Спасти диплом, угнать дракона Мамаева Надежда
— Могут и похоже, а могут и по-разному. А ты с какой целью интересуешься? — прозорливо уточнила подруга. Голос у нее, в отличие от моего, был до безобразия бодрым.
— С эмпирической! Исследование пишу, — фыркнула я.
И тут же зевнула. Все-таки сонный эфир — зло. Но, как говорится, в борьбе с еще большим злом оно эффективнее, чем самое прекрасное добро.
— Если для дипломной, то тут теорией не обойтись, придется и в практической части лично участвовать, — хихикнула Алекс и, глядя на мой мрачный вид, потребовала: — Рассказывай!
А вот этого мне делать крайне не хотелось. Я, решив потянуть время, пробормотала:
— Я на ходу засыпаю… — И широко зевнула.
— Значит, клюя носом, ты как бы между прочим решила узнать, одинаково ли целуются разные парни? — тоном «если не расскажешь сама, я все равно выпытаю из тебя правду» осведомилась Алекс.
Подозреваю, что при подобных «пытках» костер инквизиции покажется мне приятным курортом.
— Давай завтра, — ушла я от прямого ответа.
— Хо-ро-шо, — по слогам отчеканила подруга и отключилась.
Обиделась. Но работать дворником и цирюльником одновременно, в смысле заметать следы и пудрить мозги, у меня сейчас сил не было. А говорить правду — желания. Категорически не было.
Я отложила кристалл и уставилась в потолок. Может, Алекс действительно права? Вир и Варлок вполне могли быть разными альвами. Или одним, но с раздвоением личности? А вдруг это у меня случилось легкое помешательство на почве подозрительности и влюбленности разом?
Из размышлений меня вырвала мелодия кристалла. Алекс не дождалась завтра. Хотя… Я глянула на настенные хроносы. Нет, как раз дождалась: новый день только что начал свой бег. На циферблате большая стрелка стояла на двенадцати, а малая — на одной минуте. Я мысленно застонала, уже зная, что из меня сейчас будут вытряхивать душу. Пришлось принимать вызов и расплывчато объяснять подруге, что, дескать, я подозреваю, что один адепт не тот, за кого себя выдает.
— Ну и кто он? Этот таинственный эйр Икс?
— Алекс, если я скажу тебе сейчас, то, возможно, обижу подозрениями хорошего человека.
— А если не скажешь, то вгонишь в депрессию и, возможно, подтолкнешь к суициду хорошую меня, — тут же парировала подруга.
Но я молчала, как маройский партизан на допросе у Темного Властелина.
— Не хочешь, не говори. Тогда и не услышишь от меня совет, как можно вывести этого лицедея на чистую воду.
— И как же? — ничуть не смутилась я.
— Эликсир истиной сути. Всего пара капель, и любой актер забудет о своей роли. Будет вести себя так, как привык в жизни, — произнесла Алекс, словно декламируя слоган какой-нибудь известной торговой марки.
— Угу. Другой вопрос, как заставить его это выпить.
— Если ты все же скажешь мне его имя, то проблема отпадет сама собой. Я ему просто улыбнусь, и он возьмет из моих рук хоть яд.
На такое самонадеянное заявление Алекс я лишь усмехнулась. Что-то мне подсказывало, что с Виром трюк «оскал в тридцать две жемчужины» не сработает.
Проговорили мы почти час. Я так и отрубилась с кристаллом в руках, кажется, даже заснув на полуслове.
Утро началось с тишины. Умиротворенной, ласкающей, безмятежной. И потому — крайне подозрительной. Я вскочила с постели и подбежала к окну. Розы. Они были. И они молчали. Совсем. Вели себя абсолютно прилично. Это настораживало вдвойне.
Меня разбирало любопытство, и я едва дождалась, когда Вир спустится вниз к завтраку. Гипнотизируя взглядом то хроносы, то лестницу, чуть не пропустила появление альва. Глядя на то, как легко он сбегает по ступенькам, я еще раз поймала себя на мысли, что у него слишком подтянутое тело. Ни капли лишнего жира. Мышцы и сухожилия. Уверенные, точные и плавные движения. Никакой сутулости. Я видела перед собой не ученого, а воина.
Прикусила изнутри щеку: моя личная шизофрения опять разошлась. У меня нет ни одного прямого доказательства, что Вир — это Варлок. Зато обратных — куча. К тому же, может, Алекс и права: от эликсира истинной сути нет антидотов. Главное, подлить его альву незаметно. Скажем, за ужином. Вот только сегодня никак не получится. Впрочем, как и завтра. Готовить эту пакость надо четыре дня.
— Доброе утро! — бодро, просто вызывающе бодро поздоровался он.
Нет, нельзя так широко улыбаться в столь ранний час, когда у многих еще идет титанический бой с притяжением одеяла и подушки.
— Как тебе удалось их утихомирить? — без лишних пояснений спросила я.
И Вир все понял. Он сглотнул и хрипло произнес:
— Никак. Я просто выкопал старый куст и посадил новый, точно такой же.
— А куда дел старый?
— Выкинул на свалку…
Как говорится, все гениальное — просто. На ум сразу же пришла еще пара изречений народной мудрости. Например, упорство и труд — до гроба доведут, учеба и любовь — выпьют всю кровь, а утренняя глупость непременно должна рождать дневную тупость.
Я быстро привела себя в порядок и отправилась в университет. У Вира сегодня занятия были только вечером — экзамен он уже сдал, а единый имперский начинался с четырех. Поэтому он до обеда подождет меня в библиотеке, а потом мы вместе сходим к куратору нашего диплома.
Полдня пролетело быстро.
После обеда Алекс, скривившись, сообщила, что сегодня она наказана. Отец вчера был не в духе, как и всю последнюю неделю, а она попала под горячую руку. Ей влетело за слишком короткое платье. Хотя до этого она в подобных уже ходила — и ничего.
«Видимо, опять что-нибудь не так на работе», — выразилась подруга. Я же не раз могла убедиться, что характер у эйра Лейрина суровый, властный и бескомпромиссный. А значит, подруге придется пару дней изображать полное послушание.
Я направилась в библиотеку, где меня ждал Вир, засевший за манускриптами и фолиантами.
— Ну как? Пойдем? — Я вопросительно кивнула на стопку книг.
— Сейчас, уравнение допишу только…
Я не удержалась и заглянула ему через плечо.
— Ты здесь поправочный расовый коэффициент забыл, — не смогла удержаться я и ткнула пальцем.
— Да? — Альв поднял на меня взгляд. — Хм… — Он заглянул в книгу. — Тут его нет, — мягко возразил он.
— Потому что формула рассчитана на взрослого человека. Ульрик фон Борн вообще писал все, оперируя исключительно человеческими мерками. — И, глядя на удивленно вскинувшего брови альва, пояснила: — Он был жутким расистом. А на колонтитуле страницы над текстом его имя.
— Не знал… — потер висок Вир.
Его простое признание изумило уже меня. Уравнение, которое он выбрал, было совсем непростым. И, судя по всему, Вир неплохо разбирался в теме. Но при этом… Я бы вела запись иначе.
— Я же уже говорил, что на моей родине алхимия не в большом почете. Ее преподают слегка иначе, — улыбнулся он, но за пояснение поблагодарил и коэффициент записал.
А вот встреча с куратором вышла странной. Брендона То Морриса я знала по курсу лекций, которые он читал нам на втором году обучения. Магистр напоминал мне лед: абсолютно белые волосы, всегда кипенно-белый, без единой складочки лабораторный халат, прямая спина, подтянутая фигура, острый взгляд и холод, который сквозил во всем. В интонации, в скупых выверенных жестах, в отношении к адептам. Педант до мозга костей, от принципиальности которого порою выли не только адепты, но даже ректор.
Единственное, что выбивалось из образа идеальной ледышки, — это цвет глаз. Они были красными. Абсолютно. Именно таким, багровым, полным презрения взглядом нас и смерил То Моррис, когда мы вошли к нему в кабинет.
— Значит, мои дипломники, — с расстановкой произнес он.
Вот только почему мне отчетливо послышалось продолжение его фразы: «Жаль, весьма жаль, что получше ничего не нашлось»?
— Да, — убийственно спокойно произнес Вир.
Такой интонации от него я еще не слышала. На миг даже подумалось, что неизвестно, кто из этих двоих еще большая ледышка и эйр «сама невозмутимость».
Куратор тоже оценил и посмотрел на альва уже куда пристальнее. М-да. Эти двое либо идеально сойдутся характерами, либо будет война до последнего реактива и разбитой мензурки.
— К следующей неделе подготовьте подробный план теоретической части диплома. Могу вам показать образцы и выдать несколько пособий для ознакомления по теме измененной крови… Тогда и поговорим предметно. Что до практики, то ее обсудим, как только вы не будете плавать в вопросе. — При этом куратор пристально взглянул на меня.
У-у-у, наверняка вспомнил, как я ему сдавала зачет, старательно изображая фрагментарную амнезию и вообще провалы в памяти, хотя тот билет знала преотлично.
От куратора я вышла слегка уставшей. Звонок оповестил, что альву пора спешить на лекцию. А я пошла домой. В кои-то веки не торопясь, не думая напряженно о чем-то, а просто наслаждаясь ясным прохладным осенним вечером. Уже поворачивая к дому, я услышала крик мальчишки, что на перекрестке продавал новостные листки:
— Сенсация! Сенсация! На городской свалке обнаружены поющие священные гимны розы! Жрецы уже объявили растение даром двуединой силы.
Я чуть не споткнулась. Но медьку на новостной листок потратила и смогла узнать в подробностях, что гимны — это псалмы пресвятой Иоганны. Оная до обращения в веру была знаменита своими вольными нравами в любви, пока не встретила дракона, который стал ее единственным. Ознакомившись со статьей, я усмехнулась. Розовый куст не изменил своей теме любви, но приспособился к суровой вольной жизни получше многих проходимцев. Вон даже одного из лучших мест в оранжерее центрального столичного храма удостоился. Главное, чтобы он там матерных частушек петь не стал. А так, вполне возможно, проживет свою сытую кустовую жизнь на храмовых хлебах. В смысле почвах.
Уже хотела свернуть листок, радуясь тому, что соседка этого не увидит — она все еще не вернулась из участка, а завтра про «новость дня» все уже забудут, — как заметила еще одну статью. «Пропал артефактор Ленрок Тром». Под заголовком шла краткая информация о том, что накануне вечером исчез выдающийся маг — создатель артефактов абсолютной памяти, способных принимать и хранить в своем ядре информацию, которая была записана на скрижалях. Даже если те находились на достаточном удалении от «накопителя».
Я как раз успела дочитать заметку, когда дошла до крыльца. И едва не получила в лоб дверью: Тай выскочила из дома, крикнув куда-то вглубь холла:
— Я к Надине!
Кузина уже было рванула мимо меня, но краем глаза узрела новостной листок.
— О, дашь? — Она выхватила его из моих рук. — А то Тами сказала, что сегодня в нем занятная статья про свалку.
Рыжий вихрь унесся прочь, а я вспомнила, что до возвращения Вира не так много времени. Надо успеть сварить первую часть многокомпонентного зелья истинной сути.
Я колдовала над котелком у себя в комнате три часа, пока не вернулся альв. Сегодня он был уставший и почти сразу пошел к себе спать. Знала бы — так не торопилась бы.
Ночь подкралась мягко и незаметно, а вместе с ней и сон. И вот странность: после того случая, когда из кошмара меня выдернул Вир, они ко мне больше не приходили.
ГЛАВА 11
Последующие три дня были на удивление тихими и спокойными. К моей огромной радости, Варлока я встречала только в сетованиях Алекс, которая никак не могла его поймать. Видимо, этот чемпион был не просто везучим, а поцелованным богиней Удачи в лоб. Раз двадцать. Потому как только высшие силы могли помешать подруге в ее «охоте на идеального парня».
Поначалу я нервничала, подспудно ожидая, что столкнусь с Варлоком. Но нет. То ли альв понял, что, лишившись предмета шантажа, проиграл. То ли готовил грандиозную месть. Хотелось первого, но верилось во второе.
Не заметила, как настал день бала. Хотя сие мероприятие так громко именовалось только на афишах университета.
Нервничала ли я? Немного. Хотя кого я обманываю? Нервничала. И еще как. Не только потому, что сегодня моим спутником станет Вир. Зелье истинной сути. Оно было готово. Целый флакон. Хотя нужно-то всего пару капель…
Вопрос, куда спрятать склянку с эликсиром, если ты в вечернем платье, перед настоящим алхимиком никогда не вставал. Широкий браслет, что украшал запястье, был не просто безделицей. Артефакт с пространственным карманом. Жаль, что у подобных браслетов был один минус: их нельзя было использовать в качестве дамской сумочки, поскольку артефакт сам выбирал, что он явит на свет. И если там была одна вещь или несколько абсолютно одинаковых, то проблем не возникало. А вот если множество разных, то нужная находилась обязательно последней.
Я посмотрела на себя в зеркало. Распущенные светлые локоны струились по обнаженным плечам. Изумрудно-зеленое платье изумительно подчеркивало фигуру, не стесняло движений. Легкая шелковая ткань стекала по телу, словно морская волна, обнимала бедра, волновалась, расходясь многослойными лепестками у колен. А по подолу порхали золотые бабочки, то отделяясь от ткани, то вновь садясь на нее, как на цветок, и замирая рисунком.
Босоножки на острой шпильке в тон (тоже подарок Алекс, от которого я так старательно отказывалась неделю назад) дополняли образ.
Я улыбнулась своему отражению, провела нежно-розовой помадой по губам. Раздался осторожный стук в дверь. Вир. Домашние обычно не деликатничают. А Тай и вовсе не обременяет себя такой мелочью, как этикет, а сразу влетает на всех парах.
— Да?
Дверь отворилась, и на пороге появился Вир. Я замерла на миг, забыв, как дышать. Безупречный костюм, безупречные манеры, безупречный альв. Сердце пропустило удар.
Именно сейчас, такой непохожий на Варлока, который прочно у меня ассоциировался с ураганом, Вир напоминал мне его больше всего. Взглядом. Уверенным и пристальным. И не важно, что тот был за стеклами очков.
— Перед вечером я решил сделать тебе небольшой подарок. — С этими словами Вир шагнул в комнату и протянул мне футляр.
Я открыла его и застыла. Два небольших кулона лежали на бархатной подушке. В центре каждого из них — небольшой бриллиант. Мужской и женский. Что это такое, объяснять было не нужно. «Созвездие душ» — так их звали в народе — парные амулеты, которые дарили любимым.
— Не хочу терять тебя. Никогда, — серьезно сказал Вир. Без торжественности и помпы, с которыми обычно должны преподносить столь ценные украшения.
Я ничего не ответила. Просто протянула руку, зная, что будет дальше. Всего капля крови, чтобы активировать камень. Я даже не заметила укола, а следа на подушечке пальца и вовсе не было. Зато камень вмиг окрасился в багровый, стал напоминать рубин. Альв надел этот амулет себе на шею. А затем то же самое Вир проделал и с другим камнем, который был чуть меньше по размеру, обагрив его своей кровью. Потом осторожно надел мне на шею. Его пальцы на миг замерли, прикоснувшись к коже.
Кулон-капелька, свисающая на тонкой цепочке, оказалась лежащей чуть ниже впадинки между ключицами. В лучах осеннего солнца она заискрилась. Вот так. Без слов альв рассказал мне о многом.
— Идем. — Вир предложил мне руку.
На улице нас уже ждал магомобиль. Неугомонная Алекс не могла усидеть на месте. От нетерпения она аж подпрыгивала на переднем сиденье рядом с водителем.
— Ну же, копуши!
Заставлять ее ждать было равносильно самоубийству, посему я поспешила занять свое место. До университета доехали быстро. А вот когда я вошла в зал университета…
Сегодня магистры постарались. Мы словно оказались в гигантском гроте, по стенам которого вился плющ. Паркет исчез, превратившись в водную гладь. Впрочем, стал таковой только на вид, а на деле не утратил ни своей твердости, ни прочности. Но теперь от каждого шага по нему расходились круги. Когда зазвучит музыка и пары сойдутся в танце, пол будет напоминать бушующий океан. Потолок над нами исчез, вместо него было бескрайнее звездное небо, на котором нет-нет да и пролетали кометы, оставляя хвостатые росчерки. Иллюзорные метеориты то и дело падали вниз, чтобы взорваться яркими вспышками искр над головами гостей.
У стен располагались столы с закусками и фонтаны, над которыми сияли радуги. Неспешная музыка звучала в зале, в котором уже собралась большая часть адептов. Яркие наряды девушек переливались огнями. Причем не фигурально. Подолы некоторых платьев полыхали языками пламени, лифы других украшали узоры инея и снежная дымка, а на руке одной красавицы я даже увидела живую змею.
Парни были более консервативны, отдав предпочтение костюмам.
Едва мы вошли, Алекс тут же уплыла в центр зала. Яркая рыбка… А на деле — акула, выискивающая свою жертву. Я нервно огляделась по сторонам, но Варлока нигде не было.
— Кого-то ищешь? — чуть наклонившись, прошептал Вир.
— Нет, просто смотрю, нет ли где поблизости неприятностей.
— А они должны быть? — серьезно спросил альв.
— Искренне надеюсь, что нет, — сказала я и посмотрела на большую чашу с пуншем.
Вот где легко растворится пара капель зелья истинной сути! Увы, альв стоял рядом, не собираясь отходить от меня ни на шаг. Ну ничего, вечер только начался.
Все, и адепты и преподаватели, знали, что сдержанность и некоторая чопорность, что присуща балам, — только прелюдия. Торжественная вступительная речь ректора, наставления магистров, посвящение первокурсников — за пять лет в этом не было ничего нового. Как и в пафосной фразе: «Да начнется бал!»
Заиграла музыка, медленная и неторопливая, а я, шепнув на ухо Виру, что мне нужно припудрить носик, оставила его одного. Пошла в сторону выхода, вот только в последний момент свернула и, петляя зигзагами между пар, подобралась к столу, на котором стояла заветная чаша с пуншем и подносы с бокалами.
Мгновение — и в моей руке оказался бутылек с эликсиром. Всего три капли на стакан…
— Какая неожиданная встреча. — Насмешливый голос, раздавшийся сзади, заставил резко обернуться, пряча за спиной открытый флакон с зельем.
Демонов Варлок, чтоб ему пусто было! И где только Алекс ходит? Почему ее жертва разгуливает тут без присмотра?
— Значит, ты выбрала ботаника… — не дождавшись моего ответа, произнес Варлок.
— Да, его, — ответила я без тени улыбки, между тем стараясь аккуратно закрыть флакон и убрать его.
Но вот чего не ожидала — так это бесцеремонности, с которой альв взял меня за руку. Ту самую, которая держала зелье.
Бутылек наклонился и враз стал легче. Я чуть не взвыла. Сволочь. Труд четырех ночей насмарку!
— Почему? — нахмурился Варлок.
Похоже не на вопрос, а на требование!
— Потому что ты не можешь всем нравиться. Не у всех, знаешь ли, хороший вкус, — не удержалась я от сарказма, отдернув руку.
— Ты что-то прячешь за спиной? — вдруг насторожился Варлок.
Это не альв, а вервольф какой-то! Во всяком случае, нюх у него отменный.
— С чего бы? — Я изумилась вполне натурально. И даже отошла в сторону. Мол, ничего за моей спиной нет такого.
Но Варлок не смотрел на стол, лишь на меня.
— Видишь, ничего нет. — Я развела руки в стороны. Пустые руки.
— Знаешь, я даже завидую ботанику. У него получилось то, что не удалось мне: прийти на бал с девушкой, которая нравится. — И тут его взгляд остановился на моем кулоне.
— Ах вот ты где! А я тебя везде ищу! — Радостный возглас Алекс словно разрезал натянутую до предела струну между мной и альвом.
Подруга вихрем подлетела ко мне, а потом, будто только что заметив остроухого, воскликнула:
— О, привет, Варлок! — И подарила остроухому одну из своих самых очаровательных и многообещающих улыбок.
— Добрый вечер, — холодно ответил тот и повернулся к Алекс спиной, всем своим видом показав, что более разговаривать с ней не намерен, а хочет вернуться к беседе со мной.
Подруга на миг скривилась: не привыкла, чтобы ее отшивали. Но она была бы не она, если бы даже такую ситуацию не обернула в свою пользу.
— Вечер действительно добрый, а вот ты, похоже, не очень. Но я знаю, как это исправить… — проворковала Алекс и украдкой стрельнула в меня мимолетным взглядом, значение которого трактовалось однозначно: «А с тобой, Нари, мы об этом еще поговорим».
Алекс тут же клещом впилась в руку Варлока, как в переносном, так и в прямом смысле перетянув его внимание на себя, и защебетала:
— А ведь я еще не поблагодарила тебя! Помнишь, на стадионе неделю назад, когда ты играл с северянами и тот медведь-перевертыш пробил барьер… Ты ведь меня спас. Нари и меня, — последнее слово она выделила особо.
Алекс могла быть обворожительной, милой, трогательной, беззащитной. Но хватка у нее всегда была бульдожья. А еще она умела игнорировать. Вот как сейчас. Просто сделала вид, что не заметила отстраненного «добрый вечер», упорно продолжала сокращать дистанцию, перейдя на «ты»: «помнишь», «играл», «спас». И выбрала именно такой эпизод, яркий, эмоциональный, чтобы Варлок не смог изобразить амнезию и не вспомнить.
Но альв был непрошибаемый. Совершенно.
— Я не хотел вас спасать. Случайно получилось. — В его словах слышалась неприкрытая издевка.
Впрочем, не только в словах. Как Алекс ни пыталась ненавязчиво отбуксировать альва подальше, он стоял на месте, словно корни пустил. Ну, зато я здесь прорастать не собиралась. Пока Варлок ловко отбивается от Алекс, самое время исчезнуть.
— Меня, наверное, Вир заждался… — Я бросила быстрый взгляд на стол. Ни пятнышка. А это значит… — Принесу ему, пожалуй, пунша.
Я наполнила два бокала и, подхватив их, поспешила удалиться. Пробираясь сквозь толпу, думала сразу о трех вещах: не уронить бокалы, самой не пить, убраться с бала поскорее. Ведь раз на столе нет следов зелья, значит, все оно попало в чашу с пуншем. Ну или почти все: флакон, который в последний момент удалось спрятать в браслет, судя по весу, был пустой.
Когда я добралась до того места, где должен был ждать Вир, то его там не оказалось. Ну вот так всегда: стоит оставить приличного парня без присмотра, приходишь — ни парня, ни приличий… Только я. Стою тут одна, как самая умная и красивая, с двумя бокалами, которые так старательно несла. Прямо как святые отцы древности — добро. В смысле старалась не расплескать по дороге.
Спустя минуту я уже искренне сожалела, что сетовала на одиночество. Лучше бы и дальше стояла себе, как громоотвод посреди деревни: гордо и отрешенно. Но, увы, видимо, я сетовала слишком громко, еще и святых отцов приплела. Вот небеса и услышали. И ниспослали Варлока, который медленно, но верно шел ко мне.
У меня возник только один вопрос: как он сумел так быстро избавиться от Алекс? А то, что ее не было в радиусе пары десятков ярдов, совершенно точно. Впрочем, не одна Алекс положила глаз на чемпиона. Эти самые глаза можно было прямо-таки ведрами собирать. И складировать. Штабелями. Половина адепток, если не больше, жаждали внимания альва. Но, кроме Алекс, никто не смог к нему подобраться. Не сказать чтобы не пытался. Но не смог. А жаль.
Вариант улизнуть был заманчивым. Но тогда я буду бегать от него и дальше весь вечер. К тому же если Вир и Варлок — разные альвы, то у меня есть отличный шанс убедиться в этом без всяких зелий. Когда они окажутся рядом. Оба.
Я широко улыбнулась приближающемуся альву. Он на миг даже замедлил шаг. Ну да, радушная Нари — явление настораживающее. Радушная по отношению к врагу — не просто настораживающее, но и нервирующее.
— Мы так и не договорили, — произнес Варлок. — Кстати, а где же твой книжный червь?
— В библиотеке, — процедила я и едко добавила: — Книжные черви обитают исключительно в библиотеке, где едят фолианты, манускрипты, гремуары. А Вир тут. Просто он отошел и скоро вернется.
— Ну-ну…
— Сомневаешься? — прищурилась я, доходя до точки кипения в считаные секунды.
Еще немного, и я наплюю на то, что пунш в моем бокале нужно вообще-то пить, а не выплескивать в лицо.
— Не знаю, стоит ли сомневаться, — провокационно усмехнулся Варлок. — А вот в чем я точно уверен, так это в том, что тебя от плохого настроения стоит лечить плохим поведением.
Я подумала: а не плюнуть ли ему на ботинок? Ведь он не уточнил, чье именно поведение должно быть плохим и насколько. Но вслух произнесла иное:
— И, как я понимаю, в качестве лекаря ты предлагаешь свою кандидатуру? — Я чуть склонила голову набок, словно рассматривая товар.
— А я тебе нравлюсь? — вместо ответа без обиняков спросил Варлок.
— Настолько, что хочется тебя убить, — не задумываясь, ответила я.
— Значит, нравлюсь, — усмехнулся этот гад.
— Если скажу, что нравишься, ты уйдешь? Твое уязвленное эго успокоится? — тоном, который подходил больше для смертельных проклятий, произнесла я.
— Не могу обещать, но попробуй.
— Хорошо. Ты мне небезразличен, — сказала я, не соврав ни единого слова.
Ведь жгучая ненависть — отнюдь не равнодушие.
— А теперь потанцуй со мной. И я уйду. И даже обещаю, что не буду портить романтический вечер тебе и твоему дружку, — нагло заявил Варлок.
— Мы с тобой даже чай за одним столом не пили, а тут сразу целый танец… — Я покачала головой, не в силах удержаться от ехидства.
А память не к месту тут же подкинула картину, где мы с альвом в его комнате. Причем не только целуемся.
— Если для тебя так важны старомодные фазы ухаживаний, то не проблема. Чая нет, пусть будет вино.
Варлок нахально взял из моих рук один из бокалов, и, пока я стояла, изображая прижизненную статую самой себе, с мелодичным хрустальным звоном коснулся им о другой.
Ух ты, как кстати… Такого случая я упустить не могла. Вира еще надо найти. Отловить и напоить. А тут… Варлок сам готов проглотить зелье. И если это один и тот же альв, то какая, к демонам, разница, в чьем обличье он это сделает?
— Смотрю, ты готов на многое ради победы… — выговорила я, стараясь не выдать радости в голосе.
— Нет. Нари, не на многое. Я просто никогда не сдаюсь.
— Тогда… За истину, — провозгласила я.
Тост получился кратким и странным. Но я подала пример, поднеся бокал к губам.
Мы пристально следили друг за другом. Переплетение эмоций, характеров, взглядов. Глоток. Дернувшийся на мгновение кадык, и я буквально почувствовала, как пунш обволакивает нёбо альва, устремляясь по горлу. Ниже. Растворяясь, проникая в вены, разносясь с током крови по телу.
Всего четверть часа — и я узнаю результат.
— Танец. — Не напоминание, не просьба. Требование Варлока.
Я показала взглядом на бокал, дескать, с посудой в руках в приличном обществе не вальсируют. Альв понял все правильно. Мгновение, и бокалы из наших рук просто развоплотились, словно их никогда и не было.
— Проблема решена? — лениво усмехнулся Варлок.
— Вполне, — посмотрев снизу вверх, с вызовом ответила я.
Зазвучала музыка, и мы закружились в танце. А вокруг нас — недоуменные, завистливые, злые взгляды. А еще счастливые, степенные, озорные, скучающие. Водоворот эмоций, лиц, красок. Вот, кружась, проскользил Йонок, обнимая свою смеющуюся партнершу. Вот в танце мелькнула блондинистая макушка Эштона, а потом я заметила и Алекс, которую надежно, так, чтобы точно не удрала, держал в объятиях Стрела. Круговерть красок и лиц и завораживала, и раздражала.
— Нари, ты сегодня невыносимо прекрасна. — Голос другой, но интонация…
И руки. Надежные, сильные, они обнимали меня бережно и уверенно. Вели, но не принуждали. Демоны, неужели… Я закусила губу. Разочарование. У него горький вкус полыни.
Музыка отзвучала, но новый задорный мотив не успел набрать разгона, оборвался звучным голосом декана боевого факультета магистра Фарха:
— Настало время поприветствовать гордость нашей академии. Тех, кто будет защищать ее честь в чемпионате по громобою в этом году…
Толпа всколыхнулась, будто пошла рябью сдержанного ожидания.
Варлок, стоявший рядом и все так же не отпускавший меня (а ведь обещал, что после танца растворится в небытии как минимум на вечер!), при таком помпезном заявлении скривился.
— Нари, обещаешь дождаться меня?
Вопрос был задан по-особому проникновенным тоном, таким, чтобы ответить «нет» было если не невозможно, то крайне тяжело. Но кто сказал, что я не попытаюсь возразить? Словно подслушав мои мысли, Варлок тут же напомнил, почему я практически всегда хочу его придушить, отравить, пристрелить… В общем, организовать веселый досуг в лучших традициях инквизиции.
— Если не пообещаешь — потащу тебя на сцену вслед за собой. Будешь седьмым игроком команды, — сказал он так буднично и уверенно, что я сразу поняла: с него станется. А буду упираться, и вовсе перекинет через плечо.
— Кажется, некий обманщик недавно заверял, что один танец — и я его больше не увижу сегодня.
— Да? И в чем же я соврал? Второго танца я не требую… — Черная бровь вопросительно изогнулась, в зеленых глазах мелькнули искорки смеха.
Да он издевается надо мной! Опять!
— Ты! — прошипела я.
— Обещай.
— Да провались ты в преисподнюю!
— Вместе с тобой — с радостью.
— …и капитан команды — Варлок! — разнеслось над залом.
— Ты пообещала! — С этими словами альв взмыл над толпой.
Хотелось крикнуть, что ничего подобного я не говорила, но он уже приземлился на сцене.
Я сердито огляделась по сторонам и… И увидела в десятке ярдов недалеко от колонны макушку Вира. Неужели я ошиблась и эти двое просто чем-то похожи, а моя паранойя сыграла со мной злую шутку? Я поспешила к колонне, рядом с которой, кажется, был мой альв.
Приветствие университетской команды закончилось, игроки спустились со сцены. А я торопливо шагала туда, где еще раз мелькнула русая макушка. Успеть бы. Только бы успеть до того, как завершится официальная часть бала. Осталась всего четверть часа. Потом я Вира не отыщу.
Стрелка хроносов неумолимо приближалась к десяти. Демоны и преисподняя! Эйр Ортридж и преподаватели решили отбыть раньше. Магистры во главе с ректором покинули зал, оставив смотреть за порядком дежурных — старшекурсников…
Когда я была первогодкой и все было внове, такой подход меня удивил. Без бдительного ока магистров адепты могут же учинить здесь все что угодно! А потом поняла: ректор прекрасно знал, что юные маги просто не могут постоянно вести себя пристойно. И чтобы его воспитанники не разносили окрестные кабаки, а университет соответственно не оплачивал ремонт оных, эйр Ортридж поступил весьма неординарно. Не в силах подавить бунт, он его возглавил: взял дело разгула и вакханалии под свой строгий контроль.
Потому-то первая, бальная часть осеннего вечера была сдержанной и консервативной, а вторая… Свет в зале погас, словно кто-то опустил на нас всех черное покрывало. Потом кромешную тьму разрезали тонкие цветные лучи. Музыка, до этого спокойная, обрушилась водопадом, и ей вторили сотни радостных голосов.
Провал! Полный и оглушительный. И надо бы выбираться, пока… Увы, осознала я это на миг позднее, чем все произошло. Не надо мне было подносить бокал к губам. Да, я не проглотила пунш, но зелье коснулось моих губ. А все остальные явно отведали вкусного напитка. Оставалось лишь надеяться на то, что большинство адептов всегда ведут себя естественно, не прячась за масками притворства. Иначе сегодня зал не устоит.
Я начала проталкиваться к входу. Быстрее. Быстрее выбраться отсюда, пока я еще тихая скромная Нари.
— Упс, — прозвучало злорадно и удовлетворенно.
А на моем платье в этот момент растекалось пятно. Я не видела его. Просто ощущала, как мокрая ткань начинает льнуть к телу, холодя.
— Извини, я нечаянно. — Раскаяния в голосе не было ни на медьку, зато радости — на форинт.
Корделия. Давняя соперница Алекс, которую подруга ненавидела всей душой. Что они опять не поделили, а вернее — кого? Просто так блондинка на меня бы не накинулась. А потом я вспомнила… Она стояла тогда под дверью Варлока в общежитии. Выходит… Гадский Варлок и гадский танец!
Слова Корделии лишь подтвердили догадку:
— Смотрю, ты возомнила себя первой красавицей, хотя на деле ты мокрая мышь. И тебе стоит указать твою норку, если ты о ней забыла.
Читать бесплатно другие книги:
