Дорогой Леонид Ильич. «Большая Искра» Абрамов Дмитрий

12 января 1943 год. Третий Рейх, г. Берлин.

Пошла вторая неделя как Вальтер Шелленберг стал главой объединённой разведки Третьего Рейха. После гибели адмирала Канариса, Абвер43 включили в состав VI44 управления РСХА45, попутно начав проверку и реформу всей военной разведки-контрразведки Рейха. Но название объединённой разведки осталось армейское – Абвер. Ровно неделя как Вальтер стал генералом, получив на китель петлицы оберфюрера с двойными дубовыми листьями.

Прошедшая неделя выдалась насыщенная, интересная и стремительная. Начав принимать дела, Шелленберг провёл личные встречи со всеми начальниками отделов и групп центрального аппарата Абвера. Неожиданно для Вальтера, начальник второго отела на вопрос о том, что существенного можно ожидать от работы отдела в ближайшее время, получил ответ: – Мы можем взорвать Гибралтар.

– ?

– У меня есть агент в гарнизоне Скалы. Он служит на складе морских мин. И может его взорвать в любое время.

– Почему же этого ещё не сделано?

– Я докладывал адмиралу. Но он сказал пока повременить с диверсией, так как это приведёт к расшифровке агентуры, поставляющей важную информацию.

– Сколько времени необходимо для подготовки операции?

– Сутки. Сутки, максимум двое суток, после отдачи приказа на подрыв Скалы.

Шелленберг был ошарашен. Немедленный доклад Фюреру, и механизм операции по взятию Гибралтара начал быстро раскручиваться. Назначен командующий штурмом, выделены войска. Франко уже был поставлен в позицию, исключавшую нейтралитет.

Оглушительный успех диверсии, поднял авторитет Шелленберга на небывалую высоту. Абвер сумел решить одну из важнейших стратегических задач, минимальными усилиями и с минимальными потерями. Сотня погибших и две сотни покалеченных десантников-штрафников – мизерные потери, по сравнению с ликвидацией британской базы.

Так как пять дивизий союзников и одна немецкая дивизия, выделенные для штурма Гибралтара, не понесли никаких потерь, но уже сосредоточились на юге Испании, им была нарезана новая задача.

Франко, соглашаясь на ультимативное требование вступить в войну, смирился с тем, что придётся потерять Испанское Марокко. Там, на западе Северной Африки уже имелся серьёзный контингент англо-американских войск, и те три испанские дивизии что были дислоцированы в Сеуте и Мартилье вряд ли бы смогли противостоять ста тысячам англосакских солдат. Но неожиданно освободившиеся пять дивизий давали шанс отбиться. Командование Вермахта потребовало от Франко подчинить марокканские дивизии командующему формируемой вместо группы армий «Гибралтар» – группы армий «Марокко» и обеспечит переправку в Северную Африку основных сил группы. Причин для отказа у каудильо не имелось.

Победитель Гибралтара – фельдмаршал Кюхлер лихорадочно переправлял свои войска через Гибралтарский пролив в Африку на мобилизованных со всего юга Испании судах. У Рейха появилась надежда выкинуть англосаксов из Марокко, окончательно перекрыть Англии кратчайший путь в Индию и оставить остатки английского средиземноморского флота без снабжения из метрополии.

В общем английские проблемы пока можно отложить в сторону, с ними вполне справляются подчинённые. Теперь на повестке дня у Шелленберга два вопроса. Основной – дела на Восточном фронте. Дополнительный – Турция, необходимо дожать Инёню46 и заставить его объявить войну Советам.

По первому вопросу Вальтер запланировал встречи с начальниками Абверштелле47. Начать эти встречи он решил с оберста Науманна начальника Абверштелле «Украина», получив от последнего срочный запрос на личную встречу. И вот полковник сидит в приёмной и ждёт вызова к своему новому начальнику. Шелленберг попытался угадать что за информацию принёс Науманн, но не угадал. Реальная жизнь Рейха была насыщена интригами, но такого глава Абвера услышать не ожидал.

Полковник изложил показания оберфельдфебеля Шварцберга, кратко пересказал поднятые им документы по военным перевозкам и сбору трофеев и перешёл к выводу.

– Таким образом, к концу лета прошлого года на базе порта и железнодорожного узла Мариуполя, возникла и существовала преступная группа, похищавшая трофейную технику, производственное оборудование, сырьё, скот и продовольствие. Через порты Крыма похищенное вывозилось большей частью в Турцию, меньшей – в Болгарию и Румынию. Трофейная техника и оборудование сбывалось в Турции, сырьё под видом турецкого перепродавалось в Рейх, скот и продовольствие доставлялись для продажи на чёрные рынки Италии, Франции и Голландии. В группу входили военнослужащие Вермахта, служащие оккупационной администрации, служащие Рейхсбана48, турецкие и болгарские контрабандисты. Вырученные деньги переводились в золото и делились между всеми участниками. Часть денег по всей видимости уходило в Рейх для покровителей этой преступной схемы. Установить личности которых пока не удалось. Общий объём похищенного приблизительно можно оценить в сто-двести миллионов рейхсмарок. Русские, судя по всему, об этой преступной группе знали и умело воспользовались её возможностями для операции по захвату Крыма. Могу предположить, что аналогичные преступные группы существуют и в других портовых городах рейхскомиссариатов «Украина» и «Остланд»49. Вполне возможно, что русские так же о них знают и используют.

– А, что Вы можете сказать о полковнике Брежневе и этом «племяннике» Шпеера?

– По Брежневу – информации мало. Политработник. Служил до войны на Дальнем Востоке в танковых войсках, потом был партийным функционером на Украине. Ничем особым до Ростова и Крыма себя не проявил. Вроде бы за эти операции получил чин генерал-майора и звание Героя. «Шпеер» – офицер разведки русских. Возможно – немец, возможно – перебежчик. Является ли он подчинённым Брежнева – не известно. В настоящее время бригада Брежнева из Крыма выведена. По непроверенным данным убыла на северную Волгу для переформирования. Опять же по непроверенным данным возможно её использование на фронте севернее Москвы.

– Хорошо. То есть, конечно, ни чего хорошего. Этот фельдфебель, с которого всё началось?

– Да, я его привёз с собой.

– Очень хорошо. Я дам указание, чтобы с ним ещё поработали. Может ещё чего вспомнит. И решите наконец, полковник, вопрос с партизанами у себя в рейхскомиссариате. Для проведения контрпартизанских мероприятий можете использовать части направляемых на фронт союзных армий. Но не более десяти процентов от проходящих по территории рейхскомиссариата. Соответствующий приказ я сегодня подпишу у Фюрера и вышлю Вам в Ровно. В ближайшее время я направлю к Вам сотрудников для более полного расследования того, что Вы выявили. Всё, полковник, рад был знакомству. Отправляйтесь на Украину и наведите там наконец порядок. Хайль Гитлер!

– Хайль Гитлер, герр оберфюрер!

Науманн ушел. А Шелленберг задумался. С одной стороны – очередной успех. Не беда что все основные фигуранты в плену у большевиков. Их подельников в Рейхе мы найдём быстро. Русские скорее всего быстро вытащат информацию из пленных о подельниках и пошлют уже к подельникам своих агентов. А там мы уже их ждём. Вопрос только в том, чтобы эти подельники-покровители не сидели слишком высоко. Некоторых даже Фюрер не решится тронуть. И можно себе нажить больших проблем и больших врагов. Но Фюреру всё же доложить надо. А сами копать будем осторожненько, мало ли что и как сложится. Двести миллионов. Охренеть. Свинские собаки. Их надо найти. Не собак, а деньги. Они ещё могут пригодиться. Исключительно на оперативные расходы. Ага.

13 -14 января 1943 год. Средиземное море, Египет, г. Порт-Саид – Турецкая республика, о. Кипр, г. Лимасол.

«Сайда» на первый взгляд была ржавой развалиной. Но её сорокаметровый крепкий ещё корпус был построен по образцу быстроходных пиратских шебек. Паруса на ней давно уже не являлись основным движителем. Несколько лет назад хозяин шебеки потратился и поставил на неё хороший немецкий судовой дизель и теперь «Сайда» легко могла развивать скорость до 20 узлов, если, конечно, шла без большого груза.

Капитан «Сайды» лет сорока отроду представлялся новым знакомым Ахметом и мало чем, наверное, внешне отличался от своих предков, пиратствовавших в этих водах со времён Римской империи. Пиратом он конечно же не был. Он был контрабандистом. Это ремесло с тех давних римских времён считалось в этих водах вполне себе респектабельным. Многие государства боролись с этим явлением, но государства исчезали, а контрабандисты так и не переводились. Как ни странно, но во время войн их бизнес не останавливался. Некоторые даже говорили, что во время войны прибыли значительно возрастали. Риски, конечно, тоже росли. Можно было попасть под горячую руку, то бишь под горячий залп с военного корабля, во время войны мало заморачивающегося формальностями. Но это так, издержки профессии. Иногда даже выпадал счастливый случай, получить контракт от государства или его спецслужб. Мало ли по каким причинам уважаемые люди не хотят под своим флагом заходить в чужие воды.

Если бы Ахмет пожелал бы изложить историю своей жизни и своего, романтического на взгляд некоторых, участия в нелёгком контрабандном промысле, то получилась бы увлекательная книга ничем не уступающая произведениям Буссенара и Майн Рида. Но Ахмед хотел дожить до старости и умереть в своей постели, пусть даже в своей койке на судне, но своей смертью, поэтому никогда не позволял себе распускать язык. За что был ценим и широко известен узких кругах.

Вторым человеком на «Сайде» после капитана был судовой механик Василь. Тоже лет сорока. Вроде бы поляк. Но этого точно никто не знал. Да и не заморачивался на эту тему никто. Главное достоинство Василя было в его руках и мозгах. Двигатель он знал лучше, чем конструктор его спроектировавший. Двигатель на «Сайде» был гордостью всей команды и капитана. Как-то раз уходя от преследования греческих пограничников, «Сайда» без каких-то последствий для себя смогла разогнаться до 26 узлов. За надёжную работу двигателя и ценили Василя, и долю от бизнеса он получал немногим меньше капитанской.

Солнце садилось за полоску пляжа, разделявшую египетский берег и средиземное море. «Сайда» стояла на внешнем рейде Порт-Саида и делала вид что собирается так стоять до утра. Стоявший на мостике капитан осматривал в бинокль рейд, иногда перебрасываясь несколькими словами с присутствующим здесь же Василем и ещё одним уважаемым господином. Господин Мехмет Рефик был торговцем пшеницей. Его знали в Каире и Стамбуле. Бизнес у Мехмета был не очень большой, но по каким-то причинам и официальные власти приморских городов и неофициальные авторитеты в тех же городах относились к торговцу с уважением. Может быть из-за того, что несколько неудачников попытавшихся ставить тем или иным способом палки в колёса бизнесу Мехмета закончили свои дни весьма печально. Причём к Мехмету предъявить было нечего, во время всех этих печальных случаев он был довольно далеко от мест, где эти печальки происходили.

И вот у уважаемого господина Рефика появилась проблема. Турецко-английская война застала его на английской стороне, в Египте, а дела его звали на Кипр, недавно ставший турецким. Пикантность была ещё в том, что у Рефика было два паспорта и турецкий, и египетский. Может быть и ещё несколько паспортов бы нашлось, но кто ж уважаемого господина на эту тему будет расспрашивать.

Так почему бы уважаемому Ахмету не помочь не менее уважаемому Мехмету решить проблему, тем более последний оплачивает данное решение по весьма высокой ставке.

– Не переживайте Мехмет-бей, до Лимасола всего 240 миль, мы будем там ещё до рассвета, надо только дождаться, когда окончательно стемнеет50, – произнёс Василь.

– Да, англичане на нас не должны обратить внимание, у них сейчас совсем другие заботы, – это уже капитан.

– Я и не переживаю, эфенди. Вы опытный капитан, у Вас хорошая команда и замечательный корабль, что ещё надо для приятной морской прогулки, – ответствует Рефик.

– Пожалуй не хватает хорошего кофе и щербета. Кофе прогонит сон, а щербет прибавит зоркости глазам. Василь-бей, будь добр сходи на камбуз, распорядись.

– Как скажешь, капитан.

Когда сопровождаемый Василем юнга принёс поднос с кофе и щербетом на море опустилась ночь. Капитан отхлебнул горячего ароматного напитка и отдал команду ставить паруса. Несколько матросов слаженно и споро заработали лебёдками. Чёрные как ночь полотнища парусов наполнились ветром, и «Сайда» неслышно заскользила по волнам удаляясь от порта. Через полчаса механик запустил двигатель, и шебека начала резво прибавлять скорость.

Господин Рефик ещё часик побыл на мостике наслаждаясь свежим дыханием моря и ушёл в отведённую ему каюту.

За час до рассвета его разбудил присланный капитаном юнга.

– Скоро будем заходить в порт, эфенди.

– Да, спасибо, принеси мне кофе.

Через полчаса «Сайда» зашла в порт Лимасола. Внимательный наблюдатель заметил бы, но вряд ли бы удивился – шебека, не меняя названия сменила флаг с египетского на турецкий. Скорее всего и судовые документы тоже однозначно указывали на турецкую принадлежность судна.

Господин Рефик сердечно поблагодарил капитана и механика за приятное и спокойное путешествие и распрощался с ними. Сойдя на берег, Мехмет прошел к выходу из уже проснувшегося порта, нашёл глазами пролётку с сонным извозчиком и направился к ней. Растолковал водителю кобылы свои потребности, договорился о цене и тот повёз его к единственному в городе приличному отелю.

В отеле господин Рефик снял один из самых дорогих номеров, поднялся в него, но почему-то не захотев отдохнуть с дороги почти сразу спустился в холл отеля, уточнил, где можно позавтракать и есть ли в отеле свой автомобиль. Завтрак подавали в соседнем с холлом зале, и автомобиль у отеля был. Господин Рефик сразу забронировал автомобиль с водителем на весь день для поездок по острову. Позавтракал Мехмет быстро. Выйдя на улицу, он увидел ожидавшую его «татру 75» с откинутой крышей, сел в машину и небрежно сказал водителю: – Поехали. В Никосию.

Сто километров до Никосии по неважнецким кипрским дорогам татра прошла за два часа. В центре города господин Рефик вышел и велел водителю вечером ждать его на этом же месте. Сам же неспешным шагом направился к базару. На базаре не особенно торгуясь купил верховую лошадь со всей полагающейся сбруей, вывел её с базара, ловко вскочил в седло и направился на выезд из города.

Всадник, уверенно выбирая дорогу на развилках, правил лошадь к горам, за которыми был северный берег острова. Через пару часов миновав перевал Мехмет стал спускаться к побережью. Когда до стоявшей на берегу моря Кирении оставалось пара километров, всадник стал искать взглядом какую-то примету. Нашёл. Съехал с дороги влево на неприметную тропку и продолжил путь среди оливковых рощ, перемежающихся полями для выпаса овец. Ещё через пару километров Мехмет наткнулся на тянущиеся прерывистой цепочкой развалины древнего акведука. Мехмет спешился, привязал лошадь к оливе и направился вдоль акведука в верх по склону горы внимательно разглядывая камни и деревья их окружающие. В какой-то момент что-то привлекло внимание господина Рефика, и он пошевелил ногой приметный камень. Тот качнулся, открывая солидную нишу у себя под боком. В нише лежали два довольно объёмных мешка. Мехмет вытащил мешки из-под камня, проверил их содержимое, удовлетворённо сматерился на пока ещё редко звучащем в этих краях языке, и взвалив мешки на спину начал спускаться к лошади. Примостив мешки позади седла, Мехмет направил лошадь в Кирению. На въезде в порт недалеко от крепости его остановил патруль. Но турецкий паспорт и несколько купюр позволили ему проследовать к причалу. Маленькая гавань была плотно заставлена рыбацкими баркасами, а у мола под маяком на небольших волнах покачивался небольшой гидросамолёт. Пойманный за руку местный мальчишка помог быстро отыскать пилота сего Шторьха, сидевшего в одном из баров на набережной.

Недолгие переговоры, пилот предпочитал оплату золотом и вперёд. Оплата получена. Тот же мальчишка на небольшом ялике доставляет пилота и Мехмета к самолёту, в оплату охреневший парень вместо денег получает лошадь, припаркованную у бара, где нашли пилота.

Никаких бюрократических формальностей перед взлётом. Авиадиспетчеры ещё не добрались до этих мест. Короткая рулёжка что бы выйти на чистую воду, и самолёт набирает скорость. Взлёт. Не набирая высоты, метрах в ста от поверхности моря лётчик ведёт самолёт на север. Через полчаса впереди появляются горы южного побережья Турции. Самолёт начинает понемногу подниматься выше. Ещё через три часа гидроплан опускается на воду озера Моган, что в пятнадцати километрах к югу от центра Анкары. Самолёт подруливает к деревянному пирсу. Мехмет благодарит пилота и выбирается на берег со своими мешками. Опять никакого паспортного контроля не наблюдается. Места вокруг озера довольно оживлённые, и не смотря на опускающиеся сумерки Мехмету удаётся довольно быстро найти попутку до города. Или это была не попутка? А машина ждала уважаемого господина Рефика? Кто ж его разберёт. Машина едет к центру города петляя по старым кварталам, в какой-то момент господин Рефик, уже сменивший одежду, выходит из неё с двумя объёмными чемоданами. Быстро проходит через проходной двор и садится в другую машину. Эта машина уж точно его ждала. Ещё десять минут неспешной езды и фары машины выхватывают ворота и официальную вывеску сбоку от них. Над воротами красный флаг. На флаге не турецкая белая звезда и белый полумесяц, а золотая звезда и золотые серп и молот. Вряд ли ворота были автоматическими, скорее всего машину ждали. Практически не замедляясь, машина с господином Рефиком заезжает на территорию советского посольства.

Операция советской разведки по вывозу архива английской разведшколы и резидентуры на Кипре успешно завершена.

15—17 января 1943 год. г. Боровичи – г. Дно.

Младший лейтенант Андрей Апенькин ещё раз осмотрел свою группу стоявшую под крылом ЛИ-2. По сравнению с крайним выходом в окрестности Кропоткина группа сильно выросла. К тому героическому составу группы51 – снайперской паре и двум автоматчикам прибавился пулемётчик со вторым номером, сапёр, авианаводчик, артиллерист. Ещё в группе появился заместитель командира с кучей специальностей, исходя из личного дела старшины Сергея Есина выходило что тот может и за сапёра, и за связиста, и за авианаводчика отработать, хотя первая воинская специальность старшины – пулемётчик. Итого в группе теперь одиннадцать бойцов. При чём авианаводчик, артиллерист и заместитель в группе появились только три дня назад, хотя группа уже с 6-го января тренировалась в учебном лагере НКВД.

4 января, на следующий день после награждения в Кремле, Апенькин получил новое назначение и сразу же убыл в Боровический район, в деревню Волок, где в учебном лагере его ждала уже пополненная группа. Несколько сотен бойцов готовились к операции аналогичной той в которой уже принимал участие Апенькин. И его несколько раз командование лагеря привлекало в качестве инструктора в учебный процесс. Все группы готовились по единой программе, но 12 января полтора десятка групп отделили от остальных. Пополнили новыми специалистами, и учёба-тренировки серьёзно изменились. Все члены группы прослушали лекцию об основах авианаводки и прошли обучение применению БМ-13к52.

Группа ждёт команды на вылет.

Уже давно стемнело. И наконец бежит посыльный от дежурного по аэродрому. Команда на вылет. Группа резво загружается в самолёт. Пилоты запускают уже прогретые движки. Ещё пара минут перегазовок и взлёт. Час полёта в постоянном ожидании зенитного обстрела или атаки немецких ночных истребителей, но вроде бы прошли незамеченными. ЛИ-2 заходит на посадку, ориентируясь на зажжённые на земле костры. Лыжи касаются заснеженного поля. Четыреста метров пробега и самолёт замирает. От опушки леса к самолёту бегут фигурки людей в белом. Апенькин первым выбирается из самолёта. За ним в проёме люка маячит ствол пулемёта. Подбежавший к самолёту боец в белом полушубке произносит пароль. Апенькин – соответственно отзыв. Опознались. Парень в полушубке представляется. Заместитель командира партизанского отряда. Апенькин даёт команду на выгрузку. Группа с помощью подошедших партизан споро выгружает из самолёта имущество группы и 20 ящиков со снарядами М-1353. Имущество и снаряды сразу грузят на подъехавшие сани. Апенькин заинтересованно разглядывает партизан. Неправильные партизаны. Никаких тебе пальто и телогреек, обмоток и валенок. Все партизаны одеты в одинаковые белые полушубки и меховые унты, на головах ушанки из белого меха. Ничего удивительного в этом нет. Отряд, который встречал их группу был не самодеятельностью вчерашних колхозников и окруженцев, а спецотрядом НКВД.

Самолёт разгружен, общими усилиями развёрнут и уходит на взлёт. Сани в сопровождении партизан и диверсантов не задерживаясь уходят в лес. На опушке небольшую колонну встречает командир отряда. Приветствует Апенькина. Кивает на стоящие поодаль дюжину саней. На восьми санях уже смонтированы пусковые установки БМ-13 М-13к, остальные сани загружены дополнительным боекомплектом к ним. Всё это доставлено сюда другими рейсами транспортников. Командир отряда представляет Апенькину старшего сержанта. Под командой старшего сержанта двадцать бойцов, все они переходят под команду Апенькина. Выросшая до тридцати двух бойцов группа на двенадцати санях уходит в ночь. До рассвета группа пробирается лесными дорогами и тропами. На днёвку устраиваются в заросшем деревьями овраге. Маскировочная сеть хорошо укрывает диверсантов от взгляда с воздуха. Следующей ночью всё тот же лесной марш. Идёт лёгкий снежок, заметая следы небольшого каравана. К утру группа выходит к месту назначения. Развалины сгоревшей лесопилки километрах в семи на северо-запад от города Дно. Артиллерист выбирает позицию для двух реактивных установок. Установки переводятся из походного положения в боевое, заряжаются и маскируются. Апенькин выставляет охранение. Быстрый перекус. Потом постановка задач. У командира с собой карта. На ней обозначены цели. Штаб 16-й полевой армии Вермахта, узел связи штаба армии, полевой аэродром штаба и казармы армейского батальона фельджандармерии.

Младший лейтенант, конечно, не знал, что цели обозначены по результатам допроса, захваченного в плен Юговым офицера Абвера. По роду своей деятельности немец часто ездил по штабам частей и соединений группы армий «Север». И соответственно советское командование получило информацию о расположении штабов двух армий входящих в состав группы, всех штабов армейских корпусов, и большинства штабов дивизий. Эту информацию последние несколько дней усиленно проверяли и уточняли всеми возможными способами. Авиаразведка, партизаны, подпольщики, армейская разведка.

После постановки задачи три группы уходят каждая к своему объекту. Задача – обнаружить и уточнить расположение и координаты. Выбрать место для наблюдения. В течении четырёх дней наблюдать и ждать сигнала.

16 января 1943 год. г. Москва.

Народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия шёл по залитой ярким зимним солнцем Сенатской площади Кремля на доклад к Верховному Главнокомандующему с чувством глубокого удовлетворения. Удовлетворение было от осознания хорошо выполненной работы, а глубины этому удовлетворению добавляли личные мотивы.

Ещё молодым разведчиком, на нелегальной работе в оккупированном турками Баку, Лаврентий понял и осознал, что личные чувства и мотивы не допустимы в работе чекиста. Будучи по профессии и призванию технарём-строителем, Лаврентий с большим уважением относился к профессионалам в любом деле, к людям умеющим создавать и созидать. И наоборот, его всегда раздражали и даже бесили болтуны и прожектёры, скрывающие свою неспособность к работе или неспособность взять на себя ответственность за результаты этой работы, за громкими речами и обширными отчётами. Искусное владение ораторским искусством, Лаврентий за профессию не считал. Страна, совершившая чудо индустриализации, растила профессионалов, подавляющая часть граждан Страны Советов хотела и любила работать. Но, к сожалению, были ещё товарищи, которых Берия своими товарищами не признавал, проявившие себя в Революцию и во время Гражданской войны, но так и не смогшие от «до основанья мы разрушим» перейти к «мы наш, мы новый мир построим»54. Такие «товарищи» были готовы вечно махать шашкой и маузером, постоянно призывали раздуть пожар мировой революции, и были готовы в любой момент начать революционную войну со всем миром. Они считали, что Советский Союз и советский народ должны принести себя в жертву ради светлого будущего немцев, американцев, негров, китайцев, индусов, всего мира, в котором останется только память о тех, кто этот мир освободил. Останется ли? После изгнания из СССР своего идейного вождя, Льва Давидовича Троцкого, эти товарищи затаились. Но идей своих не оставили. Им шибко не нравилась политика Сталина на построение сильного Советского государства. Они не хотели понимать, что счастье народам невозможно принести на штыках, что каждый народ сам должен выбирать свою судьбу и сам должен за неё бороться или расслабившись получать удовольствие от имеющейся ситуации. Эти «товарищи» не один раз пытались изменить политику советского государства, повлиять на политику Сталина, постепенно скатываясь к всё более радикальным методам и способам борьбы. Осознавая, что внутри страны им не найти поддержки большинства граждан, они исколи помощи за рубежом. А буржуазные правительства с радостью были готовы оказать этим «товарищам» помощь. Как же можно было упустить такую возможность, разрушить ненавистную Советскую Россию руками самих русских.

Если ты хочешь разрушить свою страну руководствуясь Великой Идеей о Мировой Революции или Великой Идеей о Мировой Демократии, то сточки зрения страны и её народа ты не перестаёшь быть преступником, но ты становишься в их глазах Идейным Врагом и Циничным предателем.

В 37—38 годах удалось ликвидировать ядро троцкиского заговора. Но не всех троцкистов удалось выявить, а часть выявленных и раскаявшихся – была прощена.

НКВД, конечно, внимательно присматривал за такими раскаявшимися троцкистами, многие из них действительно прекратили антисоветскую деятельность и искренне пытались работать на благо страны. Но были и другие. Лаврентий Павлович о некоторых таких «других» знал точно, о некоторых догадывался, иногда чисто интуитивно, на уровне эмоций. Но опять «но». Но Советское государство – сильное государство. А сильное государство живёт по Закону, и этот Закон обязателен как для граждан государства, так и для самого государства. И это значит, что не имея веских, железных доказательств с этими «другими» ничего сделать было невозможно. Можно было только иметь это ввиду и ещё более внимательно наблюдать, собирать материалы и надеяться, что «скрытый враг» сделает ошибку и станет врагом явным и тогда с ним можно будет поступить по Закону. По нынешним временам – по Закону Военного Времени.

Итак, Лаврентий Павлович шёл на доклад к Сталину, удовлетворённый чёткой и результативной работой Первого и Второго управлений НКВД СССР55, и как простой человек радовался результатам этой работы.

В приёмной Сталина Поскрёбышев не стал морозить наркома ожиданием, сразу доложив Верховному о приходе Берии.

– Вас ждут. Заходите.

Через массивные двойные дубовые двери нарком прошёл в кабинет Верховного главнокомандующего. Сталин встал из-за стола и пошёл на встречу, здороваясь пожал руку Берии.

– С чем пришёл, товарищ Берия? – спросил Иосиф Виссарионович, кивая на пухлую папку в руках у наркома.

– Есть три новости, товарищ Сталин.

– И сколько из них хороших?

– Одна, товарищ Сталин.

– Дайте угадаю. НКВД опять хорошо сработало?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Вы, сегодня весьма лаконичны. Излагайте уж плохие.

– Вот, товарищ Сталин, краткий отчёт о результатах двух разработок, – Берия вынул из папки два верхних листа и передал Верховному, – А, здесь все основные материалы по ним, – и протянул уже папку.

Сталин на ходу читая, пошёл к рабочему столу.

– Присаживайтесь, товарищ Берия, в ногах правды нет.

Через пару минут Сталин поднял от листков глаза на Берию. Лаврентию Павловичу на миг показалось что глаза Вождя пожелтели, наливаясь яростью джолбарса56. Вождь многое мог простить, иногда он был мягок, слишком мягок по мнению Лаврентия Павловича, к провинившимся соратникам. Но единственное что он не прощал им никогда – это предательство.

– Расскажите своими словами, товарищ Берия.

– Абвер направил диверсионную группу в район расположения 9-й Отдельной Гвардейской танковой бригады Резерва ВГК. 10 января диверсанты попытались похитить командира бригады. В результате умелых действий охраны, нападение отбито, диверсионная группа частично уничтожена, частично взята в плен. Никто не ушёл. В результате реализации, полученной при допросе пленных информации, удалось захватить прибывшего на самолёте к нам в тыл офицера Абвергруппы группы армий «Север». На допросе абверовец показал, что должен был восстановить потерянную связь с агентурной группой противника в штабе Северо-Западного фронта. В результате оперативной проверки, выяснено: в группу немецких агентов входят – офицер оперативного отдела штаба фронта, адъютант командующего и один из связистов узла связи фронта. Все личности установлены. Исходя из обстоятельств дела, объёма и характера передаваемой группой агентов немцам информации, можно с высокой долей вероятности утверждать – командующий фронтом как минимум был в курсе работы своих подчинённых на немцев.

– Бозэпс ра?57 – не смог удержаться от возгласа Сталин, – Продолжайте.

– В результате действий наших заграничных сотрудников, был добыт и доставлен в Москву архив британской разведшколы и их резидентуры на Ближнем Востоке. Британцы уверены в гибели архива. Обстоятельства, сопровождающие добычу архива, исключают возможность дезинформации. В результате изучения добытых материалов, установлено несколько десятков английских агентов работающих на юге СССР и в Москве. Среди них есть агенты, работающие в Коминтерне и Внешторге. В частности, в окружении Микояна и Куусинена58. Проверка ещё продолжается, но уже и так можно с уверенностью говорить, что оба как минимум знают о шпионской деятельности своих подчинённых.

– Гёт59! Япяря60! – Сталин эмоционально продемонстрировал своё умение разговаривать на языке рабочих разных стран.

– Ме танахма вар,61 товери Стаалин62, – не отстал от него нарком внутренних дел.

Сталин встал из-за стола, взял уже набитую табаком трубку и начал её раскуривать. Сделал, успокаиваясь несколько неторопливых затяжек и произнёс: – Что Вы предлагаете делать дальше?

– По штабу Северо-Западного фронта, предлагаю следующее. Так как «Малая Искра»63 уже началась, а немцы рассчитывают на пассивное поведение СевЗапФронта, то не стоит их настораживать сменой командования фронта. Предлагаю отозвать Тимошенко в Москву на несколько дней на совещание или обучение. Начштаба Злобина64 положить в госпиталь по болезни или ранению. Назначить нового проверенного начальника оперативного отдела штаба, на которого и возложить временное фактическое командование фронтом. Сразу после этого взять под контроль работу выявленных агентов, с тем чтобы через них передавать немцам успокаивающую информацию. Что бы немцы могли спокойно отправлять войска под Ленинград. Однако следует учесть, что по крайней мере частично о «Большой Искре» они знают. Генерал-майор Брежнев уже прорабатывает другой вариант начала «Большой Искры». По Коминтерну и Внешторгу – пока мы, не арестовывая агентов будем снабжать их дезинформацией, будем брать их после начала «Большой Искры», так как англичане тоже интересуются этой темой и нельзя их вспугнуть. Так как под подозрение в измене Родине и шпионаже попали члены ГКО65 и Ставки ВГК, то требуется согласование ГКО на арест Тимошенко, Микояна и Куусенена66. В папке есть моё ходатайство в ГКО об аресте и его обоснование. В случае получения такого согласования аресты планирую произвести после начала «Большой Искры».

– Хорошо, мы рассмотрит Ваше ходатайство.

Сталин прошёлся по ковровой дорожке, пожёвывая мундштук трубки и вполголоса матерясь по-грузински.

– Задали Вы, товарищ Берия, задачку Верховному Главнокомандующему. Да, задачку. Что теперь с этим товарищу Сталину делать. Как товарищ Сталин советским людям объявит, что командующий фронтом – предатель, что член Политбюро партии и нарком – предатель, что заместитель председателя Президиума Верховного Совета – предатель? Что люди скажут? Что красноармейцы скажут? Как красноармейцы после этого смогут доверять своим командирам?

– Думаю, товарищ Сталин, люди поймут. А красноармейцы настоящего авторитетного командира никогда в предательстве не заподозрят.

– Спасибо, Лаврентий, что-то я разволновался. Действительно люди поймут. Ты главное всё тщательно проверь, всё задокументируй, чтобы ни у кого и капли сомнения не было. И сделай так что б эти наши сотрудники, что так лихо английские секреты добывают, там под подозрение не попали. Всё, давай сейчас съезди в Генштаб, обсуди с Василевским ситуацию с Северо-западным фронтом и «Большой Искрой». Вечером, к 22—00 жду вас обоих с докладом по этим вопросам.

16 января 1943 год. Турецкая Республика, г. Стамбул.

На вокзал Сиркеджи прибывал поезд из Рейха. Рейхсбанн расщедрился и сформировал состав из вагонов знаменитого «Восточного экспресса»67. Поезд привёз несколько сотен немецких офицеров-инструкторов-советников, которые должны были обучить турок эксплуатировать передаваемую в турецкую армию технику, воевать на ней, а если понадобится, то и командовать турецкими подразделениями и частями.

Техника, прибывшая из Рейха, уже перегружались на грузовых станциях, расположенных вдоль Босфора и Мраморного моря, на паромы для доставки на азиатский берег.

Начальник генерального штаба Турецкой республики маршал Мустафа Чакмак-паша68 воспользовался прибытием немецких специалистов как поводом для ещё одной встречи с послом Рейха фон Папеном69. К этой встрече присоединился заместитель военного атташе Третьего Рейха в Турции майор Шульце-Берндт, так же известный в узких кругах как руководитель КО «Турция»70.

Для торжественной встречи немецких офицеров в ресторане вокзала был накрыт по-восточному пышный фуршет. Начальник генштаба Турции и посол Рейха произнесли перед прибывшими и встречающими приличествующие моменту речи и оставили их наслаждаться восточным гостеприимством. Сами же, вмести с главным немецким разведчиком в Турции, удалились для приватного разговора в отдельный кабинет.

– Господин посол, хочу ещё раз выразить огромную благодарность всего народа Турецкой республики Третьему Рейху за оказываемую помощь в нашей борьбе с британскими колонизаторами. Мы очень ценим эту помощь, которую Рейх оказывает сам ведя тяжелейшую войну, – произнёс Чакмак-паша, отсалютовав бокалом с гранатовым соком. Далее маршал пожелал долгих лет Фюреру, успехов Вермахту, счастья немецкому народу и выразил надежду что трудности, с которыми Рейх столкнулся в России вскорости будут преодолены. Короче толкнул ещё одну речугу минут на десять, иногда дословно повторяя то, что говорил только, что в общем зале ресторана.

Фон Папен с невозмутимостью профессионального дипломата, спокойно выслушал цветастую речь маршала, и дождавшись окончания словоизлияний и славословий, произнёс: – Прозит, – и слегка пригубил бокал красного вина.

– Я уполномочен Фюрером выразить восхищение успехами турецкой армии в борьбе с английскими плутократами. Фюрер надеется, что с помощью Рейха Турецкая республика вернёт себе былое величие. Что в скором времени доблестные армии Рейха и Турецкой республики встретятся на берегах Суэцкого канала. Контроль, над которым принесёт процветание для обоих Империй, – официальным тоном произнёс Папен.

– Турецкая республика пока не стала Империей, – констатировал маршал.

– Вот об этом мы с Вами и хотели поговорить подробнее. Поставок вооружения из Рейха вполне хватит Вашей армии что бы в течении месяца или даже быстрее дойти до Суэца. Если после этого Турция будет готова вступить в войну с Советами, то Рейх и все его союзники (а их не мало) будут готовы признать возрождение Османской империи и на тех территориях которые Турция уже освободила от англичан и на тех землях где будет стоять турецкая армия на момент окончания войны, – Папену было интересно наблюдать за игрой эмоций на лице маршала по мере того, как он делал начальнику генштаба эпохальное предложение.

– Президент категорически против войны с Россией, мы же это уже обсуждали. И даже перспектива возрождения Империи его на это не сподвигнет.

– Империи не возникают по прихоти одного человека. Если народ того хочет, то Империи – быть. А Президент всего лишь слуга народа, если он не прислушивается к чаяньям народа, то он должен уйти и уступить место более достойному представителю народа. Мы сейчас видим в Турции необычайный подъём патриотизма. Народ хочет взять реванш за проигрыш в прошлой Великой Войне. Турецкий народ хочет покарать плутократов разрушивших многовековое государство Османов. И я, мы, уверены, что у турков, как и у германцев достаточно силы, мужества и духа для того, чтобы пройдя через горечь поражения вернуть себе былое величие. И победы турецкого оружия над англичанами об этом свидетельствуют.

– Вполне с Вами согласен, господин посол, но президент не уйдёт.

– Уважаемый Чакмак-паша, оставим пока президента, поговорим о Вас, Фюреру бы хотелось знать Ваше мнение по поводу нашего предложения.

– Я уже вам на прошлой встрече говорил. Я готов действовать что бы возродить Империю. Но для войны с Советами мы сейчас не готовы. После окончания войны в Египте, нам надо будет как минимум два-три месяца для переброски войск и по крайней мере в два-три раза большая помощь в военной технике по сравнению с той, что Рейх уже поставил.

Не принимавший пока участия в разговоре майор Шульце-Берндт, воспользовавшись тем, что маршал смотрел на Папена, ухмыльнулся. Поставки военной техники из Рейха, весьма условно можно было назвать таковыми. Только около десяти процентов бронетехники и двадцати процентов авиатехники были собственно немецкими, остальное же – трофеи и конфискат со складов-арсеналов союзников Рейха и побеждённых стран. Артиллерия же кроме поставленных в Турцию и снимаемых с вооружения Вермахта 3.7 cm Pak 35/3671, стрелковое вооружение и транспортные машины были практически полностью не немецкими. Но для Турции и этого было вполне достаточно. Английские колониальные части противостоявшие Турции в Сирии, Трансиордании и Палестине пока иногда имели сравнимое или даже худшее вооружение.

– Но президент Инёню72, – продолжил маршал, но его прервал Папен.

– О президенте Вы сможете поговорить с господином Шульце-Берндтом, – посол кивком головы указал на майора, – А, Фюреру бы хотелось бы услышать Ваш ответ на вопрос: Вы готовы стать первым халифом и султаном73 новой возрождённой Османской империи?

Маршал на миг смутился. Он был одним из немногих посвящённых знавших истинную судьбу покойного Сараджоглу74. Но Чакмак-паша быстро взял себя в руки и понимая, что может получить всё и всё и потерять, всё же ответил: – Да, я согласен.

– В таком случае, я могу только ещё раз пожелать успехов турецкой армии. И думаю, что сразу после того, как Вы встретитесь с войсками Роммеля на Суэце, можно будет начать подготовку к провозглашению Османской империи. На этом позвольте мне откланяться. Необходимо доложить Фюреру о сегодняшней встрече. Все остальные вопросы Вы сможете обсудить с майором Шульце-Берндтом. У него есть все необходимые полномочия и возможности для решения этих вопросов.

Посол покинул ресторан вокзала Сиркеджи, а начальник генерального штаба Турецкой республики и будущий халиф и султан Османской империи остался обсуждать с резидентом разведки Третьего Рейха в Турецкой Республике свержение и убийство последнего президента той же республики.

16 января 1943 год. САСШ, г. Вашингтон.

Четверо одетых в строгие деловые костюмы мужчин в след за хозяином дома перешли после сытного обеда в уютную гостиную, отделанную красными шёлковыми обоями. В беломраморном камине тихо и уютно потрескивали только что разожжённые слугой дрова. От зимней хмари за окном гостиную отделяли тяжёлые золотистые портьеры. Роскошные кресла с обивкой в цвета комнаты расставлены на мягком глушащем звуки персидском ковре. По центру ковра стоят два небольших столика. Один с бутылкой дорогого бурбона и ноузингами75. На втором – шикарный хьюмидор76 с необходимыми курительными принадлежностями.

Мужчины дождались пока из гостиной выйдет и прикроет за собой дверь слуга, в обязанности которого входило помогать хозяину дома справляться с креслом-каталкой, и по кивку хозяина стали рассаживаться в кресла.

– Угощайтесь господа, – хозяин указал рукой на столики.

Вторая половина дня субботы. Выходной день. Данная встреча была насквозь неофициальной. Дружеский обед, устроенный руководителем для своих ближайших помощников и единомышленников.

Дождавшись, когда присутствующие наполнят бокалы или раскурят сигары, хозяин легонько кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Итак, господа, последнее время что-то очень много интересного произошло в мире. Мне хотелось бы услышать ваше личное мнение и ваши оценки по этому поводу. Давайте начнём с Генри.

– Да, господин президент, – с кресла поднялся немолодой уже семидесятипятилетний сухопарый мужчина, военный министр77 САСШ Генри Стимсон78.

– Можно сидя, Генри, – махнул рукой хозяин.

– Спасибо, господин президент, но мне удобнее стоя, да и доктор советует побольше двигаться, – Стимсон с удовольствием втянул носом аромат незажжённой сигары и продолжил.

– Неожиданные успехи русских на Кавказе, нижнем течении Дона и в Крыму, можно считать настоящей катастрофой для Вермахта. Немцам просто нечем заткнуть гигантскую дыру на фронте. Немцы ещё недавно были на Волге и Северном Кавказе, а сейчас войска русских вышли на берег Днепра в нижнем его течении и занимают позиции от Херсона до Днепропетровска и далее на север почти до Харькова. На всём этом участке фронта у немцев нет практически ничего что могло бы остановить наступление русских. Единственное что удерживает большевиков от продолжения решительного наступления – это тылы. Если они смогут в течении двух недель подтянуть тыловые службы и наладить снабжение передовых частей, то вполне возможно ожидать очередного успешного наступления с выходом как минимум на линию Одесса – Киев. Хотя, вполне возможно они смогут до наступления весны отбить у немцев и всю южную Украину. Здесь всё зависит от русских, немцы помешать им не смогут. Некоторое неудобство русским доставляют окружённые на Северном Кавказе немецкие части. Сталин вынужден там держать существенный контингент для добивания окружённых.

– Извини, Генри. Вы позволите, господин президент? – спросил семидесятилетний упитанный мужчина с лицом милого доброго дедушки. И дождавшись кивка хозяина, Уильям Донован79 прокомментировал слова коллеги по администрации.

– Сталин никого там не добивает. Русские уничтожили все запасы топлива у окружённых частей Вермахта, лишили их авиации. И теперь с воздуха и диверсионными действиями уничтожают склады с продовольствием. У окружённых практически не осталось работоспособного транспорта и боеспособной бронетехники. Немцы сосредотачиваются в более-менее крупных населённых пунктах, и не способны к какому-либо манёвру. Из Рейха они никакой поддержки не получают. В гарнизонах начинается голод. Русские войска не штурмуют эти гарнизоны, а только блокируют их. Есть информация о том, что немцам сбрасывают листовки с графиком приёма пленных. Мол, вас слишком много и наши снабженцы не успевают подвезти продовольствие в лагеря для военнопленных, поэтому назначается квота для сдачи в плен – не более тридцать тысяч человек в сутки.

– И что немцы?

– Опять же по слухам, в плен отправляют в виде поощрения, или кидают жребий. Но вернёмся к фронту. Гитлер пытается заткнуть дыру французскими и всякими бельгийско-голландскими дивизиями. Эти дивизии уже отправлены на русский фронт, но большая часть всё ещё в пути. Русские партизаны на оккупированных территориях объявили настоящую железнодорожную войну. Русские называют её «рельсовой войной». Диверсанты просто подрывают гранатами рельсы. Ни чего серьёзного. Ремонт пути занимает час-другой. Но таких подрывов – тысячи. В результате некоторые эшелоны могут сто миль проходить за неделю. Да и толку от этих французов-голландцев на фронте будет мало. Это, по сути, лёгкая пехота. Почти без артиллерии и совсем без бронетехники с крайне малым количеством автотранспорта. Стрелковое вооружение не всегда обеспечивается необходимым боекомплектом, – закончил комментарий Донован.

– Генри, а что на других участках русского фронта? – спросил хозяин военного министра.

– Русские давят на Вермахт на всём протяжении фронта, не переходя, однако в решительное наступление, но и не давая Гитлеру хоть что-то снять с фронта для переброски на юг. Исключение – бои под Ленинградом. Красные очередной раз пытаются прорвать блокаду города. Но там тайга, метровые сугробы снега, болота и дикий холод. Не те условия для успешного наступления, хотя у немцев там практически нет танков. Вот такая обстановка на русском фронте. Моё мнение – следует ждать удара русских на юге. После этого, чтобы избежать серии ударов на окружение соединений Вермахта в центре и на севере фронта, Гитлеру придётся отводить свои войска к старой русской границе. Всё это возможно произойдёт до конца весны. За летнюю компанию русские вполне способны выйти к границам собственно Рейха, а к концу года и оккупировать всю Германию. Как-то так, господин президент.

– Ближний Восток и Северная Африка? Прокомментируешь?

– На Ближнем Востоке, в связи с англо-турецкой войной и нашим решением о нейтралитете мы выводим войска в Тихоокеанский регион в Австралию и Новую Зеландию. Англичане в Палестине и Трансиордании похоже играют с турками в поддавки и отходят в Египет. Из Ирана и Ирака они выходить не собираются, но ударить по туркам оттуда не могут. Там все силы у них уходят на попытки подавить беспорядки в Индии и отражение японского наступления там же. А у турков сил нет наступать по двум направлениям. На египетском направлении англичане отошли к Синаю и видимо там собираются остановить турок. И на это у них есть шанс. Но есть сведения что Гитлер поставил Инёню большую партию вооружения, предназначавшуюся для тех самых франко-бельгийских дивизий. Ну как большую, большую для Турции. Так что турки теперь смогут разок-другой серьёзно пободаться с англичанами. И не факт, что бриты смогут отбиться. В Марокко у нас проблемы. Трусишка Айк80 слишком резво вывел боевые части из Алжира. Тыловые же службы замешкались и были интернированы разбушевавшимся Дарланом. В результате французам достались почти все продовольственные склады, запасы тылового имущества, арсеналы с боеприпасами и почти весь тыловой транспорт десанта. Немцы с итальянцами опираясь на захваченный Гибралтар, организовали подводными лодками и авиацией блокаду марокканского побережья и теперь транспорты снабжения не могут пробиться к нашим парням. А англичане почему-то тянут и не хотят задействовать флот Метрополии в прорыве этой блокады. Продуктов у десанта на три недели, максимум на месяц. Айк, конечно, пытается что-то добыть на месте, но там весьма бедные места, аборигенам самим практически нечего есть. Но не это самое печальное. У техники всего одна заправка и по два боекомплекта и практически нет ремонтных мощностей. И если Кюхлер переправляющийся со своими войсками в Испанское Марокко объединится с Дарланом, то нашим парням в Марокко долго не продержаться. Надо будет или сдаваться или отступать на юг. Но это ещё хуже. Две тысячи миль до Либерии через пустыню вряд ли кто сможет пройти в нынешних условиях. И исправить ситуацию не получится если англичане не начнут активно применять свой флот.

– А, наш флот?

– Мы уже начали собирать эскадру и новые конвои, но они в Марокко смогут прибыть не ранее чем через две недели.

– Понятно. Билл, ты что можешь добавить? – обратился президент к главному разведчику страны.

– По всей видимости, англичане испугались того, что русские могут слишком быстро выиграть войну с немцами. Им это сильно не нравится, и они решили сыграть с Гитлером в поддавки, с тем, что б у последнего было бы больше ресурсов для борьбы со Сталиным. Отсюда и их странное поведение в Северной Африке и провалившаяся провокация со свержением президента в Турции. Думаю, в ближайшее время они вообще перестанут сопротивляться Рейху, ну разве что Суэцкий канал попытаются удержать. Нам тоже не выгодно окончание войны в Европе в этом году. Но нам для предотвращения развития событий по такому сценарии ничего делать не надо. Англичане всё сами сделают. Сделают и измажутся в дерьме. А, мы постоим в сторонке. Правда парней в Марокко жаль. Им не продержаться до прихода нашей помощи и не факт, что такая помощь не обернётся ещё большими потерями флота и транспортов конвоя. Но в этом тоже будут виноваты англичане. Известные Вам, аналитики рассматривая ситуацию, когда Черчилль начал свою новую партию, не посоветовавшись с нами, предложили предпринять ответные действия.

– Что ещё за аналитики? – спросил самый молодой из присутствующих и более всех походящий на чопорного английского джентльмена мужчина.

– Аналитики – те, что надо аналитики. Весьма уважаемые люди. Я тебе про них как-нибудь позже расскажу Генри, – ответил президент своему заместителю Уоллесу81, – продолжай, Билл.

– Так вот. Мы активизировали нашу деятельность в Южной Африке и Индии. Англичане хотят поживиться за счёт истощённых в войне Германии и России. Но мы не для их пользы влезали в этот проект. Мы вышли на контакт с антибританскими силами в ЮАС и Индии и отправили туда специалистов и инструкторов под видом бойцов ИРА82. В интересах этих сил в Мозамбике и Индии разгрузилось несколько транспортов с вооружением и боеприпасами. По мере необходимости поставки будут продолжаться, под видом перехваченных немцами или японцами наших судов. В течении месяца-двух в ЮАС и в Индии должна завариться такая каша, которую Британии придётся несколько лет переваривать, а не заниматься делёжкой русско-немецкого наследства.

– Ты, Билл, думаешь у Черчилля получится оттянуть поражение Рейха в Европе? – обратился к Доновану, молчавший до сих пор симпатичный старикан с кустистыми бровями.

– Я думаю это будет понятно к концу весны – началу лета, Корд83, – ответил разведчик госсекретарю.

– И что будет делать Черчилль, если всё же не удастся притормозить дядюшку Джо?

– Черчилль вряд ли сможет что-то ещё предпринять, а вот у Англии есть устраивающий нас вариант действий. Если русские разгонятся и рванут в Европу, то в Англии вполне могут найтись люди готовые более решительно помочь Гитлеру.

– О чём это, ты Билл? – спросил президент Донована.

– Новое правительство Англии вполне сможет заключить мир с Рейхом, и Гитлер, получив ресурсы Острова вполне сможет на какое-то время притормозить большевиков.

– Но не идиоты же там в Англии сидят?

– Идиотов везде хватает, сэр. Тут ведь дело в чём. Черчилль, если Сталин будет дальше так переть, окажется в заднице. Его планы летят к псу под хвост. Он уйдёт сам или ему помогут. Но что дальше? Либо расслабиться и смотреть как дядюшка Джо забирает себе всю Европу или помогать Гитлеру. Решительных людей, настроенных на помощь Советам в Англии немного, а вот отмороженные парни готовые помогать Рейху найдутся. Более того, и Гитлер, попав в дерьмовую ситуацию будет усиленно тянуть Англию себе в союзники. Так что нам остаётся только постоять в сторонке и промолчать, ну может немножечко помочь этим решительным английским парням сковырнуть Черчилля. После этого война в Европе гарантировано затянется ещё года на два-три, что нам и надо. А в дополнение – бонус. Англия будет на стороне проигравших и ничто нам не помешает забрать всё её наследство.

– Но ведь, Европа тогда достанется Сталину.

– Русские за эти два-три года выдохнутся и будут уже не те. Им надо будет восстанавливать порушенное наводить порядок на новых территориях. Им будут нужны средства, и мы им их дадим на своих условиях. И Сталин не очень-то сможет нам противиться. И не забывайте – у дядюшки Джо будет разнесённая в хлам Европа, а у нас весь остальной мир.

– А, я теперь понял почему мы не отправляем наших парней с Ближнего Востока на Гаудаканал84, а везём в Австралию, – пробормотал вице-президент.

– Ага, Генри, – ответил Донован, – Канада у нас под боком, и мы её без проблем поимеем. А вот в Австралии и Новой Зеландии надо место застолбить поосновательней на случай, если англичане к немцам перекинутся.

– Вот кстати, господа, про Канаду. Думаю, стоит обсудить в какой форме мы её будем иметь, – молвил госсекретарь, оглядел всех присутствующих и продолжил, – Мне представляется что имеются четыре варианта.

– Аж, четыре? – хмыкнул военный министр.

– Да. В случае если Англия заключит союз с Рейхом, возможны на мой взгляд четыре варианта развития событий в Канаде. Первый. Канада объявляет о своей полной независимости от Британии, и соответственно становится нашим полноправным союзником. Второй и третий. Квебек заявляет о независимости, а остальная Канада остаётся верной Британии. Или что менее вероятно наоборот. Квебек заявляет о верности короне, а остальная Канада заявляет о независимости. В этом случае нам надо будет брать под полный контроль ту часть Канады что не захочет отмежеваться от Англии. И четвёртый вариант. Вся Канада поддерживает союз с Рейхом. Тогда придётся оккупировать всю Канаду.

– Бил, – обратился президент к Доновану, – проработай пожалуйста эти варианты. Необходимо понимать какой из них наиболее вероятен. На мой взгляд для нас предпочтительней пятый вариант. Независимая и союзная нам Канада, разделённая на две части – Квебек и собственно Канада. Необходимо там найти людей и силы, которые смогут такой вариант осуществить. И надо будет им подкинуть деньжат на это. А после войны мы подумаем какую часть можно будет и присоединить. А, вот ты Генри, поработай на всякий случай наши действия на случай необходимости оккупации всей Канады или какой-то её части. И, да, ещё не надо забывать про британские колонии в Карибском море, Латинской Америке и на островах Атлантического океана. Благо на большинстве из них уже и так есть наше присутствие. Гарнизоны там как я понимаю у англичан минимальны. Так что мы должны быть готовы, сразу, как только Англия соберётся сменить сторону, взять под контроль все эти территории, особенно те с которых можно дотянуться бомбардировщиками до нас. Понятно, Бил? Генри?

– Да, господин президент.

– Так точно, сэр.

– По японским делам, что-нибудь добавишь? – президент посмотрел на военного министра.

– По конкретике, лучше бы моряков пригласить, сэр. Они лучше разбираются в теме. А в целом всё идёт по нашему плану. Высадиться в Австралии мы джапам не дадим. Тем более что мы открыли им путь в Индию. Япония усиленно прибирает к рукам оставшиеся бесхозными европейские колонии. Распыляя тем самым свои силы. Ведь что бы защитить остров, даже небольшой, надо гораздо больше сил чем для обороны такой же территории в глубине материка. Так как на этом острове нужно строить круговую оборону. Через годик распыление сил джапов достигнет максимума, а ощутимого прироста поставок ресурсов в метрополию у них ещё не будет. К тому времени будут введены в строй наши новые корабли. Уже сейчас мы их строим в разы больше и быстрее чем Япония. Вот тогда мы и вмажем, собственно, по Японии.

– Не будем пока торопиться в этом направлении. Флот надо строить. Австралию и Новую Зеландию – защищать. Но в другие решительные битвы не влезаем, – произнёс президент, оглядел присутствующих, и увидев в глазах некоторых вопрос, продолжил, – Я полагаю, стоит подгадать решительный натиск на Японию, на момент сразу после окончания войны в Европе. Сталин в обмен на ленд-лиз, взял на себя обязательство помочь нам добить Японию. Будет большим грехом этим не попользоваться. Мы и своих парней сбережём и флот целее будет, а он нам ещё понадобится. Сколько дальних земель после войны придётся брать под контроль. Ну и Советы лишние ресурсы потратят, что тоже нам на руку. И ещё, Корд, судя по всему конференция в Касабланке отменяется по понятным обстоятельствам. Поэтому, давай начни консультации на счёт нового места для встречи. При чём в приоритете встреча со Сталиным. Я даже соглашусь на поездку в Россию ради этого. Имеет смысл даже поделиться нашими сомнениями относительно британской верности союзному долгу с дядюшкой Джо. А Черчиллю пока ничего конкретного про новую встречу сообщать не надо. Так, вроде бы мы хотим и планируем, но, когда и где – пока не решили, ведём консультации. И если к тому времени, когда состоится встреча со Сталиным, Англия ещё не переметнётся на другую сторону, то только тогда Черчилля и пригласим. Надеюсь, теперь всем понятна наша стратегия, господа?

– Так точно! Сэр! Всем понятно, сэр! – шутливо провозгласил Донован и добавил – За это стоит выпить, господин президент.

16 января 1943 год. г. Боровичи.

Дни подготовки операции проносятся как курьерский поезд. Насыщены делами выше крыши. Не устаю удивляться работоспособности, изобретательности и ответственности предков. Выдал на-гора я как-то в разговоре с Морозовым идею об автоматических радиостанциях. Зампотех послушал покивал головой и через несколько дней доложил об исполнении.

Он мобилизовал всех наличных в Боровичах часовщиков, отыскал нескольких часовых дел мастеров среди личного состава, и те за несколько дней представили командованию весьма занятный агрегат. Пятьдесят агрегатов. Нечто среднее между будильником, музыкальной шкатулкой и ко всему ещё и совмещённое со взрывателем. Если совместить эту штуку с «Северком»85, то радиостанция сможет самостоятельно без участия радиста в определённое время выходить в эфир и предавать некую хрень очень похожую на зашифрованное сообщение. Через определённое время радиостанция самоуничтожается прилагающимся к ней зарядом установленном на неизвлекаемость.

Передавать в эфир хрень, а потом взрывать свои собственные радиостанции – по нынешним временам – как минимум тянет на вредительство. Это если развлекаться этим у себя в тылу. А если в тылу у противника?

Прошедшей ночью, крайние диверсионные группы, предусмотренные планом операции, заброшены к немцам в тыл и без раскачки начали работу, то бишь отстрел вражьих грузовиков. У большинства из этих групп нет задачи что-либо передавать по радиосвязи. И что бы Абверфунк86, фельджандармы и всяки-разны полицаи не скучали, а занимались увлекательным и бесполезным делом, сегодня ночью эскадрилья У-2 засеет тылы 16-й армии вермахта пятью десятками автоматических радиостанций. Радиостанции будут выходить в эфир по индивидуальному графику, раз в несколько часов, в течении недели, после чего самоликвидируются. Если немцы их найдут раньше – не завидую нашедшим. Вот немецким тыловикам и занятие – побегать по лесам за обнаглевшим радистом, выходящим в эфир из одного места. На подходах к некоторым радиостанциям, вполне возможно, отметятся наши диверсы. Ведь зачем бегать искать немецкие автомобили, когда наверняка знаешь, что они сами к тебе приедут. Всего-то и надо выбрать позицию в километре от дороги и в нужный момент пальнут из ПТРа по движку машины, после этого мотор не лечится. Снайпера в наших группах знатные. На зачётных стрельбах все смогли с километра, как минимум второй пулей попасть в двигатель движущейся машины. В общем дней через пять к началу операции «Большая Искра» у 16-й армии фрицев начнётся хронический дефицит транспорта.

Кроме того, в три ночных легкобомбардировочных полка, которые должны будут тоже сыграть существенную роль в операции, прибыли новые машины и новые боеприпасы. Новые самолёты – всё те же трудяги У-2 и Р-587, но доработанные с более мощным двигателем и возросшей до 500 килограмм бомбовой нагрузкой. Новые боеприпасы – 250-ти и 500- килограммовые экспериментальные ОДАБ88, свои «фантазии» о которых я пару недель назад в Генштабе Василевскому излагал. И вот поди ж ты, привезли уже на войсковые испытания 500 штук этих ОДАБов. У-2 с такой ОДАБ-500 уже на лёгкий бомбер и не тянет. Вставлять фрицам будет как вполне себе серьёзный Пе-2. Премьера назначена на ночь с 20-го на 21-е января – день начала «Большой Искры». А пока летуны с МГМами89 этих бомб на полигоне тренируются.

После утреннего совещания в штабе еду в расположение сапёрного батальона, приданного бригаде. Предстоит финальный инструктаж. Сегодняшней ночью сапёры уходят к Ильменю. У них просто выглядящая на бумаге, но в реальности охрененно сложная задача. Оборудовать места съезда техники на лёд, провести инженерную разведку озера, разметить предполагаемые пути движения техники бригады к вражескому берегу. Для разметки придумали хитрую систему. Километровые гирлянды из электродетонаторов с небольшими стеклянными баночками, наполненными чёрной краской. В начале каждой такой гирлянды будет сидеть парный пост сапёров, задача которых подорвать гирлянду при подходе к посту колонн бригады. В результате на белой поверхности ночного озера через каждые тридцать-сорок метров будут появляться хорошо заметные чёрные пятна.

Сегодня же ночью к устью реки Шелонь уйдёт разведвзвод, в составе которого тоже будут сапёры. Задача разведчиков помимо выявления позиций немцев на островах в устье реки – также оценить возможность движения техники по реке и найти места возможного выхода со льда на берег. Для передвижения разведчикам передали трое трофейных немецких аэросаней «Макс Хеншель» и три отечественных, в вермахтовской раскраске НКЛ-16, с которых немцы, собственно, и слизали свой «Хеншель»90.

После общения с сапёрами и разведчиками возвращаюсь в штаб. У меня, собственно, к операции всё готово. Ну, почти. Все службы и подразделения подготовку к операции отрабатывают на «отлично», графиков подготовки не срывают. Открытым остаётся только вопрос взаимодействия с Северо-Западным фронтом. То есть взаимодействие есть. Но в штабе фронта пока знают старый план начала операции, и «левый» маршрут рейда – устье р. Веронда – Луга – Нарва. По Веронде кстати тоже отправляется ДРГ с задачей аккуратненько пошуметь там и привлечь к себе внимание. ЦШПД91 уже передал приказ партизанам и подпольщикам в Луге и Нарве активизировать диверсионную деятельность. В общем надеюсь, что получится запудрит немцам мозги.

Сижу жду звонка из Москвы, когда они решат там вопрос со сменой командования фронта, и можно будет лететь в Березай заниматься уже реальным согласованием действий.

В комнату вбегает Корнеев. Сука! Не Корнеев – сука, а новость сучья. На хрена мне сейчас это? Виктория Петровна приехала! Она же сейчас с детьми в Алма-Ате, в эвакуации должна быть. Что ей там не сидится, на генеральском пайке? Приехала и сразу начала не меня искать, а начальника медслужбы. И сразу с Татьяной сцепилась, начала на начмеда наезжать. Как её вообще в город пропустили? В Боровичи сейчас просто так не проехать, только по делу. Ага, медикаменты типа привезла. Из Казахстана! Она же медик по образованию. Но чую не просто повидаться с мужем захотела. Кто-то решил мне на нерв подавить.

Задачка. Это ведь Лёнина жена. Что мне-то с ней делать? У меня к ней никаких чувств. Ни сейчас, ни потом – в будущем. Серая мышка. Про которую народ-то узнал только лет через десять после смерти Брежнева. Ни чего плохого про неё вспомнить не могу. Но мне-то она зачем? Не моя это женщина! Хотел все семейные разборки на после войны оставить, а оно вон как вышло. Придётся сейчас всё разруливать. Ой, не время, ой, не вовремя.

Решил никуда не идти. Работаю со штабными над документами. Где-то через час шум на улице. Женский голос срываясь на истерику орёт на часового. Входит дежурный по штабу. Докладывает. Генеральша прибыла! Выхожу встречать. Виктория Петровна в белом полушубке с погонами младшего лейтенанта медицинской службы прожигает гневным взглядом часового у крыльца штаба.

– Вика, привет!

– Кобель! Глаза твои бесстыжие! Не нагулялся ещё, потаскун?

– И я рад тебя видеть, Вика! Но давай семейные нежности проявлять не у всех на виду, – хотел отправить «жену» обождать меня в моём домике, но вспомнил что там вещи Татьяны. Блин! Поздно! Она там уже побывала! Трясёт передо мной Татьяниной форменной юбкой. Стыдоба.

– Это где же это не на виду? В том борделе что ты здесь себе устроил?

Пипец. Попытался её приобнять, чтобы увести в сторонку. Получил юбкой по фейсу. Больно. Под юбкой оказывается скрывалась ещё и Татьянина портупея. Пряжка с оттяжкой в лоб прилетела. В глазах – звёздочки, потом всё помутнело. В обморок не падаю. Провожу рукой по глазам – рука в крови. Лоб рассажен качественно. Часовой сдёргивает с плеча ППС и передёргивает затвор. Как никак покушение на комбрига. Из штаба выскакивает Корнеев и отбирает у плачущей Вики юбку и ремень. Часовой, поняв, что угроза командиру миновала, достаёт из кармана перевязочный пакет и начинает бинтовать мне голову. Приплыли. Хотя может оно и к лучшему. Пять минут позора – и все семейные разборки можно будет отложить на неопределённое время.

Тихонечко постанывая, начинаю заваливаться на перевязывающего меня бойца. Меня подхватывают под руки и тащат в штаб. Корнеев, в это время приобняв уводит плачущую Викторию в свои застенки. В штабе освобождаюсь от опекунов.

– Всё-всё. Нормально всё с вашим командиром. Отпустите меня.

Прошу адьютанта принести крепкого чая. Он стервец в него ещё и коньячка плеснул. Сижу пью чай в компании с Артуром. Тот тактично молчит. Прибегает взволнованная Татьяна. Остановившись в дверях, тоже молчит.

Допиваю чай, выдыхаю.

– Ну, что замерли? Никогда семейных сцен не видели? Служба не ждёт. Всё, по местам. Давайте дуйте работать. И пошлите кого-нибудь за Корнеевым.

НШ и начмед уходят. Через пару минут появляется особист.

– Всё путём, командир. Я в неё стакан коньяка влил и у себя в кабинете на диван спать уложил. Что дальше-то делать будем?

– Надеюсь ты ей покушение на меня шить не будешь?

– Обижаешь, командир. Что ж я зверь какой по-твоему? У меня в этом месяце план по диверсантам уже выполнен, – скалится злобный опричник.

– Ладно-ладно. Когда проспится, ты ей растолкуй на какую статью она себе наистерила и расспроси кто её надоумил сюда припереться. Как вообще она узнала в Алма-Ате, что я здесь в Боровичах.

– Уже капаем. И Цанаве уже доложил. Найдём суку.

– Что у неё с документами?

– Офицер мед. управления САВО92, сопровождает груз медикаментов в госпитали Боровичей.

– То есть она не к нам ехала?

– Да. Мы же из Москвы снабжаемся. Но про тебя она сразу знала.

– Вот и разберись, кто это там в Казахстане такой чуткий и информированный. Как закончишь с ней общаться, посади на поезд и отправь обратно. Мне сообщи, когда поезд будет уходить. Подъеду, попробую поговорить-извиниться.

– Ну, обратно-то сразу вряд ли получится. Скорее всего с ней в Москве захотят пообщаться.

– Ты там по своей линии уточни, что я к ней претензий не имею, а то найдётся какой умник бдительный…

– Не сгущай, командир. У нас ещё не дошли до того, чтобы за семейные разборки сажать. Тут другое – если её в тёмную использовали, то и претензий никаких. А вот если она в теме с теми чуткими казахскими товарищами – то это другой вопрос, ты уж извини.

На том и расстались. Конец дня – псу под хвост. Плюнул на всё и пошёл к Татьяне в медпункт. Но её там не застал. Уехала в госпиталь в Боровичи присутствовать на ГВК93 – отбирать последнее пополнение в бригаду из выздоравливающих.