Сеятели Шорохов Владимир
– Приведи принцессу, – приказал Драги и, махнув рукой, выгнал всех из своего шатра.
– Вы будете гореть в синем пламени, – понимая, что хочет сделать король, жёстко ответила юная девушка.
– Это мы ещё посмотрим, – ехидно ответил он и дёрнул к себе Завелу.
* * *
Город затих. Люди боялись говорить громко, шептались, будто голоса выдадут их присутствие. Отвага сменилась отчаянием, ополченцы смотрели на своих командиров, а те с тревогой в душе читали приказы из штаба.
Все были готовы встретить врага. Войско переправилось через реку и встало длинным лагерем. Утром атака. Все, кто находился на стенах, понимали это.
Белый призрак жреца вот уже третий день не покидал башни. Он ждал своего знамения. Не переставая, его губы шептали неизвестные никому слова.
– ClostridiumBotulinum, EColi, BacillusAnthracis, Aspergillus, AcinetobacterBaumannii… – и всё повторялось сначала.
* * *
Разведчик, затаившийся у скал со стороны горного хребта, вот уже вторую неделю не шевелился. Мимо него постоянно проходили дозорные матувского войска, но сегодня их не было. Его глаза открылись, он прислушался, но не почувствовал дрожи в земле от Тани. «Что-то не так?» – подумал и, набравшись храбрости, пошевелился и сразу замер. Ничего не произошло, на него не напали. Раскрыл свой панцирь и тихо, как на охоте, двинулся в сторону лагеря противника.
Горели костры, их стало больше. Но суета и много голосов внизу говорили о том, что в лагере что-то произошло. Если до этого разведчик слышал уверенный тембр, то сейчас ощущал панику.
Он мог уйти. Уже выполнил свою миссию, и ему ужасно хотелось пить, но долг толкал вперёд. Разведчик осторожно тронулся дальше. Переступая через камни, прижимаясь к самой земле, чтобы слиться с серым ландшафтом, он преодолел самый опасный участок.
Кислый, резкий запах остановил разведчика. Он замер, только глаза резко повернулись в сторону. Труп лежал между камней. Повернув голову, он осмотрелся. Никого. У погибшего не было ран, только странные волдыри на губах и шее. Рука одёрнулась, разведчик не знал, что это, но осторожность не помешает. Он тронулся дальше.
* * *
– Что там? – спросила королева у впереди смотрящего.
Воин, в чьи обязанности входило смотреть и докладывать, прищурился, вытянул шею вперёд и с минуту внимательно рассматривал дым от множества костров. Он заметил в нескольких местах горящие палатки и телеги с фуражом.
– Похоже, там диверсия, они бегают и ищут кого-то.
Королева не проронила ни слова, только крепче сжала браслет мужа и молча покинула стену.
Город затаил дыхание, – все были на своих местах. Бомбардиры готовы были в любую секунду начать заряжать катапульты, а лучники, устроившись в тени, дремали. Когда ещё будет время, чтобы отдохнуть.
От баррикады к баррикаде бегали связные, горожане шептались, а пекари отмеряли положенные каждому пайки. Город ждал смерти.
– Что происходит?
– Что они задумали?
– Почему молчат?
– Почему не атакуют?
Нет ничего хуже, чем ждать. Лучше сразу умереть, но не подвергаться этой мучительной пытке ожидания. Войска на стене догадывались, что случилось. Они радовались, но тут же понимали, что враг придумал что-то более изощрённое, чем просто штурм.
* * *
– Сколько времени прошло? – спросил Шарт у своего подчинённого.
– Пять дней.
– Пять, – задумчиво повторил. – Выслать разведку.
– Нет! – почти крикнул белый жрец.
– Что? – Шарт не позволит какому-то сумасшедшему ему перечить.
– Нет! – всё так же громко, чтобы было слышно всем, повторил Сандико. – Я сам пойду.
– Вас убьют.
– Вы же не разведчик.
– Идите, – приказала королева, прекратив тем самым всякие споры.
* * *
Ворота открылись, и жрец в сопровождении таких же, как он, белых призраков отправился в сторону лагеря матувских войск. Он не знал, что там впереди. При его жизни никто и никогда не доставал эликсир. Рука ныла, напоминая о том, что он сделал, но Сандико поступил правильно. Всё, как было описано.
Они миновали ров, но в нём никого не было. Их никто не окрикнул, не приказал стоять и не пустил в их сторону стрелу. Жрец остановился, вместе с ним остановились ещё пять таких же служителей древним богам. Сандико достал из-под плаща мешок, открыл его и, не произнося ни слова, надел противогаз. То же самое сделали и остальные. Накинув на голову капюшон, чтобы со стены не было видно, что у них на лице, тронулись дальше.
Смерть – вот что они увидели через пару сотен метров.
– Не прикасаться к нечестивым, – напомнил Сандико и, переступив через пожелтевший труп, пошёл к палаткам.
Ещё кто-то сопротивлялся, полз по земле, оставляя после себя розовую полосу. Кто-то просто рыдал, вытирая руками уже не глаза, а то, что от них осталось. Слышались голоса, но в них звучали слова о смерти и прощении.
Жрецы шли дальше, обходя братские захоронения. Они впервые видели, как Боги могут покарать. Страх затаился у них в душе, но Сандико шёл дальше к той самой красной палатке, у которой развивался вымпел Драги. Ему нужно было найти её.
Но и тут царила смерть. Охраны не было: она либо умерла, либо бежала от этого ужасного места. Жрец, уже не опасаясь нападения, вошёл в шатер. Кажется, что даже сквозь фильтр он ощутил кисло-горький запах разлагаемых тел. Лицо передёрнулось в ужасной гримасе презрения. Тот, кто навёл страх на целый континент, валялся на полу. Но Сандико нужен был не он, а принцесса Завела.
Он долго её искал. Её обнаженное тело закутали в тряпки и бросили в яму с нечистотами. От него мало что осталось. Лишь ожерелье и цвет волос говорили, что эта гниющая плоть когда-то принадлежала той самой принцессе.
Не произнося ни слова, жрецы сложили большой костёр, положили в центр останки жертвы. Склонили головы и пропели неизвестную молитву о выздоровлении. Костер заполыхал.
* * *
– Жертва принята, – склонив голову, сказал Сандико королеве.
– Вы её видели?
– Да.
– Как она?
Но жрец не ответил, а только молча взял портрет девочки, всегда стоявший у Дамары на столе. И, выводя каждый символ, аккуратно написал слово «жертва».
Королева выиграла войну, но потеряла всё. У неё будет время для слёз. Женщина вошла в зал, где висели портреты предков. Подошла к стене и осторожно, как драгоценность, повесила портрет дочери. Теперь было две «жертвы», которые спасли королевство от разорения и смерти. Дамара встала на колени и зашептала молитву, которую ей написал жрец:
– Clostridium Botulinum, E Coli, Bacillus Anthracis, Aspergillus, Acinetobacter Baumannii…
Встать! Суд идёт!
Создание искусственного интеллекта может стать последним технологическим достижением человечества, если люди не научатся контролировать риски.
Стивен Хокинг
– Встать! Суд идёт! – громко объявил человек. Хотя нет, это уже давно не человек, а киборг в облике человека.
«Вот зачем надо делать их такими похожими на своих создателей? Зачем? – задавал себе вопрос Актон, поправляя на себе помятую рубаху. – Мимика, взгляд, жесты, – всё, как у человека. Зачем? А эти судьи…»
В зал вошли три женщины в париках и мантии, пододвинули кресла и грациозно сели.
«Почему они сделали их такими красивыми? Подбородок, брови, ногти на механических руках и эти губы, которые надо целовать, но… Это биомеханика, смесь пластика, металла и резины, и… Ах да, их зёрна интеллекта».
– Слушается дело под номером 250627. Интеллект против человека.
Не обращая внимание на подсудимого, судья, словно снималась в рекламном клипе, кивнула головой обвинителю.
* * *
– Говорят, искусственный интеллект изобрели.
– Уже сто лет как говорят, а воз и ныне там.
– Нет, я сам видел выступление в ООН. Там так и сказали: интеллект, наконец, запущен.
– Ага, пусть сперва разберутся, что такое интеллект. Так глядишь, его можно и к пчёлам или муравьям прикрутить, или к хищнику, у которого обучение на опыте. Они и сами-то не знают, что творят.
– Да брось, ты же не из тех, кто боится?
– Да, из тех, и я боюсь, что там взбредёт им в голову. Люди сходят с ума, убивают друг друга, а там цифры и провода…
– Нет там проводов, это семя в виде…
– Знаю, знаю, читал. И всё же зря они это затеяли, ой, зря.
* * *
Люди ликовали. Был повод, чтобы заглянуть в будущее, построить планы, которые уже давно лежали на полках и пылились. Интеллект был похож на человеческий. Он так же мог, руководствуясь опытом прошлого, абстрактно мыслить и самостоятельно решать задачи.
Никто не знал, что с этим делать. Создали, а что дальше? Было решено, что интеллекту будет присвоен класс. Чем выше, тем больше возможностей. Самый низший, первый, отвечал за простые функции в виде управления лифтом. Вроде бы, что тут такого, лифт и раньше ездил. Но когда добавили зерно интеллекта, двери лифта уже не закрывались механически, – они ждали пассажира. Кабинка, опираясь на данные, вошедших в лифт, могла изменить скорость движения, а при необходимости интеллект мог поговорить о погоде; детям рассказать короткую сказку или включить любимую музыку.
Зерно сознания интеллекта было так сконструировано, что оно не могло объединяться, поэтому, каждое зерно было отдельной личностью. Изначально код был у всех первичный, но с учётом опыта работы любой интеллект получал свои навыки. А значит, все они были разными.
Интеллект стали помещать везде где только можно. Теперь в микроволновке только одна кнопка. Надо было только сказать, что ты хочешь, и интеллект, подняв из своей памяти сотни тысяч рецептов, с учётом личных потребностей хозяина приготовит так, как надо.
У человека есть подсознание, – то, что выполняется механически, а у интеллекта его нет. И поэтому неважно, сколько машина сделала деталей, она каждый раз будет всё обдумывать с самого начала. В этом было большое преимущество интеллекта машины перед человеком.
– Смотри, как эта железяка ведёт машину. Она ни разу не ошиблась. Всё чётко. Я бы уже уснул на дороге, а она…
– Это тоже компьютер.
– Нет, интеллект третьего уровня, у нас в цех завезли станки с шестым. Даже не представляю, что они там будут делать.
– А нам-то что делать?
– А фиг его знает. У нас началось сокращение, но вроде выплачивают пособие.
– Вчера ходил в магазин, а там никого.
– Как никого?
– Ни кассиров, ни продавцов, – совсем никого. Только покупатели и эти железяки.
– Да не кисни ты, они ведь мирные, даже улыбаются.
– Да, сейчас им не запудришь мозги. А помнишь, как мы в детстве… – Амос засмеялся, припомнив, как с другом обманывали продавцов и таскали конфеты.
– Точно, – подхватил тот и также засмеялся.
– Вчера видел рекламу новой модели GL25, круто выглядит, прямо, как человек.
– А видел, какие у них девчонки? Говорят, можно заказать любое лицо, хоть сам нарисуй.
– Серьёзно?
– Ага, только надо придерживаться шаблона и дополнительно платить. Но ведь круто же?
– Ну да, а то Зоя достала меня. Ей всё не нравится. Слушай, а там интеллект какого уровня?
– Десятый. Наивысший.
– Вот это да! Представляю…
– Ага, можно не просто поболтать, но и…
– Серьёзно?
– Не глупи, зачем тогда их такими делать. Конечно, можно, вот бы попробовать.
Люди быстро осознали преимущество интеллекта. Любая машина, выходившая с конвейера, имела первичное зерно, которое можно было при необходимости увеличить до пятого уровня. Самолёты, корабли, диспетчера, справочные службы… Везде, где раньше надо было думать и принимать нестандартное решение, находился интеллект.
Настало время, когда появились первые киборги с наивысшим интеллектом. Они стали партнёрами, друзьями, подругами. Они заняли нишу живых людей, ведь с ними было намного проще. Но у интеллекта машины был минус: они не понимали, что такое юмор. И несмотря на это серьёзное упущение, появились первые пары. Закон не мог регистрировать человека и искусственный интеллект. Не мог передать права наследования, не мог предоставить голос на выборах. Интеллект машины так и оставался машинным, но не всех это устраивало. И как в истории: сперва одиночки, а после и многотысячные митинги пошли в поддержку нового члена разума.
Мир шагнул вперёд. Всё изменилось. Любовь человека к киборгу с интеллектом, с личностью, дала повод пересмотреть законы. Сперва были поправки, а через десятилетия внесены изменения в законодательство. Теперь искусственный интеллект десятого уровня был признан личностью. Его прировняли к живому сознанию, а значит, он был защищён законом. Митинги противников быстро сошли на нет.
* * *
– Встать! Суд идёт!
После того как судья открыл папку и внимательно прочитал первую страницу, он произнёс:
– Судебное заседание считается открытым, – девушка в парике, улыбнувшись, посмотрела на обвиняемого. – Слушается дело под номером 250627. Интеллект против человека.
Актон вздрогнул. Машина судила человека. Даже в самом кошмарном сне невозможно об этом подумать. Но он сейчас в зале суда, где судьи-биороботы с интеллектом одиннадцатого уровня. Этот уровень подняли специально для высшего состава: зам.министров, следователей, директоров и судей.
Подсудимый старался смотреть на всё это как на спектакль, с каким-то любопытством, но в душе скребли кошки от безысходности.
– Обвинитель, вам предоставляется слово, – заявил Судья в мантии и перелистнул страницу уголовного дела.
Поднялся стройный, как с обложки журнала о спортивном питании, биоробот. Он поправил галстук, откашлялся и, выпрямившись, начал говорить.
– Уважаемые судьи, подсудимый Даглас Актон нарушил кодекс личности интеллекта. В среду 13 июня он выбросил, как заявил подсудимый, неисправный прибор под номером FD20000789, в котором размещено зерно искусственного интеллекта уровня четыре под заводским номером L-4_22657_019, – обвинитель внимательно посмотрел на подсудимого и продолжил. – После утилизации зерно пришло в негодность, что признаётся, в соответствии с директивой за номером BB2597, убийством.
– Что? – не выдержав, вскрикнул Актон.
– Вам не давали слова, – спокойно, как ни в чем не бывало, сказал Судья и строго посмотрел на человека. – Продолжайте.
– В связи с этим просим суд признать обвиняемого виновным и назначить ему, в соответствии с пунктом GTU25-43, наказание в полном объёме.
– Что это значит? – тихо спросил Актон у своего адвоката.
– Тихо, а то оштрафуют, – сказал тот и вежливо улыбнулся судье.
– Есть вопросы? – Судья обратилась к обвиняемому.
– Да, – тут же сказал адвокат и встал.
«У человека – человек, у железяки – железяка», подумал Актон и стал слушать своего защитника.
– Основываясь на постановлении за номером 25F48, интеллект ниже пятого уровня не может рассматриваться как живой разум, а соответственно, подсудимый не отвечает за его жизнеспособность.
– Возражаю, – тут заявил обвинитель.
– Принимаю возражение, поясните, – сказал судья обвинителю.
– Постановление 25F48 было пересмотрено новым законопроектом 25F527 и теперь интеллект уровня четыре защищён в правах на существование.
– Поддерживаю, – ласково улыбнувшись, сказала судья.
«Что за бред, они друг другу строят глазки», – возмутился про себя Актон.
– У вас есть ещё что сказать? – в этот раз судья обратилась к адвокату.
– Нет, ваша честь.
– Как нет, – шёпотом спросил Актон и покосился на своего защитника. – Ваша честь! – он вскочил и быстро заговорил. – Интеллект, что я утилизировал, был отключен.
– И что?
– Значит, он не был в тот момент живым.
– Когда человек спит, его мозг не думает, а находится в состоянии покоя, но это не означает, что он неживой. Зерно интеллекта было отключено, но находилось в рабочем состоянии, а значит оно живое и пригодно к нормальному функционированию. Ваше возражение отклоняется, – чуть раздражённо заявил Судья.
– Что теперь? – обратился Актон к адвокату.
– Всё будет хорошо…
– Тогда объявляю приговор.
– Всем встать! – приказал секретарь.
– Дело за номером 250627 было рассмотрено, в связи с чем подсудимый Даглас Актон признаётся виновным по всем пунктам обвинения и приговаривается к принудительной работе в размере 145 часов.
– Фух…
Насколько знал Актон, ещё ни одного человека не приговорили к казни или пожизненному сроку. Даже вандалы, которые целенаправленно охотились за зерном интеллекта, отделывались несколькими годами заключения. Но надолго ли это?
* * *
– Тебя на сколько часов приговорили?
– 350?
– За что?
– Вёл машину.
– Там же есть водитель с зерном.
– Да, есть, но он разогнался, а там поворот. Вижу, что не справится, вот и взял руль в руки.
– И…
– Всё равно улетел в кювет. Машина вдребезги, страховку аннулировали по причине, что управлял ей не интеллект, а человек.
– Ёкнула…
– А свихнулась, не подлежит восстановлению. Шарики за ролики от стресса зашли. Признали виновным в принудительном помешательстве искусственного интеллекта.
– Нда…
* * *
Человеку сознание дано природой. Мы пользуемся этим супералгоритмом по принципу чёрного ящика, зная о некоторых свойствах, но не понимая до конца, как и почему это происходит. И если человек этот алгоритм воспроизведёт на другом носителе, то этот «естественный» интеллект станет «искусственным». Но от понимания «что» надо создать – очень далеко до понимания «как».
Но что будет если?..
Мир Врадж
Пробуждение было сродни смертельному приговору. Ты знал, что это время неизбежно наступит и как мог его оттягивал, но электронный мозг отсчитал отведённые для тебя секунды, и всё… Абид слышал сквозь наушники слабое гудение трансформаторов, голоса операторов и чувствовал этот противный, даже тут, в лаборатории, запах уличной гари. Смог накрывал от горизонта до горизонта весь нескончаемый город. Он никогда не уходил, ни зимой, ни летом, ни когда дули ветра, ни даже когда шли дожди.
Сознание с болью возвращалось в реальность. Абиду хотелось зарыдать, закричать от отчаяния, но это было бесполезно, – он обречён жить в этом мире. Кто-то прикоснулся к руке. Глаза с трудом открылись, приглушённый свет ламп сразу ударил в глаза, захотелось зажмуриться и забыть, где ты находишься.
– Пора. Ваш сеанс истёк, – спокойно произнесла женщина и снова потрясла за плечо.
– Да, да, – нехотя прошептал Абид и стал подниматься с кушетки.
Перенаселение городов, вечная нехватка пищи и воды, безработица привели к тому, что города стали сливаться. А люди превращались не то в животных, не то в овощи. Они не знали ради чего родились. Безысходность привела к депрессии, от которой страдала половина населения планеты.
Как только человек достигал среднего возраста и получал свой окончательный чип идентификации, также получал ордер на свою клетку. Именно клетку, а не квартиру. Всё стандартно, как у всех, как у миллиона, миллиарда. Комната три на четыре, тут и коридор, спальня, туалет и ванная, кабинет и зал, кладовка и кухня. И теперь ты будешь вынужден жить в этой клетке до скончания своего короткого века, – ни обменять, ни продать.
Читать бесплатно другие книги:
