Обречённые на падение Эмили Рэй
Весь завтрак в доме царила тишина, чему я даже была рада: лучше молчание, чем слышать по интонации сестры, что она не одобряет мой выбор. А она в принципе не могла его одобрить, ведь Стивен не принц сказочного королевства. Все остальные кандидаты, по её мнению, слишком легкомысленны, ненадёжны, безответственны, немужественны и просто «ну и какой толк от такого мужика?».
И вот сейчас, когда мы едем в церковь, Леона не выдерживает:
– Кем ты работаешь, Стив?
Я на автомате закатываю глаза. Конечно, а что ещё ей может быть интересно? Мисс практичность в деле. Её не интересует насколько он хороший человек и как сильно я ему нравлюсь, главное, чтобы зарабатывал хорошо или семья была уважаемая.
– Продаю недвижимость.
Клянусь, если бы я сейчас видела её лицо, то увидела бы недовольно поджатые губы. Я слишком хорошо знаю свою любимую сестрёнку, чтобы предположить, что такой ответ её устроит.
– Наверное, часто в разъездах?
– Да, бывает.
Спокойствию Стива я могу только завидовать. Если бы не успела его узнать получше, то даже не заметила бы, что ему не по себе. Он ведёт машину, плавно трогаясь с места и также аккуратно притормаживая. Мы с сестрой сегодня решили не садиться за руль, так как у обеих мысли постоянно где-то, но только не в реальности.
– А давно вы вместе?
– Стив! – кричу я в тот же момент, когда он резко нажимает на тормоз.
Мимо, на красный, пролетает несколько мотоциклистов. Один из них едва не сносит нам бампер, отчётливо его шоркнув.
– Какого хрена?! – возмущаюсь я.
Адреналин в крови взлетел на небывалую высоту, сердце едва не выпрыгивает из груди. В голове остаётся образ уже скрывшегося из вида лихача: чёрная кожаная куртка с рисунком под старые царапины на спине. Стивен ругается себе под нос и выходит проверить машину.
– Ничего. Наверное, ногой задел, – сухо произносит он, вернувшись, после чего внимательно осматривается на перекрёстке, и машина снова трогается.
– Мы едва не увеличили количество гробов на сегодняшней церемонии.
– Джейн! – одёргивает меня сестра.
Я пожимаю плечами. Это ведь правда. Кстати, было бы довольно иронично погибнуть, двигаясь на похороны.
– Всё будет хорошо, – уверенность в голосе Стива машинально успокаивает и даёт надежду. Из него вышел бы неплохой психолог. Но что-то меня заставляет медлить в принятии этих слов… внутреннее чутьё подсказывает, что это только начало.
Выйти из машины по прибытии оказывается труднее, чем я представляла. Ноги абсолютно отказываются идти в том направлении, где располагается старенькая церковь. Её белёные светлые стены выделяются на фоне хмурого серого городка, а золотые купола выглядят на удивление тускло. Быть может, если бы солнечные блики играли на них, то картина не представлялась бы такой безжизненной.
Как будто всё здесь с её уходом утратило краски.
Сжимаю зубы и заставляю себя двигаться, придерживаясь за локоть Стивена.
– Ты ужасно бледная, – замечает он. – Уверена, что хочешь туда?
Сестра нетерпеливо шумно выдыхает и идёт внутрь. Я смотрю вслед и не понимаю, почему ей это даётся намного проще. Мы ведь обе её дочери. Неужели она настолько отвыкла от мамы за последние несколько лет, что перестала испытывать к ней хоть какие-то тёплые чувства? С момента, как мы встретились, я не увидела от неё никаких проявлений скорби, кроме застывшей в глазах печали: ни плача, ни ностальгических воспоминаний, ни истерик. Она даже говорит о сегодняшнем дне спокойно, без дрожащего голоса и всхлипов. Как можно подходить к этому как к очередному рабочему проекту? Или же это защитная реакция её организма?
Делаю глубокий вдох, киваю, и мы шагаем следом. Едва войдя в церковь, я тут же отвожу взгляд от гроба.
Он закрыт. Ну, конечно, она ведь упала на рифы. Наверное, там и смотреть не на что.
Меня снова мутит. Не могу себя заставить взглянуть в сторону гроба. На глаза наворачиваются слёзы. Не хочу запоминать маму такой.
– Я рядом, – шепчет Стивен и аккуратно приобнимает за плечи.
Дальше всё как во сне: расплывчато, приглушённо, будто и не со мной вовсе. Часто смахиваю слёзы с щёк, которые от постоянных прикосновений уже снова горят. В целом церемония проходит быстро, людей мало. Я то и дело отвлекаюсь на какие-то другие мысли, лишь бы сохранить самообладание и не закричать от безысходности, – так сильно давит обстановка.
На кладбище помимо нас ещё человек пятнадцать. Без понятия, знали ли эти люди нашу мать или просто пришли из любопытства, но они внимательно следят за процессом. Следят и раздражают. Хочется крикнуть «чего вы пялитесь?» и выгнать всех, остаться наедине со своим горем.
И только сейчас, когда я вижу, как засыпали гроб землёй, я в полной мере ощущаю всю ту боль, что копилась во мне эти дни. Оказывается, до этого я чувствовала лишь верхушку айсберга. Только сейчас мозг принял факт безвозвратной утраты мамы. Всё. Конец. Сейчас я прочувствовала, как часть моего сердца навсегда очерствела и больше никогда не станет биться. Меня трясёт, мне хочется раскопать её тело обратно, словно у неё есть шанс ожить. Словно мама умерла не в тот злосчастный вечер, а сейчас, когда её спрятали от этого мира под толстым слоем земли.
Стивен прижимает меня к груди без лишних слов. А у меня и самой слов нет, как нет и крика. Моя боль достигла высшей точки – я беззвучно плачу, не в силах хоть как-то выразить своё внутреннее состояние. Леона держится противоположной стороны от могилы и, кажется, однажды даже посмотрела на меня с презрением. Словно она не верит мне и считает всё это игрой на публику. Сама она не проронила ни слезинки.
От земли пахнет сыростью. Мокрая притоптанная трава клонится к корням. Лёгкий ветерок шумит в ближайших кронах деревьев. Небо снова хмурится, предвещая дождь.
– Соболезную, – произносит один из мужчин, подойдя сбоку. Широкоплечий, слегка сутулый шатен, он всем своим видом выражает печаль. – Жаль, что она так много не успела.
Он не задерживается около нас и быстро отдаляется. Стивен крепче прижимает меня к себе, словно пытается забрать часть боли. Все слова, которые должны поддерживать, режут по живому. А что видят остальные? Просто слёзы. Просто солёную воду, стекающую по моим щекам.
Мужчина подходит к Леоне и у них завязывается разговор. Замечаю взгляд, которым она бегло стреляет в мою сторону. Активная беседа убеждает в том, что они видят друг друга не в первый раз – им явно есть о чём поговорить. Словно не желая быть подслушанными, они ведут диалог практически шёпотом. Моё любопытство тут же берёт верх, и я решаю, что позже нужно расспросить сестру об этом человеке. Я вспоминаю о тайной цели своего пребывания в Хосдейле и обвожу глазами присутствующих.
Внимание привлекает держащийся поодаль мужчина. Он выглядит загадочно, наблюдая за происходящим в стороне от других людей. Высокий, темноволосый, с небольшой проседью у висков, на вид лет сорока и с задумчивым выражением, словно застывшим на его лице. Что его могло связывать с мамой? Это мне ещё предстоит выяснить. Я щурюсь, запоминая его лицо.
Люди расходятся. Смотреть больше не на что. Из числа последних удаляющихся к нам подходит шериф.
– Примите соболезнования, – он снимает шляпу, обнажая свою лысую голову. – Вивьен покинула этот мир слишком рано.
Я открываю рот, чтобы спросить, но он и сам догадывается:
– Кайл Кросс, шериф Хосдейла. Это я звонил вам.
Втягиваю носом воздух, пытаясь дать мозгу такой необходимый кислород.
– Вы верите, что это самоубийство?
– Никаких улик, доказывающих обратное, не обнаружено, – Кайл виновато поджимает губы. – Но, если вдруг вы что-то заметите, что-то необычное… – он протягивает визитку, и я молниеносно хватаю её, словно ждала этого всю жизнь.
Моё подсознание уверено, что в случившемся кто-то виновен и я его найду. Я привыкла доверять своей интуиции больше, чем другим людям. Если уж представители правосудия не могут этого сделать, то я сама выполню их работу.
– Вы проверяли отпечатки с её ноутбука?
– Только её.
Значит, она сама удалила файлы расследования. Но зачем? Если только под дулом пистолета.
– Её психотерапевт подтвердил, что Вивьен последнее время была в тяжёлом психологическом состоянии и… – он старательно избегает моего взгляда.
– Психотерапевт?
– Да, Эндрю Уэст, – Кросс кивает в сторону мужчины, что держался всё время позади.
Так вот ты кто…
– Изначально она обратилась из-за проблем со сном, но потом стало хуже. Логично предположить, что это совсем сдавило её и… она не выдержала.
Шериф легонько хлопает меня по плечу и уходит, оставляя переваривать новую информацию.
5. ОДРИ
Наслаждаюсь тишиной, пока дом полностью в моём распоряжении. Родители уехали на костюмированную вечеринку для взрослых, так что до полуночи их точно можно не ждать. Так удивительно: через дорогу умер человек, а жизнь продолжает идти дальше, словно ничего не произошло. Даже как-то неловко. Раньше я не задумывалась об этом, мне не приходилось видеть смерть так близко.
Прислушиваюсь к стуку сердца, мысленно отмечаю каждый шорох занавески у открытого окна, улавливаю журчание образовавшегося от частых дождей ручейка неподалёку от дома. Просто лежу на кровати с закрытыми глазами и слушаю. Практически медитирую.
Жужжание мотора и захлопывание дверей. Поднимаюсь на ноги и осторожно выглядываю на улицу, чтобы не быть замеченной: соседи напротив вернулись с похорон. Сегодня с ними ещё парень, они вместе скрываются за входной дверью.
Почему мне так больно это видеть, если я толком даже не знала её?
Мимо дома, по тротуару, пробегает Кики – местная свободолюбивая кошка. Пару раз она забиралась к нам домой, выискивая что-нибудь из еды. Папа тогда жутко возмущался, что хозяева должным образом не заботятся о питомце.
Возвращаюсь взглядом к своей комнате и замечаю книгу с чердака. Ту самую книгу магии, которая долгое время пылилась без дела. Время для этого мне кажется более чем подходящим, нужно срочно отвлечься. На моём лице появляется хитрая ухмылка.
Вот и настало твоё время.
Осторожно беру книгу и забираюсь на кровать с ногами. В предвкушении облизываю губы.
Так… что тут у нас?
Глазами бегаю по списку заклинаний, решив начать с чего-то из раздела «средней сложности». А чего мелочиться! Я же могущественная ведьма, иначе и быть не может. Хотя, судя по внешнему виду, я бы больше сошла за вампира. Высокая, худая, тёмные волосы, бледная, за что спасибо вечно сумрачному Хосдейлу, и большую часть гардероба составляет, конечно, чёрный цвет. Ну чем не кровопийца из очередного сериала для подростков?
Отсеиваю всё скучное и уже начинаю отчаиваться найти что-нибудь стоящее, как попадается заклинание создания огня. В голове мелькают кадры из мультфильма, где одна из фей управляла огненной стихией. Вчитываюсь в текст – вроде ничего сложного. Даже никаких ингредиентов не нужно, будь то жаба или крыло ворона. И, к счастью, без насекомых.
Делаю медленный глубокий вдох, как написано в книге, но всё портит вырвавшийся смешок. Я смеюсь над собой, над тем, как глупо сейчас выгляжу. Боюсь представить свой стыд, если бы узнала, что за мной кто-нибудь следит. И всё же мне настолько скучно, что я решаю это сделать: снова глубоко вдыхаю в себя воздух и сосредотачиваюсь на своей внутренней силе, которая якобы есть.
– Потэстас игнис!
Делаю движение рукой, словно выпускаю огонь из неё. Ничего. Пробую жестикулировать по-другому, повторяя фразу. Щёлкаю пальцами и… чувствую себя дурой. Снова тихонько хихикаю, представив себя со стороны.
– Эх, а были такие надежды… – наигранно грустно произношу в пустоту и захлопываю книгу.
На самом деле, я думала, меня хватит на дольше, но это оказалось скучным. Может, будь тут ещё кто-нибудь, было бы интереснее и можно было бы подурачиться. Но только кто? Моя единственная подруга, – одноклассница Карен, – слишком верующая, чтобы заниматься таким даже в шутку. Да я и сама никогда не предложу ей, это будет сродни плевку в лицо. Подходя к двери, чувствую запах гари. Дым? Дым! Оборачиваюсь и вижу полыхающую снизу занавеску!
– Какого..?!
Стремглав бегу в ванную и набираю в ведро воды, после чего выливаю её на штору. Пламя погасло, но обугленный край ткани и расползающийся от него чёрный дым не оставляют сомнений в произошедшем. В моей голове селится негодование, когда я пытаюсь осознать настолько странное совпадение. Резко выпускаю ведро из руки в тот момент, когда чувствую на запястье сильное жжение, словно меня на мгновение задели раскалённым железом. В том самом месте, где с рождения у меня небольшой шрам в виде крестика…
Мне кажется, или он стал меньше?!
6. КАРЕН
Ну а что, не такая уж это и плохая идея. – Успокаиваю я себя, входя в здание психиатрической лечебницы, а поджилки так и трясутся. – Моя помощь здесь будет кстати. Да и от дома недалеко, практически через дорогу.
– Вы к кому? – звонкий, почти детский, голосок раздаётся у входа, и девушка сверяет меня слишком строгим для своего возраста взглядом.
Так, посторонних здесь не любят. Ну, само собой, это ведь не торговый центр.
– Здравствуйте! К мэру Уэсту.
– У вас назначено?
– Нет, я увидела объявление по поводу работы и зашла уточнить некоторые детали.
Собственно, незачем ей знать, что независимо от деталей работу я приму любую. Я очень хочу помочь брату, который в последнее время едва ли не ночует на работе. Блондинка сверяется с расписанием в компьютере, щёлкая мышкой по несколько раз в секунду.
– Мисс…
– МакКой. Карен МакКой.
– У мистера Уэста как раз сейчас окно, но осталось всего лишь десять минут. Управитесь, мисс МакКой? – она недоверчиво сверлит меня взглядом.
Киваю в ответ как можно увереннее.
– Поднимайтесь на третий этаж, четвёртая дверь слева.
– Спасибо!
Она совершенно точно хочет казаться старше. Видимо, из-за смазливой, почти детской, внешности её часто не воспринимают всерьёз. Так же, как меня без косметики не воспринимают как девушку в компании других одноклассниц. Я то уж знаю, каково это, быть обделённой вниманием. К счастью, я его и не жажду, хотя иногда раздражает, да.
Лифт в здании тоже белый, как и стены, словно каждый сантиметр здесь стерилен. Почему-то не решаюсь прикасаться к чему-либо, словно психические расстройства заразны, и я могу что-нибудь ненароком подхватить. Шизофрения, передающаяся воздушно-капельным путём, в умелых руках была бы мощным психологическим оружием.
Дверь Эндрю Уэста украшена золотой табличкой с его стильно выведенным чёрными буквами именем. Негромко стучу и заглядываю в кабинет, где психотерапевт сидит за широким дубовым столом. Он опускает газету. Его тёмные зрачки нацелены в мою сторону, и я вдруг ощущаю себя такой маленькой и беззащитной, словно он видит меня насквозь. Слегка улыбаюсь, скорее нервно, чем дружелюбно, и вхожу.
– Здравствуйте.
Однако, говорить с людьми на тему религии проще! В этом я чувствую себя куда увереннее. Но он-то должен оценить моё желание работать. Не раз видела, как сам летом уходил на работу ещё до рассвета и возвращался, когда многие уже спали.
– Мне сказали, что у вас сейчас окно и я могу… – чувствую себя не в своей тарелке, переступаю с ноги на ногу.
Главврач клиники, психотерапевт и по совместительству мэр нашего города откладывает газету на край стола, садится ровнее, добродушно улыбается и указывает мне на стул. Он одет в чёрный строгий костюм с белой рубашкой – практично и даже элегантно.
– Что привело вас, мисс МакКой? – голос серьёзный и властный.
– Объявление о работе.
Эндрю задумчиво прикусывает губу. На лбу появились морщины.
– Сейчас у нас свободна лишь одна вакансия, так как должность, которую мы указывали в объявлении, заняли буквально полчаса назад, – одна тёмная кустистая бровь нарочито медленно приподнимается. – Будете мыть полы?
Мыть полы? – повторяется эхом.
Я шла сюда с целью устроиться на кухню, но, видимо, опоздала. Какие-то полчаса! Ох… вспоминаю слова о том, что всё, что ни делается – к лучшему. Сейчас выбор либо устроиться на ту должность, что вакантна, либо уйти ни с чем и сообщить Калебу, что я всё утро зря в него вселяла уверенность исполнения идеи. Сегодня он что-то совсем расклеился и обмолвился, что мы взялись за непосильную ношу. Ещё бы, одному ему придётся долго копить на реализацию нашей задумки. Я попыталась вновь вселить в него надежду и пообещала устроиться на работу, чтобы помогать откладывать деньги на открытие магазина. И пусть брат пытался меня отговорить, он знал, что я уже всё решила, и его глаза вновь загорелись стремлением.
– Да, буду.
Эндрю удивлён и даже не старается это скрыть. Чуть подаётся вперёд, изучая меня своим профессиональным взглядом. Вижу, как он хочет что-то спросить, но пока не решается. Наверняка его интересует, почему дочь Патрика МакКоя вдруг устраивается мыть полы. Может, считает, что мы голодаем? Становится не по себе. На приём я к нему точно никогда не пойду.
– Когда я могу приступать?
– Да прямо сейчас, – он вновь расплывается в улыбке и зажимает кнопку на телефоне. – Венди, зайди ко мне. Покажи девочке, где у нас кладовая для инструментов и объясни, как здесь всё устроено.
Домываю коридор, сокрушаясь на свою болтливость. Нет бы спросить, можно ли приступить завтра! А лучше бы вообще промолчала.
Всё, что ни делается…
Хорошенько отжимаю тряпку. Запах хлорки бьёт в нос, отчего я снова кашляю. Теперь у меня плюс один ненавистный запах.
Пусть это будет твой испытательный день, – крутятся в голове слова Уэста перед моим выходом из кабинета.
– С каких пор у уборщиц испытательный срок? – шепчу я, стараясь промыть угол, куда швабра не хочет заходить.
– Он придёт за тобой! – оглушает меня яростный крик в ближайшей палате, от чего я едва не впечатываюсь в стену.
Я подозревала, конечно, что будут странные высказывания и бессмысленные крики, но чтобы так неожиданно и громко… этот мужчина сумел застать меня врасплох. Сердце заходится в бешеном ритме. Радует то, что хотя бы палаты закрыты. Если бы он закричал прямо над моим ухом, я бы совершенно точно поймала приступ.
– Ага, уже пришёл… – огрызается кто-то из соседней палаты. – Ты новенькая, что ли? – парень стоит у окошечка с решёткой и смотрит прямо на меня.
Зачем-то киваю, хотя могла бы не обращать внимания. Вряд ли стоит общаться с пациентами в этом крыле, ведь более-менее здоровые находятся в другой части здания с открытыми палатами, общей гостиной и стареньким телевизором.
– Этот всегда орёт внезапно, не расслабляйся здесь.
– Спасибо, что предупредили.
Стараюсь не смотреть в его сторону и продолжаю мыть.
– Ты бы бежала отсюда, – его голос становится тише, – пока есть возможность.
Всё-таки поворачиваюсь к нему с недоумённым взглядом. Интересно, чем же он обоснует свой совет. Тоже неожиданно закричит, что некто придёт за мной? Ну, теперь я не дам застать себя врасплох.
– Почему?
– Здесь люди пропадают.
– Так их, наверное, выписывают, – улыбаюсь. – И вас со временем выпишут.
– Нет. Они не покидают этих стен…
С понимающим видом делаю короткий кивок и прохожу мимо палаты. Не спорить же с пациентом психиатрической больницы.
– Я тебя предупредил…
Усмехаюсь и продолжаю мыть дальше. Один напугал, второй угрожает… что меня ждёт дальше? И всё-таки не надо общаться с этими людьми. Я слишком близко всё воспринимаю к сердцу. Но даже если не буду по ночам обдумывать их слова, то, возможно, помешаю лечебному процессу. Я ведь понятия не имею о чём с ними разговаривать можно, а о чём не стоит. Вдруг я лишь отодвину момент выписки? А что, если из-за меня их состояние станет хуже, так как я буду подпитывать их больные фантазии, подыгрывая и просто общаясь на их темы?
С другой палаты, в конце коридора, раздаётся крик с просьбой о помощи. Я бросаю швабру и бегу за медсестрой, думая только о том, чтобы успеть. Встретив в соседнем коридоре первых попавшихся двух женщин в белых халатах, я быстро объясняю ситуацию и жду, когда они последуют за мной, но они лишь переглядываются и едва сдерживают смех.
– Новенькая? – интересуется одна из медсестёр.
Робко киваю.
– В этом крыле ни на кого не обращай внимания. Ни-на-ко-го! – повторяет она по слогам, словно в первый раз до меня не дошло.
Вторая всё-таки смеётся.
– Давненько он так не чудил!
Они заливаются хохотом и уходят по своим делам. Чувствую себя глупой. Щёки пылают от стыда, словно на меня только что публично вылили ушат с помоями. И ведь надо же было повестись! Плетусь обратно.
– Эй! – окрикивает одна из медсестёр. – Ничего, освоишься.
Да что-то я уже и не знаю, стоит ли оно того.
7. ОНА
Занавески в кабинете Уэста колышутся от лёгкого ветерка, проникающего в раскрытое окно. Уже несколько дней обещают шторм, а по факту город посещают лишь ливневые дожди. Сижу в кресле главного врача психиатрической больницы, покачиваясь из стороны в сторону.
– Ты был на похоронах, видел её дочерей. Как считаешь, они могут принести нам неприятности?
– Каким образом?
Он садится на края стола.
– Ну, если начнут копать… – предполагаю я.
– Все улики уничтожены, ты это знаешь. Да и она ведь на самом деле покончила с собой.
Мой любовник, от которого веет дорогим парфюмом, не знает, что суицид Деламар произошёл с моей лёгкой руки. Ему и ни к чему об этом знать.
Меньше знаешь – крепче спишь, милый.
– Но они могут выйти на кое-что другое, – многозначительно всматриваюсь в его глаза. – На наше дело.
– Успокойся. Нам ничего не угрожает. Что могут сделать две человеческие девчонки? В конце концов, их в любой момент можно просто убрать, если они начнут рыть в нашу сторону.
Эндрю приподнимает моё лицо за подбородок.
– Я лично этим займусь, обещаю.
8. ДЖЕЙН
– Что она расследовала?
Леона сразу пользуется возможностью поговорить с глазу на глаз, когда Стив отходит позвонить по работе. Мы сидим в одном из местных непримечательных кафе под названием «Невис», ожидая свой заказ. Я готова воспользоваться любым предлогом, лишь бы как можно дольше не возвращаться в тот дом и вновь не поддаваться воспоминаниям.
– Она как-то узнала о том, что здесь пропадают люди.
– Пропадают?
Пожимаю плечами.
– Приезжают с какой-то целью… и всё.
– И их не могут найти?
– В этом и смысл. Их даже не искали, у пропавших никого не было. Я не знаю, как мама раскопала о них информацию и собрала это всё воедино, но… она считала, что это дело века. – Приходится перебороть себя, чтобы посмотреть на сестру. – Я не думала, что всё закончится этим! Я бы не пустила её, если бы…
– Тише. Успокойся.
– Как ты…
– Как что? Держусь? – она нервно откидывает прядь волос с лица. – Я не понимаю почему ты так убиваешься.
Собираюсь ответить, но слова цепляются одно за другое и топят разум, затягивая всё дальше.
– Давай посмотрим правде в глаза, – продолжает она. – Она никогда не была идеальной матерью. Да и хорошей её назвать вряд ли получится, – Леона улыбается официантке, ожидая, пока та поставит еду и уйдёт. – Я ни за что не поверю, что она изменилась пока меня не было.
– Она ведь много работала…
– Тебе от этого легче?
Конечно, нет. Я понимаю, о чём говорит Леона, и где-то в глубине души соглашаюсь, что именно в роли мамы мне её не хватало. Но раньше мы хотя бы знали, что она у нас есть.
– Неужели ты запомнила только плохое?
Сестра делает глубокий вдох, пару секунд смотрит куда-то в окно и нервно сжимает руки, скрестив пальцы.
– Не нужно превозносить человека только потому, что он умер, Джейн. Никогда этого не понимала. Да, она была не плохой, по-своему. Но чтобы прям убиваться по ней, как ты…
– Прекрати! – выпаливаю я. – Как ты можешь такое говорить? В любом случае, у нас была крыша над головой, продукты в холодильнике и…
– Которые покупала я. Помнишь?
Леона зла на мать и сейчас я это вижу как нельзя отчётливо. Может, из-за неё она и стала такой практичной. Чересчур практичной! Я никогда ранее не задумывалась, что детства как такового у сестры, похоже, не было: она ходила за продуктами после школы, прибиралась, готовила нам обеим завтрак и иногда даже посещала в моём классе родительские собрания. Помогала с домашкой, звала домой с прогулок и разговаривала со мной по душам, несмотря на то, что у нас были и ссоры, и драки, как в любой обычной семье. Мама постоянно работала. Сестра рано повзрослела и это был не её выбор. А сейчас, едва вырвавшись из этого, ей вновь пришлось вернуться и взять надо мной опеку.
– Помню. Она, наверное, считала, что тебе не сложно.
– Да причём тут это! – её взвинченность передаётся мне с противоположного конца столика. – Смысл не в том, что мне трудно, а в том, что при живой матери я её для тебя заменяла. У каждого ребёнка должна быть мама и никто её никогда не заменит! – Леона в ярости откидывается на спинку стула. – Я надеялась, что хотя бы на пенсии она успокоится и будет больше времени проводить с семьёй…
Теперь она винит маму за то, что она умерла, так и не выполнив свои материнские обязанности. Леона явно не в себе.
– Давай сменим тему, – я лихорадочно перебираю в голове варианты для разговора. – Чем тебе Стив не угодил?
Сестра впивается в меня недовольным взглядом. Прямо снежная королева: вся серьёзная, холодная, чуть что – и заморозит заживо.
– Он тебе не пара.
– С чего бы это?
– Какая у вас разница?
– И с каких пор возраст является помехой чувствам?
Леона качает головой.
– Джейн, взрослые мужики находят себе маленьких неопытных девочек для того, чтобы подстроить их под себя. У тебя нет опыта, ты не знаешь ещё, чего на самом деле хочешь, а он скажет тебе, что это норма, и ты поверишь.
– У тебя рентген вместо глаз?! Ты его даже не знаешь!
– Разочаровываться больно, детка.
– Переживёшь! – фыркаю я и обращаю внимание на подсаживающегося к нам Стивена.
– О чём речь?
Сестра отворачивается к окну. Качаю головой, дав понять, что не стоит продолжать.
– Тебе нужно уехать? – обращаюсь к Стиву, дабы снова сменить тему.
– Нет, всё в порядке. Я взял отгул на несколько дней.
– Спасибо, – натянуто улыбаюсь.
Вот за что я его ценю. За поступки. Он сразу показал себя человеком действий, нежели пустых слов.
– В любом случае, нам придётся здесь задержаться на какое-то время. И мне придётся ходить в местную школу, – закатываю глаза.
– Ты будешь ходить в школу?
– У неё экзамены на носу, – возвращается в разговор сестра. – Ей нужно сдать их, чего бы это ни стоило.
Стив щурится, переводя взгляд с меня на Леону и обратно.
– Но, может, проще прогулять пару дней? К чему лишняя морока?
– Да брось, – нервно передёргивает плечами сестра. – Новеньких обычно не загружают, тем более что Хосдейл небольшой и все наверняка уже в курсе кто мы и почему здесь, – она презрительно осматривается. – Походит, посидит на уроках, зато успеваемость не упадёт. – Леона отпивает почти остывший чай. – Да и мы тут явно не на пару дней застряли, скорее на пару недель.
– На пару недель?! – не выдерживаю я.
Со стороны Леоны следует игнор, словно она не слышала моего возмущения. Я принимаюсь за салат, чтобы не продолжить и не накалить обстановку ещё больше. Нужна свежая голова. Мы все должны держать себя в руках.
– С кем ты разговаривала на похоронах? Мужчина, крепкий такой.
Читать бесплатно другие книги:
