История о магии Колфер Крис

– Бристал, ты встала? Бристал?

Ее голубые глаза открылись, когда мать постучала в седьмой или восьмой раз. Бристал обычно спала не слишком крепко, но по утрам ей было тяжело просыпаться от того, что она засиживалась ночью допоздна.

– Бристал? Ну-ка отвечай!

Бристал села в постели и услышала в отдалении последний перезвон колоколов. На животе у нее лежала открытая книга «Сказаний о Сурке Смельчаке» Сандры Сейлор, а на носу висели очки. Поняв, что снова заснула за чтением, Бристал поспешно избавилась от улик, пока ее не застукали. Книгу она засунула под подушку, очки для чтения убрала в карман ночной сорочки и задула свечу, всю ночь горевшую на прикроватном столике.

– Юная леди, уже десять минут седьмого! Я захожу!

Миссис Эвергрин распахнула дверь и ворвалась в комнату дочери, как бык, выпущенный из загона. Мама Бристал была худой, а под глазами на ее бледном лице залегли темные круги. Волосы она убирала в тугой пучок на макушке, который оттягивал ей виски, словно удила рот лошади, поэтому, выполняя повседневные домашние дела, она всегда двигалась бодро и проворно.

– Проснулась, значит, – сказала миссис Эвергрин, вздернув одну бровь. – А ответить сложно было?

– Доброе утро, мама, – радостно проговорила Бристал. – Надеюсь, тебе хорошо спалось.

– Не так, как тебе, судя по всему, – ответила миссис Эвергрин. – И правда, как ты можешь каждое утро спать под этот оглушительный звон? Тут и мертвый проснется.

– Как-то удается, – широко зевнув, сказала Бристал.

Миссис Эвергрин положила белое платье в изножье кровати Бристал и неодобрительно посмотрела на дочь.

– Ты опять оставила свою форму на бельевой веревке. Сколько можно напоминать, чтобы ты забирала свои вещи? Я еле успеваю стирать одежду твоего отца и братьев, на твою у меня времени нет.

– Прости, мама, – извинилась Бристал. – Я собиралась забрать ее после мытья посуды, но, видно, забыла.

– Пора становиться серьезнее! Мужчине не нужна жена, вечно витающая в облаках. Ладно, одевайся скорее и помоги мне с завтраком. Сегодня у твоего брата важный день, поэтому мы приготовим его любимые блюда.

Миссис Эвергрин направилась к двери, но остановилась, учуяв какой-то странный запах.

– Мне кажется, или здесь пахнет дымом? – спросила она.

– Я только что потушила свечу, – объяснила Бристал.

– И зачем ты зажигала свечу в такую рань?

– Я… я случайно не погасила ее ночью, – призналась дочь.

Миссис Эвергрин скрестила руки на груди и сердито уставилась на Бристал.

– Очень надеюсь, ты не занималась тем, о чем я думаю, – пригрозила мама. – Папе очень не понравится, если он узнает, что ты снова читала!

– Нет, клянусь! – соврала Бристал. – Я… я просто люблю спать при свете свечи. Иногда мне страшно в темноте.

К сожалению, Бристал совершенно не умела лгать. Миссис Эвергрин видела свою дочь насквозь.

– Бояться надо не темноты, а окружающего мира, Бристал. И ты глупа, если думаешь иначе. А теперь отдавай.

– Мама, пожалуйста! Мне всего несколько страниц осталось!

– Бристал Эвергрин, это не обсуждается! Ты нарушаешь правила нашего дома и законы королевства! Отдавай немедленно, или я позову отца!

Бристал вздохнула и достала из-под подушки «Сказания о Сурке Смельчаке».

– А остальные? – Миссис Эвергрин стояла с протянутой ладонью.

– У меня только одна…

– Юная леди, я больше не потерплю лжи! Книг в твоей комнате как мышей в саду – «только одной» не бывает. Так что отдавай остальные по-хорошему, или я сейчас же приведу отца.

Бристал понурилась и совсем пала духом. Выбравшись из постели, она отвела мать в угол комнаты, где под вынимающейся половицей хранилась ее коллекция. Миссис Эвергрин прямо ахнула, увидев в тайнике десятки книг. Здесь были и учебники по истории, религии, правоведению, экономике, и художественная литература – приключенческие, детективные и любовные романы. А судя по потрепанным переплетам и корешкам, Бристал читала каждую книгу много раз.

– Ох, Бристал. – Миссис Эвергрин тяжко вздохнула. – Почему из всех занятий, которые интересуют девочек твоего возраста, ты выбрала чтение?

Мама произнесла это слово так, будто описывала какую-то опасную и заразную болезнь. И Бристал знала почему: законы Южного королевства четко гласили, что книги предназначены только для мужчин. Но поскольку ничто, кроме чтения, не приносило Бристал столько радости, она постоянно подвергала себя риску.

Одну за другой Бристал целовала каждую книгу в корешок, словно прощаясь с любимыми питомцами, и отдавала матери. Под конец стопка уже качалась выше головы миссис Эвергрин, но ей было не привыкать носить тяжести, поэтому она без труда прошла по комнате.

– Не знаю, кто тебе их дает, но лучше немедленно прекрати с ним общаться. Ты знаешь, какое наказание ждет девочек, которых поймают за чтением на людях? Три месяца в работном доме! И это еще если связи твоего отца помогут!

– Но мама, почему женщинам этого королевства запрещено читать? Закон гласит, что наш ум слишком слаб, чтобы усваивать науки, но это неправда. Так почему на самом деле нам не дают читать книги?

Миссис Эвергрин замерла в дверях и замолкла. Бристал предположила, что мама размышляет над ее словами, ведь она редко стояла на месте без дела. Миссис Эвергрин с грустью посмотрела на дочь. На мгновение Бристал показалось, что в глазах матери промелькнули сочувствие и понимание, словно она сама всю жизнь задавалась тем же вопросом и до сих пор не нашла ответ.

– Я считаю, у женщин и без того дел по горло, – наконец сказала миссис Эвергрин, закрывая тему. – А теперь одевайся. Завтрак сам собой не приготовится.

Миссис Эвергрин развернулась и вышла из комнаты. Бристал со слезами на глазах проводила взглядом свои книги. Для нее они были не просто стопками пергамента, обернутыми в кожаные обложки, а друзьями, которые помогали мысленно сбежать из Южного королевства, где почти все было под запретом. Бристал вытерла уголки глаз краешком сорочки, но слезы высохли быстро. Она знала, что снова соберет свою коллекцию, ведь тот, кто давал ей книги, был гораздо ближе, чем думала мама.

Стоя перед зеркалом, Бристал надевала на себя многослойную и нелепую школьную форму: белое платье, белые лосины, белые кружевные перчатки, белую пушистую пелерину поверх платья, белые туфли на каблуках. И, чтобы завершить облик, Бристал завязала длинные каштановые волосы белой лентой.

Посмотрев на свое отражение, Бристал тяжко вздохнула. Как и все девушки королевства, она была обязана выглядеть вне дома как живая кукла, а кукол она ненавидела всей душой. Все, что побуждало задумываться о материнстве и замужестве, Бристал немедленно заносила в свой список ненавистных вещей. А благодаря закостенелым взглядам королевства на женщин список этот был очень длинным.

Сколько Бристал себя помнила, она была уверена, что ей суждено прожить жизнь без ограничений, принятых в королевстве. Ее достижения не закончатся на замужестве и детях, ее ждут приключения и испытания поинтереснее готовки и уборки, она найдет истинное счастье, как герои ее книг. Бристал не могла объяснить, почему она это чувствовала или когда все это с ней произойдет, но верила в свою мечту всем сердцем. Однако пока перемены не настали, она была вынуждена играть роль, навязанную обществом.

Бристал придумывала для себя необычные способы справляться с трудностями. Чтобы школьную форму было не так неприятно носить, Бристал прицепляла очки для чтения к золотой цепочке, как медальон, и прятала их под воротничок платья. Конечно, в школе она вряд ли прочитала бы что-нибудь стоящее – девушек учили читать только рецепты и уличные знаки, – но так Бристал чувствовала, будто владеет тайным оружием. И этот маленький бунт давал ей силы проживать каждый день.

– Бристал! Я говорила про сегодняшний завтрак! Немедленно спускайся!

– Иду!

Семья Эвергрин жила в просторном загородном доме в нескольких милях к западу от городской площади Чариот-Хиллз. Отец Бристал был судьей Южного королевства, благодаря чему семейство Эвергрин считалось более зажиточным и уважаемым, чем большинство других. К сожалению, основной доход составляли налоги горожан, поэтому Эвергрины не могли жить на широкую ногу. А поскольку Верховный судья превыше всего дорожил репутацией, он категорически запрещал своей семье любые излишества.

Все вещи, от одежды до мебели, Эвергринам отдавали друзья и соседи. Шторы шили из ткани разных расцветок, посуда и столовые приборы были из разных сервизов, мебель делали разные плотники. Даже клочки разномастных обоев они ободрали со стен других домов.

Чтобы поддерживать такой большой дом в порядке, следовало бы нанять человек двадцать прислуги, но судья Эвергрин считал, что горничные и сельские рабочие олицетворяют то самое излишество. Поэтому Бристал и ее матери приходилось справляться с работой самостоятельно.

– Мешай кашу, пока я жарю яйца, – велела миссис Эвергрин, когда Бристал наконец пришла в кухню. – Но не передержи – твой отец терпеть не может разваренную овсянку!

Бристал надела фартук поверх школьной формы и забрала у матери деревянную ложку. Но не прошло и минуты, когда из соседней комнаты раздался перепуганный вопль.

– Ма-а-ама! Скорее подойди! Срочно!

– В чем дело, Барри?

– От мантии оторвалась пуговица!

– О боже, – пробормотала мисс Эвергрин себе под нос. – Бристал, иди помоги брату с пуговицей. И не задерживайся.

Бристал достала из шкафчика набор для шитья и поспешила в гостиную. Войдя туда, она увидела, что ее семнадцатилетний братец сидит на полу с закрытыми глазами и раскачивается вперед-назад, стискивая в руках стопку карточек с записями. Худой и постоянно лохматый Барри Эвергрин с самого рождения отличался нервозностью, но сегодня он был просто на иголках.

– Барри? – тихо позвала брата Бристал. – Мама послала меня пришить твою пуговицу. Можешь ненадолго отвлечься, или мне попозже прийти?

– Нет, сейчас в самый раз, – ответил он. – Я могу заучивать, пока ты шьешь.

Барри поднялся с пола и дал Бристал оторвавшуюся пуговицу. Как и все студенты Юридического университета Чариот-Хиллз, он носил длинную серую мантию и черную шляпу с квадратными полями. Когда Бристал продевала нитку в иголку и принималась за дело, Барри нервно смотрел на вопрос в первой карточке. Вспоминая ответ, он нервно теребил пуговицы на мантии, и сестре пришлось шлепнуть его по руке, чтобы он не оторвал и остальные.

– Законодательный акт о зачистке 342 года… Законодательный акт о зачистке 342 года… – бормотал Барри. – Его ввели, когда король Чемпион VIII вменил троллям нарушение благопристойности и изгнал их из Южного королевства.

Довольный собой, он перевернул карточку и прочитал верный ответ на оборотной стороне. Поняв, что ошибся, Барри сокрушенно застонал. Бристал невольно улыбнулась: расстроенный брат напомнил ей щенка, который гоняется за собственным хвостом.

– Не смешно, Бристал! – сказал Барри. – Я провалю экзамен!

– Ой, Барри, успокойся, – рассмеялась Бристал. – Ничего ты не провалишь, ты учишь юриспруденцию всю жизнь!

– Вот поэтому меня ждет невиданное унижение! Если я не сдам сегодня экзамен, то не закончу университет, если не закончу университет, то не стану помощником судьи, если не стану помощником судьи, то не бывать мне судьей как отец, а если мне не бывать судьей, то и Верховным судьей я никогда не стану!

Барри пошел по стопам всех мужчин семьи Эвергрин и готовился вступить в судейский круг Южного королевства. Он учился в Юридическом университете Чариот-Хиллз с шести лет, и сегодня в десять часов утра ему предстояло сдать очень сложный экзамен, который определит, готов ли он к дальнейшей службе. Если у Барри все получится, следующие лет десять он будет приговаривать к наказанию преступников и защищать невиновных. Как только срок работы помощником истечет, Барри станет судьей и, как отец, будет главенствовать на судах. А если король будет доволен работой Барри, то он станет первым среди Эвергринов Верховным судьей в Королевском совете, где будет помогать правящему монарху создавать законы.

Барри мечтал стать Верховным судьей с самого детства, но его путь в Королевский совет мог оборваться сегодня, если он не сдаст экзамен. Последние полгода он заучивал законы и историю королевства при каждом удобном случае, чтобы как следует запомнить.

– Как мне смотреть отцу в глаза, если не сдам? – переживал Барри. – Лучше признать поражение прямо сейчас, чтобы не терпеть унижение!

– Не делай из мухи слона, – сказала Бристал. – Ты все знаешь. Просто так нервничаешь, что забываешь.

– Я не просто нервничаю, я сам не свой! Я всю ночь не спал, готовил эти карточки, а теперь с трудом разбираю собственный почерк! Что бы там ни гласил Законодательный акт 342 года, я ответил совершенно неправильно!

– Ты ответил почти правильно, – успокоила брата Бристал. – Но ты привел Законодательный акт 339 года – его ввели, когда король Чемпион VIII изгнал троллей из Южного королевства. К сожалению, его армия перепутала эльфов с троллями и выгнала другую расу! И чтобы окончательно утвердить новый закон, Чемпион VIII издал Законодательный акт о зачистке 342 года и изгнал из королевства все народности, кроме людей! Троллей, гоблинов, огров и эльфов собрали вместе и отправили в изгнание в Междулесье. Вскоре остальные королевства взяли пример с Южного, и это привело к Великой зачистке 345 года! Кошмар, правда? И если так подумать, самого жестокого периода в истории можно было бы избежать, если бы Чемпион VIII просто извинился перед эльфами за ошибку!

Бристал видела, что брат одновременно благодарен за подсказку и смущен, поскольку ему помогла младшая сестра.

– Верно… – проговорил Барри. – Спасибо, Бристал.

– Не за что. Вообще этот закон – сущий позор. Представляешь, как здорово было бы увидеть вживую одного из этих существ?

– Погоди, а откуда ты все это знаешь? – Барри вдруг опомнился.

Бристал оглянулась убедиться, что они все еще одни.

– Это было в одном из учебников по истории, что ты мне давал, – шепотом ответила она. – Он такой увлекательный! Я прочитала его раз пять! Хочешь, я останусь и помогу тебе заучивать?

– Хотелось бы, но мама заподозрит неладное, если ты не вернешься в кухню. А если узнает, что ты мне помогаешь, то сильно рассердится.

У Бристал в глазах загорелся лукавый огонек: она кое-что придумала. Резким движением она оторвала все пуговицы разом с мантии брата! Не успел тот опомниться, как в гостиную вошла миссис Эвергрин, будто почуяв неладное.

– И долго ты будешь пришивать одну пуговицу? – строго спросила она. – У нас каша и яйца варятся, а в печи хлеб на подходе!

Бристал пожала плечами и показала пригоршню оторванных пуговиц.

– Прости, мам, все куда хуже, чем мы думали. Он очень волнуется.

Миссис Эвергрин всплеснула руками и воскликнула:

– Барри Эвергрин, тебе здесь не портняжная мастерская! – отчитала она сына. – Убери руки подальше от мантии, или я свяжу их у тебя за спиной, как в детстве! Бристал, когда закончишь, накрой на стол в обеденной комнате. Мы садимся есть через десять минут!

Миссис Эвергрин удалилась на кухню, недовольно бормоча себе под нос. Бристал и Барри зажали рты ладонями: их рассмешило, что мама так вспылила. Впервые за несколько недель Бристал увидела улыбку брата.

– Поверить не могу, что ты это сделала, – сказал Барри.

– Твой экзамен важнее завтрака. – Бристал принялась пришивать остальные пуговицы. – И тебе не нужны эти карточки – я помню наизусть почти все старые школьные учебники, которые ты мне давал. Давай я буду называть законодательный акт, а ты – рассказывать, что предшествовало его появлению. Идет?

– Идет, – кивнул Барри.

– Хорошо. Начнем с Законодательного акта о территориях 274 года.

– Законодательный акт о территориях 274 года… Законодательный акт о территориях 274 года… – вслух размышлял Барри. – О, знаю! По этому указу в Междулесье проложили Сохранные дороги, чтобы королевства могли вести безопасную торговлю.

Бристал поморщилась, услышав ответ.

– Почти, но нет, – тактично сказала она. – Сохранные дороги проложили по Законодательному акту о Сохранных дорогах 296 года.

Барри застонал, отскочил от Бристал, которая как раз пришивала очередную пуговицу, и принялся метаться по гостиной, закрыв лицо ладонями.

– Это бессмысленно! Я ничего не знаю! Почему в истории столько чисел?

– О, а это очень интересный факт! – радостно сообщила Бристал. – Южное королевство изобрело систему летоисчисления, когда на престол взошел самый первый король Чемпион! Система эта оказалась такой удачной, что ее переняли и стали использовать другие королевства… Ой, извини, Барри! Это был риторический вопрос, да?

Брат опустил руки и посмотрел на сестру неверящим взглядом. Вопрос и правда был риторическим, но, услышав на него ответ, он понял, что заблуждался еще и насчет изобретения календаря.

– Все, сдаюсь! – заявил Барри. – Я уйду из университета и стану торговать в лавке! Начну продавать камешки и клюшки малым детям! Денег много не заработаю, но хотя бы всегда буду при деле!

Терпение Бристал было на исходе. Схватив брата за подбородок, она заставила его посмотреть ей в глаза.

– Барри, немедленно прекрати! Ты мыслишь в верном направлении, но путаешь причину и следствие. Помни, что законы исходят из истории, а история состоит из событий. И у каждого из этих событий есть предыстория и продолжение – причина и следствие. Прежде чем дать ответ, помести все известные тебе факты на воображаемую линию хронологии событий. Найди противоречия, определи, чего не хватает, а затем заполни пробелы.

Барри замолк, обдумывая совет сестры. И мало-помалу воспрянул духом. Он кивнул и набрал воздуха в грудь, будто собирался прыгнуть со скалы в воду.

– Ты права, – выдохнув, сказал он. – Мне нужно расслабиться и сосредоточиться.

Бристал отпустила подбородок Барри и продолжила пришивать пуговицы, пока тот обретал уверенность в себе.

– Так, а теперь Законодательный акт о территориях 274 года. Попробуй еще раз.

Барри как следует сосредоточился и молчал, пока не вспомнил верный ответ.

– После Войны Четырех углов 250 года все четыре королевства договорились прекратить вражду из-за земель, и правители подписали Законодательный акт о территориях 274 года. Соглашение закрепило границы каждого королевства, в результате чего между государствами появилась территория Междулесье.

– Отлично! – воскликнула Бристал. – А что гласит Законодательный акт о нейтрализации территории Междулесья 283 года?

Барри крепко задумался, но неожиданно вспомнил ответ, и у него загорелись глаза.

– Законодательный акт о нейтрализации территории Междулесья 283 года – это международное соглашение о назначении Междулесья нейтральной территорией, поэтому ни одно из королевств не может посягать на эти земли! В результате Междулесье осталось без какой-либо власти и стало очень опасным местом, что и привело к появлению Законодательного акта о Сохранных дорогах 296 года… АЙ!

От гордости за брата Бристал случайно уколола его иголкой.

– Верно! Вот видишь, у тебя достаточно знаний, чтобы сдать экзамен! Просто тебе нужно верить в себя так же сильно, как верю в тебя я.

– Спасибо, Бристал. Если бы не ты, я бы запутался в собственных мыслях. Так жаль, что ты… ну… девочка. Из тебя бы получился превосходный судья.

Бристал опустила голову и притворилась, что пришивает последнюю пуговицу, чтобы брат не увидел ее грустного взгляда.

– Да? Я как-то об этом не задумывалась.

Но Бристал лукавила: брат даже не представлял себе, как сильно она желала быть судьей. Тогда она защищала и спасала бы людей, оказывала поддержку и относилась бы с пониманием, и у нее появилась бы возможность изменить мир для девочек вроде нее самой. К сожалению, женщина в Южном королевстве вряд ли смогла бы стать кем-то, кроме жены и матери, поэтому Бристал отогнала непрошеные мысли, пока они не превратились в надежды.

– Может, когда ты станешь Верховным судьей, ты убедишь короля разрешить женщинам читать, – сказала она брату. – Почему бы не начать с этого?

– Может быть… – Барри несмело улыбнулся. – А пока у тебя есть мои старые книжки, с ними скучно не будет. Кстати, а ты дочитала «Сказания о Сурке Смельчаке»? Мне не терпится обсудить с тобой концовку, но я не хочу раскрыть сюжет.

– Мне всего семь страниц осталось! Но мама застукала меня утром за чтением и отобрала все книги. Ты можешь зайти в библиотеку и посмотреть, нет ли у них ненужных старых книг? Я уже нашла место для нового тайника.

– Конечно. Экзамен закончится ближе к вечеру, но я загляну в библиотеку завтра и… – Барри осекся и не договорил. – Вообще теперь будет куда сложнее проворачивать этот трюк. Библиотека рядом с университетом, но, если меня возьмут помощником судьи, я буду работать в здании суда. Наверное, мне удастся ускользнуть оттуда только через пару недель.

Бристал только сейчас осознала, как на ней отразится, что брат вот-вот окончит университет. Она нисколько не сомневалась: Барри с блеском сдаст экзамен, и его сразу назначат помощником судьи. И ближайшие несколько лет все свое время и силы он будет тратить на судебные процессы. Он вряд ли задумается о том, что младшей сестре нужны книги.

– Ничего страшного. – Бристал через силу улыбнулась. – Я найду чем заняться. Что ж, все пуговицы пришиты. Пойду накрою на стол, пока мама не рассердилась.

Бристал поспешно направилась в обеденную комнату, чтобы брат не заметил, как ей горько. Она знала: хоть Барри и пообещал достать книги через пару недель, на самом деле она могла прождать их несколько месяцев, а то и год. Невозможность отвлечься от скучной и заурядной жизни будет сущей пыткой. Чтобы сохранить здравый рассудок, ей придется найти книги самой, вне дома. А поскольку по законам королевства женщин сурово наказывали за чтение, Бристал следовало продумать все хорошенько: ее не должны поймать.

– Завтрак готов! – крикнула миссис Эвергрин. – Садитесь есть! Экипаж отца подъедет через пятнадцать минут!

Бристал быстро закончила накрывать на стол, пока в обеденном зале не собралась семья. Барри принес с собой карточки и листал их, пока все не приступили к еде. То ли дело было в заново пришитых пуговицах, то ли в обретенной уверенности, но Барри держался с куда большим достоинством, чем когда сидел на полу в гостиной. Бристал могла гордиться тем, как повлияла на его моральный дух.

Первым после Барри пришел Брукс, их старший брат. Он был высоким и мускулистым, с прямыми волосами, а выглядел он всегда так, будто предпочел бы находиться где-то в другом месте, подальше от семьи. Брукс выпустился из университета и стал помощником судьи два года назад. Как все помощники, он носил мантию в серо-черную клетку и черную шляпу с квадратными полями, как у Барри, только выше.

Вместо того чтобы пожелать доброго утра брату и сестре, Брукс, увидев, что Барри листает карточки, фыркнул и закатил глаза.

– Ты до сих пор зубришь? – съязвил он.

– А что в этом плохого? – резко спросил Барри.

– Возишься долго, – продолжал насмехаться старший брат. – Серьезно, раз ты такой тугодум, может, выберешь другую профессию? Я слышал, Фортворты ищут нового конюха.

Брукс уселся напротив брата и положил ноги на столешницу в нескольких сантиметрах от карточек Барри.

– Любопытно. А я слышал, что Фортворты ищут еще и нового зятя, ведь их дочь отвергла твое предложение руки и сердца, – не остался в долгу Барри. – Ходят слухи, что даже дважды.

Бристал не удержалась и рассмеялась. Брукс грубо передразнил сестру, а потом посмотрел с прищуром на Барри, придумывая новый выпад.

– Честно говоря, я очень надеюсь, что ты сдашь сегодня экзамен, – сказал Брукс брату.

– Правда? – с подозрением спросила Бристал. – На тебя это не похоже.

– Да, правда, – огрызнулся Брукс. – Мне не терпится оказаться лицом к лицу с Барри в зале суда – мне наскучило унижать его только дома.

Брукс и Барри испепеляли друг друга ненавидящими взглядами, но, к счастью, их словесная перепалка не успела перерасти в драку – в обеденный зал вошел отец. Под мышкой судья Эвергрин нес стопку пергаментных листов, а в руке держал перо. Густая белая борода придавала ему величественный вид. За годы службы лоб его избороздили глубокие морщины. Как и все судьи Южного королевства, судья Эвергрин носил черную мантию до пола и высокую черную шляпу, из-за которой ему приходилось наклоняться, заходя в комнату. Бристал походила на него не только голубым цветом глаз, но и слабым зрением. Это играло ей на руку: когда отец выбрасывал старые очки для чтения, дочь обзаводилась новыми.

При появлении отца дети почтительно встали со стульев. Во время заседаний судей всегда встречали стоя, но судья Эвергрин ввел это правило и для своей семьи.

– Доброе утро, отец, – хором сказали дети.

– Прошу садиться, – не глядя на них, объявил судья Эвергрин.

Сам он сел во главе стола и тут же уткнулся в свои документы, будто никого вокруг не существовало.

В комнату вошла миссис Эвергрин с подносом, на котором стояли горшок каши, миска с яичницей-болтуньей и тарелка с горячими булочками. Бристал помогла матери подать отцу и братьям завтрак. Только после этого женщины наполнили свои тарелки и сели за стол.

– Что это за мерзость? – спросил Брукс, тыкая вилкой еду.

– Яичница и овсянка, – ответила миссис Эвергрин. – Любимый завтрак Барри.

Брукс обиженно застонал, будто еда лично его оскорбила.

– Надо было догадаться. Барри любит то же, что и наша свинья.

– Извини, что тут нет твоих любимых блюд, Брукс, – парировал Барри. – Возможно, мама сможет приготовить для тебя завтра пудинг из котят и слезы младенцев.

– Боже праведный, эти двое меня в могилу сведут! – Миссис Эвергрин возвела взгляд к потолку. – Неужели нельзя хоть на один день прекратить эту ругань? Тем более сегодня такое важное утро! Как только Барри сдаст экзамен, вам двоим предстоит долго работать вместе. И вам обоим пошло бы на пользу научиться вести себя достойно.

Во многом Бристал радовалась, что не может стать судьей и ей не придется терпеть выходки Брукса в зале суда. Старший брат был на хорошем счету среди остальных помощников, и Бристал беспокоилась: вдруг он может воспользоваться своими связями и навредить Барри. С тех пор как младший брат появился на свет, старший видел в нем некую угрозу, словно преуспеть мог только один сын судьи Эвергрина.

– Извини, мама, – натянуто улыбнувшись, сказал Брукс. – И ты права: я просто обязан помочь Барри подготовиться к экзамену. Давай я назову вопросы, которые прямо-таки поставили меня в тупик, когда я сдавал экзамен. Уверен, к ним он не готов. Например, в чем разница между наказаниями за незаконное проникновение на территорию частной собственности и королевской собственности?

Барри уверенно приосанился. Очевидно, он подготовился к экзамену гораздо лучше Брукса.

– Наказание за незаконное проникновение на территорию частной собственности – три года тюремного заключения, а королевской – пятьдесят лет, – ответил Барри. – И еще судья решает, следует ли добавить к наказанию тяжелый физический труд.

– Увы и ах, но это неправильный ответ, – со вздохом сказал Брукс. – Пять лет за частную собственность и шестьдесят за королевскую.

На мгновение Бристал показалось, что она ослышалась. Она знала наверняка: Барри дал верный ответ. Перед глазами у нее так и стояла страница из учебника по праву, где описывался этот закон. Барри тоже пришел в замешательство. Он повернулся к судье Эвергрину, надеясь, что отец исправит Брукса, но тот не отрывал взгляда от документов.

– А вот еще один. В каком году смертная казнь через четвертование была заменена на обезглавливание?

– Господи, Брукс! Мы же завтракаем! – не выдержала миссис Эвергрин.

– Это было… это было… – бормотал Барри, пытаясь вспомнить, – это было в 567 году!

– Сно-о-ова неправильно! – пропел Брукс. – Впервые прилюдная казнь через обезглавливание была проведена в 568 году. Да уж, плохо тебе дается эта игра.

Брукс добился своего: Барри начал сомневаться в правильности своих суждений и растерял уверенность. Бристал кашлянула, пытаясь привлечь внимание брата и дать ему понять взглядом, что Брукс намеренно вводит его в заблуждение. Но Барри ее не услышал.

– Давай попробуем что-нибудь попроще, – проговорил Брукс. – Можешь назвать четыре составляющие доказательства, которые обвинитель должен предъявить подозреваемому в убийстве?

– О, это легко! – ответил Барри. – Тело, мотив преступления, свидетель и… и…

Брукс явно наслаждался, наблюдая за мучениями брата.

– Ты уже сел в лужу, так что давай попробуем еще один вопрос. Сколько судей требуется, чтобы подать прошение о назначении еще одного судьи?

– О чем это ты? – удивленно спросил Барри. – Судьи не могут подавать прошение!

– И опять неверно! – Брукс хрипло рассмеялся. – Поверить не могу, что ты совершенно не готов, тем более если учесть, сколько времени ты угробил на подготовку. На твоем месте я бы молился, чтобы экзаменатор заболел и перенес экзамен.

Барри резко побледнел, выпучил глаза и так крепко стиснул в руке карточки, что они погнулись. Теперь он выглядел таким же беспомощным и напуганным, как когда Бристал пришла к нему в гостиную. Брукс разбил в пух и прах уверенность Барри, которую она с таким трудом помогла ему обрести. Но Бристал больше не собиралась терпеть эти жестокие издевки.

– Не слушай его, Барри! – выкрикнула она, и в комнате воцарилась тишина. – Брукс нарочно задает тебе вопросы с подвохом! Во-первых, наказание за незаконное проникновение на территорию частной собственности – действительно три года тюремного заключения, а королевской – пятьдесят лет, а пять лет и шестьдесят дают только в том случае, если собственность была повреждена! Во-вторых, впервые прилюдная казнь через обезглавливание была проведена в 568 году, но закон изменили именно в 567, как ты и сказал! В-третьих, не существует четырех составляющих доказательства, которые нужно предъявить подозреваемому в убийстве, – их всего три, и ты их назвал! И в-четвертых, судьи не могут подать прошение о назначении нового судьи, только Верховный судья может снимать с…

– БРИСТАЛ ЛИНН ЭВЕРГРИН!

Впервые за утро судья Эвергрин наконец оторвался от документов. Лицо его побагровело, вены на шее вспучились, и он так громко рявкнул, что посуда на столе зазвенела.

– Как ты смеешь отчитывать брата! Кем ты себя возомнила, девчонка?

Бристал не сразу обрела дар речи.

– Н-н-но, отец, Брукс говорит неправду! – запинаясь, ответила она. – Я… я просто не хочу, чтобы Барри завалил э…

– Да Брукс даже может сказать, что небо фиолетовое, меня это не волнует! Девушка не вправе исправлять мужчину! Если Барри не хватает ума понять, что его дурачат, то и в помощниках судьи ему делать нечего!

Глаза у Бристал наполнились слезами, и она задрожала. Она посмотрела на братьев, надеясь на поддержку, но те были напуганы не меньше нее.

– П-простите, отец…

– Ты не имеешь права интересоваться всем этим! Если я узнаю, что ты снова читала, то вышвырну тебя на улицу!

Бристал повернулась к матери, мысленно умоляя ее не рассказывать о найденных в ее комнате книгах. Миссис Эвергрин, как и братья, застыла и молчала.

– Н-нет, я не читала…

– Тогда откуда ты все это узнала?!

– Я… я просто услышала из разговоров Барри и Брукса. Они же всегда обсуждают за столом законы и судебную работу…

– В таком случае ты будешь есть в одиночестве, пока не научишься не подслушивать! Моя дочь не будет нарушать законы королевства только потому, что умна не по годам!

Судья продолжал разглагольствовать о том, как глубоко его разочаровала дочь. Бристал было не впервой попасть под горячую руку отцу. По правде говоря, они с ним почти и не разговаривали, кроме случаев, когда он на нее кричал. Но чем сильнее злился судья Эвергрин, тем быстрее терял над собой контроль. С каждым ударом сердца Бристал все сильнее вжималась в стул и считала секунды. Обычно если отец не переставал орать через пятьдесят секунд, он мог поднять на нее руку.

– Не экипаж ли это подъехал? – спросила миссис Эвергрин.

Все замолкли, прислушиваясь к звукам с улицы. Через пару минут до них донесся едва слышный звон бубенцов и топот конских копыт – карета и правда подъехала к дому. Бристал задумалась: мама в самом деле услышала экипаж или же ей просто повезло вовремя прервать тираду отца?

– Вам троим лучше поторопиться, не то опоздаете.

Судья Эвергрин и его сыновья собрали вещи и вышли на улицу. Барри немного задержался, закрывая входную дверь, – хотел попрощаться с сестрой.

– Спасибо тебе, – одними губами произнес он.

– Удачи сегодня, – так же тихо ответила сестра.

Бристал сидела на своем стуле до тех пор, пока отец с братьями не отъехали подальше от дома. Когда она наконец пришла в себя, миссис Эвергрин уже убрала со стола. Бристал направилась в кухню узнать, не нужно ли помочь с мытьем посуды, но мама не занималась уборкой. Миссис Эвергрин стояла, опершись на лохань с водой, и смотрела невидящим взглядом на грязные тарелки, полностью погрузившись в свои мысли.

– Спасибо, что не сказала отцу о книгах, – проговорила Бристал.

– Ты не должна была исправлять брата, – тихо произнесла мама.

– Я знаю.

– Я не шучу, Бристал. – Миссис Эвергрин повернулась к дочери, в глазах ее метался страх. – Брукса в городе любят. Лучше не наживать в его лице врага. Если он начнет говорить о тебе гадости свои друзьям, то…

– Мама, меня не волнует, что обо мне скажет Брукс.

– А должно бы, – строго сказала миссис Эвергрин. – Через два года тебе исполнится шестнадцать, и мужчины будут свататься к тебе. Нельзя испортить себе репутацию и тем самым отпугнуть достойных кандидатов в мужья. Ты же не хочешь всю жизнь провести со злым и неблагодарным человеком? Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Бристал не нашлась что ответить. Но она заметила, а может, ей просто показалось, что круги у мамы под глазами стали темнее, чем до завтрака.

– Ступай в школу, – сказала миссис Эвергрин. – Я сама вымою посуду.

Бристал хотела остаться и поспорить с матерью, назвать ей целый список причин, почему она не вырастет похожей на других девушек, объяснить, что ей суждено добиться большего – не просто удачного замужества и материнства, но ей нечем было подкрепить свои доводы. Возможно, мама права. Возможно, Бристал просто дура, раз мечтает выбраться из этой беспросветной темноты.

Поскольку сказать было нечего, Бристал вышла из дома и отправилась в школу. Пока она шагала по дороге, ведущей в город, перед глазами стоял образ мамы, склонившейся над лоханью с посудой. Бристал боялась: а вдруг это вовсе не воспоминание, а то, что ждет и ее в будущем?

– Нет, – прошептала она. – Моя жизнь такой не будет. Моя жизнь такой не будет. Моя жизнь такой не будет, – повторяла Бристал, надеясь избавиться от страха. – Сейчас это кажется невозможным, но я точно знаю: скоро что-то случится. Что-то изменится. И моя жизнь станет совсем другой.

Бристал не зря беспокоилась: в Южном королевстве для девочки ее возраста было невозможно избежать уготованной роли в обществе. Но она и не догадывалась, что всего через несколько недель ее понятие о невозможном навсегда изменится.

Глава 2

Знак

В тот день в «Школе для будущих жен и матерей» Чариот-Хиллз Бристал узнала, как следует правильно подавать чай незваным гостям, какие закуски готовить на торжественный прием, как складывать салфетки в форме голубки и еще много увлекательнейших вещей. К концу урока у Бристал начали болеть глазницы – она то и дело закатывала глаза. Обычно ей лучше удавалось скрывать раздражение в школе, но теперь, когда дома она больше не могла найти утешение в чтении хорошей книги, сохранять невозмутимость стало гораздо сложнее.

Страницы: «« « 1234 » »»