Звездный рубеж Кук Глен

– Я не знал.

Мак-Кленнон представил Мауса и задумался, слышала ли она что-нибудь от Эми.

– Мойше… Это правильно?

– Мак-Кленнон. Томас. Но зови меня, как тебе удобнее.

– Томас, это самое увлекательное время моей жизни. Наконец-то мы можем обменяться наблюдениями с вашими учеными… Как будто открылась совершенно новая вселенная. Идем, я покажу тебе, что мы делаем.

Походка у нее была по-юношески упругой, хотя гравитация здесь была выше, чем у сейнеров.

Маус вопросительно поднял бровь.

– Идем, – пожал плечами Мак-Кленнон. – Пока она не передумала.

В соседней комнате работала целая толпа людей. Ровными длинными рядами стояли сотни складных столов. Большая их часть была завалена всякими предметами, бумагами или приборами ученых и их помощников. Возле стены у коммуникаторов и огромного, по пояс, компьютерного терминала возились техники.

– Люди за столами изучают находки и заносят их в каталоги, – пояснила Консуэла. – Мы привезли с собой несколько тысяч добровольцев. Как только они что-нибудь находят, то сразу извещают центр по радио. Мы высылаем на место эксперта. Консультанты ведут постоянный обмен информацией с лунными археологами. Группа у панели пытается перепрограммировать центральный мозг Звездного Рубежа, чтобы люди могли работать с ним напрямую.

– Вы нашли ключ к языку строителей? – спросил Томас.

– Нет, это будет только после того, как мы сможем общаться с компьютером.

– Не понял. По-моему, все должно быть наоборот.

– Знаете, как мы работаем? Звездная рыба связывается с компьютером и передает все нашим телетехам. Телетехи передают компьютерщикам на кораблях. Те создают параллельные тестовые программы. Связисты их посылают. Техники здесь пытаются передать их назад в главный мозг. Звездная рыба считывает ответ и снова передает ее телетехам. И так по кругу. Идея заключается в том, чтобы помочь компьютерам найти общий язык. Нам кажется, что мы уже на грани прорыва.

– Наверное, ключом ко всему может быть математика, – предположил Маус. – Она должна быть одинаковой по всей вселенной. Но я понимаю, какого труда вам стоит перейти к более абстрактным понятиям.

– К сожалению, нам приходится использовать нематематический интерфейс, – отозвалась Консуэла. – Звездная рыба не может мыслить математически. Их понятие о числах сводится к один-два-три-много.

– Мне казалось, ты считал их умницами, Томми.

– Они и есть умницы, – ответила Консуэла. – Но образ мышления у них скорее интуитивный, чем эмпирический. И все же мы достигли прогресса. Когда наши компьютеры смогут общаться…

– Будьте осторожны, – предупредил Мак-Кленнон. – Очень, очень осторожны.

– Почему?

– Это главная машина, да?

– Так говорят рыбы.

– Хорошо. Значит, она большая и сильная. Возможно, она играет с вами в кошки-мышки. Она же безумна.

– Да брось ты, – запротестовал Маус. – Как машина может спятить?

– Не знаю. Знаю только, что во время первого сражения я был в контакте. И ощутил легкое прямое прикосновение. Это было непосредственно от этого микроэлектронного разума. На вашем месте я бы опасался, что этот мозг может использовать свою мощь для захвата управления вашими командными компьютерами.

– Он прав, капитан. Томас, мы знаем. Это серьезная проблема. Большинство звездных рыб в стаде занимаются только собой. Лишь немногие пытаются помочь общаться. Кажется, у мозга действительно есть определенные психологические проблемы. Одиночество. Комплекс бога. Глубоко заложенная ксенофобия и агрессивность… Именно он, в конце концов, направляет интеллект боевых систем.

– Оборонительных систем, – поправил Мак-Кленнон. – Маус над этим смеялся, но подумай, а вдруг Звездный Рубеж – пирамида?

– Не понимаю.

– Я тут похожу, – вмешался Маус, – не улетай без меня, Томас.

– Не улечу. Я хочу сказать, что Звездный Рубеж мог быть построен с той же целью, что и египетские пирамиды на Старой Земле.

– Гробница? Не думаю. Мысль не нова, но это как-то не всерьез.

– Предположим, строители знали… Ах да, у вас же нет полной информации. – Он рассказал о центральной расе и своем подозрении, что строители бежали от нее. – Ну вот. Они дошли до конца. Дальше бежать некуда, только выпрыгнуть из Магеллановых Облаков. Думаю, они сдались. Остановились, построили себе пирамиду, поместили сюда все свои сокровища и вымерли.

Мисс эль-Санга улыбнулась:

– Романтическая теория, которая согласуется с известными фактами. И теми, которые ты примыслил. Остроумно. Полагаю, что, когда нам удастся связаться с центральным мозгом, мы найдем ответ.

Ему вспомнился случай из детства. Он обнаружил – сам обнаружил, – что а квадрат плюс бэ квадрат равно цэ квадрат. Как он торжествовал, рассказывая об этом приятелю! Тот посмеялся над ним и заметил, что Пифагор опередил его на три с половиной тысячи лет.

Теперь он чувствовал то же самое.

– Я слышала, вы с Эми расстались.

– Да. Я не думал, что ты знаешь.

– Она звонила вчера. И была очень расстроена.

– Она восприняла как личное то, что таким не было.

– Мне тоже так показалось. Конечно, она много жаловалась, но у меня создалось впечатление, что ты хотел быть честным со всеми.

– Старался. Не знаю, насколько успешно.

– Начнем с того, что тебе вообще не стоило вмешиваться. Наземники и сейнеры говорят на разных языках. Я уже тридцать шесть лет с рыбаками и все же еще не совсем приспособилась.

– Мы оба что-то искали и спешили за это ухватиться.

– Я тоже через это прошла.

– Помоги ей, ладно? Мне не хотелось ее обижать.

– Помогу. И не чувствуй себя виноватым. Эми гораздо крепче, чем кажется, просто она любит внимание.

– Мне казалось, вы подруги.

– Мы долго были больше чем подругами, капитан. Пока она не встретила Хайнриха Кортеса.

– А!

– Эй, Томми! – Маус несся на них, как мини-Джаггернаут. – Иди сюда!

Он резко обогнул их и умчался обратно.

– Прошу прощения, Консуэла. – Он догнал Мауса. – В чем дело? Маус остановился.

– Я только что говорил с девчонкой, которая делает для рыбаков то же самое, что мы для Бэкхарта. Она вне себя. Эти идиоты торчат здесь уже десять дней, рыбаки нагнали на планету тысяч восемь людей, а они еще и не брались за системы вооружения. Их это, видите ли, не интересует. Они занимаются только тем, что собирают сломанные зубочистки и всякие старые кости.

– Доберутся и до оружия, . Маус. Надо дать им привыкнуть, прийти в себя от радости. К тому же им необходимо сначала связаться с главным компьютером. Если это удастся, то мы даже сэкономим время. По-крупному. Машина сможет приспособить вооружение для нас. Тогда можно будет снять готовое оружие, отправить на орбиту и строить на его основе корабли.

Маус попытался успокоиться.

– Хорошо. Может быть, ты и прав. Но мне все равно не нравится, что никто не занимается оружием, хотя мы здесь именно ради него.

– А что, если технология этого оружия требует знания других технологий?

– Что ты имеешь в виду?

– Вернемся лет на сто назад. Построй-ка мне с теми технологиями пульсирующий гразер. Ты не смог бы. Надо было бы создать технологию построения пульсового аккумулятора. Согласен?

– Иногда ты мне совсем не нравишься, Томми, – усмехнулся Маус. – Ладно, скажу этой сейнерской даме, пусть проявит терпение.

– Разрешите обратиться, капитан? – К ним подошел старший из сопровождавших космических пехотинцев.

– Да, сержант? – отозвался Томас.

– Адмирал передает вам привет и говорит, что вы нужны ему немедленно.

– В чем дело?

– Он не сказал, сэр. Он велел передать вам, что это критично.

Маус казался озадаченным. Мак-Кленнон тоже.

Но не успели они пуститься в путь, как новость уже облетела огромный зал. Все стало ясно.

Случилась стычка между звездными рыбами и акулами. Объявились целые орды хищников, и их прибывающий поток не иссякал.

– Мать их так! – воскликнул Томас. – Я совсем о них позабыл.

– Но они о нас не забывают, – проворчал Маус. – Черт бы их побрал!

Люди заметались в разные стороны. Атмосфера была на грани паники. Примчался доктор Ченселлор.

– Мне сказали, что вы отправляетесь наверх. Передайте это адмиралу, просто на всякий случай.

Он сунул в руки Мак-Кленнону какую-то папку, бросил «Спасибо» и устремился к группе, столпившейся у компьютера. Ученые пытались подготовить немедленное отключение опроса внешних устройств на случай атаки акул.

– Лучше бы они велели этой идиотской коробке самой разобраться с их проблемой, – проворчал Маус, когда они уже сели в машину. – Что он тебе дал?

– Свои заметки. Что-то среднее между дневником и регулярными научными записями.

– Дай-ка мне пару страниц.

Водитель гнал еще быстрее, чем в первый раз.

– Вот это интересно, – заметил Маус. – Мебели нет.

– Что?

– Команды исследователей не нашли никакой мебели. Это подтверждает твою теорию пирамиды.

– Это точно. Я не видел ничего, кроме машин. Все тела лежали на полу.

– Может быть, они тоже были здесь чужаками?

Мак-Кленнон пожал плечами.

– А вот еще. Тебе будет интересно. Как ты думаешь, каков размер Рубежа?

– Ну… С Венеру?

– Почти попал. Земля минус два процента. Но сама планета меньше, чем Марс. Остальное – надстройка.

– Что?

– Это он так назвал. Вот тебе и вопрос. Если основная часть структуры – полая, от откуда такая гравитация? На пару десятых больше, чем на Земле.

– Брось, Томми, – фыркнул Маус. – Машинная, наверное.

– Нет. Но ответ тебе понравится. Согласно записке, строители, прежде чем начать строить, взяли нашу планетку, отполировали ее, а потом выстлали слоем нейтрониума. Вся крепость покоится на нейтрониуме, который играет роль подушки, предохраняя сооружение от тектонической активности.

– Тпру! – Водитель резко рванул в сторону, и Маусу пришлось вцепиться в сиденье. – Это как им удалось стабилизировать нейтрониум?

– Узнай это, а главное – как они его заложили в фундамент, и мы богаты.

– А какой источник энергии?

– Здесь нет генератора. Думаю, это подразумевается. Ни на Трех Небесах, ни на лунных раскопках я не встречал ничего, что позволило бы говорить о таком уровне технологии.

– Так, значит, этот маленький народец сюда влез. Как и мы.

– Может быть. – Мак-Кленнон представил себе людей Бронзового века, вставших лагерем на улицах города космического века.

– Ну, давай читай дальше, мне не хочется думать о путешествии наверх.

На «Марафоне», прямо у люка, их уже встречал лейтенант флота.

– Не соблаговолите ли следовать за мной, господа?

Адмирал ждал их на мостике.

– А, Томас! А я уже гадал, куда вы делись.

– Это критично, сэр? Мы не спали уже целую вечность.

– Критично. Но сейнеры говорят, что не похоже, чтобы гроза разразилась немедленно. Отдохните как следует перед отправкой.

– Отправкой?

– Я посылаю вас на «Данион». Томас, ты войдешь в контакт и обеспечишь «Ассирийцу» и «Пруссаку» наведение в реальном времени.

– Вы шутите, сэр!

– Почему? По моим расчетам, они могут расчистить этот хлам. Заодно покажем Граберу, что может случиться, если он вздумает финтить.

– Во-первых, вы настроены слишком оптимистично, сэр. Акулы суперсмертельно опасны. Если их вывести из себя, они выбрасывают антигелий. Во-вторых, почему я? Телетех сейнеров сделает то же и даже лучше. Они лучше подготовлены.

– Я хочу, чтобы это был ты. Мне не нужен сейнер, который будет подтасовывать данные, чтобы мы уронили лицо.

– Я должен идти?

– Это приказ.

– Тогда пусть это будет другой корабль. На. «Данионе» меня просто линчуют.

– Грабер выбрал «Данион». Этот корабль мы уже знаем. У него тоже есть свои тайны.

– Благодарю вас. Сэр.

– Если ты захочешь отказаться, корабельный юрист тебя поддержит, – театральным шепотом заметил Маус. – Ты находишься под арестом и не обязан работать.

– У меня и без того забот хватает, не хочу злить Старика. Еще больше злить.

Бэкхарт бросил на Мауса испепеляющий взгляд.

– Отправишься с ним, сынок. Главным телохранителем. Возьмешь двух пехотинцев. Томми, если так тебе будет спокойнее, перед отлетом посиди у психкоманды.

– Ладно.

«Данион» не изменился. Только теперь вокруг не было дружеских улыбок. Эми встретила их у шлюза в сопровождении отряда мрачных сейнеров. Она рассадила всех в небольшие машины, и процессия тронулась.

Завидев их, люди плевались и изрыгали проклятия.

– Скажи мне, пожалуйста, – начал Маус, – откуда всем известно, что мы здесь?

– Тут не флот, – коротко ответила Эми.

– Если будешь так себя вести, я больше с тобой спать не буду.

Маус рассмеялся, когда она гневно обернулась.

– Полегче, приятель, – вмешался Мак-Клен-нон. – Нам надо выбраться отсюда живыми. Что-то пронеслось прямо у них над головой.

– Видел? – проворчал Маус. – Это Кенди… А еще хотела за меня замуж.

– Эми, вы показали своим людям эти кассеты?

– Какие кассеты?

– С центральной…

Маус слегка толкнул его локтем.

– Здесь попахивает маленькой политической хитростью, приятель. Небольшая цензура. Грабер опасается, что не удержит своих людей в узде, когда те узнают, что происходит на самом деле.

– Не вам об этом говорить, – отозвалась Эми.

– О! Боже упаси! Никогда, дорогая. А что ты сделаешь, если я все-таки буду?

– Вчера я виделся с Консуэлой, – заговорил Мак-Кленнон, прерывая их перебранку.

– Как она? – смягчилась Эми.

– Помолодела лет на двадцать. Счастлива, как ребенок, которого пустили к прилавку с конфетами. Она надеется, что ты к ней заглянешь.

– А ты там был?

– Вчера. Это интересно, но не думаю, что мы получим ответы на все вопросы.

Машины въехали в Сектор Управления. Огромная дверь захлопнулась за ними, и они оказались отрезанными от остального корабля. Маус вслух поинтересовался почему. Никто ему не ответил.

Мак-Кленнона ждала его старая бригада поддержки, Ганс и Клара. Особого дружелюбия они не проявили, но враждебности было меньше, чем за пределами Сектора. Клара даже улыбнулась:

– Добро пожаловать назад, Мойше. Тебе даже досталось твое старое кресло.

– Клара, прежде чем мы начнем, я хотел бы тебя кое с кем познакомить. Это Эми.

– Эми. – Клара протянула руку. – Пока Мойше с нами работал, я только о вас и слышала.

Мак-Кленнон снял рубашку и передал ее Маусу. Сержанты космической пехоты осмотрели кресло и оборудование и встали по сторонам. Впрочем, они старались не мешать.

Комната контакта погрузилась в тишину. Судя по всему, людей не предупредили, что намечаются посетители.

Томас устроился в кресле.

– Клара, я не уверен, что у меня еще получится.

– Такое нельзя забыть. Ганс!

– Ты отпустил волосы, Мойше, – сказал Ганс. – Придется мне как следует их вымазать.

– С тех пор, как мы сели на Сломанных Крыльях, у меня не было времени на парикмахеров.

Он пару раз вздрогнул, сначала когда Ганс начал втирать ему в кожу жирный гель, а потом – когда надевали устройство-сетку. Через мгновение голову накрыл тяжелый шлем.

– Там тебя ждет рыба, Мойше, – проговорила Клара. – Можешь выходить. Удачи.

Он перешел в переходную зону, а потом оказался во вселенной звездной рыбы.

Звездный Рубеж смотрелся огромным молочным шаром, окруженным бессчетными золотыми мячами и иголками. Три корабля класса «Империя» начали испускать вихри цвета. Они уже задействовали все боевые станции и подняли все экраны. Золотые драконы скользнули в сторону, стараясь держаться подальше от кораблей.

А позади драконов, на фоне галактики…

«Боже мой!» – подумал он.

Он заметил гигантские косяки и тучи красных молний, за которыми терялась усыпанная звездами мантия вселенной. Акул было так много, они были в таком возбуждении, что невозможно было различить каждую в отдельности.

– Да, человек-друг Мойше. Они скоро нападут, – проговорил кто-то прямо у него в голове.

– Головастик!

– Привет! Добро пожаловать домой! В твоем мозгу я вижу новые пережитые приключения, человек-друг Мойше. Вижу распахнутые двери там, где когда-то лежали тени.

– Какого дьявола… Ты изменился, Головастик, ты стал поэтом.

У него в голове зазвенели нежные колокольчики смеха.

– Да, мне повезло, человек-друг Мойше. Сначала контактер-шпион, который научил шутить, а потом контактер-она, полная поэзии.

Мак-Кленнон почувствовал, как звездная рыба устремляется в глубь него, несется через скрытые прежде тайники, изучает все секреты и страхи, до которых не могла дотянуться прежде.

– Ты все вспомнил, человек-друг Мойше.

– Контакте?, говорит связь, – раздался голос издалека, откуда-то снаружи. – Нам необходимо организовать канал для наводчиков «Ассирийца» и «Пруссака». Сообщите нам, когда будете готовы.

Мак-Кленнона охватил страх. Звездная рыба сняла его одним мысленным прикосновением.

– Я готов, – ответил Томас.

Он слышал, как связисты «Даниона» замкнули сеть и подключились к дредноутам. До него доносились голоса: флот и сейнеры объявили боевую тревогу. Со своего поста он видел, как вокруг кораблей флота развернулись защитные экраны. Два гигантских корабля начали двигаться навстречу урагану акул.

Хищники учуяли атаку еще до ее начала. Они вдруг устремились вперед, пытаясь добраться до нападающих и до кораблей, скрывающихся за ними.

Мак-Кленнон почувствовал, как Головастик через его мозг связался с «Данионом». Он видел ответ «Ассирийца» и «Пруссака». Казалось, их пушки разрывают саму ткань вселенной. Акулы гибли сотнями.

Но в десятки раз больше акул прорывалось сквозь стену огня и бросалось на корабли, сгрудившиеся вокруг Звездного Рубежа.

Через десять минут космос пылал, выброс энергии был просто колоссальным. А еще через десять минут Мак-Кленнон начал чувствовать горечь и отчаяние. Сообразив, откуда идут эти чувства, он спросил:

– В чем дело, Головастик?

– Слишком много акул, человек-друг Мойше. Нападение было ошибкой. Даже огромные корабли-убийцы твоего народа не смогут устоять.

Мак-Кленнон присмотрелся к положению. Космос алел, правда, но неоспоримых признаков поражения заметно не было.

И все же звездная рыба была способна делать прогнозы точнее, чем самый мощный компьютер людей.

Через пятнадцать минут тревожные знаки заметил и Мак-Кленнон. Акулы целыми стаями бросались на экраны кораблей и постепенно одерживали верх. Это происходило с каждым кораблем. Неподалеку от Звездного Рубежа уже пылал десяток истребителей. Огонь мог разгореться где угодно, газовые заряды антиматерии попадали на обшивку и постепенно разрушали железные корпуса кораблей.

Становилось все хуже.

– Мойше? – Казалось, голос Клары доносится с другого конца галактики. – Ты уже давно в контакте, может, вернешься?

– Нет. Я в порядке.

– Ты весь взмок.

– Ничего. Здесь невесело.

Несмотря на усилия Головастика, ему уже не удавалось снимать приступы страха. Он сам был в смятении. Его народ безжалостно уничтожался.

Положение стало еще хуже.

«Пруссаку» пришлось отступить. Акулы усилили атаку на «Ассирийца». «Габсбург» принял контакт реального времени и занял место «Пруссака».

Эсминцы флота оказались гораздо эффективнее рыбачьих траулеров. Их огневой заслон был практически непреодолим.

– Прорыв! Прорыв! – закричали голоса где-то вдали.

Мак-Кленнон только позже понял, что означали эти возгласы. В этот момент он думал, что акулы одержали победу. И только потом, когда возликовал Головастик, до него дошло, что поток обратился вспять.

Акулы начали кидаться друг на друга и сотнями гибли в этой дикой безжалостной грызне. Победители искали новых жертв. То тут, то там хищники уже обращались в бегство.

Через полчаса единственными красными точками, горящими на просторах космоса, были гаснущие и распадающиеся куски акульих тел. Космос кишел пожирателями падали, которые пришли сюда следом за акулами. Головастик гоготал, как подросток над неприличной шуткой.

– Нам удалось, в очередной раз удалось, человек-друг Мойше! Даже когда это было невозможно. Великолепно! Лучше и придумать нельзя. Могу биться об заклад, стадо и траулеры избавлены от акул на всю оставшуюся историю человечества. Здесь погибло так много…

– Мойше? – вмешалась Клара. – Ты в порядке? Нам надо тебя выводить. Ты и так пробыл слишком долго.

Мак-Кленнона охватила печаль. На мгновение он не мог обнаружить ее источник, а потом понял. Головастику жаль его отпускать. Звездная рыба знает, что это уже навсегда.

– Не знаю, что и сказать, Головастик. Мы ведь уже прощались.

Головастик придумал какую-то хилую шутку. Мак-Кленнон с натугой рассмеялся.

– Не очень?

– Не очень. Помни меня, Головастик.