Этикет следствия Келин Алексей
Следователь слегка опешил.
– В смысле – забирайте? – строго спросил Виктор. – Это же ваша сторожевая собака. Как осмотр проведем, верну. Нам еще надо протокол изъятия улики оформить, так что пойдемте-ка в управу.
– Не, не пойду я, у вас там сержант злющий, – замотал головой сторож. – Да и зачем идти-то? Рыжий теперь ничей, хозяин склад закрыл и всех уволил, гад. – Мужик зло сплюнул на тротуар. – Говорит, скобянка нынче дело неприбыльное, гетские петли-гвозди, мол, с рынка местных, тьфу, вытесняют. За копейку давиться не надо, так и не вытеснят! А он, выжига… – Сторож сделал непристойный жест в сторону складов. – Так что это, вот, забирайте. Да и толку от него уже никакого, напужалась псина, на каждый чих визжит. Какой он теперь сторож. А вам, вон, улику надо. Вот вам улика. А я пойду, работу искать. Чтоб хозяину бывшему, козлине, икнулось, и все его железяки ржа поела.
Сторож впихнул Виктору в руку конец веревки и, ссутулившись, побрел по улице в сторону речного порта.
Псина, выбравшаяся из клумбы, оказалась не такой уж огромной, просто очень лохматой дворнягой. Стоя, он доставал головой Виктору примерно до середины бедра. На собачьей морде было много седых волос. Двигался пес неуверенно, часто вздрагивал. Сторожа он проводил тоскливым взглядом, но не попытался пойти следом, как будто все понял.
Виктор присел на корточки и погладил зверя между ушей. Пес неуверенно мотнул хвостом.
– Э, приятель, да ты седой, – успокаивающе приговаривал Виктор, продолжая гладить собаку, – ты старенький уже, но молодец, вернулся, хоть тебя и напугали. Хороший пес, хороший… И совсем ты не злющий, ты умница…
Рыжий завилял хвостом и ткнулся носом в грудь Виктору.
– Ну и что с тобой делать теперь, а? Ты же важная улика, тебя к делу приобщать надо, бумажки писать и инвентарный номер присваивать… А в хранилище тебя не сдашь, тебе бы колбаски… Хороший пес, молодец… Ладно, пойдем. Начнем с колбасы.
Пес одобрительно засопел и покорно пошел за Виктором в управу.
Виктор выдал курьеру, скучавшему в дежурке, несколько медяков и велел бежать на рынок за колбасными обрезками или требухой. Курьер на Рыжего посмотрел с опаской, протиснулся мимо сержанта и через несколько минут вернулся со свертком кусочков колбас, ветчины, шкурок от окороков и прочих не имевших товарного вида вкусностей. Мясники обрезки продают недорого, небогатый народ расхватывает этот товар на лету, так что курьеру сильно повезло.
Виктор частенько покупал похожие свертки, когда до жалования оставалось несколько дней, а денег было совсем немного. Если эту колбасу пожарить с капустой или яйцом, получалась вполне пристойная еда.
Сейчас Виктор с трудом сдержал желание вытащить из свертка немаленький обрезок грудинки с веревочкой, за которую ее подвешивали в коптильне, и съесть самому.
Рыжий потянул носом и жалобно посмотрел на Виктора. Получив кусочек, мгновенно сжевал и посмотрел снова.
– Господин следователь, вы бы налаживали контакт со свидетелем где-нибудь в другом месте, а? – осторожно попросил Виктора сержант. – А то свидетель ваш, простите, воняет псиной. Посетители вон жмутся, опасаются к дежурке подойти, пока тут эта тварь сидит.
Рыжий зевнул в сторону сержанта, продемонстрировав нехилые зубищи.
– Пойдем, свидетель, – сказал собаке Виктор, сложив сверток в карман мундира, – нас тут не любят.
Пес с тоской проводил глазами колбасу и послушно пошел следом за Виктором, цокая когтями по плиткам пола.
Рядом с управой работала кофейня, исправно снабжавшая следователей крепким кофе, булочками и блинчиками. Виктор взял пару кружек и устроился на скамейке – ждать, пока эксперт насплетничается. Веры в «пятнадцать минут» у следователя не было никакой. Он собирался допить кофе и сгонять курьера за магичкой.
Но сначала хоть капельку отдохнуть.
Пес вел себя нервно. Пугался любых громких звуков, жался к ногам и явно хотел куда-нибудь спрятаться. Прихлебывая кофе, Виктор принялся скармливать Рыжему остатки колбасных обрезков. Тот самый кусок грудинки с веревочкой следователь, воровато оглянувшись, слопал сам. Внезапно Рыжий напрягся, как-то по-щенячьи запищал и рванулся в сторону. Виктор еле успел поставить кружку, поймать веревку и кое-как его удержать. Пес дергался, рычал, выл и пытался унестись куда подальше. Виктор краем глаза заметил приближавшуюся к ним Анну, но, хватая рвущуюся и почти плачущую собаку, поприветствовать эксперта должным образом не мог.
«Надо же, и правда – пятнадцать минут», – мельком удивился про себя Виктор, заметив время на часах ратуши через площадь от управы.
Анна ускорила шаг. Виктор наконец-то сумел крепко взяться за ошейник, посмотрел на магичку, и ему показалось, что Анна как-то неуловимо меняется. Холодная, слегка жутковатая, но чем-то очень довольная дама становилась доброй и милой. От этого изменения Виктору снова стало не по себе.
Анна с ходу встала на колени перед псом, взяла его за морду обеими руками и пристально посмотрела в собачьи глаза. Рыжий больше никуда не рвался, только пискнул и обмяк. Магичка аккуратно придержала мгновенно заснувшую собаку и уложила его на землю.
– Вы решили завести домашнего любимца? – с улыбкой поинтересовалась она, отряхивая платье. – Любопытный выбор.
В другой момент Виктор, по въевшейся в управе привычке, ответил бы на такую подколку ехидной шуточкой. Но сейчас, наоборот, он почувствовал желание рассказать Анне о тяжелой судьбе Рыжего и посоветоваться, что с ним делать дальше.
«Во дает девка! – изумленно подумал он. – Некромант, мучитель-профи, а как умеет втираться в доверие! И Светочка с ней дружит… Нет уж. Надо работать – будем работать. А болтает пусть с кем-нибудь другим».
– Сударыня, – вежливо поклонился Виктор, – прежде всего – спасибо за помощь. Собака так напугана, что шарахается от каждого куста. И я прошу вас о содействии в допросе свидетеля.
– Его? – кивнула Анна на пса.
– Да, его. Пес, скорее всего, был рядом со сторожем в момент нападения. Вы сможете разобраться, что он видел?
Рыжий всхрапнул и перевернулся на бок, тяжело дыша.
– Натерпелся, бедолага, – сочувственно проговорила Анна. – Я могу попытаться. Но собачья память намного короче человеческой и восприятие мира совсем иное, так что я бы не стала рассчитывать на серьезные результаты. Вот когда у нас будет подозреваемый, можно попробовать провести опознание по запаху. Но вряд ли что-то дельное получится.
– Необходимо попробовать.
– Сделаю, что смогу. Отдайте его пока хозяину, пусть собака поспит и успокоится. А вечером приводите.
– Это вторая проблема, госпожа Мальцева. Хозяина у него теперь нет. Сторожа убили, склад закрыт, и пес оказался никому не нужен.
– М-да, – протянула Анна. – Есть идеи, куда его девать?
Это было серьезной проблемой. В управу не пристроить. У дежурного сержанта своих дел хватает, а в вольере служебные псины могут и порвать старика. Да и не возьмут «собачники» к себе какую-то дворнягу. В хранилище улик? И заставить смотрителя выгуливать? Ага, два раза. Смотритель устроит жуткий скандал, потребует предписание, завизированное шефом… В итоге потеряем массу времени, а оно сейчас дороже всего.
Похоже, вариантов немного.
– Сударыня, – поинтересовался Виктор, – вы сможете сделать так, чтобы пес вел себя тихо и прилично?
– Запросто. Хотите взять его с собой на допросы? – удивилась магичка. – Прекрасный план, одобряю. И я это говорю без тени сарказма.
Она погладила спящую собаку. Рыжий открыл глаза, но взгляд остался мутным, не проснувшимся.
Анна пристально посмотрела на Виктора снизу вверх.
– Господин Берген, а вы когда последний раз спали?
Следователь промычал что-то среднее между «я в порядке» и «какая разница?».
– Так, ясно. Уважаемый, вы рискуете свалиться прямо посереди следственных действий. А у нас с вами еще масса дел на сегодня. Вы позволите? – Она протянула ему руку, как будто для рукопожатия, и Виктор, не задумываясь, взял ее тонкую ладонь.
Рука Анны оказалась на удивление мягкой и теплой.
Что ж ты творишь? Идешь на поводу у некроманта? Но не отпрыгивать же теперь…
Он почувствовал покалывание в пальцах, в глазах на пару секунд потемнело… Почти мгновенно все прояснилось.
Теперь он чувствовал себя намного лучше. Да что там – прекрасно себя чувствовал! Как будто в кои-то веки выспался от души, плотно поел и теперь сидит на солнышке с кружкой кофе.
«Матерь Божья… – пронеслось в голове у Виктора. – Это что было? Черная магия? Ментал? Черт лысый в образе белобрысой сплетницы? – И, завершая внутренние метания, пришла единственно верная мысль: – Да какая разница, если для пользы дела?»
– Как вам наверняка известно, я по контракту должна оказывать следствию всяческое содействие, – устало усмехнулась магичка. – Этой энергии вам хватит до вечера. Но сегодня обязательно выспитесь, не издевайтесь над организмом. Вы, конечно, очень молоды – но все равно не стоит.
– Спасибо, – только и смог проговорить изумленный Виктор. – Вы ведь не обязаны…
– Конечно, не обязана. Но мне очень хочется посмотреть в мерзкие глазенки нашего некроманта-недоучки. Так что – вперед, пойдемте ловить гада.
Повинуясь безмолвному приказу магички, пес встал и потрусил следом за ней. Разлохмаченный поводок волочился по земле.
Виктор с сомнением покачал головой, в два шага до гнал их и подхватил веревку.
Магия – это, конечно, очень удобно. Но все-таки жутковато.
Глава 6
Монументальная мадам Илона (Нездецкая Лариса Иннокентьевна, происхождение крестьянское, содержит бордель тринадцать лет – машинально вспомнил Виктор строчки досье) от почтительной радости при виде магички чуть не выпрыгивала из своего роскошного декольте.
– Анна Георгиевна! А мы вас не ждали так рано! Проходите-проходите!
Виктор удивленно кашлянул.
– И вам здравствуйте, господин следователь, – чуть менее радушно поздоровалась мадам, сделав какое-то подобие книксена. – Всегда рады доблестным служителям порядка…
На псину она покосилась с сомнением, но никак не прокомментировала. Надо мистрис Анне лохматую рыжую дворнягу с собой таскать – значит, надо.
– Добрый день, Илона, – кивнула магичка, – мы по другому делу. Где можно поговорить?
Виктор и Анна прошли через аляповатый, старательно отделанный в стиле «дорого-богато» приемный зал для посетителей борделя и оказались в небольшом, страшно захламленном кабинете мадам. Хозяйка суетилась, освобождая кресло от вороха ярких тряпок. Из них выпала продолговатая штука с ремешками, мадам бросила на Виктора хитрый взгляд, подхватила сомнительный предмет и сунула куда-то вглубь шкафа.
Виктор чуть было не спросил, что это, но вспомнил коллекцию похабных картинок, изъятую у одного барыги. Поздравил себя с тем, что не начал проявлять любопытство – а то Илона ведь объяснила бы, во всех подробностях… Ну и на кой такое счастье?
От нечаянного каламбура Виктор фыркнул.
Анна уселась в кресло. Рыжий лег на пол рядом с ней, она погладила собаку между ушей, и пес снова мгновенно заснул.
– Так чем могу быть полезна страже? – радушно поинтересовалась Илона. Похоже, она и у клиентов так же спрашивает: «Как бы вы хотели развлечься сегодня? Специальные приспособления нужны?»
– Три дня назад, в ночь убийства Веры Ивонич, у вас были посетители, – начал Виктор официальным тоном, чтобы перебить свое дурацкое желание нелепо острить. – Нам нужно знать, кто они.
– Так ведь у нас никто своими именами не называется, да мы и не спрашиваем никогда! У нас солидное заведение! – Мадам не на шутку встревожилась, и торжественно проговорила явно заученную фразу: – Конфиденциальность превыше всего!
– Ни секунды не сомневаюсь, но информация нам необходима, – жестко отрезал Виктор. – Может быть, в участке у вас и ваших… сотрудниц память прояснится? Могу устроить прямо сейчас, посидите до выяснения обстоятельств.
Виктору эти препирательства, случающиеся почти с каждым свидетелем, надоели хуже горькой редьки. Диалог: «Не скажу!» – «А в участке?», или: «А в морду?» – «Ладно, не надо, я сейчас, как на духу!» – регулярно повторялся. Похоже на этикет ведения следствия, чтоб ему провалиться.
– Так ведь правда, не представляются… – протянула Илона.
– Ничего. Нас устроят словесные портреты. Сначала сами расскажете, что помните, потом вызовите сотрудниц, которые тогда работали.
– Так ведь убивец Веркин у вас уже сидит! Благородные господа-то вам зачем? – искренне недоумевала Илона.
Виктор уже собирался рявкнуть и пообещать неприятности покруче, чем недолгое задержание, но тут вмешалась магичка.
Она слегка наклонилась к мадам и ласково попросила:
– Илона, пожалуйста. Это действительно важно. Мы не можем разглашать тайну следствия, но эти твои посетители нам очень нужны.
Виктор не одобрял таких методов – зачем просить, если она и так все сейчас расскажет? Но, похоже, сработало. Илона картинно вздохнула.
– Пятеро их было. Двое пониже, один – повыше, еще двое росточку среднего. Богатенькие, но не из самых сливок. С ними поначалу еще компания пришла, но те, которые с ними, ушли довольно быстро, а эти почти до рассвета сидели…
Виктор записывал все дословно, уточняя, кто «те», кто «эти» и кто как выглядел. Магичка иногда задавала Илоне короткие вопросы, но в основном тихонько сидела и, кажется, даже дремала с открытыми глазами. Рыжий иногда тяжело вздыхал, но потом утих и стал абсолютно незаметен. Казалось, у ног магички просто лежит драная шуба.
– Спасибо, – кивнул Виктор, записав показания Илоны. – А теперь пригласите, пожалуйста, своих сотрудниц.
Илона вышла, и через пару минут в комнату стали заходить ее подчиненные.
Скоро Виктор был уверен, что ад – это не черти и сковородки. Это махонькая комнатушка, наполненная ярко накрашенными женщинами, шелестом юбок, запахами пота, духов, алкоголя и благовоний. Полные, худые, блондинки, брюнетки, рыжие и даже одна совершенно лысая, но с тяжелым кожаным ошейником.
Виктор рявкнул на девиц, велел заходить по одной, но это его не спасло.
Анна скривилась, глядя на безобразие, и встала.
– Извините, коллега, мне нужно навестить пациента. Это рядом. А с допросами я вам все равно не помогу.
Виктор пробурчал ей вслед что-то неодобрительное, но увидел только мелькнувший в двери собачий хвост – Рыжий как привязанный пошел следом за магичкой. Так что следователю осталось только вернуться к допросам.
Девицы строили глазки, говорили томным голосом, норовили споткнуться и красиво упасть к нему на колени. Виктор был абсолютно уверен, что на следующий день не узнает никого, настолько прочно они слились в хихикающую, притворно вздыхающую и искренне сожалеющую о судьбе Верки череду.
Виктор узнал, что он симпатяга и милашка; что ему сделают скидку, и пусть хозяйка хоть удавится; что томная брюнетка на самом деле – похищенная во младенчестве княжна, и он просто обязан на ней немедленно жениться…
В общем, кошмар отдельно взятого борделя. Виктор подозревал, что хитрая Илона тихонько попросила девиц с ним сотрудничать, но постараться достать до печени, чтобы больше следователю не хотелось вести допросы в этом заведении.
О репутации заботится, зараза!
Когда Виктор допрашивал последнюю свидетельницу, беззвучно вернулась магичка и встала в дверях. Выражение лица напарницы показалось Виктору каким-то неправильным. Странным.
– Ой! – дернулась девица. – А я вас и не заметила!
– Ничего, – отмахнулась магичка, – я вообще очень незаметная. Тень буквально…
Виктор вопросительно уставился на нее.
– Извините, Виктор, вам нужно кое-что увидеть, когда здесь закончите, – бросила Анна.
Она потрясла головой, как будто отгоняя назойливые мысли, и погладила взъерошенного Рыжего.
Виктор кивнул, едва заметно пожал плечами и обернулся к свидетельнице:
– Итак, до какого времени у вас был клиент?
Виктор немного лукавил, когда говорил, что дело окончится только опросом. Он планировал выяснить, кто, где и когда был, а потом девиц, которые лучше всех помнят недавних посетителей, отвести к рисовальщику, чтобы сделать портреты.
Виктору даже думать не хотелось, как он будет выглядеть, сопровождая пеструю компанию проституток в управу. Но – таковы парадоксы работы следователем. Не тащить же рисовальщика сюда! Он, как сплетничали в управе, разругался с женой из-за очередной музы, ночевал в каморке при дежурке и горько вздыхал о тяжелой судьбе творческого человека. При визите в бордель рисовальщик запросто может увлечься «поиском вдохновения», а Виктору нужны портреты к завтрашнему утру.
Закончив опросы, Виктор велел девицам никуда не расходиться и стал быстро просматривать протоколы, чтобы определить, кого вести к художнику.
Судя по показаниям девиц, вместе с которыми работала покойная Верка-Хохотушка, никакой связи между ней и сторожем Юркой, убитым этой ночью, не было. Они не были знакомы, а у сторожа никогда не хватило бы денег на это заведение. Так что очень похоже, что дело все-таки в сходстве Верки и благородной дамы Ингрид Альградской. Но Юрка-то тут причем? Просто случайная жертва, или все сложнее?
Будем надеяться, при допросе окружения Юрки что-нибудь да всплывет.
– Сударыня, – обернулся Виктор к Анне, – что мне нужно увидеть?
Магичка отрешенно постучала пальцами по косяку.
– Верку убили в десяти метрах отсюда, – мертвым, пустым голосом сообщила она. – В двух шагах, почти у всех на виду… Под носом практически. Когда я вышла во двор… неважно. Рыжий учуял кровь.
Виктор аккуратно сложил протоколы в папку и встал. Очень хотелось воскликнуть: «Что ж ты раньше молчала!», но он обошелся коротким:
– Показывайте.
Это был полуразрушенный сарайчик на заднем дворе заведения, спрятанный за зарослями колючей акации. Прямо за ним – невысокий обрыв над рекой Нестриж. Зачем сарай построили и почему забросили, Виктору было совершенно не интересно.
Анна потянула на себя дверь из серых гнилых досок, Виктор шагнул поближе… Ох ты, м-мать!!!
В нос ударил жуткий запах гниющей крови.
Следователь выругался про себя и заглянул в сарайчик через плечо магички. В полутьме и вони на земляном полу копошились белесые черви.
– Ее убивали здесь. На полу кровь, везде кровь… и до сих пор пахнет черным ритуалом.
Анна к нему так и не обернулась, смотрела на червей, как завороженная.
– Потом он скинул тело с обрыва. – Виктор показал на пролом в задней стене сарая.
Следователь аккуратно, стараясь не наступить в гниль, прошел к задней стенке. Чтобы проломить ее, никаких сил не потребовалось, доски держались на честном слове.
Сразу за проломом, на примятой траве и сломанных стебельках каких-то засохших растений были еще видны бурые полосы.
– Он должен был испачкаться в крови с головы до ног, – вслух отметил Виктор, – но почему-то никто ничего такого не видел. Есть идеи? Магия, может быть?
Анна с видимым трудом оторвала взгляд от гнилой крови.
– Вполне возможно, что и магия. Есть такой амулет, «светский лев» называется. Приводит одежду в порядок, будто она только что из ателье. – Она говорила медленно, без интонаций, будто читала строчки энциклопедии. Или думала о чем-то своем, таком, что не расскажешь никому: – Ни пылинки, ни соринки, и костюм будет отглажен идеально. Дорогущая штука, но если убийца – из благородных, мог запастись, ради княжеских-то балов.
– М-да… богатенький некромант-любитель?
– Или он просто тихонько ушел, никем не замеченный.
Виктор вызвал экспертную группу, осмотреть место преступления. Пока они с Анной ждали, снова просмотрел протоколы.
Вот черт. Постоянно на глазах у девиц был только один из пятерки. Тот самый высокий нескладный шатен. Остальные – кто спал, умаявшись, в отдельном кабинете, кто проветриться выходил…
– Госпожа Мальцева, дайте экспертное заключение – они нам много наврали? – спросил Виктор у магички.
– Думается мне, что не очень, смысла не было. Но с чего вы взяли, что я могу точно определить, врут они или нет?
– Вы же маг! Мысли читаете, вранье чувствуете…
– Ага. Еще мы на драконах летаем и убиваем взглядом. Это сказки, Виктор. Ментальщик может как-то воздействовать на человека только с его согласия, обязательно к нему прикасаясь. Или если тот в беспамятстве. Некромант работает с энергией распада и боли… или с тем, что когда-то было живым. Сознание и разум ему неподвластны, он может только парализовать жертву, да и то – сил на это нужно немало. Так что забудьте про «ты-же-маг!». Мы не всемогущи. И учтите – если вы рассчитываете, что я при встрече определю, кто наш убийца, вы ошибаетесь. Я не умею. Проводить тесты на магические способности с применением серьезных артефактов нам никто не даст. И гетенхельмские инквизиторы кота не одолжат, к сожалению. У местных таких зверей нет, только имперцы сумели обучить кошек сообщать о магии.
– А жаль… – протянул следователь.
Он и правда надеялся, что рыбак рыбака… ну или колдун колдуна определит мгновенно.
– Увы. С живого человека следы энергий смываются очень быстро. Вот то, что когда-то было живым, хранит память довольно долго.
– И еще, – будто между делом, спросил Виктор, – почему Илона на вас чуть не молится? И какое «другое» дело у вас с ней есть?
– Я уже говорила, что часто работаю в Веселом квартале. У меня здесь много самых разных пациентов, – отрезала магичка, явно не собираясь обсуждать детали. – Мы закончили здесь?
Чего только не наслушался Виктор, когда привел в управу четырех девиц для составления портретов.
– Девочки, бросайте этого зануду, давайте к нам!
– Малыш, ну ты даешь! Все свое ношу… а, да, вожу с собой?
– Витька! Я с тобой дружу!
– Вот это запасливость! Или самомнение?
– Теперь выражение «бардак на рабочем месте» расцветает новыми красками…
Дорогие коллеги изощрялись в остроумии на всю катушку. Особо старательным сослуживцам хотелось дать в морду, потому что искрометно отшучиваться Виктор так и не научился, а объяснять каждому, что привел свидетелей по делу… Да кого это вообще интересует?
Так что Виктор ответил коллегам: «Завидуйте молча!» – и побыстрее загнал девиц к рисовальщику.
Зато девицы веселились вовсю…
Вечером, умудрившись даже выкроить час на портного, Виктор получил от томно закатывающего глаза рисовальщика портреты фигурантов. «Малыш, тебе точно больше никаких портретов клиентов этих муз не нужно? А то я с удовольствием, они меня вдохновили…»
Теперь следователь составлял схему – кто из них, по словам работниц салона мадам Илоны, где находился в ночь убийства.
Виктор разложил перед собой пять листков с лицами подозреваемых. Рисовальщик постарался – портреты выполнены цветными карандашами, лица получились очень живыми и, будем надеяться, точными.
«Ну что, ребята, начнем с вас. – Виктор придвинул поближе портрет сухощавого блондина. – Ты у нас, увидев Верку, заорал, что хочешь именно ее, а остальные пусть убираются. Разом четверо про это рассказали, включая Илону, – и, похоже, не врали. Могли сговориться, но уж больно по-разному рассказывали, при сговоре обычно с одних слов твердят».
Виктор почувствовал какую-то недосказанность. Будто что-то ускользало… Он потер пальцами виски, прикрыл на несколько секунд глаза – и только после этого нехитрого ритуала снова стал смотреть на портреты и схему.
Портреты оказались знакомыми. Где же он их видел? Ага. Сегодня утром. «Белый ферзь», приятная компания подвыпивших гуляк во главе с племянником князя. Ну что ж, завтра познакомимся поближе… А сейчас пора к шефу, за инструкциями.
Глава 7
В кабинете у шефа Виктор кратко изложил сегодняшние результаты и мельком порадовался, что шеф никак не прокомментировал явление компании Илониных девиц в управу.
На сообщение о том, что в списке подозреваемых значится Славомир, племянник и оруженосец князя, и еще несколько пажей и секретарей, шеф удивленно поднял бровь.
– Про дерьмовую банку оба помните? – вкрадчиво спросил Горностай.
– Помним, – за обоих ответила Анна. – Но куда деваться-то?
– Кхм, – кашлянул шеф, – не при даме будет сказано, куда… В общем, так. Законы знаете? Допрос подданного иностранного государства с дипломатическим иммунитетом возможен только с его согласия. В нашем случае, я уверен, потребуются еще и разрешения от их сюзеренов. Если фрайин разрешит допросить своего секретаря – прекрасно. Нет – значит, нет. К остальным, включая Славомира, пока не лезьте, но запросы ты, Виктор, подготовь. И помните: пока что вы о следствии говорите только с фрайин, остальные пусть думают, что Виктор просит службы у Альграда. А то такая вонища поднимется… Надо сначала князю доложить. Но об этом пусть у вас голова не болит.
Силин глянул на подготовленные планы завтрашних допросов, отложил все, кроме допроса Ингрид Альградской и ее секретаря, а эти на удивление быстро одобрил (пара моментов в них казались Виктору слишком смелыми, если не сказать – нахальными).
И, наконец, Горностай перешел к главному.
– Итак, фрайин Альградская, – торжественно прочитал шеф, развернув коричневую папку. – Сестра конунга Магнуса Альградского. Обращаться к ней нужно «фрайин», что в вольном переводе означает «княжна» или «баронесса», хотя она не княжна и не баронесса, а сестра конунга, и титул принадлежит ее брату. Можно «ваша светлость», так как Альград является самостоятельным государством, что приравнивает его к княжеству или герцогству.
Шеф в притворном ужасе закатил глаза:
– Сложно-то все как, а?
– В древности конунги, как и князья, были военными вождями, – пояснил Виктор. – Альг Скальд, соратник Мстислава Великого, вместе с ним завоевывал западные земли. Сергей Бельский, мой предок, тоже с ними был, тогда мы и стали баронами фон Бергенами, по названию захваченного удела. Только Бельский присягнул Мстиславу и остался сколачивать империю вокруг Гетенхельма, тогда еще – махонького городка. А Скальд с Мстиславом остаться не захотел, какая-то кошка между ними пробежала. Он с частью войска отправился на север, у Мстислава ни сил, ни желания не было Альга Скальда останавливать. В итоге Альг захватил Озерецкое княжество. Он переименовал свою землю, а сам стал князем. Но все равно остался конунгом, согласно традициям, и потомкам своим этот титул передал. Даже когда Альград стал полностью христианским, название осталось.
– Сам черт ногу сломит в истории, титулованиях и обращениях! – хмыкнул Горностай. – Вы-то хоть понимаете, что тут к чему?
Анна покачала головой.
– Шеф, все же просто, – слегка удивился Виктор. – В данном случае «конунг» и «князь» – одно и то же, можно называть и так, и так. Но «конунг» – с уважением к традициям, а «князь» – точнее. Титул принадлежит тому, кто правит Альградом. Если он женат, то и его жене. У наследника может быть отдельный титул – а может и не быть. Остальные близкие родственники – сестры, братья и дети, кроме наследника, являются знатными, но нетитулованными дворянами. В семье конунга незамужние дамы – «фрайин», замужние – «фрайфрау» мужчины – «фрайгерр», это уже дань имперской традиции, так как Альградский правящий дом в очень близком родстве с нашими баронами. Но если попросту, все они вместе – «ваша светлость».
– Да уж, повезло мне с тобой. Я бы удавился все это запоминать, – признался Горностай. – Так что тебе и карты в руки.
– Да ладно, шеф! Вы же не путаетесь в титуловании нашего князя? Он Николай Гораздович, титул – князь Гнездовский. Обращение – «ваша светлость» или «князь».
Но «князь» он только для равных ему хотя бы формально, то есть для дворян.
– Все-все, уймись, знаток этикета, – замахал руками Силин. – Я понял. Всем говори «ваша светлость», не ошибешься.
– Это не совсем так… – продолжил было Виктор, но осекся – шеф уже с трудом сдерживал смех.
Анна просто загадочно улыбалась. То ли чтоб за умную сойти, то ли у магов все иначе, даже обращение к «сильным мира сего». Виктор не стал об этом задумываться, просто понадеялся, что завтра при опросах свидетелей она не ляпнет какую-нибудь совсем вопиющую бестактность.
За окном еще только начинались поздние июльские сумерки, но шторы на окнах в кабинете шефа были задернуты и на столе горели несколько свечей в причудливом канделябре.
– Интересный вам достался свидетель, мне прямо завидно. – Шеф протянул Виктору папку. – Вот, изучайте. За избавление от проблем с поисками некроманта особисты поделились выжимкой из открытых источников. Правда, если мы не выдадим результат быстро и качественно, они первые же нас закопают, – так уж повелось.
Василий Федорович был явно чем-то очень доволен: похоже, умудрился заработать пару очков в хитрых играх между стражей и особым отделом княжеской канцелярии. Виктор, конечно, не знал деталей, но о «большой любви» двух ведомств были в курсе даже служебные собаки.
– Ого! – Виктор взвесил пухлую папку с газетными вырезками и аналитическими справками, написанными убористым аккуратным почерком. – Солидный материал.
– Забирайте и внимательно читайте. Из здания не выносить, по окончании расследования вернешь. Отвечаешь, ясное дело, лично и головой.
– Есть.
Виктор хотел было уйти, но шеф жестом его остановил.
– Анна, у тебя, говорят, собачка завелась? – поинтересовался Силин. – Полезная собачка или так, погавкать?
– Рано судить, потому и не докладываю. – Анна снова покачала головой. – Хотя на место убийства Веры пес нас навел. Чистое везение вообще-то, что он оказался рядом и унюхал кровь. А вот насчет поисков убийцы – непонятно. Собака действительно была вместе со сторожем в момент нападения, но колдующий некромант у животных вызывает панику. Пес вырвался и сбежал, успев увидеть только черную жуткую фигуру. Ни лицо, ни приметы из собачьих воспоминаний не извлечь. Остается опознание по запаху, но я не уверена. Слишком он был напуган.
– М-да… – протянул шеф, – даже если опознает, собачку в суд как свидетеля не приведешь, адвокаты на смех поднимут. Ну, хоть будете знать, на кого доказательства собирать. Ладно, валяйте, изучайте бумажки. Я одним глазом глянул и пожалел, что не сам дело веду. Интереснейшая вам попалась дама…
Они устроились у Виктора в кабинете, разложили бумаги на столе. Свечи зажигать пока не хотелось, в полвосьмого вечера было еще очень светло. Виктор налил себе и Анне по огромной кружке чая. Магичка тем временем, не слушая возражений, быстро сходила за пирожками, успев буквально за пару минут до закрытия лавки пекаря.
«Виктор, вы как хотите, а мне регулярно питаться просто необходимо. Да и вам не помешает, это я как врач говорю. Вам с какой начинкой принести?»
– Знаете, Виктор, я тут пару дней назад читала последний роман Карреры – так на фоне альградской истории приключения бравого кавалергарда просто меркнут… – сказала магичка, быстро пролистав перечень документов.
– Да уж… – согласился Виктор. – С ума б от такого счастья не сойти…
«Ингрид Владислава Елена Альград-Эзельгарр. Двадцать два года. Младшая сестра владетельного конунга, князя Магнуса Владислава Александра Альградского», – значилось на первом листе папки.
Виктор грустно усмехнулся. У него было больше имен – Виктор Вальтер Александр Густав фон Берген, князь Бельский. По знатности он был выше дамы-свидетеля (или потенциальной жертвы?). Потомки Альга-Скальда, удачливого бандита, сумевшего завоевать себе княжество, не шли ни в какое сравнение с князьями Бельскими. Основатели Империи. Второй по знатности род, право на императорскую корону, если прервется прямая линия…
Впрочем, какая разница? Где она и где какой-то там следователь?
Виктор откусил пирожок, проследив, чтобы крошки не упали на отчет, глотнул чаю и продолжил чтение.
Практически с рождения Ингрид была обручена с Иоганном, наследником баронства Эзельгарр – главного конкурента Альграда по морской торговле, расположенного на длинном полуострове севернее Альградского побережья. Четыре года назад Ингрид отправилась в Эзельгарр, где состоялась пышная свадьба. Но прожила там совсем недолго. Когда Константин и Александр схлестнулись за обладание железной короной Гетской империи, наследник Эзельгарра с небольшим отрядом отправился на помощь принцу Константину. Что творилось у него в голове – непонятно, но голову эту он сложил довольно быстро. Героически или не очень, история умалчивает. Формально он числился пропавшим без вести.
Когда стало ясно, что муж с войны не вернется, Ингрид быстро организовала заочное отпевание и кенотаф. После недолгого траура фрайин вернулась в Альград под папино крылышко и стала появляться в Эзельгарре только в качестве дипломатического и торгового представителя Альграда.
К некрологу безвременно почившего Иоганна в папке прилагалось пояснение:
«Барона Витольда Эзельгаррского сын и наследник Иоганн очень раздражал. Об этом есть свидетельства очевидцев… – Часть страницы аккуратно обрезана. – … раздражение распространялось и на невестку, так что старый барон наверняка был рад избавиться от обоих. Как решится вопрос с наследованием Эзельгарра, пока не ясно. Скорее всего, наследником будет объявлен внебрачный сын барона, Петер».
И на том же листе, но другим почерком: «Есть любопытный юридический казус. Витольд Эзельгаррский официально объявил сына своим наследником сразу после его свадьбы с Ингрид. Так что традиционный для Эзельгарра обряд „принятия в наследники“ проводился над ними обоими как семейной парой. После смерти мужа Ингрид вступила в наследство с традиционной же формулировкой „принимаю все, что ты мне оставил“ – то есть и титул наследника, при отсутствии у почившего супруга признанных детей. Так что формально она имеет право на баронскую корону Эзельгарра, пока Витольд не объявил нового наследника со всеми необходимыми формальностями».