Креативный вид. Как стремление к творчеству меняет мир Иглмен Дэвид

Глава 12. Инновационная школа

Большую часть времени наши дети проводят в школе. Именно там формируются их стремления, там они впервые усваивают, чего от них ждет общество. При правильном подходе школа — место, где развивается воображение ребенка.

Однако так случается не всегда. Как мы уже отмечали, мозг человека обрабатывает информацию об окружающем мире и производит на ее основе что-то новое. К сожалению, слишком часто школа предлагает мало информации к размышлению и много ограничивающих правил и установок. Из-за подобной «диеты» общество рискует остаться без будущих инноваторов. Мы застряли в образовательной системе, сформированной в эпоху промышленной революции, когда учебная программа была жестко упорядочена, дети слушали материал, который им объясняли, расписывая доску мелом, а школьные звонки повторяли звонки на фабриках, извещавшие о завершении рабочей смены. Эта модель неспособна эффективно подготовить современных детей к динамично развивающемуся миру, где требования к работе быстро меняются и выигрывают те, кто создает новые возможности.

Настоящая задача образовательного процесса — научить студентов менять исходную реальность и создавать новые идеи. К счастью, сделать это не так уж сложно: для этого не нужно отказываться от существующей системы и строить все с нуля. Некоторые основополагающие принципы помогут превратить любой учебный класс в среду для развития творческого мышления.

В начале школьного года учитель Линдси Эсола рисует на доске яблоко и дает ученикам четвертого класса задание тоже нарисовать яблоко. Большинство детей копируют пример. Это упражнение — отправная точка, начало семестра, за время которого Линдси научит своих учеников нескольким десяткам способов изображать яблоко. Ученики познакомятся с такими стилями, как сюрреализм, импрессионизм, поп-арт, будут использовать акварель, мозаику, карандаши, воск, аппликации, тиснение, пряжу и много чего еще.

Если бы Линдси на этом остановилась, то образовательный процесс стал бы просто практикумом по истории искусства. Однако Линдси не ограничивается подражанием существующим образцам. В конце семестра дается задание «Любое яблоко»: ученики могут смешивать и использовать любые изученные техники и приемы. На последнем занятии Линдси вновь рисует на доске яблоко. На этот раз его не копирует почти никто. Вместо этого на свет появляется целая галерея «альтернативных» яблок: опираясь на полученные знания, ученики создают нечто новое и уникальное.

Обучение творческому мышлению происходит на стыке игры по свободным правилам и копирования моделей. Если золотая середина найдена, ученики получают стартовую площадку для творчества, но это не ограничивает их свободу выбора. Они знакомятся с лучшим из того, что уже создано, чтобы предложить свои изменения. Так, один учитель дал задание пятому классу нарисовать «следующую» работу своего любимого художника: картину, которой нет, но которая могла бы существовать. Каждый из ребят изучил жизненный и творческий путь любимого художника и попытался представить, какую еще картину он мог бы написать, если бы прожил дольше. По мнению ученика, изобразившего бейсболиста младшей лиги в стиле кубизма, Пикассо обязательно заинтересовался бы популярным спортом.

Ломка устоявшихся стереотипов содержит два важных урока: дети учатся исследовать прошлое в поисках новых идей и не тушеваться перед тем, что было создано раньше. Они знакомятся с культурным наследием человечества и понимают, что финальная точка не поставлена. Иоганн Вольфганг Гете говорил: «Есть лишь две ценности, которые мы можем передать своим детям. Одна из них — корни, другая — крылья».

Существует много способов исследовать прошлое в поисках новых идей. Например, можно предложить ученикам рассказать известную историю от лица другого персонажа. Для вдохновения возьмите «Правдивую историю о трех поросятах» Джона Чесшки — сказка известна всем с детства, но повествование ведется с позиции волка. По его утверждению, он не пытался разрушить домики поросят — во всем виновата его аллергия. Аналогичным образом в пьесе Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» события шекспировского «Гамлета» описываются глазами второстепенных персонажей. Роман Джона Гарднера «Грендель» является пересказом мифа о Беовульфе от лица одного из чудищ. На основе мифов и легенд народов мира ученики могут изменить угол зрения и создать что-то новое. Другая стратегия — пересказ старой сказки на новый лад. Так, в книге Тима Манли Alice in tumblr-land король Артур «зажигает» на фестивале Burning Man, Дюймовочка снимается в телевизионном реалити-шоу, а Король-лягушонок сидит в парке с табличкой «Бесплатные объятия».

Еще одна техника развития творческого мышления — создание альтернативной истории на базе того, что ученикам уже известно. В романе Кингсли Эмиса The Alteration описывается современная реальность, какой она могла бы быть, если бы на престол Англии не взошел Генрих VIII. В версии Эмиса старший брат Генриха VIII умирает молодым, но успевает оставить наследника, к которому переходит английская корона. В результате церковь не подвергается реформации, королева Елизавета не появляется на свет, но самое интересное — Мартин Лютер становится папой римским. Похожим образом Филип Дик в своем романе «Человек в высоком замке» размышляет, как развернулись бы события, если бы победу во Второй мировой войне одержали страны «оси». Филип Дик добавляет в сюжет еще один поворот: писатель, живущий при нацистском режиме, сочиняет тайную альтернативную историю под названием The Grasshopper Lies Heavy, представляя, что было бы, если бы победили силы союзников. Например, в его романе союзные войска захватывают в плен Гитлера, который предстает перед судом.

Один из самых творческих способов показать свое понимание истории — предположить, что произошло бы, если бы события приняли иной оборот. Что, если бы индейцы майя не подхватили оспу от испанцев? Что, если бы Джордж Вашингтон сломал ногу и не смог переправиться через реку Делавэр? Что, если бы карета эрцгерцога Франца Фердинанда не отклонилась от маршрута и он остался бы жив? Чтобы исключить невероятные с точки зрения истории гипотезы, ученики должны опираться на факты и на более широкий контекст. Проекты по альтернативной истории отлично дополняют традиционное обучение, сочетая изучение темы и творческое применение полученных знаний. Ученики демонстрируют знание фактов через создание альтернативных гипотез.

Принцип экстраполяции применяется также в науке и технике. Профессор технических наук из Стэнфордского университета Шери Шеппард указывает, что в большинстве случаев машины и механизмы не создаются с нуля, а представляют собой совокупность уже существующих устройств:

«Такой процесс требует нестандартного мышления. Инновационное решение часто становится следствием того, что человек увидел новое применение действующего механизма. Это означает, что он должен знать бесчисленное множество окружающих нас устройств и уметь разглядеть, как их можно применить принципиально новым способом по сравнению с тем, для чего они создавались изначально».

Иногда на уроках физики рассказывают об электричестве и обучают по инструкции собирать карманный фонарь. Однако если тем упражнение и заканчивается, это не более чем следование инструкции. Сборка карманного фонаря должна быть первым шагом. Следующий шаг — применить свои знания для сборки вентилятора, звукогенератора или любого другого прибора, по желанию ученика. Вместо того чтобы считать обучающие руководства финальной точкой, их следует рассматривать как отправной пункт.

Один из способов привнести элемент творчества в обучение техническим наукам — это разработка научно-фантастических прототипов, то есть устройств, которые пока не существуют[185]. В одном случае ученики придумали ручку-проектор для просмотра фильмов и карт, 3D-принтер, создававший персонализированные торты, и мобильную стиральную машину размером с чемодан[186]. Ученики должны представить, какие проблемы могут решить новые технологии и какие проблемы они могут породить. Это еще один прием для одновременного развития навыков и воображения.

Если творчески совместить обучение и реальную работу и предоставить карт-бланш на игру по свободным правилам, прошлое превращается в фундамент для открытий. В эстафете на творческое мышление ученики получают возможность перехватить эстафетную палочку и бежать с ней в будущее.

Довольно часто, когда студентов просят найти нестандартное решение задачи, все довольствуются единственным вариантом. Но когда человек выдает творческий ответ — каким бы замечательным он ни был, — для мозга это всего лишь разминка. Оптимальная обучающая стратегия — предложить искать не одно решение творческой задачи, а несколько.

Чтобы генерировать множество вариантов, нужно выработать привычку к этому. Начиная с литературы и заканчивая точными науками и программированием, студенты часто ограничивают себя рамками одного ответа. Нужно стимулировать их исследовать тему глубже и шире. И начинать формировать такую привычку с детства. Книга Антуанетты Портис Not a Box («Это не коробка») предназначена для маленьких читателей и в игровой форме иллюстрирует концепцию создания множества вариантов. У кролика, героя книги, спрашивают: «Почему ты сидишь в коробке?» Кролик отвечает, что это не коробка, а гоночный автомобиль. На этом он не останавливается: коробка поочередно превращается в гору, робота, буксир, ракету, наблюдательный пункт на пиратском корабле и корзину воздушного шара. Воспользовавшись подсказкой кролика, маленькие читатели создают собственные версии по такому же принципу («не коробка», «не лента» и т. д.).

Это детское упражнение полезно и взрослым. Например, в искусстве создание разных вариантов на основе одного источника — действенная практика для развития навыков трансформации, дезинтеграции и синтеза. Джазовые музыканты, импровизируя, выдают каждый раз множество вариаций. В визуальном искусстве повторение одного мотива способно принести хороший результат: от задания нарисовать яблоко до серии работ Джаспера Джонса, посвященных национальному флагу.

Джаспер Джонс: «Три флага» (1958), «Флаг» (1967–1970), «Белый флаг» (1960), «Флаг» («Мораторий») (1969) и «Флаг» (1972/1994)

Создание альтернативных вариантов, кроме прочего, позволяет ученикам по достоинству оценить разнообразие природы, свойственное окружающему миру. Возьмем, к примеру, эксперимент Ботанического общества Америки под условным названием «Распространение семян»[187]. Сначала ученики знакомятся со способами распространения растений в природе: кокосы падают в воду и плывут по течению; семена лопуха цепляются за мех животных и «путешествуют» с ними; семена одуванчиков, как парашютики, разлетаются с порывами ветра; семена клена и ясеня, похожие на крылышки, планируют в воздухе. Затем дается задание придумать новые, более эффективные способы «путешествия» для крошечных семян. Ученики тестируют предложенные варианты и выделяют лучшие.

Упражнение помогает понять суть естественного отбора и связанных с ним трудностей. Вместо того чтобы воспринимать окружающий мир как набор предопределенных фактов, которые следует запомнить, ученики генерируют варианты того, что могло бы быть. Это главный навык будущего изобретателя, который оглядывается вокруг и создает новые решения. После участия в эксперименте Ботанического общества дети начинают ценить природу и ее замысел еще и потому, что сами попробовали себя в роли творцов.

Даже когда ответ однозначен, учеников следует подталкивать к поиску разных решений. В 1965 году Калифорнийский государственный комитет по образовательным программам предложил известному физику Ричарду Фейнману сделать обзор учебных пособий по математике («Пять с половиной метров книжных полок и 220 килограммов книг!» — писал он в своем отчете). По его мнению, современный метод преподавания, когда учитель предлагает ученикам единственное решение математической задачи, в корне неверен. Фейнман утверждал, что учеников следует побуждать искать как можно больше способов получения правильного ответа:

«Цель учебника арифметики не в том, чтобы показать один способ решения каждой задачи, а в том, чтобы объяснить суть проблемы и предоставить свободу для поиска ответа… Нужно отказаться от закостенелости в мышлении… Мысль должна быть свободна в поиске решения… Человек, успешно применяющий математические методы, — это, по сути, изобретатель новых способов получения ответов в заданных ситуациях»[188].

Когда ученики ищут альтернативные стратегии, следует поощрять их мыслить максимально широко. По аналогии с компанией, которая работает в диапазоне от скромных последовательных изменений до прогрессивных научно-исследовательских проектов, ученики должны уметь как оставаться рядом с источником, так и удаляться от него. Это поможет сформировать навыки, которые понадобятся для гибкого реагирования на нестандартные задачи в дальнейшем.

Принцип поэтапного удаления от источника наглядно иллюстрируют серии эскизов Пабло Пикассо и Роя Лихтенштейна с изображением быка. Оба художника начали с реалистичного изображения, а затем разошлись в разных направлениях: Пикассо оставил лишь основные линии, Лихтенштейн превратил источник в абстракцию из цветных геометрических фигур. Если посмотреть на финальные изображения в каждой серии, становится удивительно, насколько далеко они отстоят друг от друга.

Бык. Серии эскизов Пикассо, 1946 год (слева) и Лихтенштейна, 1973 год (справа)

Роль широкого мышления продемонстрировал один из проектов в Университете Райса. Студентам предложили проанализировать критическую ситуацию в здравоохранении развивающихся стран, где ежегодно сотни тысяч детей умирают от обезвоживания, вызванного диареей. В малобюджетных клиниках есть капельницы для внутривенного вливания, но нет дорогостоящего оборудования для контроля дозировки. В больницах, где не хватает средств на тщательное наблюдение за всеми пациентами, дети подвергаются смертельному риску избыточной гидратации. Команда студентов из Университета Райса решила создать бюджетный вариант капельницы с системой контроля дозировки, которая устойчиво работала бы даже при перебоях с электричеством. Они начали с простых идей, лежавших на поверхности, но затем стали копать глубже и в итоге пришли к неожиданному решению — использовать мышеловку. Устройство представляло собой рычаг, к одному плечу которого крепился пакет для внутривенного вливания, а к другому — противовес. Медработник устанавливает нужную дозировку, подобрав правильный противовес. Когда доза введена, рычаг поворачивается, приводя в действие мышеловку, которая захлопывается и перекрывает доступ лекарства.

Студентам не терпелось проверить свою идею на практике, и они отправились в Лесото и Малави — страны, стремящиеся обеспечить адекватную медицинскую помощь населению. Врачи с энтузиазмом отнеслись к предложенной разработке, но побаивались мышеловки, опасаясь за свои пальцы. Студенты стали искать более безопасный способ перекрывать доступ лекарства. С помощью 3D-принтера они сделали пластиковый колпачок и экспериментировали с самыми разными предметами, которые валялись в лаборатории. Мышеловка работала лучше всего. Тогда они придумали менее угрожающую замену в виде стальной пружины.

В Малави обнаружился еще один недостаток конструкции: чтобы капельница работала правильно, пакет для внутривенного вливания крепился на уровне 1,5 м от головы пациента. Следовательно, и противовес должен был находиться на этой высоте, то есть это сильно осложняло работу медперсонала. В ходе мозгового штурма один из студентов предложил разделить рычаг на две части: поместить пакет для вливания высоко, противовес — низко и соединить их рейкой. Так регулировать противовес стало гораздо проще.

Студенты вернулись в Малави и провели исследование на месте: в среднем, чтобы обучить медперсонал пользоваться устройством, уходило менее двадцати минут, чтобы поставить такую капельницу пациенту, требовалось менее двух минут, и устройство работало исправно даже после нескольких сот применений[189]. Электрические капельницы для внутривенного вливания стоят порядка нескольких тысяч долларов каждая. Стоимость предложенного студентами устройства составляла восемьдесят долларов. Расширив диапазон возможностей при изучении задачи, они нашли решение проблемы, которая казалась неразрешимой.

Широко известен эксперимент, в ходе которого Кэрол Дуэк, профессор психологии Стэнфордского университета, провела математический тест в группе детей. По окончании одну половину группы похвалили за результаты, которые они показали, а вторую половину — за предпринятые усилия. Затем детям предложили пройти еще один тест, чуть более сложный. Дети, которых похвалили за усилия, согласились. А дети, которых похвалили за результаты, — отказались, не желая рисковать репутацией. Кэрол Дуэк пришла к заключению, что, сосредоточиваясь на достижениях, наставники, сами того не желая, подрывают готовность учащихся идти на риск. Вывод прост: хвалите за старание, а не за результат[190].

Чтобы сместить акцент с результата, учащиеся должны иметь возможность сойти с проторенных троп. В видеоиграх есть такое понятие как sandboxing («игра в песочнице»): игрок пробует разные опции, доступные на новом уровне, но не в режиме настоящей игры. Похожий подход годится и при решении творческих задач: студентам предлагают высказать как можно больше вариантов решения, но они не оцениваются — проводится лишь их обзор. Затем студент выбирает вариант, который ему больше всего нравится, и дорабатывает. Это не только стимулирует предлагать множество вариантов, но и позволяет рисковать, не опасаясь взыскания.

Зачастую риск при решении творческой задачи сопоставим с прогулкой по канату без страховки. Возьмем, например, классический эксперимент: создать парашют для яйца. У этой задачи нет единственного верного решения. Участники эксперимента должны учесть действие гравитации, сопротивление воздуха, освоить некоторые основы технического проектирования. В день демонстрации участники забираются на высокое место и сбрасывают свои конструкции. Не всем благополучное приземление дается с первого раза — это часть эксперимента. Если яйцо разбивается, участник делает выводы: слишком высокая скорость падения, недостаточная амортизация и т. д. Участник устраняет недостатки в конструкции и пробует еще раз. Число попыток не так важно, как переход от разочарования к успеху, который переживает участник во время эксперимента.

Не у каждой задачи только одно правильное решение. Чтобы донести это до учащихся, можно предложить им, например, создать «супершрифт». В стандартной гарнитуре некоторые буквы и цифры настолько похожи, что отличить их иногда затруднительно, особенно при пользовании смартфоном. Можно запросто перепутать 5 и S, B и 8 или g и q. Цель «супершрифта» сделать разницу в начертании максимально заметной. Это творческий проект без четко определенного решения, и даже дети могут попытать тут свои силы.

Еще один способ поощрять творческий риск — заняться реальными проблемами, которые еще не нашли своего разрешения. В ходе проекта Imagine Mars (NASA) студентам предлагают разработать руководство по выживанию на других планетах. Для этого необходимо проанализировать все, что служит существованию и развитию человека на Земле: жилые помещения, пища и вода, кислород, транспорт, утилизация отходов и т. д. Затем студенты должны подумать, как обеспечить наличие этих факторов в условиях Марса. Как человек будет дышать? Что делать с мусором? Как поддерживать физическую форму? С помощью самых разных подручных материалов — от чашек до ватных шариков, деталей Lego и проволоки — студенты создают проект. Подобные упражнения дают возможность размышлять над передовыми научными проблемами (NASA планирует начать освоение Марса в течение нескольких десятилетий), а также прочувствовать риск, таящийся в нерешенных проблемах.

Для создания процветающего творческого общества необходимо вдохновлять учащихся на риск, и риск этот не должен быть сопряжен со страхом перед неверным ответом. Наши дети должны вкладывать свой интеллектуальный капитал не только в заведомо надежные акции жизни, но и диверсифицировать его за счет более рискованных инвестиций.

Вероятно, один из самых недооцененных факторов образовательного процесса — это мотивация: именно здесь порой кроется разница между посредственным и выдающимся результатом. Как вдохновить учеников прикладывать максимум усилий — один из ежедневных вопросов преподавания. Ответ прост: усиливайте базовые мотиваторы.

Один из эффективных способов разбудить творческое мышление — дать ученикам возможность найти решение реально существующей проблемы. Во многих развивающихся странах распространенной причиной младенческой смертности является остановка дыхания. Есть респираторы, но трудно надежно закрепить дыхательную трубку на ребенке, который постоянно вертится. Решением занялась двадцать одна команда старшеклассников из Хьюстона. Работа над проектом шла в несколько этапов. Сначала ученики проанализировали саму проблему: в данном случае причины остановки дыхания у младенцев и количество случаев. Затем был изучен спектр существующих решений. Далее они провели мозговой штурм, на котором выдвинули собственные решения с учетом таких факторов, как стоимость, безопасность, долговечность, простота использования и обслуживания. Каждая команда предложила от трех до пяти разных вариантов. Наконец, они создали прототипы из подручных материалов и протестировали их.

Победившее решение оказалось простым, как все гениальное: дыхательные трубки были пропущены через прорези в детском чепчике. Требовалось всего лишь сделать две прорези. В ходе проведения сравнительных испытаний «дыхательный чепчик» зарекомендовал себя как более эффективный метод по сравнению с существующим, а кроме того, он практически ничего не стоил. Для спасения жизни оказалось достаточно обычного детского чепчика и пары ножниц. «Взрослую» проблему решили подростки.

Выполняя работу, которая наполнена смыслом, ученики помогают себе сами. Несколько лет назад архитектор и дизайнер Эмили Пиллотон стала преподавать у восьмиклассников в муниципальной спецшколе в Беркли (Калифорния). Английский был неродным языком для большинства учеников. Эмили выделили одну пустующую комнату, и она спросила учеников, как бы они хотели ею распорядиться. Общее мнение: организовать библиотеку, которой в школе нет.

Эмили отвела свой класс на экскурсию в местную публичную библиотеку, а затем раздала всем план помещения и спросила, какой они хотят видеть свою библиотеку. Последовало бурное обсуждение, в ходе которого возник вопрос: как выработать единый план, когда у всех столько разных идей? Для максимальной гибкости в использовании ученики придумали соорудить многофункциональный блок из книжных полок. В течение нескольких недель они экспериментировали с фанерой и картоном, пока не пришли к простому решению: крестообразная форма. Из фанеры смастерили несколько десятков полок.

И вот комната заполнилась Х-образными штабелями полок. Ученики задались следующим вопросом: а что, если повернуть полки на сорок пять градусов? Тогда не придется перебирать книги, пока доберешься до нужной, и двигать всю стопку, если нужно взять самую нижнюю книгу, и наклонять голову, чтобы прочитать название. Один из учеников заметил, что X — неизвестная переменная в алгебре, а библиотека — место, где можно узнать то, чего не знал раньше. Их библиотека может называться X-Space. Так и постановили.

Ученица делает полку для библиотеки X-Space в школе REALM

Несколько следующих недель ученики крепили полки к стенам. Они выделили группы полок под размещение специально подобранных разделов (например, комиксов). Они даже сколотили столы с Х-образным основанием. И оставили несколько Х-образных полок на полу библиотеки — как приглашение к дальнейшей ее трансформации. В итоге библиотека X-Space всегда выглядела по-разному. Ученики создали собственное пространство для исследований и открытий.

Сегодня вечером в небольшой кофейне в Касл-Рок (Колорадо) состоится поэтический конкурс. Но на сцену выйдут не взрослые поэты, а шестиклассники из местной школы[191]. Они получили задание написать стихотворение о какой-нибудь социальной проблеме и прочитать его перед публикой. Один за другим дети выходят на сцену и поднимают самые разные «взрослые» проблемы. Двенадцатилетняя девочка читает стих о своей матери:

Школьная программа построена на принципе, что навыки, необходимые для жизни, дети должны осваивать за пределами класса. Недавно ученики четвертого класса сняли документальный фильм, посвященный плану городских властей расширить водохранилище за счет затопления популярного природного заповедника. Ученики изучили план и подняли философский вопрос: что важнее — прогресс или сохранение существующей жизни? Фильм показали в местном кинотеатре. В рамках другого проекта школа приглашает пожилых горожан на ежегодный фестиваль «Жизнь — это искусство», где представлены художественные работы каждого ученика.

Похожими стратегиями руководствуются в детских садах и начальных школах, где приняты вальдорфская система и педагогический подход Реджио-Эмилия, разработанный в Северной Италии после Второй мировой войны. Образовательная философия этих учреждений — поощрение детей к творческой деятельности, которая помогает им удовлетворять свои врожденные интересы. Здесь принято оформлять коридоры работами воспитанников. Чтобы расширить аудиторию, некоторые средние школы проводят совместные мероприятия, например выставки или видеоконференции с чтением стихов и прозы. В общественном контексте различные культурные институты вносят свой вклад, обеспечивая пространство для юношеского творчества. Многие музеи и аэропорты регулярно предоставляют площадки для организации выставок и поддерживают таким образом молодые таланты. В интернете создана еще более масштабная платформа — Everyartist.me, там молодые люди могут демонстрировать свои работы. Недавно в ходе всемирного дня творчества, который отмечается на этой площадке ежегодно, был установлен мировой рекорд — 230 000 творческих работ, созданных за один день. MIT Media Lab поддерживает сайт, где миллионы школьников выставляют свои проекты, выполненные на основе ПО Scratch.

Сегодня во многих развитых странах остро стоит проблема ожирения, отчасти из-за того, что сложно заставить людей заниматься спортом. Какое решение можно предложить? За эту задачу взялись семь учеников британской школы, вдохновленные ежегодным конкурсом Raspberry Pi Foundation — фонда, который поддерживает обучение компьютерным наукам в школе. Команда сосредоточилась на создании собаки-робота, которая могла бы стать веселым партнером по физическим тренировкам.

Выдвигая разные идеи, ученики рассматривали такие возможности: оснастить робота датчиком для измерения дистанции, которую пробежал хозяин; сделать его помощником, который принесет аптечку, если хозяин поранился; сделать, чтобы робот искал вещи, случайно оброненные хозяином; встроить динамики для проигрывания музыки и фонарик для освещения дороги, когда темно. В итоге команда решила, что собака-робот будет произносить мотивирующие фразы, чтобы подбадривать хозяина. Используя компьютер Raspberry Pi размером с банковскую карту, школьники сделали собаку-робота из папье-маше, самостоятельно написали программный код и сделали аудиозапись нужных фраз. Собака-робот FitDog получила заслуженный приз.

Конкурсы служат хорошим мотивирующим фактором, так как предлагают признание и материальное вознаграждение. За победу в конкурсе Raspberry Pi боролись несколько десятков команд. Они предложили оригинальные проекты: от автомата по выдаче рецептов до отслеживающих движения глаз программных средств, которые дают инвалидам возможность взглядом управлять курсором. В числе других популярных конкурсов — международная внеклассная программа Odyssey of the Mind, предлагающая командам школьников самые разные творческие задания. Участники должны выполнять их самостоятельно, родители могут лишь помогать советом и материалами. Еженедельные встречи команд завершаются местным турниром, а победившие команды выходят в финалы на национальном уровне. Стабильная популярность таких программ, как Raspberry Pi и Odyssey of the Mind, наглядно подтверждает мощный мотивирующий эффект конкурсов. Соревнование вдохновляет участников тщательно работать над задачей, а обещание вознаграждения не дает угаснуть энтузиазму.

Чем чаще дети занимаются творчеством в школе, тем больше ощущают в себе возможность созидать собственный мир. В этом цель инновационного обучения. Образовательный процесс наполняется жизнью, когда знания расцениваются не как финальная точка, а как старт для новых возможностей. Поощряйте учеников искать множество вариантов, а не единственное решение. Вдохновляйте их рисковать, а не следовать проторенными тропами. Мотивируйте учеников, предлагая им внутренние стимулы (значимость проблем) или внешние (благодарную публику и вознаграждение). Образовательная программа, которая будит творческое мышление, помогает растить наших детей не экскурсантами, а гидами в мире воображения.

В конце Гражданской войны вооруженная банда напала на плантацию в Миссури. Они похитили двух рабов — женщину и ее новорожденного сына, и потребовали за них выкуп. Владелец плантации продал скакового жеребца, чтобы вернуть мальчика. Мать к тому времени похитители уже продали, и больше о ней никто не слышал. Когда ребенка вернули, он был серьезно болен коклюшем. Ему удалось выздороветь, но, по его воспоминаниям, «детство было постоянной борьбой между жизнью и смертью, и оставалось лишь наблюдать, кто возьмет верх». Как было принято, мальчику дали фамилию его хозяев, владельцев плантации — Мозеса и Сьюзан Карвер. Много лет спустя этот мальчик — Джордж Вашингтон Карвер — будет отстаивать в Конгрессе идею культивирования арахиса. Идею, открывающую фермерам Юга путь к процветанию.

Откуда берутся новаторы? Откуда угодно. Невозможно предсказать, какая идея появится следующей, в какой точке земного шара она возникнет. Талантливые люди рождаются в любом краю и в любом обществе, а не в конкретной стране: между нациями не может быть дискриминации по признаку талантливости. Исследование творческой предрасположенности, проводившееся на протяжении пятидесяти лет, не выявило разницы между детьми из бедных семей, детьми из семей национальных меньшинств и детьми из состоятельных семей: у всех был одинаковый диапазон творческих способностей[192].

Но в жизни одни дети окружены вниманием и заботой — их водят на уроки музыки и в музеи, — а другие дети предоставлены сами себе. Доступ к творческому образованию не должен зависеть от благосостояния семьи. Важно поливать все всходы, где бы они ни проросли.

Прекрасный пример — Неаполь XVI века. Все сироты и беспризорные воспитывались в приютах при храмах. Церковь выделяла средства на обучение подопечных ценным жизненным навыкам. В современном мире таким навыком могло бы быть компьютерное программирование. В те времена — навыки музыкальной импровизации. Музыка была в таком почете, что хороший исполнитель вполне мог зарабатывать на жизнь, играя в оперных театрах и соборах города или на приемах у знати. (Слово «консерватория» для обозначения музыкального образовательного учреждения пришло из итальянского, где conservatori — «сиротский приют»). Воспитанников учили импровизировать с помощью partimenti — коротких образцов, составлявших основу для вольного исполнения. «Украшая» предложенные построения и гибко их комбинируя, они под надзором наставника осваивали искусство импровизированного сочинения.

Неаполитанские консерватории стали настолько популярными, что вскоре начали принимать учеников со всей Европы, готовых платить за обучение. Однако даже при этом здесь не переставали заботиться об обездоленных. Вплоть до конца XVIII века многие воспитанники консерваторий, добившиеся большого успеха, происходили из бедных семей. Отец одного из мальчиков, каменщик, умер при падении со строительных лесов. Этот мальчик, Доменико Чимароза, впоследствии играл при дворе российской императрицы Екатерины Великой в Санкт-Петербурге и в Вене, при дворе императора Иосифа II[193].

Американский психолог и педагог Бенджамин Блум писал: «После сорока лет активных исследований в США и других странах я пришел к выводу: чему может научиться один человек в мире, тому могут научиться почти все, если создать подходящие условия до и во время обучения»[194].

К сожалению, в истории человечества пример Неаполя скорее исключение, чем правило. Расточительное отношение к творческому капиталу состоит не только в том, что люди придерживаются ограничений по признаку классового деления. Только задумайтесь: на протяжении большей части истории — и по-прежнему во многих частях мира — половине населения было отказано в праве на образование и профессиональный рост по причине пола. Наннерль Моцарт была невероятно одаренным ребенком: с самого детства с младшим братом и отцом она путешествовала по Европе с концертами, где часто привлекала гораздо больше внимания, чем ее брат Вольфганг. Тем не менее едва она стала девушкой на выданье, родители прекратили ее карьеру. Математик Ада Лавлейс скрыла свой пол, подписав псевдонимом работу, в которой изложила принципы программирования вычислительных машин. Ее математические открытия настолько опередили время, что коллеги просто не знали, что с ними делать. Почти сто лет спустя ее модели были «заново изобретены» математиками-мужчинами. Голливуд существовал уже семьдесят лет, когда первую женщину — Ширли Уокер — пригласили в качестве композитора и дирижера для игрового фильма. Она остается исключением: из пятисот самых популярных кинофильмов, когда-либо выпущенных в США, только для двенадцати музыку писали композиторы-женщины[195]. В 1963 году антрополог Маргарет Мид ответила на вопрос относительно разницы в творческом мышлении у мужчин и женщин. Сегодня ее ответ продолжает оставаться актуальным:

«В восточноевропейских странах, где женщины на равных с мужчинами занимаются наукой, большое число женщин продемонстрировали способности, каких в прежние времена от них не ожидали. Мы рискуем бездарно растратить половину творческого потенциала человечества, из-за гендерных предрассудков отказывая женщинам в праве посвятить себя любой деятельности или наказывая их за то, что они стремятся реализовать свой творческий дар»[196].

Отодвигая за черту значительную часть населения планеты, мы теряем внушительный творческий капитал. Невозможно узнать, какие открытия мы не сделали, какие проблемы остались нерешенными из-за нашего пренебрежения способностями такого числа людей. Тем не менее расчет прост: чем больше семян мы посадим и взрастим, тем богаче будет урожай творческого воображения.

Творческая энергия — топливо прогресса. При этом очень мало людей обладают возможностью развивать в полной мере свои творческие способности. Самый наглядный пример — доступ к искусству. В то время как в школах для детей из состоятельных семей в программу включены уроки музыки, танцев, визуального и театрального искусства, в школах, где учатся дети из малообеспеченных семей, художественное образование часто считают пустой тратой ресурсов. В 2011 году Национальный фонд искусств США провел опрос среди недавних выпускников с целью выяснить, было ли у них хоть какое-то образование в области искусств. Среди студентов из числа национальных меньшинств в трех случаях из четырех ответ был отрицательным[197].

Чтобы научить детей мыслить оригинально, нужно обратиться к искусству. Благодаря своей открытости искусство — наиболее доступный способ обучения базовым инструментам инноваций. Когда Альберто Джакометти создавал миниатюрные скульптуры, он руководствовался той же стратегией, которая лежит в основе инновационной идеи безбликового лобового стекла Эдвина Лэнда. Идея разложения непрерывной визуальной плоскости на части, которую можно наблюдать на кубистических картинах Пикассо, прослеживается в принципе действия сотовой связи. Стратегия синтеза, присутствующая на картине Фриды Кало, где голова художницы совмещена с туловищем раненого оленя, просматривается и в эксперименте по выведению козы с геном паука.

Каждый этап в цепочке творческого мышления можно постичь через искусство: здесь осваиваются и развиваются принципы трансформации, дезинтеграции и синтеза. К сожалению, при ограниченном бюджете администрации школ приходится опираться на холодный расчет: раз у нас не Неаполь XVI века, образование в области искусств не гарантирует ученикам высокооплачиваемую работу.

Однако есть веское обоснование тому, что изучение искусств имеет экономический смысл даже для школ, где акцент делается на точных науках. Когда появились первые автомобили, главные усилия изобретателей были сосредоточены на технической стороне — мало кто думал о комфорте. Но когда все больше людей стали покупать автомобили, одной только функциональности оказалось недостаточно: потребовались удобство и красота. Сегодня вид и оснащение салона играют при выборе машины не менее важную роль, чем то, что у нее под капотом.

Похожий путь прошли и сотовые телефоны. Сначала ими пользовался лишь ограниченный круг людей. Устройства были неуклюжи и смахивали на кирпич, но для пользователей на тот момент главной была революционная технология. Сегодня миллионы людей достают свои мобильные по сто раз на дню. С таким количеством пользователей плохой интерфейс — приговор для продукта. Поэтому компании вроде Apple, Nokia, Google и многие другие тратят миллиарды долларов на дизайн, чтобы аппарат был тонким, легким, красивым и современным.

По утверждению дизайнера и писателя Джона Маэды, чем глубже какая-то технология проникает в нашу повседневную жизнь, тем важнее становится не только функциональность, но и стильность[198]. Естественное желание человека — пользоваться не только умными, но и красивыми устройствами. Все больше компаний осознают необходимость качественного пользовательского интерфейса. В конце 2015 года в New York Times появилась информация, что корпорация IBM наняла 1500 промышленных дизайнеров, целую армию художников, с единственной целью — получить эскизы новых красивых, притягивающих внимание машин[199].

Форма и содержание становятся единым целым через объединение искусства и технологий. Несколько лет назад профессор технических наук Техасского университета A&M Робин Мерфи обратила внимание на сложности при взаимодействии между людьми и роботами из ее лаборатории: «Робот не смотрит человеку в глаза. Интонация у него не меняется. Приближаясь к человеку, он вторгается в его личное пространство»[200]. Чтобы человек мог довериться роботу, который спасает его из перевернутого автомобиля или из горящего дома, робот должен обладать не только механической ловкостью, но и умением выказать эмоциональность. Робин Мерфи решила обратиться к театру как к лаборатории человеческих чувств. Вместе с преподавателем актерского мастерства Эми Гэрин они ввели летающих роботов в постановку комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». Действие разворачивается в волшебном лесу, населенном феями, и роботам дали роль безмолвных помощников фей. Для чистоты эксперимента команда Мерфи использовала роботов, непохожих на людей — ни лиц, ни рук, ни ног. Им разработали «язык тела». Чтобы выразить счастье, роботы вращались в воздухе или подпрыгивали вверх и вниз. Чтобы изобразить гнев — наклонялись под большим углом и начинали медленно надвигаться. Чтобы показать веселье, проказливость — вращались быстрее и отскакивали. Роботы идеально справились со своей ролью, имитируя эмоции и летая над зрителями. Сценический опыт помог сделать роботов более надежными и превратить живые машины в плод любви технологий и искусства[201].

Кроме прочего, искусство — один из способов научить человека не бояться риска. Как отметил американский композитор Мортон Фельдман: «Если в жизни мы делаем все возможное, чтобы избежать беспокойства, то в искусстве мы должны стремиться к нему»[202]. Изучение точных и естественных наук предполагает освоение методики эксперимента, но эксперименты, которые проводят ученики, как правило, ориентированы на предопределенный результат — его гарантирует следование инструкциям. В искусстве ученики осваивают экспериментальный метод, но без всяких гарантий. Отсутствие готовых рецептов формирует здоровое отношение к исследованию неизвестных территорий.

Чем ближе человек к искусству, тем лучше развиваются его инженерные, технические способности. Однако причина столь важной роли искусства гораздо глубже: помимо стимулирования прогресса в науке, на искусстве держится культура.

Наши прогнозы по поводу будущего меняются не только под влиянием новых фактов, но и под действием воображения. Произведения искусства постоянно направляют будущее, так как являются динамичными ремиксами текущей реальности. В этом качестве их можно рассматривать как великолепный пробный шар. Моделируя варианты будущего, человек учится не только на реальном опыте: он может оценить идеи без риска, связанного с воплощением их на практике. По словам Марселя Пруста, «благодаря искусству вместо того чтобы видеть единственный мир — наш собственный, мы видим, как мир приумножает себя». Художники загружают свои модели в культурное «облако», позволяя обществу заглянуть за грань реально существующего — в область возможного. Искусство постоянно формирует ландшафт возможностей, освещая дороги, неизвестные прежде.

Эти альтернативные пути и влияют на ход истории.

Наполеон Бонапарт считал пьесу Бомарше «Безумный день, или Женитьба Фигаро» одной из искр, разжегших костер Великой французской революции. Произведение, где слуга умнее хозяина-графа, наглядно показало, что низшее сословие может превзойти своих господ. Именно по этой причине авторитарные режимы стараются загнать искусство в рамки: как только потенциальная возможность сформулирована и вынесена на публику, она начинает жить своей жизнью.

Сила художественных гипотез сказывается на ходе мировой политики. Во время Второй мировой войны в Антигитлеровской коалиции пристально изучали научно-фантастические произведения в поисках новых идей и даже обратились к писателям, чтобы те предложили самые невероятные возможности. Идеи, которые не пошли в работу, «слили» нацистскому блоку, выдав их за реальные планы[203]. Нечто похожее произошло и через несколько лет после террористических атак 11 сентября 2001 года. Министерство национальной безопасности США привлекло к сотрудничеству команду писателей-фантастов для создания портфеля возможных сценариев терактов. Суть работы: «Научная фантастика на службе национальных интересов». Один из участников проекта Арлан Эндрюс отметил: «Писатели-фантасты проводят всю жизнь в будущем. Тем, кто отвечает за национальную безопасность, нужны люди, у которых возникают сумасшедшие идеи»[204].

Люди — творческий биологический вид, они полагаются на факты и вымысел, чтобы действовать в текущей реальности. Благодаря дополнительным нейронным участкам в мозге между восприятием и действием человек способен отделить себя от существующей реальности и открыться далеким возможностям. Как писала Эмили Дикинсон: «Мозг шире, чем небесный свод»[205]. Обеспечивая устойчивый поток гипотетических возможностей, искусство выполняет важную функцию: оно многократно расширяет нашу модель мира, позволяя исследовать самые дальние горизонты.

В 2008 году начальная школа H.O. Wheeler Elementary School в Берлингтоне (Вермонт) была откровенно плохой. На территории валялись пивные бутылки, процветал вандализм. Только у 17 % учеников третьих классов показатели успеваемости соответствовали нормам госстандарта. 90 % учеников имели право на бесплатный или льготный обед, то есть росли в малообеспеченных и неблагополучных семьях. Состоятельные родители обходили эту школу стороной: всего в миле от нее находилась другая, которая в социально-демографическом плане была зеркальным отражением первой — здесь ученики из малообеспеченных и неблагополучных семей составляли всего 10 %.

В попытке спасти школу было решено активно интегрировать искусство в образовательный процесс по всем предметам. Поначалу учителя противились, но администрация указала на то, что, несмотря на активное участие преподавателей в различных программах по обучению грамотности, успеваемость их учеников все равно неприемлемо низка. В штате рейтинг у школы был ниже некуда, а потому настало время попробовать новый подход.

Ключевым пунктом стратегии стало взаимодействие учителей с художниками, артистами, музыкантами. В течение нескольких лет школа работала по расширенной программе: ученики поочередно занимались музыкой, актерским мастерством, рисованием и вели связанные с этим творческие проекты. Для урока биологии, посвященного классификации листьев растений, третьеклассники готовили рисунки разных листьев, а затем использовали эти формы и узоры для создания абстрактных композиций. Школьники вылепили несколько сотен керамических мисок для праздника «Полная чаша», во время которого подавали в собственноручно изготовленной посуде суп и хлеб гостям — местным жителям. Ученики четвертых классов совместно написали мюзикл и представили его на суд публики в местном театре. Дети измеряли углы на картинах Кандинского и ставили танец на тему движения тектонических плит. Каждую пятницу проводился общешкольный праздник, посвященный искусству.

К 2015 году у двух третей третьеклассников успеваемость отвечала госстандарту. Улучшения наблюдались по всем фронтам. Территория школы и культура поведения изменились до неузнаваемости: по оценкам учителей, повысился уровень вовлеченности учеников, они охотно ходили в школу, почти исчезли проблемы с дисциплиной и прогулы. Когда проводились творческие акции, приемная директора пустела: общее число дисциплинарных мер снижалось до 1 %. Значительно выросло участие родителей: раньше на собрания приходили 40 % родителей, теперь — более 90 %.

Достижения школы не остались незамеченными. Учебное заведение, которое раньше замыкало список аутсайдеров, стали считать одним из самых успешных в городе[206].

У миллионов школьников во всем мире развитие творческого мышления не входит в программу. Однако приведенный пример подтверждает важность реформ. Возможность развивать творческие способности необходима каждому ребенку, станет ли он художником или ученым. Без этого общество предоставляет неполное образование.

Вспомните, как вы учились водить автомобиль. Начинали с малого и продвигались постепенно: проверяли боковые зеркала и зеркало заднего вида, сигналили при перестроении, наблюдали за машинами на дороге, смотрели на спидометр. И вот, по прошествии времени, вы уже едете на скорости 90 километров в час, держа в руке стакан с горячим кофе, переговариваясь с супругом или детьми, и все это со включенным радио и звонками мобильника. Так и при обучении творческому мышлению, осознанном применении принципов трансформации, дезинтеграции и синтеза цель состоит в том, чтобы эти навыки стали автоматическими, вошли в жизнь как неотъемлемая ее часть.

Творческое мышление зрелищным видом спорта не назовешь. Знакомиться с плодами творчества других людей замечательно и полезно, но недостаточно слушать Бетховена или играть в пьесе Шекспира — необходимо самим активно применять три когнитивные стратегии.

Слишком часто образовательный процесс обращен назад — на уже полученные знания и достигнутые результаты. Однако он должен быть направлен и вперед — на мир, который будут придумывать, строить и в котором будут жить наши дети. Как пишет психолог Стивен Нахманович: «Образовательный процесс должен основываться на тесной взаимосвязи между игрой и исследованием. Должно быть позволено исследовать и демонстрировать результат. Должно быть понимание ценности исследовательского духа, который, по определению, помогает уйти от привычного и уже испытанного»[207].

Наша задача — научить детей выдвигать множество разных вариантов, мыслить широко, справляться с беспокойством, связанным с тем, что будущий результат неизвестен. Фактов и правильных ответов недостаточно: полученные знания необходимо применять как трамплин для собственных открытий. Далеко не все наши способности имеют в жизни такое непреходящее значение, как активное воображение: оно влияет на все аспекты существования. Всего через несколько десятилетий дома, города, автомобили и самолеты будут выглядеть совсем иначе, чем сейчас. Появятся новые лекарства, новые виды смартфонов, новые произведения искусства. Дорога в будущее начинается с сегодняшнего детского сада.

Глава 13. Вперед в будущее

Недавно команда научно-исследовательского и инженерного проекта Breakthrough Starshot объявила о намерении отправить космический корабль к звездной системе Альфы Центавра, ближайшей к Земле звезды. При словах «космический корабль» воображение рисует нечто вроде «Аполлона-13», ракету на стартовой площадке, устремленную ввысь. Но у аппарата такого размера задуманное путешествие займет десятки тысяч лет, к тому же единственная поломка поставит под угрозу выполнение миссии. Команда проекта предложила альтернативный план: запустить не один огромный космический корабль, а флот межзвездных космических микрозондов, использующих солнечные паруса и снабженных маленькими (на чипе) исследовательскими приборами. Гигантские лазеры на Земле смогут придать микрозондам ускорение, разогнать до скорости в одну пятую от скорости света. Конечно, не все аппараты перенесут путешествие, но можно надеяться, что достаточному их числу удастся достигнуть Альфы Центавра и передать на Землю собранную информацию. Подобный выход за грань привычного осуществляется во всем и везде: от наших домов до нашей литературы, от образовательной системы до повседневных технологий.

Человеку присуще стремление к новизне. Мозг постоянно побуждает бороться с монотонностью и предсказуемостью, обеспечивая баланс между накопленными знаниями и новыми. Поэтому нам как виду не грозят скука и незыблемость хода вещей. Стремление нарушить рутину и есть основа творчества.

Кроме того, творческому процессу способствует социальная природа нашего мозга. Людей связывает друг с другом не только физический контакт, но и изобретательность. Мы привлекаем внимание друг друга умением удивлять. Инновации стали частью нашего культурного кода, и жажда новизны в нас неизбывна.

Отдельные признаки изобретательности можно наблюдать в дикой природе, но результаты созидательной деятельности животных не идут ни в какое сравнение с песнями и песчаными замками четырехлетнего ребенка. Особенностью человеческого мозга является развитая кора больших полушарий, в частности, передняя ее часть — префронтальная кора. Благодаря этому мы способны создавать сложные концепции и управлять ими. Возможно, человек не в состоянии бегать так быстро, как ягуар, но способностью моделировать потенциальные варианты не обладает больше ни один другой биологический вид. Цивилизация — это результат воплощения возможностей многими поколениями людей. Небольшое изменение в нейронных алгоритмах позволило человеку формировать окружающую действительность в соответствии с его необузданным воображением и толкнуло наш вид на путь бесконечного развития.

Как мы увидели в предыдущих главах, новые идеи не возникают на пустом месте. Они складываются из накопленного опыта: творчество обычно расцветает на пышном и разветвленном древе познания, дающем самые разные плоды. Направление творческого процесса определяется набором когнитивных инструментов, который используют все люди. Когда в графическую программу загружают изображение, для нее не имеет значения, фотография это самолета или зебры: она сосредоточена на инструментах преобразования — алгоритмах, работающих на основе данных. Аналогичным образом, нейронные связи работают на основе информации, которую получают, опираясь на имеющиеся подпрограммы. Неважно, о чем мы думаем: о патенте, музыкальной фразе, о рецепте нового блюда или о том, что сказать дальше, — мы видоизменяем наш опыт с помощью стратегий трансформации, дезинтеграции и синтеза. Способность человека к генерированию множества нестандартных решений обусловлена возможностью безграничного применения этих когнитивных стратегий.

Инновации повсюду вокруг нас. Фасады зданий, механизм холодильника, детские ходунки, наушники-капельки, ремни, смартфоны, рюкзаки, жалюзи, передвижные кафе — все это ветки нескончаемого и буйного леса изобретений, разросшегося вокруг человека. Часто изобретения не бросаются в глаза: когда мы говорим по сотовому телефону, управляем автомобилем, отсылаем письмо электронной почтой, мы не задумываясь пользуемся плодами творческой мысли многих поколений людей. В то же время плоды воображения сразу заметны в искусстве. Искусство неотделимо от остального опыта человека: это тоже опыт, только дистиллированный[208].

Инновации — результат непрерывного процесса ответвления и отбора. Человек пробует множество идей, и некоторые из них доказывают свою жизнеспособность. Реализованные идеи становятся основой для следующего круга изобретений и экспериментов. Благодаря постоянной генерации, диверсификации и отбору идей наши творческие способности обеспечили нам крышу над головой, увеличили в три раза продолжительность жизни, создали поразительные машины и механизмы, открыли нам возможность удивлять друг друга, черпая из бездонного источника песен и историй.

В эпоху Ренессанса многие европейские художники изображали львов — мощный и величественный символ, образ, часто встречавшийся в сказках, преданиях и библейских историях. Однако надо признать, выглядели эти львы несколько странно.

Почему? Потому что мало кому из художников довелось видеть живого льва. В конце концов, они были европейцами, а львы обитали на другом конце света, в Африке. Так что каждый рисовал собственного льва, следуя своим представлениям о том, как должен выглядеть царь животных, и все дальше удаляясь от реальности. Художники располагали весьма скудной информацией: у них не было возможности путешествовать, не было широкого доступа к литературным источникам, и круг общения был ограничен территориально. Весь исходный материал для творчества мог уместиться на нескольких полках.

Ситуация быстро меняется.

Промышленная революция ознаменовала поворот в мировой истории. Не исключено, что так историки однажды оценят и творческую революцию, которая началась на нашей с вами памяти. Благодаря появлению возможности цифрового хранения информации человечество создало огромный архив материалов с постоянным доступом. Теперь все что угодно может стать точкой приложения когнитивных стратегий трансформации, дезинтеграции и синтеза. В распоряжении человечества бездонный источник данных, которые можно поглощать, обрабатывать и соединять.

Но и это еще не все. Правила, определяющие обмен новыми идеями, тоже претерпевают изменения. Наглядным примером того, как работа над инновационной задачей стирает границы, стал Большой адронный коллайдер. Несмотря на сложные отношения между их странами, ученые из Индии и Пакистана, Ирана и Израиля, Армении и Азербайджана бок о бок работали в проекте, объединенные высокой целью — поиском научной истины. Одновременно с этим применение компьютерных технологий повышает интенсивность и демократизирует творческий процесс, открывает новые возможности для использования наследия прошлых поколений — будь то изображения, симфонии или тексты. Местонахождение больше не имеет значения: интернет стирает географические границы, возникают новые культуры, для которых больше не преграда ни океаны, ни горные цепи. В современную эпоху легче, чем когда-либо, генерировать многочисленные идеи, быстро создавать прототипы и черпать вдохновение в любой точке мира. Все эти перемены становятся двигателем прогресса.

Хотя Возрождение было главным переломным моментом в интеллектуальной истории человечества, скорость современного прогресса несравнимо выше. Мы получаем больше ресурсов, усваиваем больше исходного материала и обрабатываем его быстрее. У художников Средневековья не было достоверной информации о львах, а сегодня любой человек может узнать о львах практически все, вплоть до их генома. И причиной тому — творческая неугомонность биологического вида, который тоже возник в колыбели Африки, а затем распространился по всей планете[209].

Цифровые помощники становятся частью повседневной жизни: задайте вопрос Siri, и эта система изучит весь интернет, чтобы предоставить вам развернутый ответ. Она обладает доступом к фактам, несравнимым с человеческим. При этом у нее есть фундаментальное ограничение: она понятия не имеет, что люди откладывают смартфоны и живут полноценной жизнью; ей неведомо удовольствие от секса или вкус жгучего перца на языке. Хотя ее это не волнует, она существует в собственном закрытом мире. В терминах искусственного интеллекта это называется «допущением о замкнутости мира»: когда что-то запрограммировано для выполнения конкретной задачи, ему неизвестно ничего вне пределов этой задачи.

Удивительно, но часто этим допущением руководствуются и люди. Человек склонен считать, что мир ограничивается его познаниями об этом мире, мысленно он привязан к текущей реальности. Ему представляется, что будущее будет похоже на настоящее, хотя ограниченность такого подхода очевидна, стоит только взглянуть на прошлое. Когда наши бабушки и дедушки были молодыми, им и в голову не могло прийти, что библиотеки с бумажными книгами превратятся в цифры и электронные облака, что для лечения болезней в клетки станут вводить новые гены и что сами они будут гулять с компактным прямоугольником в кармане, по которому с помощью спутника можно отследить, в какой точке мира они находятся. Точно так же сегодня нам сложно представить, что через какие-то несколько десятилетий у наших детей, возможно, будут собственные беспилотные автомобили. Вашего шестилетку можно будет отправить в школу одного: просто пристегнете его и пожелаете счастливого пути. При этом в чрезвычайной ситуации ваш беспилотник сможет моментально превратиться в карету скорой помощи: если сердце даст сбой, встроенные датчики биологического контроля зафиксируют это, и машина перестроит маршрут, чтобы доставить вас в больницу. Но это экстренный случай. И транспорт уже не просто транспорт. И пока вы едете в заказанном беспилотном автомобиле, вам могут сделать маникюр-педикюр или запломбировать зуб: офисы станут полностью мобильными. В настоящем самоуправляемом автомобиле нет необходимости в руле и в том, чтобы кресла были обращены вперед: не исключено, что его интерьер будет напоминать гостиную с удобными диванами или джакузи на колесах. Однако, поскольку мы склонны считать, что мир меняется медленно и постепенно, все же сложно представить, что нас поджидает в будущем.

На первый взгляд кажется, что эта труднопредставимость должна сдерживать поток инноваций. Но нет, поток продолжает бушевать с неистовой силой. Почему? Потому что наука и искусство проникают за пределы мира, который мы еще не изобрели. В отличие от Siri, мы существуем не в замкнутом пространстве: рубежи нашего настоящего проницаемы для будущего. Мы соотносим свое понимание текущей реальности с тем, каким воображаем будущее. Мы то и дело заглядываем поверх забора сегодняшнего дня в далекое и прекрасное завтра.

У нас есть все условия, чтобы поток инноваций не иссякал, но это осуществимо только при необходимых вложениях на всех уровнях общества. Если не развивать творческие способности наших детей, мы не реализуем в полной мере уникальность человека как биологического вида. Мы должны инвестировать в воображение.

Эти инвестиции помогут создать будущее, о котором мы можем только догадываться. Только представьте, как примерно восемь миллионов лет назад вы сидите и беседуете с матерью-природой, которая говорит: «Подумываю о создании одной версии примата: без шерсти, слабого, с незащищенными детородными органами и мягким подбрюшьем — потому что он будет прямоходящим. А детеныши, прежде чем смогут постоять за себя, будут много лет после рождения полностью зависеть от родителей. Что скажешь?» Разве вам придет в голову, что это создание захватит планету? Так что нам не дано знать, как будет выглядеть наш мир, какие новые идеи возьмут верх.

Вот потому и нужно ухаживать за любыми всходами вокруг нас. Необходимо создать образовательную систему, которая побуждает генерировать идеи, поощряет готовность к риску. Систему, где неправильные ответы служат для поиска новых вариантов, а ученики вовлечены в творчество и с энтузиазмом запускают пробные шары в будущее. Нужно формировать личность и строить компании, где процветают новые идеи, изучаются любые варианты, где отсеивание идей воспринимается как часть процесса, а изменения являются нормой. Мы не знаем, куда приведет нас креативность, но, если бы возможно было увидеть будущее, оно, без сомнения, ошеломило бы нас.

Фундамент завтрашнего дня закладывается сегодня. Грядущие прорывы возникнут с помощью стратегий трансформации, дезинтеграции и синтеза на основе того, что окружает нас сейчас. Фрагменты будущего повсюду вокруг нас и ждут, чтобы ими воспользовались. Необходимые инвестиции в образовательную и корпоративную культуру ускорят наше творческое движение. Вместе мы будем изучать новые возможности и писать историю нашего будущего.

А теперь закройте книгу и идите менять мир.