Viva Coldplay! История британской группы, покорившей мир Рауч Мартин

Глава 8

Сосунки, простые и обыкновенные

Пресса фонтанировала похвальными отзывами, а церемониальные жюри сгибались под тяжестью гонгов, в которые неустанно били, так что справедливо сказать, что Coldplay заслужили повсеместное признание. Почти.

Были и недоброжелатели и, к сожалению для группы, в их числе был Алан Мак — Ги, один из самых успешных и колоритных персонажей музыкального мира. Ему принадлежала звукозаписывающая компания «Creation Records», которая заключила контракт с Oasis, а ее независимый лейбл сотрудничал с такими исполнителями, как Mancunian Brothers, Primal Scre am, Teenage Fanclub и другими, которые пользовались расположением критиков. Так что его мнение о той или иной музыке имело достаточно большой вес.

Мак — Ги высказал свою неприязнь к музыке Coldplay на церемонии награждения «Mercury Music Prize» 2000 года. Приз в 25 тысяч фунтов и одобрение критиков все время выигрывали совершенно неожиданные и какие — то левые исполнители, и тем не менее он был очень желанным. На победу Coldplay ставили 3 к 1, а другими номинантами были Richard Ashcroft, Leftfield, Death In Veg as, Doves, Badly Drawn Boy и Нитин Сони. Победителем со ставкой 10 к 1 оказались аутсайдеры Badly Drawn Boy со своим альбомом «The Hour Of Bewilderbeast».

Мак — Ги страдал от отвращения ко всем номинантам, в частности потому, что альбом «Parachutes» попал в этот список, а его собственные подопечные Primal Scream не попали. Мак — Ги всегда яростно отстаивал интересы своих музыкантов, но на этот раз тон, в котором он решил высказать свое неудовольствие, застал всех врасплох.

Мак — Ги решил излить свою злобу публично, в длинной и прямолинейной статье в журнале «The Guardian», где он назвал Coldplay «сосунками», а их творчество «музыкой для слабаков». Всего через месяц Мак — Ги подлил масла в огонь, когда в интервью журналу «Melody Maker» снова напал на них. Говоря о вдове Курта Кобейна Кортни Лав, он заявил: «Она делает настоящий панк — рок, такой, каким он должен быть, не то что эти придурки Coldplay. Они похожи на рекламу мороженого и думают только о том, как сделать карьеру. С таким же успехом они могли бы говорить: «Брось меня на стол и оттрахай в задницу». Они просто жалкие». По крайней мере теперь стало ясно, что Мак — Ги не большой фанат Coldplay.

Для музыкальной прессы этот материал стал настоящей сенсацией, ведь они любят громкие заголовки. Читатели либо смеялись, либо решали, что британская музыка умирает, либо просто перелистывали и читали дальше. Одни считали, что Мак — Ги справедливо требует поддать рока; другие отвечали, что он, видно, забыл некоторые произведения своих подопечных, таких как группа «Biff Bang Pow!» из восьмидесятых, которой принадлежат песни «If You Don’t Love Me Now You Never Ever Will» и «Hug Me Honey». А любимцы критиков Teenage Fanclub едва ли могли соревноваться с Motley Cre за звание «самой возмутительной группы в мире».

Третьи предполагали, что Мак — Ги — лицемер и просто — напросто хочет попасть во все заголовки в целях продвижения своего лейбла. Его студия «Creation» выпустила новый сомнительный сольный альбом бывшего фронтмена Dexy’s Midnight Runners Кевина Роуланда, которого раскритиковали как за музыку, так и за псевдотрансвеститские наряды, в которых он выступал. По слухам, несмотря на серьезную пиар — кампанию студии «Creation», альбом Роуланда продавался очень слабо и многие суровые эксперты назвали его самым плохо продаваемым альбомом в истории.

Кроме того, к огорчению Мак — Ги, мыльный пузырь Oasis готов был вот — вот лопнуть. Братья Галлахеры пользовались своим высоким статусом и занимали многие квадратные сантиметры печатных изданий благодаря взрывному характеру, но поклонники решили, что их стиль жизни «рок — звезд в особняках с дорогими привычками» последних лет уже переходит все границы, хотя изначально именно за это их и обожали. Ноэль и Лиам, конечно, были ветеранами словесных поединков и подняли уровень оскорблений других групп в прессе на новый уровень, не переставая позорить Blur. По сравнению с теми битвами слово «сосунки» можно считать комплиментом.

Но несмотря на то что мультиплатиновые продажи и отцовство немного смягчили братьев Галлахеров, они остались все так же остры на язык и не преминули блеснуть своим мастерством, когда столкнулись с Крисом за кулисами концерта в Лондоне. Лиам сказал ему на ухо: «Не волнуйся из — за сраного Мак — Ги. Вы нам нравитесь. А если Мак — Ги не нравится новый альбом, значит, и мы сами дерьмо».

Реакция Coldplay на нападки Мак — Ги была неоднозначной. В прессе, которая почуяла первое дуновение настоящего рок — н - ролла за последние много лет, они защищались. «[Мне] насрать, что он там говорит. Это не важно», — заявил Крис с явным пренебрежением, а Джон сказал: «Мы стараемся быть собой, вот и все. Притворяться «немного сумасшедшими» будет очень нелепо». В других ответах на уколы Мак — Ги были такие слова: «Да, но он ведь всего лишь старый панк, правда?»; «Ну, это к нам вообще никак не относится; даже отвечать не стоит, на самом деле»; «Мы не бьем людей. Так и хочется потренироваться на этом придурке, который еще управлял тем лейблом, но мне некогда. Все, что нужно знать о… как там его зовут?» Джонни жестче всех высказался о Мак — Ги: «С другой стороны, я бы хорошенько втащил за то, что меня назвали девкой». Если говорить серьезно, то Coldplay больше всего озадачивало то, что критика Мак — Ги была адресована лично им и что его ядовитые замечания не были результатом какого — то реального конфликта, так как они с Мак — Ги ни разу не встречались.

В типично дипломатической манере Coldplay даже высказали несколько примирительных замечаний о группах лейбла «Creation», в которых дали понять, что человек, заключивший контракты с Teenage Fan Club, Ride и Oasis, имеет право на свое мнение, и даже упомянули, что «XTRMNTR» (альбом группы Primal Scream, который не попал в номинацию на премию Mercury, из — за чего Мак — Ги изначально и взбесился) — отличный альбом. Так что после первого защитного рефлекса они отреагировали — по крайней мере публично — на обвинения в том, что они слишком милые, поведя себя… мило.

Однако эти нападки глубоко затронули их лично. Успех альбома «Parachutes» удивил всех, и группа оказалась с головой затянута в бесконечный водоворот продвижения в прессе. Все усугублялось еще и тем, что их популярность в Соединенном Королевстве взлетела до небес в то время, когда они занимались продвижением альбома в Европе, так что, вернувшись на родину, они попали в страну, которая уже сходила по ним с ума.

И тогда наружу вылезли все их проблемы. В частности, Крис принял эти нападки слишком близко к сердцу, и по его неуверенности было видно, что он переживает трудный период, когда необходимо смириться с проявлениями злобы в мире музыки. «Нам начинает казаться, что мы резко всем понадобились, — признался он в интервью журналу «Melody Maker». — Чем больше людей нас любят, тем больше, кажется, нас ненавидят, и никто не предупреждал, как с этим спрвиться. Многие воспринимают наш успех на свой счет, и мне это очень не нравится. Мы не какие — нибудь злые политики, которые хотят обмануть весь мир».

Крис даже предположил, что Мак — Ги мог оказаться прав и что их альбом не заслуживает премии Mercury, потому что «она для новаторов, а мы пока не новаторы. Мы постоянно видим группы, которые гораздо лучше нас». Его неуверенность в себе, казалось, не имеет пределов.

Хуже того, в музыкальной индустрии ходили слухи, что шквал негатива сильно отразился на настроении коллектива и ребята переживали сильный стресс, болели, ссорились друг с другом и вот — вот могли распасться. Свирепость критики и одновременно глубина преданности поклонников потрясли Криса: «Люди, которым ты не нравишься, говорят о тебе так, словно ты Третий рейх. А те, кто тебя любит, готовы тебя защищать. Так что [в настоящее время] я испытываю невероятное волнение и невероятную… э… панику».

С дальнейшим успехом альбома «Parachutes» росли и обязательства группы перед всем миром, так что существовала реальная возможность того, что Coldplay и правда взорвется под весом своего собственного успеха. Премия Mercury уже казалась лишней в свете невероятной популярности коллектива в прессе в течение нескольких недель. Джон был болен и не мог выступать, так что Coldplay исполняли «Yellow» втроем. Никаких серьезных инцидентов не произошло, никто не махал перед Майклом Джексоном брюками. Все это было излишне. И к тому же они все равно не выиграли премию Mercury. В своей речи Badly Drawn Boy великодушно поблагодарил Coldplay за любезный проигрыш и за то, что они поддерживают творчество, несмотря на то, что проиграли. Как мило.

Несколько месяцев спустя, когда пыль почти улеглась и Крис и команда стали более философски смотреть на вещи, им удалось получить неожиданную пользу от инцидента с Мак — Ги. Крис бесстыдно заявил журналу «Q»: «Знаете что? Я бы хотел пожать Мак — Ги руку. Хорошо, что он дал нам пинок под зад. Я говорю: «Подайте его сюда», — а сам думаю: «Я всем покажу!» Не люблю считать себя хуже других… Не хочу жить и знать, что есть кто — то лучше меня».

Глава 9

Короли и капуста

Непросто быть чертовой иконой 24 часа в сутки.

Иэн Маккаллох

В тихом омуте странностей и противоречий, которыми наполнен музыкальный мир, и правда водятся черти. Когда вышел альбом «Parachutes», а за ним последовал шквал одобрения критиков, многомиллионные продажи и гастрольные аншлаги создавали впечатление, что Coldplay — коллектив, оказавшийся на гребне волны, но при тщательном рассмотрении все было совсем не так.

Coldplay удавалось многое сделать, когда они находились в хрупком состоянии творческого удара, а Крис Мартин не скрывал, что ему часто казалось, будто он сходит с ума. Чаще всего он держал свои опасения при себе, но иногда в его поведении и речи на публике проглядывало это состояние. Когда они еще записывали диск «The Blue Room» с Крисом Эллисоном, продюсер заметил, насколько вокалист — несмотря на юношескую браваду, жизнерадостность и оптимизм — поразительно самокритичен: «По моему опыту работы с ним, Крис всегда хотел создавать нечто удивительное, потому что он яркая целеустремленная личность. У него получалось все, за что бы он ни брался. Он был главным источником вдохновения во всем их творчестве, и, когда он работал в студии, само его присутствие оказывало мощное воздействие на всю команду.

«Будь то его натура или та стрессовая ситуация, в которой он оказался, но он с параноидальной требовательностью относился к собственному пению. Что было совершенно излишне, потому что пел он очень, очень здорово, но его постоянно беспокоило, достаточно ли хорошо он поет. Он буквально говорил: «Я отстой, от меня никакого толку», — когда все было совсем наоборот. Он всегда находил пару строчек, которые можно поправить, или какой — то фрагмент, который можно спеть получше, но говорить «звучит дерьмово, мой голос ужасен» уж слишком… может, дело в стрессе, может, в его характере, конечно. Еще он всегда непременно хотел записать вокальную партию от начала до конца… даже если мы соединяли куплет с припевом или вставляли несколько строчек куплета, потому что остальное и так звучало хорошо, он все равно хотел спеть песню от начала до конца, словно чтобы проверить себя. Что похвально, конечно, но не так уж необходимо».

Крис относился к себе самокритично не только в студии. На церемонии «Brit Awards» журнала «NME» в феврале 2001 года Крис поразил инсайдеров индустрии своим поведением и своими словами при вручении награды. Он заметно нервничал и однажды даже убежал с церемонии в Шордитче, в Восточном Лондоне, еще до ее окончания.

Coldplay завоевали три награды, но от этого волнение Криса не уменьшилось ни на йоту. Вручение первой награды, «Лучшая вечерняя сессия года» на «Radio 1», прошло без сучка и задоринки, зато когда Крис получал вторую, «Лучший новый артист», он зачем — то упомянул британского соул — певца Крейга Дэвида. И сказал, что его прическа напоминает цветную капусту. Едва ли это было одним из величайших оскорблений в мире музыки, но, как только эти слова сорвались у Криса с языка, он тут же сам расстроился оттого, что неуважительно отозвался о человеке, с которым даже незнаком. Если сам Крейг Дэвид наверняка просто посмеялся и забыл, то Крис зациклился на этом и продолжал расстраиваться. Когда ему вручили награду «Лучший сингл», он извинился, быстро ушел из зала и побежал на станцию Ливепуль — стрит, где сидел совсем один, пока его девушка не нашла его.

Когда он пытался объяснить необычное поведение, он только показал свою неуверенность: «Я пришел туда, и меня посадили рядом с Oasis, Radiohead и U2, и я почувствовал себя маленьким мальчиком и не знал, что делать. А потом мне пришлось выходить на сцену за наградами, и мне стало страшно… Мне все кажется, что за нами кто — то придет, когда это не так. Похоже, у меня паранойя».

После вручения второй награды, когда Крис нес несусветную чушь, он решил, что «грубо высказался о Боно», и, так как он глубоко уважал этого ирландского рокера, из — за этого почувствовал себя «как в кошмаре». Тем не менее в его речи не было никаких негативных комментариев и никто из присутствующих ничего о Боно не услышал. Даже сам Крис пребывал в растерянности, потому что не помнил, сказал он это, или только подумал, или это на нем сказалась смена часовых поясов. «Я только хотел сказать, что у нас все хорошо и мы работаем над новым альбомом. Но в итоге выдал эту нелепость. Я весь день не ел, а потом выпил немного шампанского, хотя обычно я много не пью. Я выпил, потому что мне было страшно». Даже ремарка о Крейге Дэвиде получилась неправильной. Крис признался: «Не знаю, о чем я только думал. Я хотел сказать «брюссельская капуста», но в итоге сказал «цветная капуста». Все пошло не так».

Были и другие смягчающие обстоятельства. Как раз во время выхода альбома «Parachutes» Крис был влюблен, но отношения не сложились, и он тяжело переживал разрыв. Другие предполагают, что Крис волновался из — за того, что у него выпадают волосы. Казалось, он постоянно сомневается в себе и в том, что людям правда нравится его группа, и признавался, что его расстраивает, насколько незначительным все это кажется по сравнению с глобальными проблемами.

Еще более тревожно то, что ему почему — то казалось, что каждый день может стать для него последним, и порой он начинал прощаться со всеми на всякий случай. Уилл наблюдал за этим и все больше беспокоился: «Крис переживал параноидальное расстройство, и все чертовски волновались».

Но никто не волновался больше самого Криса Мартина. Его беспокоил напряженный концертный график; беспокоило, что у него не получается лучше писать песни; беспокоило мнение других людей о группе, о нем самом и об их песнях; беспокоило, что на одном альбоме их карьера закончится и группа распадется; беспокоило, что он так много беспокоится.

Не один Крис переживал в этот период личностный кризис. У Уилла все было гораздо, гораздо хуже. В день, когда они закончили работу над альбомом «Parachutes», у него умерла мать. Людям казалось, что из — за того, что у него было счастливое детство и надежная семья, он не заслуживал сочувствия. Для него это событие стало ударом. «Не могу сказать, что у меня было тяжелое детство, но мне пришлось многое пережить, особенно за последний год. Люди говорят: «Ты не страдал». И я думаю: «Да пошли вы, откуда вам знать, что я пережил?» (Позднее, в 2006 году, Уилл откроет новое здание факультета археологии в Саутгемптонском университете, где будет аудитория, названная в честь его покойной матери.)

У Джона и Гая тоже были свои проблемы. Джон страдал от инфекционного мононуклеоза и был прикован в постели почти на весь период продвижения альбома, в том числе на целый месяц подряд, и пропустил церемонию вручения премий Mercury. Гай тоже тревожился и признавался Крису, что боится за альбом. На каком — то этапе Крис несколько месяцев отказывался от печатного интервью. Он объяснял это тем, что разговоры о музыке кажутся ему бессмысленными и бесполезными. Создание музыки — вот единственно важное.

С одной стороны, его можно понять, а с другой — у него был нереалистичный взгляд на вещи. Ведь теперь он стал частью гигантской корпоративной машины, которая постоянно будет проявлять к нему интерес и бесконечно заставлять давать интервью. Интервью — необходимое зло для всех рок — звезд, особенно только начинающих свою карьеру, но Крис и другие участники группы терпеть их не могли. «Мы не за этим собирали группу, — говорил Уилл. — Мы не ораторы. Вот почему мы стали музыкантами. В музыке есть нечто, что нельзя выразить словами, что существует вне слов».

В довершение всего Криса стало сильно беспокоить, что им приходилось тратить время на подобные обязательства вместо того, чтобы писать новые песни. К концу европейского турне летом 2001 года он понял, что за несколько месяцев не написал ни одной новой песни. У ребят началось выгорание, как эмоциональное, так и творческое.

По иронии судьбы, по мере роста популярности альбома «Parachutes» по всему миру, росли и проблемы группы Coldplay. Стали расползаться слухи, что дела в команде идут не так хорошо. В дороге Джон читал роман «Подводная лодка»[4] о постепенно нарастающем ужасном психическом расстройстве немецких подводников; из сочувствия ребята даже назвали свой гастрольный транспорт «Подводным автобусом».

Музыканты заявляли, что они больше не будут давать интервью, так как «им не придется, потому что они либо станут слишком известны, либо распадутся». В прессе часто упоминали «синдром Криспиана Миллса», ссылаясь на несчастливую судьбу коллектива «Kula Shaker», который имел достойный коммерческий успех и высоко оценивался критиками, пока пресса не поставила Миллса к позорному столбу за одно случайное упоминание Гитлера, после чего карьера группы прекратилась.

Некоторые журналисты считали, что отношение Coldplay к СМИ слишком уж холодное. Группа практически не страдала от негативных комментариев в прессе, на них никто не нападал лично и никто не высказывал в их адрес язвительной критики, как это происходит со многими артистами, но даже их редкие комментарии не вызывали у их (немногочисленных) критиков симпатию. Например, такие (от Криса): «Вот что больно — когда люди критикуют тебя и сводят на нет все твои усилия парой бездумных строк. Каждый раз, когда я читаю какую — нибудь нападку на нас, даже если это малюсенькое упоминание в статье, не имеющей к нам отношения, меня это выводит из себя. Это расстраивает, но одновременно и делает более решительным».

Многие критики считали Coldplay кучкой юных выпускников, которых угнетает внезапная слава. И это притом что они записали всего один альбом, выступили на нескольких концертах и слегка засветились в прессе. А что уж говорить о ветеранах рока, которые живут у всех на виду несколько десятков лет, всю жизнь разъезжают по гастролям и которых доводит до белого каления вмешательство репортеров в их дела и личную жизнь с самого начала карьеры? Кто будет сочувствовать группе, единственной проблемой которой могло быть слишком большое количество положительных отзывов?

Гай, к чести своей, признался журналу «Q», какими абсурдными могут показаться их жалобы: «Терпеть не могу группы, которые на что — то жалуются, но никто не учит этого избегать. Все просто случилось само. Я помню, как мы встретились с Сильвестром Сталлоне в Лос — Анджелесе, когда он хотел использовать нашу песню «Trouble» в саундтреке к своему фильму. Мы ему отказали, но мы были студенческим ансамблем, а нас уже хлопал по спине сам Сильвестр Сталлоне. И мы подумали: как, черт возьми, мы здесь оказались?»

Здесь необходим некоторый контекст. Они ведь не были какими — нибудь изгоями общества из произведения «Пролетая над гнездом кукушки».[5] Группе было всего три года. А их уже чествовали как настоящих знаменитостей. Конечно, они еще сомневались в себе, но вряд ли это можно назвать недостатком — на самом деле это гораздо лучше, чем быть группой, которая играет в пабе «Bull & Gate» в Кентиш — тауне и объявляет своим 120 слушателям: «Мы лучшая группа в мире!» То есть в обычной самоуничижительной манере Крису все же удалось предположить, что они, возможно, «одна из десяти лучших групп в мире». Они достаточно усердно работали над продвижением своего творчества и неустанно выступали с тех пор, как подписали контракт с «Parlophone». Уилл потерял мать. У Криса было разбито сердце. И давайте не будем забывать о том, что перед тем, как добиться успеха, они были студентами, чья единственная цель в жизни — не работать.

Еще Coldplay не очень нравились недоброжелательные комментарии о их привилегированном воспитании, которыми почти с момента создания группы им тыкали в лицо, словно с целью обесценить их песни и работу. Ребятам было скучно говорить на эту тему, и, честно говоря, она порядком надоела. Представление о том, что настоящий артист обязательно должен быть нищим, что нужно страдать ради искусства, что обеспеченное прошлое — предательство по отношению к творческому гению, — не более чем клише, свойственное миру рок — и поп — музыки. Кроме того, из него следует нелепое предположение, что если тебя бросили или ты безответно влюблен, но при этом ты учился в хорошей школе или у твоего папы дорогая машина, то тебе не так больно, как другим. Абсурд.

Начнем с того, что подобные представления не имеют под собой оснований. Долгая история рок — и поп — музыки богата примерами замечательных артистов, которых едва ли можно назвать обездоленными. Джона Леннона, возможно, и воспитала тетя, но жил он в очаровательном дуплексе среднего класса. Папа Мика Джаггера был учителем физкультуры, а мама — продавцом косметики, так что едва ли они сидели на хлебе с водой. Отец Джима Моррисона построил карьеру военно — морского офицера. Отец Пита Таунсенда сам был успешным профессиональным музыкантом, а мать держала антикварный магазин. Двое участников коллектива Pink Floyd происходили из богатых семей, а их «страдающий гений» Сид Барретт, сын врача, был из среднего класса. Группа Genesis собралась в привилегированной частной школе Чартерхаус. Отец Ника Дрейка был дипломатом, а отец Роберта Планта — бухгалтером. Отец Боуи работал администратором в компании «Barnado’s». Элтон Джон также из среднего класса. Даже Боб Дилан — сын человека, который управлял успешным магазином электрики и мебели. Кроме того, большинство представителей музыкального бизнеса и средств массовой информации, которые вращаются вокруг него, относятся к среднему классу.

До появления панка в середине семидесятых никто и не задумывался о происхождении рок — и поп — звезд, но и к этому времени те, кто распробовал успех на вкус, уже приобрели привычки и атрибуты представителей среднего и высшего класса. Именно межклассовая бездна, отделяющая звезд от их поклонников, приводила панков в ярость больше, чем кого бы то ни было, поэтому они окрестили процветающие группы «старыми пердунами». Естественным следствием этого классового трения было то, что вопросы о социальном происхождении теперь задавали на каждом шагу, с большим подозрением относясь к начинающим рокерам, родители которых из среднего класса. Таким образом, «трудное детство» и «государственное образование» стали непременным условием вступления в панк — сообщество, хотя и были примечательные исключения — артисты из достаточно обеспеченных семей, которым было неинтересно принижать достоинство Джо Страммера и Хью Корнуэлла.

Перенесемся в эпоху Coldplay, когда артистов обвиняли в том, что они «недостаточно страдали», за что в их адрес постоянно летели ехидные ремарки, не имеющие ничего общего с музыкой. Нью — йоркцев The Strokes, чей вокалист Джулиан Касабланкас является сыном миллионера и основателя модельного агентства «Elite», постоянно осмеивали за привилегированное происхождение. Джулиан познакомился со своим товарищем по группе и сыном успешного композитора Альбертом Хаммондом в Швейцарии в интернате «Institut Le Rosey», одном из старейших частных интернатов в мире, где учатся дети богатейших людей планеты.

Конечно, такая критика — просто чушь. The Strokes, как и Coldplay, пишут песни об отношениях, эмоциональных переживаниях, о том, что происходит у них в жизни, и их поклонникам не важно их финансовое положение. Это совершенно не означает, что артисты, которым не так повезло с воспитанием и образованием, не могут извлечь из своей жизни позитивный опыт, как если бы это было обязательным требованием.

Тем не менее Coldplay обнаружили, что во время кампании по продвижению первых синглов и дебютного альбома им постоянно задавали один и тот же вопрос: «Вы просто богатенькие мальчики из колледжа, которые решили стать рок — звездами?» «Они стали мальчиками для битья, — считает Саймон Уильямс из «Fierce Panda». — Так обращаются со всем их поколением. Думаю, группе Keane досталось и того больше. Все из — за невежества. Думаю, что я так же отношусь к группам, чья биография и чья борьба мне неизвестны. К счастью, я знаю многое о Coldplay — я видел, как они играют на концертах. Я восхищаюсь ими и уважаю их. В них есть немного снобизма. Это остаточный эффект семидесятых и восьмидесятых… но не думаю, что ребята когда — либо отрицали свое [происхождение]. Мне нравится их отношение.

Я видел туалет у них в общежитии, по которому было понятно, что они не тратят сто фунтов неделю на уборщика. Они жили студенческой мечтой! Они были очень уравновешенными молодыми людьми. Они, конечно, не обсуждали игру в поло на выходных. Если бы вы [тогда] сели поговорить с Крисом Мартином, то он стал бы задавать вопросы о музыкальном бизнесе. Они жили очень скромно; на гастролях они играли [и небольшие концерты]. Я считаю, что Coldplay — гораздо более достойная команда, чем многие сегодняшние группы, которые настолько зажрались, что, когда предлагаешь им выступить, их первый вопрос: «А сколько мы получим?» — притом что сами они в лучшем случае тянут на концерт на 20 зрителей в Шордиче. Coldplay — одни из последних стоящих коллективов в своем поколении».

Конечно, в свойственной ему манере, Крис Мартин нашел в этой ситуации еще одну причину для неуверенности, как он сам признался газете «The Observer». «Я думал: «О, боже, я очередной интернатовский мальчик из приличного дома. У меня есть высшее образование. Я родился в семье среднего класса в Девоне. У меня нет трогательной истории жизни. Мы просто кучка студентов. Я не пью, не принимаю наркотики, не курю. Мне не сравниться с Лиамом Галлахером, или The Sex Pistols, или с кем — то настоящим. У меня нет опыта уличной жизни, как у Wu Tang Clan». Мне было из — за этого ужасно неудобно».

Глава 10

Встреча с Дядюшкой Сэмом

После вторжения британской музыки в США, которое началось с The Beatles в 1964 году, перед каждой талантливой и амбициозной британской группой Америка представала мифическим островом из романа «Граф Монте — Кристо» Александра Дюма, где Эдмон Дантес обнаружил огромные залежи сокровищ, которые изменили его жизнь. Для завоевания Америки нужно трудиться не покладая рук и обладать недюжинным талантом, а те, кому это все же удается, поселяются в больших особняках, причем не обязательно на родине. В конце шестидесятых и начале семидесятых годов наступила золотая эра для британских групп в Америке, но артистам в жанре постпанка приходилось нелегко.

У U2 и Depeche Mode все получилось, хотя они и не британцы. Oasis это не удалось, по крайней мере не в таких масштабах, а Travis, Sterephonics и Blur и вовсе остались незамеченными. Горячий дэнс — панк The Prodigy пришелся Америке по вкусу, и за океаном они продали 10 миллионов экземпляров альбома «The Fat Of The Land». Каждую неделю оптимистичное издание «NME» чествовало какую — нибудь новую группу, среди которых были и британские, и другие, которым удалось «завоевать» Штаты или «ворваться в Америку». В одном из таких материалов говорилось о том, что The Vines «захватили» США, хотя их альбом попал всего лишь на 77-ю строчку чарта журнала «Billboard». Тем временем N Sync и Эминем продавали более двух миллионов альбомов за неделю. Вот что значит завоевать Америку.

Так что Coldplay тоже обратили свой взор за океан. Возможно, они принимали желаемое за действительное, если надеялись засветиться в Штатах всего через несколько месяцев после выхода «Parachutes», но успех альбома в Соединенном Королевстве был так велик, что они имели полное право на оптимизм. Небольшие партии их дисков уже импортировали в США, и их довольно быстро расхватывали. Процесс пошел, когда они подписали контракт с «Nettwerk Records», дочерней компанией «EMI», которая была связана с влиятельной управляющей компанией, подписавшей контракт с Аврил Лавин.

Одним из первых мероприятий Coldplay в США стало выступление на рождественском концерте радио «KROQ» в Лос — Анджелесе, где они играли перед 8 тысячами зрителей. Вдохновившись этим событием, они провели в городе остаток недели и сходили на ужин с Моби Торой Бёрч. Турне по продвижению альбома должно было начаться весной 2001 года, и это путешествие станет всего лишь пробным испытанием по сравнению с той работой, которая их ждет.

Первым синглом в США стала песня «Yellow», которая вышла в ноябре и скоро стала часто звучать по радио. Американские слушатели неохотно покупают альбомы, которые не слышат по радио, так что это было хорошее начало. В 2002 году самым популярным жанром на американском радио был кантри — вестерн, но консервативным радиостанциям Coldplay сразу понравились. Как и слушателям.

Альбом выпустили сразу после сингла «Yellow», а группа все еще усердно продвигала запись в Соединенном Королевстве и Европе. Американские СМИ были впечатлены, хотя и не настолько, как британская пресса. Тем не менее «MTV» заявили, что «возвышенные удовольствия Coldplay завоевывают сердца слушателей. Живой голос Мартина придает легкости воздушной музыке британского квартета». Amazon.com назвали альбом «чудесным уверенным дебютом». К сожалению, отправиться в турне по Америке и извлечь выгоду из этой популярности им удастся лишь в феврале следующего года.

Главной песней снова стала «Yellow», и они это знали. «Мы даже не предприняли никаких усилий, чтобы продвигать там нашу музыку, — признался Гай. — Радиостанции просто с ума посходили от песни [ «Yellow»]. Нам повезло, что мы проскочили этап выступления на маленьких площадках». К их огромной чести, Travis уже вовсю гастролировали по США и продвигали свой альбом «The Man Who» и раздавали сингл «Yellow» диджеям местных радиостанций, рассказывая о том, как популярна эта песня у них на родине. Хотя шотландская группа и пользовалась некоторой популярностью, особенно среди слушателей — студентов, им не удалось завоевать Америку. Когда Coldplay приехали на гастроли, многие двери уже были для них открыты благодаря великодушной поддержке Travis.

Таким образом, Coldplay не пришлось играть на маленьких площадках, и они отправились прямиком в «The Fillmore» в Сан — Франциско и «Irving Plaza» в Нью — Йорке. В свою очередь от этого создавалось впечатление, что они гораздо более серьезные артисты, чем предполагали их показатели продаж. Одним из преимуществ было то, что отели, в которых они жили во время гастролей, разнились от скромных до роскошных в отличие от турне по Великобритании, где артисты обычно ютились в лачугах по 20 фунтов за ночь. Крису все еще не нравилось американское телевидение, особенно реклама, и вся эта культура казалась увлекательной, но в то же время отвратительной.

Они дали десяток концертов в Северной Америке весной 2001 года, а затем в мае вернулись и выступили еще 16 раз, потом еще 7 раз в декабре того же года, а продажи альбома «Parachutes» подтолкнули выход сингла «Shiver» на радио. Это было сильное начало, особенно если учесть, что сначала они предполагали, что им понадобится три года без устали ездить по стране.

В середине августа 2002 года, незадолго до выхода второго альбома, Coldplay сыграли свой самый на тот момент грандиозный концерт в США в знаменитом нью — йоркском зале «Bowery Ballr oom». Они снова выступили перед многотысячной толпой, в которой были и братья Галлахеры (и голливудская суперзвезда Гвинет Пэлтроу). Крис впервые упомянул Oasis в связи с недавней автокатастрофой Ноэля и посвятил песню «God Put A Smile On Your Face» «всем, кто в последнее время попадал в аварию».

Когда основная программа концерта закончилась, Крис предложил желающим остаться и послушать несколько сюрпризов. Затем он вернулся за фортепиано и исполнил песню «Songbird», которую Лиам Галлахер посвятил своей жене Николь Эпплтон, бывшей вокалистке All Saints (и нынешней участнице дуэта Эпплтон, где она пела со своей сестрой Натали). Таким образом Coldplay выразили свою благодарность Oasis за тот вечер, когда Лиам сказал Крису, что песня «Yellow» вдохновила его снова сочинять музыку. Очевидцы сообщали, что Ноэль Галлахер вскочил и громко закричал слова одобрения, когда Крис сыграл первые аккорды песни его брата. Затем Крис завершил концерт еще одним кавером, на этот раз песней «Lips Like Sugar» группы Echo & The Bun nymen.

Несколько дней спустя в Лос — Анджелесе среди тысяч зрителей были также звезды Джек Николсон и Минни Драйвер. Крис посвятил песню «Everything’s Not Lost» «всем актерам и актрисам в этом зале» и даже изменил слова на «Если ты не выиграл «Оскар» и решил, что все пропало». В числе знаменитостей, которых поклонники заметили на концертах Coldplay, были Шон Пенн, Хизер Грэм, Пафф Дэдди, Джастин Тимберлейк, Брэд Питт и Элтон Джон.

В Великобритании продажи первого альбома поднимались к отметке в 2 миллиона дисков, а в США они уже были в два раза выше всего за несколько месяцев. К концу 2001 года цифра перевалила за 500 тысяч, а к лету 2002 года взлетела до 1,75 миллиона только в США. Вскоре после этого они завоевали престижную премию «Грэмми» в номинации «Лучший альтернативный альбом». Все это в сочетании с продажами в Соединенном Королевстве и скромным, но достойным количеством проданных копий в европейских странах и Японии означает, что к тому времени, как группа готовилась выпустить следующий альбом, их дебютный диск уже разошелся тиражом в 5,5 миллиона экземпляров. Помните, что изначально звукозаписывающая компания рассчитывала на 40 тысяч? Должно быть, «EMI» были довольны.

По мере того как Coldplay потихоньку очаровывали Америку, их печально известное упорство в попытках контролировать все, что связано с группой, вызывало все больше проблем. Это стремление проявлялось разными способами. Ребята сами сделали фотографию для обложки дебютного альбома; после первоначальных разногласий в студии они договорились участвовать в продюсировании каждой записи; они разрабатывали дизайн и рисунки для обложки каждого релиза; они контролируют съемку каждого клипа, начиная от идеи и заканчивая режиссурой; они редко соглашаются на использование музыки Coldplay в рекламе или саундтреках к фильмам, даже несмотря на несколько очень соблазнительных предложений, зато делают пару исключений для благотворительных организаций. Интересно, что в марте 2003 года песня «Clocks» была использована на канале «ITV» в трейлере к новой телевизионной драме под названием «Уильям и Мэри». Отрывки песен Coldplay вошли также в комедийную драму «Холодные ступни» и даже в выпуски новостей. В 2003 году Крис заявил: «Теперь мы попросили даже не предлагать нам контракты на использование нашей музыки [в рекламе]. Мы просто их сразу отклоняем. Я знаю, что мы могли бы заработать на этом денег и использовать их в благих целях, но ведь это нечестно по отношению к тем, кто покупает наши записи, правда?» Говорят, что они отклонили предложения на сумму более 4 миллионов фунтов, например, от американских производителей безалкогольного напитка «Гаторейд» (которые хотели использовать песню «Yellow») и диетической колы («Trouble»). И это повторится не один раз.

Посмотрим, смогут ли Coldplay сохранить этот контроль. Молодые группы часто делают аналогичные резкие заявления, но по мере развития карьеры начинают видеть пользу в таком способе монетизации творчества. То же относится и к спонсированию гастролей, которое поначалу казалось продажей себя за деньги, но потом широко распространилось в концертной практике. Конечно, это оказало и негативное влияние на карьеру многих исполнителей — когда Моби разрешил использовать всю музыку с альбома «Play» в рекламе и кино, на него посыпался шквал жестоких обвинений в вопиющей коммерциализации.

Тем не менее, если заниматься этим осторожно и в меру, вряд ли лицензирование музыки для коммерческого использования как — то влияет на статус группы, за исключением роста ее дохода. Сюда относятся и саундтреки к фильмам. Многие известные группы, от U2 до Prodigy и Limp Bizkit, и несчитаное число других разрешали использовать свою музыку в фильмах, и от этого их репутация ничуть не пострадала. После выхода выдающегося саундтрека Трента Резнора к горячо обсуждаемой картине Оливера Стоуна «Прирожденные убийцы» роль саундтреков в карьере исполнителей стала прямо противоположной.

Хотя маловероятно, что Coldplay пойдут за Брайаном Мэем и напишут песню к рекламе машин «Форд» («Взгляни на эту машину, как она сияет тебе и освещает твой путь, и все это Форд»[6]), выборочное согласие на использование музыки при условии полного контроля качества никому не повредит.

Тем не менее на данном этапе своей карьеры Coldplay оставались непреклонны. «Мы все решили, что так будет лучше, — заявил Уилл. — Мы на 100 процентов контролируем все, что мы делаем, и это важно, потому что отражает то, чем являемся мы и наше творчество… Мы не какая — нибудь группа, которой можно пользоваться, хотя у нас замечательные советники».

Что бы они ни думали об использовании музыки в целях материальной выгоды, Coldplay рады делиться своим творчеством с благотворительными организациями в странах третьего мира, такими как «The Future Forest» и «Amnesty International». Примечательно, что они отказались от сотрудничества с производителем кофе, который, как они считают, эксплуатирует дешевую рабочую силу в странах третьего мира.

Хотя Coldplay было еще далеко до высокого статуса таких артистов, как Боб Гелдоф и Боно, в деле благотворительных кампаний, они ощущали необходимость поднимать некоторые мировые проблемы на всеобщее обозрение. «Наше дело не предлагать решения, — поясняет Крис, — а, скорее, вызывать интерес к той или иной проблеме. Мы не пытаемся взойти на пьедестал, мы просто используем все доступные средства, чтобы привлечь внимание людей».

Ранним свидетельством заинтересованности группы в помощи кампании «Make Trade Fair» стала поездка Криса Мартина в Гаити и Доминиканскую Республику в 2002 году. Посещение сельскохозяйственных общин организовывало объединение «Oxfam» с целью убедить процветающие страны изменить жесткие законы торговли (Крис познакомился с «Oxfam» благодаря Эмили Эвис, чей отец, владелец молочной фермы, организовывает фестиваль Гластонбери). В этом турне уже не было ни роскошного автобуса, ни водителя, ни восхищенных поклонников, ни лести прессы. В нем были только разбитые дороги, зараженные малярией джунгли и знакомство с нищими сельскими общинами — нищими не в смысле пытающимися протянуть до следующей зарплаты, а в смысле «близкими к голодной смерти». По пути Крис увидел много деревень, где жители страдали экономически (и, как следствие, во всех остальных сферах жизни тоже) от несправедливых законов международной торговли. Это значит, что неустойчивый рынок кофе, например, ситуация на котором меняется каждый час благодаря высоким технологиям рынка акций в XXI веке, может по щелчку разрушить жизни этих людей, а они даже не узнают, что произошло.

Изнурительная, но отрезвляющая поездка произвела на Криса неизгладимое впечатление. «Оказалось, что все отвлеченные факты, которые мы проходили на географии, — не просто болтовня, — признался он. — Обезлесение, эксплуатация — все это реально. Это происходит по правде, и это гребаный ад. Когда видишь людей, чья жизнь поставлена на карту, и ты несешь за это ответственность, тебя как будто бьет по голове». Он также рассказал репортеру из «The Sun»: «Было здорово, я никогда такого раньше не делал. Мы целыми днями катались в прицепе пикапа по уши в грязи. Я испытал огромную благодарность и сильное желание не терять те возможности, которые у нас есть. Это был сильный пинок под зад. Я познакомился с парнем, который не может позволить себе купить гитару. Он мог бы стать хорошим музыкантом, но у него даже нет возможности узнать о своем таланте. Я больше никогда ничего не буду принимать как должное». С тех пор на фотографиях, на телевидении и на концертах Крис пишет слова «Make Trade Fair» или адрес сайта этой организации и рисует ее логотип из двух полосок у себя на ладони. Еще он наклеивает ленту себе на пальцы, чтобы привлечь внимание к этому логотипу.

Это не просто прихоть Криса — вся группа поддерживает эту благотворительную организацию. «Любой человек в нашем положении несет определенную ответственность, — пояснил Гай. — Как бы странно нам это ни казалось, многие читают наши интервью, смотрят нас по телевизору, покупают наши записи и читают, что написано на обложках, и это хороший канал распространения информации. Мы можем рассказать людям о существующих проблемах. Нам это совсем нетрудно, но если мы можем как — то помогать людям, то будем продолжать это делать».

Ребята очень рано осознали, что их профессия предполагает очень нелепый образ жизни. «Конечно, это типичная жизнь рок — звезды, — признался Крис журналу «Q». — Ну то есть я при деньгах! И я люблю свою жизнь! И я эгоист. Я листаю журнал «OK!», смотрю на красивых девушек и волнуюсь, хорошие ли у меня отзывы, и я словно живу в мягком удобном коконе. Но я очнулся и увидел изнанку. Когда понимаешь, что существуют законы, из — за которых люди живут в нищете, потому что им нельзя торговать, то словно просыпаешься ото сна».

Естественным образом они перешли от простого привлечения внимания к благотворительным выступлениям. Coldplay охотно согласились дать благотворительный концерт на Трафальгарской площади в центре Лондона в поддержку организации «Make Trade Fair». Так замкнулся круг, потому что как раз на этом месте тогда еще неизвестная группа подписала свой первый контракт с «Parlophone» четыре года назад.

Группа активно поддерживает еще одну благотворительную организацию — «Water Aid». Ее цель — обеспечить чистой и пригодной к употреблению водой самые бедные страны мира. Группа даже приглашает волонтеров организации на свои концерты, где они устанавливают свой стенд. Забавно, что Coldplay стали сотрудничать с этой организацией, когда библиотекарь компании «South West Water» по имени Крис Мартин рассказал вокалисту об их благотворительной деятельности. С тех пор группа поддерживает эту деятельность.

Глава 11

Желтый человек

Люди хотят, чтобы рок — звезды приезжали на лимузине. Они сами этого ждут.

Фредди Меркьюри

Уилл — самый милый парень в мире, но, если займешь его место в автобусе, ты сам напросился. Вот такие мы агрессивные.

Крис Мартин

Тем временем дебютный альбом Coldplay уже перешел отметку в пять миллионов проданных экземпляров. Они начали проникать в Америку. Их стали называть следующей великой британской рок — группой. Но этого было недостаточно. Не только потому, что критики считали их кучкой зеленых студентов без жизненного опыта, но и потому (и это раздражало больше всего), что они не были настоящими рок — н - ролльщиками.

Похоже, они не принимали наркотики. Страстные поклонницы их не очень интересовали. Крис открыто признался, что почти не пьет. Он даже не курил. Им хватало порядочности не драться с поклонниками и не отменять концерты из — за «нервного переутомления». Хуже того, у них были хорошие отношения с родителями, они были благодарны им за хорошее образование и — самое ужасное — они просто были хорошими. Конечно, такими темпами им не спасти развратный рок — н - ролл. Что же будет с британской музыкой?

Oasis в свое время привнесли в рок — н - ролл хулиганства. Когда Travis, Radiohead и другие оказались совершенно не способны переходить черту (или, скорее, им было неинтересно), братья Галлахеры превратили неприемлемое поведение в особую форму искусства. Они постоянно дрались друг с другом, с фотографами, с телохранителями, матерились, показывали грубые жесты, разжигали неприязнь, пьянствовали, принимали наркотики, встречались с длинноногими блондинками — словом, пускались во все тяжкие.

Но Coldplay совсем не такие. У них нет никаких острых граней — только мягкие отшлифованные изгибы. Они носили повседневную одежду, кроссовки, не делали экстравагантных причесок, татуировок с надписью типа «я ненавижу себя» и пирсинга на гениталиях (насколько нам известно). Они начали задумываться о своем внешнем виде только после выхода альбома «Parachutes», но быстро поняли, что это пустое. Им было близко мировоззрение групп типа Kraftwerk, которых даже не узнавали на улице.

И их консерватизм не ограничивался одним внешним видом. Конечно, они и не квартет Клиффа Ричардса. Гай и Уилл курят «Мальборо» (легкие). Все употребляют спиртное, Крис — редко. Тем не менее они не устраивают шумных попоек. Крис много не пьет просто потому, что ему не нравится не контролировать себя, а еще вкус алкоголя.

Журнал «Select» даже назвал Coldplay «настолько трезвыми, что на их фоне Travis кажутся повелителями пиров на балу сатаны». Конечно, это вам не «Молот богов» — скорее, безалкогольный пикник в парке. Это рок — музыканты, которые волнуются, что если выпьют слишком много колы, то газы ударят им в нос, чей единственный наркотик — поездка из Лондона студию в Ливерпуле, и для которых перебор — это слишком много томов классической литературы в чемодане.

Пока Хулио Иглесиас хвастается, что уложил в постель более 3 тысяч женщин, а другие рок — группы мечтают о гримерках, забитых полуголыми девицами, Крис так описывает свои самые сокровенные фантазии: «Я бы пригласил [голливудскую актрису] Рэйчел Вайс пускать воздушного змея в парке Хампстед — Хит. Было бы здорово».

Крис даже признался, что в студенческие годы он больше всего любил пойти в библиотеку и почитать Библию. Однажды он извинился перед своим отцом, который был в зале, за то, что упомянул имя Господа всуе, когда один поклонник заметил, что из имени Крис Мартин можно сложить анаграмму Mr Christian (мистер Христианин). Свою веру, возможно и несколько менее выразительную в последнее время, Крис перенял у набожной матери, и ему явно доставляла неудобство разница между его внутренними стремлениями и образом жизни, который пыталась навязать ему его карьера. С одной стороны, он играл в группе, которая стала знаменита на весь мир, так что вокруг всегда было много девушек. С другой, он по — прежнему убежден, что случайный секс всегда причиняет кому — нибудь боль.

Он этим не занимался и признавался, что в гастрольном автобусе играет со своей девушкой в «Скрэббл» и иногда убивает время, бренча на гитаре кантри — песни. Настроение песни «Yellow» он сравнивал не с оргазмом или наркотическим кайфом, а со «вкусным тортом». Когда Крис давал интервью (за ванильным молочным коктейлем) одному журналисту и ему захотелось развлечься, он предложил сходить на спортивный праздник в школе у его 15-летнего брата или, еще лучше — только не выпрыгните из штанов, — пойти запускать воздушных змеев: «У меня есть два хороших змея. Это потрясающе весело».

Иногда группу совсем не заботило, что подумают другие. «Для меня нет ничего лучше после тяжелого рабочего дня, — шутил Крис в одном интервью, — чем напиться колы, снять местных шлюх и полчаса дурно говорить об Алане Мак — Ги. А потом слушать Slipknot и матом расхваливать Radiohead, рассуждая о том, что нам надо стараться быть похожими на них…» Они даже назвали свой образ жизни «антирок — н - роллом», объясняя это тем, что если другие музыканты ищут сиюминутных удовольствий, то их нирвана — это собраться вместе и писать песни.

Честно говоря и к их чести, Coldplay никогда не притворялись кем — то, кем они не являются. Странно, чего же от них еще ожидали? Трое из них закончили колледж, и эти ребята — одни из тех людей, при взгляде на которых сжимается сердце, когда видишь их на викторине в местном пабе с кружками сладкого пива, и они все такие оживленные и эрудированные, как участники университетского турнира «Что? Где? Когда?». Перед вами группа, которая сделала себе имя эмоциональными балладами и изысканным заряженным мелодичным роком. «Мы рок — звезды, — продолжал Крис. — Мы такие, какие есть. Я не собираюсь снимать на сцене футболку и надевать кожаные штаны. Это уже делали до нас. Мы не какие — нибудь классические рок — звезды. Мы не сидим на крэке и не курим собственную кровь».

Крис заявил журналу «X Ray», что «посмотрел бы на какого — нибудь идиота, который скажет, что мы не рок — н - ролльщики, потому что он чертов «идиот». Я то и дело слышу: «Ой, он такой скучный, он запускает воздушного змея». Так я этим и хочу заниматься! Я запускаю змеев и хожу на пробежку! Пусть это по — ботански, но я делаю что хочу».

Они живут ради музыки, и, может, это и звучит слишком серьезно, но зато это удивительно честно. То, что они совершенно по — своему понимают, что значит быть рок — звездами, еще раз доказывает случай, когда Криса спросили, чем еще они занимаются, что могло бы быть интересно поклонникам, и он ответил: «Уилл — хороший пловец». В этом ответе есть что — то невероятно искреннее и трогательное.

Мировое турне в поддержку альбома «Parachutes», казалось, никогда не кончится. Ребята все — таки начали уставать. Дошло до того, что Крис признался, что больше не может слушать этот альбом, и разве что иногда ставил бы его в проигрывателе, чтобы произвести впечатление. Жизнь в дороге стала еще более серьезным испытанием. Во время выступлений в Америке весной 2001 года Крис, может и неизбежно, стал терять голос. Из — за этого пришлось прервать долгожданный концерт в Нью — Йорке (16 февраля 2001 года), а на передаче «Late Nite» с Конаном О’Брайеном Крис испытывал явный дискомфорт (отмененные концерты в США перенесли на конец мая 2001 года). Им также пришлось отменить концерты в Бостоне, Торонто и Майами. Позже на официальном сайте появилось объявление, что Крис страдает от «истощения голоса». К сожалению, пострадали не только американские поклонники. Пришлось отменить все концерты в Европе, которые должны были состояться в апреле. Врач — специалист по голосовым связкам, который осматривал Криса, предупредил, что продолжение концертной деятельности может «привести к полной потере голоса и нанести непоправимый ущерб здоровью». Все стало еще хуже, когда Гай подхватил особую тяжелую форму гриппа.

Такое случилось не в первый раз — один концерт в Эдинбурге прошлой осенью уже отменяли по той же причине. Некоторые утверждали, что это переутомление, другие ссылались на стресс. Тогда Крису пришлось брать уроки вокала, чтобы освоить теорию и отточить мастерство (для начала пришлось согласиться с преподавателем вокала, что все «дерьмово»). Когда они играли на перенесенных концертах, Крис без конца прыскал в горло лекарство, и однажды он пошутил перед зрителями: «Я должен сказать, что это кокаин, чтобы выглядеть немножко круче».

Оказалось, что, кроме проблем со здоровьем, у Криса произошел еще один кризис самооценки. Он тусовался с мегазвездами и продавал миллионы дисков, но его внутренние демоны все равно заставляли его сомневаться в собственном достоинстве. Его явно беспокоило то, что его называют «парнем, который поет «Yellow».

В интервью для газеты «Melody Maker» явно видна неуверенность Криса: «Ну, короче говоря, не так просто справиться с… Это немного страшно, правда. Что изменилось больше всего? Наше внутреннее состояние. Это очень непростое время. Я давным — давно не был счастлив». К счастью, Джон поговорил с ним, велел прекратить сомневаться в себе, перестать извиняться — часто прямо со сцены на концерте — и начать радоваться жизни. Его слова пришлись очень кстати. «В том и загадка, — объясняет Крис. — Я считаю себя ничтожеством, и это движет мной. Но в то же время я считаю, что мы замечательные. Как только мы поняли, что нам выпала возможность, какая бывает раз в жизни, мы стали работать усердно как никогда».

Хотя в дороге они часто уставали, концерты стали их образом жизни. В интервью «Flavour.Lookon.Net» Крис сказал: «Терпеть не могу ужасную еду, которой мы питаемся на гастролях! Но мы очень любим вместе играть, и только это важно. Когда мы вчетвером играем на сцене музыку, которую сами написали и которую больше никто не мог создать, мне уже все равно, сколько часов мне приходится трястись в дурацком автобусе и сколько невкусных пирожков мне приходится жевать, потому что, когда мы приезжаем на площадку и выступаем, все круто. Вот почему мы здесь, и я бы ни на что не променял такую жизнь».

В мае 2001 года отгремело еще одно аншлаговое турне по Соединенному Королевству. Примечательно, что в этот раз Крис впервые за много лет играл на сцене на электрогитаре. Чтобы отметить переход на более агрессивный инструмент, Крис даже бросил свою акустическую гитару зрителям, из — за чего в зале началась драка между поклонниками, жаждущими заполучить памятный сувенир, и теми, кто хотел хорошенько заработать, продав этот артефакт на eBay. Если раньше они заканчивали выступления мелодией из фильмов о Джеймсе Бонде, то к концу 2001 года они решили завершать концерты кавером на классическую песню Хэла Дэвида и Берта Бакарака «What The World Needs Now Is Love», который Крис исполнял на клавишных. Сольные концерты дополнило выступление на фестивале «V» на одной сцене с обновленными Red Hot Chili Peppers и менее популярной группой Texas. Настроение ребят стало получше, когда они узнали, что их номинировали на престижную ежегодную премию Айвора Новелло за песню «Trouble» в громоздкой категории «Лучшая песня с точки зрения музыки и текста», за звание которой также боролись песни «Never Had A Dream Come True» группы S Club 7 и «Babylon» Дэвида Грэя.

К счастью, группе снова удалось вытащить себя со дна отчаяния. Вероятно, этому способствовало несколько факторов. Они привыкли к вниманию прессы и к тяготам жизни на чемоданах. Они поняли, что, пока они продолжают создавать качественную музыку, которую любят, всегда найдутся недоброжелатели, которым непременно нужно искать у них уязвимые места. И тогда они стали еще активнее участвовать в мероприятиях за пределами мира музыки, потакающего своим слабостям, например в кампании «Make Trade Fair». В трудные времена они всегда могли оглядеться вокруг и осознать жестокость реальности.

Кроме того, у них в запасе было секретное оружие. Песня. Песня, которую они написали в самом конце работы над альбомом «Parachutes», но не успели доделать вовремя. Они знали, что это классическая песня и что она позволит им выйти на новый уровень. Это песня «In My Place».

Глава 12

Баллада о Мэкки—Ноже

Вопрос: У вас есть новые песни, которых нам стоит ждать?

Крис Мартин: Нет. Один мусор.

Крис Мартин придерживается идеи о том, что песни «даются» композиторам, что они витают где — то в воздухе, а автор не сочиняет их, а как бы ловит их в эфире. Таким образом, он не столько композитор, сколько канал, через который песня попадает к аудитории. Он разделяет это представление с Полом Саймоном и Китом Ричардсом из The Rolling Stones. Оно берет начало в исторической философии, где можно проследить, как ученые многие годы спорят о роли человека во Вселенной и выступают как за, так и против фатализма, противоположностью которого служит самоопределение. В этом смысле Крис придерживается крайней формы фатализма, что идет вразрез со всем остальным, что он говорит о группе, и считает, что он сам и трое других участников Coldplay не более чем свидетели, которым повезло быть орудием для осуществления какого — то высшего замысла.

Но что тогда сказать о тяжелой работе, которая требуется для извлечения звука? О продюсировании, о выборе инструментов? Очевидно, что эту концепцию нельзя применить ко всем этапам работы сложной машины, какой является всемирно известная рок — группа?

«Когда ко мне пришла песня «Yellow», я подумал: «Черт побери. Не могу поверить, что на нас снизошла эта песня. Она станет синглом»». Крис утверждает, что почти все слова и вся мелодия пришли к нему сразу и что он ощутил «благословение».

Тем не менее в онлайн — интервью с поклонниками он признал, что на конечную версию композиции во многом влияют творческие решения всех участников коллектива. «Тогда наступает очень волнующий момент, потому что песня превращается в то, что носит имя Coldplay. Джонни наигрывает риффы, чтобы найти лучшее звучание. Вот что значит быть группой. Я придумываю вокальную партию, и каждый вкладывает в песню что — то свое, и тогда она превращается в песню группы Coldplay». С таким же успехом можно было бы утверждать, что Coldplay просто оказались в нужном месте в нужное время и поймали свои хиты в воздухе.

Это некоторым образом объясняет их решение держаться подальше от ада софт — метала. Прежде чем их карьера устремилась ввысь, они экпериментировали с более тяжелым, более металлическим звуком, но, слава богу, заметили, что идут неверным путем и развернулись в направлении более изысканной музыки. Крис утверждает, что единственная причина, по которой эти неуклюжие произведения так и не были записаны, в том, что, «к счастью, нас тогда не пустили в студию, иначе мы бы создали паршивую версию «Back In Black».

«В один прекрасный день, — продолжает он, — ты перестаешь волноваться, что подумают люди, когда услышат, как ты играешь что — то не в своем стиле, и волнуешься только о том, что они думают, когда ты играешь что — то свое… На одном этапе мы думали: «Мы им покажем». Мы попросту портили все эти песни, а потом решили, что нужно сделать их такими, какими они должны быть, а не просто бездумно втыкать все в усилитель».

Тематика песен Coldplay тесно связана с эмоциональным состоянием Криса. Он признавался, что должен находиться в слегка угрюмом, даже плаксивом настроении, чтобы писать хорошие песни. Он не представляет, как можно писать, когда состоишь в счастливых серьезных отношениях. Этим он обязан своему отцу, который, по его словам, тот еще паникер.

Одной из сильных сторон Coldplay Крис считает способность Уилла прямо высказывать критические замечания. В то же время благодаря готовности Криса принимать эти замечания песни становятся такими, какими мы их слышим. Такая откровенность может приводить к размолвкам, но участники коллектива утверждают, что саркастические замечания и оскорбления — их любимые способы выражать неодобрение той или иной части мелодии, текста или звука.

Перед тем как начать работу над вторым альбомом после «Parachutes», 25 августа Coldplay должны были выступить на огромном концерте — на разогреве у U2 перед 80 тысячами зрителей в замке Слейн. Крис даже пригласил на концерт Натали Имбрулью, которая в детстве была моделью, потом стала звездой сериала «Соседи», затем поп — звездой, а потом еще работала в рекламе косметики. Еще более захватывающим был момент, когда в середине концерта U2 Боно вставил несколько тактов из песни «Yellow» в свою песню «Bad».

Coldplay начали работать над своим вторым альбомом в октябре 2001 года, затем последовал год лихорадочного продвижения «Parachutes», когда они выступали каждый месяц, причем многие концерты проходили в США, Австралии и Океании. После концерта в замке Слейн у группы было несколько недель передышки, затем они вернулись в студию, чтобы начать запись следующего материала, в то время как первый альбом уже преодолел отметку в 5 миллионов экземпляров. Крис открыто признавался, что за несколько месяцев не написал ни одной новой песни. Нехватка новых идей расстраивала музыкантов. Крис даже думал, что на этом их карьера может закончиться.

Но еще не все было потеряно. Когда сессии уже подходили к концу, Крис как — то стучал по клавишам старой фисгармонии, которую одолжил у друга. Он подражал Джимми Клиффу и пытался сыграть «Whiter Shade Of Pale» группы Procol Harum, но устаревшие педали и своеобразный звук органа напомнили ему о пьяных матросах, так что он решил развлечься матросской песенкой. Аккорды легли в основу новой песни, которая получила название «In My Place». Она оказалась волшебной, но так как «Parachutes» уже начали сводить, то новую песню пришлось отложить на будущее.

Два года спустя Coldplay отчаянно нуждались в новом материале, так что они стряхнули пыль с этой записи, чтобы посмотреть, может ли из нее что — нибудь получиться. То, что они услышали на пленке, было, как им показалось, «лучшей песней, которую они когда — либо написали». И тогда Coldplay вернулись к жизни. Их подхватила волна оптимизма и вдохновения. Днями напролет они работали над целым списком новых песен, в том числе «A Ghost», «Your Guess Is As Good As Mine», «Deserter», «Fingers Crossed», «Amsterdam», «Murder», «This Hollow Frame», «In My Place», «Animals» и «In Isolation».

Производственная группа была та же, что и во время работы над предыдущим альбомом, продюсером был Кен Нельсон, а компьютерной обработкой занимался Марк Фитейн. Работа шла стабильно, а участники группы посещали сессии дисциплинированно, как военные на службе. Им и правда казалось, что они ходят на обычную работу с девяти до пяти, но зато дела шли гладко и в быстром темпе.

К Рождеству запись была готова. Проблема только в том, что все были довольны — кроме самих музыкантов. Руководители компании заметно занервничали, но ребята решили не оставлять запись как есть, а вернуться в студию «Parr Street» в Ливерпуле, где работали над альбомом «Parachutes», и начать все сначала. Таким образом они избавились от толпы сотрудников большой лондонской студии, уединились вшестером с Кеном и Марком и заперли дверь. И эта спокойная уютная обстановка сразу же сделала свое дело.

Такие песни, как «Animals» (которую они уже играли на гастролях и которая понравилась аудитории), «Idiot», «I Ran Away» и «Murder», отправились в мусорную корзину. «Нас не покидало чувство, что все идет слишком гладко, — пояснил Джон. — Сначала мы были довольны песнями, но потом посмотрели на них свежим взглядом, и нам они не понравились. Было бы легко сказать, что мы поработали на славу, выпустить альбом и наслаждаться успехом, но мы этого не сделали. И я рад, потому что теперь у нас есть песни, которые мы будем с удовольствием исполнять на концертах еще два года». Целых два года? Что?! Coldplay на этом успокоятся?

Через две недели уже была готова партия отличных новых песен, в том числе «Daylight», «A Whisper» и «The Scientist». «Мы были одухотворены и поняли, что можем делать все, что нам нравится. Нам не нужно играть на акустике, не нужно играть громкий рок, не нужно протестовать против чего — то».

Пока они записывали новый альбом, они пустили одного знаменитого человека в священное убежище своей студии, куда никто больше не попадал, — Иэна Маккаллоха из Echo & The Bunnymen. Иэн славился своей возмутительной самоуверенностью и невероятным артистизмом, и по сей день он остается одной из самых харизматичных рок — звезд Соединенного Королевства. Когда «мальчики — зайчики» находились на пике своей славы, он считался иконой нового поколения, и его до сих пор очень уважают и любят.

Иэн — ливерпулец до мозга костей. С ребятами из Coldplay он познакомился в баре недалеко от студии «Parr Street». Маккаллох сидел за одним столом с Кеном Нельсоном, продюсером Coldplay, и после обмена любезностями, когда Крис пытался угостить Иэна супом, при этом изрядно нервничая, они наконец выпили вместе, и между ними завязалась дружба. Несколько дней он был неофициальным консультантом Coldplay и помогал им с записью альбома. (Еще один интересный факт о записи альбома: в столовой студии на раздаче работала Санди Том, которая станет известным автором — исполнителем и в 2006 году выпустит мировой хит «I Wish I Was A Punk Rocker».)

Coldplay пригласили Маккаллоха в студию и внимательно слушали его советы, которые он давал о материале. Оценить вклад Иэна в этот альбом можно и сейчас, но, скорее всего, он больше повлиял не на саму музыку, а на настроение ребят во время работы. Он очень опытен и многое повидал, побывал на самой вершине (хотя и не в Америке) и (в меньшей степени) слегка спустился вниз, и они ощущали огромный прилив сил, когда он рассказывал им на ночь всякие истории, которые оказались настоящим кладезем бесценной рок — н - ролльной мудрости.

Крис Мартин только пошел в школу, когда Echo & The Bunnymen уже взорвали мир английского рока своим эпическим исполнением поп — музыки и пронзительными трогательными балладами. А двадцать лет спустя он признался ребятам, что именно такую группу, как они, он больше всего хотел бы видеть на сцене сегодня. «Он хорош, — сказал Маккаллох о Крисе. — Я хочу их ненавидеть, но они так чертовски хороши. В нем слишком много перфекционизма. Ему нужно немного расслабиться. Я так и не добился успеха такого уровня, так что им надо постараться насладиться этим».

Их знаменитый наставник не просто подкинул несколько идей и мнений о материале, над которым они тогда работали. Когда они записывали «In My Place», Крис пустил его в свою кабину, усадил рядом с собой и даже надел его знаменитый плащ. Маккаллох, который до этого хорошенько напился красного вина, просто сидел и слушал и время от времени повторял: «Давай, сынок. Давай».

Иэн так и источал уверенность в себе, и этого ценного качества как раз часто не хватало Крису Мартину. Общаясь с живой легендой, Крис стал петь более уверенно, как он сам рассказал в интервью NME.com: «Я познакомился с разными людьми, благодаря которым стал больше верить в свою музыку, — с Тимом Уилером, Дэнни Макнамарой и другими. Но встретиться с Маккаллохом чертовски страшно, из — за его дурной славы и потому, что он именно такой, каким его себе представляешь — с сигаретой и в солнечных очках, — но потом понимаешь, что им движет та же сила, которая движет тобой и твоей группой». Очевидцы отмечают, что даже в походке Криса появилась некоторая уверенность, которой не было до встречи с Маккаллохом.

Но не только он оказал влияние на запись второго альбома. С тех пор как группа стала гастролировать по всему миру благодаря «Parachutes», они стали слушать гораздо более разнообразную музыку. Они постоянно ставили музыку немецких рокеров Rammstein (с которыми тоже подружились), Пи Джей Харви, Тома Уэйтса, хардкорных At The Drive — In и гораздо более мягких The Blind Boys of Alabama, плюс старые альбомы The Cure и The Rolling Stones.

Конечно, как это свойственно Coldplay, были и другие важные факторы, которые вдохновляли их писать новые песни. «Politik», первая песня в альбоме, была написана 13 сентября 2001 года, всего через два дня после того, как два угнанных пассажирских самолета врезались в башни — близнецы Всемирного торгового центра в Нью — Йорке, что стало современным Армагеддоном. К тому же личные отношения Криса все еще занимали все его мысли, когда он писал. Немного комично то, что стали выходить на поверхность его комплексы по поводу собственной внешности, особенно страх облысения.

Спустя восемь месяцев работы альбом наконец начал принимать форму. О почти каждом аспекте каждого трека велись жаркие споры, и яблоком раздора послужили партии баса и ударных. Навязчивый перфекционизм ребят зачастую тормозил прогресс, и, по слухам, на 11 песен в их финальной версии у музыкантов ушло 1000 часов студийного времени. А очередные гастроли и поездка Криса в бедные страны с организацией «Oxfam» еще больше затянули процесс.

Крис не давал расслабиться своим коллегам по студии звукозаписи, которые начинали беспокоиться. Они уже обрадовались, что новый альбом быстро приведет к мультиплатиновым продажам четырех — пяти альбомов, но Крис поспешил вставить им палку в колеса и признался: «Мы снова пусты. У нас нет никаких идей. Кто знает, сможем ли мы это повторить?» Джон еще больше сомневался, что они протянут долго: «Честно, я даже не представляю, откуда взяться еще одному [альбому]».

В мире рок — музыки утечки информации происходят не реже, чем в Уайтхолле, и эта неуверенность ребят просочилась во внешний мир, что породило слухи в Интернете о том, что ребята собираются прекратить свою деятельность как группы после выхода нового альбома. Подобное предположение основано на высказываниях, которые на NME.com приписывают Крису. Когда его спросили о будущем группы, он якобы ответил: «Я полагаю, это будет наш последний альбом. Но надеюсь, что когда — нибудь мы напишем еще пару песен, понимаете? Если бы кто — то сказал: «Начните писать новый альбом завтра», — я бы ответил: «Не думаю, что у нас получится лучше, чем в этот раз. Мы возьмемся за следующий альбом, только если будем уверены, что он будет лучше. Я равнодушно отношусь к концепции 15 альбомов. Мне нравится сам подход группы Joy Division к творчеству». Он даже предположил, что может стать уличным музыкантом и играть на площади Пиккадилли в Лондоне (очевидно, он уже больше был уверен в собственном успехе, учитывая то, как они с Джонни с треском провалились в этом предприятии в прошлый раз, когда еще не было Coldplay).

Сплетен стало еще больше, когда выход альбома, первоначально назначенный на июнь 2002 года (когда они должны были выступать на фестивале Гластонбери), перенесли, потому что музыканты захотели уделить больше времени сведению записей. Другие предполагали, что решение группы опубликовать список песен нового альбома — еще один тревожный сигнал, потому что в эпоху файлообменников типа «Napster» поклонники, зная названия песен, могли покопаться в Интернете и скачать их еще до выхода альбома. Многие известные артисты столкнулись с этим, а недавно и Oasis, которые, к ужасу своему, обнаружили, что все 11 песен из альбома «Heathen Chemistry» свободно гуляли по Сети уже за три месяца до его выхода.

Подлили масла в огонь и слухи о том, что Крис Мартин хочет расформировать группу, пока она как раз на вершине славы. Его собственные невнятные заявления в прессе о том, что он может умереть в любую минуту, потому что они очень много летают на самолете, и что каждый концерт и каждая песня кажутся ему последними, совсем запутали дело.

Конечно, все это полная чушь. У группы был обнадеживающий контракт на пять альбомов, а все слухи были лишь ничем не подкрепленной болтовней в Интернете. Группа старалась прояснить ситуацию и утверждала, что без тщательного сведения пострадает весь альбом, а процесс этот займет несколько недель. Наконец они все доделали в Нью — Йорке и в студии Джорджа Мартина «Air Studios» в Лондоне, и выход альбома назначили на осень 2002 года.

Чтобы подтвердить свой статус главной рок — группы Соединенного Королевства, в пятницу, 28 июня, они стали хедлайнерами фестиваля Гластонбери. В этот период они также сыграли пару песен из нового альбома на фестивале «Мелтдаун» в «Ройал — фестивал — холл», проходившем в июле под руководством Дэвида Боуи, который сам выбирал артистов. Уилл даже намекнул, что Боуи выйдет к ним на сцену. Он сказал, что это будет «неожиданный гость». Однако Боуи не вышел, зато появился кое — кто другой.

Сам концерт прошел замечательно на очень уютной площадке, но больше всего он примечателен тем, что во время песни «Yellow» человек выбежал на сцену и взял на себя вокальную партию. Поначалу его личность оставалась в тайне, которую «NME» пытались раскрыть, разыграв шуточную охоту на новую застенчивую рок — звезду. «Кто он такой? Восходящая звезда или пьяный придурок?»

Это оказался 26 — летний Патрик Харви из Бирмингема, который весь день до этого пьянствовал. Когда музыканты сыграли первые аккорды песни «Yellow», он вместе с сотнями других поклонников побежал к сцене. Как он сам признался «NME»: «Я хотел получше послушать и петь вместе со всеми, но оказался впереди совсем один. Я чувствовал себя неловко, но подумал: «Черт с ним, я залезу на сцену!» — так что я просто закинул ногу наверх, и вот я уже там! Кажется, кто — то вышел на сцену, чтобы убрать меня, но Крис знаком показал ему этого не делать».

Харви ободрило радушие Криса, и он вырвал микрофон у него из рук и допел песню «Yellow» под бурю аплодисментов. В довершение чудесного приключения его еще поздравила Натали Имбрулья, которая была на концерте. «Я сделал это шутки ради и не думал, что так далеко зайдет», — позднее признавался он. Coldplay необычайно спокойно отнеслись к этому происшествию, особенно учитывая то, что в прежние времена Криса бы еще недели две преследовала паранойя. Вместо этого они так прокомментировали событие в прессе: «Мы не могли говорить об этом событии ранее, потому что не были уверены, готовы ли мы предложить Патрику постоянную работу в коллективе».

Аншлаг на фестивале Гластонбери, где Coldplay выступили хедлайнерами на сцене «Pyramid» перед 100 тысячами зрителей в июне 2002 года, на тот момент можно было смело назвать ярким поворотным событием в их карьере. Сотрудничество с благотворительной организацией «Oxfam» в начале того же года было еще одной причиной для участия в фестивале. «Нам нужно выступить хорошо, потому что теперь мы ответственны не только за свою карьеру», — заявил Крис. Мысли об этом важном выступлении давали им энергию для работы над альбомом, к тому же на концерте можно было представить пару новых песен. Всего они сыграли 15 песен, из которых три на бис и целых шесть — из нового альбома. Как ни странно, зрители сразу же громко выразили свое одобрение еще на вступительных аккордах песни «Politik» из нового альбома, хотя, кроме самой группы и их коллег, раньше ее никто не слышал.

Крис был явно потрясен этим событием и заявил зрителям, что группа готовилась к этому концерту 25 лет. К большому облегчению команды Coldplay, Крис был в приподнятом настроении и даже извинился за то, что он не Род Стюарт — этот ветеран рока должен был появиться на фестивале позднее. На самом деле нервные ремарки Криса, казалось, вызывали у публики больше симпатии к группе, чем отрепетированная сценическая игра более опытных групп.

Как это было и у предыдущих хедлайнеров фестиваля Гластонбери — Radiohead, Pulp и даже Робби Уильямса, — этот концерт стал моментом, когда песни Coldplay обрели смысл, когда десятки тысяч фанатов подпевали все песни наизусть и когда Крис, Уилл, Гай и Джон потеряли дар речи при виде ликующей толпы. Самое удивительное, что в тот вечер больше всего понравилась публике предпоследняя песня из нового альбома и будущий сингл «In My Place». Позднее Крис называл этот концерт «самым важным днем в нашей жизни».

Но на всякий случай, чтобы он не начал верить в собственную легенду, дома его ждало потрясение: «После того как мы выступили хедлайнерами на фестивале Гластонбери и когда все вокруг только и твердили, какие мы классные, я приехал домой к родителям и получил выговор за то, что не убрал молоко». Потом однажды его отец купил журнал «Q» с сияющим лицом сына на обложке и сказал: «Должно быть, ты рад, что носил тогда брекеты, сынок».

Глава 13

Начало прилива

При первом прослушивании второму альбому Coldplay «A Rush Of Blood To The Head» не хватало непосредственности своего предшественника. В нем прослеживалось беспрецедентное изменение темпа, резкая смена последовательности аккордов и гораздо менее четкие мелодии, местами почти неясные. Или так только казалось. Этот альбом, как и «OK Computer» группы Radiohead, трудно оценить по достоинству с первого раза. Только со временем и при многократном прослушивании становится понятно, что Coldplay легко превзошли сами себя и свою прошлую работу и записали альбом, который стал классикой современной эпохи.

Непостоянный темп мрачной композиции «Politik», открывающей альбом, дал понять, что прослушивание будет не таким легким, как у прошлого альбома. В то время как «Parachutes» сразу же соблазняет слушателя нежным бренчанием песни «Don’t Panic», «Politik» врывается в пространство почти военным стуком барабана, соединенным с лязгом гитар и густым, устойчивым звуком скрипок. Это больше всего похоже на «стену звука», чем все предыдущее творчество Coldplay. Четкий подконтрольный фальцет Криса производит наибольшее впечатление и контрастно звучит на фоне настойчивой ритмичной музыки. Здесь есть присущая Coldplay динамика, которая напоминает нам, что это все та же группа, и мы слышим переход от гремящего вступления и припева к мелодичным куплетам, где только клавишные и звенящий вокал. После двух припевов, идущих по нарастающей, сдержанные гитарные проигрыши Джона уносят мелодию в растущий водоворот, кульминация которого поистине эпична. Потрясающее, волнующее и изысканное начало.

Затем идет песня «In My Place», которая, возможно, спасла Coldplay от безвременной гибели, и яркий сингл. Когда она вышла в августе 2002 года, то сразу же поднялась на второе место в чартах, уступив лишь песне Дариуса Данеша, короля реалити — шоу «Pop Idol». Тем не менее этой песней Coldplay громко заявили о своем возвращении.

Без сомнения, на данный момент это были лучшие гитарные риффы Джона, напоминающие одновременно The Edge и Уилла Серджанта из Echo & The Bunnymen. Песня обнадеживающе душевная и одна из немногих, которые кажутся знакомыми уже с первого прослушивания. Песня начинается с хай — хэта, за ним идет гитарный рифф, затем на фоне вокальной партии играют бас и ударные, а потом в куплете вступают мягкие органные звуки. Каждый раз, когда эта часть мелодии завершается, ударные создают напряжение, и все повторяется заново.

После смелого текста песни «Politik» песня «In My Place» возвращает Криса на его родную горьковато — сладкую территорию сожаления и откровенной меланхолии. Благодаря одновременно заразительной мелодии и некоторым чертам гимна сингл получился невероятно мощным, и менеджеры звукозаписывающей компании, вероятно, уже радостно потирали руки в предвкушении прибыли. Песня заметно напоминала старые записи из альбома «Parachutes», но была выполнена так утонченно, что это едва ли важно. Если бы весь первый альбом группы был такого же уровня, как эта песня, а также «Trouble» и «Yellow», то им было бы очень сложно превзойти самих себя во втором альбоме. Но, как показали следующие девять песен, этот второй альбом получился гораздо сильнее какого — нибудь, скажем, «Parachutes» номер 2.

Образ Иэна Маккаллоха, витающий в музыке второго альбома, ясно проявился в третьей песне «God Put A Smile Upon Your Face». Можно даже принять голос Криса за голос Иэна, особенно в огромном припеве. Даже текст, со своими псевдорелигиозными отсылками и эпическим налетом, мог бы быть написан группой Echo & The Bunnymen. На Coldplay, вероятно, мог еще повлиять певец Стивен Джонс, который раньше пел в Babybird, один из самых недооцененных и одаренных авторов.

Песню «God Put A Smile…» закончили еще во время первых записей до начала работы в «Parr Street», но музыканты были недовольны конечным результатом. Гаю не нравилось, что его бас звучит слишком механически и не совсем уместно, так что они вместе с Крисом стали работать над решением этой проблемы. В итоге они написали новую басовую партию с более подвижным ритмом, чтобы она по — новому заиграла вместе с ускоряющимся темпом. Это было как раз то, что нужно, и песня была закончена; до этого песню хотели вообще исключить из альбома, а теперь она стала одной из любимых композиций музыкантов. В конечной версии есть некоторые отголоски блюза, хотя вокальная партия на этот раз немного не дотянула до обычного высокого стандарта, причем дело не в исполнении, а в довольно неинтересной мелодии. Финальные фрагменты снова напоминают о Иэне, хотя в них есть отголоски и других ливерпульских групп — The La’s и их более поздней версии Cast.

Следующая песня — еще одна жемчужина и второй будущий сингл «The Scientist». Когда Coldplay написали эту песню, у них набиралось уже восемь треков, из которых можно составить альбом. Тогда Джон и Крис поехали на поезде в Ливерпуль и пересмотрели весь готовый материал, а потом начали экспериментировать со старым расстроенным пианино. Крис слушал «All Things Must Pass» Джорджа Харрисона, и ему понравилась сложная последовательность аккордов, так что он попытался ее повторить, когда баловался игрой на этом пианино. Внезапно основная последовательность аккордов песни «The Scientist» сложилась сама собой, и ребята посмотрели друг на друга, зная, что получилось нечто особенное. Они радостно принялись за работу над песней и в тот же день ее и доделали, записав вокальную и фортепианную партию, которые не отличаются от финальных. Позднее Крис вспоминал в замечательном интервью для интернет — журнала «ShakenStir»: «Лучшим моментом во время работы над этим альбомом был тот, когда мы вернулись к работе над этой песней. Было здорово, потому что песня просто великолепная».

Композиция начинается с фирменного клавишного вступления Криса, элегического, пронзительно грустного и гипнотического, а затем погружается в хрупкий внутренний мир взаимоотношений. В центре песни — эмоциональные стихи, пронизанные смелой и трогательной честностью и сожалением, в которых он оплакивает останки того, что некогда было заветной любовью. Это еще одна песня Coldplay, которая не меняет своей выразительности, когда в ней звучат одни клавишные, а затем постепенно включаются гитара и чистый прагматичный бас. Как и песня «Yellow», эта композиция показывает редкий дар воплощения утонченной идеи в невероятно простой форме.

Песня «The Scientist» стала вторым синглом из нового альбома, и ее дополняет чудесное видео, которое снимали с 30 сентября по 3 октября в Суррее и Лондоне под режиссурой Джейми Трейвса, который также работал над клипами Голди «Temper, Temper» и «Lucky Man» группы The Verve. Клип целиком смонтирован в обратной перемотке (с отсылкой к строчке «going back to the start» — «вернуться к началу»), и Крису пришлось выучить всю песню задом наперед. В этой тревожной картине Крис и актриса, которая играет его девушку, показаны в сцене сразу после ужасной автомобильной аварии, где ее бездыханное тело лежит на расстоянии от машины. Крис просыпается от удара на сиденье машины; он пристегнут, и поэтому не пострадал в аварии; а затем мы понимаем, что его девушка отстегнула ремень за секунду до катастрофы, чтобы надеть кофту. Как раз в этот момент пикап, едущий навстречу, теряет управление, его заносит, Крис сворачивает на обочину, и машина переворачивается. Девушка гибнет, а Крис убит горем.

Если смотреть этот клип по «MTV», где крутят яркое современное видео, то он вызывает некоторое чувство тревоги, как и ода самоубийству, крысиным бегам и ненависти к себе в исполнении Radiohead под названием «No Surprises», которая снята одним дублем и в которой Том Йорк (причем мы видим только его голову) постепенно погружается в воду (с Radiohead тоже работал Трейвс). Позднее, в 2005 году, видео заняло 11-е место из 100 в списке лучших клипов всех времен на четвертом канале.

«Clocks», третий сингл из альбома, занял девятую строчку в чартах в марте 2003 года; на стороне Б записана песня «1.36» с Тимом Уилером из «Ash», который играет на гитаре, а этот сингл — с Саймоном Пеггом, который исполняет партию бэк — вокалиста. Очередная стремительная фортепианная линия переходит в изменчивую мелодию, за которой следует ударная барабанная дорожка, хотя она звучит не настолько стаккато, как партия ударных в «Politik». Интересно, что эта песня записана последней в альбоме, но диск трудно представить без нее. Песня «Clocks» не должна была попасть во второй альбом «A Rush Of Blood To The Head», потому что они уже выбрали 10 песен и были готовы приступить к записи, но однажды Крис пришел к ребятам поздно вечером и сыграл им сырой вариант песни на пианино. В интервью газете «Cleveland Plain Dealer» Крис рассказал: «Риффы просто сложились сами собой, я сыграл их Джонни, он написал под них классные аккорды, и у нас получилась мегапесня». Решив, что уже поздно включать ее во второй альбом, они записали с ней демо с этикеткой «Песни для № 3», то есть для следующего альбома. Ответственным за то, что песня все же вошла во второй альбом, можно назвать «пятого» члена команды Фила Харви (обратите внимание, что на втором диске имя Харви стоит вместе с именами музыкантов, а не в списке руководителей или благодарностей). Фил считал, что не включать песню — большая ошибка, и настаивал на том, чтобы музыканты отнеслись к ней внимательнее. Но дело в том, что наброска, на стадии которого она находилась, было недостаточно для записи. Фил умолял их взглянуть на музыку заново, и не зря: сначала они написали гитарные аккорды, затем заряженный бас и, наконец, гремящие барабаны — и картинка сложилась. Сложная аранжировка и нарастающая кульминация прекрасно сочетаются с нужным количеством недосказанности. Эта композиция — хороший пример того, что музыканты знают, что лучше что — то отнять, чем добавить лишнего, чтобы оттенить бриллиантовый вокал Криса, который засиял новыми красками.

Материал нового альбома был более смелым и хаотичным, чем у предыдущего, а песня «Clocks» показывает, что Coldplay могут писать не только баллады. В альбоме, бесспорно, чувствуется ненавязчивое присутствие Маккаллоха где — то в уголке студии, особенно его ансамбля эпохи песни «The Cutter», но эта музыка — определенно в неповторимом стиле Coldplay.

Еще более отрывистые барабаны звучат в интересном произведении под названием «Daylight». Сочетание восточных гитарных мотивов, которые встречаются и в песне «The Cutter», с меланхоличным вокалом и баритоном бэк — вокала делает этот трек очень своеобразным, но увлекательным. Бас Гая в гибком нарастающем припеве и фальцет вокальной партии звучат довольно резко.

Восточные мотивы исполняются слайд — игрой на 12 — струнной гитаре, так же как это делал Джордж Харрисон из The Beatles. Музыку записали очень быстро, и музыкантам — перфекционистам это только пошло на пользу. «Нам очень повезло, — заметил Крис, — что мы записали много музыки, как только ее сочинили, потому что иначе потом всю жизнь можно пытаться воссоздать тот самый первый момент». Таким образом, группе оставалось включить запись фортепиано и вокала, вместе с ними записать остальные инструменты, а дальше несколько хитрых приемов и программирование делают свое дело, и песня готова.

При первом прослушивании кажется, что альбом вот — вот скатится, что у музыкантов закончится вдохновение, но, к счастью, они достаточно уверены в себе, чтобы перейти от резкости, которую мы слышим в песне «Daylight», к мягкой и мелодичной «Green Eyes», которая напоминает группу Lemonheads. На этот раз песня о явно успешных взаимоотношениях, в ее живой мелодии звучат необработанные инструменты, минимум эффектов (только небольшое эхо в микрофоне) и почти не слышно бэк — вокала. Говорят, что эта песня — результат любви Гая к жанру кантри, и она показывает растущую уверенность музыкантов, которые сочли уместной попытку создать такую жизнерадостную композицию. Забавно, что Гай, возможно, и стоит за созданием этой песни, но говорят, что ему меньше всех понравилась ее финальная версия. Эту романтическую композицию (как и «Amsterdam», которая закрывает альбом) записали без каких — либо споров и дискуссий, и она прекрасно уравновешивает эпические произведения «Clocks» and «Politik». Песню «Green Eyes» придумывали и записывали урывками во время работы над другими песнями, затем вернулись к ней спустя четыре месяца, свели записи, и она была готова. Интересно, что конец песни написан в Исландии, которую Крис называет «идеальным местом, чтобы писать музыку».

Романтический настрой не ослабевает, когда мы переходим к еще одной откровенно сентиментальной композиции — «Warning Sign». Несмотря на все ошибки, которые герой совершил в отношениях, потерпевших крах, он все еще испытывает сильные чувства, и ему тяжело не надеяться, что может произойти примирение. На этот раз Крис не скрывал тот факт, что эта песня — о его глубоком сожалении о разрыве с девушкой, 26 — летней Лили Собхени, которая работала продюсером на радио и занималась продвижением альбома «Parachutes». Они встречались около года, как раз перед тем, когда группа стала набирать большую популярность, и Крис подумывал купить кольцо и сделать ей предложение.

«Warning Sign» — старая песня, которую Крис сначала не хотел включать в альбом, но остальные музыканты его переубедили, потому что такая трогательная композиция очень уместна. Как ни странно, Крис считает, что песня вызывает чувство симпатии к ее герою, хотя, по его мнению, в этих отношениях он вел себя как идиот. В результате получилась баллада в среднем темпе, и в ней больше всего цепляет томный вокал в припеве, а не гитара. Песню украшают роскошные струнные и простая ударная партия. Это теплая, очаровательная композиция, чем — то напоминающая Ллойда Кола. Ложное окончание с разреженной фортепианной мелодией и мягкими струнными, кажется, завершает песню, но она продолжается еще полторы минуты и состоит из колеблющегося вокала и умоляющего текста. Она передает ощущение незавершенных эмоций, о которых говорится в тексте.

Затем следует перерыв между шедеврами, в котором мы слышим довольно скучную композицию «A Whisper». Она слишком явно напоминает творчество группы Echo & The Bunnymen и является самой слабой в альбоме; позднее музыканты признались, что Маккаллох спросил их, есть ли у них в альбоме песня размера 3/4 — ее не было, так что они записали эту. Вокальная партия слишком тихая, возможно, намеренно, но в результате получается, что ведущие инструменты просто перебивают ее вместо того, чтобы оставить еле слышный шепот. Звенящие гитары слишком стилизованы под U2 периода альбомов «War» и «Boy», и общее впечатление от песни разочаровывает, как саундтрек из фильма «Шестидесятые».

Предпоследняя песня, которая дала название альбому и в которой повторяются гитарные переливы Pink Floyd, уже больше похожа на Coldplay (хотя сложно не сравнивать ее с «Exit Music (From A Film)» группы Radiohead). Она чем — то напоминает саундтрек к вестерну, и это еще одна простая и чистая композиция. В центре композиции — импульсивность, и она словно подытоживает настроение всего альбома. Вокал практически разговорный и снова напоминает Стивена Джонса в его лучшие годы, а затем Крис показывает свой сильный голос в припеве, где Джон аккомпанирует ему отрывистыми гитарными риффами, а затем они снова переходят в еще один нежный куплет, в начале которого скользящий бэк — вокал Криса напоминает Боно. Оттенок кантри возникает в переливах соло — гитары, но быстрые ударные и стремительный бас сохраняют рок — стилистику.

Закрывает альбом атмосферная элегия «Amsterdam», которая в некотором роде возвращает старый стиль Coldplay, но в то же время совершенно необычна. Печальные клавишные и парящий вокал соединяются с восхитительной точностью, и их искусно поддерживает гармония, в то время как отсутствие избыточных инструментов мягко убаюкивает слушателя. А затем, в новой зрелой манере Coldplay, серьезность этой песни резко обрывается под тяжестью инструментального водопада. Как и «Green Eyes», эту композицию сочинили относительно легко и довольно быстро записали. Немногие группы могут похвастаться такой динамикой, мало кто вообще старается ей следовать, но еще меньше тех, кому удается ее сохранить.

В целом альбом явно более высокого уровня, чем «Parachutes», хотя при его записи использовались те же самые технологии. Более объемный звук вряд ли был необходим группе, так как он сделал бы проблематичными выступления с большим количеством мелодичных песен на концертах все большего масштаба. Однако дело не в том, чтобы использовать больше инструментов и играть громче: все музыканты выросли в профессиональном плане и пропустили через себя различные музыкальные влияния во время путешествий.

Альбом показался еще более привлекательным, когда Крис поделился с «VH1» событиями из личной жизни, которые происходили во время написания песен (практически все такие события группа хранила в строжайшем секрете): «[Музыка] родилась из всех тех мест, в которых мы побывали, и из наших собственных впечатлений. Несколько наших друзей умерли, а кто — то из нас влюбился. Кто — то из нас, наоборот, разлюбил, кто — то побывал на Гаити, а кто — то в Австралии. Кто — то познакомился с Боно, а кто — то познакомился с людьми, у которых ни гроша за душой. Мы испытали настоящий культурный шок, как будто нам выстрелили в голову. Все это произошло с нами, и теперь у нас есть возможность выразить это в песнях». Во время, когда большинство музыкантов старались смешивать в своих альбомах или даже в песнях как можно больше жанров, настолько сосредоточенные и стильные произведения, уверенно обходящие стороной модные течения, стали настоящим глотком воздуха.

Coldplay превзошли свой же альбом «Parachutes», и даже больше. То, что на первый взгляд казалось громоздкой и сложной записью, при дальнейшем рассмотрении превратилось в утонченный, изысканный и элегантный шедевр. По меркам этого альбома будут оценивать все произведени 2002 года. Крис намекал, что старался соответствовать своим собственным любимым альбомам, особенно «The Bends» Radiohead и «The Unforgettable Fire» U2.

Тот факт, что «A Rush Of Blood To The Head» требовал от слушателя определенного вкуса в большей степени, чем «Parachutes», только добавлял альбому (и, следовательно, группе) очарования. А знание о том, насколько кропотливо выполнена запись, создает ощущение, что это альбом небывалой сложности. Сказки о том, что музыканты ссорятся и группа может распасться, только подтверждали, что альбомом на всякий случай нужно наслаждаться, если вдруг слухи не врут и он окажется последним. То ли специально, то ли по совпадению, мельница слухов, вращающая свои жернова вокруг альбома, увеличила его ценность. Единственное, что могло вызывать неопределенность, это то, понравится ли более изысканная атмосфера альбома публике, которая сидит на диете из телевизионной попсы и гомогенизированных чартов.

Ответ был громким и утвердительным. В Соединенном Королевстве альбом легко занял первую строчку сразу после выхода. За первую неделю было продано 250 тысяч экземпляров, а это в пять раз больше показателей первого альбома. За это время альбом вышел на первое место и во многих других странах. Первые показатели говорили о том, что почти 2 миллиона экземпляров альбома «Parachutes», которые были проданы только на родине, находятся под угрозой. Америка, казалось, готова принять Coldplay с распростертыми объятиями, что уже многообещающе — за океаном альбом занял в чартах «Billboard» невероятно высокое пятое место.

Поразительно то, насколько тепло альбом приняли критики, и то, что он превзошел даже те восторженные отзывы, которые достались «Parachutes». На «Amazon.com» хвалили «душевное, волнующее путешествие, которое всю дорогу не теряет своего очарования… музыка почти безупречна. Это очень изысканный материал». Алекс Петридис из «The Guardian» писал: «Песни уже кажутся знакомыми и любимыми, когда только слушаешь их в первый раз. Последними, кому удавалось добиться этого удивительного ощущения, были Oasis… оно создается благодаря искусной композиции и теплой уютной атмосфере». Помните не самый лестный отзыв этого журналиста об альбоме «Parachutes»? Но энтузиазм Петридиса не обошелся и без жалоб: «Здесь нет никакой загадки. Все в альбоме «A Rush Of Blood To The Head» предсказуемо и лежит на поверхности. Он тонко задуман и блестяще реализован, но ему не хватает очаровательной индивидуальности. Он скорее уютный, чем вызывающий; разнообразный, но не поразительно оригинальный».

Тем не менее его отзыв — редкий пример независимого мнения. Почти повсеместно альбом сочли современной классикой. Он стал настоящим произведением искусства. Несколько лет спустя, в 2010 году, Королевская почта выпустила серию марок с обложками классических музыкальных альбомов, и среди них был «A Rush Of Blood To The Head» наряду с альбомами Pink Floyd, Blur, The Clash, Led Zeppelin, The Rolling Stones, New Order, Primal Scream, Дэвида Боуи и Майка Олдфилда. Он также попал на выставку в лондонской галерее Барбикан под названием «Коммуникация: независимый британский графический дизайн с шестидесятых годов» наряду с такими обложками альбомов, постерами и популярными клипами, как «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band» The Beatles, «Mezzanine» Massive Attack, рисунками Джейми Рида для Sex Pistols и работами Питера Сэвилла для actory Records, Joy Division и Suede.

Вернемся в 2002–2003 годы, когда группе нужно было отправляться в турне в поддержу нового альбома во все страны, где он продавался, и, кажется, это как раз и были все страны, где вообще продаются музыкальные записи. Одним из примечательных некоммерческих предприятий группы, которое показывает их стремление последовательно доносить свои мысли, стало то, что они подсчитали выбросы парниковых газов при производстве и распространении альбома «A Rush Of Blood To The Head». И в порядке компенсации экологии планеты они купили 10 тысяч манговых деревьев для индийских деревень при содействии британской компании «Carbon Neutral Co».

Прежде чем отправиться в грандиозное турне, Крис достаточно неожиданно высказался об альбоме сам: «У меня не получается слушать нашу музыку, когда она готова, потому что в ней всегда есть над чем еще поработать… Я беру и переключаю песни одну за другой, и они звучат так, словно это другой альбом другой группы из 11 песен. Но для нас это недели, месяцы и годы работы».

А впереди их ждало еще больше работы. «Parlophone» сделали их своим приоритетным международным проектом на 2002–2003 годы. Такой чести их удостоили в том числе потому, что у других больших проектов материнской компании «EMI» — Кайли Миноуг, Джери Холлиуэлл и Radiohead — пока не было новых записей. Высокая позиция альбома в чартах, расположение критиков и полная поддержка звукозаписывающей компании по всему миру говорили о том, что скоро Coldplay будут собирать стадионы.

В конце августа 2002 года они вернулись домой после длинного триумфального шествия по разным континентам, чтобы сыграть на площадке Кентиш — тауна в Лондоне, и на той же неделе альбом устремился к первой строчке чартов. Этот концерт был последним, когда им довелось сыграть всего перед двумя тысячами зрителей, которых мог вместить зал, перед грандиозным стадионным турне и стал одним из самых запоминающихся событий в истории группы.

Материал нового альбома потребовал более эпического звука. Во время песен из первого альбома, таких как «Yellow» и «Trouble», а также последнего сингла «In My Place» толпа преданных поклонников пела все припевы целиком (и Крис воскликнул: «Наконец у нас получился настоящий стадионный рок!»). Не без самоиронии Крис заметил, что их синглу «In My Place» не удалось обогнать песню короля камбэков шоу «Pop Idol» Дариуса Данеша, и он посвятил песню «Trouble» этому странному долговязому шотландскому поп — музыканту и добавил: «Просто Дариус симпатичнее!»

Стив Ламакк, в передаче которого на «BBC Radio 1» транслировался концерт, назвал это выступление настоящей бурей. Среди зрителей снова было полно знаменитостей, в том числе Дэйв Грол из Foo Fighters, группа The Cooper Temple Clause, Шон Хьюс и группа Ash (Coldplay сыграли кавер на песню этой группы «Shining Light»). Еще они сыграли «Flying Without Wings» группы Westlife, которая им откровенно не нравилась, и свою интерпретацию песни «Happy Birthday» в честь своего менеджера Фила Харви. В общем, это был памятный концерт, может, даже больше для группы, чем для зрителей, которых они привели в восторг. И вот спустя три года после самого первого выступления они играют перед восторженными двумя тысячами зрителей «маленький» концерт, продав 5 миллионов альбомов и вернувшись победителями из Штатов, где их уже любят. «Я так еще никогда не веселился!» — кричал в полубреду Крис Мартин.

Международное турне началось не самым удачным образом, когда музыканты поняли, что за пределами Соединенного Королевства мало кто понимает название альбома. Японские журналисты постоянно спрашивали их, не стыдно ли им за такое название. Но это была незначительная загвоздка по сравнению с масштабом и успехом выдающегося гастрольного турне Coldplay. Перед вылетом в США они сыграли импровизированный секретный концерт в малюсеньком пабе «Shepherd’s Pub» в Хайгейте в Лондоне. Даже сотрудники их звукозаписывающей компании «Parlophone» не знали об этом выступлении. Гая не было, потому что он заболел, но остальные трое смогли представить несколько своих песен и необычных каверов, в том числе «Livin’ On A Prayer» Bon Jovi, «Sweet Child O’Mine» Guns N’Roses, «Pretty Vacant» The Sex Pistols, «20th Century Boy» T Rex и свою собственную версию песни из фильмов о Джеймсе Бонде «You Only Live Twice» Нэнси Синатра. После концерта Крис попросил присутствующих пожертвовать деньги больнице Уитингтон, где родился их гитарист Джон Баклэнд (и собрал 300 фунтов). Несмотря на эту странную подборку каверов, самым интересным станет кавер, который они играли в конце 2002 года в турне по Европе, чем потрясли своих копенгагенских поклонников, то ли шедевр поп — музыки, то ли ужастик — «Barbie Girl» скандинавской группы Aqua. Крис играл роль Барби, а Джон — ее парня Кена. Кавер продлился всего одну минуту, потому что ребята начали смеяться и не смогли дальше петь.

Больше всего впечатляет стабильный рост популярности Coldplay в Америке в этот период. Компания «Nettwerk Records» всеми силами продвигала альбом, и музыканты увидели свои лица на билбордах по всем Соединенным Штатам, на здоровенных и заоблачно дорогих рекламных плакатах в музыкальных магазинах, а также на полностраничных объявлениях в газетах. Журналистка Трейси Пеппер из влиятельного американского музыкального журнала «Spin» не скрывала, что группа делает все, чтобы стремительно завоевать Америку: «Вся музыкальная индустрия взволнована, потому что здесь они единственные не — рэперы и не — металисты, которые выпускают добросовестные хиты. Крис стал поистине обаятельным вокалистом. Их живые выступления стали намного качественнее. Они готовы вкладывать время в гастроли. Покорение Америки — это не право. Это тяжелый труд».

В течение первых трех недель наступления на США им удалось сыграть на больших площадках в Чикаго, Нью — Йорке и Лос — Анджелесе. Не в первый раз в залах было много знаментитостей, но больше всего их вдохновила неистовая реакция публики на их выступления.

В следующем году они гастролировали по стадионам Соединенного Королевства (при поддержке великолепной группы Idlewild), затем еще несколько раз посетили Америку, выступили хедлайнерами на нескольких фестивалях, а также играли в Японии и Австралии. Масштабы турне по родной стране наконец доказали — если вообще нужны были доказательства, — что Coldplay стали одной из величайших групп страны. Они устроили два аншлага на стадионе «Уэмбли Арена», куда, по слухам, могли бы распродать все билеты и пять раз подряд. Материал из двух альбомов иногда дополняли каверы на «Lips Like Sugar» группы Echo & the Bunnymen и «Heroes» Дэвида Боуи.

Тем не менее живые концерты собирали не только положительные отзывы. Может, дело в излишней мягкости многих произведений, не очень подходящих для огромных площадок, которые они стали собирать. Может, неуверенность Криса все еще сильно проявлялась. Что бы там ни было, в отличие от записей, которым рукоплескал весь мир, живые концерты Coldplay заработали не так много негатива, как, например, в этих словах из журнала «The Brain Farm»: «На мой взгляд, им все еще не хватает отчетливых мелодий, чтобы играть их вживую… через какое — то время все песни начинают сливаться воедино. «Sparks» все тянется и тянется, как и «We Never Change». Несколько других песен хороши, но все равно они слишком однообразны и не производят должного впечатления на концерте. На данный момент ребята пока ищут себя».

Глава 14

Нужно постараться не выйти из себя

Подняться на пятое место в чартах «Billboard» альбому «A Rush…», без сомнения, помог успех недавнего выхода альбома Radiohead «Kid A» и их предыдущего суперхита «OK Computer». Эту группу из Оксфорда и Coldplay часто сравнивали, и стоит поговорить об их сходстве.

Как и Coldplay, группа Тома Йорка собралась в образовательном учреждении, хотя и гораздо раньше — Том познакомился с басистом Колином Гринвудом в средней школе, когда им было всего по 14 лет. Коллектив развивался гораздо медленнее, чем Coldplay, — только через пять лет они сформировали полноценную группу и впервые дали концерт в баре «Jericho Tavern» в своем родном городе. Coldplay «одолжили» свое название, а Radiohead начинали под любительским названием On A Friday, но, к счастью, скоро поменяли его на кличку из странной песни в стиле регги из альбома «True Stories» группы Talking Heads. Менеджером Coldplay стал их друг, а приятель ребят из Radiohead дал послушать их запись бывшему музыканту Крису Хаффорду в местной студии, который сразу взял на себя роль менеджера и справился с ней великолепно.