Купидон стреляет трижды Славская Ирина

– Он такой симпатичный. И тебе нравился.

– Тем более жалко такого в клетку сажать. Пусть бегает и размножается в заповеднике.

– И этому отставку дала? Смотри. Пробросаешься…

– А чего мне за парней цепляться? Я замужем побывала. Можно сказать, отметилась. Пора и отдохнуть от семейной жизни. А я почему-то опять в это ярмо впрягаюсь. Нет уж, побуду вольной певчей птицей.

– Что с твоими делами?

Я рассказала маме про свои дела. Она внимательно слушала.

– Ты его дневники читала?

– Пока нет. Сейчас поем и пойду читать.

– Как интересно. Парень ведет дневник. Необычно. Обычно девицы ведут дневники. А тут…

– У него имя Альфред. Ты что от человека с таким именем ждала? Только что-то необычное он мог преподнести.

Я поела и пошла в свою комнату. Там легла и стала читать. Захватило меня это чтиво. Не оторваться. К утру я сделала вывод. Погиб писатель. Эти дневники – готовая книга. Бестселлер. О жизни, о дружбе, о любви… И еще о жадности, предательстве и подлости.

Утром созвонились со следователем. Им нужны были понятые на обыск. Я вызвалась. Мне интересно было, обнаружат или нет таблетки у этой девицы с пониженной социальной ответственностью, которая немца у помойки помирать оставила…

Обыск прошел успешно. В квартире мошенницы были обнаружены вещи обманутого и ограбленного ею немца. Жадная девка рассчитывала, что в полицию никто заяву не понесет. Потому и оставили себе и портмоне из натуральной кожи, и телефон бюргера. Даже не себе. А любовнику своему подарила. А тот оказался хитрее. Сказал, что про ее промысел ничего не знает. И знать не хочет. В общем, отбоярился мужик от своей подельницы. Она сама взяла все на себя.

И ноутбук, в котором сохранилась переписка девицы с ее потенциальными жертвами. Иностранцами, которые по своей наивности влюблялись в нее и были легкой добычей. Также в квартире были обнаружены наркотики.

Богатый улов выловил наш следователь. Он радовался такой удаче как дитя. Столько дел теперь раскроет. И дело о пяти трупах следак может благополучно довести до суда. Хотя интересно, как эти наркотики попали к гулящей девице. Ничего, приспичит, сама следователю все расскажет. Пойдет на сделку со следствием. Они все на сделку идут. Это выгодно…

А нам осталось только найти и наказать Юрия Корнеева, который ограбил своего отца, его партнеров и убил своего друга…

Я сидела в офисе. Гостей не ждала. Хотела просто переварить прочитанное в дневниках Альфреда. Перечитывала интересные места в дневниках. Думала. Как тонко он подмечал нюансы…

Хороший был бы писатель. И зарабатывать этим мог бы немалые деньги. Жить в бунгало на берегу теплого южного моря, как мечтал. И беды не знать. Но связался с Юрой. Заразил тот его жадностью и завистью. Решили они начать воровать. Жалко. Хороший и честный человек не выстоял против искушения. Захотел всего и сразу и опустился до греха…

В дверь зашел следователь. Сначала постучал, потом вошел. Усталый, но с улыбкой.

– Смотрю, вы довольны. Как допрос прошел? Призналась?

– Пошла на сделку со следствием.

– И сколько она получит?

– Суд будет решать. Но если учитывать, что от ее действий пять трупов и один чудом выживший, то лет одиннадцать.

– Почему так мало? Пять человек убила…

– Она не собиралась убивать.

– Как это не собиралась?

– Дело в том, что эти таблетки сами по себе не убивают. Она и ее друг таблетки принимали и ничего. Оба живы.

– Не поняла…

– Эти таблетки она украла.

– У Бориса?

– У него. Он ее заказал на дом по объявлению для оказания интим услуг.

– Она пришла и нашла таблетки?

– Нет. Он сам ее угостил. Для большего кайфа, как он ей сказал.

– Какой идиот. А она его отблагодарила за угощение тем, что украла себе волшебных пилюлек.

– Много украла?

– Прилично. Ей бы надолго хватило.

– А не решила ли она переквалифицироваться в наркокурьера? Надоело оказывать интим услуги, вот и сменила амплуа…

– Думаешь?

– Те парень с девушкой, которые в деревянных домиках на детской площадке умерли. Они же пара. Они ее для интимных услуг навряд ли заказали бы. Врет вам нагло. Она решила приторговывать этими таблетками. И у Бориса подвязаться курьером хотела.

– Про это я не подумал.

– Она хочет, чтоб убийство выглядело случайностью, поэтому голову вам морочит.

– Оно и есть случайность. Просто эти таблетки несовместимы с алкоголем. Все, кто помер, пили спиртное.

– И немец пил?

– Чуть-чуть. Он в центре с ней пиво пил в пивной. Случайность. Она просто о побочке не знала.

– Но распространять она точно собиралась. За распространение наркоты ее тоже судить будут?

– А как же. И за хранение, и за все остальное. Я сделал все, что мог.

– Остальное суд будет решать? Наш самый гуманный суд в мире…

– Не беспокойся. По таким статьям обычно много получают. Там родители Саврасова про какие-то дневники говорили.

– Не отдам. Не сейчас, по крайней мере…

– Когда?

– Сама сначала прочту. Мне нужно понять, что он хочет сказать.

– А что-нибудь интересное там для нас есть?

– Для вас ничего. Иначе я бы вам их отдала.

– Тогда не надо. А что про Корнеева младшего слышно?

– Пока ничего. Работаем.

– Поторопись, пожалуйста. Меня сроки поджимают.

– Ну ты и нахал. Ты сколько дел закрыл и до суда довел?

– А труп Саврасова все висит…

– Тут согласна. Не порядок в танковых войсках. Но мы работаем…

– Тогда на созвоне?

– Угу.

Ушел полицейский. Только села за чтение второго дневника, как дверь открылась. Потом запоздало в нее постучали. Толстозадая медсестра стоит на пороге. Нахально так на меня смотрит. Никакого смущения…

– Здравствуйте.

– Что надо? Тебя стучать в дверь не учили?

– Я постучала.

– Сначала вошла без разрешения, потом постучала. А воспитанные люди так себя не ведут. Впрочем, откуда у тебя воспитание?

– Из-за вас меня уволили.

– Уволили тебя из-за того, что ты к пациентам в кровать без спросу лезешь.

– Это не ваше дело.

– Тогда чего сюда приперлась, раз не мое?

– Скажите, чтоб меня приняли на работу.

– Куда?

– Назад в больницу.

– Мне это зачем?

– Я хорошая медсестра.

– Только гулящая. И по чужим кроватям скачешь как сайгак.

– Вы про меня ничего не знаете.

– И знать не хочу. Тебя уволили, так тебе и надо. Если Александр решил тебя наказать, то это его выбор. Не мне его осуждать.

– Это вы настояли. Он бы сам никогда. Он добрый, а вы злая.

– Все сказала? Уволили? Так иди и поищи себе новое место работы. Хорошая медсестра по нынешним временам на вес золота. Так что ты быстро себе работу найдешь. И не имей привычку унижаться. Мне тебя не жаль. Ты со мной считалась, когда в кровать к моему парню лезла? Нисколько. У него любовь ко мне, а ты все опошлила. Ты наслаждалась триумфом? Вот и получай ответ. Бумеранг вернулся. Так что нечего тут на жалость бить. Освободи помещение.

Вышла рыжая плутовка, злобно зыркнув на меня маленькими глазками. Рыжая нахалка… Если просить пришла, так гордыни поубавила бы. И не с таким выражением лица просят. А если на совесть давить и на жалость, так я с детства научена таким манипуляциям противостоять. Совесть у меня чиста. А жалости эта наглая медсестра у меня не вызывает. Уж больно шустро она в постель к чужому парню заскочила. Видать, привычное для нее дело.

Вечером пришел в офис Александр. Интересно, он знает, что медсестра у меня была? Стоит, у двери с ноги на ногу переминается, как школьник у доски.

– Привет, любимая.

– Здравствуй, Александр, – решила сразу дистанцироваться, иначе не устою перед соблазном.

– Не рада?

– Почему? Рада. Тебя выписали уже?

– Сам ушел. Надоело лежать. Без улыбки меня встречаешь…

– Нет повода для радости.

– Что так?

– Нам надо поговорить и все прояснить, – начала я неприятный разговор.

– Медсестра была у тебя?

– Была. Зачем мой адрес ей дал?

– Я хотел, как лучше. Она сказала, что я в этой истории не виноват?

– Нет. Такого она мне не говорила.

– Что сказала?

– Что ее уволили. И я в этом виновата.

– А ты?

– Посоветовала не скакать больше по постелям пациентов. Тогда ее не будут увольнять.

– Ты ничего не обещала ей?

– С какой стати?

– Обижена?

– Кто?

– Ты.

– На кого?

– На меня.

– Нет.

– Тогда пошли в кино? Или куда-нибудь на твой выбор…

– Нет. Мы не будем ходить в кино. И никуда не будем. Мы не подходим друг другу.

– Почему?

–Мы разные…

– Я люблю тебя. Это просто недоразумение. Ты говорила, что все поняла…

– Дело не в тебе. Мы просто очень разные. Ничего у нас не получится. Ни любви, ни семьи. Ничего…

– Ты к Никите вернуться решила?

– Нет. Я решила отдохнуть от семейной жизни.

– Тогда давай просто дружить…

– Как пионеры? Нет. И этого у нас не получится. Я не смогу притворяться. Да и ты фальшь будешь чувствовать. Не бывает дружбы между мужчиной и женщиной.

– Это требование Никиты?

– Что ты заладил? При чем здесь мой бывший?

– Если он не при чем, тогда что?

– Хочу отдохнуть…

– От меня?

– От всех. Просто хочу, чтоб меня никто не дергал. Хоть какое-то время… Ты умный, красивый, добрый. Мечта любой девушки. Но я пока не готова к отношениям.

– Со мной?

– Ни с кем не готова. Пойми меня. Я развожусь и это не просто. Может потом. Дай мне время.

– Тогда созвонимся?

– Угу…

Он вышел. А я вздохнула с облегчением. Что за день суматошный. Зато с самым трудным вопросом разобралась. Я не понимала, как с Саней расставаться буду. Не говорить же, что у меня к нему ничего нет. А вдруг я люблю, и во мне просто пока обида говорит? На Никиту, на Александра, на всех мужиков. Я сама еще ничего не поняла. Я в мужиках запуталась и в чувствах своих. Поняла, что надо пока переждать, и твердо решила взять тайм-аут в отношениях.

Ничего. Александр молодой, красивый. Быстро с кем-нибудь утешится. Вот такая же хитрая лиса, как медсестра его к рукам приберет. Он добрый, честный. Не мужик, а клад…

А если он к другой переметнется, то и это к лучшему. Значит, он не любил меня. Значит, все правильно я сделала. Любить в семье должны оба. Иначе это будет не счастьем, а мучением. Один будет любить, а второй просто позволять себя любить. Игра в одни ворота. А я хочу быть счастливой…

Остаток рабочего дня я сидела в офисе и зачитывалась дневником Фреда. Интересные мысли, тонкие наблюдения. Он точно и с юмором описывает персонажей из своего романа под названием жизнь. И стиль изложения мне нравится.

Оторвалась от чтения только тогда, когда служащие предупредили, что рабочий день закончился и они уходят по домам. Я решила тоже пойти домой. Закрыла кафе и решила прогуляться. Погода радует. Снежок падает крупный. Тишина вокруг. Фонари освещают посыпанную снегом дорожку. Снег под ногами хрустит. Расслабилась, иду, наслаждаюсь тишиной. И вдруг за спиной раздалось…

– Не боишься ночью одна гулять?

Голос знакомый. Но кто сказал, я так и не поняла. Обернулась посмотреть. Стоит передо мной модник. Тот самый урка, который устроился работать к Михаилу на стройку. Я про него уже забыла. Надо же, встретились…

– Нет. Да и не ночь еще…

– А зря не боишься. Лихих людей много. Давай тебя домой провожу.

– Давайте просто погуляем. Гулять хочу. Или вы спешите?

– Куда мне спешить. Меня никто не ждет дома.

– А жена?

– Сразу умчалась, как только суд начался. Судимый муж оказался не нужен.

– А мама, отец?

– Уже никто меня не ждет. Одинок. Не женат. Детей нет.

– А эта информация мне зачем?

– Вдруг заинтересует…

– Как ваше ничего?

– Отлично. Спасибо тебе хотел сказать.

– За что?

– За все.

– Я с Мишей созванивалась. Он вас хвалит.

– Он всех хвалит. С ним хорошо работать. Легко…

– Платят хорошо?

– Я всем доволен. Мы сейчас дом один строим. Красивый будет. Заказчик для любимой жены строит. Любит ее сильно. Каждый день ездит и проверяет, как дела идут. Перевезти ее мечтает.

– Везет кому-то. Их любят.

Гуляли с ним почти час. Пока не заметила Грейса, бегущего навстречу.

– А вот меня встречают.

– Серьезная охрана. Какой громадный пес.

– На помойке подобрали.

– Да ты всех спасаешь? Я думал, почему тебя участковый матерью Терезой назвал. А он суть твою обозначил.

– Это он преувеличил. Спасли собаку мы с Петькой случайно. Петька его себе забрал. Пес породистый, поэтому вымахал такой громадный.

– И родословная есть?

– Есть.

– Кто же такого пса на помойку выбросил? Почему людям не отдали?

– Хозяин его наказать хотел.

– Как?

– Ночью на рождество привязал на помойке.

– Вот садист. За что?

– Он им в квартире мебель попортил.

– Люди… Предают даже собак. Звери…

– Звери получше будут. А вы ему понравились. Он обычно к людям долго приглядывается.

– И он мне понравился. Я в детстве хотел собаку. Но у мамы была аллергия на шерсть. Теперь родителей нет. Могу завести себе собаку, но некому ее будет кормить и гулять.

– Вы же не все время будете работать на стройке?

– Почему нет? Мне там нравится. Я уже бригадир.

– Если так дальше пойдет, станете прорабом. Как до аварии…

– Хорошо бы.

– Ну что, давайте прощаться?

– Нет уж. Не прощаюсь. Встретимся еще, надеюсь.

– Тогда до свидания.

Я пошла домой с Петькой. Грейс рядом бегал счастливый. Мы ему кидали палку, он ее ловил и приносил нам.

Дома меня ждала мама. Как обычно, не ложилась спать, пока дочка не пришла. Сели за стол. Давно по душам не говорили.

– Устала?

– Как собака.

– Ну, это ты хватила. По нынешним временам у собак жизнь лучше, чем у людей. Вон Грейс сроду ничем не занимается. Ест и спит.

– За палочкой бегает.

– Так это ему в радость. Как там у вас в кафе? Все нормально?

– Угу.

– Чего тогда такая грустная?

– Пришлось сегодня на место ставить нахальную медсестру.

– Ты в больницу ходила?

– Нет. Она на работу в офис пришла.

– Откуда узнала, где ты работаешь?

– Думаю, Александр ей адрес дал. Она и пришла.

– А от тебя она что хотела?

– Александр подумал, что решать ее вопрос должна я. Мам, вот скажи, что у него в голове? Ну, настоял ты на том, чтоб ее уволили.

– Так ее уволили? – перебила меня мама.

– Да. И правильно сделали. Представь, я в больнице лежу. Просыпаюсь, а в моей постели медбрат. И как бы чувствовал себя мой друг, увидев это? Мне иногда кажется, что Саня не может меня понять. Ему ее жалко настолько, что он готов меня подставить.

– Чем?

– Зачем ей адрес дал? Он моего разрешения спросил? Поинтересовался, хочу ли я с этой наглой девкой разговаривать? Зачем меня в такое положение поставил? Чтоб мне было стыдно? Я смотрела сегодня на него и ничего не понимала.

– Он с ней пришел?

– Нет. Позже зашел, чтобы узнать, до чего мы договорились.

– А ты?

– А я сказала, что нам надо расстаться.