Солнце мрачного дня Art Даша

ГЛАВА 1. Вот и я на новом месте.

POV Яна

Переезд в другую страну сравним разве что с кирпичом, упавшим на голову с огромной высоты, или с превращением в рыбёшку, выброшенную на берег волной во время невероятного шторма. Ты полностью оторван от всего, что тебе привычно.

В моем случае кардинально сменился язык, климат, даже континент.

Конечно, многие скажут, что я сама виновата.

Соглашусь, последний инцидент с машиной – явный перебор. Но представьте себя на моем месте.

У вас была мечта?

Хотя нет, не мечта.

Мечта – это всего лишь иллюзия, которую человек сам себе создает.

В вашем случае это будущее, к которому вы стремитесь всю свою жизнь.

Бах!

В один миг все меняется. И все ваши планы, всё, над чем вы работали, недоедая и недосыпая, с двух лет, разлетается как искры от догорающего костра.

Представили?

И что бы вы сделали дальше?

Ничего?

Вот так и мое пламя потухло. Осталась пустота. Чем заполнить её?

Я пролетела двенадцать часов, чтобы оказаться в южном штате Америки – Флориде. Самолет приземлился в Майами, но это не конечный пункт моего перемещения. Еще часа три пилить до небольшого прибрежного городка, в котором обитает моя матушка.

Она оставила нас с отцом, когда мне было лет семь. Мария Вербина, в прошлом очень известная балерина, уехала в Америку в поисках счастья. Там она вышла замуж на преуспевающего доктора-бизнесмена Оливера Палмера.

И вуаля!

Миссис Мэри Палмер живет в шикарном доме на берегу Атлантического океана.

Я выхожу в зал ожидания, осматриваясь.

Здесь, по крайней мере, тепло. Лето в России выдалось не очень жарким.

Натыкаюсь взглядом на высокого лощеного мужчину лет сорока. Он махал мне рукой с широкой улыбкой на лице.

Чудесненько.

Я знаю, кто это. Оливер Палмер – мой отчим.

Нет, вы не подумайте, я не испытываю к нему ненависти. Он женился на маме спустя два года после её исчезновения, так что не он виноват, что она бросила нашу семью.

Просто это все неожиданно. И перелёт был долгим. Я хочу пить и есть.

И, похоже, я начинаю ныть.

– Рад, наконец, с тобой познакомиться, – Оливер немного растягивал слова и говорил заторможено, наверняка думая, что так я лучше пойму.

Я невольно улыбнулась. Он хотел мне понравиться. Это заметно, как небоскрёб посреди одноэтажных зданий.

– Я тоже рада познакомиться. И, да, я хорошо понимаю, можете не издеваться так над своим языком.

Мистер Палмер рассмеялся.

– Да, Мэри говорила, что ты много занималась, но я все равно решил перестраховаться.

– Может, мы уже пойдем, – подталкиваю я, обходя его, в поисках своего багажа.

Мама настояла на том, чтобы я не привозила с собой весь свой гардероб.

– Все необходимое мы купим здесь!

Так, кажется, она ворковала в трубку. Её энтузиазм немного пугал. Мама вдруг решила вспомнить, что она – мать, и захотела взять на себя заботу обо мне, когда отец, по сути, умыл руки.

– Надеюсь, мама сможет присмотреть за тобой лучше, чем я. К тому же, она была в похожей ситуации. Там тебе будет лучше: новая для тебя атмосфера. Может, с кем-нибудь подружишься. Только, я тебя умоляю, больше не влипай в подобные ситуации. Окончи школу в тишине и спокойствии.

– Ага, конечно, а ты в это время будешь наслаждаться своей беззаботной жизнью с Лерочкой.

– Она здесь абсолютно ни при чём!

– Да ну? Ты учил меня никогда не лгать. А сейчас сам обманываешь, папа.

– Яна, – папа выдохнул и потер переносицу, – ты вышла из-под моего контроля. Лера беременна, скоро родит. А ты…

– А я – лишняя на этом празднике жизни!

– Ты изменилась. С тобой больше невозможно разговаривать.

– Хорошо, – выдохнула я, стараясь не чувствовать, как в груди щемит. – Я поеду к маме и буду тише воды, ниже травы.

– Мама очень переживает, – снова заговорил со мной мистер Палмер. – Она перевернула все магазины в поиске всего, что, по её мнению, тебе необходимо.

Мы ехали на шикарном автомобиле. Я не разбираюсь в марках и моделях. Но то, что эта тачка жутко дорогая, даже я вижу. Белая, блестящая, с откидным верхом.

Солнце палило нещадно. Мои волосы развивались на ветру. Виды вокруг были неподражаемые. Океан, белый песок, пальмы.

Господи, моей коже срочно нужен витамин D! Раз это моя ссылка, и мне от неё никуда не деться, я собираюсь насладиться ею по полной.

– Скажите, мистер Палмер, – я проигнорировала его слова по поводу волнения мамы, – как далеко от вас находится пляж?

– А разве Мэри не говорила тебе? – удивление в голосе отчима заставило меня повернуть к нему голову.

– Что?

– У нас свой личный пляж.

– Что это значит?

– Дом построен на берегу океана, – он улыбнулся, а я захлопала ресницами так быстро, что грозилась повторить судьбу Мэри Поппинс.

Мои губы сделали «о». И я с большим трудом удержалась от того, чтобы не произнести его вслух.

Собственный пляж. Никаких местных жителей и туристов. Только я, океан и солнце. Это точно моё наказание? Не награда?

– И, пожалуйста, называй меня Оливер.

– Как скажете, Оливер.

Мне все равно, как его называть, лишь бы не папой.

Еще часа два, и мы на месте. Моя челюсть уже минут пять как валяется на плавящемся асфальте.

– Матерь Божья! – Незаметно для себя перешла на родной язык. – Понятно, почему маме недурно живется. В таком-то городе!

Мы проезжали один шикарный дом за другим. И каждый дом был своего рода произведением искусства. Эти люди знают толк в богатстве. Трёхэтажные, четырехэтажные. Там что, живут целыми кланами?

Надо признать, дом Оливера отличался от остальных. Нет, он был таким же роскошным, но в нем нет той помпезности, что была видна в других. Хотя также было три этажа. Наверно, так здесь принято.

Высокий забор отгораживал территорию дома от посторонних глаз. Оливер нажал на значок в своём телефоне, и ворота открылись.

– Сегодня мы подключим твой телефон к системе, чтобы ты спокойно могла перемещаться.

Ага, мой телефон…

Видимо, папа не рассказал им про малюсенький инцидент с телефоном.

Упс, сюрприз-сюрприз!

Навстречу нам из дома выбежала невысокая, стройная женщина, на вид лет тридцати – не больше. Но я-то знаю, что ей уже чуть за сорок. Короткие каштановые волосы, зеленые глаза, небольшой прямой нос, четко выделяющиеся скулы и пухлые губы.

Моя мама.

Все как один твердят, что я её копия, только на двадцать лет моложе. И я не могу не согласиться. От папы я вообще ничего не взяла. Он у меня голубоглазый блондин высокого роста. А мой рост не дотягивает даже до ста семидесяти сантиметров.

– О, моя дорогая, – начала мама на английском, но, подлетев ко мне, перешла на русский язык, – я так счастлива, что ты наконец будешь жить с нами.

Она обняла меня, а почувствовала странное покалывание. Я давно его не чувствовала – материнского тепла.

Первым порывом было отшатнуться. Ведь эта женщина не приезжала, чтобы увидеться со мной все эти годы. Но мама так крепко прижимала мою грудь к себе, что меня захлестнули давно забытые эмоции.

Мамин запах, мамино тепло. Как же сильно я по ним скучала.

Я закусила губу, чтобы не расплакаться и всё же обняла ее в ответ. А вот мама не смогла удержать слезы. Она всхлипывала, гладя меня по спине. Я совершенно не понимала, как реагировать на это.

– Ну-ну, хватит, Мэри, – Оливер убрал её руки с меня, прижимая к себе. – Дай Яне осмотреться и отдохнуть с дороги.

Я благодарно посмотрела на мужчину. Оливер молча кивнул.

– Твоя комната на втором этаже, вторая дверь направо.

Я вошла в дом.

Ого, офигеть не встать!

Много света и воздуха.

Везде только светлые тона: белый, молочный, светло-мятный. Хотя на второй этаж вела винтовая лестница из тёмного дерева.

Первый этаж усеян панорамными окнами с видом на океан. Я подошла к одному из них. От вида на бирюзовую воду, на волны, омывающие золотистый песок, на пальмы, растущие по бокам, захватило дух.

– Я точно в раю, – вслух выдала я, широко улыбнувшись.

Возможно, мне здесь даже очень понравится. Я быстро забежала на второй этаж. Нашла нужную комнату, открыла дверь и чуть не грохнулась в обморок.

– Обалдеть!

Просторная светлая, я бы даже сказала, белая комната.

В моей комнате также расположилось огромное панорамное окно, что меня очень обрадовало.

У боковой стены стояла широкая белая кровать с балдахином. Напротив неё еще одно окно, небольшое, возле которого примостился письменный стол с ноутбуком.

Справа и слева от входной двери еще две двери. Я открыла одну. Беловато-розоватая ванная. Другая вела в гардеробную. Причем, уже полностью забитую различной одеждой, аккуратно развешенную на вешалках: платья, юбки, брюки, футболки, майки, топы, купальники, нижнее бельё. Всё, что душе угодно.

– Здесь пока очень мало всего. Я не успела много купить. Но мы можем вместе сходить и купить всё, что тебе понравится.

Мама вошла в гардеробную. Я в шоке переводила взгляд с неё на вещи.

– Ты шутишь, да? Мне этих вещей хватит до конца жизни!

– Не говори глупостей. – Она махнула рукой, подошла к стеллажу с вечерними платьями. – Надеюсь, что я правильно выбрала размер. Здесь постоянно устраивают вечеринки, приемы и ужины. Вечерние платья – обязательный атрибут. Я бы хотела, чтобы ты их все примерила, но…

– Но я не собираюсь этого делать. – Я развернулась и вернулась в комнату.

– Как там папа? – Мама последовала за мной.

– Как будто ему двадцать лет, и он курица-наседка.

Мама рассмеялась.

– У Леры скоро роды?

– Еще два месяца будет ходить пузом вперед. – Сажусь на кровать. – Она все время ноет, что у неё болит спина, ноги, голова. Такая ходячая боль. А папа крутится возле её ног, как собачка. Смотреть противно.

– Рада, что он нашел свою любовь, – улыбнулась мама.

– Ага, любовь, – я закатила глаза.

– Обед будет через двадцать минут, – мама направилась к выходу, – можешь пока принять душ, переодеться, и спускайся.

– Хорошо, – выдыхаю, заваливаясь на постель.

Мои мышцы ныли. Еще бы. Двенадцать часов в самолете. Мама настаивала на билете бизнес класса, но папа всё же купил обычный, сказав, что они закончились. Верится с трудом. Скорее всего, Лерочка решила, что это слишком дорого для меня. У них же скоро будет ребенок, на которого, по её же словам, придется много тратить.

Я поднялась, сделала пару приседаний, затем мои ноги стали разъезжаться в поперечный шпагат. Я чувствовала, как мышцы растягиваются, и наслаждалась этим.

Растяжка у меня была что надо. Как говорится, опыт не пропьешь. Я, сидя на шпагате, могла спокойно вытянуть туловище вперед и коснуться пола лицом. Гибкость, пластика и осанка выработались еще с детства. Хотя гены тоже сыграли свою роль.

Я приняла душ, наслаждаясь массажными струями, что били со всех сторон. Быстро расчесала свои длинные волосы, чувствуя аромат мяты, оставшийся от шампуня. Затем выбрала из огромного количества вещей белое нижнее белье, светлую майку и джинсовые шорты.

Я спустилась вниз как раз вовремя. Мама и Оливер уже ждали меня, сидя за обеденным столом.

На обед были морепродукты: жареные гребешки, креветки, устрицы.

Устрицы? Серьезно?

Господи, я обожаю морепродукты. Уверена, мама это откуда-то узнала, поэтому и встретили они меня именно такой едой.

– Как тебе твоя комната? – спросил Оливер.

– Очень красивая, – честно призналась я.

– Мэри очень долго пыталась выбрать то, что тебе больше бы понравилось. Она перепробовала кучу вариантов.

– Правда? – Я натянуто улыбнулась.

– Вот, – Оливер протянул мне маленькую коробочку, – это твоя сим-карта.

– Честно говоря, – я закусила губу, – м-м-м… У меня нет телефона.

– Как это? – Мама удивленно посмотрела на меня.

Я потупилась. Впервые за два дня мне стало стыдно за свой поступок. Но тогда я действительно считала это хорошей идеей.

– Ну, – несмело начала я, – папа, возможно, говорил, что я немного импульсивна?

– Яна, – мистер Палмер положил вилку на стол, – скажи прямо, что случилось.

– Если говорить коротко, то я разбила его о голову одного парня, – выпалила я на одном дыхании.

Мама и Оливер уставились на меня, абсолютно не моргая и молча.

Похоже, папа им ничего обо мне не рассказывал, учитывая, что они так отреагировали. Это же мое обычное поведение. Тем более что этот мудак точно заслужил.

– А если говорить не коротко? – Первым в себя пришел Оливер.

– Ну, он мой бывший парень. Мы встречались год. И…

– Продолжай, – Оливер чуть насторожился.

– Он мне изменил, – это все, что я хотела им рассказать.

И я не соврала.

– Ты за это разбила об его голову свой телефон? – Больше напоминало не вопрос, а словно Оливер, произнося, пытался осознать данный факт.

Конечно, звучит слишком громко. Я просто треснула его тем, что было под рукой. Так получилось, что это оказался телефон. Но только разбился он, упав на пол.

Мама охнула.

– А как голова того молодого человека?

– Да все с ним нормально. – Я отодвинула тарелку. – У него очень крепкий череп.

Какая жалость!

Я хотела расколоть его как орех. Но, увы-увы, у меня не получилось.

И нет, я не псих.

Просто его выходка стала последней каплей в том море неудач и напастей, что посыпались на мою голову. Меня больше задел не сам факт измены, а с кем именно он мне изменил.

С Лизой, в жопу её, Новиковой. Эта сучка на протяжении всей мой жизни дышала мне в затылок. И стоило мне раз оступиться, в прямом смысле этого слова, она тут как тут.

Ей досталось все принадлежавшее мне: и роль в театре, и место в команде на соревновании мирового уровня, и даже мой парень.

О парне я сожалела меньше всего.

Шурик, тот еще урод, Ковалев был моим парнем целый год. С ума сойти, я потратила на него столько времени. Я даже думала, что люблю его. А он не просто отказался от меня, еще и перекинулся на мою главную соперницу.

Я точно не помню, что он говорил мне в тот день. В ушах гудело. Ярость заполнила каждую клеточку моего тела. Лиза хихикала, Шурик щупал её за попу.

Меня затошнило. Я даже не успела толком подумать. Просто достала телефон с заднего кармана джинсов и зарядила ему по черепушке. Шурик заорал, из его рта посыпалось невообразимое обилие нецензурной брани.

Какой богатый у нас все-таки язык!

Лиза вскрикнула, затем запищала. Телефон отскочил от его головы, упал на кафель и разлетелся на мелкие детальки.

Я развернулась, гордо задрала голову и зашагала, будто по подиуму, стараясь не замечать, что в сердце что-то больно покалывает. Глаза заслезились, но я зажала язык зубами. Плакать из-за такого придурка – вот еще! Обойдется!

– Я надеюсь, что ты не собираешься вытворять здесь что-то подобное?

– Здесь же нет моего бывшего. Я здесь вообще никого не знаю. И я же не чокнутая, чтобы просто так накидываться на людей.

– Но ты же ударила…

– Он это заслужил!

Мистер Палмер говорил так спокойно. Я слышала, что он доктор. Но какой именно не знала. Может, он психолог. Надо бы уточнить. Я надеюсь, что не попала в психиатрический стационар на целый год.

– Ладно, – мама хлопнула в ладоши, – завтра поедем и купим тебе новый телефон. Все равно у тебя, наверно, была не последняя модель.

Она явно пыталась увести разговор в другое русло. Но Оливер все равно смотрел на меня задумчиво. Сто пудово, я ему не понравилась.

А чего он ожидал? Что появится такое распрекрасное солнышко? Меня же сюда отправили в ссылку, а не просто в гости к мамочке!

– Я наелась, спасибо за ужин, – сказала я, вставая.

Ненавижу неловкие ситуации. А сейчас была именно такая. И то, что они узнали обо мне только что – это еще цветочки. Отец сказал, что мама была в похожей ситуации. Возможно. Но, судя по её реакции, справлялась она с ней явно не так.

Я прошла через холл, вышла на задний двор. Вокруг была идеальная чистота. Сочно зеленый газон ровно подстрижен. По бокам росли высокие кустарники, служащие естественной преградой от чужих глаз.

Я спустилась вниз. Трава резко переходила в песок. Такой теплый. Мои ноги сразу погрузились в этот прекрасный плен. Я приземлилась попой прямо у края воды. Волна то отступала, то забегала на берег, приятно лаская мои ноги. Я откинулась назад.

Еще не стемнело. Интересно, во сколько здесь закат?

Боже, я так далеко от дома. Хотя могла ли я назвать то место домом?

Полтора года назад папа привел в нашу трёхкомнатную квартиру в центре города её. Леру. Черные волосы (я уверена, что она их подкрашивает, но утверждает обратное), обычные карие глаза, курносый нос, тоньше её губ были только, разве что, её же брови.

– Яна, познакомься с Лерочкой, – представил он её.

– Так рада наконец с тобой встретиться!

Мне сразу не понравилась её улыбка. Не могу точно объяснить почему, но мне она показалась какой-то скользкой.

Сегодня Оливер произнес ту же фразу. Я видела его также впервые в жизни, но сразу ему поверила. Прозвучало очень твердо и уверенно, и в его голосе была искренность. В отличие от Леры.

– Ты так похожа на папу, – продолжала она, делая вид, что не замечает моей неприязни.

– Интересно, чем же?

– Яна, – одернул меня отец, – Лера просто пытается быть вежливой.

– Ты путаешь вежливость и подлизывание.

– Яна!

– О, все в порядке, – заулыбалась Лерочка, – я понимаю переходный возраст, и все такое. Ты можешь называть меня мамой.

Я чуть не упала. Чего-чего? Отмотайте назад, пожалуйста. Мамой?

Я засмеялась, издавая звуки раненого тюленя. Отец побагровел. Лера замерла.

Согласна, я, возможно, повела себя слишком грубо. Я была не против того, что папа привел кого-то в наш дом. Но почему именно её? Я не понимала, что он нашел в ней? И пусть она не красивая, человек бы хоть хороший был. Но нет. Она страшная, как мои кошмары, и как человек – полное говно.

А затем я получила травму. Очень глупо.

Мы репетировали новый номер. Я выматывала себя ежедневными тренировками, практически не спала. Моя голова и тело нуждались в отдыхе. Но я кружилась снова и снова. Повторяла одно и то же движение.

Мне всё казалось, что я делаю его недостаточно хорошо. В какой-то момент моё тело перестало меня слушаться. Я то ли оступилась, то ли поскользнулась – неважно. Я упала всем своим весом на одно колено.

Боль.

Такая резкая и острая. Будто мне в ногу воткнули нож.

Я заорала, упала на бок, схватившись за колено. Ко мне тут же подбежали, начали распылять замораживание. Затем скорая, всевозможные рентгены, анализы. И диагноз. Как приговор.

Разрывы в краевой части мениска.

Шок.

Такие разрывы лучше поддаются лечению, чем другие травмы, связанные с мениском. Но на это все равно нужно время. А его у меня не было.

Соревнования, премьера нового шоу. Все полетело к чертям. Я очень сильно переживала. Но оказалось, что незаменимых людей просто не существует.

Я плакала и день, и ночь, когда узнала, что меня уже заменили, причем, везде.

Как же так? Я столько работала, и все это полетело в тартарары.

Нога потихоньку заживала. А вот пустота внутри меня нет.

Я жила танцами. Я всю себя посвятила им. И все. Моя карьера закончилась, еще не успев как следует начаться.

– Нога еще болит? – Оливер сел рядом, вырывая меня из плена моих горьких воспоминаний.

Я тоже села.

– Нет. Она давно уже не болит.

– Можно я посмотрю?

– А вы…

– Хирург, – кивнул он.

– Хорошо, – ответила я, поворачиваясь к нему.

Оливер аккуратно дотронулся до моего колена.