Благородная леди замуж не желает Соколова Надежда

Глава 1

Я налила себе уже третью чашку ароматного чая, откинулась на широкую спинку кресла и блаженно зажмурилась. Мне было хорошо. Вкусный фруктовый чай с кислинкой и сладкие пирожные значительно улучшили мое настроение.

Вот зачем мне замуж? Что я там забыла? Тетушка Агнес, старая дева, настаивает, считает, что там просто рай. Сама никогда не вышла ни за кого, а меня, родную племянницу Ингиру, выдает.

Ну, не совсем родную, конечно. Красавице Ингире двадцать. Мне же, Виктории Остаповой, мне настоящей, тридцать пять. Я знаю жизнь, успела «насладиться» ею на Земле и не спешу подыскивать себе жениха, а потом и мужа. Мне вполне хватает семейного дела, которым я руковожу, причем вполне успешно, вот уже полгода. Тетушка Агнес твердит, что не женское это дело – работать, пусть даже и держать лавку со сладостями и чаем. Я отшучиваюсь, что там смогу найти себе подходящую партию, того, кто любит пирожные так же сильно, как и я.

Тетушка в ответ поджимает губы. Мне от матери досталась способность есть все и не толстеть. Тетушка же постоянно сидит на диете. Всю жизнь. До сих пор. Как по мне, напрасно. Пухленькой она смотрелась бы милей.

Я отставила чашку на столик, довольно улыбнулась. Если бы не замужество, все складывалось бы просто идеально. Богатая красивая аристократка – ну чем не жизнь?

– Ингира, детка, – тетушка в своем темно-синем платье, длиной до пят, полностью закрытом, без намека на декольте, зашла в гостиную, уселась в соседнее кресло, налила во вторую чашку уже остывший чай, – у графов Ольстерских послезавтра бал. Ты просто обязана там быть. Говорят, сын графа вернулся домой из земель оборотней. Он холостой красавец. Умен, богат. Отличная партия для тебя.

Я подавила вздох.

– Тетя, ну вы же знаете, что послезавтра из Великого Эльфийского леса прибывает караван со сладостями. Я просто обязана быть на складе. Кто еще сможет проследить, чтобы коробки выгружали аккуратно?

Тетушка снова поджала губы – любимый ее жест.

– Ты слишком ревностно относишься к работе. Отдаешься ей с головой. Считаешь, никто, кроме тебя, не способен проследить за выгрузкой пастилы, зефира и мармелада? Приставь к делу Эльвиру. Пусть начнет деньги отрабатывать.

Отлично. Сама тетушка никогда, ни дня, не работала, считала, что это неподобающее для аристократки занятие, а меня учит, что и как делать. Ну просто великолепно же.

– Если я приставлю к выгрузке Эльвиру, то кто будет работать в лавке? – спросила терпеливо я. – Предлагаете ее закрыть? Тогда мы понесем серьезные убытки, так как разгрузка продлится несколько часов.

– У нас и так прилично денег. Хватит и нам, и твоим внукам.

– А как же репутация, тетушка? В лавку заходят многие родовитые аристократы, причем сами, не посылают слуг. Что случится, если они придут к закрытой двери?

Тетушка промолчала. Я целенаправленно била по больному и прекрасно это знала. Репутация была для нее всем. Именно из-за репутации она совершала те или иные поступки в своей жизни. И уронить репутацию, причем не только свою, но и всей семьи, тетушка не могла. А значит, у меня появлялся карт-бланш. Я могла руководить выгрузкой сладостей. И на балу меня никто не ждал.

Я спрятала в уголках губ улыбку, довольная маленькой победой. Конечно же, тетушка найдет, как выиграть следующий раунд нашей с ней многодневной битвы под названием «Жени упрямую племянницу». Но это будет потом.

– Ингира…

– Да, тетя?

– Стивен приезжает.

Я изумленно взглянула на тетушку.

– Так он же вроде у вампиров послом. Что он забыл здесь? Сам же сбежал куда подальше.

– Как ты о брате говоришь, – поморщилась тетушка.

Как, как. Как заслуживает, так и говорю. Это Стивен, а не Ингира, должен был заниматься семейным бизнесом после того, как их родители пропали без вести. Стивен должен был перезаключать контракты с поставщиками, уверять их в благонадежности нового руководителя, рекламировать продукцию в кругах аристократов, следить за разгрузкой караванов с товарами из разных частей света. Всем этим должен был заниматься именно Стивен.

Но у него тогда очень кстати случилась первая любовь. Он по уши влюбился в красавицу эльфийку, жену эльфийского посла. Любовь делает из людей и нелюдей идиотов. Стивен стал настойчиво преследовать даму своего сердца везде, где бы она ни появлялась. Разразился очень громкий скандал. Посол пожаловался императору. Стивена спасла давняя и крепкая дружба с кронпринцем. Его всего лишь сослали к вампирам под видом посла. И вот теперь, спустя полгода, ненаглядный братец возвращается домой. Понятия не имею, как он вымолил себе разрешение вернуться, на какие ухищрения пошел, что за слова подобрал. Но факт остается фактом. Глава рода – а это все же Стивен, а не я, что меня невероятно бесит – вот-вот появится на пороге дома.

– И когда? – справившись со своими эмоциями, поинтересовалась я у тети.

– Он точно не написал. В ближайшую неделю.

Ах, он еще и написал. Не позвонил по магфону, хотя знал, что тетушка одинаково любит нас обоих и тоскует без него. Нет, он написал. Ну и сволочь же!

Я поднялась из кресла.

– Тетя, мне нужно наведаться в лавку, проверить счета.

– Ингира…

– Тетя, правда надо, – я обошла столик, нагнулась, запечатлела на щеке у тетушки поцелуй и решительно вышла из комнаты.

Мне срочно нужно было заняться делами, чтобы прекратить думать о неблагодарном братце. В конце концов, о нем я смогу поразмыслить и потом, ночью, когда лягу спать. А сейчас следовало переключиться на насущные дела.

Глава 2

Я вышла из гостиной и остановилась у высокого, в полный рост, зеркала в холле. Прежде чем выходить из дома, нужно убедиться, что я выгляжу безупречно. Это на Земле я могла позволить себе легкий беспорядок в прическе или одежде. Но не здесь.

Из зеркала на меня смотрела красивая молодая блондинка, худенькая, даже хрупкая, невысокая, с пухлыми губками, голубыми глазками, длинными черными ресничками и ямочкой на подбородке. Этакой ангел во плоти. И те, кто меня не знает, верят созданному образу. Те же, кто знает…

– Ингира, – как-то проворчал вампир Артиус лонр Ронискар, один из моих деловых партнеров, – ты же женщина. А упряма как тролль.

– И умна так же? – весело спросила я тогда, помня, что троллей называли самыми тупыми обитателями этого мира.

– Да если бы, – фыркнул Артиус. – Твоему уму любой дракон позавидует.

Драконы считались самыми умными существами в этом мире, так что я сообщила, что польщена комплиментом.

Отвлекшись от мыслей, я придирчиво осмотрела свой наряд. Атласное платье молочного цвета было сшито по фигуре и сидело идеально. Длиной до щиколотки, как и положено уличному наряду, оно закрывало все части тела, включая запястья. Мне, молодой и незамужней, этикетом позволено было только небольшое декольте.

Из всех украшений на мне имелись золотые серьги в ушах, миленькие, в форме бабочки, и миниатюрные заколки-стрекозы, удерживавшие прическу. Перстень-печатку я носила на цепочке на шее и доставала крайне редко.

На ногах – бежевые туфли из кожи, на невысоком каблуке.

Погода на улице радовала теплом. Лето наконец-то пришло в наши края. Так что я не стала ничего надевать и вышла на улицу, как есть. Все равно в карете два квартала ехать. Кто там меня увидит.

Кучер уже ждал у крыльца. Лакей в синей ливрее с позолоченными пуговицами, стоявший возле кареты, почтительно поклонился и открыл передо мной дверь.

Внутри царил полумрак – для освещения следовало отдернуть занавески на окошке. Но меня и так все устраивало. Я уселась на кожаное сиденье, постучала палкой по перегородке, соединявшей салон и козлы, и приготовилась ехать. Палку, изобретение для ленивых, я не выпустила из рук. Надо будет остановиться, постучу по перегородке еще раз.

Карета медленно тронулась, колеса заскрипели, лошадиные подковы застучали по каменной мостовой.

Вот все меня устраивало в новом мире. Но эта медлительность во всем! И ладно бы только у аристократов, нет же, рабочий класс тоже никуда не спешил! За то время, что тетушка, например, завтракала, я успевала и поесть, и прочитать утренние газеты, и обдумать очередную бизнес-идею, пришедшую в голову. И рабочие, попадая ко мне, первым делом отучались от привычки тащить мешок за полчаса от ворот до подсобки. Там идти-то пять минут, даже средним шагом!

Платила я щедро, поэтому те, кто хотел работать, быстро приобретали нужные мне привычки. А с лентяями мне было не по пути.

Но лошадей не научишь скорость менять. А потому приходилось ехать карете два квартала минут за двадцать-тридцать, наверное. Я приспособилась и тратила это время на послеобеденный сон. Немного кемарила, приходила в себя, в общем, отдыхала.

И сейчас я с наслаждением откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и постаралась расслабиться. Дорогу до магазина и склада рядом с ним кучер знал отлично. Если от меня не поступало особых распоряжений, карета каждый раз останавливалась именно там. Так что на этот счет я могла не беспокоиться.

Мозг получил команду отдыхать, и я сразу же провалилась в неглубокий сон. Перед мысленным взором замелькали сцены из земной жизни. Я видела себя в школе, вузе, на работе, рядом с родителями и сестрой, в ресторане за ужином. Сцены мелькали быстро, как картинки в калейдоскопе, я не успевала ничего рассмотреть в подробностях. Воспоминания тускнели, хоть из памяти и не стирались. Обратной дороги на Землю нет, по крайней мере, я ее так и не смогла найти. Но память все же оставалась со мной.

Я спала чутко, и когда карета остановилась возле магазина, мгновенно проснулась. Стерла с глаз набежавшие слезинки, повернулась к дверце кареты. Через секунду вышколенный лакей распахнул ее передо мной.

Я вышла, застучала каблучками по мостовой, а затем – по каменным ступенькам магазина.

«Сладости для радости» – именно так называлось это место. Основал его сорок лет назад дед Ингиры, вел дело отец. И теперь бразды правления перешли ко мне. Вместо Стивена, угу.

Небольшое двухэтажное здание из серого камня было украшено этикетками товаров со всего света. Издалека смотрелось аляповато, но внимание привлекало. Этот эффективный маркетинговый ход придумала я, когда усиленно размышляла, как можно привлечь больше посетителей. После исчезновения родителей доходы предсказуемо существенно упали. И следовало как-то вернуть покупателей, не доверявших вставшей у руля женщине. Махровый сексизм, конечно, но что есть, с тем и работаем.

Я тогда вышла на улицу, осмотрела фасад здания и решила, что он смотрится очень блекло, не привлекая ничьего внимания. И чем украсить? Я вернулась в лавку, осмотрела товар, позвала свою помощницу Эльвиру и приказала вырезать из картонных коробок с тортами яркие логотипы. Не из всех, конечно, у нескольких, чтобы хоть что-то было видно на фасаде.

Уловка сработала: народ пошел. С тех пор на стенах появилось гораздо больше ярких картинок, радовавших мой взгляд.

Глава 3

Мне нравилось заходить в чайную лавку, как называли здесь магазин. И судя по тому, что клиентов здесь было предостаточно, не только мне. Это заведение было еда ли не единственным местом в городе, куда аристократы предпочитали приходить самостоятельно, а не присылать слуг.

Еще бы, ведь здесь, по моему мнению, в буквальном смысле пахло волшебством.

Пряные, медвяные ароматы трав и чая смешивались с запахами эльфийских лакомств, сладких, солоноватых, с кислинкой – в общем, на любой вкус и кошелек.

Мы продавали чаи со всего света, предоставляя разнообразный спектр вкусов. Эльфийские лорики, небольшие шарики, растворявшиеся в горячей воде, горчили, но при этом бодрили. Вампирские шартаны, сладкие, густые, помогали после тяжелой болезни лучше любого лекарства. Крупные листья госка, чая троллей, раскупались нашими модницами на ура – одна чашка по калорийности заменяла и обед, и ужин. Поговаривали, на госке отлично можно было сбросить пять-десять килограмм за неделю. Что при этом чувствовала пищеварительная система, история умалчивала. Дартики, палочки оборотней, нужно было класть в теплое молоко. И через несколько минут они там таяли, набирали жидкость. Получившуюся кашицу нужно было есть ложками. Отличный чуть подслащенный десерт для капризных детей.

Я переступила порог, и на меня как всегда нахлынули запахи. А вместе с ними – и голоса. В лавке никогда не бывало тихо. Вот и сейчас Эльвира и Рита, две моих помощницы, обслуживали клиентов: сразу трех аристократок. Благородные леди, брюнетка и две шатенки, одетые в платья до пола, все три – светло-коричневого оттенка, явно являлись сестрами. И приехали из провинции. Их выдавали старомодный крой нарядов (в этом году воротник-стойку уже не носят, да и рукава должны быть зауженными), восторженные взгляды, бросаемые повсюду, и говорок с акцентом. Леди не скупились и брали с запасом – то ли на большую семью, то ли про запас, потому что скоро уезжали домой, в глухую провинцию, где подобных лавок никогда не имелось. Три разновидности эльфийского чай, один – вампирского, пять пакетов госка, мармелад, пастила, рулет с маком – мои помощницы все тщательно упаковывали в подарочную бумагу, заказанную покупательницами. Сами они не стеснялись делиться восторгом от обустройства лавки и весело щебетали друг с другом.

Нести все, конечно, станет служанка – тихая скромная девушка, жавшаяся в углу напротив входа. Чепец сшит из грубой ткани, платье явно с чужого плеча. Худенькая небольшая фигурка служанки в том платье практически потерялась. И я очень сомневаюсь, что девчонке достанется хоть что-то из закупленных лакомств. Здесь, в столице, аристократки все же щедрее по отношению к слугам, чем в захудалых городках, где жители экономят каждую копейку и тщательно следят за съеденным хлебом домочадцев.

То, что сейчас покупается, будет поедаться месяца полтора-два, не меньше. А уж чаи и вовсе попадут под замок. И пить их станут по большим праздникам. Плавали, знаем. Приезжала к тетушке в гости месяца два назад дальняя родственница откуда-то из приграничья, очень нашей расточительности удивлялась. Мол, как же так, в заварочный чайник всего один раз кипяток наливали, а вы заварку уже выбрасываете. Это же так не экономно. Вот ее дочери, каждая замужем за дворянином, стараются по третьему-четвертому разу кипяток наливать. А то ведь денег на продукты не напасешься, с современными-то ценами.

Уж на что тетушка бывает скупая, а здесь, не скрываясь, поморщилась и заявила, что не пристало нам, родовитым дворянам, по три-четыре раза кипяток в заварочный чайник наливать. И по половине пирожных за раз тоже есть не пристало, если, конечно, это не диета.

Я тогда большей частью молчала. Иначе, если бы заговорила, высказала бы гостье все, что думаю о подобном образе жизни. Сквалыги.

Между тем Эльвира с Ритой закончили упаковывать продукты, и пакет, бумажный, с напечатанной на нем эмблемой магазина – чашка чая и пирожное-безе на блюдце – был передан служанке. Покупательницы, предварительно поздоровавшись со мной наклонами голов, удалились из магазина.

Мы с помощницами остались наедине.

– Рита – за прилавком, Эльвира – ко мне в кабинет, – приказала я.

Рита с Эльвирой были единственными женщинами-сотрудницами в моем магазине. Да и, честно сказать, единственными. Остальной народ работал на складе и в здание магазина заходил редко. Худая высокая Эльвира, черноволосая и кареглазая, была незаконнорожденной дочерью одного из герцогов, лично знакомых с императором. Герцог девочку не признал, но деньгами ей и матери помогал. И на работу ко мне он тоже ее устроил. Через тетушку, разумеется, потому как незамужним молодым леди не пристало обсуждать любые деловые вопросы с мужчинами.

Рита, низенькая толстушка, была горожанкой. Отец – рыболов, мать – горничная у господ. Услышав, что магазин нужна продавщица, Рита появилась здесь и предложила свои услуги. С Эльвирой они сработались и даже стали приятельницами, так что разногласий в нашем маленьком коллективе практически не имелось.

И если об Эльвире тетушка помнила, хоть и утверждала постоянно, что та не отрабатывает свою зарплату, то Риту не замечала. Вот еще, не пристало аристократке общаться с дочерью прислуги.

Я подняла деревяшку, лежавшую на двух прилавках и перекрывавшую доступ к внутренней части здания, зашла и направилась в свой кабинет.

Хорошо освещенный неширокий коридор привел в общий зал. Там, посередине, находился круглый деревянный стол с пятью удобными креслами – для переговоров с партнерами.

За столом, в глубине зала, три двери. Одна – в мой кабинет, вторая – в кабинет изредка появлявшегося счетовода, и третья – в уборную. Все. Никаких излишеств. Строго, но относительно комфортно.

Я прошла в свой кабинет. За мной звучали шаги Эльвиры.

Глава 4

Свое рабочее место я обустроила по-земному. Большое, черное, широкое кресло у окна, удобное, такое, в котором я терялась, даже если сидела с ногами, перед ним – стол, из красного лорнакского дерева, кучу денег отдала. Дальше, ближе к двери, еще одно кресло, для посетителя. По бокам – стеллажи с бумагами. Все. Больше ничего лишнего.

Я зашла в кабинет, обогнула стол, забралась в свое любимое кресло, подождала, пока Эльвира займет второе, для посетителя.

– Послезавтра ждем эльфийские сладости, во второй половине дня, останемся и после работы, как ты понимаешь. Не планируйте ничего с Ритой на вечер.

Эльвира кивнула. Они с Ритой получали за месяц столько же, сколько обычная уборщица – за два, а потому частенько оставались после работы – убирали, возились с бумагами, помогали с разгрузкой товаров.

– Проблемы с торговлей были?

– Нет, нейра1, – покачала головой Эльвира. – Все в порядке.

– Отлично, – кивнула я. – Подготовь, пожалуйста, к завтрашнему утру отчет о продажах за последнюю неделю. Что лучше всего продается, на что обратить внимание, кто самый щедрый покупатель и прочее. Все ясно? Отлично. Можешь идти.

Едва дверь за Эльвирой закрылась, я погрузилась в бумаги. Надо было проверить новые договоры, просмотреть счета, зарплатные ведомости… да мало ли работы у руководителя.

Закончила я поздно, даже не заметила, как в кабинете с наступлением темноты включились магические шары, наподобие люстр, под потолком. Оторвалась от бумаг, посмотрела на время. Часы здесь, как и все остальное, работали на магии. Маленькая стрелка неумолимо ползла к восьми. Тетушка разворчится. Незамужним леди не подобает в такое время находиться вне дома без веской на то причины. Работу тетушка, конечно, таковой причиной не считала. Вот еще. Ведь всегда можно нанять управляющего.

Отложив в сторону зарплатные ведомости, на которые не хватило времени, я поднялась, потянулась, порадовалась, но окно весь день закрыто плотными шторами, а значит, меня здесь никто не мог видеть, и направилась на выход. Пора было возвращаться домой.

Народ уже разбрелся по домам, в магазине была включена сигнализация, магическая, естественно. Впрочем, она срабатывала в разы лучше обыкновенной. Сигнализацией служил грифон, оставленный в клетке. Натасканный на определенных существ, у которых был доступ в магазин, он начинал орать как резаный, если чувствовал запах чужака.

Во внутренней части здания работала такая же сигнализация. Тоже живая. И тоже чересчур сильно оравшая.

Я вышла из кабинета – свет в нем сразу же потух, а в коридоре загорелся. Да, иногда и от магии бывает польза. Не надо выключатели искать, например.

Черный ход, к которому я шла, располагался со стороны склада, а к тому можно было подойти с проезжей части возле тротуара. Я добросовестно прошла всю дорогу мимо уже закрытых ангаров с остатками продукции и еще одним грифоном. На улицу уже опустилась ночная прохлада, так что я слегка ежилась при ходьбе. Мозг, ау! Почему ты не подсказал мне взять с собой хотя бы кофту?! Надо обязательно и домой зайти через черный ход, тихо и аккуратно, чтобы тетушка не дай боги не увидела. Иначе нравоучения растянутся на всю ночь.

С этими мыслями я вышла из ворот склада, заперла их, приложив руку к створкам, – этакий эквивалент земных отпечатков пальцев, – и шагнула на тротуар. Отлично. Сейчас обойду здание. Там должна стоять карета. Кучер и лакей точно спят в ближайшем доме, там у них приятель-мажордом, он им часто давал доступ на кухню. А значит…

Додумать я не успела. Слева от меня, со стороны домов, послышался какой-то шорох. Я резко повернулась. Улицы в этом районе достаточно хорошо освещались магическими шарами, висевшими на столбах на высоте четвертого-пятого этажей. Поэтому разглядеть можно было если не все, то очень многое. Но сколько бы ни приглядывалась, не увидела ничего и никого. «Значит, мышь пробежала», – решила я и отправилась дальше.

Остальную часть пути до нужного дома прошла без проблем. Хозяева, граф Дорсиский с супругой и детьми, получали скидку в пять процентов в моей лавке за то, что позволяли моим слугам спать у себя в комнате для прислуги и пить «пустой» чай на кухне. Так как цены в моей лавке были не особо низкими, а детей у графа имелось пятеро, то сумма по скидке выходила довольно-таки существенной.

Я подошла к массивному трехэтажному особняку с черного хода, постучала по двери. Открыл мне практически сразу же мой собственный лакей. Через пять минут я уже ехала в карете домой. Здесь, в отличие от улицы, работали магические обогреватели, а потому было тепло. Признаться, я существенно продрогла на улице, а потому, разомлев и расслабившись, быстро уснула.

Разбудил меня лакей. Открыв дверь, он почтительно позвал:

– Ваша светлость, приехали.

С трудом проснувшись, я все же вылезла из кареты, кивнула в качестве благодарности и направилась к черному входу в собственный дом. Сейчас главное – проскользнуть внутрь бесшумно. Иначе…

Я приложила ладонь к деревянной двери, выкрашенной в темно-синий цвет, перешагнула порог. Включился свет. Передо мной, как призрак, возникла буквально из воздуха тетя. Она стояла, недовольно поджав губы, сложив руки на груди, и сверлила меня тяжелым взглядом.

Попала…

– Закрой дверь, Ингира, – наконец-то произнесла тетя.

Что? Дверь? А… да, дверь…

Дверь я закрыла. И так и осталась стоять у порога.

– Я не спрашиваю, где у тебя совесть и стыд, потому что это бесполезно. Если бы у тебя была совесть, ты не заставила бы волноваться свою старую тетю. А если бы был стыд, но не возвращалась бы так поздно домой и не позорила бы меня перед соседями. Но хотя бы чувство самосохранения у тебя должно иметься? Ты давно смотрела на часы? Ты хоть понимаешь, что в такое время с порядочными незамужними леди может случиться все, что угодно?!

Я покаянно молчала. Ну, а что тут можно сказать-то? Да, заработалась, да, по местным меркам приехала поздно. Да…

– Апчхи!

Мой организм сказал все за меня. Тетушка оборвалась на полуслове, последний раз взглянула на меня, как инквизитор, желавший изжарить ведьму на медленном огне, и приказала:

– Сейчас же иди к себе! Я пришлю служанку, она приготовит тебе ванну.

Я покорно поплелась в свою комнату.

Глава 5

Мне, герцогине Ингире Осташенковой, полагалась личная служанка. Ею была Мари, веселая крупная толстушка на полголовы ниже меня. Шатенка с синими глазами и частой улыбкой на пухлых губах, она, несмотря на свой вес, двигалась довольно грациозно. И ее точно нельзя было назвать слоном в посудной лавке.

Третья дочь в семье с семью детьми, Мари была просто счастлива, что ее, в двенадцать лет, то есть шесть лет назад, взяли в этот дом прислуживать. Здесь и кров, и одежда, пусть только униформа, и еда. И деньги ей за работу платили. Не особо щедро, но все же. Часть этих денег Мари откладывала себе на приданое, часть отдавала родителям.

Она прибежала по тетушкиному приказу довольно быстро, увидела перемерзшую сонную меня и начала причитать:

– Ах, нейра, ну что же вы. Заболеете же. Аккуратней, нейра. Повернитесь. Так, да. Отлично. Сейчас-сейчас, будет ванна. Потерпите немного.

Я чувствовала себя маленьким ребенком, которого вроде наказать жалко, но при этом ему нужно объяснить, что так, как он сделал, делать нельзя.

      Мари сноровисто разула меня, стянула с меня платье, оставив в одной нательной сороке, глухой и закрытой, буквально насильно уложила в постель и накрыла покрывалом. Сама же отправилась в ванную – соседнюю комнату.

Меня клонило в сон. Не нужны были ни ванна, ни ужин, который обязательно принесет Мари. Но поспать мне не дали – разбудили минут через пять и за ручку отвели в ванную.

Большой железный чан, в который можно было погрузиться с головой, мало напоминал ванну в классическом понимании этого слова. Но ничего другого тут не имелось. И я довольствовалась тем, что есть. В доме работал обычный водопровод. Но для скорости набора и нагрева воды использовали магические амулеты. Один из них, небольшой плоский камешек на веревочке, сейчас находился внутри чана. Я по традиции попробовала пальцем воду – горячая. Рядом хихикнула Мари. Ну что поделать, недоверчивая я. Земная жизнь заставила.

Я сняла белье – сорочку и трусы – и залезла в чан по специально поставленной здесь лесенке. Держась за края чана, разместилась так, чтобы над водой торчала только голова. Красота. Теперь Мари будет меня мыть, а я смогу подремать. Надеюсь.

Движения Мари были плавными и аккуратными. Вымыв мне голову, она попросила подняться и стала мыть тело. Я покорно стояла, как статуя. Надо сказать, к помощи служанки я привыкла не сразу, сначала приходилось себя заставлять, но теперь… Теперь чужие руки на теле воспринимались, как само собой разумеющееся.

Минут через двадцать я вылезла из чана, и, пока стояла на небольшом ворсистом коврике, Мари вытирала меня большим мягким полотенцем. Затем – теплый халат на тело. И можно наконец-то возвращаться в спальню. А там – любимая кровать. И сон. Долгожданный…

Ужина я не дождалась – уснула, едва голова коснулась подушки. Улетела в страну Морфея прямо в халате, нарушая все нормы местного общества.

Эту ночь я спала без сновидений.

А утром меня разбудили настырные лучи яркого солнца, проникшие в спальню без разрешения, – мы с Мари вчера забыли задернуть шторы.

Я широко зевнула, села на кровати и прислушалась к своему организму: признаков простуды не наблюдалось. Что ж, уже плюс. Не сказать что я полностью выспалась, но общее самочувствие было более чем удовлетворительным. А остальное можно списать на переутомляемость – меньше надо за документами сутками просиживать.

Еще раз зевнув, я откинула покрывало и встала с кровати. Надо звать Мари, приводить себя в порядок и одеваться. До обеда я не планировала никуда выходить, а потому можно было посидеть с чашкой чая в кресле, полистать какой-нибудь романчик о великой любви русалки к гному или оборотня к вампирше и постараться не расхохотаться при подробном описании их чувств и совместного быта.

Вделанная в стену светло-коричневая кнопка возле кровати помогала вызывать прислугу. Понятия не имею, как это все работало, но никто из аристократов на задержку не жаловался.

Мари прибежала через пару минут после вызова.

– Нейра, ваша тетушка просила вас спуститься к завтраку, – «обрадовала» она меня.

Я с трудом сдержала вздох разочарования. Прощайте, мои мечты о тихом чаепитии. Тетушка явно вознамерилась попить у меня достаточно кровушки.

– Когда завтрак?

– Так через час, нейра.

Это что, сейчас полвосьмого? Давно я так поздно не просыпалась. Обычно в полседьмого на ногах, максимум – в семь.

– Тогда нужно поторопиться, – я все же вздохнула.

Времени оставалось не так уж много. Если завтрак проходил в тетиной компании, то на него следовало явиться при полном параде. Иначе нравоучений не оберешься.

За час Мари, конечно, управилась. Я придирчиво осмотрела себя в зеркало. Нежно-сиреневое платье придавало мне бледности, прямо как у тургеневских барышень. Хорошо, что в этом мире не было корсетов, я точно задохнулась бы в них. Хотя и тугая шнуровка от Мари не давала дышать полной грудью. Но зато эта самая грудь была видна. Так сказать, привлекательные формы молодой леди выставлены напоказ. Осиная талия, длинная юбка, закрывавшая ноги до щиколоток. В общем, пай-девочка.

Дополняла образ прическа – последний писк моды. Этакий небольшой сноп на голове.

Драгоценности я надевать не стала – смысла не видела. Все же не на бал, чтоб его, собралась.

На ноги – туфли под цвет платья, на невысоком каблуке. И можно спускаться к завтраку.

Что я, собственно, и сделала. Вышла из спальни, прошла по выложенному коврами полу коридора, подошла к мраморной лестнице, начал спускаться, мысленно посылая лучи добра тому умнику, который додумался построить лестницу именно из мрамора. А потом, на середине лестницы остановилась, буквально замерла, превратилась в столб. И стала прислушиваться. Галлюцинациями я не страдала, на слух не жаловалась. И сейчас могла поклясться, что из открытых дверей обеденного зала, расположенного неподалеку от лестницы, доносились голоса. Незнакомые голоса! Женские и мужской!

Я нахмурилась. По этикету завтракать следовало в кругу родни. Для деловых встреч имелись обеды и ужины. Из родни, кроме Стивена, я никого не знала. Голос был точно не Стивена. Значит…

Я сдержала желание выругаться. Тетя!

Девяносто девять из ста, она пригласила на завтрак кого-то, кто в будущем мог стать моим мужем! Вот же… Сводня!

Отступать было некуда, тетушка ждала меня за столом. Я заставила себя продолжать путь. Как там советовали земные умники? Глубоко дышать и считать до десяти? Я дышала, честно, очень глубоко. И считала. До двенадцати дошла, когда приблизилась к дверям, а гнев все не уходил.

Вот почему некоторые родственники не желают ничего слышать?! Замуж она меня выдать собралась! Сама так и не вышла ни за кого, а тут проявляет никому не нужную активность! Кто ее спрашивал?! Мне и без мужа хорошо живется!

С этими мыслями и улыбкой на губах я переступила порог обеденного зала. Я спокойна, чтоб их всех!

Глава 6

Тетушка действительно принимала гостей. Сама она сидела во главе стола в длинном полностью закрытом платье синего цвета, явно сшитом на выход. Вышивка на лифе, то ли розы, то ли пионы, не разобрать, была сделана умелыми ткачихами. Впрочем, на одежду и продукты тетушка не скупилась.

По левую сторону от нее, рядом, сидели женщина ее лет, брюнетка с «породистым» лицом и цепким взглядом, одетая в длинное темно-зеленое платье, расшитое блестками как минимум по лифу, и мужчина лет тридцати-пяти-сорока, то ли племянник, то ли сын.

Внешне он был похож на свою родственницу, но у него, в отличие от нее, был волевой подбородок, выдвинутый вперед, что говорило об упрямстве в характере. Правильные черты лица, «порода» в них, намекали на череду славных предков, которыми принято гордиться. А также – на снобизм, нахальство и самоуверенность, как обычно бывало в подобных случаях.

Светло-голубой камзол, выглядывавшие из его рукавов манжеты белоснежной рубашки с позолоченными запонками, черные штаны, видные мне сбоку, и коричневые туфли – франт, не иначе.

В общем, гости мне заранее не понравились. Что и не удивительно. Замуж я в ближайшее время не собиралась даже под дулом ружья.

– Доброе утро, – надев на лицо маску милой девочки, поздоровалась я. Играть дуру не буду, но и настоящий свой характер не покажу.

– Ингира, детка, – прямо расцвела при моем появлении тетушка. Вот погибла в ней актриса. Скончалась в муках. А ведь какие роли могла бы сыграть! Это ж надо – так умело притворяться радушной хозяйкой, – рада, что ты спустилась к нам. Познакомься: моя давняя подруга Алисия Ольстерская с сыном Витольдом.

Ну отлично. Просто великолепно. Если гора не идет к Магомеду, то Магомед самолично пожалует к упрямой горе, называется. Дражайшая племянница не сможет появиться на балу графов Ольстерских? Ничего страшного! Мы пригласим на завтрак хозяйку бала вместе с тем самым сыном, который недавно вернулся от оборотней. Да лучше бы он там оставался всю жизнь. Нашел себе какую-нибудь оборотницу и свил с ней гнездышко, во всех смыслах слова, как описывают этот процесс в местных женских романах!

– Очень приятно, – растянула я губы в светской и совершенно не искренней улыбке и направилась к выделенному мне месту с другой стороны стола, почти напротив Витольда.

Пока шла, ощущала на себе внимательные взгляды обоих гостей. Как кобылу осматривают, ей-богу. Разве что зубы не проверили. Хотя не удивлюсь, если и это попытаются сделать.

– Ингира, мы так много о вас слышали, – удовлетворившись осмотром, произнесла Алисия.

Вот даже ни секунды в этом не сомневаюсь. Тетушка уже отчаялась выдать замуж строптивую племянницу и всячески нахвалила залежалый товар всем своим друзьям и знакомым. А теперь вот показывала тот товар лицом, как говорится.

– Ах, я так занята на работе, – вздохнула я, наконец-то садясь на свое место и устало улыбаясь, – что ни на что другое не остается ни сил, ни времени. Тетушка, конечно, часто рассказывает о своих подругах. Но я мало что запоминаю.

Тетя закашлялась, Алисия недовольно сверкнула глазами. Как же, я посмела надерзить старшим, да еще и призналась, что не желаю ничего знать о незнакомых людях. А вот ее сын отреагировал нестандартно.

– Вы работаете, нейра Ингира? Кем? – в голосе его прозвучал искренний интерес.

– Я руковожу семейным бизнесом, нейр Витольд. У нас есть магазин, торгующий чаем и сладостями. «Сладости для радости», если слышали.

– Но это же совершенно не женское дело, – вмешалась в наше общение Алисия. – Женщина не подготовлена к таким вещам.

– Что ж поделать, – вздохнула я, – если больше некому? Единственный мужчина в нашем роду сейчас находится в другой стране и связи с домом практически не имеет. А дело прибыльное. Жаль будет, если оно обанкротится.

– Вы рассуждаете, как мужчина, – поджала губы Алисия.

Да что вы говорите. Значит, как сына женить, так «Ингира, мы так много о вас слышали». А едва возможная невестка рассказала, чем занимается, так «Вы рассуждаете, как мужчина». Конечно, как мужчина. Я всего-навсего не желаю похоронить себя в дамских салонах за сплетнями и рукоделием.

– Думаю, скоро все изменится, – тетушка оттянула ведущую роль в разговоре на себя, – Стивен должен скоро приехать. Уверена, он будет рад встать во главе семейного дела.

Да конечно. Аж три раза. Кто его пустит.

– Брату многому стоит научиться, – мило улыбнулась я и наконец-то отхлебнула из фарфоровой чашечки уже остывший чай. – А на это требуется время. Уверена, в ближайшие месяцы я все же не смогу посещать балы.

– Что ж, очень жаль, – Алисия решительно отставила как можно дальше почти пустую чашку чая, поднялась. – В молодости следует развлекаться, а не тратить время без пользы. Нам уже пора. Витольд, милый, помоги мне одеться.

Интересно, во что? На улице лето.

Мать с сыном, попрощавшись, вышли из обеденного зала. Хлопнула входная дверь. Три, два, один…

– Ингира, как ты могла?! – всплеснула руками тетушка. – Ты же совершенно по-хамски себя повела! Алисия Ольстерская – влиятельная дама в высшем обществе! От нее зависит, насколько благосклонно примут в свой круг дебютантку!

– Но я уже дебютировала, тетя, два года назад. На императорском балу, – пожала я плечами. – Вы, должно быть, забыли. А значит, одобрение вашей подруги мне совершенно ни к чему.

Лицо тетушки пошло красными пятнами – высшая степень негодования. Как же, ей посмели перечить, да кто? Собственная племянница!

– С некоторых пор ты стала совершенно невозможной, Ингира, – льняная салфетка, которую тетушка до этого комкала в пальцах, полетела на пол.

Тетушка поднялась из-за стола и с горделивым видом удалилась.

Отлично. Значит, смогу нормально позавтракать, пусть и в одиночестве.

Глава 7

Чай давно остыл, пришлось вызывать служанку и приказывать заварить свежий. Пока ждала чай, я успела насладиться порцией ришки, сладковатой рассыпчатой каши, дававшей энергию на весь день. Когда намазывала сливочное масло на гренок, пришла с чаем служанка. Фруктовый, мой любимый. Обычный человеческий чай, без всяких добавок, которыми славятся чаи других рас. Фруктовый чай я обычно пила без сахара, как компотик. Мне нравились и освежающая кислинка, и традиционные оранжево-красные цвета, и насыщенный вкус. Закончила я завтрак, попивая чай и жуя вприкуску блинчики с клубничным вареньем. Да уж, нужно будет сказать тетушке «спасибо» за нормальный завтрак в спокойной обстановке.

По моим внутренним часам сейчас было около десяти утра. А значит, пора на работу. Я редко когда устраивала себе подобные мини-выходные, обычно в девять уже сидела в своем кабинете. Но вчерашняя работа допоздна и сегодняшнее вынужденное общение с представителями местной аристократии немного выбили меня из колеи. Что ж, значит, снова вернусь поздно.

Я отставила в сторону уже пустую чашку, поднялась из кресла и оправилась в свою спальню. Нужно переодеться и ехать в лавку. По идее, сегодня был «пустой» день: ни встреч, ни переговоров. Но мало ли, вдруг кому из партнеров в голову взбредет пообщаться со мной. Да и с документами следовало поработать. Зарплатные ведомости так и остались не просмотренными.

Я поднялась по лестнице, в очередной раз пожелав ее проектировщику и строителям самого доброго, – ненавижу натертый до блеска мрамор, на нем отлично ломаются любые части тела, – зашла в спальню и вызвала Мари. Она довольно быстро прибежала и принялась усердно переодевать меня. Я залезала в очередное платье и с грустью думала, что скучаю по земным брючным костюмам. Я бы из них точно не вылезала, тем более с такой ладной фигурой. Увы и ах. В этом мире меня никто не поймет.

Бежевое платье с украшенным бисером лифом и лентами, красовавшимися на подоле, для работы было чересчур нарядным, но при этом и относительно теплым. Буду возвращаться поздно вечером – точно не замерзну. Плотная ткань, длина до щиколотки, воротник-стойка, зауженные к кистям рук рукава – ну прямо-таки пансионерка какая, а не управляющая лавкой.

На ноги – черные туфли-лодочки, на голову – шляпку-таблетку, сейчас все же утро, надо соблюдать этикет.

В зеркало на меня смотрела тихая скромница, которая никак не могла ни дружить с кронпринцессой, ни спорить до хрипоты с вампирами. Внешность бывает обманчива, да.

Отказавшись и от макияжа, и от украшений, я проигнорировала пункт этикета насчет перчаток на женских ручках и застучала каблучками по направлению к выходу. На роботе меня, наверное, уже заждались.

– Тетушка будет спрашивать – я в лавке, – проинструктировала я Мари, прежде чем выйти из дома.

Она понимающе кивнула.

– Конечно, нейра.

Золото, а не служанка.

Кучер уже ждал у крыльца. Лакей услужливо открыл передо мной дверцу кареты, я уселась на сиденье.

Пока ехала, размышляла.

Завтрак с тетушкой принес новости, не очень утешительные, но я – не слабенькая Ингира, рыдать не стану. Итак, что мы имеем? Ненаглядный братик, собравшийся вернуться в родительские пенаты, судя по всему, собрался завладеть семейным делом. Бизнесмен из него аховый, лавка или сама загнется через месяц, или перейдет под внешнее управление, к кому-нибудь из его дружков. А сам Стивен будет получать процент от продаж. Не удивлюсь, если именно тетушка подговорила его. Сам Стивен не тщеславный и уж тем более не работящий. Ему нужны роскошь, сладкая жизнь, деньги. Впахивать в лавке с утра до ночи? Да конечно, аж два раза.

А вот тетушке как раз нужно, чтобы все было по-старому, так, как завещали ее прадеды, блин. Консерватор и ретроград, она и мысли не допускает о возможных переменах в обществе.

Впрочем, как и девяносто-девяносто пять процентов тех, кто принадлежит к высшему обществу.

И ей надо любыми способами выдать замуж строптивую племянницу, посадить ее под замок, связать семьей, да так, чтобы и охнуть не могла. И единственной возможностью осуществить ее план является смена руководства в лавке. Не потому ли возвращается Стивен? Или его действительно простили после скандала с эльфийским послом? Что-то не верится. Тогда первый вопрос: официально ли он возвращается? И если нет, то знает ли об этом его высочество, наследный принц империи Алехандро? Вопрос второй. Если Стивен возвращается официально, то кто явился инициатором этого возвращения?