Кино кончилось. Дублей не будет Колычев Владимир
– Серб, говоришь? – Вильям нахмурился и покачал головой. – Да, он реально представляет воровскую власть. За ним серьезные люди стоят. Если тебя закроют, то твоя жизнь, Степан Георгиевич, превратится в самый настоящий кошмар.
– Что ты предлагаешь?
– Платить.
– Но ты же в авторитете, мог бы поговорить с ворами.
– Тогда ты будешь платить мне.
– Но мы же с тобой и так сотрудничаем.
– Это не то. – Вильям покачал головой. – Ты платишь мне или ворам. Одно из двух. Если мне, то я подписываюсь за тебя, в противном случае живу спокойно. Пойми, Серб – это слишком серьезно. Если ты не будешь мне платить, он меня просто не поймет. Ты для него лох, которого надо доить. Если я буду снимать с тебя бабки, он поймет и не осудит. А если нет?..
– Ты можешь сказать ему, что снимаешь с меня. – Любашин замялся.
– Значит, платить не хочешь. – Вильям вперил в него насмешливый, гнетущий взгляд.
– Сколько ты хочешь?
– Три миллиона в месяц.
– Мы собираемся произвести капитальный ремонт сто сорок пятой школы… – начал Георгий Степанович.
– Три миллиона в месяц, – отрезал Вильям. – И подряд на школу.
– Ты хитрый!
– И наглый.
– Так дела не делаются! – Любашин резко поднялся со своего места.
– Я замолвлю за тебя слово. – Вильям криво усмехнулся. – Но гарантий никаких дать не могу. Если будешь платить, подпишусь по полной, если нет, просто поговорю.
– Я подумаю.
– Ну, давай.
Любашин и без того уходил, но Вильям все же подал знак, будто отпускал его.
– Сказать честно?
Это не просто вопрос, а прелюдия к плевку. В лицо. Именно так и начал разговор Самуилов, режиссер, который в свое время открыл Максима.
– В тебе потерялся мент, Макс. Я же помню твой цепкий взгляд. Глянешь, и мороз по коже. Тогда все было натурально, а сейчас что-то изменилось. Да, теперь ты играешь лучше, чем раньше. Прогресс налицо. Только вот острота куда-то делась. А без нее харизма не та, нечем зрителя цеплять.
– Вы думаете?
– А ты сам как считаешь? Почему тебя не снимают, Макс? – Самуилов не злорадствовал, напротив, искренне сочувствовал неудачнику.
– И что мне теперь делать? – выдавил из себя Максим.
Он чувствовал себя преступником, которого давно должны были осудить на долгий срок, но вынесли приговор только сейчас.
– Не знаю. Мне некогда. – Самуилов похлопал его по плечу и поспешил к съемочной площадке.
– Зайти на недельке? – с сарказмом спросил Максим.
Режиссер остановился, повернулся к нему, улыбнулся, призвал на помощь все свое терпение и человеколюбие, потом ответил:
– Давай лучше через годик. У нас в планах новый сериал.
Логика появления этих денег проста как дважды два. На прошлой неделе в больницу с черепно-мозговой травмой попал заместитель главы городской администрации, а сегодня Серб выкатил на кон кругленькую сумму. Не захотел Любашин делиться с ворами, вот и угодил под раздачу. Судя по всему, после удара по голове разум чиновника прояснился, поэтому сегодня Серб в игре.
Ему, как и Вильяму, пришел туз. Но не к десяти, а к одиннадцати очкам. Перебор.
Основной банк сорвал не Вильям, но и ему кое-что перепало. Деньги есть, можно играть. А Серб на мели, в тяжких раздумьях. Сидит за стойкой и нервно курит, закрыв сигарету пальцами. Вильям просто не мог обойти его стороной.
– Как там Георгий Степанович поживает? – не особо скрывая насмешку, спросил он.
Серб люто зыркнул на него, но Вильям выдержал этот взгляд. Он и сам в свое время срок мотал, знал понятия. А если вдруг Серб за нож схватится, так Вильям уложит его с одного удара. И войны он не боялся, потому как за ним была сила.
– О чем разговор?
– Да о том, что кое-кто переборщил. Зачем сразу по голове?
– Да, можно сразу в голову, – заявил Серб. – В упор.
– Угрожаешь? Учту.
– Нарываешься?
– Нет, хочу сказать, что ты не прав, Серб.
– Свою подружку воспитывай. – Вор усмехнулся.
– Это ты о чем? – хмуро спросил Вильям.
– С кем она там замутила?
– Не твое дело!
– Или она только у тебя в койке?.. За час или за два берет?
– Ты!.. – Вильям шагнул к вору, но тот сам рванул ему навстречу.
– Ша, фраер! – прошипел Серб. – Бакланить на вокзале будешь. После толковища. Ты знаешь, как это бывает.
Вильям заскрипел зубами. На воле он еще мог сломать Серба, но есть места не столь отдаленные. Там Серб очень быстро обоснует неправоту Вильяма. Достаточно будет сказать, что Марго проститутка, а он живет с ней, целует ее в губы. За решеткой свои законы, а в них столько бурелома! Было бы желание, а затравить можно любого.
– Еще слово про Марго!.. – сквозь зубы процедил Вильям.
Серб презрительно фыркнул, толкнул его плечом и направился на выход. Вильям с ненавистью смотрел на него.
«Если не урезонить этого поганца, то рано или поздно он предъявит мне счет. Все будет по его воровскому закону. Может, заказать Серба, пока тот не распоясался? Или сначала с Востровым перетереть? Отношения у нас, мягко говоря, напряженные, но Серб – наш общий зуд в заднице, который очень скоро может перерасти в настоящий геморрой», – раздумывал он.
– Ты хоть понимаешь, на что меня толкаешь? – спросил Елецкий.
Тон его казался жестким, но коньяк, который он выставил, пился мягко. Это обнадеживало. Если генерал предложил выпить в своем кабинете, значит, шанс на успех есть.
– А что, мне тридцать девять лет, по возрасту еще подхожу.
– По возрасту до тридцати пяти, если что. Медкомиссия, аттестация. Это раньше кого попало брали.
– Я никогда не был кем попало.
Максим помнил, как впервые увидел Елецкого.
Он с новенькими лейтенантскими погонами на плечах зашел в кабинет начальника ОВД и отрапортовал:
«Курсант Юрьев прибыл для прохождения дальнейшей службы».
Максим тогда сразу поправился, но подполковник Елецкий только усмехнулся. Дескать, правильно говоришь, лейтенант. Для меня ты еще курсант. Учиться, учиться и учиться, как завещал один очень неглупый человек. Сейчас Елецкий уже генерал-майор, а Максим даже до простого майора не дослужился.
– Ну вот, уже надулся. Обижаться в нашем деле нельзя.
– Я же не прошусь в Москву.
– Да, в Ковалеве тоже люди живут. Но и ты человек, хотя и актер. Хорошо подумал?
Максим едва удержался от искушения взять время на размышление.
– Хорошо подумал, твердо решил.
Такое решение далось ему нелегко. С вольных хлебов залезть в тесную портупею службы – это как в прорубь из теплой постели нырнуть. Но Максиму нужно было вернуть себя в эту реку, хлебнуть живой водицы, вновь обрести ментовскую закалку. Втянуться в ритм, привести себя в чувство, шагнуть вперед.
Да, будет непросто. Прежде всего в моральном плане. Все-таки тридцать девять лет, а капитан. Его ровесники уже в полковниках ходят, а кто-то и генеральские погоны примеривает.
– Ну, если твердо… – Елецкий не договорил.
Он выпил с Максимом, спрятал бутылку в шкаф, велел ждать, пожал руку на прощание и провел гостя к двери.
Чутье подсказывало тому, что ждать придется недолго.
Глава 3
Бывших ментов не бывает. Была бы его, Серба, воля, он бы выбил эти слова над воротами в каждую зону, куда мог попасть мент по приговору суда.
Не бывает и бывших проституток.
Серб сказал об этом Марго прямо в глаза.
– Что есть, то есть. Ты уже ничего не изменишь.
Его люди перехватили ее на пути от салона красоты к машине. Кафе, куда они вежливо пригласили Марго, находилось в том же здании. Там Серб ее и ждал.
– Но я уже этим не занимаюсь. – Она мило улыбнулась, чем подтвердила его предположение на свой счет.
Обычная баба психанула бы, даже забилась в истерике, а этой хоть бы хны. Чувствуется воспитание, которое ночная бабочка получает через грязь и унижения.
– Не важно, чем ты занимаешься. Главное в том, кто ты есть.
– Да, я такая, – подтвердила она. – Но больше не продаюсь за деньги.
– Можно и без денег, если ты этого хочешь.
– В том-то и дело, что не хочу.
– Я хочу. А желание клиента – закон для проститутки.
– Я не проститутка.
– Проститутка – это клеймо на всю жизнь. Так же, как и петух.
– Скажите об этом Вильяму. – Марго наконец-то занервничала.
– Вильяму… – Серб цокнул языком. – Ты хочешь остаться без покровителя? Хорошо. Скажу ему, пусть спросит за тебя. Посмотрим, что с ним после этого будет.
– Вам нужен Вильям или я? – Марго проницательно посмотрела на него.
Взгляд у нее умный, осмысленный. Красота загадочная, волнующая. Интересная женщина. Очень даже. Но проститутка.
– И ты нужна, – сказал Серб. – На час-два.
– Я не могу так.
– Если раньше могла, то и сейчас сумеешь.
– Что это вам даст?
– Много будешь знать, скоро состаришься. И умрешь.
– Я – женщина Вильяма. Если вы переспите со мной, то оскорбите его.
– Да, оскорблю и успокоюсь. Или будет война. Тогда ты умрешь первой.
– Да, я понимаю.
– Сделай так, как я тебе говорю. От тебя не убудет. Много жизней сохранишь.
– Я подумаю.
– Подумай. Только Вильяму не говори. Если жить хочешь.
– Не скажу. – Марго в раздумье качнула головой.
– Два дня на раздумье.
– И две недели на то, чтобы привыкнуть к этой мысли. Потом мы с вами сможем встретиться, – с профессиональной нежностью проговорила Марго.
– Да, – буркнул Серб, соглашаясь с ней, и тут же пожалел об этом.
Похоже, Марго уже приняла правильное решение, и ее можно было взять прямо сейчас. Но слово сказано, значит, они встретятся через две недели, никак не раньше.
Капитан в тридцать девять лет, это, конечно, не комильфо. Но старший лейтенант в сорок с лишним – вообще ни в какие ворота. Круглолицый толстяк с тремя звездочками вне всякого сомнения уже разменял пятый десяток. Солидный мужик, степенный.
– Слушаю вас! – Оперативный дежурный смотрел на Максима с таким видом, как будто на погонах у него не один, а два просвета.
Ни дать ни взять начальник райотдела.
Максим просунул в окошко предписание. Дежурный сначала надел очки, затем взял бумагу.
– Капитан Юрьев… в распоряжение начальника отдела внутренних дел Восточного административного округа города Ковалева. Так-так. – Старлей снял очки, сложил предписание вчетверо, просунул в окошко, покровительственно улыбнулся и нажал на кнопку.
Вертушка в проходе разблокирована, можно идти. Охранник с автоматом посторонился, пропуская нового сотрудника.
Пожилой старлей пролил каплю валерьянки на самолюбие капитана, но начальник отдела плеснул туда едкой щелочи. Подполковник Анисимов был младше Максима лет на пять. Бодрый, свежий, подтянутый, щечки розовые, в глазах молодцеватый блеск. Китель с иголочки, на погонах звезды из чистого золота.
Максиму пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать настроение на уровне. В конце концов, его никто силой в это ярмо не впрягал.
– Товарищ подполковник, капитан Юрьев прибыл для прохождения службы! – довольно бодро отрапортовал он.
Руку к голове Максим не прикладывал, поскольку был в штатском, но стойку «смирно» принял.
Анисимов кивнул, поднялся, пружинистой походкой подошел к Максиму и встал перед ним. Руку он протянул только для того, чтобы взять предписание.
– Прочему не в форме? – строго спросил подполковник.
– Не успел. Здесь получу. И форму, и удостоверение.
– Форму или реквизит?
– Не понял.
– Вы же актер. Форма для вас реквизит.
Максим с шумом выпустил воздух из легких. Ну вот, началось.
– Что-то не так? – Анисимов нахмурил брови.
– Не надо себя вести со мной как с актером, и тогда я буду служить верой и правдой. – Максима чуть не стошнило от собственных слов.
Он действительно задал себе серьезный настрой, но в пафос впадать не собирался. А пришлось.
– Вы сейчас играете роль?
– Не смешно.
– А почему должно быть смешно?
– Потому что вы обращаетесь ко мне как к клоуну. В цирковом номере.
– Значит, и я клоун?
Максим выразительно промолчал.
Анисимов поджал губы, неторопливо вернулся к столу, сел в кресло.
– Мне звонили из Москвы. Вакансия старшего оперуполномоченного у нас есть. Но я уже рекомендовал на эту должность капитана Бочкарева. Теперь не знаю, утвердят наверху мое решение или нет. – Анисимов посмотрел на него с жестким намеком на суровые обстоятельства.
Елецкий предложил Максиму должность, которая позволяла ему получить майорское звание. Если он будет настаивать, то станет старшим оперуполномоченным. Но тогда у него возникнут проблемы с тем же Бочкаревым, а это создаст трения в коллективе.
– Утвердят, – заявил он.
– Значит, ты согласен на должность оперуполномоченного?
– Согласен.
Максиму не помешала бы майорская звезда, но само по себе назначение в штат отдела уголовного розыска – уже достижение. Могли ведь и участковым поставить. Или в патрульно-постовую службу.
– Опыт работы у тебя есть. – Анисимов усмехнулся в кулак.
Похоже, он имел в виду опыт работы в кино, в котором Максим с легкостью раскрывал самые сложные дела.
– Есть. Шесть лет в уголовном розыске. Кино было потом.
– И где лучше?
– Разрешите мне ответить на этот вопрос в неслужебной обстановке. – Максим поморщился.
Анисимов кивнул, соглашаясь не травить ему душу. Но сколько еще будет таких попыток поддеть, ущипнуть. Придется терпеть. Правильно сказал Елецкий, с изнеженными нервами о службе в полиции лучше забыть.
Машины во дворе вроде бы нет, а в окнах свет. Значит, Рита дома одна, без Вильяма. Максим нажал на клавишу звонка. Не прошло и минуты, как щелкнул автоматический замок, и калитка приоткрылась.
Рита встретила его в прихожей. На ней халат средней длины, тапочки с каблучком. Волосы распущены, на лице легкий слой пудры, который она нанесла только что, явно наспех, впопыхах. Из маленького кармашка выглядывала пудреница.
– Ну, здравствуй!
Рита открыла рот, хотела поприветствовать его в ответ, но слова застряли у нее в горле. Она просто потянулась к нему, обвила руками шею, целовать не стала, но крепко прижалась. Этим женщина разбудила вулкан, и так уже дымящийся.
Максим сгреб ее в охапку, внес в каминный зал, уложил на диван, распахнул полы халата и услышал свой голос:
– Какой скульптор тебя лепил? Я бы присудил ему Нобелевскую премию.
На экране шел фильм с его участием, крутилась сцена, в которой он соблазнял девушку из высшего общества. Вернее, уже сделал это и раздевал.
– Это по какой программе? – спросил Максим.
– Ни по какой. В записи. Я просмотрела все твои фильмы, – выскользнув из халата, сказала Рита.
Ее обнаженное тело пахло ароматным мылом, а волосы – шампунем. Она сама по себе чистюля, но, возможно, ждала гостя. Кого? Максим не хотел отвечать на этот вопрос. Да и не до того ему было.
– Я хочу быть твоей героиней. – Она потянулась к пульту, нажала на кнопку, и экран телевизора погас.
– И я тоже очень хочу этого.
– Тогда расскажи мне про скульптора. – Рита затуманенно улыбнулась, выползая из халата.
– Может, я лучше сам буду тебя лепить?
– Только не останавливайся.
Остановить Максима могла только смерть. Особенно в образе Вильяма. Но его тут не было. Вот и хорошо. Нечего ему здесь делать. Максим обязательно ему об этом скажет. Но потом. Сейчас он мог разговаривать только с Ритой, лишь на языке тела.
Вулкан кипел, бурлил, сотрясался, извергался, а потом вдруг успокоился. Затихла и Рита. Она сидела на Максиме, сжимала коленями его бедра, крепко обнимала за шею.
– Привет, – прошептала женщина, будто вспомнив, что не поздоровалась при встрече.
– Давно не виделись. – Максим улыбнулся.
– Ты надолго?
– Навсегда.
Рита легонько оттолкнулась от него и посмотрела в глаза. Она и хотела поверить ему, но не могла.
– Я серьезно.
– И я серьезно. Я развелся с женой и теперь свободный человек.
Максим сжег за собой все мосты. С разводом у него сложилось. Детей у них не было, имущественных претензий он не имел.
– Развелся с женой? Зачем?
– На голодный желудок я плохо соображаю.
Рита улыбнулась, соскочила с него, смахнула с кресла халат, на ходу набросила его на плечи.
Ужин был уже готов, ей осталось только накрыть стол. Максим озадаченно смотрел на фаршированные перцы.
– Да, я ждала Вильяма, – с чувством вины покаянным тоном сказала она. – Ты же об этом подумал?
– Он должен подъехать?
– Он может появиться в любой момент.
– Чем быстрей мы с ним объяснимся, тем лучше.
– Зачем?
– Ты моя женщина, и ему здесь не место.
– Ты уедешь, а я останусь.
– Я же сказал, что приехал навсегда.
– Хотелось бы верить. – Рита вдруг напряглась, метнулась к окну. – Вильям!..
Максим тоже посмотрел в окно. Во двор въехала машина с включенными фарами.
– Тебе нужно уйти.
– Нет, – твердо сказал он.
– Он тебя убьет. Действительно может.
– Нет! – Максим убежденно стоял на своем.
– Тогда ты должен знать… – Опустив голову, сказала она.
– Что я должен знать?
– Я должна тебе признаться…
Но в дом уже кто-то входил. Рита замолчала.
Максим вернулся за стол, взял нож и вилку. Он действительно собирался продолжить трапезу, но если вдруг что, вилка может вонзиться в глаз Вильяму. Или кому-то из его телохранителей. Да и тупоконечному ножу найдется применение.
Вильям вошел на кухню быстрым широким шагом, увидел Максима, застыл как вкопанный.
– Что это все значит? – спросил он, угрожающе, исподлобья глядя на него.
– А это значит, что я живу с Ритой, – стараясь сохранять спокойствие, ответил Максим. – А ты здесь третий лишний.
– Лишний?.. Думаешь, если погоны нацепил, то и права можешь качать?
– Хорошо, что ты знаешь. – Максим усмехнулся.
Меньше всего ему хотелось объясняться с этим типом, тем более угрожать ему своими полномочиями.
Читать бесплатно другие книги:
