Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия Сборник

Рыбак

Жил-был рыбак уже пожилых лет, и у него была жена и трое детей; и хотя человек он был неимущий, но имел обыкновение закидывать сети всего четыре раза в день. Однажды он отправился в полуденный час на морской берег и, поставив корзинку, закинул сеть и стал ждать, пока она не опустится в воду, тогда, взяв веревку, он стал ее тянуть, но почувствовал, что сеть страшно тяжела. Как он ни тянул, вытащить сети он не мог. Вбив колышек в землю, он привязал к нему конец веревки. Затем разделся и, ныряя, стал тащить сеть, пока не сдвинулся с места. Это его очень обрадовало и, накинув платье, он начал осматривать, что в сети, и увидал скелет осла. Огорченный, он вскричал:

Он вынул из сети скелет осла и отбросил его; затем, растянув сеть, вошел в море и со словами «Во имя Аллаха!» снова забросил ее и стал ждать, пока она не погрузится и вода над нею не успокоится.

Начав ее вытягивать, он нашел, что она еще тяжелее прежнего. Из этого он заключил, что она полна рыбы; поэтому привязал ее и, раздевшись, стал нырять и поднимать сеть, пока не поднял ее и не втащил на берег. В сети он нашел только огромный кувшин, полный песку и грязи. Увидав это, ему сделалось досадно, и он повторил следующие слова поэта:

Говоря таким образом, он отбросил в сторону кувшин и встряхнул, и вычистил сети. Попросив прощения у Бога за свою досаду, он в третий раз вернулся к морю, забросил сеть и подождал, пока она не опустилась и вода не успокоилась. Он вытянул ее и нашел в ней множество обломков горшков и кувшинов.

Увидав это, он поднял голову к небу и сказал:

– О Господи! Тебе известно, что я не забрасываю своей сети более четырех раз, а я бросал уже три раза!

И затем прибавив:

– Во имя Господа! – он бросил сеть в море и подождал, пока оно успокоилось. Начав вытягивать ее, он ничего не мог сделать, потому что она ложилась на дно.

– Только Бог обладает силой и властью! – вскричал он и снова разделся, и стал нырять кругом сети и тащить ее, пока не вытянул на берег. Развернув сеть, он увидел в ней большой медный графин, чем-то наполненный и закупоренный свинцовой пробкой, со выдавленной печатью господина нашего Сулеймана. Увидав это, рыбак обрадовался и сказал:

– Это я продам меднику; за такой графин дадут десять червонцев.

Он поднял его и нашел, что оно тяжел.

– Надо открыть его, – сказал он, – и посмотреть, что в нем такое, и спрятать в мешок, а потом продам его в лавку медника.

Оно достал нож и ковырял свинец до тех пор, пока не вытащил его из горлышка. Затем положил графин на землю и встряхнул его, для того чтобы содержимое вылилось из него, но из графина пошел сначала пар, поднявшийся до самых небес и разостлавшийся по земле, что немало удивило его. Спустя некоторое время пар стал сгущаться, трепетать и обратился в Шайтана, голова которого касалась облаков, в то время как ноги его еще стояли на земле. Голова его походила на купол, руки – на вилы, а ноги – на мачты. Рот его походил на пещеру, зубы были точно камни, ноздри как трубы, а глаза как лампы; волосы пыльного цвета висели распущенными.

Рыбак, увидав этого Шайтана, весь затрясся, зубы у него застучали, во рту пересохло, в глазах потемнело. Шайтан, увидав его, вскричал:

– Нет божества, кроме Бога, Сулейман – пророк его. О Божий пророк, не убивай меня; я никогда не буду более восставать против тебя ни словом, ни делом.

– О Шайтан, – сказал рыбак, – ты говоришь, что Сулейман – Божий пророк? Да ведь Сулейман умер тысяча восемьсот лет тому назад, а мы теперь близки к концу века. Что твоя за история, и что за происшествие, и по какой причине ты попал в кувшин?

Шайтан, услыхав эти слова рыбака, сказал:

– Нет другого Бога, кроме Бога! Слушай новости, о рыбак!

– Какие новости? – спросил рыбак.

– О том, что ты тотчас же будешь предан самой жестокой смерти.

– За эти новости, – вскричал рыбак, – ты заслуживаешь, господин всех дьяволов, чтобы тебя лишили покровительства. О ты, отщепенец! Зачем ты хочешь убивать меня, и зачем понадобилось тебе убивать меня, когда я освободил тебя; вытащил со дна морского и принес на сухой берег?

– Выбирай: какой смертью хочешь умереть, – отвечал Шайтан, – или каким образом хочешь быть убитым.

– Какая же моя вина, если таким образом хочешь ты вознаградить меня?

– А вот выслушай мою историю, о рыбак! – отвечал Шайтан.

– Ну, так рассказывай, – сказал рыбак, – только ты будь краток в словах, потому что у меня вся душа ушла в пятки.

– Знай же, – сказал он, – что я – один из шайтанов-еретиков. Я восстал против Сулеймана, сына Доуда; я – Сакр-Шайтан[27], и он послал ко мне своего визиря Асафа, сына Баркхчая, силой ворвавшегося ко мне; они связали меня и привели к нему. Увидав меня, Сулейман пропел молитву, прося против меня покровительства, и потребовал, чтоб я принял его веру и подчинился его власти, но я отказался; после этого он велел принести этот графин и, засунув меня в него, закупорил свинцовой пробкой и наложил свою великую печать. Тут он позвал дьявола, который унес меня и бросил посреди моря. Там я пролежал сто лет, и говорил в душе: того, кто освободит меня, я обогащу на всю жизнь; но сто лет прошли, и меня никто не освободил. С началом второго столетия я сказал себе: «тому, кто освободит меня, я открою все сокровища земные», но никто не освободил меня. Прошло еще четыреста лет, и я говорил: «тому, кто освободит меня, я исполню три желания», но все-таки никто не освобождал меня. После этого я впал в страшную ярость и говорил себе: «того, кто освободит меня, я убью и только позволю выбрать смерть, какой он желает умереть». И вот ты освободил меня, и я дозволяю тебе выбрать, какой смертью желаешь ты умереть.

Рыбак, услыхав рассказ Шайтана, вскричал:

– О Аллах! Лучше бы я не освобождал тебя теперь! Шайтан, – прибавил он, – прости меня и не убивай, и боги, может быть, простят тебя; и не убивай меня для того, чтобы боги не дали кому-нибудь власти убить тебя.

– Я положительно должен убить тебя, – отвечал Шайтан, – и поэтому выбирай, какой смертью желаешь ты умереть.

Рыбак хотя и видел, что смерть его неизбежна, но снова начал просить Шайтана, говоря:

– Прости меня хоть из благодарности, что я освободил тебя.

– Да ведь и убить-то я тебя хочу, – отвечал Шайтан, – потому что ты освободил меня.

– О шейх Шайтанов, – сказал рыбак, – я поступил с тобой хорошо, а ты так низко вознаграждаешь меня? Поговорка не врет, говоря:

Услыхав это, Шайтан отвечал:

– Не проси за свою жизнь, потому что смерть твоя неизбежна.

Рыбак между тем в душе рассуждал так: «Он – Шайтан, а я – человек, и Бог одарил меня здравым разумом; и потому, чтоб уничтожить его, мне надо прибегнуть к искусству и уму, а не прибегать, подобно ему, к уловкам и коварству.

– Так ты решил убить меня? – сказала он, обращаясь к Шайтану.

– Да, – отвечал он.

– В таком случае, – продолжала рыбак, – ради величайшего имени, вырезанного на печати Сулеймана, я предложу тебе один вопрос; ответишь ли ты мне на него по правде?

Услыхав о величайшем имени, Шайтан смутился, затрепетал и отвечал:

– Отвечу, спрашивай, но торопись.

– Каким образом влез ты в этот графин? – спросил рыбак. – Ведь в него не взойдет ни рука, ни нога твоя; как же вошло все тело?

– Разве ты не веришь, что я сидел в нем? – сказал Шайтан.

– Ни за что не поверю, пока сам не увижу тебя там, – отвечал рыбак.

Шайтан встряхнулся и обратился в пар, поднявшийся к небесам, и, начав сгущаться, стал мало-помалу вбираться в графин, пока не вобрался весь. Тут рыбак быстро закупорил графин свинцовой пробкой и, придавив ею, крикнул Шайтану:

– Выбирай, какого рода смертью хочешь ты умереть. Я брошу тебя тут в море и на этом самом месте выстрою себе дом, чтобы не позволить тут закидывать сети, и буду говорить: «Здесь лежит Шайтан, который за избавление свое предлагает различного рода смерти и позволяет выбрать одну из них».

Услыхав эти слова рыбака, Шайтан хотел высвободиться, но не мог преодолеть печати Сулеймана и сидел, заключенный рыбаком, как самый дурной, коварный и злой дьявол. Рыбак понес графин к морю.

– Нет! Нет! – закричал Шайтан.

– Да, непременно, непременно!

Шайтан заговорил с ним нежным голосом и покойным тоном.

– Что ты хочешь сделать со мной, о рыбак? – застонал он.

– Хочу бросить тебя в море, – отвечал рыбак, – и если ты пролежал там тысячу восемьсот лет, то я постараюсь, чтобы ты пролежал до самого Страшного суда. Разве я не говорил тебе, чтобы ты пощадил меня и что Господь за это пощадит тебя? И не губил бы меня, чтобы Господь не погубил тебя? Но ты отверг мои просьбы и замышлял против меня дурное; поэтому Бог отдал тебя мне в руки, и я обманул тебя.

– Выпусти меня, – просил Шайтан, – для того чтоб я мог осыпать тебя благодатями.

– Врешь, проклятый, – отвечал рыбак. – Мы с тобою напоминаем визиря царя Юнана и мудреца Дубана.

– А что такое было с визирем царя Юнана и мудрецом Дубаном, – спросил Шайтан, – и что у них за история?

Рыбак отвечал следующее…

Царь Юнан и мудрец Дубан

– Знай, что в былые времена в стране Персии жил-был царь по имени Юнан, обладавший большим богатством и многочисленным храбрым войском самых разнообразных образцов. Но сам он страдал проказой, которую не могли излечить ни врачи, ни мудрецы, ни микстуры, ни порошки, ни мази не помогали ему, и никто из врачей не мог вылечить его. Наконец, в столицу этого царя приехал один мудрец, уже пожилых лет, по имени Дубан. Он читал как древние греческие и персидские книги, так и новейшие греческие, арабские и сирийские книги, был сведущ в медицине и астрологии, с научной точки зрения и по отношению правил их практического применения, ради пользы и вреда; знал свойства растений, сухих и свежих, и вред, и пользу от них. Ему было близко знакомо философское учение, и вообще он знал медицину и другие науки.

Прибыв в город, они через несколько дней услыхал о несчастии царя, которого Бог наказал проказой, и узнал, что врачи и ученые не могут его вылечить. Услыхав об этом, он провел целую ночь в занятиях и с наступлением дня, рассеявшего тени, и с восходом солнца, приветствовавшего украшение добра, он оделся в богатейшее платье и предстал перед царем. Поцеловав у ног его землю, прочитав молитву о продолжении его могущества и счастья и поклонившись ему, насколько он умел кланяться, он сообщил, кто он такой, и сказал:

– О царь, я слышал, какой недуг коснулся твоей особы и что многие врачи не знают средств против него; а я вылечу тебя, не дав тебе никакого лекарства и никакого натирания.

Услыхав эти слова, царь удивился и отвечал:

– Как же ты это сделаешь? Клянусь Аллахом, если ты меня исцелишь, то я обогащу тебя и детей твоих, и осыплю тебя милостями, и что бы ты ни пожелал, все будет твоим, и ты сделаешься моими товарищем и моим другом. – Он подарил ему почетную одежду и другие вещи и прибавил: – Так ты хочешь исцелить меня без лекарств и мазей?

– Да, – отвечал он, – я исцелю тебя, не доставив тебе никакого беспокойства.

Царь был сильно удивлен и спросил:

– Мудрец, в какое время и в какой день думаешь ты исполнить то, что предлагаешь? Поспеши, о сын мой!

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал мудрец.

Выйдя от царя, он нанял дом, в который перенес свои книги, лекарства и травы. Устроившись, он взял травы и лекарства и сделал палочку с полой рукояткой, в которую и вложил приготовленное лекарство; после этого он сделал очень красивый мяч. На следующий день после окончания приготовлений он снова пошел к царю, поцеловал прах у ног его и приказал ему отправиться на бега и играть мячом, подбивая его палочкой. Царь в сопровождении своих эмиров, царедворцев и визирей отправился на бега. Лишь только он прибыл на арену, как мудрец Дубан явился к нему, подал ему палочку и сказал:

– Возьми эту палочку, и держи ее такими образом, и скачи кругом арены, и подбивай мяч изо всей мочи до тех пор, пока твоя ладонь и все твое тело не покроется потом и пока лекарство, проникнув в твою руку, не распространится по всему твоему телу. Когда ты это сделаешь, и лекарство в тебе останется, вернись в замок и сядь в ванну, вымойся хорошенько и усни: ты встанешь здоровым, и да будет над тобою мир.

Царь Юнан взял от мудреца палочку, сжал ее в руке и сел на лошадь. Мяч стали бросать перед ним, и он скакал на лошади, чтобы догнать его и ударить изо всей мочи. Проиграв в мяч, сколько было приказано, и выкупавшись и выспавшись, он посмотрел на свою кожу и увидел, что на ней не осталось и следов проказы: она была чиста, как серебро. Это его страшно обрадовало; сердце его размякло, и он был необыкновенно счастлив.

На следующее утро он вошел в зал совета и сел на трон, а царедворцы и сановники явились к нему. Мудрец Дубан тоже явился, и царь, увидав его, поспешно встал и посадил его подле себя. Перед ним были поставлены кушанья, и мудрец ел вместе с царем и был его гостем в течение всего дня, а с наступлением ночи царь дал ему две тысячи червонцев, почетную одежду и множество других подарков и, посадив его на собственного коня своего, отправил домой. Царь был очень удивлен его искусству, говоря:

– Этот человек вылечил меня без всяких наружных средств, не натирая меня мазями; клянусь Аллахом, он необыкновенно искусен, и на мне лежит обязанность осыпать его милостями и почестями и сделать его своим близким другом и товарищем на всю мою жизнь.

Он провел веселую и счастливую ночь, радуясь своему выздоровлению, и, встав, снова вышел и сел на трон; царедворцы встали перед ним, а эмиры и визири сели по его правую и левую руку, и он послал за мудрецом Дубаном, который, явившись, поцеловал прах у ног его. Царь встал и посадил его рядом с собой, и ел с ним, и осыпал его любезностями. Он одарил его почетным платьем и другими вещами и, проговорив с ним до наступления ночи, приказал выдать еще пять почетных одежд и тысячу червонцев, и мудрец откланялся и вернулся домой.

На следующий день, когда царь снова пришел в залу суда, эмиры, визири и царедворцы окружили его. Между его визирями был один очень дурной человек, злобный, скупой, завистливого и лживого характера. Этот визирь, увидав, что царь выказывал такое расположение мудрецу Дубану и тысячу одну ночь осыпал его милостями, стал завидовать ему и затаил против него злобу согласно пословице, говорящей, что на свете нет людей без зависти или же она где-то таится; власть проявляет ее, а слабость скрывает ее. Таким образом он подошел к царю, поцеловал прах у ног его и сказал:

– О царь веков, милости твои распространяются на всех людей, и мне надо дать тебе один очень важный совет. Если бы я скрыл это от тебя, то был бы врожденным негодяем; и потому, если ты прикажешь мне говорить, то я скажу.

Слова визиря обеспокоили царя, и он сказал:

– Какой это совет?

– Славный царь! – отвечал он. – Древние говорят: человеку, не усматривающему последствий, судьба покровительствовать не станет. Тебя, царь, я видел на ложном пути, так как ты осыпал милостями своего врага – человека, который добивается разрушения твоего государства. Ты обласкал его, и осыпал почестями, и допустил до короткости; поэтому-то, о царь, я боюсь последствий такого поведения.

Эти слова встревожили царя, и лицо его изменилось.

– Кого это ты считаешь моим врагом, – спросил он, – и кого я обласкал?

– О царь, – отвечал он, – если ты спишь, то проснись! Я говорю о мудреце Дубане.

– Он – мой ближайший друг, – сказал царь, – и человек наиболее мне дорогой, потому что он вылечил меня вещью, которую я только держал в руке. Он исцелил меня от болезни, которую врачи не могли вылечить, и в целом мире, от востока до запада, не найти такого человека, как он. Зачем ты говоришь против него? Отныне я хочу назначить ему постоянное содержание и жалованье и давать ему ежемесячно по тысяче червонцев; и если бы я разделил с ним государство, то и того было бы недостаточно. Я думаю, что ты сказал все это из одной только зависти. Если бы я сделал то, что ты желаешь, то раскаялся бы потом, как раскаится человек, убивший своего попугая.

Муж-попугай

Жил-был один купец, страшно ревнивый, у которого была необыкновенной красоты жена, что мешало ему выходить из дома. Но случилось так, что ему необходимо было уехать по одному делу, и, убедившись в этой необходимости, он отправился на базар, где продавались птицы, и купил попугая, которого принес домой, чтоб он мог исполнять обязанность шпиона и по возвращении его сообщал ему, что делалось во время его отсутствия, так как этот попугай был ловкий и умный и помнил все, что слышал. Окончив путешествие и свои дела, он вернулся и приказал принести к себе попугая, и спросил его о поведении своей жены.

– У твоей жены есть любовник, – отвечал он, – который в твое отсутствие приходил к ней каждую ночь.

Купец, услыхав это, пришел в страшную ярость и, отправившись к жене, избил ее.

Жена вообразила, что кто-нибудь из ее рабынь сообщила ему о том, что происходило в его отсутствие между ней и ее возлюбленным. Она призвала их всех и заставила их поклясться. Все они поклялись, что ничего не говорили хозяину, но признались, что слышали, как попугай сообщал ему о том, что происходило. Убедившись из показаний рабынь, что попугай рассказал ее мужу о ее интриге, она приказала одной из своих рабынь стучать ручной мельницей под клеткой, другой рабыне прыскать сверху водой, а третьей вертеть со стороны в сторону зеркалом в продолжение всей следующей ночи, когда мужа ее не было дома. На следующее утро муж, вернувшись из гостей, снова спросил у попугая, что происходило в ночь его отсутствия, и птица отвечала:

– О хозяин, я ничего не видел и не слышал вследствие страшного мрака, грома, молнии и дождя.

Так как это было летом, то хозяин сказал ему:

– Ну, что за странные вещи ты говоришь? Теперь лето, и ничего подобного, описанного тобой, не было.

Попугай, однако же, клялся всевышним Аллахом, что говорит правду и что все так и было. Купец, ничего не понимая и не зная заговора, так рассердился, что вытащил птицу из клетки и, сильно ударив ее о пол, убил ее.

Но через несколько дней одна из рабынь рассказала ему всю правду; он ей, однако же, не поверил до тех пор, пока не увидел сам, как любовник его жены выскочил из его дома. Он обнажил меч и убил изменника, ударив его сзади по затылку. То же самое он сделал и со своей вероломной женой, и таким образом оба они унесли с собой в огонь тяжесть явного преступления, и купец узнал, что попугай сообщал ему верно о том, что видел, и он очень горевал о его потере.

Визирь, услыхав этот рассказ царя Юнана, сказал:

– О царь великодостойный, что сделает мне этот сильный мудрец, этот человек, от которого может произойти зло, чтоб я сделался его врагом и стал дурно говорить о нем и старался бы погубить его? Если я сообщил тебе о нем, то только из сострадания к тебе и из опасения, что ты сгубишь свое счастье, и если я окажусь неправ, то казни меня, как был казнен визирь Эс-Синдибдом.

– Как это случилось? – спросил царь.

На это визирь отвечал так…

Завистливый визирь, царевич и ведьма

У вышеупомянутого царя был сын, страстный любитель охоты[28], и визирь, которому он поручил ни на шаг не отходить от его сына. Однажды сын отправился на охоту, и визирь его отца отправился с ним, и в то время как они ехали верхом рядом, они увидали громадного дикого зверя, и визирь крикнул царевичу:

– Скорее вдогонку за этим зверем!

Царевич скакал за ним до тех пор, пока не скрылся из глаз своей свиты, а зверь тоже скрылся в пустыне из его глаз. Разъезжая в тревоге и сомнении и не зная, куда направиться, он встретил плачущую девушку.

– Кто ты такая? – спросил он ее.

– Я – дочь одного из царей Индии, – отвечала она. – Я ехала по пустыне, и на меня напал сон. В бессознательном состоянии я упала с лошади и, потеряв из виду свою свиту, заблудилась.

Царевич, услыхав об этом, пожалел ее и посадил позади себя на лошадь, так они и поехали далее по дороге, проходившей мимо развалин, у которых девушка сказала ему:

– Позволь мне, царевич, зайти туда ненадолго.

Царевич спустил ее с лошади, но она так долго не возвращалась с развалин, что он, предположив, что с нею случилось что-либо, вошел туда без ее ведома и увидал, что она ведьма.

– Дети мои, – говорила она. – Я привела вам сегодня жирного юношу.

– О матушка! – вскричали дети. – Приведи его к нам скорее, для того чтобы мясом его мы могли наполнить свои желудки.

Услыхав эти слова, царевич понял, что пришел его конец; у него затряслось под жилками от страха, и он вышел.

Ведьма вышла сейчас же к нему и, увидав, что он взволнован, испуган и дрожит, сказала ему:

– Чего ты боишься?

– У меня есть враг, – отвечал он, – и я боюсь его.

– А ведь ты уверял, – продолжала ведьма, – что ты сын царя.

– Да, – отвечал он.

– Так отчего же ты не дашь денег этому врагу и не умиротворишь его таким образом?

– Его деньгами не успокоишь, – отвечал он. – А успокоишь только жизнью, и потому-то думаю, что я человек пропащий.

– Если ты пропащий человек, как ты говоришь, – сказала она ему, – то проси помощи Аллаха против твоего преследователя, и Он отстранит от тебя злокозненные намерения твоего врага и всякого другого, злоумышляющего против тебя.

Царевич тотчас же поднял взор к небу и сказал:

– О Ты, не оставляющий без внимания того, кто молится Тебе, и уничтожающий всякое зло, помоги мне и отгони от меня врага моего, так как Ты имеешь власть делать, что пожелаешь!

Ведьма, услыхав эту молитву, тотчас же исчезла. Царевич же вернулся к отцу и рассказал ему о поведении визиря, вследствие чего царь отдал приказ предать визиря смерти.

Продолжение сказки о царе Юнане и мудреце Дубане

– А если ты, о царь! – продолжал визирь царя Юнана, – доверишься этому мудрецу, то он самым коварным образом убьет тебя. Если ты по-прежнему станешь оказывать ему милости и сделаешь его своим близким человеком, то он устроит твою погибель. Разве ты не видишь, что он вылечил тебя от болезни наружными средством – вещью, которую ты только держал в руке? Так разве не может он убить тебя точно так же, дав тебе что-нибудь в руку?

– Ты говоришь правду, – отвечал царь Юнан. – Все было совершенно так, как ты говоришь, верный визирь, очень может быть, что мудрец приехал сюда как шпион, злоумышляя против меня, и если он исцелил меня, дав мне подержать вещь, то разве он не может погубить меня, дав мне понюхать что-нибудь? Ну, что же можно с ним сделать?

– Пошли сейчас же к нему, – сказал визирь, – и прикажи ему явиться сюда, а когда он явится, то отруби ему голову, и таким образом ты лишишь его возможности исполнить злые намерения и убережешься от него. Обмани его, пока он не обманул тебя.

– Ты прав, – отвечал царь.

Он тотчас же послал за мудрецом, который явился веселым и беззаботным, никак не подозревая, какой ждет его приговор, и обратился со следующими словами поэта:

– Знаешь ли ты, – сказал царь, – зачем я призвал тебя сюда?

– Можно ли знать известное только Богу, да будет славно имя Его! – отвечал мудрец.

– Я призвал тебя за тем, чтобы лишить жизни.

– О царь! – с удивлением вскричал мудрец. – За что ты хочешь убить меня, и что я сделал тебе?

– Мне сказали, что ты шпион, – отвечал царь, – и что ты прибыл ко мне для того, чтоб убить меня; но я хочу предупредить тебя и убить тебя прежде.

И, говоря таким образом, он позвал палача и сказал ему:

– Отруби голову этому изменнику и избавь меня от его злодейств.

– Пощади меня! – молил мудрец. – И Господь пощадит тебя, и не губи меня, и Господь не погубит тебя. Неужели ты хочешь вознаградить меня, как хотел вознаградить меня крокодил[29].

И мудрец повторял эти слова несколько раз, как повторял я: «О Шайтан!» Но ты не слушал меня и непременно хотел убить.

– Я не буду спокоен до тех пор, пока не убью тебя, – сказал царь Юнан мудрецу Дубану. – Потому что ты вылечил меня вещью, которую я только держал в руках, и я не могу быть уверен, что ты не лишишь меня жизни, дав понюхать что-нибудь или же каким-нибудь другим способом.

– Так вот, – сказал мудрец, – как ты вознаграждаешь меня? Ты платишь злом за добро?

– Ты должен быть убит без замедления! – отвечал царь.

Когда мудрец убедился, что царь действительно хочет предать его смерти, и что судьба его решена, он стали жаловался, что услужил недостойному. Подошедший палач завязал ему глаза и, выдернув свой меч, сказал царю: «Дозволь!» Мудрец заплакал и снова проговорил:

– Пощади меня, и Господь пощадит тебя! Не губи меня, и Господь не погубит тебя! Неужели ты хочешь вознаградить меня, как хотел вознаградить крокодил?

– Что это за история крокодила?

– Могу ли я рассказывать, находясь в таком положении? – отвечал мудрец. – Но умоляю тебя именем Аллаха пощадить меня, чтобы Господь пощадил тебя.

Он так горько плакал, что один из сановников встал и сказал:

– О царь, отдай мне кровь этого мудреца, потому что мы не видал, чтоб он сделал тебе какое-нибудь зло, и видел только, что он вылечил тебя от болезни, поставивши в тупик других врачей и мудрецов.

– Вы не знаете причины, почему мне хочется убить этого мудреца, – сказал царь. – Ведь если я позволю ему жить, то погибну сам; если он вылечил меня от страшной болезни, дав подержать вещь, то может убить меня каким-нибудь запахом, и я боюсь, что он так и сделает и получит за это плату. Надо думать, что он шпион, присланный сюда для того, чтобы убить меня. Только убив его, я спасу себя.

– Пощади меня, – снова сказал мудрец, – чтобы Господь пощадил тебя, и не губи меня, чтобы Господь не погубил тебя.

Но тут, о Шайтан, он ясно убедился, что царь казнит его и что спасения ему нет.

– О царь, – сказал он. – Если смерть моя неизбежна, то дай мне отсрочку для того, чтобы я мог вернуться домой, исполнить свои обязанности и распорядиться, чтобы родственники мои похоронили мое тело, и завещать мои медицинские книги. Между моими книгами есть одна особенно ценная, которую я отдаю тебе для того, чтобы ты поместил ее к себе в библиотеку.

– Что это за книга? – спросил царь.

– В ней достоинства неисчислимы, – отвечал он. – И между прочим, я могу сказать тебе, что когда голова моя скатится, то ты можешь открыть эту книгу и, повернув три страницы, прочесть три строчки на левой стороне, и голова моя с тобой заговорит и ответит тебе на вопрос.

Царь был удивлен до крайности и, задрожав от восторга, сказал ему:

– Как, мудрец, голова твоя заговорит уже после того, как она будет отрублена?

– Да, царь, – отвечал он, – и в этом-то и заключается все чудо.

Царь под стражей пустил его домой, и мудрец в этот же день распорядился в нем своими делами и на следующий день явился во дворец. Там уже собрались все эмиры, визири и царедворцы и по пестроте своих одежд напоминали цветник. Мудрец вошел и поклонился царю. Он принес с собою старую книгу и маленькую банку с порошком. Он сел и велел подать себе поднос. На принесенный поднос он рассыпал порошок и затем сказал:

– Возьми, о царь, эту книгу и не читай ее, пока голова моя не будет отрублена. Когда же она будет отрублена, то прикажи ее положить на этот поднос и придавить к порошку, для того чтобы остановить кровь, тогда книгу открой.

Лишь только мудрец проговорил это, как царь отдал приказ отрубить ему голову, что и было сделано. Царь затем развернул книгу и нашел, что листки слиплись; поэтому он помочил палец слюной и перевернул первую страницу, потом вторую и затем третью, но переворачивал их с большими трудом. Даже на шестой страничке не оказалось ничего.

– О мудрец, – сказал он. – В книге нет ничего написанного.

– Листай еще, – отвечала ему голова.

Царь продолжал листать, и вскоре яд проник ему в кровь, так как книга была отравлена, и царь, упав, вскричал:

– Яд проник в меня!

Голова же мудрого Дубана отвечала следующими стихами:

Только голова мудреца Дубана произнесла эти слова, как царь упал замертво.

Продолжение сказки о рыбаке

– Так знай же, Шайтан, – продолжал рыбак, – что если бы царь Юнан пощадил мудреца Дубана, то Господь пощадил бы его; но он отказал и потребовал его смерти, поэтому и Господь не пощадил его. Если бы ты, Шайтан, пощадил меня, то тебя пощадили бы боги, пощадил бы я, но ты желал моей смерти, и потому я заключил тебя в этот графин и брошу в море.

Шайтан услыхал это, закричал и взмолился:

– Именем Аллаха умоляю тебя, рыбак, не делай этого! Пощади меня великодушно и не сердись на меня за то, что я сделал: и если я поступил дурно, то отплати мне добром, как говорится в изречении: «Будь благодетелем сделавшего тебе зло; сами поступки да послужат ему наказанием. Не поступай со мной, как Умамех поступил с Атикехом!

– А как он поступил? – спросил рыбак.

– Время ли рассказывать сказки, – отвечал Шайтан, – сидя в таком заключении. Но если ты выпустишь меня, то я расскажу тебе.

– Тебя надо бросить в море, – сказал рыбак, – и ты от этого не увернешься; так как я умолял тебя и унижался перед тобой, а ты хотел все-таки погубить меня, хотя я ничем не заслужил этого и не только не сделал тебе зла, а, напротив того, освободил тебе из заключения, и из того, как ты хотел поступить со мной, я убедился, что ты совершенно испорчен. Я желаю теперь, чтобы ты знал, что когда я брошу тебя в море, я всем буду рассказывать твою историю и предупреждать против тебя, для того чтобы человек, случайно вытащивший тебя, бросил тебя обратно, и чтобы ты оставался в море веки вечные и испытывал страдания.

– Освободи меня! – сказал тогда Шайтан. – Это доставит тебе возможность выказать человеколюбие; и я клянусь, что никогда не сделаю тебе вреда, а напротив того, окажу тебе услугу и обогащу тебя навеки.

Тут рыбак согласился на условие, что Шайтан не только не сделает ему вреда, а сделает что-либо хорошее: и, заставив его дать обещание и клятву и поклясться величайшим именем Бога, он раскупорил графин; из него пошел пар, затем сгустился, и, как прежде, из него вышел отвратительного вида Шайтан. Шайтан тотчас же бросил графин в море. Рыбак, увидав это, испугался за себя и подумал, что это не очень хороший знак, но затем собрался с духом и сказал:

– О Шайтан! Господь, да прославится имя Его, сказал: «Исполняй завет, так как это спросится с тебя». Ты дал мне завет и поклялся, что предательски не поступишь со мной; и если ты исполнишь свою клятву, то Господь вознаградит тебя, так как Он ревниво следит за исполнением данных клятв, и помни, что я говорил тебе, как мудрый Дубан говорил царю Юнану: «Пощади меня, и Господь пощадит тебя».

Шайтан засмеялся и, подойдя к нему, сказал:

– Ну, рыбак, иди за мной.

Рыбак пошел, не надеясь, что ему удастся спастись. Они отошли от города, спустились с горы и дошли до равнины, с озером посередине. Тут Шайтан остановился и приказал рыбаку забросить сети, чтобы наловить рыбы. Рыбак заглянул в озеро, увидал там рыбу различных цветов, белую и красную, голубую и желтую, что немало удивило его. Он забросил сеть и, вытащив ее, нашел в ней четыре рыбы, все разных цветов.

– Снеси эту рыбу к султану, – сказал ему Шайтан, – и он тебя обогатит за нее. Теперь, ради Самого Аллаха, прими мои извинения, так как я не вижу другого способа вознаградить тебя. Ведь я был в море тысячу восемьсот лет и с тех пор не видал земли. Но не лови рыбы из этого озера более, как по разу в день. А теперь оставайся с Богом.

Сказав это, он топнул по земле, и она расступилась и поглотила его.

Рыбак вернулся в город, раздумывая о том, что случилось с ним и с Шайтаном, и снес рыбу домой, где он взял глиняную чашку, налил в нее воды и пустил в нее рыбу, которая стала плескаться в воде. Поставив чашку на голову, он отправился, как приказал ему Шайтан, ко дворцу и поднес царю рыб. Царь не мог надивиться, так как подобных рыб не видал никогда в жизни, и приказал отдать их рабыне-кухарке. Эта девушка была прислана ему греческим царем за три дня перед тем, и он еще не пробовал ее искусства. Визирь приказал ей зажарить и сказал:

– Девушка! Царь говорит, что он вполне полагается на твое искусство; сегодня покажи нам себя. Эти рыбы принесены царю в подарок.

Передав рыбу, визирь вернулся к царю, который приказал дать рыбаку четыреста червонцев. Рыбак, взяв деньги, засунул их за пазуху и вернулся домой к жене, довольный и счастливый, купив все, что нужно было для семьи.

Все это случилось с рыбаком; теперь нам надо рассказать, что случилось с девушкой. Она взяла рыбы, вычистила их, уложила на сковороду и продержала на огне, пока одна сторона их не зажарилась, и тогда вдруг стена в кухне раздвинулась, и появилась девица высокого роста, с нежным, очень правильным лицом, с подкрашенными глазами[30], красивая, с широкими бедрами, с куфьей[31] шитой голубым шелком, на голове, с серьгами в ушах, браслетами на руках и дорогими кольцами на пальцах. В руках она держала палку из индийского тростника и, дотронувшись ее концом до жарившейся рыбы, сказала:

– Остались ли вы, рыбы, верны своему завету?

Повариха при виде этого лишилась чувств, а девица и второй, и третий раз повторила свой вопрос; после чего рыбы приподняли головы со сковороды и отвечали, что верны, и повторили следующий стих:

– Мы вернемся, если ты вернешься, мы придем, если ты придешь, мы отступимся, если отступишься ты.

Выслушав это, девица опрокинула сковороду и исчезла тем же путем, которым явилась. Когда повариха встала, она увидала, что четыре рыбы сгорали углем, и вскричала:

– Для первого раза такая неудача!

Она стала горько сетовать, и тут как раз вошел визирь.

– Неси рыбу к царю, – сказал он ей.

Она заплакала и рассказала ему, что случилось[32].

Визирь с изумлением выслушал ее и вскричал: «Какое, в самом деле, удивительное происшествие!» Он послал за рыбаком, и, когда того привели, он сказал ему:

– Принеси нам, о рыбак, еще таких четыре рыбины, какие ты принес раньше.

Рыбак, повинуясь приказанию визиря, направился к озеру, закинул сеть и, вытащив ее, увидал, что в ней четыре рыбы, совершенно такие, какие он вытащил прежде. Он понес их к визирю, а визирь понес их к поварихе и сказал ей:

– Встань и изжарь их в моем присутствии, чтобы я мог видеть то, что случится.

Девушка вычистила рыбины и положила их на сковороду, где они пролежали очень недолго, как стена расступилась, и появилась девица, одетая по-прежнему и с палочкой в руках, дотронувшись концом палки до рыбины, она сказала:

– Остались ли вы, рыбы, верны своему завету?

Рыбы подняли головы и отвечали по-прежнему, а девица повернула палочкой сковороду и, вернувшись к стене, скрылась за нею.

– Такого случая скрыть от царя нельзя, – сказал визирь и, отправившись к нему, рассказал все, что видел.

– Я хочу видеть это своими собственными глазами, – заявил царь.