Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы Гэблдон Диана

Глава 8

Гиппократ: «Homo est obligamus aerobe»[7]

К тому времени, когда Тридцать девятый распахнул дверцу портшеза, герцог заметно побагровел, и вряд ли только из-за жары.

– Вы хотели повидать брата? – спросила я, не давая ему и рта открыть, и широким жестом указала на дом. – Вот его жилище.

Правда, хозяина пока нет, но мы подождем.

Герцог смерил меня выразительным взглядом, но рассудительно не стал тратить зря воздух, которого ему по-прежнему не хватало, – лишь раздраженно отмахнулся от услужливо протянутой руки Сорокового и вылез из портшеза. С носильщиками, к счастью, расплатился сам (поскольку у меня с собой денег не было) и с хрипом предложил мне руку. Я приняла ее, не желая устраивать сцену прямо у парадного входа. Жермен, легко нагнавший портшез, маячил теперь в стороне, из вежливости не подходя слишком близко.

На крыльце нас поджидала миссис Фигг. Выломанная дверь, уже снятая с петель, лежала на козлах рядом с кустом камелии, дожидаясь плотника.

– Ваша светлость, позвольте представить миссис Мортимер Фигг. Наша экономка и кухарка. Миссис Фигг, это его светлость, герцог Пардлоу. Брат лорда Джона.

Ее губы сложились в ругательство, но вслух, благодарение богу, она ничего не сказала. Экономка проворно, невзирая на свои объемы, спустилась по ступенькам и подхватила Хэла под вторую руку – очень вовремя, потому что он снова начал синеть.

– Вытяните губы и дышите, – напомнила я. – Живей!

У него заклокотало в горле от удушья, но Пардлоу послушно задышал, хоть и бросая в мою сторону свирепые взгляды.

– Что, во имя святого духа, вы с ним сотворили? – возмутилась миссис Фигг. – У него такой вид, будто он вот-вот помрет!

– Для начала жизнь ему спасла, – огрызнулась я. – Двигайте ногами, ваша светлость. Левой-правой.

Мы поволокли герцога к дому.

– Потом не дала толпе забить его камнями… и Жермен очень нам помог, – добавила я, оглянувшись на чрезвычайно довольного собой мальчишку.

А потом герцога мы похитили … но об этом я решила не упоминать.

– И, кажется, жизнь ему придется спасать еще раз. – Я остановилась на минутку, чтобы самой перевести дух. – В какой из спален его разместим? Может, в комнате Уильяма?

– Уилл… – начал было герцог, но тут же судорожно закашлялся, приобретая дивный пурпурный оттенок. – Уи… Уилл…

– Ах да, совсем забыла. Конечно. Уильям же ваш племянник, верно? Его сейчас тоже нет.

Я строго посмотрела на миссис Фигг. Та фыркнула, но ничего не сказала.

– Ваша светлость, дышите!

В доме, как выяснилось, уже немного навели порядок. Обломки смели в аккуратную горку возле двери, и рядом с ней на оттоманке сидела Дженни Мюррей, выбирая из кучи уцелевшие кристаллы от люстры. Завидев нас, она приподняла бровь, отложила миску и неторопливо встала.

– Клэр, тебе что-нибудь надо?

– Да, горячей воды.

Мы с пыхтением (герцог хоть и был худощавым и стройным, но все-таки оказался мужчиной весьма тяжелым) усадили Пардлоу в высокое кресло.

– Миссис Фигг, чашки; несколько штук. Дженни, мою аптечку. Ваша светлость, не забывайте дышать! Выдох… два… три… четыре. Не глотайте воздух! Медленно втягивайте его в себя – вам хватит, уверяю.

Хэл весь взмок от пота и судорожно дергался в панике, что воздуха слишком мало.

Я и сама была готова запаниковать. Беда в том, что Пардлоу в самом деле может умереть. У него сильный приступ астмы; иногда в таком случае бессильны даже инъекции адреналина вместе со всеми достижениями медицины двадцатого столетия. В любой момент может случиться сердечный приступ, вызванный сильным стрессом и недостатком кислорода, или же к смерти приведет банальное удушье.

Герцог бессильно сжимал кулаки, молескиновые бриджи измялись и потемнели от пота, жилы на шее вздулись от напряжения.

Не без труда я разжала ему пальцы и с силой стиснула в своих руках. Надо отвлечь его, пока паника не завладела им полностью… если у герцога вообще есть шанс.

– Посмотрите на меня. – Я подалась к нему и заглянула прямо в глаза. – Все будет хорошо. Слышите? Кивните, если слышите.

Тот кое-как кивнул. Он дышал, но чересчур часто, вялая струйка воздуха едва касалась моей щеки. Я сжала ему ладонь еще сильнее и заговорила ровным голосом:

– Медленнее. Дышите вместе со мной. Вытяните губы… выдохните…

Свободной рукой я мерно отстучала по его колену четыре счета. На третьем у герцога закончился воздух, но он по-прежнему вытягивал губы и хрипел.

– Не так быстро! – рявкнула я, когда он разинул рот, жадно втягивая воздух. – Пусть это происходит само собой. Раз… Два… Выдох!

Я слышала, как Дженни сбегает по лестнице с моей аптечкой, а миссис Фигг ураганом носится по кухне, где у нее кипел котелок с водой. Вот она вернулась с тремя чашками, нанизав их на палец, а другой рукой прижимая к груди банку, закутанную в полотенце.

– …Три… Четыре. Дженни, найди хвойник! Раз… Два… Выдох, два… Три… Четыре. По щепотке в каждую чашку! Два… Да, вот так… Выдох.

Главное, не спускать с герцога глаз и заставлять его дышать. Если собьется с ритма, давление в легких окончательно ослабнет, дыхательные пути перекроются, и тогда…

Я торопливо отогнала эту мысль, в перерыве между счетом сыпля приказами.

Что, черт возьми, можно сделать?

Если честно, мало что. Гилления и дурман слишком ядовитые, да и действуют чересчур медленно…

– Дженни, аралия, – велела я. – Корень, разотри его сюда. – Я ткнула пальцем во вторую и третью чашки. – Два… три… четыре.

В чашках уже плавали палочки хвойника (и впрямь похожего на мелкую еловую хвою). Волью в герцога первую порцию, как только немного остынет, хотя по-хорошему траве надо настаиваться не меньше получаса.

– Миссис Фигг, нужны еще чашки! Два… три… Да, вот так, хорошо.

Рука герцога была скользкой от пота, но он сжимал мне пальцы с невиданной силой, грозя переломить все косточки. Я немного покрутила запястьем; он заметил это и ослабил хватку. Я подалась вперед, обнимая его руку обеими ладонями – и заодно нащупывая пульс.

– Вы не умрете! – сказала с нажимом. – Я не позволю.

В студенистых голубых глазах мелькнуло что-то вроде улыбки, но заговорить Пардлоу, само собой, даже не пытался. Губы у него все еще были синими, лицо – белым, невзирая на жар.

Первая чашка хвойного чая чуть-чуть помогла: горячее питье ослабило спазм. В конце концов, хвойник содержит адреналин, который в нынешних обстоятельствах единственное более-менее толковое средство против астмы. Хотя за десять минут он и настояться-то не успел…

Впрочем, герцог заметно воспрянул духом. Он откинулся на спинку, переплетая со мной пальцы.

Боец по натуре. Я таких сразу вижу.

– Дженни, завари еще три чашки, пожалуйста.

Если Пардлоу будет пить достаточно медленно – а иначе и не получится, потому что он делает один лишь крохотный глоток между вдохами, – то с шестой чашкой самого крепкого настоя мы вольем в герцога нужное количество лекарства.

– А вы, миссис Фигг, заварите три горсти хвойника и щепотку аралии вместе с кофе и дайте настояться четверть часа.

Если герцог выживет, под рукой стоит иметь крепкую настойку эфедры. Приступ не первый – и если он не станет последним, то следующий может приключиться в любой момент.

Теперь, когда я почти уверилась, что герцог выживет, можно обратить внимание и на другие его симптомы

На лбу Пардлоу выступили крупные капли пота. Мундир с жилетом и кожаной портупеей я с него сняла, но рубашка по-прежнему липла к груди, а штаны в складках паха потемнели. Впрочем, это понятно: день сегодня жаркий, герцог перенервничал, да и горячий чай сыграл свою роль. Синева с губ пропала, лицо и руки вроде бы не отекли, лопнувших под кожей сосудов не видать.

Хрипы в легких я слышала даже без стетоскопа, но грудная клетка не увеличена. Герцог был таким же стройным, как и Джон, даже чуточку более худощавым. Значит, хронические заболевания легких можно исключить… как, думаю, и сердечную недостаточность. Цвет лица при нашем знакомстве у него был хороший, пульс даже сейчас под моими пальцами бился уверенно – немного быстро, но без перебоев, без аритмии…

Меня привел в чувство Жермен, который крутился подле локтя, с интересом поглядывая на герцога. Тот и сам обратил на мальчугана внимание, вопросительно подняв бровь.

– М-м-м? – спросила я, все так же отсчитывая ритм для дыхания.

– Grand-mre, я тут подумал, как бы его уже не хватились. – Жермен кивнул на Пардлоу. – Может, послать кого, чтоб солдат по тревоге не подняли? А то носильщики ведь сболтнут, что было.

– Ох…

Да, все верно. Генерал Клинтон, например, знает, что последний раз Пардлоу видели в моем обществе. Вдруг герцог приехал в Филадельфию не один, а со всем своим полком. Тогда его уже обыскались – пропажу офицера наверняка заметили в считаные минуты.

И Жермен – толковый парнишка, таких еще поискать – прав насчет носильщиков. Судя по номерам, они приписаны к центральному агентству Филадельфии, значит, посланцы генерала в два счета найдут Тридцать девятого с Сороковым и выяснят, по какому адресу они доставили герцога.

Дженни, разлив кипяток по чашкам, встала перед Пардлоу на колени, кивком обещав мне следить за его дыханием, пока я говорю с Жерменом.

– Он велел носильщикам отвезти меня в «Королевский герб», – сообщила я мальчику, когда мы с ним вышли на крыльцо, где нас не могли подслушать. – А встретились мы в штабе генерала Клинтона, который…

– Grand-mre, я знаю, где это.

– Да уж не сомневаюсь. Ты что-то задумал?

– Есть одна мысль… – Он оглянулся на дом и хитро прищурился: – Бабуля, а как долго вы хотите держать его в плену?

Итак, моя задумка для Жермена секретом не стала. Ничего удивительного: наверняка от миссис Фигг он уже слышал о внезапном появлении рыжего горца и, зная, кем приходится нам Джейми, запросто сложил два и два. Интересно только, видел ли он Уильяма? Если да, то Жермен знает все. Если же нет… то не стоит пока вдаваться в такие тонкости.

– Пока твой дедушка не вернется. Или лорд Джон, – запоздало добавила я.

Хоть бы Джейми поторопился… Или пусть сам пока спрячется где-нибудь в лесу, а ко мне с весточкой пришлет Джона.

– Как только я отпущу герцога, он в поисках брата перевернет весь город. И, скорее всего, безрассудно падет где-нибудь бездыханным.

А Джейми только облавы не хватало.

Жермен задумчиво потер подбородок – странный жест для ребенка, который еще не бреет бороды. Впрочем, его отец всегда так делал. Я улыбнулась.

– Значит, недолго. Grand-pre[8] вернется как только сможет, он вчера ужасно к вам торопился.

Мальчишка весело хмыкнул, но, посмотрев на открытую дверь, скривил губы.

– Что до старика, то долго прятать его не получится. Но можно послать генералу записку, и еще одну – в «Королевский герб», сказать, что его светлость остановился в доме лорда Джона, тогда искать не станут. Даже если к нему приедут, вы всегда можете предложить гостю выпивки и сказать, что герцог, увы, пять минут назад ушел… А его просто запереть в чулане. Связать по рукам и ногам и сунуть в рот кляп, чтоб не орал почем зря, – добавил он.

Жермен был мальчиком очень рассудительным – весь в Марсали.

– Отличная мысль, – согласилась я, еще не решив, полезно ли ограничивать контакты Пардлоу с внешним миром. – Прямо сейчас этим и займемся.

Взглянув мельком на герцога, который хоть и сипел, но уже понемногу приходил в чувство, я взбежала по лестнице и села за рабочий стол Джона. Смешать чернила и набросать две записки было минутным делом. Я задумалась над подписью, но тут заметила перстень Джона, лежавший на краю стола.

Сердце кольнуло: обрадовавшись чудесному воскрешению мужа, я совсем забыла про Джона.

Впрочем, в любом случае он будет цел и невредим. Джейми не допустит с ним беды, и совсем скоро они оба вернутся в Филадельфию…

Мои мысли прервал звон часов на каминной полке. Четыре часа дня.

– Когда весело, время летит незаметно, – пробормотала я и, нацарапав что-то похожее на подпись Джона, подожгла от тлеющих в камине угольков свечу, капнула на свернутые записки воском и приложила к ним перстень с полумесяцем. Джон вот-вот объявится; может, послания даже не успеют дойти до адресатов.

А Джейми придет за мной, едва на город опустится ночь!

Глава 9

В делах людей прилив есть и отлив[9]

Джейми ехал по дороге, почти не замечая ни обгонявших его порой всадников, ни пеших путников. И лишь вынырнув из красного тумана, поразился, сколько на самом деле вокруг людей: и отряды ополченцев, вышагивающих ровным строем, и одинокие всадники, и ползущие из города фургоны, набитые тюками, на которых восседали женщины и дети…

Он накануне видел, что из Филадельфии тянется череда беженцев (господи, неужели это было только вчера?) и хотел просить у Фергуса, в чем дело, но за последующими за этим переживаниями совсем забыл.

Чувство тревоги усилилось, и он ударил ногой лошадь, заставляя ее ускорить шаг. До города не более десяти миль, он прибудет задолго до темноты.

Может, лучше все-таки дождаться ночи?.. Что бы ни ждало их с Клэр – бурное выяснение отношений или постель, – лишние свидетели им ни к чему.

Одна мысль о Клэр – и Джейми снова вспыхнул от ярости, как спичка Брианны.

– Ifrinn![10] – выругался он вслух и саданул кулаком по открытой ладони. Столько усилий, чтобы успокоиться, – и все впустую. Пусть все катится к чертям: и сам он, и Клэр, и Джон Грей, чтоб его… Будь оно проклято!

– Мистер Фрэзер!

Джейми дернулся, точно получив в спину пулю; лошадь с фырканьем остановилась.

– Мистер Фрэзер! – позвали его уже громче, и рысью на мелкой неказистой лошаденке к нему подъехал Дэниэл Морган, ухмыляясь во все зубы. – Знал же, что это вы, как есть знал! Разве найдется другой такой великан со столь приметной гривой? А если и найдется, не хотел бы я с ним иметь дело!

– Полковник Морган… К свадьбе готовитесь? – спросил Джейми, обращая внимание на его новенькую форму со свежими знаками отличия.

Он кое-как выдавил улыбку, хотя внутри все бушевало, как воды у берегов Стромы[11].

– Что? А, вы про это… – Дэнни вывернул шею, пытаясь разглядеть собственный воротник. – Тьфу ты! Это все Вашингтон с его чертовой страстью к раздаче наград. Нынче в Континентальной армии генералов больше, чем рядовых солдат. Стоит офицеру хоть две битвы пережить – н тебе генеральский чин. А то, что к нему никаких мало-мальских выплат не полагается, – это уж другое дело.

Он приподнял шляпу и окинул Джейми взглядом с головы до ног.

– Из Шотландии вернулись, да? Слыхал, вы отвозили на родину тело бригадного генерала Фрэзера – вашего родственника, знать? – Он сокрушенно покачал головой. – Стыдоба какая! Отличный был боец и человек хороший.

– Да, славный… Мы похоронили его дома, в Балнаине.

Они продолжили путь вместе. Дэн сыпал вопросами, а Джейми коротко на них отвечал: и вежливости ради, и из искренней симпатии к Моргану. Они не встречались со времен Саратоги, где Джейми служил под его командованием, так что поговорить им было о чем. В любом случае, он даже обрадовался компании: беседа отвлекала, заставляла забыть о бесполезной ярости.

– Полагаю, здесь мы расстанемся… – сказал Джейми некоторое время спустя. Они достигли перекрестка, и Дэн замедлил шаг. – Мне надо в город.

– С чего бы? – поразился Морган.

– Чтобы… чтобы повидаться с супругой.

На последнем слове голос чуть было не дрогнул, и Джейми торопливо прикусил язык.

– О, да?! Но может, на четверть часика задержитесь?..

Дэн смотрел на него с хитрецой, и на душе у Джейми стало неспокойно. Однако солнце еще высоко, а в Филадельфию до ночи все равно лучше не соваться…

– Может, и задержусь, – осторожно ответил он. – А что такое?

– Я хотел повидать одного приятеля. Было б славно, если б вы с ним тоже познакомились. Здесь совсем рядом, рукой подать. Ну же, соглашайтесь!

Морган повернул вправо и махнул Джейми, приглашая следовать за собой, – что тот и сделал, ругая себя за глупость.

Честнат-стрит, дом 17

Я вся взмокла, пока снимала приступ астмы. Однако герцог наконец задышал сам, не сосредотачиваясь более на каждом вздохе. Измучился он не меньше моего и теперь с закрытыми глазами бессильно обмяк в кресле, дыша мелко, часто, но все-таки без посторонней помощи! У меня и самой от переизбытка воздуха – я ведь дышала с герцогом в унисон – заметно кружилась голова.

– Вот, возьми, piuthar-chile[12], – сказала Дженни мне на ухо, и я открыла глаза, не сообразив даже, когда успела их зажмурить. Она вложила мне в руку стакан с бренди. – Виски в доме нет, но и это, думаю, сгодится. Может, его светлости тоже капельку налить?

– Само собой, – надменно ответил тот, не шевельнув, однако, даже пальцем. – Буду весьма признателен, мадам.

– Да, ему не повредит, – согласилась я, потягивая спину. – И себе налей. Сядем и выпьем. И вы тоже, миссис Фигг.

Дженни и миссис Фигг трудились наряду со мной, то перемалывая траву, то заваривая настои, то таская холодные полотенца, чтобы утирать пот. Лишь благодаря их самоотверженной помощи мне удалось сохранить герцогу жизнь.

Миссис Фигг имела четкие представления о надлежащем для прислуги поведении – и туда не входили задушевные разговоры за бокалом бренди с хозяевами дома, не говоря уже о заезжих герцогах. Однако даже она все-таки признала, что в этот день обстоятельства выдались более чем необычные. Поэтому экономка чопорно уселась на тахту возле двери, откуда запросто прогнала бы любого незваного гостя, осмелившегося сунуться в дом без приглашения.

Какое-то время все молчали, в комнате царило умиротворение. В душной атмосфере ощущалось то самое чувство товарищества, которое – пусть даже на время – связывает людей, прошедших через тяжкое испытание. Однако постепенно я осознала, что в распахнутое окно с воздухом несутся странные уличные шумы: непривычно громкие крики и грохот колес. А еще далекий гром барабанов.

Миссис Фигг тоже это заметила и с любопытством повернула голову, тряхнув ленточками чепца.

– Господи Иисусе, помилуй нас! – сказала она, отставляя пустой стакан. – Что-то нехорошее грядет.

Дженни удивленно подняла бровь и с опаской повернулась ко мне.

– Нехорошее? – уточнила она.

– Как полагаю, речь о Континентальной армии, – заговорил Пардлоу. Он глубоко вдохнул и откинул голову на спинку кресла. – Господи… До чего же славно просто дышать.

Дыхание у него до сих пор было учащенным, но уже не поверхностным. Он поднял бокал, отсалютовав мне.

– Благодарю вас, моя… дорогая. Кажется, я и так был перед вами в долгу… из-за моего сына, а теперь…

– Что значит Континентальная армия? – перебила я. Свой стакан, тоже опустевший, поставила на стол. Сердце, унявшееся было за последние минуты, опять зачастило.

Пардлоу прикрыл один глаз, а другим посмотрел на меня.

– Американцы, – негромко пояснил он. – Повстанцы. Что еще… это может значить?

– Хотите сказать, они скоро будут здесь? – осторожно спросила я.

– Ничего я не хочу сказать, – уточнил он и кивнул на миссис Фигг. – Это она говорит… Впрочем, все чистая правда. Люди генерала Клинтона… покинули Филадельфию. Думаю, Вашингтон… готов занять город.

Дженни раздраженно выдохнула, а миссис Фигг грязно выругалась на французском, правда, тут же зажала рот пухлой ладонью.

– О, – только и сказала я невыразительно.

На сегодняшней встрече с Клинтоном я была совсем сбита с толку и потому не подумала, к чему может привести уход британской армии.

Миссис Фигг решительно встала.

– Пойду спрячу столовое серебро. Леди Грей, оно будет закопано под ракитовым кустом у летней кухни.

– Погодите! – Я вскинула руку. – Не думаю, что стоит так торопить события, миссис Фигг. Англичане еще не ушли из города, и американцы нас пока не осадили. А вилки нам пригодятся к ужину.

Та недовольно хмыкнула, но все-таки кивнула и стала собирать стаканы из-под бренди.

– Что тогда приготовить? У меня есть холодный окорок, но я подумывала сделать куриное фрикасе. Уильяму оно нравится. – Она бросила мрачный взгляд в сторону гостиной, где на обоях бурели кровавые пятна. – Как думаете, к вечеру он вернется?

Вообще-то Уильям жил в казармах, но частенько проводил ночь в особняке – особенно если миссис Фигг готовила куриное фрикасе.

– Бог его знает, – ответила я.

Подумать об Уильяме времени у меня тоже не было. Может, он и вернется, когда остынет, чтобы поговорить с Джоном. Я много раз видела, как бесятся Фрэзеры, они редко таят в себе зло. Обычно предпочитают сразу рубить сплеча. Я украдкой взглянула на Дженни. В ответ та посмотрела на меня, словно бы невзначай положив локоть на стол и задумчиво прижав палец к губам. улыбнулась ей краешком рта.

– И где же мой племянник? – спросил Хэл, сумев наконец сосредоточиться на чем-то помимо следующего вдоха. – И, если уж на то пошло, где мой брат?

– Не знаю, – ответила я, забирая стакан у герцога и ставя его на поднос миссис Фигг. – Правда не знаю, я не вру. Но надеюсь, он скоро вернется.

Я потерла лицо и пригладила волосы. Итак, пора заняться пациентом.

– Уверена, что Джон тоже очень хотел бы повидаться с вами. Но…

– Я бы столь уверен не был, – перебил герцог и окинул меня взглядом: всю, от босых ног до растрепанных волос. Насмешливая улыбка стала шире. – Вы должны рассказать… при случае… как так вышло… что Джон на вас женился.

– В приступе отчаяния, – кротко ответила я. – Впрочем, вам уже пора в постель. Миссис Фигг, спальня готова?..

– Благодарю, миссис Фигг, – перебил герцог. – В этом нет… необходимости…

Я шагнула к нему, смерив пациента строгим взглядом опытной сиделки.

– Хэральд, – начала я сурово. – Я не только ваша невестка. – От этого слова почему-то пробрало дрожью, но я мысленно отмахнулась. – Я еще и ваш врач. И если вы не будете… Что такое?!

Герцог глядел меня все с тем же загадочным выражением: не то с насмешкой, не то с весельем.

– Вы сами разрешили называть себя по имени!

– Да, – признал он. – Но Хэральдом меня не звали… лет этак с трех. – Он вполне искренне улыбнулся. – Родные зовут меня Хэлом.

– Ладно, пусть будет Хэл. – Я улыбнулась в ответ, но увести себя от темы не позволила. – Сейчас, Хэл, вас хорошенько оботрут губкой, и вы отправитесь баиньки.

Он расхохотался, но тут же снова захрипел. Покашлял немного, прижимая кулак к ребрам, замолчал, осторожно кхекнул еще пару раз и наконец уставился на меня.

– Вы, невестка, и впрямь считаете… будто мне три года? Хотите отправить в постель… без сладкого?

Подобрав под себя ноги, он попытался встать. Я легонько толкнула его в грудь раскрытой ладонью. Герцог не удержался и упал обратно в кресло, донельзя оскорбленный. И, надо признать, испуганный: до этой поры он и не сознавал, насколько на самом деле слаб. Подобные приступы всегда вытягивают последние силы.

– Вот видите? – сказала я уже мягче. – У вас ведь бывали приступы и прежде, да?

– Допустим, – неохотно признал он. – И все же…

– И как долго вы отлеживались после предыдущего?

Он поджал губы.

– Неделю. Но это все идиот доктор! Он…

Я положила руку ему на плечо, и герцог замолчал – не только из-за прикосновения, но и потому, что ему банально не хватило воздуха.

– Вы. Не можете. Дышать. Самостоятельно, – заговорила я, для пущей убедительности разделяя слова. – Хэл, послушайте. Давайте вспомним, что случилось за сегодня. Сперва на улице у вас начался серьезный приступ астмы. Потом вас чуть не растерзала толпа, а вы были беспомощнее ребенка… И не спорьте, Хэл, я все собственными глазами видела!

Я прищурилась. Он тоже, но возражать не стал.

– И наконец, вы едва одолели расстояние от ворот до входной двери – а тут всего-то футов двадцать, – как у вас начался самый настоящий астматический статус[13]. Слыхали о таком прежде?

– Нет… – пробормотал он.

– Так вот, теперь слыхали, причем испытали на собственном опыте. Сколько в прошлый раз вы провели в постели – неделю? А тот приступ разве мог сравниться с нынешним?

Пардлоу сжал губы в тонкую линию. Глаза его испускали молнии. Вряд ли кто осмеливался говорить с герцогом в подобном тоне. Ничего, ему полезно…

– Чертов доктор сказал… все из-за сердца. – Пардлоу разжал кулак, поглаживая грудь. – Я-то знал, что это не оно.

– Думаю, вы правы, – согласилась я. – Это тот самый доктор, который дал вам нюхательные соли? Если так, он и впрямь шарлатан.

Герцог сдавленно хохотнул.

– Пожалуй. – Он замолк, чтобы перевести дух. – Хотя… если по правде… соли он мне не давал. Я сам… Из-за обмороков… Я же говорил.

– Да, помню.

Я села рядом и взяла его за запястье. Герцог вырываться не стал, с любопытством на меня поглядывая. Пульс был хорошим: неторопливым и ровным.

– И давно у вас обмороки?

Я наклонилась, заглядывая ему в глаза. Точечного кровоизлияния нет, признаков желтухи тоже, зрачки одинаковые…

– Довольно давно. – Герцог вдруг с силой отнял руку. – Мадам, у меня нет времени болтать о здоровье! Я…

– Клэр. – Я с улыбкой положила руку ему на грудь, удерживая на месте. – Вы – Хэл, я – Клэр. И вы, ваша светлость, никуда не пойдете.

– Руки уберите!

– У меня большое искушение и впрямь вас отпустить – и полюбоваться, как вы падаете на пол! Но сперва надо дождаться, пока миссис Фигг не сварит микстуру. Иначе вы будете метаться полудохлой рыбиной, а крючок изо рта достать нам будет нечем.

Хотя руку я все равно убрала, встала и вышла из комнаты прежде, чем Пардлоу втянул в себя нужное количество воздуха, чтобы достойно ответить.

Дженни стояла у пустого дверного проема, выглядывая наружу.

– Что там? – спросила я.

– Не знаю. – Она не отводила глаз от кучки оборванцев, которые слонялись на другом конце улицы. – Но мне это не нравится. Думаешь, он прав?

– Насчет того, что британская армия уходит? Да. А с ними – половина лоялистов города.