Поцелуй в подарок Art Даша

ГЛАВА 28

POV Ася

В глазах Яра проскальзывает боль, но я отмахиваюсь. Мне, должно быть, показалась.

Я убираю его руки с себя, быстро перебираюсь на пассажирское сидение, попутно нажимаю кнопку разблокировки, открываю дверь и оказываюсь на диком холоде.

Яр тоже выходит из машины, по пути снимает пиджак и накидывает его на мои плечи.

Лифт едет слишком медленно. Я невольно наблюдаю за ним, надеясь, что он не заметит. А вот Яр, напротив, смотрит куда угодно, только не на меня.

Это вызывает очередную порцию иглоукалывания. Я прикусываю щеку, чтобы не заплакать.

POV Скиф

Сдерживать себя получается с трудом. Я стискиваю зубы, чтобы не прижать её к этим холодным стенам, чтобы не впиться в её губы, чтобы не целовать до потери пульса.

Её голова опущена, плечи устало поникли. Я чувствую себя последним кретином, раз из-за меня она сегодня пережила все это. Слова матери, драка с братом…

То, как она кинулась на мою защиту… Господи, за что мне такой счастье?

Я охренел, когда она загородила меня собой от кулаков моего брата. А её речь после? Как она могла так хорошо меня узнать? Такая внимательная, чуткая, заботливая. Я недостоин быть рядом с ней. Но это не мешало мне самым диким образом получать то, что я хотел.

Пять минут назад в машине мне показалось, что между нами всё же есть связь. Назовите меня сумасшедшим, но я увидел эту тончайшую, потрескивающую под напряжением ниточку. Она соединяла наши сердца – я чувствовал это.

Но Ася сопротивляется. Она отворачивается, отстраняется, прячется. Ещё пять минут назад я был уверен, что мои чувства взаимны, и сейчас корю себя за это. Ася не виновата. Это я идиот.

А, может, стоит просто признаться? Кинуть свое сердце к её ногам, и самому упасть перед ней на колени?

Может, признаться, и будь, что будет? Пусть она сама решает.

А что если у неё нет чувств? Нет, это не самое страшное. Что если она уйдет, узнав о моих чувствах?

Я обхватываю железный поручень, чтобы скрыть дрожь волнения. Не думал, что способен на такие эмоции.

Увидев сегодня Соню, я убедился окончательно, что ничего к ней не испытывал. Просто девушка. И даже нисколько не красивая, ведь рядом со мной стояла моя ванильная девочка, сияющая, словно солнышко.

Я готов был лопнуть от гордости, держа её руку в своей. И я не хотел верить, хотя противный голосок пищал мне, что всё кончено. Она не будет моей.

Только мы открыли дверь, как на нас посыпался целый ворох женского крика вперемешку с мужской бранью.

Мы же не ошиблись дверью?

Голоса раздавались из комнаты Лёхи.

– Как ты могла? – взревел Лёха, я аж отшатнулся, закрывая собой Асю, от греха подальше. – Как ты могла мне не сказать?

– И чтобы ты сделал, если бы сказала? – заверещала Кира. – По любому бы шмыгнул в кусты! Все вы, мужики, одинаковые, боитесь ответственности!

В комнате что-то упало. Ася позади меня тихо вскрикнула.

– Это я? Я боюсь ответственности? Ты на меня-то не перекладывай свою вину! Это ты скрыла от меня очень важный факт! Как ты могла не сказать мне, что у тебя есть ребёнок?

Ах, вот оно что. Секрет всплыл наружу.

– Да потому что знаю, что никому не нужна девушка с балластом!

– О каком балласте ты говоришь? Это ведь твой ребёнок! Ты считаешь его балластом?

– А как мне его ещё назвать, если она не нужна своему отцу и вся ответственность лежит на мне?

– Но девочка не виновата, что у неё такие родители!

– Ты называешь меня плохой матерью? Как ты смеешь?

Грохот. Видимо, Кира что-то кинула в Лёху – пылко, однако. Но уж больно истерично.

– А какая ты мать? Ты здесь, а она там!

– Я пытаюсь обеспечить ей лучшую жизнь!

– Как? Используя мужиков?

Лёха резко открыл дверь, она с жутким стуком ударилась о стену, отскочила обратно. Он увидел нас, остановился, но затем двинулся к нам.

– Ты знала? – рыкнул он на Асю, спрятавшуюся за моей спиной. – Знала, что у неё есть дочь? Конечно, знала! О чём ещё она мне врала, а?

Я упёрся ладонью в его грудь, когда Лёха подошёл слишком близко ко мне. Он переводит взгляд на меня, затем возвращается к Асе.

– Почему молчишь?

– Успокойся! – Я толкаю его назад. – Она тут ни при чем. Разбирайся сам со своей девушкой.

– Уже не его! – орёт Кира из спальни, затем выходит, вытащив огромный чемодан. – Я у тебя переночую, а утром уеду! – бросает Асе, открывая дверь в её спальню.

Охренеть! Наглости нет предела.

– Нет, – качаю головой, – ты не будешь спать с ней в одной комнате.

Я оборачиваюсь к Асе. Она хлопает глазами и, похоже, мало, что понимает. Ася провожает Киру глазами.

– Почему? – Она встряхивает волосы, словно пытаясь ободриться. – Думаешь, она меня съест?

– Нет, но…

– Ты можешь переночевать в моей комнате, – вмешивается Лёха.

– Ага, конечно, – оскалился я. – Только через мой труп!

– Я же не сказал, что тоже буду там спать! – Он дернулся в мою сторону. Мы набычились, глядя друг на друга в упор.

– С ума сошли? – охнула Ася, после чего развернулась и направилась в свою комнату, больше ничего не сказав и не оглянувшись.

Кира смылась рано утром. Я слышал, как щедро хлопнула входная дверь, словно обвинённая во всех смертных грехах.

А чего Кира, собственно, ожидала? Что Лёха упадёт перед ней на колени, готовый воспитывать её ребенка? Да она, блин, лгала ему на каждом шагу!

Я со стоном ударился головой о подушку. Этой ночью я не смог сомкнуть глаз. В голове роились пчёлы. Они так противно жужжали. А в груди щемило от осознания того, что теперь все будет иначе. Я понимал, что мой страх станет явью, и Ася отдалится от меня.

Что и произошло.

POV Скиф

Спустя полтора месяца

Я вхожу в свою квартиру, надеясь увидеть её на кухне, желая уловить аромат её любимого чая.

Но нет. Хотя в её комнате горит свет. Она дома, ну, это радует.

Сегодня ровно сорок пять дней с того момента, когда всё полетело к чертям. Я каждый день проверял, в комнате ли она, не съехала ли. И каждый день облегчённо выдыхал, когда слышал её шуршание за дверью.

Ася продолжала здесь жить, но старалась всеми возможными способами избегать встречи со мной. Она думала, что по утрам вставала раньше меня. Как бы не так. Я вовсе не спал. В универе Ася всегда двигалась в противоположную от меня сторону. Мне ничего не оставалось, как просто следовать за ней.

Как и обещал, я стал грёбаной тенью, ненавидя себя и ежедневно проклиная свою трусость. Я упустил момент, поэтому не мог злиться на неё или обвинять. Кого ещё я мог винить, кроме себя?

Я снова и снова закрываю глаза, зная, что только так могу представить её рядом. Я слышу её смех в своей голове, а перед глазами её милая улыбка, которая смогла поставить мою душу на колени.

Изредка мне все же удавалось столкнуться с ней лицом к лицу, но она всегда бросала что-то вроде привет, и вновь убегала.

Я чувствовал, что с каждым днём внутри что-то умирало. Так вот какая она, безответная любовь.

Сейчас я по-другому посмотрел на Марину Жерлову, спрашивая себя, ощущает ли она то же самое, что и я? У неё в груди так же печёт? Я вновь пью холодную воду в надежде, что она потушит этот тлеющий уголь.

Сегодня я сделал то, что должен был сделать ещё в прошлом году.

– Мы можем поговорить? – обратился я к ней, когда она привычно остановилась возле меня.

Ребята дружно замолчали, потому что это было не просто странно, а из серии «Необъяснимо, но факт».

– Эм, да, – быстро отвечает Марина, видимо, боясь, что если она затянет хоть на секунду, я тут же передумаю.

– Не здесь, – говорю я, кивая в сторону небольшой ниши, куда не пробивался дневной свет.

Марина улыбнулась, мы двинулись туда. Краем глаза я заметил Асю. Моё сердце сперва пропустило пару ударов, а затем разбежалось, чтобы удариться о её холодный взгляд. Она посмотрела на Марину, затем на меня, маленькая искорка быстро мелькнула в её глазах, но Ася отвернулась, как всегда поменяв направление.

– О чем ты хотел поговорить? – сладко проворковала Марина.

Я же просто облокотился о стену, прижав макушку к прохладному камню. Внезапно всё стало неважно. Что будет, если я побегу за ней? Могу ли я прекратить просто наблюдать со стороны? Имею ли я на это право?

– Скиф, – зовёт меня Маринка, касаясь моего плеча.

Ася никогда не называла меня Скифом. Она всегда обращалась ко мне по имени.

Яр…

Её голос зовёт меня, но затем снова это…

Нет, не делай этого.

Я жмурюсь, понимая, что больше не могу. Я больше не выдержу!

– Скиф, ты в порядке?

Голос чужой, ненужный – почему он здесь?

Я открываю глаза и вижу обычную девчонку. Она красивая, но не для меня. Было бы проще, ответь я на её чувства. Может, сейчас бы наслаждался жизнью, а не бродил как сумасшедший, в поиске блондинки с сапфировыми глазами, которые редко удосуживают меня своим взглядом.

– Прости, – выдыхаю я, понимая, что это нужно сделать. – Прости, что не поговорил с тобой раньше. Возможно, ты бы уже была счастлива.

– Что ты имеешь в виду? Скиф?

– Ты должна перестать тратить на меня своё время.

– Что?

Она явно не этого ожидала.

– Я знаю, что нравлюсь тебе, но никогда не отвечу на твои чувства. Ты зря тратишь время.

Я закусываю губу, понимая, что сам не собираюсь следовать совету, что даю ей.

– Ты легко сможешь найти другого, – слегка дёргаю плечами. – Тебе просто нужно послать меня куда подальше и двинуться дальше. Посмотри по сторонам. Уверен, есть тот, кому ты нравишься. Прости, что раньше тебе не сказал. Я только и делал, что злился и пытался тебя унизить. И за тот раз прости, когда вылил на тебя пиво. Я… сожалею.

Кто вообще позволил мне так с ней обращаться? Неужели я раньше не мог просто поговорить с этой девочкой, расставив все точки над i? Наверное, я понял, как это тяжело, только когда сам попал в ту же ловушку и теперь не могу из неё выбраться.

– Скиф, – она кусает щёку, её глаза заблестели от слёз, – не говори так.

– Ты должна принять, что я никогда не отвечу на твои чувства, – качаю головой.

– Ты кого-то любишь? – Марина поднимает на меня глаза. Она и сама знает ответ.

– Да, – все же подтверждаю я.

– Асю?

Оказывается, она и имя знает.

– Да. – К чему скрывать?

– Безответно?

– Похоже на то, – тяжело вздыхаю.

– Может, тогда?..

– Нет, – жестко отвечаю. – Между нами ничего не будет. Никогда. Прими это и найди того, кто ответит на твои чувства. Это буду не я. Не ходи за мной, не старайся увидеть меня. Я этого никогда не оценю. А ты будешь счастлива с другим, я уверен.

Я отталкиваюсь от стены, чтобы выбраться из ниши.

– Скиф, – её голос заставляет меня обернуться.

– Что?

– Я думаю, что твоя любовь взаимна.

Она быстро проносится мимо меня прежде, чем я спросил её, что это значит.

Моя любовь взаимна? Разве?

На кухне горит свет. Я останавливаюсь на пороге, удивленный увиденным.

– А вот и ты! – развязно заявляет Лёха, указывая на меня пальцем.

Что здесь, на хрен, происходит?

Лёха в стельку пьяный, сидит на кухне в одиночестве и продолжает накидываться.

Перед ним обычная бутылка, а на закуску пицца.

– Что празднуешь? – спрашиваю я, садясь рядом с ним.

Лёха рассмеялся, словно я рассказал ему анекдот, после чего потянулся к бутылке.

– Мне тоже налей. – Я пододвигаю к нему чистую стопку.

А это хорошая идея – нажраться до такого состояния, когда не то, что мыслить, ходить не можешь.

Мы с ним опрокидываем стопки, не чокаясь.

– И все-таки, – вновь спрашиваю я, – что празднуешь? Кира вроде бы давно нас покинула. Соскучился, что ли?

– Нет, дело не в этом. – Он запрокидывает голову, выдыхая, затем вновь тянется к бутылке. – Я тупой, да? Как я мог не видеть, что ей от меня нужно?

Я хмыкаю, и Лёха понимает.

– Ладно-ладно! – Он наполняет стопки. – Я знал! Но я старался об этом не думать. Просто наслаждался. В конце концов, всем бабам сейчас нужно только одно!

Я морщусь, отпив. Беру кусок пиццы, чтобы зажевать.

– Не всем, – перечу я.

– Ты прав, – согласно кивает несколько раз, словно болванчик. – Ася – совсем другое дело…

– Так, что заставило тебя нажраться ни с того, ни с сего?

– Я обрадовался, когда она ушла, – Лёха проигнорировал мой вопрос, а, может, и вовсе его не услышал. – Обрадовался, потому что страсть прошла, и я не знал, как от неё отделаться. Она начала меня раздражать. А тут узнаю, что она все это время водила меня за нос, представляешь?

– Тоже мне драма, – фыркаю.

Какого хрена я здесь делаю? Мне плевать на его жизненные перипетия. Мне и своих хватает. Чёрт!

– И вот он повод! Я думал, когда она уйдет, я сделаю то, что хочу.

– Что же это? – Я поставил локти на столешницу, чтобы упереться лбом в ладони. Голова стала невыносимо тяжёлой.

– Но меня гложет чувство вины. – Он ударяет кулаком в грудь. – Вот здесь.

– Почему?

– Я спал с Кирой, а думал о другой. Мне нравилась другая! – Он резко встал, но ноги его уже не держали. Лёха плюхнулся обратно на стул. – С первого взгляда привлекла моё внимание. Точнее, когда я подхватил её, чтобы не упала.

Я нахмурился. Когда это такое было? Я даже не сомневался, что он говорит об Асе, и мне не нравится эта его довольная улыбочка на пьяной роже. Я тихо зарычал, сдерживая желание зарядить ему между глаз.

– Я решил признаться ей! – Лёха бьет кулаком по столу. – Я скажу ей, и пусть сама решает. Либо принимает меня, либо посылает к чёртовой бабушке!

Я сглатываю.

– Асе? – Я задерживаю дыхание, дожидаясь его ответа.

– Да, ей.

Я и так это знал, но его подтверждение бьет под дых. Я стискиваю рюмку, рискуя раздавить её и порезать пальцы. Но это неважно.

Ванильная. Она моя!

– Как думаешь, Ася примет мои чувства? – словно издеваясь, спрашивает Лёха. – Я ведь могу ей нравиться? Я специально подождал, и теперь готов к…

Лёха не договорил, внезапно опустив голову на столешницу.

Я наливаю себе ещё, орошаю горло, затем со всей дури бросаю стекляшку в стену. Она разлетается на мелкие осколки, сотрясая квартиру. Слышу, как открывается дверь комнаты Аси, повторяю за Лёхой.

ГЛАВА 29

POV Ася

Я испуганно смотрю на дверь, словно она может дать мне ответ, что там происходит. Слышу звон стекла и пугаюсь не на шутку.

Да, ладно тебе! Может, просто разбилась стеклянная кружка Лёши? Хотя вряд ли.

Я выхожу из комнаты, вытягивая шею, словно могу так растянуть её, что удастся заглянуть за угол.

Но ведь шея у меня не как у жирафа. Чтобы увидеть, придётся войти на кухню.

– Охренеть, – выдыхаю я.

Лёша и Яр практически лежат на стойке. Рядом бутылка. Хм.

Я подхожу ближе. О господи, от них несёт похлеще, чем от нашего дяди Вити. А он трезвым бывает только раз в год – на Восьмое марта.

– Эй, – я трясу Лёшу за плечо.

– А-ш-в-ш-а-с, – буркнул он, открыл глаза, слегка приподнял туловище, глупо улыбнулся и снова бухнулся на столешницу. Да так сильно, ещё и лицом вниз.

– О-у, – я сморщилась. Должно быть больно.

Не могу же оставить его здесь. Я смотрю на второго овоща. С ним позже разберусь.

– Лёша, – позвала я его, потянув на себя. – Вставай. Я тебя до кровати доведу. Эй! Лёша!

– Ася-а-а-а, – пьяно затянул он, отрывая голову от стойки. – Это ты!

– Конечно, я, кто же ещё, – проворчала. – Вставай! Сначала тебя доведу, потом уж вторым займусь.

Лёша потянулся ко мне, улыбаясь. Я смутилась, но потом сказала себе, что он просто пьян.

Он закинул руку мне на плечи, пытаясь слезть со стула. Боже, какой же он тяжёлый! Я его, естественно, не удержала. Он рухнул как девица-красавица.

Мы недавно на лекциях по русско-народному фольклору проходили тему свадьбы и сватовства. Долго смеялись по поводу традиции «рушиться». Невеста должна ни с того, ни с сего рухнуть на глазах жениха. Поймает – свадьбе точно быть и жених надёжный. А не поймает… придётся свадебку отложить на пару месяцев, подождать пока у невесты заживут травмы. Кстати, падать она должна была лицом вниз – с ума сойти!

Вот и Лёша сейчас рухнул, а я поймать его не смогла – уж больно тяжёлый. Он застонал, встретившись с полом. Я ойкнула и потянулась за ним.

– Тебя-то по ровной дорожке не могу довести, – ругалась я, – а как я его, – мотнула головой в сторону Яра, – по лестнице потащу? Может, вас вместе положить? Точно-точно.

Я кое-как подняла Лёшу на ноги, благо он и сам был не против.

– Ася, – выдохнул он, закинув руку на мои плечи, и прижал меня к себе, – ты такая красивая.

– Ага, – согласилась я, усмехаясь. Чего только не скажешь в пьяном угаре. – Пойдём. Господи, у меня завтра экзамен, к которому я совершенно не готова! А тут должна с вами возиться!

Лёша делает ещё одну попытку поцеловаться с паркетом, но я чудом удерживаю его в вертикальном положении.

– А это не просто какой-то препод, – пыхтя, продолжаю жаловаться я неизвестно кому. – Это ведь Маслов! Говорят, что у него невозможно списать! Похоже в следующем семестре не понадобится мне комната. Если я завалюсь на его экзамене, выкинут меня пинком под зад. И поеду я домой. А вы тут нажрались, словно других дел нет.

Медленно, но верно мы добрались до его кровати. Я толкнула его, Лёха как стоял, так и упал. Ладно хоть в этот раз на матрац. У кого-то завтра болеть будет все тело.

– Сам виноват. Нечего было столько пить!

Я не стала его укрывать или раздевать – не моё это дело. Холодно станет – сам укроется. Впереди меня ждёт испытание посложнее.

Я возвращаюсь на кухню. Яр в том же положении, что и был. Не сдвинулся ни на миллиметр. Я аккуратно, словно могла его разбудить, подошла к нему, села рядом.

Одного взгляда хватило, чтобы желудок сжался, а сердце встрепенулось, словно птичка в клетке.

Почему я никак не могу выкинуть его из головы? Как долго мне ещё его избегать? Смогу ли я когда-нибудь спокойно смотреть на него? Без желания обнять его, прижаться к нему, вдохнуть его аромат и раствориться в нём?

Я ходила в деканат. Пока ни одна комната не освободилась, но у них есть несколько претендентов на вылет, поэтому комната без проблем появится после этой сессии. Мне ничего не оставалось, кроме как продолжить жить здесь – наглость, конечно, но выбора у меня нет. Мама по-прежнему думает, что всё прекрасно, а я всеми силами избегаю Яра.

Это сложно, потому что мне все время хочется его увидеть. Хотя бы на секунду скользнуть по нему взглядом.

Я усердно делаю вид, что с головой погрузилась в учёбу, но это не так. На самом деле я бесцельно смотрю в книги, пытаясь заучить все, что понадобиться на экзамене. Но всему есть предел. Я устала. Я так больше не могу.

Голова Яра спокойно лежит на твёрдой столешнице. Он спокойно спит – счастливчик. Я тоже хочу закрыть глаза и погрузиться в сладкую негу забытья. И именно этот человек каждый раз мешает мне это сделать, преследуя меня в моих же снах.

Я тянусь к нему, но не могу коснуться. Я зову его, молю посмотреть на меня, но он уходит. Я просыпаюсь, сгорая от желания, закрываюсь, убегаю, чтобы спрятаться, скрыться от тех чувств, что переполняют меня.

Я скрещиваю руки на столе, кладу на них голову, чтобы приблизиться к Яру. Я должна отвести его спать и вновь закрыть за собой дверь. Но пока он без сознания, я могу чуть-чуть на него посмотреть? Всего несколько минут? Яр все равно не узнает.

Я не останавливаю порыв, протягиваю руку, чтобы легко коснуться его лба, на котором почему-то появились складки, двигаюсь по волосам, сдерживая всхлип. Как же приятно к нему прикасаться.

Нет!

Одёргиваю руку.

Нельзя!