Спасти диплом, угнать дракона Мамаева Надежда

ГЛАВА 9

Кажется, разговор с соседом снизу вышел весьма продуктивным. И если до пульсаров не дошло, то до кулаков — легко. Впрочем, выспрашивать подробности не стала. Вир сам с охотой сменил тему и рассказал, что спустя четверть часа после того, как снял с меня заклятие, начал беспокоиться.

Через полчаса беспокойство переросло в тревогу, и он пошел на штурм общежития. Вахтер-цверг попрепирался с ним для приличия и, стребовав мзду золот… мотком нервов, пустил Вира. Он потратил еще время на поисковое заклинание, которое привело в комнату Варлока, где и состоялась наша трогательная встреча.

— Скажи, зачем тебе нужно было проникнуть именно в его комнату? — серьезно спросил альв, когда мы уже шли к дому.

— Вот за этим…

Повинуясь сиюминутному порыву откровенности, я достала булавку. Все же он тоже изрядно рисковал и заслужил право знать правду.

— Никакой подруги не было… — глядя на мою ладонь, произнес он. Не спрашивая, утверждая.

— Ты давно это понял?

У меня было ощущение, что, даже не покажи я ему причину авантюры, он произнес бы то же самое.

— Заподозрил в тот вечер на кухне, когда ты не дала мне выкинуть салат.

— Да уж, никудышный из меня конспиратор, — печально протянула я. Все же в искусстве обмана и маскировки первое правило: выглядеть немножко глупой и недалекой.

— Ты это так сказала, что я даже задумался, что лучше: быть честным или все же приличным альвом, — шутя, поддел меня Вир.

Я на него посмотрела взглядом «только попробуй ответить неправильно».

— Понял, не дурак. Дурак бы не понял. С тобой всегда честный, с остальными — по обстоятельствам, в рамках закона и этикета.

Не успела я возмутиться таким вывертом альвовой логики, как меня поцеловали. А потом с легкостью выхватили из ладони булавку.

— Эй!

— Ну, должен же я узнать, ради чего ты была готова рискнуть всем… — поддразнил Вир, но едва он поднес булавку к лицу, как вмиг стал серьезным. — Нари, мне стоит начать ревновать? — Он изогнул бровь. — К кому?

Упс… Альв с первого взгляда распознал приворот. Неловко получилось. Как говорится, любишь порчу наводить, готовься и откат получить. А если соврала, что это твое, сумей и выкрутиться.

— Не к кому, а к чему. К экспериментам. Эта булавка с приворотом на любовь к экономике…

— К чему? — Вир даже споткнулся.

— Понимаешь, у меня проблемы с экономикой, а через пару месяцев экзамен… Вот я и решила… слегка в нее влюбиться…

Двуединая сила, какую чушь я несла! Главное, ее донести сейчас и не расплескать!

— Приворот на учебники? — ошарашенно уточнил альв.

— Ну да… Знаю, звучит по-идиотски, но тогда казалось отличной идеей. К тому же она работала. Вот только один гад узнал о булавке… — Я мастерски изобразила негодование. — А поскольку это все же не совсем легальная магия, выкрал и решил, что меня можно пошантажировать.

— Нари, я только уточню, — мрачно начал альв. — Шантажист — Варлок? Ты ведь была в его комнате?

Я кивнула, предчувствуя беду. Причем предчувствуя ее не отдельной частью тела, печенкой там или тем местом, которое отвечает за учение и приключения, а, так сказать, целиком. Даже кончиком носа и пятками.

— Я вызову его на дуэль, — с яростью бросил Вир.

— А может, лучше сразу прикопать? — внесла я дельную мысль. — Так вылететь из университета шансов гораздо меньше, поверь. Или ты можешь вызвать, а я его тихонько сзади оглушу.

— С учетом того, сколько единиц ты умудрилась влить в обычную книгу, боюсь, и прикапывать никого уже не придется. От твоего оглушаемого останется одно мокрое место, которое разве что песочком присыпать… — иронично возразил альв.

— И все же, — сказала я предельно серьезно, — Вир, обещай мне без глупостей. Варлок остался ни с чем. Булавка уже у меня.

— Тогда ты обещай больше не ввязываться в сомнительные авантюры. А если у тебя возникнут проблемы — рассказывай мне. В конце концов, я твой друг. — Вир сделал выразительную паузу, а затем с какой-то затаенной надеждой добавил: — Или, может быть, больше?

Его взгляд был чистой провокацией. Вызовом, несмотря на спокойный тон.

— А кем бы ты сам хотел быть? — Я приподняла бровь. В игру слов мог играть не один альв.

— Если я скажу, то это будет за гранью светскости. Ты, правда, хочешь это услышать?

И вроде бы его слова были верхом приличия. Но вот тон… Таким не говорят, таким ласкают и соблазняют. Больше, чем просто флирт. Слишком откровенно.

В горле моментально пересохло. Я сглотнула и непроизвольно закусила губу. Приличная эйра на такое предложение должна была дать однозначный ответ. И отнюдь не согласие. Глупая эйра, жаждущая потешить свое эго, — произнести «да». Умная — промолчать. Но, увы, где Нари и где очевидные вещи?

— А ты правда готов нести ответственность за то, что я услышу? — Я сделала ударение на последних словах, выделив именно «я услышу».

Вир хмыкнул. Видимо, мне попался опытный альв, который знал, что может услышать женщина из того, что мужчина не говорил. Посему Вир резюмировал:

— Разговаривая с тобой, Нари, я понимаю, где нашим атташе нужно оттачивать мастерство переговоров. Если хотя бы треть адептов-алхимиков могут так же виртуозно уходить от ответов, то я не удивлен, отчего у альвийских дипломатов столько проваленных миссий.

— Учти, ты еще с артефакторами не общался, — просветила я остроухого.

А потом по дороге к дому пояснила, чем эти ребята так опасны: своими преподавателями. Один профессор Мрот чего только стоил. Ну, представьте себе адептов, лекции которым читал лич — существо крайне въедливое, с абсолютной памятью, имеющее презабавное хобби: выводить своих учеников из себя. Причем настолько, чтобы душа отлетала от тела.

В итоге адепты-артефакторы каждый день на лекциях Мрота ходили практически по минному полю. Тут волей-неволей станешь не то что дипломатом, но и — о ужас! — высококлассным мастером своего дела.

За нехитрым разговором мы и дошли до дома. В холле нас встретил Генри с фингалом, видимо, соседка таки отомстила за поруганный куст.

Перехватив мой заинтересованный взгляд, кузен, предвосхищая ехидный комментарий, произнес:

— Нари, вот только не надо говорить свою любимую фразу.

— Какую же? — тут же заинтересовался альв.

— Все, что дается нам даром, лучше брать деньгами, — отозвалась я. — В случае Генри форинт был бы гораздо симпатичнее гематомы.

Еще раз посмотрела на мину Генри и спросила:

— Что, опять проблема с регенерирующим заклинанием?

— Эта троллиха ударила кастетом из стаурина, — нехотя признался кузен. — Магия больше суток будет бессильна.

— Ладно, страдалец. Сейчас принесу тебе абсолютно немагическую настойку с бодяком. Фингал к утру сойдет.

Пока ходила в комнату за настойкой, Вир поднялся к себе. Вспомнив, как альв говорил про поврежденную руку, я решила, что ему тоже не помешает помощь. Правда, эликсиры с магическим компонентом эффективнее. И у меня как раз имелась парочка подходящих.

— Можно? — крикнула я из-за двери и стукнула в нее коленом: руки были заняты склянками с эликсирами.

Дверь оказалась не заперта и распахнулась, а я смогла лицезреть весьма интересную картину: Вир поливал плечо зельем. И все бы ничего. Вот только там был свежий шов. Игла с ниткой, лежавшие на столе, без слов говорили, кто только что штопал сам себя.

Но не это удивило меня больше всего. А то, как заживала рана, облитая зельем: очень быстро образовывался рубец. И, судя по скорости, через пару часов на месте свежей раны будет застарелый шрам.

Я никогда не видела ничего подобного. Да нам даже о зельях с таким эффектом преподаватели не заикались. И учебники молчали. Это я могла утверждать точно, потому что перелопатила чуть ли не всю университетскую библиотеку.

— Нари? — изумленно выдохнул альв.

— Ты сам готовил? — Я восхищенно кивнула на склянку, которую он держал в руках. И нахмурилась, глядя на внушительный рубец на плече. — Ты же говорил, что слегка повредил руку?

Вир поставил зелье на стол и поспешил пояснить:

— Ну да, слегка. Когда я пошел за книгой, то выяснилось, что сосед снизу — оборотень. Весьма нервный оборотень. То ли фаза луны у него была не та…

— При чем тут фаза-противофаза? — Я решительно зашла в комнату Вира.

Альв сделал непроизвольный шаг назад.

— При том, что когда он замахнулся на меня, это была еще мужская рука, а вот удар вышел уже когтистой лапой.

До меня тут же дошла и причина «промерзания» альва, когда из общежития он вышел в куртке. Значит, просто не хотел мне ничего говорить.

— Если у тебя возникнут проблемы, обязательно расскажи мне о них… — передразнила я Вира, напомнив о недавнем разговоре. Даже его тон в точности скопировала.

— Нари, это не проблема, это просто царапина.

— Такая, что зашивать пришлось? — прищурилась я.

— Заживляющий эликсир не терпит иной магии, кроме той, что заключена в нем самом. Поэтому соединить края раны с помощью чар было нельзя. А вот шелковой нитью — запросто. Зато назавтра не останется и следа.

И почему же мне показалось, что остроухий хитрец пытается меня отвлечь?

— А что до эликсира, — между тем вещал Вир, — то это альвийская разработка. В военной академии, где я раньше учился, он был самым ходовым зельем у целителей…

Альв говорил отрывисто и сухо, словно монеты чеканил. М-да… Судя по всему, воспоминания родом из его юности — не самые приятные.

Я на миг даже смутилась. Но потом жгучее любопытство, которое идет в обязательной комплектации к дару алхимика, взяло верх.

— Значит, альвийская разработка… А рецепт дашь?

— Нари-и-и! — простонал Вир.

Видимо, он узрел фанатичный исследовательский блеск в моих глазах и понял: попал.

— Она самая. Так как насчет рецептика?

— Дам-дам, — заверил Вир и уже было шагнул к кровати, чтобы взять рубашку, как я, подойдя к столу, сгрузила свою ношу и приблизилась к нему.

— Что еще? — настороженно уточнил подселенец.

— Подожди, дай понаблюдать. — Я сосредоточенно взирала, как корочка рубца на глазах начинает осыпаться, а под ней обнаруживается розовая тонкая кожа.

Взгляд невольно скользнул выше. По плечу, потом переместился на грудь. Паутина тонких линий. Только сейчас я догадалась, сколько раз этот упрямец был ранен. Да не у всякого выпускника боевого факультета столько шрамов наберется.

— Откуда это? — Я дотронулась до груди Вира и почувствовала под пальцами рваные толчки. Хотя об ответе уже догадывалась: из того оплота, где из магов готовили лучших воинов альвийской империи.

— Нари…

Его хриплый выдох, от которого по позвоночнику прошел разряд, растворившись в теле волной жара… Я сама поразилась своей реакции. Всего лишь на прикосновение. Всего лишь на его голос. На миг я будто увидела себя со стороны с затуманенным взглядом, расширенными зрачками, с бешено бьющейся жилкой на шее. Вот Вир склоняется к моим приоткрытым губам, его язык касается моего, дразня, возбуждая. Его ладонь сжимает мою грудь, вырывая стон удовольствия. Мы ловим дыхание друг друга, чувствуем вкус друг друга, касаемся, не в силах остановиться. Я выгибаюсь ему навстречу.

Это было видение-вспышка, длившаяся секунду. Но меня бросило в жар. Вир так и стоял напротив. Замерший, напряженный, не сводящий с меня взгляда. И я поняла: если останусь в его комнате хоть на секунду, то картина, которую мне только что подкинуло разыгравшееся воображение, станет реальностью.

Хотела ли я этого? Да. Боялась ли я этого? Да. Жизнь меня научила доверять осторожно. А Вир… Он мне нравился. Именно поэтому я боялась разочароваться. В нем, в своих чувствах, в решении.

И я отступила. Произнесла какую-то ерунду в духе «зайду попозже» и быстро вышла из комнаты. Отчего-то возникло ощущение, что не только я особо не вникла в смысл сказанного, но и альв. Дверь за моей спиной закрылась, и едва я прошла несколько шагов по коридору, как услышала глухой звук, будто с размаху кулаком ударили в стену.

Оказавшись в своей комнате, я выдохнула. Прислонилась к шкафу и, задрав голову к потолку, произнесла вслух:

— Это какое-то безумие…

Но кристалл связи напомнил, что специалист по сумасшествию тут вовсе не я: Алекс жаждала моих ушей.

— Скотина! — Раздавшийся крик был способен стать причиной инфаркта.

Рев Алекс сопровождала ее уменьшенная иллюзия, благодаря которой я поняла, что вопль адресован не мне, а водителю магомобиля. Тот только что окатил подругу грязью с ног до головы и рванул дальше по улице. Я могла видеть удаляющуюся красную точку сбоку от Алекс.

— Да чтоб тебе пусто было, да чтобы у тебя из-под капота элементаль сбежал, да чтоб тебя на каждом углу жандармы останавливали, а в тещи досталась черная ведьма!

Даже я прониклась таким перечнем проклятий. Но самое удивительное произошло спустя секунду. Такого быстрого исполнения проклятия я еще не встречала. В обидчика подруги на полном ходу врезался другой магомобиль, который вырулил из-за угла на бешеной скорости и буквально протаранил любителя окатывать грязью.

Грохот, вой обережных заклинаний и… удирающий из-под капота элементаль. Алекс, лицезревшая эту картину вполоборота, удовлетворенно хмыкнула и отлепила от щеки мокрую, напоминавшую щупальце прядь.

М-да… И это еще у подруги нет дара чернокнижника. А если бы в мире граней она ухватила его? Страшно даже представить.

— Нари, ты уже здесь, — опомнилась Алекс. — Прости, это было не тебе, а одному недоумку. — И тут же без перехода: — Ты почему полдня сегодня не отвечала?

— Забыла кристалл дома… — печально протянула я, уже зная, что Алекс скажет.

И оказалась права.

— Нари, совесть надо дома забывать, совесть! А не кристалл связи, кошелек или ключи.

— Как-нибудь в следующий раз попробую, — пообещала я.

Алекс только это и было нужно: прелюдию приветствия мы обе соблюли, и на меня обрушился ее гнев.

— Нари, вот мы с тобой подруги? — начала она.

Мне категорически не понравилась такая формулировка. Вообще подобные вопросы можно использовать в качестве оружия: они бывают настолько тяжелыми и тупыми, что ими можно нанести травму мозгу, а тонкую душевную организацию и вовсе убить. Причем так, что ни один некромант не поможет.

— Конечно, подруги, — с самым серьезным тоном заверила я, но не удержалась от ехидства: — Ведь только ты, если я упаду, поможешь мне подняться… Как только просмеешься.

Алекс, уже набравшая воздуха в грудь для отповеди, сплюнула с досады:

— Злыдня!

— Стараюсь, — скромно потупилась я.

Сжав губы в тонкую линию, Алекс решила повторить атаку.

— Я встретила Йонока… — сощурившись, произнесла она. — И узнала очень интересную новость. Говорят, что ты согласилась писать диплом с альвом?

— Алекс, скажу тебе больше: нет, — выдохнула я и, выдержав паузу, пояснила: — Нет, это он согласился написать его со мной.

— Ну почему? — В голосе Алекс было только непонимание.

Пришлось в подробностях рассказать ей о том, что произошло у списка и как мой уровень дара слегка отличался от требуемого для оставшихся тем.

— Надо мне было тебя отвести за руку из столовой сразу к стенду, а не фильтровать осадок из пробирки… — по-своему поняла произошедшее Алекс. — Теперь ты вынуждена его не только дома терпеть, но и работать вместе с ним над дипломом.

— Знаешь, а Вир вполне себе нормально «терпится», — призналась я Алекс.

То ли тон меня выдал, то ли у подруги было чутье на тайные симпатии, но она тут же взвыла:

— Нари-и-и! В моем списке «самые отвратительные вещи в мире» между изменой и вареной морковкой нужно вставить еще один пункт: твое умение недоговаривать. Оно хуже, чем родовое проклятие, убойнее, чем запах хрена и чеснока изо рта парня, который лезет к тебе с поцелуем, неотвратимее, чем преследующий зомби. Да на занятиях по выживанию нужно о твоем умении рассказывать, чтобы адепты знали, чего стоит бояться по-настоящему. — И, закончив пламенную речь, добавила: — Прониклась? А теперь выкладывай, что у тебя с этим ушастым недотепой?

Ну, я ей и выложила. Правда, не подробности, а то, что мой организм требует новое платье, тортик и любви, но пока получает беснующуюся подругу, ночные кошмары и писать-писать диплом.

Алекс то ли прониклась, то ли решила просто совершить тактическое отступление, но тем не менее миролюбивым тоном произнесла:

— А я думала, что ты эти полдня провела в магазине, выбирая платье для танцев…

И столько намека было в ее голосе.

Я чуть было не ляпнула, что первую половину дня провела в постели Варлока, но сдержалась. За такой ответ меня не то что проклянут, лично придут и убьют. Причем трижды убьют. И не важно, что оказаться в кровати этого гада мне как бы совершенно не хотелось.

— Кстати, а ты сама купила себе наряд? — перевела я тему.

— Руны криво нарисовала — на шабаш опоздала, — ответила мне расхожей поговоркой Алекс.

— В каком смысле?

— В том, что на сегодня у меня было запланировано добить Варлока… — Алекс, в этот момент решительно шагавшая по улице, осеклась. Кажется, поняла, что сказала, и пояснила: — То есть окончательно покорить и сделать его своим парнем. Для этого даже выбрала свое любимое платье мятного цвета с кружевной юбкой и золотым шитьем.

— Что-то пошло не по плану? — осторожно уточнила я.

— Все! — рявкнула Алекс. — Сначала эти оголтелые идиотки на трибунах. Потом выяснилось, что Варлок опоздал, и тренер отправился за ним. Но едва он оказался на поле и игра началась, как Стрела, сволочь, умудрился запустить заклинанием стальных клинков, от которого мой Варлок не смог увернуться.

— Он жив?

Я вспомнила, как выглядят эти «клинки» — град острых лезвий, от которых не всякий щит спасет.

— Жив, чего ему сделается, — фыркнула подруга. — Лучше спроси, что случилось со мной!

— Что с тобой? — покорно повторила я, присаживаясь на кровать: признаться, от долгого разговора ноги уже затекли.

— Ужасные страдания и душевные муки! — выпалила она. А вот дальше я в который раз убедилась, что есть подруги хорошие, есть плохие, а есть такие, как Алекс, — непредсказуемые. — И раз ты, как и я, тоже не купила себе платья на вечер, то сейчас мы идем их выбирать.

Я уже хотела было заикнуться, что у меня всего несколько форинтов, как услышала:

— И не смей говорить о деньгах! Сегодня плачу я!

Вспомнив, чем закончился подобный поход по дамским магазинам в прошлый раз, я обреченно выдохнула: «А я, похоже, плачу», — сделав ударение на первый слог.

И не солгала ни единым словом: у меня до сих пор наворачивались слезы. Правда, от смеха, но ведь слезы же! В памяти моментально всплыло, как я спорила с модистками, пытавшимися добавить мне форм даже в талии и запихнуть ваты под корсет. Девушки заверяли, что ныне в моде пышные эйры. Моих слов о том, что я предпочитаю в вырезе декольте двум тыквам аппетитные яблочки, они, кажется, не слышали. В итоге не выдержал наряд. Он на мне треснул. И вывалилась вся вата. Прямо на подиуме перед Алекс и еще несколькими покупательницами, которые были в тот момент в магазине.

Видимо, подруга поняла, какой именно эпизод я вспомнила, потому как завиляла:

— Больше никакой погони за модой! — И тут же: — О, а я к тебе уже пришла!

Вторя ее словам, снизу раздался звук дверного звонка. Ругаться на Алекс было бесполезно. Я просто отключилась. Крикнув из-за двери, чтобы открыли, я поспешила сделать то, что должна была сделать уже давно, — потянулась к демоновой приворотной булавке.

Успеть бы!

Заклинание, развеивающее чары, слетело с моих губ в тот момент, когда я с усилием переламывала ненавистную иглу. Гром не грянул, пол подо мной не дрогнул, но вот вонь… Такое ощущение, что в моей комнате решительно и окончательно что-то сдохло. И не одно. Так вот он каков — запах любви! Правда, искусственной и с добавкой из частых случайных встреч. Но любви же!

Алекс ворвалась в мою комнату, когда я как раз распахивала окно, бормоча чары проветривания.

— Ну и вонь! — выдала она, выразительно помахав ладонью перед носом.

— Та лужа, из которой тебя окатили, была не просто лужей? — невинно уточнила я, нарочно игнорируя смысл заявления подруги. И, дождавшись, когда она уже будет готова взорваться, добавила: — А, ты про этот запах… Да так, у меня одна алхимическая смесь не удалась.

— Фу, Нари, экспериментируй в лаборатории, — назидательно заявила подруга, а потом попросила: — Дай мне полотенце, я схожу в ванную, вымоюсь и платье заодно магией очищу.

— Возьми в шкафу на третьей полке. А то у меня руки в реактивах.

Пока Алекс доставала полотенце, я выкинула остатки булавки в окно. Они угодили ровнехонько в несчастный розовый куст. Отряхнув руки, я развернулась к Алекс, но она, схватив полотенце, тут же умчалась в ванную.

— Ты там хвост и жабры еще не отрастила? — постучав в дверь, спросила я у нее через полчаса.

Вот зря. Лучше бы она до ночи заплывы совершала. Потому что, как только вышла, тут же потащила меня по магазинам.

Спустя три часа, сотню перемеренных нарядов и два нервных срыва у модисток салона вечерних туалетов Алекс наконец-таки выбрала себе красное платье. Оно облегало ее тело, как вторая кожа, практически не оставляя места воображению.

— Если Варлок устоит перед таким нарядом, то я решу, что он мужеложец. Хотя нет… Он просто не может оказаться такой свиньей, чтобы предпочитать парней девушкам! — Алекс, критически оглядывая себя, вертелась у зеркала. — Нари, согласись, мы с ним вместе будем отлично смотреться. Прямо как два отражения…

Я, слегка устав, сидела в кресле, и мысли мои были далеки от нарядов. Но фраза Алекс заставила меня встрепенуться. Отражения. Вир и Варлок — вот два истинных отражения. Настолько непохожие, что…

Нет, это не может быть правдой. Но эти шрамы… Они могли вполне остаться после той игры на поле. И рука Вира, которую он сегодня «повредил».

— Алекс, а куда именно был ранен Варлок сегодня? — выпалила я.

— Вроде ему весь бок снесло… — тоном «о какой ерунде ты спрашиваешь, лучше посмотри на меня» произнесла та, примеряя к платью длинные, до локтя, алые перчатки.

Бок… Плечо… Неужели Вир… это Варлок? От подобной мысли я похолодела. Потому что за ней следом шла другая: если он это скрывает, то зачем? И что ему от меня нужно? А за ней уже совсем сумасшедшая: а что, если он один из наемников, которые выслеживают меня?

Страх накрыл волной ледяного холода, проник под кожу. Я чувствовала, как он разносится по венам, как ломает кости, выдирая их из суставов, словно волк, потрошащий свою законную добычу.

Так, Нари, спокойно… Мысли логически. Не паникуй. Я с трудом натянула на лицо маску отстраненного спокойствия, хотя сердце колотилось как бешеное. Какие у тебя доказательства, что Вир — это Варлок? Да почти никаких, кроме того, что сегодня оба оказались ранены. И вместе ты их никогда не видела. Хотя… той ночью, когда я вернулась из полицейского участка. Вир же спал в своей комнате. Это точно. И то была не иллюзия: спящий альв был живым. Он дышал, ворочался, вроде бы даже что-то бормотал. Иллюзии так не могут. К тому же при движении они слегка смазываются, а уж чтобы звук и изображения были синхронны — это архимагом надо быть. Так что нет, в комнате был Вир. А на улице — Варлок.

Или нет? Мои логические доводы были тут же сгрызены прожорливым червяком сомнения. И я для себя решила: лучше перебдеть, чем оказаться трупом. Нужно проследить за своим подселенцем, как бы Вир мне ни нравился. А то, что я была к нему неравнодушна, — увы, факт.

— Нари, у тебя такое выражение лица, словно ты разгадала нерешаемую теорему Вейра, — обернувшись, выдала подруга и беспечно добавила: — Или планируешь, где будешь прятать будущий труп… Ну, как тебе?

Алекс стояла боком, подбородок был чуть опущен вниз, плечо слегка приподнято, а бедро выставлено так, что его изгиб выглядел ну очень соблазнительно. Впрочем, и грудь с такого ракурса была призывно-округлой.

— Честно? — Я вскинула бровь, заставляя себя хотя бы казаться безмятежной. — Смотрю на тебя, а в мозгу одна мысль. В мире лишь две вещи могут заставить девушку принять столь странную позу: желание понравиться мужчине и ревматизм.