Суккуб желает поразвлечься Тэмзин Хэйз

10

Просыпаться было тяжело и болезненно. Огонь внезапно отступил прочь, выпустил из жарких объятий меня и волка. Но долго не хотел отпускать меня в реальный мир, осыпая искрами негодования, когда оборотень исчез.

– Вот… псина, – воскликнула я, открыв глаза, в которые кто-то словно щедро метнул горсть песка.

Шея горела, потянулась к ней рукой и нащупала рану. Зашипела от боли и унижения.

Этот негодяй уличил момент и «сделал меня своей». О-о-о… Я слишком хорошо понимаю значение этих слов.

Сделал.

Меня.

Своей.

Каждое из этих слов, едва они возникли в моем воображении, принялись танцевать от радости, словно они хотели того, что бы я принадлежала ему. Другие слова, такие как «а не пойти бы ему…» или «убью немедленно», раздраженно подпрыгивали, желая унять веселых товарок.

С первыми я была категорически не согласна, а вот вторые были ближе по духу и текущему настроению. Мысленно кивнула им – так и сделаем!

Пещера оказалась пустой. Опустив взгляд на свое тело – поняла: все происходило одновременно в двух мирах: в моем царстве огня и здесь, в тихой пещере где-то по пути в Солсбери. Майка разорвана, а шортики валяются рядом. Волка в ближайшем радиусе обзора не наблюдается.

«Сделал своей» и просто ушел.

«Сделал своей» и отобрал свободу.

«Сделал своей» и уничтожил меня навсегда.

Кое-как привела себя в порядок – испортив запасной топ, стерла кровь вокруг раны, начавшей регенерацию, и выбежала наружу, прихватив скудный запас вещей.

Солнце только начинало подниматься над горизонтом, вокруг стояла идеальная тишина. Ни волка, ни его помощника, не оказалось и здесь, поэтому я, собрав волю в кулак, припустила в сторону того места, где валяется мотоцикл и, возможно, ошивается предательская псина.

О том, что со мной станет после того, как нашпигую его металлическими болтами, превратив его голову в ежа, не думала совсем. Эмоции затуманивали разум, который и так был в относительном порядке все это время.

Какая-то миля показалась мне целой вечностью. Последние шаги я преодолевала с неимоверной скоростью. Подняла на уровень груди арбалет и громко выкрикнула целой толпе людей, роющим могилы для погибших собратьев:

– Где он?

Уточнять, кого я имею в виду, совсем не требовалось. Все знали, кто я теперь.

От толпы отделился всего один человек. Остальные, замерев на мгновение, продолжили свое занятие, словно меня здесь и не было.

– Он скоро вернется, – ответил мне парень, вместе с которым вчера мы спасали проклятого альфу.

– Где. Он, – отчеканила каждое слово, пытаясь сдержать убийственные инстинкты.

– Скоро вернется, – спокойно ответил оборотень, пристально взглянув в мои глаза.

«Да, дорогой, посмотри. Смотри на него долго, пока он не испепелит тебя», – думала я, ощущая, как пламя пробивает дорогу наружу.

Оборотень отступил на шаг. Все, абсолютно все существа моего мира знали – если у суккуба пылают глаза – ждать ничего хорошего не стоит.

Вслед за ним сделала шаг вперед.

– Говори, – приказала ему, воспользовавшись тенью страха, возникшего в глазах парня.

Возникла заминка. Он решал – либо попытаться успокоить меня, либо таки сказать, где находится его вожак.

Но члены стаи, воплощенные в человеческие обличия, что были заняты захоронениями до моего эпического возвращения, воспрянули. Бросили на землю лопаты, положили трупы и медленно приближались к нам, утробно порыкивая и сверкая желтыми глазами.

Да, каждый из них был готов разорвать любого, кто посмеет угрожать оборотню. Сейчас же реальная угроза исходила от меня. И они знали, что прежде, чем хоть кто-то доберется до расстояния вытянутой руки, я успею отправить в ад далеко не парочку, а, возможно, и десяток, ведь свободная рука уже выхватила ещё один болт из чехла на бедре.

– Не надо, – попросил парень, оглядываясь назад. Но эти слова обращались не к ним, а ко мне, – Он… Не одобрит.

Слова парня, вместо успокоения, вызвали во мне дикую ярость.

Он.

Не.

Одобрит.

Словно отбойный молоток опустился на мою голову, а вот с губ сорвалось едкое:

– Да знаешь, где я видела его одобрение?

Сказала, а оборотни, с диким взглядом метнулись вперед, на ходу трансформируясь в волков, но приблизиться они не смогли. Парень, которого я держала под прицелом, развернулся к ним, и одним движением руки остановил их.

Я вскинула бровь. Он что, сменил бету?

– Всего лишь нужно подождать. Унять свои эмоции. Я… понимаю. Но у него не было иного выхода.

– Выход. Есть. Всегда! – бросила ему в лицо, вспомнив, как ночью уже говорила эту фразу.

Говорила тому, кто мне не поверил. Огонь яростно заворочался внутри. Да, мы не могли предугадать…

Арбалет дернулся, переняв мои эмоции, а волки пригнулись, настороженно не отрывая глаз от оружия. Когда я выпущу первый болт, начнется драка. Сначала за то, кому из них выпадет честь перегрызть мне горло, миновав неожиданного защитника. Затем обезумевшие и выжившие от моей крови существа совершат перестройку внутри стаи. Я, да и каждый оборотень стаи знали – едва я окончу земной путь и вернусь домой, в огненную геенну, то здесь, наверху, остальные бросят вызов волку. И вряд ли он переживет столько боев.

Я – единственная причина внутренних конфликтов.

– Р-р-р, – пригнулась и со всей силы зарычала им в бессильной злобе, в которой не смогла скрыть и тайную боль от поступка альфы.

Стая же, учуяв истинные эмоции, замерла.

Где-то три или четыре секунды они напоминали статуи, замершие на постаментах, но вот задний ряд дрогнул, медленно отступая. Пытавшийся образумить их жестами парень опустил свои вытянутые вперед руки.

Стая сдалась, отступив и доверив разбираться со мной, облегченно вздохнувшему оборотню.

– Успокойся, – сказал мне, медленно и осторожно поворачиваясь.

– К черту, – выплюнула ему и отступила назад – туда, откуда вернулась. Туда, куда хочу уйти обратно.

– Просто подожди, – просил он, покосившись на меня, быстро отступающую в сторону пещеры.

– К черту, – повторила ему и зло добавила, – Всех вас…

Конечно, в большей степени я имела в виду именно альфу. Именно его поступок так терзал мою сущность. В теле происходили странные изменения. В тот момент, когда очнулась ото сна в пещере, меня охватила дикая ненависть, поэтому изменения заметила не сразу. Теперь же, отступая, дав волю внутренним чувствам, ощущала все «прелести» нового состояния.

Огонь закипал, струился по венам, накатывал на меня волнами, прорываясь сквозь глаза. Они пылали так же, как и сердце. Иногда я не могла понять, что причиняет больше страданий.

Отвернулась. Бежать. Нужно скорее бежать отсюда!

Меня никто не преследовал. Стая не рискнула. Все они прекрасно видели, что я на пределе.

Мчалась, не разбирая дороги. Давно пропустила пещеру, где произошло слияние и душ, и тел. Потеряла босоножки, те самые, что одела еще тогда, в клубе. С каждым шагом пламя терзало мое тело. Умом я понимала, что мне нужно к нему. Он – спасение, но он же и моя погибель.

Нужно погасить, унять этот чертов огонь! Стихия не подчинялась, плавила меня изнутри: то раскаленной лавой, растекающейся по венам, то языками пламени, которыми, казалось, можно сжечь все дотла.

Озеро! Небольшое, окруженное высокими деревьями и спрятанное от посторонних глаз. Как же я радовалась! На ходу разделась, лихорадочно срывая с себя одежду, и с разгону плюхнулась в воду.

Огонь испуганно замер, под конец обдав жаром тело, но подчинился. Только глубоко в сердце тлели угольки, как напоминание о том, что пламя снова может разгореться.

Гребок. Еще парочка. Вот и самая середина озера. Расслабленно легла на спину и уткнулась в чистое небо. Взгляду не было за что зацепиться. Только синяя акварель и ласковая вода под спиной. Иногда перед глазами пролетала какая-то мошка, но я совсем не обращала на них внимания.

Даже не знаю, сколько я пролежала в воде, очнулась только тогда, когда лучи яркого солнца выдернули меня из полудремы.

Рассеянно догребла до берега, кое-как оделась, натянув сухое белье на мокрую кожу, и медленно побрела дальше.

Где я? Как далеко отсюда до Солсбери? Ответа на этот вопрос не находилось. Пришлось выйти на дорогу, каким-то чудом оказавшуюся рядом, и топать под палящим солнцем несколько миль.

Огонь шептал: «Почему ты решила, что он вернется и найдет тебя?»

Молча шла дальше, пытаясь скрыть от него настоящие мысли.

«Он не дал тебе даже права выбора», – продолжал он.

– Это мы отобрали это право у него, – взревела, когда стихия попыталась сказать очевидное, – Ты, это именно ты во всем виноват!

«Нет… И ты знаешь, на чьей стороне правда», – лукаво ответила она и притихла.

Я умолкла, ведь где-то в глубине души знала, что он прав.

Спустя некоторое время впереди замаячил очередной мотель. Обрадовалась невероятно, ведь едва передвигала ногами от усталости. И нет, она была не только из-за беспрерывного путешествия, а из-за изматывающей борьбы внутри себя.

Оставшийся путь попыталась преодолеть как можно скорее, иногда переходя на бег, иногда останавливаясь всего на пару секунд, чтобы перевести дух.

Наконец добралась до заветной двери и вошла в комнату, где обнаружила пожилого мужчину, лениво пускающего кольцами дым.

– Вот, – положила перед ним три двадцатки и попросила, – Ключ?

Мужчина все так же неторопливо привстал, перед тем перекинув сигаретку в другой уголок рта, и подал мне то, что просила. На бирке значилось – «22». Дежавю. Вот только тогда я была еще свободной, практически ни о чем не переживающей девушкой.

Обед попросила принести в номер, кое-как дошла до «своей» комнаты и рухнула на кровать, устало прикрыв глаза. Спать не хотелось, но тело потряхивало, сказывался мой капитальный марш-бросок. Ноги пульсировали, и от этого хотелось выть. Поэтому я залезла в душ, включив слегка теплую воду.

Неожиданно тело скрутила жгучая боль, и я рухнула на пол, пребольно ударившись головой о стену напоследок.

11

Неторопливо, постоянно постанывая от боли, приоткрыла глаза. Естественно, с первых секунд было ясно – я снова оказалась в мире стихии. Место жаркого полудня заняли туманные сумерки. Рядом приплясывал огонь, но теперь он напоминал нашкодившего котенка своими вздрагивающими языками пламени. И он освещал неясный силуэт у окна спальни, небольшую часть которой я видела сквозь неприкрытую дверь душевой.

– Волк…, – прошептала я. Но он услышал, хотя не сдвинулся ни на шаг. Только повернул голову в мою сторону, и снова странное марево прикрывало его лицо.

– Они приходили к тебе? – вновь тихо спросила его, и надеясь, и в то же время, опасаясь ответа.

Он утвердительно склонил голову.

– Так ты поэтому сделал…, – замялась, усилием воли заставив себя сдержаться, – Лишил… Отобрал у меня самое ценное. Скажи, что они тебе пообещали? – скривилась я, то ли от того, что подняться так и не получалось, а он опасался подходить, то ли от того, что в душе было гадко, хотя он и не подтвердил пока мои догадки, – Кто они?

Оборотень отвернулся, так и не предложив помощь. Возможно, он знал, что если приблизиться ко мне, то я сделаю все, чтобы отомстить. И пусть в моем голосе не звучала угроза, но сердце еще мучила боль предательства. Я ведь знала, впервые попробовав вкус его энергии, что он – моя судьба. Знал это и он, вот только мы оба мало обращали внимание на инстинкты, преследуя свои цели.

Мне и тогда, и сейчас нужен был именно он, чтобы выжить, ему была нужна я, и мне бы точно не хотелось, чтобы единственной причиной, по которой он тогда нас связал, стало желание отнять мои силы, чтобы потом получить то, что обещали они. А обещали что-то невероятное, раз все существа вдруг ополчились против меня.

– Ты все равно мне не поверишь, – вдруг сказал он. Я впервые услышала его голос – хрипловатый, слегка встревоженный. В интонациях сквозила настоящая грусть.

– А ты расскажи, – спокойно попросила у него, – Возможно, я смогу поверить…

Наконец стихия подживила рану на виске, утихомирила боль от неожиданного удара о поверхность пола и оплела мое тело, словно вторая кожа. Теперь следовало наконец-то подняться.

– Я бы не сделал этого, – вздрогнул он, когда пламя потянулось за мной плотным шлейфом.

– Но? – подступила поближе, протянув руки к тому, кого «почти ненавидела», но теперь страстно желала. И это желание охватывало тем сильнее, чем ближе я подходила. Вопреки разуму, сила огня требовала своего. Ей хотелось снова попробовать этого мерзавца на вкус. А меня невероятно раздражала эта пародийная привязанность к энергии одного человека. Увы, так неизменно случается, когда образуется истинная связь.

Он же, заметив мои передвижения, старательно соблюдал дистанцию, хотя моя естественная сила со всей тяжестью давила на него.

– Это из-за него, – сказал он, указав на огонь, – Все должно было быть совсем не так, – и поник.

– А как? Ты надеялся постепенно втереться в доверие и подать им меня на блюдечке? Стихия хотя-бы сократила нам время. Благодаря ей я понимаю больше, чем хотела бы.

– Она поторопилась, и теперь ни тебе, ни мне не будет покоя. Я совершил ужасную ошибку.

– Да, черт возьми, – возмутилась я, – самая большая ошибка – испугаться. Подумать только о себе и принять решение за всех. Стихия права… Тебе действительно не будет покоя. От меня.

– Я знаю об этом, – согласился оборотень, – Но сейчас только я могу предоставить необходимую для твоей жизни энергию.

– Какая честь, – саркастически произнесла, глядя туда, где, предположительно, должны были находиться его глаза.

– Увы, ты нуждаешься во мне, – в его голосе чувствовался вызов, но волк все равно предпочел отступить поближе к стене.

Заметив его страх перед огнем, улыбнулась. Какой-никакой, а рычаг воздействия на псину все-таки имеется.

– Итак, – подтолкнула его в нужное русло, забыв на мгновение о личном отношении, – Они пришли к тебе и…

– Предложили то же, что и каждому вожаку на полуострове, – начал свой рассказ альфа, – Предложили мне бессмертие – вечную жизнь, освобождение от смерти и шанс стать лидером всех оборотней. Не только на полуострове, но и на всей планете.

– И ты поверил? – в изумлении подняла бровь, не забыв, впрочем, еще немного приблизиться к мужчине.

– У них имелись веские доказательства, – оправдывался он, отступая назад.

Еще несколько шагов, и он уткнется в стену. Мышка попадет в ловушку.

– Какие? – удивительно спокойно поинтересовалась у него, подозревая, какой ответ получу.

– Они показали мне. Один из них пырнул товарища ножом, но рана мгновенно затянулась, не причинив раненому никакого вреда. Он даже не дернулся. Конечно, все мы в разной степени владеем регенерацией, но в конкретно этом случае она не должна была сработать. Это была не проходная рана. Он ранил его прямо в сердце. А потом…

– Что? – не удержалась от любопытства, хотя мои слова послужили причиной молчания оборотня.

– Потом, – через несколько десятков секунд все же заговорил он, – Они сказали, что я должен поймать тебя, Эми.

Черт, все, что он рассказывал, не проясняло ситуации, а наоборот – добавляло новые вопросы.

Получалось, за мной охотились далеко не люди, а существа нашего с оборотнем мира. Вот только я совсем не припоминала таких, которые могут восстановиться после таких ран. Тем более, не могла и подумать, зачем им нужна именно я. Что во мне такого?

– И ты согласился, – подвела итог об услышанном, вспомнив и предыдущего альфу, и того, которого застрелила из арбалета, – Но у тебя был реальный шанс схватить и доставить меня им тут же. Там, в пещере, – тут я понизила голос, вспоминая все то, что там произошло, – Ты мог… Так ты пошел за ними? – ошарашенно произнесла я, забыв сделать вдох. И из-за этого закружилась голова. Хотя, возможно, была и другая причина. Оказалось, что я достаточно близко подошла к нему. Волк перестал отходить, а стихия незаметно брала верх над нами обоими.

Сначала закружилась голова, именно от воздействия пламени. Было дело, я подумала, что это так на организм влияет мой гнев, но нет… Оборотень странно задышал, не зная, что ответить, поэтому только простонал:

– Нет…

И я, черт возьми, не понимала, что именно он отрицает. Или свой уход за теми «людьми», или же в его отрицании слышится молчаливая просьба прекратить. Увы, теперь я не могла остановиться. Так уж вышло, что образовав между нами связь, он попал в ловушку. Такое уж странное действие установившейся связи: я могла «пить» только его энергию, он же теперь не мог причинить мне прямой вред. Своими руками не мог, а вот чужими…

Заставила себя пока не думать об этом. Я должна подпитаться от него. Ведь не знала, когда выпадет такая возможность еще. Это очень странно – по сути, я обязана находиться рядом с ним, чтобы не умереть, но нужно держаться подальше, ибо мотивы его не до конца прояснились.

Было нестерпимо больно осознавать, что вряд ли связь принесет нам что-то хорошее. Бессильный суккуб, который перестал ладить со своей стихией и оборотень, устранивший, пусть и не совсем своими руками, двоих вожаков.

Странно. Но пламя не дало поразмыслить. Едва я приблизилась вплотную к альфе, к «моему», черт подери, альфе, то мы одновременно перестали противиться взаимному притяжению.

Страдала. От ненависти к нему, к предателю. И от тяги, которой не могла противостоять. Возможно, когда-нибудь, если выживу…

Когда выживу. Не думать, нет. Выживу, естественно, я – выживу.

Пламя дрогнуло, когда протянула к нему руки. Казалось, что оно и само не знало, что теперь делать. Сжечь или полюбить. Предателя.

«Не предатель» – шептало пламя.

«Предатель», – отвечала ему, опалив белую рубаху оборотня, который явился в наш со стихией мир.

«Теперь – нет», – шептала стихия.

«Но тогда…»

«Забудь…»

Если бы это было так просто. Забыть… Поверить…

Намного проще отрывать пуговицу за пуговицей, глядя на тяжело вздымающуюся грудь мужчины, снова прикасаться к нему, повторно исследуя сантиметр за сантиметром, смотреть, как пламя перебирается и на него, но не причиняет ни малейшего вреда оборотню. Здесь даже не нужен был мой флер. Я ощущала, что альфа испытывает влечение по-настоящему, не наиграно. Но не предпринимает попыток сблизиться.

Нет фальши. Чувствую и знаю это наверняка. Это невероятно возбуждает. Знание, что мужчина хочет тебя. Без чар, откровенно и страстно.

Десять. Ровно столько маленьких белых кругляшек я отделила от рубахи. Десять. Ровно столько же вздохов я подарила только ему. Он стоял, наслаждаясь прикосновениями горячих, пламенных рук. Замер, словно кролик перед удавом. И да, мне очень хотелось его «проглотить». Но не могла. Пока не могла.

Неторопливо сняла с него досадную помеху, приблизилась ровно на столько, чтобы между нами оставалось небольшое расстояние. Поцеловала его шею, очертив круг по животу, и резко опустила руку ниже. Ремень. Мужчина застонал и, наконец, принял окончательное решение. Бороться со мной не имеет никакого смысла.

Захватил в плен блуждающие руки и помог справиться с плотной кожаной преградой, после чего впился поцелуем в шею, открытую для ласк. Вздрогнула, припомнив, чем это закончилось в прошлый раз, но он, угадав мои мысли, шепнул:

– Больше нечего бояться.

Скептически выдохнула, но решила не акцентировать внимания на произнесенных словах.

Огонь отступил, заняв место зрителя неподалеку. А оборотень, почувствовав исчезновение стихии, осмелел. Поцелуи с каждым разом становились все ниже, достигнув в определенный момент обнаженной груди. Нет, он не стал горячо покусывать или мять соблазнительные «дыньки». Он просто прерывисто провел по соскам пальцем, словно прикасался к ним впервые, и от этого осторожного движения я распалилась еще больше. Было бы не верно сказать – «меня словно пронзила молния». Нет, вместо этого чувство желания стремительно переместилось из живота к округлым шарам, и мне захотелось «предложить» снова потрогать их.

Оборотень не разочаровал, осторожно обласкав каждое полушарие рукой, а потом приблизился и горячо лизнул каждый из сосков, слегка приподняв грудь. От этого я воспламенилась еще хлеще. Я горела без огня, изнемогая, желая заполучить его полностью.

12

Застонала, приспустив его брюки, не встретив сопротивления. Напротив, оборотень снова накрыл мои руки своими, плотно прижал их к своему телу и медленно мы избавились от еще одного элемента одежды на нем. Каждое движение, каждый рельеф его тела приносило невероятное удовольствие. Кажется, что еще ни одного мужчину я не желала так, как его.

– Эми…, – шепнул он, не сдерживаясь теперь совсем.

– М-м-м, – невнятно ответила ему, прикрыв глаза и облизнув его губы, словно просила замолчать. Не говорить ничего. Тогда, в озере, я вспомнила – смогу жить и без него. Одна, больше не пробуя на вкус предательство и жаркое тело «моего» альфы.

Огонь тогда не согласился, затих, но вытолкнул теперь в этот мир. Где есть только я и оборотень.

Он и правда замолчал, уткнувшись в мои волосы, одарив мое лицо и губы нежными поцелуями «на грани».

Я же плотно прижалась к нему, вдыхая запах настоящего, сильного мужчины. Обшаривала мощное тело, захлебывалась в желании, которое витало в воздухе.

Мне не требовались больше дополнительные ласки. Я уже безумно хотела ощутить мощные, сильные толчки внутри себя. Поэтому, обхватив возбужденный член, несколько раз с наслаждением провела по нему рукой, не сдержавшись, приласкала свой клитор. Посмотрела на него. Прямо и с вызовом. Пусть от меня сейчас скрыт его взгляд, но я знала наверняка – в его глазах царит желание – безудержное и острое.