Дом Земли и Крови Маас Сара

По всему Мидгарду насчитывалось едва ли с десяток фэйских принцев. За долгие годы Рунн перезнакомился со всеми. Но Звезднорожденным был только он. Один из всего фэйского народа.

Как и Рунн, остальные принцы служили при самодовольных, тщеславных королях, разбросанных по всей планете. Одни управляли городскими районами, другие – обширными сельскими территориями. Иные принцы веками дожидались трона, считая каждое десятилетие, как смертные люди считают месяцы.

Это всегда злило Рунна. Всегда. Вместе с печальным фактом, что все, чем он владел, оплачивалось мерзавцем, забавлявшимся со своей дурацкой призмой: от «резиденции» над баром до виллы в районе Пяти Роз и бесценного антиквариата. Эти вещицы отец подарил ему, когда он прошел Испытание и выиграл Звездный Меч. Рунн лишь наведывался на виллу, предпочитая жить в доме, который он делил с двумя лучшими друзьями.

Дом тоже был куплен на отцовские деньги.

Официально деньги поступали от «жалованья», получаемого Рунном как командиром патрульных отрядов Вспомогательных сил. Но на чеке, приходящем каждую неделю, стояла подпись отца. Без нее чек был просто бумажкой.

Король Осени снял с призмы окулярную площадку.

– Командир Тридцать третьего сказал что-то существенное?

Встреча отца и сына угрожала окончиться скандалом.

Во-первых, Тибериан дотошно выспрашивал у него о том, куда Брайс отправилась из «Ворона». Рунн едва сдерживался, чтобы хорошенько не отделать настырного ангела, даже если тот и являлся командиром 33-го легиона. Затем Тибериану хватило наглости спросить, где и как провел минувшую ночь сам Рунн.

Рунн не стал говорить командиру, что вчера ему отчаянно хотелось сделать из Максимуса Терциана отбивную. Паршивый вампир позволил себе хватать Брайс за руку.

Сестренка откусила бы ему голову за это. Она смогла отшить вампира самостоятельно, избавив Рунна от политического кошмара, каким могла стать кровная вражда между двумя Домами. Не только между Домами Неба и Дыхания и Пламени и Тени, но и между кланами Данаан и Терциан. Хуже того, в конфликт были бы втянуты все фэйцы и вампиры Вальбары и Пангеры. Фэйцы очень серьезно относились к кровной вражде. Вампиры тоже.

– Нет,  запоздало ответил Рунн. – Если не считать, что Максимус Терциан погиб через несколько часов после деловой встречи с Брайс.

Отец сдвинул призму, скривив губы:

– Я же велел тебе предупредить эту девчонку, чтобы сидела тихо.

«Эту девчонку». Брайс для их отца всегда была «этой девчонкой» или просто «девчонкой». За двенадцать лет отец ни разу не произнес ее имени. С тех самых пор, как она в первый и последний раз побывала на этой вилле.

Визит Брайс изменил все. Она тогда была игривой, дурашливой тринадцатилетней девчонкой, которой не терпелось встретиться со своим настоящим отцом и его соплеменниками. Познакомиться с Рунном, не подозревавшим, что у него есть сводная сестра. Более шестидесяти лет он считал себя единственным ребенком отца.

Король Осени настаивал на том, чтобы визит прошел втайне, не говоря о другом условии: «Не раньше, чем Оракул прошепчет твое будущее». Появление Брайс обернулось настоящей катастрофой не только для нее, но и для Рунна. У него до сих пор схватывало грудь, когда он вспоминал, в каком состоянии Брайс покидала виллу. Ее глаза, полные гневных слез. Уходя, она ни разу не обернулась. Обращение отца с Брайс раскрыло Рунну истинную натуру Короля Осени… и отец этого не забыл.

В последующие три года Рунн часто приезжал в родительский дом Брайс. Она была светлым пятном в его жизни. Самым светлым пятном, если быть честным с собой. Между ними установились прекрасные отношения, пока дурацкая, постыдная ссора не сделала их врагами. Брайс до сих пор его ненавидела. Он не винил ее, помня, что сам был во всем виноват. Зачем он произнес слова, о которых сразу же пожалел? Но слова вырвались, и отношения брата и сестры прекратились.

– Брайс и Максимус встретились раньше, чем я смог ее предупредить. Я появился, когда они уже прощались.

Рунну позвонил Ризо Сергатто – владелец «Белого ворона». Голос оборотня-бабочки, обычно такой веселый и насмешливый, звучал предельно серьезно. Рунн помчался в «Белый ворон», не успев обдумать возможные последствия своего вмешательства.

– По мнению Тибериана, я – ее алиби. Я ему сказал, что проводил Брайс домой и оставался у нее в то время, когда произошло убийство.

В отцовском лице ничего не изменилось.

– И все равно девчонку не красит, что пару лет назад и вчера она появлялась в клубе и общалась с жертвами за считаные часы до их гибели.

– Брайс никак не связана с этим убийствами, – напряженно произнес Рунн. – Невзирая на ее алиби, губернатор тоже должен в это поверить, поскольку Тибериан сообщил, что теперь Тридцать третий легион берет ее под охрану.

Не будь ангелы высокомерными придурками, это выглядело бы очень благородно с их стороны. К счастью, Рунна навестил не самый высокомерный из их стаи.

– Эта девчонка всегда потрясающе умела появляться там, где ей вообще делать нечего.

Рунна захлестывал гнев, который пока ему удавалось контролировать. Магия теней помогала ему в этом, скрывая его истинное состояние. Еще одна причина для отцовской неприязни: кроме дарований Звезднорожденного, унаследованная Рунном магия принадлежала роду матери – фэйцам, которые правили Авалленом. Этот северный остров, окутанный туманом, был священным сердцем фэйского народа. Отец Рунна не задумываясь сжег бы Аваллен, если бы смог. Рунн не умел вызывать пламя, как отец и большинство вальбаранских фэйцев. Свои авалленские способности он предпочитал не афишировать, особенно умение создавать тени и проходить сквозь них. Эти способности отец воспринимал как непростительное оскорбление.

Между отцом и сыном установилась тишина, нарушаемая лишь звуками от планетария в противоположном конце кабинета, где золотые планеты кружились по своим орбитам.

Отец взял призму и поднес к первосвету одной из трех хрустальных люстр.

– По словам Тибериана, губернатор не хочет распространения сведений об убийствах, но я бы хотел получить у вас разрешение предостеречь мою мать.

Каждое слово Рунн буквально выталкивал из себя, стараясь не скрипеть зубами:

– Я бы хотел получить у вас разрешение.

Отец взмахнул рукой:

– Разрешаю. Она внемлет предостережениям.

Всю свою жизнь мать Рунна кому-то подчинялась.

Она послушается и затаится, да еще с радостью согласится на дополнительную охрану виллы, находившейся в одном квартале от виллы Рунна. Будет сидеть взаперти, пока весь этот кошмар не кончится. Рунн подумал, что ему стоит провести сегодняшний вечер с матерью.

Она не была королевой. Не была даже супругой или парой. Его чудесная добрая мать была выбрана для единственной цели – продолжения рода. После нескольких столетий правления Король Осени решил обзавестись наследником. Мать происходила из благородной династии, отпавшей от авалленского двора. Свой долг мать выполняла с радостью, благодарная за вечные привилегии. За все семьдесят пять лет жизни Рунна он не слышал от нее ни одного дурного слова об отце. Мать ни разу не пожаловалась на избранную ею участь.

Даже когда у отца начались тайные, оказавшиеся катастрофическими отношения с Эмбер, мать не проявила ни капли ревности. Женщины были у него и до Эмбер (причем немало), и после нее. Однако никто другой не был официально избран для продолжения королевского рода. Брайс несколько раз виделась с матерью Рунна, и та отнеслась к ней по-доброму и очень заботливо.

Рунн не знал, восхищаться ли матерью за то, что она ни разу не пожаловалась на жизнь в золотой клетке. А может, это с ним что-то не так, раз подобная жизнь вызывала у него отвращение?

Возможно, он никогда не сумеет понять свою мать, однако Рунн гордился полученным от нее наследием. Управление тенями отделяло его от высокомерного мерзавца, забавляющегося призмами и прочими прибамбасами. Материнское наследие служило Рунну постоянным напоминанием: смотри сам не стань властолюбивым, подавляющим других. Правда, авалленская родня матери была немногим лучше. Особенно его двоюродные братья и сестры.

– Может, вам стоит самому позвонить ей и предостеречь, – предложил Рунн. – Она оценит вашу заботу.

– У меня есть другие дела, – невозмутимо ответил отец.

Отцовская холодность всегда изумляла Рунна. Он не понимал, как при пламени, бурлящем в жилах, отец был настолько холоден.

– Сам сообщишь. И впредь прошу не давать мне советов, как я должен выстраивать отношения с твоей матерью.

– У вас нет отношений. Вы осеменили ее, как кобылу, а затем отпустили пастись.

Воздух в кабинете наполнился искрами.

– Но ты, Звезднорожденный, только выиграл от такого… осеменения.

Рунн не осмелился произнести слова, готовые сорваться у него с языка. «Мой дурацкий титул прибавил тебе влияние в империи и среди других королей, но он все равно стоит у тебя поперек горла. Тебя бесит, что твой сын, а не ты извлек Звездный Меч из Пещеры Принцев в темном сердце Аваллена. Ты не можешь смириться, что твой сын, а не ты стоял среди саркофагов, в которых покоятся давно умершие Звезднорожденные принцы, и был признан достойным извлечь меч из ножен. Сколько раз ты пытался это сделать в молодости? Сколько изысканий ты предпринял в этом кабинете, пытаясь найти способы завладеть мечом, не будучи Избранным?»

Отец поманил его согнутым пальцем:

– Мне нужен твой дар.

– Зачем? – удивился Рунн.

Его способности Звезднорожденного ограничивались искоркой звездного света на ладони. Куда интереснее были способности управлять тенями. Когда он перемещался по городу, окруженный тенями, даже температурные датчики самых совершенных камер слежения не могли его засечь.

Отец поднял призму.

– Направь в нее луч звездного света, – велел он.

Не дожидаясь ответа, отец снова приник к окуляру на вершине призмы.

Обычно Рунну для вызова звездного света требовалось изрядно сосредоточиться, а потом несколько часов мучиться головной болью, но… Ему самому стало любопытно попробовать.

Коснувшись указательным пальцем кристалла призмы, Рунн закрыл глаза и сконцентрировался на дыхании. Пощелкивание механизма планетария стало его проводником, ведя все ниже и ниже, в черную яму внутри его, мимо бурлящего колодца теней, к нише, находящейся под ними. Там, свернувшись, словно спящее животное, покоилось его единственное зернышко радужного света.

Рунн осторожно положил зернышко на воображаемую ладонь, разбудил и стал осторожно поднимать. Казалось, он несет в ладони воду, стараясь не расплескать. Рунн поднимал зернышко все выше. Его магическая сила потрескивала от предвкушения, теплая и прекрасная. Единственное, что Рунну нравилось в самом себе.

Рунн открыл глаза и увидел, что звездный свет танцует на кончике пальца, преломляясь сквозь призму.

Отец подкручивал верньеры на окулярной площадке, успевая другой рукой делать пометки.

Семечко звездного света бодрствовало недолго. Вскоре оно сделалось сонливым и распалось в окружающем воздухе.

– Еще немного, – приказал король.

Рунн стиснул зубы, как будто этим мог удержать звездный свет от исчезновения.

Очередный щелчок на окулярной площадке, очередная запись, произведенная древней холодной рукой. Отец все записи делал на древнем полузабытом языке фэйцев, на котором их предки говорили, когда впервые появились на Мидгарде, пройдя через Северный Разлом.

Звездный свет вздрогнул, вспыхнул и погас. Король Осени что-то раздраженно проворчал, но Рунн не расслышал. Голова раскалывалась, будто изнутри по ней лупили молотком.

Усилием воли Рунн несколько подавил боль и увидел, что отец закончил свою писанину.

– Что вы делаете с этой призмой? – спросил Рунн.

– Изучаю движение света сквозь мир. Ищу способы, как это можно изменить.

– Разве университетские ученые занимаются не тем же?

– Их интересы расходятся с моими. – Отец пристально посмотрел на Рунна и вдруг заявил: – Настало время искать женщину для надлежащего брака.

– Вы о себе? – удивился Рунн.

– Не играй в дурачка. – Отец закрыл записную книжку и откинулся на спинку стула. – Ты в долгу перед своим родом и обязан произвести наследника для расширения наших союзнических связей. Оракул провозгласила, что ты будешь честным и справедливым королем. Это – первый шаг в том направлении.

Все фэйцы, достигшие тринадцати лет, приходили к Оракулу. Приход к ней был одним из двух Великих Ритуалов, означавших вступление во взрослую жизнь: вначале Оракул, а затем – через несколько лет или десятилетий – Испытание.

При воспоминании о первом Ритуале у Рунна заурчало в животе. Визит к Оракулу был во многом хуже Испытания.

– Я не собираюсь жениться.

– Брак – это политический союз. Произведи на свет наследника, а затем можешь странствовать по чьим угодно постелям.

– Я не собираюсь жениться! – прорычал Рунн. – И уж тем более вступать в династический брак.

– Ты сделаешь то, что тебе велят.

– Почему-то вы не обременили себя узами брака.

– Мне не требовались союзники.

– А нам теперь они требуются?

– На всякий случай напоминаю: за морем полыхает война. С каждым днем ее накал нарастает. Велика вероятность, что она перекинется на Вальбару. Я не намерен вступать в войну, не имея поддержки.

Молоток в голове стучал, будто пульс. Рунн очумело смотрел на отца. Король Осени был предельно серьезен.

– Вы намерены заставить меня жениться ради надежных союзников в будущей войне? – все-таки спросил Рунн. – Разве мы не являемся союзниками астериев?

– Являемся. Но война – особое время, когда легко меняется расклад сил и первенствование. Мы должны продемонстрировать свою значимость и влияние.

Рунн задумался над словами отца:

– Вы говорите о браке с женщиной не фэйской породы?

Чувствовалось, отец сильно встревожен, если рассматривает столь редкий вариант.

– Месяц назад не стало королевы Гекубы. Новой королевой ведьм Вальбары провозглашена ее дочь Гипаксия.

Это не было новостью для Рунна. Он знал о смерти прежней королевы. Гипаксия Энадор была молода, не старше двадцати шести лет. Всем хотелось увидеть ее лицо, но снимков не существовало. Мать держала Гипаксию затворницей в своей горной крепости.

– В следующем месяце, на Встрече, ее воцарение будет официально признано астериями, – продолжал отец. – Вскоре после этого я свяжу ее с фэйским народом.

– Вы забываете, что у Гипаксии есть право голоса. Велика вероятность, что она просто посмеется над такой перспективой.

– Ее мать связывала с нами давняя дружба. Мои шпионы доносят, что Гипаксия продолжит традиции Гекубы. Поначалу новое положение вызовет у нее растерянность и неуверенность, поэтому она с благодарностью примет руку дружбы, которую мы ей протянем.

У Рунна возникло смутное чувство, что Король Осени затягивает его в самое сердце сплетенной паутины.

– Я не женюсь на ней.

– Ты – наследный принц вальбаранских фэйцев. У тебя просто нет выбора.

Лицо отца так сильно напомнило ему лицо Брайс, что Рунн даже отвернулся. Удивительно, как до сих пор никто не догадался об их близком родстве.

– Рог Луны до сих пор не найден, – вдруг сказал отец.

– Ну и что? Какое отношение Рог имеет к навязываемому мне браку?

– Я хочу, чтобы ты его нашел.

Рунн посмотрел на закрытую записную книжку, потом на призму.

– Рог Луны исчез два года назад.

– А теперь я хочу, чтобы он нашелся. Изначально Рог принадлежал фэйцам. Общий интерес к его пропаже поугас. Теперь самое время обрести реликвию.

Отец постучал пальцем по столу. Что-то его раздражало, если не сказать, злило. Как командир фэйского подразделения Вспомогательных сил, Рунн был в курсе ежедневных дел отца. Что же сегодня намечено у Короля Осени? Встречи с напыщенной фэйской знатью, тренировка с личной гвардией и…

– Полагаю, ваша утренняя встреча с Микаем прошла успешно? – осторожно спросил Рунн.

Отцовское молчание подтвердило его подозрения. Янтарные глаза Короля Осени впились в Рунна, подмечая каждую мелочь и прежде всего – выражение лица.

– Микай пожелал обсудить повышение обороноспособности города на случай, если война перекинется к нам. Губернатор открыто заявил, что фэйцы… уже не те, какими были.

Рунн замер:

– Фэйские отряды Вспомогательных сил ничем не уступают волкам.

– Речь не о военной силе, а о нашей силе как народа. – Отец не скрывал своего отвращения. – Фэйцы давно теряют былые позиции. Наша магия слабеет с каждым поколением. Совсем как вино, которое все больше разбавляют водой.

Он хмуро посмотрел на Рунна:

– Вспышкой звездного света первый Звезднорожденный принц был способен ослепить врагов. Тебя хватает лишь на секундную искорку.

Рунн стиснул зубы:

– Если губернатор задел вас за живое, при чем тут я?

– Он оскорбил нашу силу. – Отцовские волосы полыхали огнем. Казалось, еще немного – и они расплавятся. – По его словам, вначале мы отдали Рог, а два года назад позволили святыне исчезнуть.

– Рог украли из Храма Луны. Эти обвинения не по адресу.

Рунн почти ничего не знал о реликвии и не придал значения ее исчезновению.

– Мы позволили превратить святыню нашего народа в приманку для туристов, – резко проговорил отец. – И я хочу, чтобы ты нашел Рог.

«И тогда ты ткнешь им в физиономию Микая», – сердито подумал Рунн.

Мелочное тщеславие. В этом был весь его отец.

– Рог не обладает магической силой, – напомнил отцу Рунн.

– Это символ, а символы всегда имеют собственную силу.

Отцовские волосы вспыхнули еще ярче.

Рунн подавил стойкое желание съежиться. Все мышцы напряглись от воспоминания о пылающей отцовской руке, которая однажды обхватила его руку и прожгла до кости. Тогда ему не помогли никакие тени.

– Рунн, найди Рог. Если война придет на Вальбару, нашему народу остро понадобится сплачивающий символ.

Янтарные глаза Короля Осени пылали. Они были куда красноречивее слов.

Рунн догадывался еще об одной причине столь сильного отцовского возбуждения. Микай снова предложил отцу, чтобы Рунн сменил его в должности правителя Пяти Роз. Слухи об этом циркулировали годами. Архангел, конечно же, знал, как предложение взбеленит Короля Осени. Особенно в преддверии Встречи. Знал Микай и другое: обидные слова о тающей силе фэйского короля – неплохой способ взнуздать фэйские отряды Вспомогательных сил. А уж будет война или нет – значения не имело.

Рунн отодвинул свои умозаключения и спросил:

– А почему бы вам самому не заняться поисками Рога?

Отец выдохнул, поморщив длинный тонкий нос, и огонь превратился в тлеющие угли. Кивком он указал на руку Рунна, где совсем недавно пылала искорка звездного света:

– Я и занимаюсь. Почти два года.

Рунн удивленно заморгал.

– Когда-то Рог принадлежал Пелиасу – первому Звезднорожденному принцу. Ты убедишься, что подобное взывает к подобному. Сами поиски могут открыть тебе то, что недоступно другим.

В своей нынешней жизни Рунн не утруждал себя чтением, ограничиваясь сводками новостей и докладами по линии Вспомогательных сил. Перспектива зарыться в древние книги, рассчитывая на озарение, когда убийца остается на свободе…

– Если мы заберем Рог себе, бед от губернатора не оберешься.

– Так сохрани это в тайне, принц.

Отец снова открыл записную книжку, показывая, что разговор окончен.

Вся затея была не чем иным, как политическим давлением на самолюбие. Микай рассердил отца, усомнился в его силе, и теперь отец собирался показать губернатору, какое положение на самом деле занимает фэйский народ.

Рунн скрипнул зубами. Ему надо выпить, и чем крепче будет эта долбаная выпивка, тем лучше.

Он пошел к двери. Голова гудела. Боль после вызова звездного света накатывала на него с каждым словом из недавних отцовских фраз.

«Я же велел тебе предупредить эту девчонку, чтобы сидела тихо».

«Найди Рог».

«Подобное взывает к подобному».

«Династический брак».

«Произведи на свет наследника».

«Ты в долгу перед своим родом».

Рунн захлопнул дверь и только где-то на середине коридора позволил себе засмеяться. Громко. Хрипло. Папочка-придурок так и не узнал, что сын соврал ему о словах Оракула, произнесенных несколько десятилетий назад.

Удаляясь от отцовской виллы, Рунн все отчетливее слышал отрешенный шепот Оракула. Он помнил дым, клубящийся вокруг нее, и себя, дрожащего на мраморном полу.

«Ваш королевский род прервется на тебе, принц».