Путь в никуда… Харитонов Владимир

Введение

Автор данной повести длительное время работал начальником уголовного розыска небольшого провинциального города. Он участвовал в разработках значительного круга преступников, много общался с ними, вникал в то, что привело их на этот скользкий путь. Чтобы склонить взрослого и порой неглупого человека к признанию, надо найти с ним «общий язык», если хотите встать на его место, понять мотивацию его поступков, повод для совершения антиобщественного деяния. При этом нарушители закона, казалось бы, разные по своему характеру, темпераменту, уровню образования и воспитания, порой из разных слоев общества, тем не менее, имели что-то общее, что объединяло их в какие-то группы и подгруппы. Опытный оперативный сотрудник, участвующий в расследовании преступлений порой через полчаса общения с подозреваемым делал для себя вывод, мог или не мог этот конкретный человек быть причастным к тому или иному деянию. Очень большой процент серьезных правонарушений совершают лица ранее судимые, лица из неблагополучных и неполных семей, с низким уровнем интеллекта. Это – общеизвестно. В последнее время все чаще играет роль и крайняя бедность отдельных слоев населения, недостаточность воспитания подрастающего поколения родителями, которые день и ночь трудятся, заботясь о минимальном благополучии семьи. Социально – экономические условия всегда играли решающую роль в уровне преступности в регионах и стране в целом. Психологи – криминалисты в своих многочисленных работах пытаются понять и объяснить, что является причиной правонарушений, дают практические рекомендации, где и среди какой категории населения следует искать убийц, грабителей, насильников, воров и т.д. Но порой встречаются преступники, которые просто не укладываются в общеизвестные схемы, не попадают по своим признакам, ни в одну из групп и подгрупп нарушителей закона. Например, когда молодой человек из образованной, интеллигентной семьи, хорошо учащийся в школе, прошедший службу в армии, вдруг идет на совершение тяжкого или особо тяжкого преступления. При этом родители занимались воспитанием, любят свое чадо, стараются удовлетворять его потребности, вникнуть в его проблемы. Такие случаи, конечно, единичны, но они поражают своей нелогичностью, необъяснимостью с точки зрения человека разумного. Именно о такой истории данная книга. Автор при написании использовал многочисленную литературу по криминальной психологии, консультации профессиональных психологов, свои личные наблюдения и использовал их по ходу повествования. Некоторые его утверждения весьма спорны и не претендуют на истину в последней инстанции.

Пролог

Весна в этот год выдалась ранней и к началу июня установилась летняя жара. Солнце светило сквозь редкие светлые облака, ласковый южный ветер покачивал ветки деревьев, не принося никакой прохлады. Полдень…. Неприметная «Газель» синего цвета, принадлежащая кинешемскому психоневрологическому интернату «Новинки» не спеша направлялась из города к родному предприятию. Ее путь пролегал по улице Спортивной, мимо городского кладбища, которое оставалось с правой стороны. Здесь же возле центрального входа находится автобусное кольцо, конечная остановка маршрутного автобуса № 3 и заканчивается асфальтовая дорога. Дальше по грунтовке, оставляя после себя пыльное облако, машина еще больше сбавила скорость. Вскоре справа показалась общегородская свалка, на которой вечно что-то горит и от которой исходит весьма специфический неприятный запах. Но, ни водитель Петр Иванович, мужчина пятидесяти лет, невысокий и крепкий, ни кассир Инесса Павловна, полноватая женщина примерно такого, же возраста не обращали на него никакого внимания. Проезжать мимо этих мест приходилось довольно часто, и они настолько привыкли к данным ароматам, что даже не закрыли окон своего автомобиля. Слева просматривались садовые одноэтажные домики любителей поработать на земле ради скудного урожая овощей, в том числе картошки, и незамысловатых фруктов. Кстати сказать, если подходить строго, то картофель относится к ягодам, но по традиционному народному мнению, его почему-то причисляют к овощам. На огороженной территории садового сообщества то тут, то там виднелись цветущие яблони, кусты черной смородины, боярышника и шиповника, грядки декоративных цветов. Но запах и дым со свалки, когда ветер дул в сторону работающих на своих участках граждан портил райскую идиллию и гнал их в свои квартиры, подальше от этого места.

Резкая вонь осталась позади, по обе стороны от дороги стояли сплошные заросли ивняка, тонких стволов маленьких березок и клена, а прямо за ними просматривался вечнозеленый сосновый лес. Он словно щитом прикрывался кустообразными зарослями от пыли из-под колес проезжающих здесь автомобилей. «Газель» в Новинках ждали с нетерпением, ведь она везла пятьсот двадцать тысяч рублей – зарплату всему рабочему коллективу за май 2003года. По тем временам сумма довольно значительная. Однако обеспечивали их неприкосновенность, как и сказано выше, начинающие стареть женщина-кассир и водитель-охранник. Данный маршрут они преодолевали каждый месяц на протяжении целого ряда лет. Справедливости ради следует отметить, что Кинешма город небольшой и какие-то чрезвычайные происшествия в нем происходят крайне редко. Между делом, чтобы хоть как-то скоротать время, работники интерната неторопливо беседовали.

– Как у тебя внучок учится? – спросила кассирша.

– Санька или Витька? – Вопросом на вопрос ответил водитель, – у меня их два. Оба ничего, слава Богу. Старший Сашка передо мной все пятерками хвастает, а младший Витя учится тоже неплохо, но он какой-то скромный, стеснительный. У самой-то как? У тебя вроде все три девки?

– Да уж…Дочка мне одних девчонок нарожала. Старшие-то Лена с Вероникой в школе, учатся тоже хорошо, стараются. А младшая Танюшка еще в садик ходит, ласковая такая, с рук не слезает.

– Вот думаю, – продолжил Петр Иванович, – школу-то закончат, а дальше учиться где? В Кинешме институтов нет, в Иваново отпускать одних страшно. Работы путной и то не найти….

– Да рано ты задумался, Иваныч. Им еще учиться и учиться, да и филиалы от каких-то московских институтов у нас есть. Опять же областной центр не за горами, сто километров всего…. На выходные домой будут ездить. А на неделе им баловать и развлекаться совсем некогда.

Впереди показался небольшой поворот вправо. Чуть не доезжая его, на обочине припарковалась красная «копейка» без регистрационных номеров. Так ласково – «копейкой», традиционно называют отечественные «Жигули» ВАЗ 2101. В салоне находились двое молодых мужчин, двигатель они по какой-то причине не заглушили. Однако у сотрудников психоневрологического интерната незнакомая машина не вызвала никаких подозрений. Между тем водитель Газели сдал чуть левее, чтобы не накрыть пылевым туманом отечественный легковой автомобиль. «Кому же приятно дышать таким воздухом, – подумал Петр Иванович, – те, кто за рулем должны уважать друг друга»….

Неожиданно водитель «Жигулей» словно не видя машину с инкассаторами, задымив старым двигателем, резко сдал влево, вынудив Петра Ивановича непроизвольно выругаться матом и нажать на тормоза. А дальше события развивались как в крутом американском боевике…. Из «копейки» выскочили два крепких парня, одетые в камуфляжную форму с масками на лицах. В руках один из них привычно держал что-то похожее на автомат «Калашникова». Они бесцеремонно открыли дверь Газели. Тот, который повыше ростом, направил оружие в сторону водителя, другой залез вовнутрь и попытался выхватить кожаную сумку с деньгами из рук напуганной женщины. А она толи от страха непроизвольно, толи в силу чувства ответственности перед родным коллективом прижала саквояж к груди, и вырвать у нее из рук столь ценный груз никак не удавалось. Правда, после того, как ствол направился в ее голову, сама разжала руки, и грабители с добычей вскочили в свой автомобиль. Красная «копейка» рванула в сторону центра волжского города, отчаянно подпрыгивая на ямах проселочной дороги. Когда пыль улеглась, она уже исчезла из поля зрения.

У обоих работников психоневрологического интерната имелись новые мобильные телефоны «Нокиа 6610», которые им в качестве подарка к какому-то юбилею предприятия преподнесло его руководство. В те далекие времена это беспроводное чудо техники имелось далеко не у каждого жителя провинциального города. Несмотря на шок, вызванный неслыханным по дерзости преступлением, Петр Иванович дрожащими пальцами нажал на нужные кнопки мобильника и связался с дежурной частью милиции. Перед этим он попросил Инессу Павловну позвонить директору психоневрологического интерната Михаилу Константиновичу Ершову и доложить о происшествии. Чтобы не перекрикивать, друг друга, она дождалась окончания разговора своего напарника с правоохранительными органами, и только потом набрала знакомый номер. Однако интонация директора, по мнению кассира вовсе не соответствовала данной чрезвычайной ситуации. Мягко говоря, она ее крайне удивила….

– Алло, алло, Михаил Константинович, нас ограбили. Забрали все деньги, что мы везли на зарплату,– эмоционально кричала в трубку взволнованная женщина.

– Где и когда? – Спокойно, как показалось Инессе Павловне, спросил директор.

– Только что, в лесу в километре-полутора от предприятия.

– Сейчас подъеду. В милицию позвонили?

– Да, Петр Иванович позвонил. Сказали, выезжают….

«Вот это выдержка у нашего директора. Не запаниковал, даже голос не дрогнул»,– подумала работница бухгалтерии.

– Ну, чего он сказал? – спросил водитель Газели.

– Сказал, что сейчас подъедет.

– Не орал, не ругался? – допытывался Петр Иванович.

– Да нет, спокойно разговаривал, – ответила кассирша.

Глава первая. «Наша служба и опасна, и трудна»

В дежурную часть кинешемского центрального отдела милиции почти одновременно поступили два сообщения – об ограблении инкассаторов в лесу не доезжая Новинок и о том, что возле кладбища в Сокольниках горит машина. Дежурный офицер сразу же доложил о происшествиях начальнику уголовного розыска Владимиру Леонидовичу Колчину. Тот, взяв с собой двух подчиненных оперативников Гладышева и Горелова, на своей личной машине «Форд – фокус» направился к месту преступления, предварительно порекомендовав дежурному прислать следом эксперта-криминалиста и следователя. Именно по этой причине он не стал использовать автомобиль, закрепленный за дежурной частью. Через десять минут сыщики уже подъезжали к печальному месту последнего пристанища горожан. С правой стороны в лесу сразу за кладбищем они действительно увидели легковую машину объятую пламенем. Разглядеть его марку за дымом и огнем казалось невозможно.

Начальник остановил «Форд – фокус» и приказал одному из оперативников – Максиму Гладышеву проследовать к горящему транспортному средству:

– Ты сначала попробуй сам загасить огонь подручными средствами до приезда пожарных и тщательно осмотри все вокруг. Поищи хоть какие-то улики, а то тушители все затопчут. Да осторожнее там, горящие машины иногда взрываются.

– Все понял, Леонидыч, сделаю, – уважительно ответил Максим и направился к месту пожара, озираясь по сторонам в поисках этих самых «подручных средств».

Сам Владимир Леонидович со вторым оперуполномоченным Сергеем Гореловым проследовал дальше к месту ограбления инкассаторов. Уже не новый иностранный автомобиль то и дело подпрыгивал на ямах проселочной дороги, но скорости при этом не снижал. Надо спешить, опытный руководитель знал, что «горячая» информация зачастую является самой ценной. Со временем свидетели и потерпевшие что-то забывают, что-то умышленно искажают исходя из своих порой необъяснимых интересов. Наконец, проскочив мимо дурно пахнувшей помойки, въехали в сосновый лес. Перед поворотом дороги, возле старенькой «Газели», стояла черная «Волга» директора психоневрологического интерната Ершова. Колчин его немного знал лично, где-то пересекались, но по каким делам, сейчас уже и не вспомнить. Сам Михаил Константинович находился рядом с водителем, который вез зарплату на вверенное ему предприятие. При этом оба курили и о чем-то тихо беседовали. Женщина – кассир сидела в «Газели» на своем месте одна. В руках она мяла носовой платок, которым время от времени смахивала слезы. За время работы в интернате через ее руки прошли немалые суммы наличных денег, но никогда, ни рубля не пропадало, а тут в одночасье зарплата целого коллектива…. Инесса Павловна казалась неподдельно расстроенной, ведь ее репутация, как она думала, оказалась под большим вопросом.

Именно с кассиром Владимир Леонидович решил побеседовать сам, направив своего подчиненного опросить водителя и директора. Сквозь слезы и всхлипывания она рассказала о том, как произошло ограбление.

– Какие приметы нападавших преступников вам удалось запомнить? Рост, возраст, телосложение? Может особенности какие бросились в глаза – прихрамывал один из них или родинка на лице? Как были одеты? – завалил вопросами начальник уголовного розыска.

При этом он всем видом старался показать, что ни в чем Инессу Павловну не подозревает и интонацию для разговора выбрал доверительную. Только таким образом можно вывести человека на откровенность, не дать ему замкнуться.

– Бандиты здоровые такие, высокие и молодые, до тридцати лет, но лиц я не разглядела. Их закрывали маски. А одеты…одеты оба в зеленую форму типа военной с темными пятнами такая. Охранники в похожей форме часто ходят.

– Камуфляжная одежда, вы хотите сказать? – Спросил Колчин.

– Ну, наверное, она так называется, – ответила кассирша.

– Они что-то говорили между собой или к вам может быть обращались?– Продолжал допытываться начальник.

– Нет, не сказали ни слова, только автоматом размахивали. То на водителя, то на меня, я сильно напугалась. Вырвать из рук сумку с деньгами преступник не смог, я ее крепко держала. Но когда увидела ствол, направленный мне в голову, то сопротивляться перестала. А этот схватил сумку и оба быстро вскочили в машину и умчали.

– А машину вы разглядели? Номер может быть?

– Да красная легковая не новая уже, а номеров-то вроде и не было. Вы спросите у Петра Ивановича, он в машинах лучше разбирается.

– Сейчас подъедет следователь с экспертом, вы успокойтесь, пожалуйста, вас подробно допросят. И не переживайте, никто вас ни в чем не подозревает. А вон, кстати, пыль клубится, наверное, это наша машина.

Действительно вскоре показался милицейский Уазик, поднимающий за собой, целую тучу пыли. Из него вышли следователь Максимова, очень серьезная худая женщина, лет тридцати, одетая в строгую форму работника юстиции и эксперт Сергей Васильевич Сироткин, невысокий полненький, предпенсионного возраста, но по-прежнему довольно энергичный. Да и одет он в обычную гражданскую одежду. Серенькие брюки с ремнем на поясе, рубашка в клеточку с коротким рукавом, на голове летняя белая фуражка. Именно так чаще всего и одеваются пенсионеры. Владимир Леонидович обратился к подъехавшим коллегам:

–Вы после осмотра и оформления всех необходимых документов здесь, где произошло ограбление, проследуйте к месту горения автомашины. Там тоже надо как следует осмотреться и все оформить. Вероятно это машина преступников. Когда вы мимо ехали, она еще горела? – закончил вопросом свой монолог Колчин.

– Горит родимая, вовсю полыхает, – ответил эксперт. Он повидал за свою милицейскую жизнь столько всего, что к любому происшествию относился спокойно и с присущим ему юмором.

– А пожарные еще не подъехали? – спросил начальник розыска.

– Сзади нас догоняла их машина с сиреной, наверное, они уже на месте, – с серьезным видом, без малейшей улыбки, ответила Максимова.

Ей предстояла большая «бумажная работа» – оформить протокол осмотра места происшествия, допросить свидетелей преступления и директора психоневрологического интерната. При такой загрузке любому человеку не до шуток….

– Ну, я поеду туда, а вы без спешки работайте. Пожарные, наверное, огонь уже потушили. Сергей Васильевич, погляди там потом внимательно, может номерочек, какой найдешь на двигателе или кузове или отпечаток пальца. Впрочем, пожарные все пеной зальют – словно сам себе напомнил Колчин. – Да, чуть не забыл, моего оперативника с собой захватите.

– Русские своих не бросают, – попытался сострить Сироткин.

Когда Колчин подъехал к отворотке, ведущей влево от большака в густой лес, то увидел пожарную машину, закрывавшую обзор места происшествия. Он оставил свой безотказный «Форд – фокус» на центральной дороге у обочины и направился пешком вглубь леса. Впереди виднелся дым, который становился меньше и меньше и вскоре исчез совсем. Наблюдая это зрелище, начальник запнулся за корягу, смачно выругался и двинулся дальше. Рядом с потушенной легковушкой суетились пожарные, а оперуполномоченный Гладышев стоял чуть в стороне в гордом одиночестве и наслаждался любимой сигаретой. По его философскому выражению лица начальник понял, что подчиненный сделал все, что мог, и вполне готов к докладу.

– Ну, давай рассказывай, – спокойно попросил Колчин.

– Леонидыч, короче, это «копейка». Когда я подбежал, на крыше еще просматривалась красная краска. Уверен, что это машина принадлежит грабителям. По крайней мере, именно на ней они находились в момент совершения преступления. А вон там чуть дальше просматривается след кроссового мотоцикла, на нем, очевидно, грабители и скрылись. Тропинками отсюда можно проехать в район Дмитриевского химического завода. Не исключено, что там «залегли на дно», возможно, и живут где-то в этом районе. Вон тут справа след от подножки мотоцикла, видимо здесь он и стоял, ждал своего хозяина.

– Ладно, Максим, – обратился к подчиненному начальник, – ты дождись здесь приезда оперативной группы, все покажи им, пусть эксперт сфотографирует, может гипсовый слепок протектора мотоцикла получится. Потом вместе с Гореловым на машине дежурной части срочно ко мне в кабинет, будем разрабатывать версии, и намечать план работы. А я пока соберу сыщиков, прикажу информировать всю нашу агентуру. Вдруг где-то и засветятся бандиты. Да, чуть не забыл, скажи Сергею Васильевичу – кровь из носа, но чтобы нашел хоть один номер на машине – двигателя или кузова. …Впрочем, я ему это уже сказал. Ты все понял?

– Все понял, Леонидыч, сделаю, – ответил опер.

Начальник уголовного розыска поспешил к своей машине и через десять минут уже из своего кабинета стал названивать подчиненным, с требованием придти на срочную оперативку. Собрались довольно быстро и с интересом смотрели на Колчина, ожидая объяснений причин внепланового общего собрания. Начальник окинул взором сыскарей, убедился, что все на месте, кроме Гладышева и Горелова, и строго произнес:

– Я вас пригласил к себе по поводу сегодняшнего происшествия. Недалеко от психоневрологического интерната «Новинки» неизвестные ограбили инкассаторскую машину – обычную синюю «Газель», принадлежащую этому предприятию. Деньги перевозили водитель – мужчина и женщина-кассир. Обоим примерно по пятьдесят лет. Преступников двое на машине «копейка» красного цвета без регистрационных номеров. Оба молодые, высокие и здоровые, одеты, по-видимому, в «камуфляжку», маски на мордах. Один из них держал в руках «Калаш» или ружье «Сайга» – внешне они похожи. Со слов охранника привычно так держал оружие, непринужденно. Возможно, недавно служил в армии. До стрельбы не дошло, только угрожали. Всего взяли пятьсот двадцать тысяч рублей – месячную зарплату коллектива интерната. Машину бросили в лесу возле кладбища в «Сокольниках», сожгли ее и дальше на кроссовом мотоцикле двинулись в сторону Дмитриевского химического завода. Возможно, в этих краях и затаились, хотя бы на время…. Не исключено, что там и живут. От кладбища идет тропинка, соединяющая его с районом ДХЗ. Напомню, что на окраине города расположены частные садоводства с небольшими домиками. Их из виду тоже выпускать нельзя, преступники могут перекантоваться и там. Ну и выехав на центральную дорогу в том районе, они имеют возможность направиться, как в сторону деревень, так и в город. Впрочем, на спортивном байке они вряд ли в город попрут, слишком шумно. А шум привлекает излишнее внимание. В общем, сегодня – завтра информируйте всю вашу агентуру, пусть землю роют, ищут зацепки. У меня все, если ни у кого нет вопросов, давайте работать.

Вопросов ни у кого из оперативных сотрудников не оказалось. Сыщики понимали чрезвычайность ситуации и разъехались выполнять указания уважаемого ими Владимира Леонидовича. Личных транспортных средств ни у кого не имелось, или почти ни у кого…. Однако перемещаться по городу маршрутными автобусами, им не привыкать. Это только в кино показывают – сыщик вышел из отдела, а у входа его ждет служебная машина. Обычные места обитания своей агентуры опера прекрасно знали. Да и способ информирования о внеплановой встрече давно отработан. А строгий начальник, оставшись один, закурил возле открытой форточки свои любимые сигареты «Мальборо». Причем дымок выпускал колечками, один за другим, любуясь тем, как они меняют форму, прежде чем покинуть его кабинет. Такие визуальные наблюдения всегда помогали осмысливать сложную ситуацию и находить из нее правильный выход. Когда мысли обрели нужный порядок, начальник розыска взял чистый лист бумаги и стал набрасывать предварительный план работы по раскрытию тяжкого преступления:

«1) Прежде всего, отработать автомашину, на которой находились преступники. Если эксперт найдет номер двигателя или кузова, установить владельца. Выяснить, кто мог пользоваться автомобилем в день совершения преступления».

Немного задумался, крутя пальцами шариковую ручку, затем записал…. «Даже, если эксперт ничего не найдет, переговорить с сотрудниками ГАИ. Они многие машины и их владельцев знают по памяти». А вдруг? Но отражать последний вопрос на бумаге он, естественно, не стал и продолжил….

« 2) Кроссовый мотоцикл. Дать задания всем участковым инспекторам опросить жителей на подведомственных участках с целью выявления владельцев данной техники. Двигатель работает у нее довольно громко, кого-то, наверное, раздражает. Наиболее тщательно отработать район Дмитриевского химического завода. Опросить известных любителей транспорта на двух колесах с целью выявления владельцев кроссовых байков». Вспомнив разговор с кем-то из оперов по другому делу…, записал: «В районе «Автоагрегат» имеется неофициальный клуб байкеров. Там они занимаются ремонтом техники. Собираются и с целью общения…. Возможно, что-то подскажут». Между тем перед глазами Колчина возникла картина беседы водителя – охранника со своим директором, спокойная такая беседа, без ругани. На минуту задумался: «А ругань в данном случае, как раз была бы к месту. По крайней мере, никого бы не удивила. Все-таки потеряна зарплата целого коллектива, а это недовольство и возмущение отдельных его членов». Значит надо отработать и сотрудников предприятия. Начальник розыска отразил свою мысль на бумаге:

«3) Психоневрологический диспансер «Новинки». Выяснить, кто знал о времени привоза денег и машине, на которой их везли. Тщательно проверить ближайшие связи водителя «Газели» и кассира на причастность к преступлению».

Так дальше,… дальше…. Встал из-за стола, подошел к форточке и вновь закурил. Синие дымные колечки одно за другим, приобретая овальные очертания, вылетали на солнечную улицу. Мысли вновь приобретали логический порядок. «Бандюгаев развелось в городе, «как собак не резанных», и у каждой бригады свой лидер – интеллектуал, мать их», – без злобы выругался он. Так….

«4) Отработать организованные преступные группировки на предмет их причастности, особенно те, чьи лидеры склонны к разного рода авантюрам». Встал из-за стола, не спеша прошелся до двери и обратно. Ничего оригинального в голову не пришло: «Ну, дальше общие мероприятия, подходящие для любого уголовного правонарушения»….

«5) Проверить лиц, ранее судимых за аналогичные преступления и преступления против личности, которые освободились из мест лишения свободы в последние 3-4 месяца и подходящие по внешним приметам. В основном этот контингент мелкий какой-то, здоровых мужиков раз-два и обчелся, вычислить вполне реально».

«Так, – думал начальник розыска, – автомат…. Ну «Калаша» в принципе купить можно, но сложно. Наиболее вероятно, что это «Сайга», возможно официально зарегистрированная на владельца»…. Записал:

«6) Через разрешительную систему выявить всех владельцев гладкоствольного оружия типа «Сайги» в возрасте 23 – 35 лет. По месту их жительства провести оперативные установки с целью выявления их образа жизни и связей». Немного подумав, он возраст «тридцать пять» зачеркнул и записал «шестьдесят»: «Мог ведь кто-то взять оружие и у своего отца или родственника старшего по возрасту. Так дальше…деньги, деньги…. Там имелось достаточно много новых банковских упаковок»….

«7)Выяснить, в каком банке получены похищенные деньги, по возможности установить номера банкнот».

Владимир Леонидович знал, что сначала обычно продумываются версии о том, кто мог быть причастен к преступлению, а затем только пишется план работы. Но в данном случае разработку версий он решил поручить своим оперативникам Гладышеву и Горелову, которые будут непосредственно заниматься раскрытием этого дела. Под его руководством, разумеется.

Пока он отражал на бумаге свои мысли, вернулись с места происшествия оперуполномоченные Максим и Сергей. Они буквально вломились в кабинет своего начальника, не постучав в дверь и не спросив разрешения. Правда, Колчин любил повторять: « Ко мне хоть ногой дверь отворяйте, без церемоний, но раскрывайте преступления. Кровь из носа, не вешайте «темнухи» на отдел».

– Докладывайте,– кратко обратился к подчиненным Колчин.

– Леонидыч, прямо на месте номера на деталях и кузове Сироткин определить не смог. Но есть один тщательно затертый наждачкой номер на кузове…. Эксперт пообещал установить невидимые циферки, если мы вырежем этот участок металла и принесем ему в лабораторию. Поэтому машину мы эвакуатором привезли во двор милиции. – Кратко доложил Горелов.

– Это вы правильно проявили инициативу, – похвалил подчиненных Колчин, – вот я тут на листочке набросал черновую схему работы по данному делу. Вы разработайте все возможные версии происшествия и подробный план оперативных мероприятий. Участковых инспекторов не забудьте задействовать. С руководством отдела об их участии в раскрытии дела я вопрос решу. Лично вы оба входите в оперативную группу по раскрытию данного преступления. Возглавлять ее буду я. Идите в свой кабинет, жду вас у себя через час-полтора.

При этом Колчин успел провести обычную вечернюю пятиминутку с подчиненными в восемнадцать часов, выслушал доклады о проделанной за день работе. Естественно, Гладышев и Горелов на ней не присутствовали. Затем всех отпустил, встал, не спеша закурил возле форточки. Дымок змейкой потянулся на улицу. Старался немного расслабиться и ни о чем не думать. Вообще ни о чем…. Неожиданно за спиной открылась дверь. Обернувшись, начальник розыска увидел своих оперативников, выезжавших с ним на сегодняшнее происшествие. В руках одного из них виднелось несколько исписанных листов бумаги…. Именно в этот момент вдруг зазвонил телефон на столе начальника.

– Владимир Леонидович, только что позвонили с «Новинок», в директора стреляли, попали в голову. Скорая его увезла в хирургию к девятому, – доложил дежурный офицер.

Так работники милиции привыкли называть район, где расположен продуктовый магазин № 9. Именно рядом с ним и находится хирургическое отделение центральной районной больницы (ЦРБ). Опера не успели присесть, внутренним чутьем поняли, что случилось что-то неординарное, явно связанное с сегодняшними событиями. Они стояли и смотрели на своего руководителя в ожидании разъяснений и указаний.

– Минут пятнадцать назад в Ершова стреляли на крыльце возле рабочего кабинета, он сейчас в хирургии, вроде жив. Я на своей машине еду к нему, а вы оба дуйте в интернат «Новинки». Все там выясните, осмотрите. Позвоните мне на мобильник, как что-то прояснится.

– А машину? – Спросил Гладышев.

– Я сейчас скажу дежурному, чтобы решил вопрос с доставкой вас на место, – ответил Колчин. – Возьмите с собой дежурного следователя и эксперта-криминалиста.

Сам же быстрым шагом прошел через дежурную часть во двор отдела милиции, где любил оставлять свой верный «Форд-фокус». Приехав в хирургическое отделение, начальник розыска нашел дежурного врача Синицына. Тот в белом халате сидел за столом ординаторской и что-то записывал в историю болезни своего пациента.

– Здравствуйте. К вам доставили с огнестрелом Михаила Константиновича Ершова. – Обратился к нему начальник уголовного розыска, – в каком он состоянии, куда попала пуля и когда можно будет с ним поговорить?

– Здравствуйте. Он лежит в реанимации, отходит от наркоза, – ответил хирург, – жизни его ничто не угрожает. Отверстие от пули очень маленькое, возможно стреляли из оружия малого калибра. Ранение пришлось в голову, точнее в область челюсти навылет. Выбило четыре зуба, это не смертельно. Наложили всего по одному шовику на каждую щеку. Говорить пока физически не способен, рот забинтован.

– Доктор, а писать – то он может? Мне бы получить хоть какие-то первичные показания. Преступник очень опасен, его надо срочно искать.

– Наденьте медицинский халат, бахилы на ботинки и пройдите со мной, – спокойно произнес врач, – если пациент в адекватном состоянии, то вы можете задать ему ваши вопросы. Я возьму пару листов бумаги и ручку, он напишет ответы.

Когда в половине девятого вечера Гладышев и Горелов зашли в кабинет своего начальника, тот стоял возле открытой форточки окна и курил. По пускаемым им колечкам табачного дыма они поняли, что Владимир Леонидович «думу думает», поэтому застыли в молчаливой позе возле двери и ждали, когда он обратит на них свое внимание. На рабочем столе Колчина лежала пара листов бумаги, исписанных корявым почерком. Собственной рукой директор психоневрологического интерната изложил свои не очень вразумительные ответы на вопросы начальника розыска. Колчин выпустил очередное красивое колечко дыма и присел на свое рабочее место, быстро прочитал вслух для Гладышева и Горелова показания потерпевшего и спросил:

–А у вас что хорошего?

Опера доложили о том, что наработали в психоневрологическом диспансере. Вырисовалась следующая картина: в седьмом часу вечера в ожидании своего служебного автомобиля директор вышел на крыльцо здания, в котором находился его кабинет. Он стоял и курил, думая о сегодняшнем происшествии. Вдруг со стороны леса раздался негромкий хлопок, в голову что-то ударило, и Ершов упал. Изо рта обильно текла кровь. Выстрел произведен, очевидно, с дальнего расстояния из малокалиберного оружия, наиболее вероятно – винтовки с оптическим прицелом. Связано ли покушение на убийство с ограблением инкассаторов неизвестно. На предположительном месте откуда стреляли, имеется след кроссового мотоцикла, возможно того же самого, что и при ограблении. Гильз обнаружить не удалось, быстрее всего произведен всего один выстрел, и гильза осталась в патроннике.

– Короче так, – резюмировал Колчин, – сейчас по домам отдыхать, но завтра с утра жду вас с корректированными версиями и планом работы по раскрытию этих преступлений. Думаю, у вас нет сомнений, что они как-то связаны между собой?

– Да нет, Леонидыч, это и «ежу понятно», – ответил Гладышев и за себя, и за Горелова.

На том совещание закончилось, подошел к концу и обычный рабочий день сотрудников уголовного розыска. Впереди сыщикам предстояло провести много оперативных мероприятий по поиску убийц и разбойников….

Глава вторая. Семья и ее традиции

И снова тот же небольшой старинный городок Кинешма, с красивым и немного нерусским названием. Если посмотреть в соответствующие справочники, то можно узнать, что расположен он на правом живописном берегу главной реки России Волге, в месте впадения в нее реки Кинешемки. Находится в 400 километрах северо-восточнее Москвы, в 100 километрах от областного центра Иваново. Общая площадь поселения около 49 квадратных километров, оно растянуто вдоль Волги на 11 километров. Этот провинциальный город является административным центром кинешемского района. Имеются речной порт и железнодорожная станция. Кинешма наиболее красива летом и осенью, пока на улицах еще нет грязи, а Волга не покрыта льдом и снегом. Город буквально утопает в зелени. Помимо многочисленных деревьев, растущих вдоль улиц, имеются несколько парков, любимых мест отдыха кинешемцев. Впрочем, если верить интернету, в 2021 году Кинешма официально вошла в десятку самых красивых городов России, но… в зимний период! Ее назвали волжской Швейцарией. И спорить с этим вряд ли кто захочет, особенно из проживающих здесь граждан.

Население, а это около восьмидесяти четырех тысяч человек, по праву гордится красивыми городскими пейзажами, сохранившими истинный дух настоящего провинциального русского города. Здесь сохранились старые здания текстильных фабрик, построенных из красного кирпича, купеческие особняки и бульвары над Волгой. В город просто невозможно не влюбиться. Не случайно в разное время в нем проживали великие люди, такие как Иван Александрович Коновалов – крупнейший фабрикант, Федор Александрович Бредихин – выдающийся астроном, Святитель Василий Кинешемский, Александр Михайлович Василевский – маршал, дважды герой СССР.

…Саше Ершову сильно повезло, что на свет появился именно в этом городе и ни в каком другом. По крайней мере, так он сам считал… Родители в восьмидесятых годах, проживали в деревянном двухэтажном бараке на два подъезда на улице Глинки. Дом из старых почерневших бревен располагался рядом с парком, примыкающим к центральной улице Правды, и детским садом «Гнездышко». Все детство Саши прошло именно в этом районе волжского города в интеллигентной, как считали соседи, семье. Его отец – Сергей Константинович, среднего роста, но достаточно крепкий мужчина, окончил Московский институт имени Баумана и вернулся в свой родной город. Почти сразу устроился на работу в Кинешемской лесопромышленной компании или, как говорят горожане, на «Лесозаводе». Очень быстро завоевал доверие руководства и его назначили меньше, чем через год, начальником цеха. А кроме этого он являлся мастером спорта СССР по боксу. Мать Альбина Николаевна, привлекательная худенькая женщина, ровесница отца, врач-терапевт в ЦРБ. Старшая сестра Ольга, родилась раньше Саши на семь лет, но считала себя по отношению к нему почти взрослой. Вот собственно и вся семья Ершовых, если не считать родного брата отца Михаила Константиновича Ершова с его семейством. Впрочем, они жили отдельно, хоть и рядом на улице Правды в пяти минутах ходьбы. Поэтому брат отца, будучи на три года младше частенько заглядывал к старшему родичу в гости. Иногда единокровные родственники вместе выпивали, как правило, бутылочку хорошего коньяка вспоминали свое детство и покойных родителей. Сложилась даже некая традиция – Михаил без предварительного звонка приходил в гости, с приобретенным алкоголем, а Сергей обеспечивал закуской. Правда, эту обязанность он перекладывал на Альбину Николаевну, которая суетливо что-то резала, раскладывала по тарелкам и выставляла на стол. Она справедливо считала брата мужа членом своей семьи, поэтому не старалась делать какие-то изысканные яства, коими хозяйки обычно стараются удивить своих гостей. Наверное, поэтому приготовление закусок ее, нисколько не обременяло.

Маленький Саша, когда чуть подрос, любил слушать разговоры отца и дяди за обеденным столом. Особенно когда они вспоминали о далеких детских шалостях. Однажды, в очередной визит Михаила Константиновича, после трех рюмочек коньяка завязался неспешный разговор…

– А помнишь, как в деревне у бабушки Нюры гостили? – Спросил отец у своего брата.

– Как не помнить…за яблоками лазили в огород к соседям, белый налив,– ответил младший брат. – А как овчарку они завели, а мы не знали и поперлись?

– Да уж,– отвечал со смехом Сергей Константинович, – она мне брюки на заднем месте порвала. Бабушка зашивала и смеялась, сразу догадалась, кто со мной так «пошутил».

При этом Сергей прекрасно помнил и то, что брат в огород-то не полез…

– Ты старший, давай ты первый, – тихо произнес тот, когда подошли поздним вечером к забору соседей.

И сказано это такой интонацией, что Сергей и сам осознал справедливость подобного требования. Он всегда ощущал некую ответственность за младшего брата и старался оберегать его от неприятностей из всех своих детских сил.

А Мишка наблюдал, как старший брат преодолел забор, подошел к яблоне. Сорвал несколько фруктов и спрятал за рубашку. При этом он не видел, как из собачьей конуры, пустующей не один год, вышел огромный пес. Зато его видел Михаил. Видел и молчал, боясь себя обнаружить. А когда раздался грозный рык и крик напуганного Сереги, Мишка дал деру так, как будто на нем, а не на брате собака испытала остроту своих зубов. При этом, когда братья оказались в безопасности, то младший заявил свои права и на равную долю сладких яблок. И вновь старший брат посчитал справедливыми эти притязания и поделился добычей. С малолетства как-то младший Ершов старался и умел управлять людьми, использовать их в своих интересах. В этом, видимо, и заключалось его кредо, выбранный им жизненный путь…

– Сейчас дети, наверное, по огородам не лазают, – произнес Михаил Константинович, – им родители в супермаркетах все готовое покупают.

– Я вырасту, тоже буду по огородам лазить, – влез в разговор Сашка.

– Я тебе полазаю, пожалуй, – среагировал отец, – ремнем всю задницу исполосую.

Однако высказанная не со злом угроза, а под улыбки двух взрослых бывших проказников, должного эффекта не возымела…

А после ухода брата Сергея потянуло на воспоминания… Их отец Константин Федорович, высокий и крепкий мужчина и маленькая худенькая мать Ольга Васильевна трудились простыми рабочими на фабрике «Красная ветка». Он таскал тяжелые ткацкие навои, а она «тянула лямку» прядильщицы. Родители своих детей любили, к тому же два сына по тем временам считалось совсем немного. Однако за провинности наказывали их достаточно жестко – ремнем с размаху по голому сидячему месту. Конечно, такую экзекуцию практиковала не мать, а глава семейства. Зато, когда отец выпивал, то раскаивался в «чрезмерной жестокости» и начинал извиняться…перед старшим сыном Сергеем. А тот никак не мог понять за что. Ведь он наказание воспринимал как должное, он и сам бы так поступил на месте своего чувствительного предка. Мишке же практически никогда не попадало. Если его не ловили «за руку» на месте детских шалостей, то он убеждал старшего брата взять вину на себя. Как-то находил всегда такие аргументы, что отказать ему оказывалось очень сложно. С десяти лет старший брат увлекся боксом, и младший умудрялся даже это увлечение использовать в своих целях. Если у него происходил скандал со своими ровесниками, то он не спешил бросаться в драку, а переносил выяснение отношений на другой день. И приходил Михаил не один, а с Сергеем, который легко расправлялся с обидчиками брата. А если родители избитых детей жаловались старшим Ершовым, то попадало опять боксеру.

Как бы то ни было, но учились в школе братья Ершовы хорошо, несмотря на то, что старший из них частенько ездил на соревнования различного уровня. Редкий раз возвращался без медали, кубка или на худой конец грамоты. После окончания школы Сергей чуть не попал в юношескую сборную по боксу СССР, поэтому практически постоянно проживал в столице. В связи с этим и учиться поступил в Московский институт имени Баумана при незначительном лоббировании со стороны тренерского совета. Посещал спортзал вместе с всемирно известным боксером Валерием Попенченко чемпионом СССР, Европы, призером международных турниров. Естественно, Ершов старший гордился подобным знакомством. Михаил же по окончанию школы выбрал для себя Ивановскую медицинскую академию, кафедру психиатрии, наркологии, психотерапии ИПО. Очень увлекся психологией, помимо рекомендованной преподавателями литературы много прочитал книг, связанных с этим предметом самостоятельно. И ивановское, и московское высшие учебные заведения имели военные кафедры. По этой причине служить в советской армии Ершовым не пришлось. Контакта между собой во время учебы братья не теряли. Сергей частенько навещал Михаила в общежитие при академии. Ну, когда заезжал в Иваново перед тем, как навестить родителей. Там старший брат и познакомился с красивой студенткой Альбиной, на которой и женился сразу по окончанию института.

Знакомство произошло при весьма странных обстоятельствах, в которых виноват, оказался опять же Михаил. У него возник серьезный конфликт, с тремя студентами из Нигерии и когда один из них ударил его по лицу, то сдачи давать не стал, а по привычке пожаловался старшему брату. Как раз тот по пути в Кинешму заехал к Михаилу. А Сергей, особо не вникая в ситуацию разобрался с иностранцами привычным способом, чуть не вызвав международный скандал. Пришел к обидчикам брата в их каморку в общежитии и всех троих нокаутировал. На шум прибежали девчонки из соседней комнаты, будущие врачи и стали усмирять хулигана. Среди них и оказалась Альбина Николаевна, которая очень темпераментно объяснила боксеру, что так решать вопросы нельзя. Ему даже стыдно стало, и… Сергей влюбился в студентку практически сразу. Ну, а самым воспитанным девочкам, как известно, всегда нравились хулиганы, как бы они не доказывали обратное. Что интересно, к моменту прихода девушек к нигерийцам, Михаил уже сидел в своей комнате за учебниками, и его участие в данном правонарушении оказалось никем не замеченным.

Правда нигерийцы и не собирались жаловаться в милицию или руководству академии. Просто, когда пришли в себя, то на ломанном русском языке объяснили причину конфликта с Михаилом. Оказалось, тот играл в карты с сокурсниками на деньги, да так азартно, что проиграл сумму, превышающую его стипендию. Картежный долг должен быть погашенным непременно и любой ценой, это общеизвестно и обсуждению не подлежит. Брат Сергея не нашел ничего лучшего, как убедить иностранцев одолжить ему денег, а вернуть в обещанный срок не смог. При этом он дважды назначал новые сроки, но и в них не уложился. Нигерийские студенты подумали, что он их «как это по-русски…кинул». Один из иностранцев не сдержался и ударил будущему врачу в лицо. Разговора не получилось, пострадавший убежал в свою комнату. После такого откровения Сергею пришлось выступить гарантом возврата денег. На этом инцидент оказался исчерпанным. Правда, боксер искренне извинился и перед нигерийцами, и перед девчонками – миротворцами за свою горячность…

Однако страсть Михаила Константиновича к игре в карты на деньги в дальнейшем сыграет с ним злую шутку. По возвращению в родной город после окончания академии он устроился работать практикующим врачом в психоневрологический интернат «Новинки». Каким-то образом познакомился с такими же азартными картежниками. Причем ни один из них не работал, вместе с Михаилом и не являлся его коллегой. Видимо, сработал принцип «рыбак рыбака видит издалека». Как бы то ни было, но они нашли друг друга и стали собираться на квартире одного из любителей азартных игр по выходным. При этом ставки оказались немаленькими – картежники выигрывали или проигрывали значительные суммы. Когда Михаилу заработной платы не хватало, чтобы рассчитаться по долгам, он организовывал использование интернатских больных – специалистов, как правило, строителей. Те, словно рабы, по сути за сигареты, трудились на участке у знакомых Ершова. При этом оплату за работу он присваивал себе. Однажды слухи о злоупотреблении должностным положением дошли до департамента социальной защиты населения Ивановской области. Приехала какая-то комиссия, долго разбиралась, и в итоге через небольшой промежуток времени Михаил Константинович …стал директором психоневрологического интерната «Новинки». Как он смог переубедить членов комиссии в своей непричастности к незаконному бизнесу и при этом завоевать их симпатии, остается большой загадкой. Возможно, ему помогло хорошее знание психологии людей. А бывшего директора просто отправили на заслуженный отдых. Сергей Константинович ухмыльнулся, вспомнив этот случай и подумал: «Опять кто-то ответил за грехи младшего брата» …

Глава третья. Двадцать лет назад. Начало пути

Практически аксиомой считается суждение – у хороших родителей вырастают хорошие дети. Как часто слышим мы подобные утверждения и порой затрудняемся объяснить, что же это такое – «хорошие родители». Зачастую отец с матерью не совершают никаких аморальных действий. Напротив, они прилагают необходимые усилия для нравственного воспитания своих детей или как минимум пытаются добиться внешне нравственно послушного (законопослушного) поведения. Но усилия их обычно не достигают цели потому, что они зачастую исходят от лиц, с которыми у ребенка нет или существенно ослаблены эмоциональные контакты. Иначе говоря, он слушает их, но не слышит, так как не воспринимает именно от них нравственные поучения. И истоки такого положения дел оказываются самые разные. Проблемы семьи и семейного воздействия как одной из причин преступного поведения в будущем, надо понимать через отчуждение ребенка. И начало отчуждения происходит именно в семье. Однако несомненно, многие родители ненадлежащим образом относятся к своим детям из-за того, что их в свою очередь так воспитали. Они просто не знают, как подготавливать к взрослой жизни по-другому. К тому же зачастую в силу занятости, материальной нужды, невежества и т. д. у них просто нет возможности иначе осуществлять семейное воспитание. Абсолютно бесспорно и то, что родители, семья, детство играют исключительную роль в развитии ребенка, определении его дальнейшей жизни, формировании его нравственных и психологических качеств.

Естественно в деревянных бараках того времени отдельных квартир практически не существовало. Коммунальные хоромы родителей маленького Александра состояли из трех комнат. Две занимала семья Ершовых, а третью – старенькая бабушка Зина. Но люди привыкали к таким условиям жизни и скандалы между соседями возникали крайне редко. Все жильцы становились членами одной семьи. Когда родители маленького Саши уходили на работу, то частенько за ним присматривать оставалась бабушка Зина. При этом она относилась к нему как к родному внуку, тем более что своих детей у нее не случилось, и прозябала пожилая женщина на этом свете совершенно одна. Она читала Сашке сказки, рассказывала какие-то поучительные истории из своей жизни. При этом никогда не забывала его и покормить. Ершов младший по-своему любил свою соседку и звал ее по-домашнему бабушкой Зиной. К этому времени родные бабушки и дедушки у Ершова-младшего уже умерли. Да и помнил он их плохо, слишком мал тогда был.

Однако к пяти годам у Саши появились неразлучные друзья из родного барака – Дима Башарин и Денис Гладышев, погодки Ершова-младшего. У Дениса был брат Максим, чуть постарше, но это не мешало ему считаться полноправным членом детской компании. Во все времена бараки для пацанов существовали как отдельные государства, друг за друга они готовы «воевать» с кем угодно и когда угодно. А не заступиться за своего соседа, проживающего в бараке, приравнивалось к предательству. Не сказать, что компания у Ершова сколотилась слишком бойкая или хулиганская, скорее обыкновенная. Впрочем, они считались настоящими друзьями, с которыми не страшно и «в огонь и воду» …

Правда имела место существенная разница в интересах мальчишек, однако не мешавшая им дружить. Саше нравились американские фильмы с многочисленными драками или с ограблениями банков, поездов. Дима, как правило, находился при нем. Он как-то не стремился к лидерству, скорее наоборот, ему комфортнее всегда и во всем числиться «вторым» номером. Дмитрий сам выбрал себе кумира и во всем подчинялся ему, хотя в детские годы Александр ничем особым и не превосходил своего друга. Но, что характерно для эгоцентричного подростка, Саше такое положение дел очень нравилось. А вот Денис и Максим любили смотреть фильмы про милицию, про то, как работники уголовного розыска раскрывают преступления, задерживают преступников. И оба считали, что пойманные правонарушители несут вполне заслуженное наказание. Ершов же как-то признался друзьям, что если он и смотрит такие же картины, то «болеет» за преступников, а не за милиционеров. Гладышевы такой взгляд на правоохранительную систему считали, как минимум, странным. Может быть, в этом, казалось бы, невинном увлечении и кроется начало криминального пути? Как бы в зародыше, на первый взгляд невидимая для окружающих начальная отправная точка.

Как известно, «улица» одних воспитала для тюрьмы, других для спорта, на третьих не оказала никакого видимого воздействия. Но это неконтролируемое родителями «воспитание» подобно рулетке – кому-то повезло, кому—то нет. В семье Гладышевых развитием сыновей занималась в основном мать Зинаида Павловна. По состоянию здоровья она не могла зарабатывать на содержание семьи физическим трудом и если не считать каких-то временных трудоустройств, числилась домохозяйкой. Кстати сказать, с малолетства для Максима и Дениса существовало не писаное табу на разговоры, о ее здоровье. Никто из их друзей не знал, что с ней не так, где у нее болит и почему она не может полноценно трудиться. Отец Егор Кузьмич работал на фабрике «Красная Ветка» помощником мастера и являлся, по сути, единственным кормильцем в семье. По характеру молчалив, для тех, кто его плохо знал, казался угрюмым и нелюдимым. И, несмотря на свой средний рост и телосложение, обладал невероятной физической силой. Еще живя в бараке, который топился дровами, он выпросил у электриков, заменяющих электрические столбы на улице Правды, старый деревянный столб. А те, желая подшутить, подзадоривали незнакомца:

– Желаешь забрать? Бери, если прямо сейчас и в одиночку унесешь его.

Егор Кузьмич молча взвалил невероятную для обыкновенного человека тягу на плечо и нес ее без остановки чуть ли не километр, до сарая при бараке. Потом распилили вместе с Максимом двуручной пилой. Тот силенок еще не накопил и тащил ее на себя из последних сил. А вот помогать колоть этот столб на дрова отец сыну не позволил. Сказал, что это занятие ему самому в удовольствие. Несмотря на силу, в душе оказался добр, сыновей любил и крайне редко наказывал физически. Однако они его все равно побаивались. Побаивались и уважали.

Мать Максима с Денисом воспитывала так, чтобы они никогда и никому не завидовали. Человеком она являлась верующим, но свою веру детям не навязывала, хотя частенько повторяла:

– Бояться надо только Бога и если подчиняться, то только ему. Живите своим умом, но слушайте свою совесть, она от Господа.

Возможно поэтому братья держались независимо и, несмотря на старания Саши Ершова доказать им свое превосходство и право ими руководить, поступали так, как считали нужным. А нужным считали только то, что подсказывала им детская совесть. Однако в случае конфликтов с пацанами не из их барака, всегда вставали на сторону своих, независимо от того, правы они или нет. Однажды Саше родители купили детский велосипед «Школьник», новый ярко-синий. Следом точно такой же двухколесный красавец только красного цвета появился и у Димы Башарина. И тот, и другой предлагали Максиму с Денисом покататься на их двуногом коне, но они упрямо отказывались и говорили при этом:

– Когда подрастем и начнем работать, сами себе купим велик. И не какой-то детский, а взрослый, настоящий.

Но ведь они представляли собой неокрепшие детские души. Старшему исполнилось двенадцать лет, младшему десять и как не старались противиться душевному дискомфорту, он все-таки иной раз побеждал. Зачастую ребенок видит у других детей, в магазине или иных местах вещи, которыми ему хотелось бы обладать. Однако по той или иной причине родители купить ее не могли, поэтому у него может появиться чувство зависти. Закрепление такого чувства при отсутствии надлежащего нравственного воспитания способно спровоцировать в последующем желание совершать кражи чужого имущества. Психологи предупреждают, что если ребенок переживает по поводу отсутствия у него понравившейся, престижной для него вещи, то соответствующее поведение матери или отца по данному поводу может компенсировать негативные переживания и “снять” их. Если родители не предпримут необходимых действий, возникшее неуемное желание может сохраниться и приобрести криминогенную окраску.

И Зинаида Павловна поняла своих детей, каким-то материнским чутьем, хотя они ей ничего и не говорили. Долго, очень долго она уговаривала Егора Кузьмича выделить из очередной зарплаты денег на предмет детской зависти. Даже устроилась уборщицей в поликлинику в районе завода «Автоагрегат» (АЗЛК). И сломался отец, уступил, дал денег при условии ее увольнения с тяжелой работы. Правда, не на новый «Школьник», а взрослый мужской велосипед «Прогресс» черного цвета. На нем, похоже, до Башариных хозяева проехали не одну сотню километров, но этот факт нисколько не портил радость от появления личного транспортного средства. Передвигаться на нем братьям приходилось «под раму», сегодняшнему подрастающему поколению даже и не объяснить такого приема. Однако в глазах Гладышевых светилось неподдельное счастье. А кому кататься из них в тот или иной момент, спора между братьями никогда не возникало. Велосипеды детской кампании хранились в деревянных сараях, расположенных рядом с бараком. И однажды сарай у Гладышевых вскрыли, забрали все хранящиеся там соленые продукты в стеклянных банках и…велосипед. Что примечательно, вскрыли только один сарай и только у них. Конечно, Зинаида Павловна обратилась в милицию, но те поискали, поискали, да так ничего и не нашли.

Тогда впервые Максим и сказал своим друзьям:

– Когда я вырасту, пойду работать в милицию и обязательно найду воров, укравших наш велик.

О приобретении нового не могли быть и речи. После этой кражи Зинаида Павловна сильно расстроилась, болезнь ее обострилась, и она слегла в постель. Максим с Денисом долгое время на улицу гулять с мальчишками не выходили. Сразу после школы шли домой, ухаживать за мамой. И она поправилась. Не могла смотреть, как страдают ее дети. А они действительно страдали, не было у них того детского эгоизма, в котором родители занимали место обслуживающего персонала. В общем, Гладышевы хоть и жили бедно, но дружно, во всем помогая друг другу. В восьмидесятые годы фабрика «Красная ветка», как и другие текстильные предприятия города, строила для своих рабочих многоквартирные дома, в основном из бетонных блоков. Поэтому время от времени деревянные бараки расселяли по новым пятиэтажкам согласно спискам, которые фиксировались при профкоме предприятия. Составлялись они строго по порядку, согласно датам подачи заявления, на улучшение жилищных условий. Когда подошла очередь Гладышевых, Егора Кузьмича пригласили в профсоюзный комитет. Председатель этой организации объяснил, что по количеству жильцов ему положено выделить трехкомнатную квартиру. Однако при условии двух работающих на предприятии взрослых членов семьи. Поскольку на фабрике трудился только Егор Кузьмич, пришлось ему согласиться на двухкомнатное жилище. Однако после барака, и оно казалось апартаментами.

Детские кампании, в отличие от взрослых, могут долго существовать и дружить между собой, несмотря на разность увлечений. Когда Ершов и Башарин занялись посещением спортивных секций, то не смогли убедить Гладышевых присоединиться к ним. Вообще для того, чтобы стать спортсменом и быть спортсменом нужен определенный характер и воспитывается он, как правило, с самых ранних лет. Это и целеустремленность, и упорство, возможно даже упрямство, в какой-то степени самолюбие и амбициозность, и конечно же, трудолюбие. Как сказал один из лучших футболистов всех времен и народов Пеле: «Успех не случайность. Это тяжелая работа, настойчивость, обучение, изучение, жертвоприношение и прежде всего, любовь, к тому, что вы делаете или учитесь делать». Впрочем, это общеизвестные истины. А вот физические данные, используя свой характер, можно менять в очень больших пределах. Из любого «хлюпика» при правильной тренировке вырастает крепкий парень, было бы желание. И куда направит этот крепкий парень свою силу, зависит от очень многих факторов. Не случайно восточные единоборства преподаются одновременно с философией и искусством. А в России, в большинстве случаев, последние два момента просто игнорируются. Из спортсменов получаются хорошие драчуны, но не факт, что хорошие люди.

Проявляться характер Александра, как будущего спортсмена, начал довольно рано… Когда ему исполнилось шесть лет, неразлучные друзья из барака гуляли в излюбленном месте – между парком и детским садиком. Наступила весна, солнышко уже пригревало замершие зимние улицы, снег обильно таял, но сошел не весь. Деревья в парке рядом с бараком стояли голые, готовые вот-вот одеться в красивые зеленые наряды. Кругом виднелись лужи и грязь. А пацанам, которые большую часть своего времени проводили на улице, непогода никогда не была помехой для различных игр и забав. Мальчишки увидели глубокую лужу, и в компании пробудился экспериментаторский интерес.

– А насколько она глубока? – Задумался вслух Денис, – а высоты детских резиновых сапог хватит, чтобы ее перейти?

Подростки той поры похвастать разнообразием верхней одежды не могли – у всех на ногах резиновые сапожки, хлопчатобумажные штанишки, свитера и демисезонные пальтишки, на головах шапочки спортивного покроя. Вот и весь их гардероб.

– Кто первый полезет в воду, пойдет в разведку? – дополнил вопросом его брат Максим.

Слово «в разведку» добавляло и ответственности, и героизма тому, кто на это решится.

– Ну, давайте я могу, – ответил Саша Ершов.

Он уже в этом возрасте стремился быть первым, неважно в каких делах, хороших или плохих, и это качество далеко не всегда шло на пользу. Башарин же Дима наоборот, старался нигде вперед не лезть и во всем признавать Сашу главным. Гладышевы, напротив, постоянно подчеркивали свою независимость, их же два – единокровных. Сами не стремились к власти над друзьями, и над собой никого не признавали. Такие разные подростки оказались в довольно плотном детском коллективе… Между тем Ершов зашел в лужу, вода быстро наполнила невысокую резиновую обувь, намочила штаны. Ногам стало холодно. В принципе исследовательский эксперимент можно бы считать проваленным, но только не для Саши.

–Надо идти домой, переодеться, – заявил Ершов-младший, – но вы не расходитесь, я сейчас вернусь.

Друзья двинулись следом. Они не были уверены, что родители вообще выпустят Сашу на улицу. Ведь дома довольно строгая мать… И мальчишки это знали. А она поругала, переодела, на ноги дала резиновые сапоги старшей сестры, они размером несколько больше и повыше, и отпустила к друзьям.

– Я же вам говорил, что вернусь, – с гордостью сказал первопроходец.

Гладышевы, конечно, удивились терпению родителей Ершова, но, тем не менее, в восторг от его возвращения не пришли. Их бы точно не отпустили и самое интересное, что они бы посчитали это правильным и справедливым решением. Однако и осуждать взрослых братья не привыкли, поэтому решение Сашкиных родителей восприняли как данность….

Теперь можно довести свой замысел до конца. Всей гурьбой опять направились к луже. Но, …и этих сапог не хватило для полноценной переправы через «океан». В этот раз, понурив голову, Ершов в гордом одиночестве поплелся домой, ничего не сказав на прощание своим друзьям… А у Альбины Николаевны словесные аргументы давно закончились – взяла ремень, несколько раз прошлась по детскому заду. Больно конечно, но вытерпел экзекуцию, молча, даже не заплакал. Наградой послужили другие, сухие штаны и большие мамины «болотоходы». Наказание в данном случае до логического завершения оказалось не доведенным. Можно сказать, урок не усвоен. Друзья бесцельно стояли на улице, возле подъезда. Когда Саша вышел, удивление их превысило все пределы. При этом Башарин смотрел на своего друга с нескрываемым восхищением. Опять пошли «покорять Эверест» к морю – океану… Совсем немного не хватило высоты сапог, чтобы форсировать водную преграду. Настойчивость и упрямство вознаграждения не получили, победа не достигнута. Однако кроме Александра никто попыток довести задуманное до конца и не предпринимал. Пацаны все-таки благоразумно решили учиться на чужих ошибках, а не на своих. А «герой» шел домой, слегка поеживаясь, по сидячему месту «пошли мурашки» от будущего неотвратимого наказания. Сергей Константинович частенько говорил своему сыну: «Упрямство – это не признак ума». А Сашка, не совсем понимая суть этого изречения, заведомо с ним не соглашался. Иногда действительно встречаются люди, которые хорошо учатся в школе или институте, но …умными их назвать, никак не получается. Их поступки, порой абсурдные, говорят об обратном…

Интересную мысль утверждает криминальный психолог Сергей Боголепов, опираясь на теорию выбора, Уильяма Глассера. Суть ее в том, что еще в два-три года, когда ребенок не знает, кто такой преступник, но если он принимает решение не соблюдать установленные правила, то у него два пути. Если карапуз сделал выбор нарушать их тайно, то станет вором или мошенником. Если он игнорирует правила грубо, открыто, то вырастает разбойником или грабителем. Но это утверждение, естественно, справедливо только по отношению к тем, кто встал по мере взросления на преступный путь. Ведь большинство подростков, несмотря на совершаемые ими детские шалости, вырастают вполне законопослушными людьми. Решающую роль играет выбор ребенка в детстве, а не генетика… Надо узнать – зачем ребенок поступает так, а не иначе, понять мотивы. В любом поступке, в любом поведении важен мотив. Ни триггерная ситуация, ни место жительства, ни окружение не могут заставить человека пойти на аморальный поступок. Он сам решает, еще в детстве, может он совершить нарушение установленных правил или нет.

По дороге домой Александру, почему-то вспомнился случай, когда он нашел в парке рядом с бараком кошелек с деньгами. Рядом никого из взрослых не оказалось, друзей тоже. А сумма купюр ему показалась огромной. Он не затаил находку, не спрятал от посторонних глаз, а принес ее домой и…отдал маме, посчитав это правильным поступком. Правда, при этом он рассчитывал, что родительница на эти деньги купит ему какой-то приятный подарок. Сам он осознавал, что для посещения магазина без взрослых слишком мал. У любого продавца возник бы законный вопрос: а откуда у ребенка деньги? И чтобы не попадать в неудобную для него ситуацию, Сашка внешне правильный поступок пытался использовать в свою пользу… Однако Альбина Николаевна дала объявление в местной газете о найденном кошельке с деньгами и пришедшему через два дня владельцу вернула его потерю. Кстати сказать, им оказался мужчина явно пенсионного возраста. Два дня обижался Ершов-младший на родительницу, считая, что она поступила несправедливо, почти предала его. И он не заговаривал с ней сам и не отвечал на ее вопросы… Между тем, если бы в этот момент кто-то из членов семьи смог доступным языком объяснить своему потомку, что легкие деньги не приносят счастья, скорее наоборот, воспитательный эффект оказался бы значительно выше. Но этого никто не сделал, даже не попытался. А Сашка оказался уверенным в своей правоте, ведь он нашел, а не украл… Тот же Боголепов считает, что для правильного воспитания ребенка нужно жестко ограничивать его с самого начала. Чтобы он понимал, что нельзя брать чужое. Подросток только протянул руку, ему сразу надо объяснить недопустимость этого и вернуть хозяину то, что тому принадлежит. Закрывая глаза на подобные поступки, взрослый не помогает своему потомку, а наоборот – поощряет отрицательные формы его поведения…

Придя домой в мокрых штанах и хлюпающих от воды сапогах, Сашка увидел, что все члены семьи – и мать, и отец, и даже сестра находились в квартире. Значит «суд» над ним станет показательным. По крайней мере, так думал он. По этой причине вид у Александра оказался грустным и покорным, голова, как и положено, в таких случаях, опущена вниз. Но…присутствующие просто рассмеялись, наказывать никто не стал. Взрослые судили по себе, считали, что их ребенок и так все понял сам. Понять-то он понял, но только с другой стороны, со стороны вседозволенности и возможности избегания заслуженного наказания. Правда, отец явно с целью поиздеваться морально над сыном, предложил:

– Давайте наденем на него охотничьи сапоги и завяжем их на ушах.

Все засмеялись, а упрямец, восприняв это всерьез и представив, как смешно он станет выглядеть перед друзьями, решительно произнес:

– Наказывайте, как хотите, но так я не согласен.

Оставили дома, гулять в этот день родители больше не разрешили. Конечно, и это являлось в определенной степени наказанием, но не тем, законно ожидаемым самим ребенком. Если не получается подростку объяснить словами «что такое хорошо, и что такое плохо», то он не должен совершать недопустимых поступков хотя бы из страха перед неминуемой карой. Впрочем, данное утверждение, безусловно, является спорным… Криминогенные последствия может иметь и то, что ребенка не приучают к выполнению обязанностей по отношению к другим, к соблюдению тех или иных нравственных норм. В этих случаях возникает наивный детский эгоизм, грозящий превратиться впоследствии в значительно более опасный эгоизм взрослого.

Вообще Сергей Константинович ни сына, ни тем более дочь физически никогда не наказывал, считал, что строгого взгляда вполне достаточно, ну или пары слов воспитательного характера. Но однажды, даже он видимо не сдержался. К описываемому времени семья Ершовых сменяла барак, в котором Александр жил до шести лет, на трехкомнатную квартиру в современной пятиэтажной «панельке» на третьем этаже. Дом находился рядом, на улице Правды с другой стороны парка или, как его еще называли – сквера. Будущему спортсмену на тот момент исполнилось где-то 12-13 лет. Гулял он теплым осенним днем после первой смены в школе с теми же детскими друзьями возле своего подъезда. Солнце грело по-летнему, обогревая мальчишек своими лучами и поднимая без того веселое настроение. Они шутили и смеялись. Ничто не предвещало беды. А мимо проходили старшие по возрасту, мальчишки и грубо спросили у «малолеток»:

– Что сопливчики, вам мамы гулять в это время разрешают?

Они явно хотели испортить пацанам игривый настрой. Может просто позавидовали их беззаботности. И сказаны эти слова, как показалось Ершову, обидно пренебрежительным тоном. В общем, задели Сашу за больное место. Ну, он и рванул на них, чтобы кулаками доказать их неправоту. Кто-то из незнакомых мальчишек исподтишка подставил подножку, Ершов, запнувшись, упал. Сразу же вскочил и грубым матом обозвал обидчиков. Но вдруг откуда-то справа неожиданно «прилетел отцовский лещ» … Отец как раз шел домой на обед и, по сути, успел услышать только мат своего чада. А удар у мастера спорта по боксу совсем не слабый. Вообще Сергей Константинович сам не любил ругаться матом и терпеть не мог его слышать от других, тем более от своего малолетнего сына. Ершов – старший резко произнес:

– Ну, ты все сказал? Домой!

Спорить Саша с отцом не решился, молча поплелся следом за ним. Конечно, такая расправа несоизмерима с конкретным проступком, но видимо у Сергея Константиновича в этот день оказалось плохое настроение. Независимость размера наказания от серьезности и размера вины не способствует закреплению понятий, что делать можно, а что нельзя. Это все равно, что за превышение скорости водителю давать пятнадцать лет тюрьмы, а за убийство наказывать штрафом. Теряется понятие справедливости карательной меры, а в детском возрасте это недопустимо…

Несмотря на то, что Сергей Константинович в молодости серьезно занимался боксом, в секцию этого вида спорта своего сына отдавать не хотел. Хотя понимал, что для правильного воспитания мужчины спорт просто необходим. Но, во-первых, в боксе много бьют по голове и не для всех это проходит бесследно, а во-вторых, не хотел провоцировать и без того задиристого потомка к дракам в будущем. Как сказал всемирно известный боец Брюс Ли: «Вместо того чтобы покупать детям все то, чего у вас не было – лучше учите их тому, чего вы не знали. Вещи изнашиваются, а знания остаются». Поэтому почти сразу после случая с лужей, в шесть лет он привел сына к знакомому тренеру по борьбе Зинкевичу и попросил его принять участие в воспитании Александра. Хороший тренер, как известно, зачастую становится вторым отцом для своих учеников и иногда не менее авторитетным. А следом за Ершовым-младшим, естественно, пришел в секцию и Дима Башарин. Целый год пацаны регулярно посещали тренировки, но как-то не увлекала их эта «возня на полу». Естественно подобную оценку борьбе дал Ершов. При этом добавил:

– Слушай, Димон, мне нравятся ударные виды спорта – бокс, каратэ. Борьбой я заниматься не хочу. А тебе самому как? Может нам уйти из секции?

Диме, однако, все равно, где тренироваться, лишь бы рядом с другом. И он ответил:

– Да как скажешь, Санек. Я тоже не очень люблю такие тренировки.

Потом, уже по своей инициативе, Ершов-младший вместе с другом пришел в секцию футбола к Валерию Ивановичу Голубеву. Зачем? Он и сам толком не мог ответить на этот вопрос. Однако без ясной цели и футбол быстро надоел. Саша вновь сменил секцию. Теперь на легкую атлетику. Ею руководил известный наставник Евгений Иванович Мухин, заслуженный тренер России. Конечно, эти метания из одного вида спорта в другой за своим лидером повторял и Дима. Между тем братья Гладышевы смотрели на попытки друзей найти себя в каком-то виде физической культуры с философским безразличием. При этом родители Ершова и Башарина считали быструю смену спортивных направлений поиском чего-то своего, сугубо индивидуального. Впрочем, к Башарину это не подходило в любом случае, он словно жил чужими интересами и его подобное положение вполне устраивало.

Собственно, из-за известности Мухина и заслуженных регалий в спортивном мире и решили друзья тренироваться в его секции. Учились прыгать в высоту долго и упорно, а много позже поняли, что высот в спорте можно достичь, высоко и не прыгая. Точнее сказать «понял» Ершов-младший, а Башарин как всегда с ним согласился. Месяца через два довольно тяжелых тренировок Саши тренер при встрече с его матерью сказал:

– Из твоего сына спортсмен никогда не получится. Он слишком ленив и нет у него целеустремленности, да и особого желания заставлять себя напрягаться.

Вот прямо так и без обиняков. Альбина Николаевна даже растерялась от неожиданности и произнесла:

– Евгений Иванович, вы уж не прогоняйте сынка-то, пропадет ведь на улице. А мы с отцом дома еще поговорим с Сашкой.

Знал бы Мухин дальнейшую судьбу своего воспитанника, наверное, просто бы промолчал. Проблема-то совсем не в лени и отсутствии целеустремленности, а абсолютно в ином. Не всегда заслуженные наставники и тренера являются хорошими пророками. Не зря люди говорят – каждому свое. Но тренировки проходили в новом спортзале района «Лесозавод» и друзья, проявляя завидное упрямство, целый год все-таки посвятили этому виду спорта. «Сакральная жертва» принесена Ершовым, несмотря на некорректное высказывание тренера. О нем, естественно, Саша узнал со слов матери, которая пыталась ругать его за недостающие для спортсмена качества. Ей и в голову не пришло, что ему прыжки в высоту просто разонравились, стали неинтересны. Любое занятие с ребенком должно вызывать у него, прежде всего интерес.

Сергей Константинович думал, что понимает своего сына лучше кого бы то ни было, внимательно следил за его спортивной карьерой, особо не вмешиваясь. Он как-то слышал передачу по радио о немецких подростках. В ней утверждалось, что в Германии до совершеннолетия никто особо воспитанием подрастающего поколения не занимается. К совершеннолетию они сами начинают подражать своим родителям и важно в этот момент личным примером наставить их на правильный путь. Только Ершов старший не учитывал абсолютно разного менталитета в Германии и у нас, в России. Однако, когда Александру исполнилось десять лет, отец взял его за руку и привел в секцию каратэ к Олегу Ивановичу Шалаеву. Тренер арендовал тот же новый спортзал на лесозаводе, и ходить к нему на занятия даже пешком недалеко. Примерно через месяц изучения восточных единоборств Сашка спросил у своего друга:

– Скажи Димон, ведь тренироваться стало гораздо интереснее?

– Конечно, интереснее, – явно подыгрывая другу, ответил Башарин.

Еще до занятий каратэ Саша любил ставить пластиковую банку на кресло и вертушкой сбивать ее ногой. Со стороны смотрелось довольно эффектно и ему это очень нравилось. Забегая много вперед, можно сказать, что наработанный удар станет «коронным» в арсенале каратиста. Отец сам не раз наблюдал подобную самодеятельность с банкой, почему и решил попробовать увлечь его именно восточными видами борьбы. Стиль, которому обучал Шалаев, назывался кекусинкай. Но, к сожалению, дисциплина в секции поддерживалась очень слабо, на тренировках кто хотел – работал, кто не хотел – сачковал. Да и за пропуски занятий никакого наказания не предусматривалось. Зато Сашиному другу такие необременительные упражнения не до пота, явно нравились. Он вообще бы не ходил на тренировки, но привык во всем соглашаться со своим инициативным товарищем. И эта привычка еще не раз сыграет с ним злую шутку…и даже роковую. Однако осень и зиму друзья почти регулярно отрабатывали довольно сложные удары и защитные блоки от них. Тренировки неплохо совмещались с занятиями в школе, по крайней мере, оценки от них хуже не стали, а по физкультуре так даже улучшились. Для родителей школьников оценки потомков во все времена носили приоритетный характер.

Между тем вновь наступила весна, на улице заметно потеплело, и Саша к тайной радости Димы забросил вообще все тренировки. Как и раньше он целыми днями бесцельно болтался на улице со своими друзьями. А они все те же, проверенные годами, – из старого барака. Вечерами любимым местом компании с «барачных времен» стала территория детского сада «Гнездышко». Он никем не охранялся, а там всегда найдется место, где посидеть или укрыться от дождя. Да и позаниматься на детских снарядах – стенке или горках казалось довольно весело. Туда же заглядывал иногда и знакомый мальчишек Александр Зайцев. Он постарше Саши года на полтора, повыше ростом и покрепче. При всем притом, по мнению Ершова, неприятной чертой характера Зайцева являлась крайняя заносчивость. Уверенности ему придавали занятия каратэ у известного в городе тренера – Екатерины Соковой. Да и занимался-то он на тот период уже около двух лет. При этом многие Сашкины знакомые отзывались о нем, как о хорошем каратисте. Ну и, как бывает довольно часто между подростками, возник конфликт, можно сказать, на ровном месте. Сначала словесный:

– Ты чего какой борзый, – вызывающе спросил Александр своего тезку на какую-то фразу, показавшуюся обидной.

– Нет, я не понял ты нарываешься что ли, – на грубость грубостью ответил Зайцев, – хочешь мордой о землю удариться?

В общем, слово за слово и Ершов в такой же хамской манере предложил:

– Давай один на один, хочу проверить, что ты за боец такой, зайчишко серенький.

Словом, «зайчишко» Александр умышленно передернул фамилию своего визави. Конечно, таких оскорблений Сашин тезка вытерпеть не смог, и нанес удар правой рукой в область головы соперника. Несмотря на длительный пропуск тренировок, Ершов от удара увернулся и удачно провел крюка с левой руки точно в челюсть Зайцева. Тот рухнул на землю. Правда быстро поднялся и попытался причинить ущерб обидчику ударом ногой в живот. Однако Сашка сильным лоу-кик в опорную ногу заставил противника капитулировать. Лоу-кик – специальный удар в каратэ наносится ногой в область бедра или колена. Нестерпимая боль отбила у Зайцева желание продолжать драку. В общем, как-то легко Александр разделался с заносчивым каратистом, толи духу тому не хватило, толи умения драться голыми руками и в полный контакт. Башарин после этого случая стал еще больше восхищаться своим другом. А тот и не возражал, наоборот, гордился своими «подвигами». Так незаметно и происходит подмена ценностей, и «хорошие» парни становятся «плохими». Братья Гладышевы, конечно, «болели» за своего друга, но открыто выражать восторг от его победы не спешили. Возможно, им пришелся не по душе сам повод для этой драки, а не ее результат.

В то время Ершову сильно нравилась ровесница – Лена Козлова, среднего роста, стройная, с вьющимися волосами соломенного цвета и огромными зелеными глазами. Жила она в том же панельном доме и в том же дворе, что и Саша. Молодые люди зачастую встречались и на улице, и в школе. Училась Лена в параллельном классе, считалась «круглой отличницей». Александру почему-то казалось, что и девчонка к нему небезразлична. Иногда смотрела каким-то особенным взглядом исподволь, задорно смеялась на его шутки. Козлова, как ни странно, знала про конфликт Ершова с Зайцевым. Знала и про его результат, но как бы в упрек произнесла при случайной встрече:

–Тебе надо серьезно заниматься каратэ, чтобы стать настоящим мужчиной, как Саша Зайцев.

– Раз ты так считаешь, буду заниматься, – растерявшись, ответил подросток.

Возможно, Лена просто хотела посмеяться над Сашкой, которому нравилась и ожидала, что тот начнет оправдываться перед ней. При этом убеждать, что в драке победил он, а не Зайцев. Девчонки умеют изощренно издеваться над мальчишками, задевать их гордыню. Ершов знал эти девичьи приемы, но, тем не менее, Ленины слова сильно задели самолюбие. Для себя он твердо решил возобновить тренировки по каратэ, но у другого тренера. Его выбор пал, естественно, на Екатерину Сокову, которая в Кинешме имела славу непревзойденного детского тренера по восточным единоборствам…

Глава четвертая. И зачем нам тренировки мы и так довольно ловки

Занятия с подростками Екатерина проводила в спортзале воинской части химической бригады, расположенной в городе Кинешме, в районе «Сокольники». Она служила в армии по контракту и руководство, видя ее стремление к воспитанию подрастающего поколения, решило ей помочь в этом и выделило помещение. А под нужды занятий восточными единоборствами тренер подготовил его с помощью своих же учеников. Воинская часть при этом предоставила сшитую специально по размерам воспитанников Соковой парадную воинскую форму. Ну, это для поездок на соревнования, чтобы в какой-то степени пиарить и воинскую часть, как участника процесса воспитания будущих защитников Родины. А чтобы свободно ходить на тренировки, на территорию закрытой воинской части, каратистам выдали специальные пропуска. Мальчишки во все времена любили проказить, и юные спортсмены не стали исключением. Используя воинскую форму и пропуск в качестве проездного, они бесплатно ездили на городских автобусах, а иногда и на пригородных поездах. И ведь никому из контролеров и в голову не приходило, что воины то слишком молоды.

Между тем тренировки у Соковой шли, как и полагалось, по ее наработанной системе. Бойцы крепли, учились безболезненно падать на голый пол, защищаться и держать удар. Даже у Башарина, не очень стремящегося познать все тонкости рукопашного боя, стало получаться все лучше и лучше. И это несмотря на то, что тренировался он без особого увлечения и старания. Само собой, учились, бить руками и ногами, чаще по воздуху и по боксерским «грушам». А для оттачивания мастерства иногда проводились и спарринги между каратистами. Кстати сказать, против своего кумира Дима никогда не вставал, считал его заведомо сильнее себя. В общем, Екатерина неплохо знала, как надо готовить чемпионов из простых мальчишек и девчонок, и многие ее ученики в спорте достигли реально больших высот. Вот только она не знала, как внушить им в принципе миролюбивую философию каратэ-до. А может быть, просто не придавала этому большого значения.

Между тем мальчишки усиленно тренировались, готовясь к первым в их жизни соревнованиям. Летом 1995 года в Кинешме проводился открытый чемпионат города по каратэ в стиле кекусинкай в родном спортзале воинской части. Александру, которому на тот период еще не исполнилось и тринадцати лет, должен выступать в весе до 45 килограммов. Ему предстояло провести три боя. Первые два боя он выиграл как-то легко, эффектно закончив их той самой вертушкой – ударом ноги в голову с разворота. А вот третий, финальный бой, с Сергеем Завьяловым проходил очень тяжело. Начался он с обмена ударов руками. Как известно, по правилам в этом виде каратэ по лицу кулаком наносить удары нельзя, зато в грудь бьют в полную силу. Без специальной набивки там ловить нечего. Удары ставятся на реальный бой, нокауты и нокдауны на татами – обычное явление. Однако Александр оказался гораздо быстрее, поэтому Завьялов стал держать дистанцию. Он технично прерывал все атаки прямым длинным ударом ноги, мае-гери. Да и вертушки Ершова он уже видел неоднократно. Поэтому при малейшей попытке Саши сблизиться, наносил либо удар по бедру ноги лоу-кик, либо мае-гери. За три раунда по две минуты победитель не определился. Судьи дали дополнительную минуту… Александр собрался, прорвал оборону соперника и нанес удар ногой в голову маваши-гери, но в ответ сразу получил сильный лоу-кик, заставивший его слегка прихрамывать. Опять ничья, надо выстоять еще одну минуту дополнительного времени.

К татами, где должен продолжиться бой подошел Башарин:

– Ну, ты как, друган, выдержишь?

– Да я его сейчас просто порву, – в каком-то азарте ответил Сашка.

С первых секунд Александр пошел в атаку. Не обращая внимания на встречные удары, он что есть сил бил руками в грудь соперника, дополняя лоу-киками с обеих ног. О каких-то вертушках или других красивых приемах в этот решающий момент он не думал. Чисто на своем характере, на упрямстве Ершов по очкам бой выиграл и стал чемпионом города в своем весе. Упрямство и упорство дают возможность достичь какого-то результата, но их надо направить в нужное русло, придать им правильное направление. Как в русских сказках богатырь решал, куда ехать перед камнем с надписью: «Налево пойдешь – богатым будешь, направо пойдешь – женатым будешь, а прямо пойдешь – убитым будешь"… Между тем Дима Башарин выиграл только один бой и два проиграл, поэтому не попал даже в тройку призеров. Но он не расстроился, его захлестывала радость за своего друга, и это чувство он выражал вполне искренне.

– Ну, ты дрался мастерски, красиво,– похвалил друга Дима, – сам-то как, ничего? Тебе ведь не слабо досталось.

– Нормально,– кратко ответил польщенный Александр.

От отца он унаследовал настойчивость в достижении поставленной задачи. Зато упрямство, порой нецелесообразное, стало личной чертой юного каратиста. Это сказывалось даже на занятиях спортом, который он полюбил и занимался с большим азартом. Ершов всегда упорно шел к своей цели и, когда что-нибудь не выходило, мог прибегнуть к любым ухищрениям, чтобы обязательно добиться своего. При этом его не очень интересовало, какой ценой и как это может отразиться на его друзьях. Например, о том, как бился его лучший друг, он не спросил ни слова и самочувствием его не поинтересовался. Оказался занят только собой…самолюбованием. Он и Гладышевым рассказывал только о своих успехах, как он красиво и неожиданно ударил соперника, как тот «вырубился». Максим и Денис его не перебивали, но слушали явно без интереса. Излишнее хвастовство очень быстро надоедает. Старший Гладышев при этом спросил и у Башарина: