Бесценная Углицкая Алина

Глава 7

Если блондина еще можно было причислить (хоть и с натяжкой) к роду человеческому, то это существо вообще ничего общего с людьми не имело.

Ростом оно было метра полтора, не больше, и таинственному незнакомцу, снова застывшему статуей, едва доставало макушкой до середины торса.

Мягкая серебристая шерстка, похожая на плюш, покрывала все открытые части тела. Круглая голова с широкими скулами, короткие треугольные уши, нежно-розовый нос с запятыми ноздрей, пучки толстых белых волос, торчащих от носа в разные стороны и такие же пучки над глазами…

Тот, кто стоял перед Мариной, внешностью походил на кота. Большого такого кота, вполне уверенно стоящего на задних лапах и одетого… в комбинезон из темно-синей плотной ткани.

Едва переступив порог, существо споткнулось взглядом о белобрысую статую, замерло и уставилось на Марину огромными, круглыми, как тарелки, золотистыми глазами без белков, треть которых занимал зрачок. Оно сморщило нос, словно принюхиваясь, и его усы-вибриссы забавно качнулись. А потом на лице (или может быть морде?) отразился животный ужас.

Оно резко развернулось, намереваясь то ли отпрыгнуть, то ли сбежать, и перед девушкой мелькнул длинный хвост.

– Кеджжжжа! – раздался зловещий скрежет со стороны блондина.

Сердце девушки обмерло от этого скрежета, провалилось куда-то вниз и забилось в бешеном ритме.

Мохнатик затормозил, сгорбился, вжал голову в плечи, и даже уши его прижались к макушке, как у нашкодившего кота.

Блондин швырнул в его сторону несколько резких, отрывистых фраз, пропитанных ледяной яростью. Язык был незнаком Марине, но от тона, каким они были сказаны, ей захотелось провалиться сквозь землю. Кем бы ни был этот тип, что бы он ни сказал – он наводил на нее неподдельный ужас.

Мохнатик же, услышав эти слова, задрожал, его глаза закатились так, что не стало видно зрачков, нижняя челюсть отвисла и изо рта (или пасти?) вырвался хрип. Еще мгновение – и бедняга, обмякнув, свалился на пол.

Девушку охватило оцепенение. Не веря в происходящее, позабыв, что нужно дышать, она с трудом подняла взгляд на блондина. Тот стоял с абсолютно бесстрастным лицом, застывшим, как маска, и смотрел на нее. Не отрываясь и не мигая, словно ждал какой-то реакции.

На секунду Марина зависла, утонув в этих глазах.

Она видела, как вокруг колючих зрачков спиралью закручивается серебристый туман, одуряющий, подавляющий волю. Она чувствовала его на себе, как он проникает в кровь, в мышцы, в сознание. Как чужая воля медленно, но уверенно берет власть над ней.

Ее слуха коснулся едва слышный стон.

Рвано выдохнув, она оторвала взгляд от засасывающих глаз. И сразу стало легче дышать.

Глянула вниз.

Хвостатое существо на полу забилось в конвульсиях.

Марину охватили жалость и гнев.

– Хватит! – выкрикнула она.

Позабыв о собственном страхе, подалась вперед, буквально рухнула на колени рядом с несчастным. Обхватила его голову ладонями, повернула набок, чтобы бедняга не задохнулся собственной слюной, что уже текла по его подбородку. А потом устремила на блондина ненавидящий взгляд.

– Хватит! – ее голос дрожал от гнева. – Разве вы не видите, что у него приступ?!

Охваченная бурей эмоций, она не сразу сообразила, что говорит на родном языке, принятом на восточном полушарии Земли. И повторила на космолингва, добавив:

– Сделайте хоть что-нибудь!

По лицу блондина прошла легкая судорога, на мгновение придав идеальным чертам выражение растерянности и боли. Он моргнул, словно просыпаясь от глубокого сна, его зрачки резко расширились, глаза потемнели, приобретая почти человеческий вид.

А потом Марина услышала хриплое:

– Что? Что здесь творится?

Он говорил на космолингве. Сдавленным, точно чужим, голосом. Казалось, каждое слово продирается колючкой сквозь пересохшее горло, причиняя ему неимоверную боль.

Ее охватило секундное замешательство. Пытаясь скрыть свой испуг, Марина с раздражением бросила:

– А на что это похоже? У этого… – она запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово, – существа приступ эпилепсии! Нужно зафиксировать ему язык, пока он его не отгрыз.

Несколько мгновений блондин хмурился, разглядывая стонущего хвостатика.

– Атаро, – произнес, наконец, безразличным тоном, не делая попыток помочь бедняге.

– Что? – вспыхнула девушка.

– Атаро. Выведены моими предками два галактических цикла назад. Как декоративный вид.

Словно в ответ на его слова несчастный перестал дергаться. Издал долгий стон и вытянулся всем телом.

Марина обескураженно заглянула в умиротворенную морду-лицо.

Атаро вздохнул, открывая глаза. Увидев девушку, метнул на блондина испуганный взгляд.

– Вставай, – сухо обронил тот на космолингве.

А потом заговорил на другом языке, бросая короткие, рубленые фразы, от которых на мордахе бедолаги появилось затравленное выражение.

Марина отодвинулась, позволяя большому пушистому котику встать. Все происходящее напоминало ей театр абсурда, в котором она, по чьей-то неведомой прихоти, играла первую роль. Но хуже всего было то, что она совершенно не помнила, как здесь оказалась. Более того, при любых попытках напрячь память, голову охватывала резкая боль. Она вспыхивала в висках и распространялась по лбу и затылку, замыкая череп в кольцо, которое медленно сжималось, обжигая раскаленным металлом.

Это было странно и страшно.

Ощущение собственной беспомощности и растерянности разозлило ее. Марине захотелось вскочить, броситься на блондина, которого ее интуиция опознала как главного виновника всей этой неразберихи. Схватить за плечи, затрясти изо всех сил, добиваясь ответов. Но…

Она осталась сидеть на полу, исподлобья глядя, как атаро пятится задом поближе к выходу. У раздвижных дверей он коротко всхлипнул и замер.

Новый звук заставил девушку посмотреть на блондина. Тот поднес правое запястье к губам и, поймав ее взгляд, что-то быстро сказал в маленькое устройство.

Ей это совсем не понравилось. Особенно его взгляд.

Он смотрел на нее сверху вниз с такой жадностью, будто собирался наброситься и проглотить целиком.

– Что за дерьмо происходит? – сглотнув, пробормотала она. И в который раз повторила: – Кто вы такой?

Блондин не ответил.

Его взгляд оторвался от нее, переместился куда-то поверх ее плеча, и Марина услышала за спиной тихий щелчок. Потом раздалось шипение, словно воздух выпустили из баллона.

Она не хотела знать, что там, за спиной. Не хотела. Интуиция буквально кричала, что оно ей не нужно.

Но обернулась.

Крышка соседней медкапсулы была уже поднята. Из внутренностей аппарата выбиралось новое существо.

Ничего подобного Марина не видела ни в одном справочнике по расам, сотрудничающим с Альянсом. Это была ящерица. Почти с нее ростом. Прямоходящая, с желто-зеленой чешуей, более светлой на груди и внизу живота. И, судя по выражению ее морды, разумная!

Ящерица успела перекинуть одну ногу через бортик медкапсулы, когда блондин что-то резко сказал.

Марина хихикнула. Сначала тихо, почти беззвучно. Потом немножко громче, чувствуя, как изнутри напирает истерический смех.

А через минуту уже хохотала взахлеб, трясясь всем телом, икая, сморкаясь и глотая слезы одновременно. Пока белые стены не закружились перед глазами и потолок не опрокинулся вниз, накрывая ее собой.

Последнее, что запомнилось угасающему сознанию, это взгляд. Пылающий как огонь, леденящий как стужа, пробирающий до самых костей взгляд блондина.

Взгляд голодного зверя.

***

Она обмякла в его руках. Сингх почувствовал, успел поймать тот момент, когда ее напряженное тело сдалось, превратилось в безвольную куклу.

И успел поймать ее взгляд, полный истерического веселья.

Притрагиваться к девчонке и проверять на прочность собственную выдержку, желания не было. Но и альтернативы он тоже не видел. Еще раз доверить драгоценный груз двум идиотам, которых он не иначе как в алкогольном помутнении зачислил в команду, это все равно что собственноручно вышвырнуть за борт все пятьдесят миллионов.

С каменным лицом, он забросил девушку на плечо. В воздухе мелькнули ее ягодицы, голова свесилась вниз, ему на спину, светлые волосы рассыпались, щекоча ему шею.

– Капитан… – проблеял Кеджа, вжимаясь в стену. – Я могу все объяснить.

Его взгляд метнулся к шуррангу, который так и стоял одной ногой в капсуле, вторую держа навесу.

– Объяснишь, почему девчонка очнулась, хотя должна была спать еще сутки? – процедил Сингх с леденящим спокойствием. – И где ты был, когда система подачи воздуха отключилась, а крышка осталась на месте?

Врач и его мохнатый помощник переглянулись.

– И, я так понимаю, подчистить ей память никто не успел? – Сингх прищурился.

Одной рукой он придерживал девушку под колени, но его пальцы буквально чесались от желания провести ладонью по ее узкой спине, задрать короткий подол, пройтись по обнаженным ягодицам, запоминая все округлости и изгибы.

– Двенадцать нарядов вне очереди, – зло выдохнул он. – Будете драить сортиры до самой Цетеры. А за нашим трофеем я сам послежу. Ты! – взгляд аркхая уперся в шурранга. – Зови Тирка. Немедленно! Пусть валит ко мне. Вам дуракам больше не доверяю.

Он вышел, унося с собой девушку и скрытую ярость.

Эта ярость клокотала в нем, не давая дышать. Тисками сжимала грудь. Заставляла сердце гнать кровь по венам. И к ней примешивалось что-то еще. Почти непреодолимая потребность скинуть девчонку с плеча, сорвать с нее нелепый халатик, сжать бедра, собственническим жестом толкнуть к стене и накрыть своим телом.

Почувствовать вкус ее губ. Вкус ее языка. Не целовать, а ставить печать, не ласкать, а клеймить. Прямо вот так, в коридоре, где под потолком установлены датчики. Прямо такую, безвольно прильнувшую к нему.

Он сильнее стиснул зубы, отгоняя шальные желания. Зашагал быстрее. Но они не отпускали его. Они бежали следом. Захлестывали, не давая связно мыслить. Заставляли тело плавиться и пылать, а голову гудеть, как с перепоя.

Когда впереди замаячила дверь капитанской каюты, Сингх с последним рывком преодолел отделявшие его метры. Лбом уперся в металл дверного полотна. Не глядя нащупал сенсорную панель, приложил запястье с ксанаром.

Щелкнул, открываясь, электронный замок. Дверь медленно отошла в сторону, и Сингх буквально ввалился внутрь.

Из пересохшего горла вырвался полурык-полустон.

Руки аркхая подрагивали, когда он укладывал на софу драгоценную ношу. Наверное, точно так же трясся над своим сокровищем скряга из детских сказок.

Он понимал, что должен уйти. Немедля покинуть помещение и не вдыхать воздух, отравленный ее запахом.

Но не мог.

Это было сильнее.

Его добыча сейчас так близка, так доступна. Тонкий халатик задрался, обнажая больше, чем позволяли приличия. Голова девушки слегка запрокинулась, рот приоткрыт, а грудь под одноразовой тканью тихо вздымается.

Он коснулся ее щеки. Осторожно, боясь причинить боль и одновременно сам испытывая ни с чем не сравнимую муку. Прочертил пальцем вниз по щеке, по линии подбородка.

Какая у нее нежная кожа.

Так и хочется прикоснуться губами.

Его пальцы скользнули ниже. К V-образному вырезу халата. Небольшое усилие – и верхняя кнопочка расстегнулась. А за ней вторая и третья.

Оглушенный шумом собственной крови, завороженный открывшимся зрелищем, он застыл, не в силах ни отпрянуть, ни прильнуть ближе. Чувствуя, как невидимый огонь, зародившийся где-то внутри, уже лижет поверхность кожи. И не в силах прекратить эту агонию.

Защитный механизм, дремлющий в каждом аркхае, сработал, подчинив его тело.

За спиной щелкнул замок. Дверь открылась.

– Капитан? – раздался удивленный и встревоженный голос Тирка. – Ох, ратсовы яйца!

Глава 8

Тирракас Артсвар, называемый в быту просто Тирком, всякого повидал на своем веку. И при Сингхе – единственном наследнике славного дома Омикрон – состоял от момента его рождения. Для амона – едва ли не сотая доля его возможного жизненного пути. Для омрана – больше четверти века.

Если считать земными годами, то Тирку было уже под пятьдесят, а его хозяину и подопечному – едва исполнилось тридцать.

Как амон, Сингх мог бы прожить очень долгую жизнь, не меньше тысячи лет по меркам Земли. Но лишившись амуэ, он обрек себя на быстрое созревание и такую же быструю старость. Теперь он ничем не отличался от тех же омранов, что жили всего сто-сто пятьдесят земных лет.

По крайней мере, он так считал.

Но теперь все изменилось.

Увидев Сингха, окаменевшего над софой, Тирк грязно выругался, помянув детородные органы проклятого бога.

Бледное лицо Диз Раенга, его невидящий взгляд, застывшая в неестественной позе фигура. А главное – легкие серебристые искры, что проскальзывали в белесых и до этой поры безжизненных шрамах на коже. Все это было одной большой, нет, катастрофически огромной проблемой!

– Кэп! – Тирк подлетел к капитану, схватил за плечи и хорошенько встряхнул, наплевав на субординацию. – Очнись!

Взгляд аркхая остался все таким же стеклянным. Только искры на коже вспыхнули ярче, обжигая руки омрана и заставляя того зашипеть.

– Проклятье! Кэп, ты горишь!

Не удержавшись, наотмашь треснул его по щеке.

Сингх моргнул. Его взгляд на секунду стал по-детски обиженным, недоуменным.

– Ты… ударил меня? – пробормотал он, не веря.

Тирк с облегчением выдохнул:

– Слава Амморану! Прости, кэп, ничего другого в голову не пришло.

Аркхай поморщился. Подняв руку, потрогал горящую скулу.

– Помягче не мог? Что случилось?

– Это ты мне скажи! Прихожу я, значит, сюда, а ты весь горишь! Я такое только однажды видел…

Тирк перевел взгляд на софу и осекся. А потом с чувством выдал:

– Ох, ррхеш та гхарк!

Сингх проследил за его взглядом. Лицо архкая на мгновение перекосилось, словно он хлебнул уксус:

– Согласен.

Девушка на софе продолжала лежать в той же позе, в какой он ее уложил. Ее лицо было расслаблено, глаза – закрыты, и не будь Сингх прирожденным эмпатом, он бы решил, что она все еще без сознания.

Но под маской внешнего спокойствия он чувствовал ее страх и растерянность. Она притворялась, причем довольно неумело, если учесть испарину, выступившую у нее на висках и между грудей, а еще рваный пульс.

Запах ее страха щекотал нервы, заставлял кровь быстрее бежать по венам. Он разливался в ограниченном пространстве каюты, как аромат экзотического цветка. Слишком терпкий, слишком яркий. Одуряющий и манящий.

Забывшись, Сингх втянул его в легкие. И его глаза подернулись серебристой дымкой.

– Кэп! – голос Тирка вонзился в мозг назойливым шершнем. – Очнись!

Сингх заставил себя отвернуться от девушки, пошатнулся и прохрипел, прикрывая глаза:

– Тирк, уведи меня отсюда. Сейчас же!

– Кэп? – омран нахмурился. – Хочешь оставить ее здесь одну?

– Живо! – голос аркхая сорвался на рык.

Побледнев, Тирк обхватил капитана за плечи. Тот навалился на него всем телом, дыхание аркхая стало тяжелым, прерывистым, словно он очень долго бежал.

– Уведи, – выдавил Сингх, почти умоляя. – Быстрее!

Тирку пришлось буквально тащить его к дверям. Сам Сингх идти не мог, точнее, не мог заставить себя идти прочь от того, что желал сейчас больше всего на свете. Единственное, на что его воли хватило, это не сопротивляться движениям Тирка.

Тот дотащил капитана до выхода, прислонил к стене в коридоре и ударом по сенсору закрыл дверь. Когда обернулся, Сингх уже успел сползти вниз и теперь сидел, подпирая спиной переборку и уронив голову на скрещенные руки.

Тирк уставился на белый затылок.

– Ну? Что теперь?

– В медбокс, – промычал Сингх, не поднимая головы. – Пусть этот чешуйчатый гхарк вколет мне дозу энга.

Энг был особым снадобьем, запрещенным на многих планетах и тем более среди тарианцев. Он подавлял потенцию, не влияя на остальные процессы. А добывали его на Нирме из ядовитых желез краснотелых медуз – огромных опасных тварей, живущих в глубинах метановых рек. Но на «Ратамансу» имелись и не такие запретные вещества.

– Думаешь, это поможет? – Тирк с сомнением поскреб подбородок.

– Не думаю. Но я должен сделать хоть что-то.

– А девочки?

Диз Раенг невесело рассмеялся:

– Девочки? Да, ты прав. Надо попробовать.

Опираясь рукой на стену, он поднялся:

– Идем, поможешь дойти до медбокса.

– Э… – Тирк оглянулся на двери. – Мы оставим здесь свои пятьдесят миллионов? Вот так?

– Есть идеи получше? – скривился аркхай. – Хотя, ты прав. Лучше все держать под контролем.

Он включил на ксанаре канал личной связи:

– Шилла, отправь ко мне в каюту Фэй или Рию. – Потом добавил уже для Тирка: – Думаю, у них хватит мозгов за ней присмотреть. Скажешь им, что она моя личная вещь, они знают, что мои личные вещи нужно беречь.

– Ну, если ты им доверяешь…

Сингх усмехнулся, припомнив искаженное ужасом лицо землянки и то, как она бросилась ему на шею, когда крышка капсулы поднялась. Наверно, именно в тот момент он понял, в какое дерьмо попал и что увяз в нем по самые уши. Вот так, мгновенно и бесповоротно.

– Не доверяю, но выбора нет.

Он снова включил ксанар, на этот раз, чтобы связаться с искином «Ратамансу», и быстро проговорил:

– Подключи в моей каюте дополнительное наблюдение. До конца суток не впускать никого, кроме Рии и Фэй, даже меня. Протокол действия: один-а-один, приоритет – высший. Отвечаешь за сохранность груза всеми своими нейроцепями. Понял?

– Приказ понят, выполняю, – проскрипел синтетический голос.

Сингх повернулся к омрану:

– Можем идти.

Тот покачал головой, хмуря жесткие брови:

– Не нравится мне все это. Ох как не нравится. Не в добрый час мы взялись за эту работу.

В его словах была доля правды, слишком большая, чтобы Сингх мог ее игнорировать. Но все же он натянул на лицо улыбку, больше похожую на оскал, и с напускной бодростью произнес:

– Отставить панику, старший помощник. Груз у нас, «Ратамансу» летит на Цетеру. Что еще нужно?

– А ты?

– А мне нужна доза энга.

– Сомневаюсь, что это поможет. Да и ты вряд ли веришь.

Сингх пожал плечами:

– Не поможет – запрешь меня на весь срок полета.

Глядя на него, Тирк покачал головой:

– А потом? Ты не думал, что будет потом, когда мы отдадим девчонку магистру? Сингх, ты пытаешься обмануть сам себя, но я-то вижу, что происходит. Я уже видел такое… однажды. Этот процесс необратим, если он запустился, его не остановить никакими медикаментами. Твоя амуэ проснулась, и девчонка, похоже, стала катализатором.

На виске аркхая дернулась жила, голос понизился до свистящего шепота:

– Хочешь предложить что-то другое? Например… – он с выжиданием уставился на Тирка, понимая, что даже здесь, в коридоре, все еще чувствует запах девчонки.

То ли этот запах въелся в него самого, то ли просачивается из каюты. Но последнее невозможно – двери закрываются герметично.

– Это уж вам решать, капитан, – пробормотал Тирк, переходя на официальный тон. – Но вот, что я скажу. Видел я одного аркхая. Тот в толпе на Риммориусе случайно столкнулся с какой-то женщиной. Всего одно прикосновение, один вдох – и он загорелся. Он даже не понял, кто она, не увидел лица и не смог отыскать. Не успел. Сгорел за несколько суток.

– А если бы нашел, думаешь ему стало бы легче?

Сингх в это не верил. Он-то знал, чувствовал, что с ним происходит. И понимал: один раз будет совсем недостаточно. Ему захочется еще и еще. Девчонка станет нужна как воздух. Он не сможет жить без нее.