Интроверт Винд Кристиан

Проекции

Меня ведь уже много раз убивали, и больше всего в этой ситуации меня удивлял тот факт, что я не сержусь на тех, кто это делал. Как-то нелогично, правда? Сердиться по такому случаю – это очень мягкая форма выражения того, какие чувства мог бы испытывать человек к тому, кто лишает его жизни. Ни так давно я осознал, в чём секрет неведения…

Закон трактуется следующим образом:

«Деструктивное действие может быть совершено, если отдалённые последствия этого действия превышают положительным образом первоначальный причинённый ущерб минимум в три раза!»

Примером тому может послужить ликвидация маньяка, который мог бы уничтожить много людей, не примени к нему действий по его устранению. Это может быть тиран, коверкающий судьбы миллионов… примеров множество. Именно это знание даёт моральное право профессиональным киллерам выполнять свою работу, беда только в том, что их часто дезинформируют заказчики в своих корыстных целях.

Но речь пойдёт в данной работе о значительно более масштабном понимании вещей, чем ликвидация в единичном случае.

Кто выдаёт разрешение на убийство миллионов людей, скажем в период Первой или Второй Мировой Войны? Кто позволил затонуть в морях и океанах огромному количеству людей за всю историю кораблестроения? Ведь основная доля этих жертв – это обычные рядовые граждане, ни бандиты, ни злодеи, ни преступники…

Мне давно известно, что без соответствующего разрешения, ни при каких обстоятельствах убить человека не удастся. Вспомните Сталина, Гитлера, Черчилля, а сколько тех, кого не знает мир, кто был подвержен десяткам или сотням покушений, но каждый раз они оставались живы.

Я читал из записок с фронта в 1942-м году, когда на боле боя войска вермахта перебили связной кабель красной армии. Батальон оказался потерян для командования и обречён на гибель. Первый, кто попытался ползком пробраться чтобы восстановить кабель получил пулю в лоб ещё будучи в своём окопе. Второй человек аналогично погиб при первой же попытки высунуться. В отчёте речь шла о третьем человеке попытавшемся выбраться из окопа. Обычный ничем не примечательный боец, спокойно выбрался и целенаправленно пополз к месту перебитого кабеля.

–«Асфальт кипел от пуль вокруг него» – сообщалось в отчёте – «ни мы, ни немцы не понимали что происходит, магазины патронов только отскакивали, обстрел был из всех стволов, но ни одна пуля так и не смогла задеть солдата. Он добрался до кабеля, восстановил его и так же ползком вернулся в свой окоп, после чего по восстановленной связи благополучно сообщили о месте базирования батальона, о ситуации и дождались подкрепления».

Этот солдат прошёл всю войну и вернулся домой. Гитлер, Сталин, боец, о котором я рассказал выше – это были те ключевые личности, которые были угодны системе, они выполняли задачи, возложенные на них миссионерами, если можно так выразиться. Что это значит? А это значит, что система дала добро Гитлеру на уничтожение огромного количества людей. Это значит, что Сталину было позволено и более того – поручено уничтожить всех тех, кого он порешил своими подписями на документах разрешающих ликвидацию граждан и своих и чужих. Ключевых фигур, выполняющих миссию отнюдь не людей, хранят как зеницу ока. Это не значит, что не хранят всех остальных, это лишь значит, что на уровне нечеловеческой деятельности было выдано разрешение на ликвидацию огромного количества тел. Для чего это понадобилось смотрителям мира сего – вопрос открытый. Но надо полагать, что оно того стоило. Да, мы все знаем, что войны – это игры банкиров, иллюминатов и тайных сообществ запущенных во имя разделения власти, перехода денежных активов и прочей шелухи. И всё это тоже правда, но это не вся правда.

В этом мире, как и в других, существует очень чёткая иерархия. Среди человечества, верховными жрецами выступают несколько семей, значительно более властных, нежели иллюминаты, и все те, о ком только догадываются обычные смертные. В обычном понимании, эти семьи даже сложно назвать людьми, поскольку они живут по другим законам, подчиняются другим правилам физики и гравитации, они живут по другому времени, питаются другой пищей и обучаются совсем другим вещам. Но тем не менее, это люди, более того, это люди в полном понимании слова человек. Остальные же утратили способность быть людьми. Кто-то временно, кто-то навсегда. Весь вопрос в уровне сознания, а всё остальное – не важно. Так вот, эти семьи в свою очередь подчиняются отнюдь не людям. Ине инопланетянам, как это может показаться. Инопланетян в нашем мире много, пересекались, да и Вы их часто встречаете, только не способны отличить, впрочем, это и хорошо, в любом случае у нас один создатель. Подчиняются эти семьи «вселенскому зову» если можно так сказать. Это голос, это знание, это то, что даёт понимание всего тем, кто способен услышать и распознать. У меня имеется распечатка иерархической лестницы того, кто находится выше, взгляните:

Миры, по Золотому Пути расположенные, это те, о которых говорится в Древних Ведах. Если Мир Людей четырёхмерен, то Миры, расположенные по Золотому Пути, имеют следующее число измерений:

Мир людей – 4,

Мир Легов – 16,

Мир Арлегов – 256,

Миры Аранов – 65.536,

Миры Сияний – 65.5362,

Мир Нирваны – 65.5364,

Миры Начинаний – 65.5368,

Мир Духовной Силы – 65.53616,

Мир Познания – 65.53632,

Мир Гармонии – 65.53664,

Мир Духовного Света – 65.536128,

Миры Духовного Достояния – 65.536256,

Мир Закона – 65.536512,

Миры Созидания – 65.5361024,

Мир Истины – 65.5362048,

Миры Покровителей – 65.5364096.

источник – Славяно-Арийские Веды.

В это можно верить, можно не верить, но тем, кто бывал в других мирах – тому верить не нужно, он знает. Так обстоит дело и со мной. Ситуация с количеством миров уже неактуальна, их намного больше на сегодняшний день, поскольку всё развивается. Только в мире людей миров уже в разы больше чем заявленные 4. Я лично осознавал себя примерно в 20-ти, но это не значит, что их 20-ть. Полагаю намного больше.

К чему я веду?

Почему свыше выдаётся разрешение на ликвидацию, где исполнителями чаще всего выступают люди или необъяснимые ситуации – «несчастные случаи»?

Потому что ликвидация тела в одной мерности не влечёт за собой ликвидации сущности как таковой, если на то дано добро. Нельзя просто так идти и убивать людей попадающихся на пути, потому что все они здесь находятся для своей конкретной миссии. Когда задача будет выполнена или провалена наверняка, будет выдано разрешение, или придёт естественная смерть. Люди, как обыватели мира сего не поймут разницы между разрешением и порывом своей агрессии приведшей к смерти. Но я скажу наверняка. В ни при каких обстоятельствах не сможете убить человека, если его время ещё не пришло. Экспериментировать и проверять на других не нужно, проверьте на себе, но не посредствам суицида, поскольку эта книга может попасться Вам в раки именно потому что пришло Ваше время, а посредствам своей жизни. Проанализируйте всё то что было и посмотрите что будет.

Мы все имеем множество проекций в других параллельных мирах, мы живём не только здесь. Умерщвляя тело здесь, остаются ещё множество тел в других мерностях, да и здесь быстро подготавливается другой сосуд, если в том ещё есть необходимость. Тот кто знает это – уничтожает людей со спокойной совестью и спокойно спят по ночам, но закон должен соблюдаться всегда: «Деструктивное действие может быть совершено, если отдалённые последствия этого действия превышают положительным образом первоначальный причинённый ущерб минимум в три раза!» Иначе, придётся ответить и вероятнее всего рассчитаться ни одной жизнью своей и своих детей. Время покажет, чего стоили унесённые жизни в этих проекциях людей, истреблённых массово, в одном сомневаться мне лично не приходится… грядут серьёзные перемены… и они уже здесь.

Пора мрачных пиров

Я покажу Вам на примере суждений Сократа то, что сейчас вокруг да около и среди нас. Очень толковый был человек. Многим «утёр нос», за что и поплатился, но оно того стоило, однозначно, стоило.

В отрочестве, юности, потом немного в молодости я обращался к трудам величайшего из философов. Не отрицаю, что своей склонностью натуры к философии и пониманием многих глубинных процессов я обязан именно ему, несмотря на то, что он покинул этот мир задолго до моего появления.

Мой преподаватель философии в университете как-то сказал: «Помимо того факта что у Сократа была самая сварливая жена во всей округе, он любопытен тем, что после себя не оставил ни одной записи, чего не скажешь о других философах». Записывали другие и урывками. В этом наши отличия. Я немногословен и пишу, но дух, идеи и стремления Сократа, хочется верить, мне удалось сохранить, осветить и преумножить…

***

Для того чтобы ввести в курс дела, предлагаю кратко ознакомиться с трудом Платона – «ПИР». Эту работу я читал года за три до написания данной рукописи. Достаточно неожиданно для себя в процессе формирования материала к данной работе я вспомнил о труде «ПИР». Вспомнил, вероятно, из-за названия, которое было созвучно с уже утверждённым названием рукописи «Пора мрачных пиров». Но что приятно, вспомнил я Сократа очень к месту. Сейчас Вы в этом убедитесь:

Пир в сказании Платона помимо систематичного принятия вина содержал в себе беседу о боге Эроте. Эрот – это великий бог, которым люди и боги восхищаются по многим причинам, и не в последнюю очередь из-за его происхождения: ведь почетно быть древнейшим богом. А доказательством этого служит отсутствие у него родителей, о которых не упоминает ни один рассказчик и ни один поэт. Гесиод говорит, что сначала возник Хаос, а следом. Широкогрудая Гея (название Земли в прошлом), всеобщий приют безопасный, с нею Эрот…

Каждый гость пира по очереди высказывают своё мнение о боге Эроте, или точнее сказать, каждый по своему его восхваляет отдавая дань хвалы в пользу определённых аргументов основанных на тех или иных писаниях. Речи примерно такие:

– Эрот обладает могуществом поистине величайшим и приносит нам всяческое блаженство, позволяя нам дружески общаться между собой и даже с богами, которые совершеннее нас.

– Эрот – самый человеколюбивый бог, он помогает людям и врачует недуги, исцеление от которых было бы для рода человеческого величайшим счастьем. Итак, я попытаюсь объяснить вам его мощь, а уж вы будете учителями другим.

– Эрот и теперь приносит величайшую пользу, направляя нас к тому, кто близок нам и сродни, он сулит нам, если только мы будем чтить богов, прекрасное будущее, ибо сделает нас тогда счастливыми и блаженными, исцелив и вернув нас к нашей изначальной природе.

– Из всех блаженных богов Эрот – если дозволено так сказать, не вызывания осуждения, – самый блаженный, потому что он самый красивый и самый совершенный из них. Самым красивым я называю его вот почему. Прежде всего, это самый молодой бог. Что я прав, убедительно доказывает он сам; ведь он бегом бежит от старости, которая явно не мешкает, – во всяком случае, она приходит к нам быстрее, чем нужно. Так вот, Эрот по природе своей ненавидит старость и обходит ее как можно дальше.

– Ведь чего сам не имеешь, того и другому не передашь, а чего сам не знаешь, тому и других не научишь. А уж что касается сотворения всего живого, кто станет отрицать, что благодаря мудрости Эрота возникает и образуется все, что живет?

15-ть страниц описаний прикрас бога Эрота изливается из уст гостей пира. Далее будет 10 страниц дословно взятых из источника, иначе поступить просто не позволяет уважение и ценность каждой фразы. Если время и нестроение позволяет, то запаситесь терпения и попробуйте проникнуть во всю глубину слов, если же сейчас не лучший момент, то отложите эту книгу до лучших времён, ибо мозги через пару минут начнут кипеть.

Когда же очередь дошла до Сократа, то он сказал:

– Ты показал в своей речи поистине прекрасный пример, дорогой Агафон, когда говорил, что прежде надо сказать о самом Эроте и его свойствах, а потом уже о его делах. Такое начало очень мне по душе. Так вот, поскольку ты прекрасно и даже блестяще разобрал свойства Эрота, ответь-ка мне вот что. Есть ли Эрот непременно любовь к кому-то или нет? Я не спрашиваю, любовь ли это, скажем, к отцу или матери – смешон был бы вопрос, есть ли Эрот любовь к матери или отцу, – нет, я спрашиваю тебя так, как спросил бы ну, например, об отце: раз он отец, то ведь он непременно доводится отцом кому-то? Если бы ты захотел ответить на это правильно, ты бы, вероятно, сказал мне, что отец всегда

доводится отцом дочери или сыну, не так ли?

– Конечно, – отвечал Агафон.

– И мать точно так же, не правда ли?

Агафон согласился и с этим.

– Тогда ответь еще на вопрос-другой, чтобы тебе легче было понять, чего я хочу. Если брат действительно брат, то ведь он обязательно брат кому-то?

Агафон отвечал, что это так.

– Брату, следовательно, или сестре? – спросил Сократ.

Агафон отвечал утвердительно.

– Теперь, – сказал Сократ, – попытайся ответить насчет любви. Есть ли Эрот любовь к кому-нибудь или нет?

– Да, конечно.

– Так вот, запомни это покрепче и не забывай, а пока ответь, вожделеет ли Эрот к тому, кто является предметом любви, или нет?

– Конечно, вожделеет, – отвечал Агафон.

– Когда же он любит и вожделеет: когда обладает предметом любви или когда не обладает?

– По всей вероятности, когда не обладает, – сказал Агафон.

– А может быть, – спросил Сократ, – это не просто вероятность, но необходимость, что вожделение вызывает то, чего недостает, а не то, в чем нет недостатка? Мне, например, Агафон, сильно сдается, что это необходимость. А тебе как?

– И мне тоже, – сказал Агафон.

– Отличный ответ. Итак, пожелал бы, например, рослый быть рослым, а сильный сильным?

– Мы же согласились, что это невозможно. Ведь у того, кто обладает этими качествами, нет недостатка в них.

– Правильно. Ну, а если сильный, – продолжал Сократ, – хочет быть сильным, проворный проворным, здоровый здоровым и так далее? В этом случае можно, пожалуй, думать, что люди, уже обладающие какими-то свойствами, желают как раз того, чем они обладают. Так вот, чтобы не было никаких недоразумений, я рассматриваю и этот случай. Ведь если рассудить, Агафон, то эти люди неизбежно должны уже сейчас обладать упомянутыми свойствами – как же им еще и желать их? А дело тут вот в чем. Если кто-нибудь говорит: «Я хоть и здоров, а хочу быть здоровым, я хоть и богат, а хочу быть богатым, то есть желаю того, что имею», – мы вправе сказать ему: "Ты, дорогой, обладая богатством, здоровьем и силой, хочешь обладать ими и в будущем, поскольку в настоящее время ты все это волей-неволей имеешь. Поэтому, говоря: «Я желаю того, что у меня есть», ты говоришь, в сущности: «Я хочу, чтобы то, что у меня есть сейчас, было у меня и в будущем». Согласился бы он с нами?

Агафон ответил, что согласился бы. Тогда Сократ сказал:

– А не значит ли это любить то, чего у тебя еще нет и чем не обладаешь, если ты хочешь сохранить на будущее то, что имеешь теперь?

– Конечно, значит, – отвечал Агафон.

– Следовательно, и этот человек, и всякий другой желает того, чего нет налицо, чего он не имеет, что не есть он сам и в чем испытывает нужду, и предметы, вызывающие любовь и желание, именно таковы?

– Да, конечно, – отвечал Агафон.

– Ну, а теперь, – продолжал Сократ, – подведем итог сказанному. Итак, во-первых, Эрот это всегда любовь к кому-то или к чему-то, а во-вторых, предмет ее – то, в чем испытываешь нужду, не так ли?

– Да, – отвечал Агафон.

– Вспомни вдобавок, любовью к чему назвал ты в своей речи Эрота? Если хочешь, я напомню тебе. По-моему, ты сказал что-то вроде того, что дела богов пришли в порядок благодаря любви к прекрасному, поскольку, мол, любви к безобразному не бывает? Не таков ли был смысл твоих слов?

– Да, именно таков, – отвечал Агафон.

– И сказано это было вполне справедливо, друг мой, – продолжал Сократ. – Но не получается ли, что Эрот – это любовь к красоте, а не к безобразию?

Агафон согласился с этим.

– А не согласились ли мы, что любят то, в чем нуждаются и чего не имеют?

– Согласились, – отвечал Агафон.

– И значит, Эрот лишен красоты и нуждается в ней?

– Выходит, что так, – сказал Агафон.

– Так неужели ты назовешь прекрасным то, что совершенно лишено красоты и нуждается в ней?

– Нет, конечно.

– И ты все еще утверждаешь, что Эрот прекрасен, – если дело обстоит так?

– Получается, Сократ, – отвечал Агафон, – что я сам не знал, что тогда говорил.

– А ведь ты и в самом деле прекрасно говорил, Агафон. Но скажи еще вот что. Не кажется ли тебе, что доброе прекрасно?

– Кажется.

– Но если Эрот нуждается в прекрасном, а доброе прекрасно, то, значит, он нуждается и в добре.

– Я, – сказал Агафон, – не в силах спорить с тобой, Сократ. Пусть будет по-твоему.

– Нет, милый мой Агафон, ты не в силах спорить с истиной, а спорить с Сократом дело нехитрое.

Но теперь я оставлю тебя в покое. Я попытаюсь передать вам речь об Эроте, которую услыхал некогда от одной мантинеянки, диотимы, женщины очень сведущей и в этом и во многом другом и добившейся однажды для афинян во время жертвоприношения перед чумой десятилетней отсрочки этой болезни, – а диотима-то и просветила меня в том, что касается любви, – так вот, я попытаюсь передать ее речь, насколько это в моих силах, своими словами, отправляясь от того, в чем мы с Агафоном только что согласились.

Итак, следуя твоему, Агафон, примеру, нужно сначала выяснить, что такое Эрот и каковы его свойства, а потом уже, каковы его дела. Легче всего, мне кажется, выяснить это так же, как некогда та чужеземка, а она задавала мне вопрос за вопросом. Я говорил ей тогда примерно то же, что мне сейчас Агафон: Эрот – это великий бог, это любовь к прекрасному. А она доказала мне теми же доводами, какими я сейчас Агафону, что он, вопреки моим утверждениям, совсем не прекрасен и вовсе не добр. И тогда я спросил ее:

– Что ты говоришь, диотима? Значит, Эрот безобразен и подл?

А она ответила:

– Не богохульствуй! Неужели то, что не прекрасно, непременно должно быть, по-твоему, безобразным?

– Конечно.

– И значит, то, что не мудро, непременно невежественно? Разве ты не замечал, что между мудростью и невежеством есть нечто среднее?

– Что же?

– Стало быть, тебе неведомо, что правильное, но не подкрепленное объяснением мнение нельзя назвать знанием? Если нет объяснения, какое же это знание? Но это и не невежество. Ведь если это соответствует тому, что есть на самом деле, какое же это невежество? По-видимому, верное представление – это нечто среднее между пониманием и невежеством.

– Ты права, – сказал я.

– А в таком случае не стой на том, что все, что не прекрасно, безобразно, а все, что не добро, есть зло. И, признав, что Эрот не прекрасен и также не добр, не думай, что он должен быть безобразен и зол, а считай, что он находится где-то посредине между этими крайностями.