Драхов. Мы с ним одноклассники по Академии.
– Он сейчас занимался тем же, что и ты?
– Да, в некотором смысле.
Флотские стюарды начали подавать обед. Это была еда в стиле шведского стола, когда можно выбрать себе с подноса блюда с различных миров Конфедерации.
– Как хочешь, но не пропусти январское вино, – сказал Перчевский. – На таких мероприятиях его всегда не хватает.
– А ты говорил, что никогда здесь не бывал.
– Маус бывал.
– Маус?
– Ямамото.
– О? Ты и его знаешь?
– Мы с ним тоже одноклассники.
Голокамеры завизжали и скрылись за новой голограммой.
Это уже не была анимация. Это было ускоренное воспроизведение событий, показанных внутри дисплейного аквариума военного корабля.
Дружественные зеленые отметки приближались к здоровенному астероидному обломку, кружащемуся вокруг белого карлика. Со всех сторон блестели другие белые карлики. Перчевский почти ощущал жар и удары солнечного ветра.
– Адские Звезды, – сказал он про себя. – Так вот где это было.
Астероид начал искриться. Большие красные блики взлетели с него под прикрытием бури красных точек.
За ними погнались быстрые зеленые торпеды. Астероид сверкал.
– О Господи! – выдохнул Перчевский.
– Что такое?
– Это был арсенал.
Макс не поняла. Она была флотской в нескольких поколениях, но сама никогда не служила.
– Что там происходит, Уолтер или как там тебя зовут?
– Это там, где был Юпп. Нам показывают запись боя с дисплея.
Корабли Конфедерации начали штурм. Корабль Юппа внес свою долю огня.
Гости восторженно вскрикивали, глядя на воспоминания о смерти сангарийской станции.
Быстрые лодки, пытающиеся спасти детей, не могли уйти от кровожадных гончих Флота.
И защита станции не могла выдержать мощи, обрушенной на нее тяжелым осадным крейсером. Но сангарийцы дрались, как кошка, загнанная в угол собаками, и у команды фон Драхова остались шрамы.
А здесь и теперь профессионалы Флота комментировали действие, как зрители футбольного матча. Перчевский уставился в свою тарелку тяжелым взглядом.
А фон Драхова, как он заметил, это трогало меньше, чем его.
Стюард все подносил и подносил блюда. Перчевскому пришлось напомнить Макс, чтобы пила свое вино. Вино с планеты Январь было лучшим и редчайшим в Конфедерации.
Сангарийцы сопротивлялись, несмотря на подавляющее превосходство атакующих. Казалось невозможным, что они еще живы, тем более что ведут ответный огонь.
Пленных не брать. Общий приказ для всех офицеров, участвующих в деле против сангарийцев.
«Ну и кровожадны же мы», – подумал Перчевский. Оглядевшись вокруг, он увидел, что все его соседи наслаждаются спектаклем, хотя и не знают его смысла.
У Мауса был такой вид, будто он балансирует на грани оргазма.
Как ненавидит этот человек!
Десантные модули космической пехоты прибыли как раз к десерту.
Стерильное воспроизведение с дисплея сменили записи ручной камеры. Десантники в задымленных рухнувших коридорах преследовали сангарийцев и их наемников. Бой шел рукопашный и жестокий.
Операторы камер с явным удовольствием давали крупные планы разорванных тел и развороченных оборонительных сооружений.
Штурмовая группа прорвалась через воздушный шлюз.
Вокруг на километры в ярком свете раскинулась самая большая ферма с искусственной средой, которую Перчевский в своей жизни видел.
– Поля ситлака, – грохнул чей-то голос.
Голограммы кончились, зажегся свет. На директора Бюро был направлен прожектор. Она поднялась с места.
– Леди и джентльмены, товарищи по оружию! Вот почему мы сегодня здесь собрались. Из-за операции в скоплении Адских Звезд, в ходе которой была уничтожена самая большая за всю нашу историю фабрика звездной пыли. Рейд был проведен двенадцать дней назад. Полицейские силы по всему рукаву вылавливают людей, которые обрабатывали и распространяли наркотик, произведенный на этом астероиде.
Дальше была речь, прославляющая Флот, которую Перчевский старался не слушать. На тему «Возблагодарим Господа за бдительность и решительность Бюро». Начальник штаба сказал то же самое другими словами и восславил фон Драхова и людей эскадры, которые действовали на основании добытой Бюро информации. «Как» и «почему» не рассматривались. Детали нельзя разглашать из соображений секретности. Выполнившие задание агенты будут награждены.
– Так ты, значит, дипломат? – шепнула Макс. Перчевский пожал плечами. Его удивило выражение ее лица, близкое к обожанию.
– У меня был младший братишка, Уолтер. Он подсел на звездную пыль.
– А!
Он посмотрел на часы и был удивлен, что время тянется не так уж медленно.
Начальник Штаба настоял на том, чтобы представить капитана первого ранга Юппа фон Драхова миллиардам граждан Конфедерации. Юпп неохотно принял свою награду.
– Мгновенная слава, – буркнул Перчевский. – Мгновенное богатство. И через полгода уже никто его имени помнить не будет.
– Чего ты такой кислый? – спросила Макс. – Ты же должен ножками сучить от восторга. Посмотри, что ты сделал.
– Что я сделал, я знаю. Я там был. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о той марке авиапочты «Полярный рейс», которую ты мне уже два года обещаешь.
– Ты же кучу премиальных получишь. Не знаешь сколько?
– Понятия не имею. Я до сегодняшнего вечера не знал о рейде.
– Ты же сможешь купить весь мой магазин.
– Может быть.
Ему случалось уже получать премиальные. По общепринятым меркам он был человеком богатым, но сам этого не чувствовал. Деньги не так уж много для него значили. Он мог купить что хотел и когда хотел, так что экономических проблем в его жизни не было.
– Тебя это не трогает?
– Нет.
– А меня – да. Когда мы едем на раскопки на Обратную Сторону?
– Не знаю. Наверное, они меня приставят к работе.
Он принял решение. Он съездит домой. Туда, где родился. В последний раз. Может быть, там, среди миллиарда людей, каждому из которых глубоко плевать на сангарийцев, пиратов Мак-Гроу, Улантский Марш и вообще на все, что вне их мира, он сможет уйти от себя.
И заодно освежить память о том, что послало его когда-то в ту жизнь, которая теперь стала отвратительной. Может быть, он вспомнит, из чего приходилось выбирать.
Головизионное шоу потихоньку свернулось. Начались частные мероприятия, в ходе которых им с Маусом вручили их медали и денежные премии.
Макс терпеливо ждала, пока все кончится.
– Тебе надо было уйти домой, – сказал он ей после всех церемоний. – Нельзя же всю жизнь меня ждать.
– А мне хотелось, – ответила она. – Я же пришла с тобой, с тобой и уйду. Она стиснула его руку.
– Черт побери! – только и сказал он, и настроение его взлетело до небес.
Он осаждал ее годами. Она его дразнила, заманивала улыбками и легкими прикосновениями, но никогда не уступала. Дружеское свидание время от времени – это было все, чего он добился.
Этот вечер Макс сделала настоящим праздником награждения.
Глава одиннадцатая:
3048 н.э.
Операция «Дрaкoн», борт «Даниона»
Разлепив глаза и взглянув на часы, бен-Раби охнул. Уже полдень! Он зря потратил половину своего выходного.
Вылетев из койки, он бросился под душ. Через несколько минут он уже листал свой «Иерусалим», ища, где остановился.
Загудел сигнал двери.
– А, черт, только начал! Открыто!
Дверь скользнула в сторону, и ему улыбнулись Ярл Киндервоорт, Эми и еще с полдюжины незнакомых сейнеров. Каждый одет в цветной костюм какой-нибудь эпохи. Мойше расхохотался.
– У вас вид, ребята, будто сбежали из какой-то кровавой баллады. – Так и было, если не считать мрачного коротышку в костюме и с регалиями Билли Кида. – Что за черт? Король Артур у нас на борту?
– Выходной день, Мойше. – Эми улыбалась той самой улыбкой, от которой он таял. – Мы решили вытащить старого гризли из берлоги.
Как можно злиться дальше под сиянием такой улыбки? Такой теплой и обезоруживающей?
– Я хотел поработать над рукописью. – Когда-то на нее произвело впечатление, что он – автор напечатанных книг. – Да и вообще мне надеть нечего…
Тут до него дошло, что они что-то задумали. Он насторожился.
– А? – Киндервоорт приставил к уху ладонь. – Что? А, все равно, не важно. Давай, Мойше. А то мы опаздываем.
– Чуть не, чуть не, чуть не опоздали! – пропела Эми. Киндервоорт поймал Мойше за руку, выволок в коридор и потащил вперед, невзирая на протесты. Коридоры были забиты сейнерами в ярких маскарадных костюмах, и Киндервоорт вилял среди них, устремляясь насквозь через общий зал, где была столовая для назем ни ков, через спортзал, через комнату отдыха прямо в салон. Это было большое помещение, но сегодня Мойше показалось, что на него давят стены. Он никогда не видел здесь такой толпы.
Здесь были почти все наземники, окруженные в пять раз большим числом любопытствующих сейнеров. Общение кипело ключом, и оно было организовано. Неподалеку от дверей стоял длинный стол, на котором игралась дюжина шахматных партий, и там бен-Раби заметил Мауса и набранный им гарем.
– И когда он успевает? – тихо спросил он сам себя.
Киндервоорт и Эми отвели его к столу.
– Ну и ну! – сказал Маус. – Вы его выкопали. Без динамита?
– Вообще без боя, – ответил Киндервоорт и сам рассмеялся. – Чья очередь играть?
– Да погодите вы…
– Утихни, Мойше! – оборвал его Маус. – Ты взорвешься, как римская свеча, если будешь сидеть взаперти. Выйди и скажи миру «здрасьте». Пойди лучше туда к концу стола и поставь мат вон тому парню.
В углах глаз Мауса просматривалась напряженность. И в голосе она тоже слегка слышалась. Бен-Раби распознал приказ и подошел к столу.
Он не любил, когда его заставляли, но Маус был прав. Задание не окончено. А сидя в каюте, он свою работу не сделает.
Он сел напротив несмело улыбающегося юнца. Противнику достались черные. Мойше начал партию ходом королевской пешки. Сделали четыре хода.
– Мат.
Он не мог сам себе поверить. Никто ведь на детский мат не попадается.
– Отлично, Мойше! – сказала из-за его плеча Эми. – Проснись, Томми! Мойше – это тебе не тактик или стратег. Он камикадзе вроде тебя.
– Правда? – обернулся бен-Раби. Она стояла, опираясь на спинку его стула. Похожий на череп Киндервоорт и его люди скрылись.
– Так я могу судить по твоим партиям, которые я видела.
Челюсть Томми наконец вернулась на место. Он был ошеломлен быстротой разгрома.
– Будем считать это тренировочной партией, – успокоил его бен-Раби. Томми вяло улыбнулся.
– Очень благородно с вашей стороны, – промямлил он. – Я вообще-то заслужил, что получил.
Бен-Раби снова его обыграл с легкостью, но на этот раз повозился чуть дольше. Потом он стал двигаться вдоль стола вверх, обыгрывая сейнера за сейнером и одного наземника, которого уже когда-то обыграл. Звездоловы были энтузиастами, но играли еще хуже, чем он. Играли, как в шашки, гоняясь за истреблением. Он выиграл все партии.
– Перерыв, Эми! – взмолился он. – У меня мозоли на ягодицах.
– Ты очень великодушно поступил с Томми, – сказала она, отводя его туда, где стояли напитки.
– То есть?
– Дал ему второй шанс. Когда нарочно играл плохо.
– В самом деле?
Он был рад, что они его вытащили. Шум, возбуждение толпы, новые люди… Это заражало.
– Так и было. Я кое-что понимаю в игре. Томми – он энтузиаст, но несколько… – она постучала себя пальцем по виску, – ну, ты понимаешь. Он мой троюродный брат, и мне его жалко. Когда-нибудь он поймет, что ему ни у кого не выиграть. Это будет для него ударом. Единственное, что он умеет делать лучше других, – это обращаться с животными.
– С кем? – недоверчиво переспросил бен-Раби.
– С животными. В зоопарке. На Двенадцатом Южном, над центром управления парусами. У нас есть для них место – это то, что у нас не в дефиците. У нас тут и ботанические сады, и дикие леса, и куча еще всякого неэффективно используемого пространства. Наши корабли построены для того, чтобы в них жить.
– Ты мне кое-что напомнила, – смущенно пробормотал он, вспомнив Элис. У Элис был точно такой же точеный нос, такие же высокие скулы, то же изящное тело с небольшой грудью.
– Что именно?
– Так, ничего.
Он постарался скрыть свое смущение, проглотив сразу полчашки дымящегося кофе. Ему обожгло рот, он поперхнулся и забрызгал сидящего перед ним. Забормотав извинения и смешавшись, он стал потирать губы и язык.
Эми увела его прочь, пока он не задохнулся от смущения.
Показав взмахом руки на толпу, он сказал:
– Напоминает мне съезд архаистов. То есть сумасшедший дом. Это каждую неделю так?
– Кроме предыдущей, когда готовились к вашему прибытию на борт. Ты бы посмотрел на это, когда начнется спортивный сезон.