Сломленный принц Уатт Эрин

© 2016 by Erin Watt

© Е. Прокопьева, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Глава 1

В доме, когда я вхожу туда через дверь рядом с кухней, темно и тихо. Почти тысяча квадратных метров, и никого. На моем лице появляется улыбка. Мои братья разошлись кто куда, экономка давно ушла, а отец уехал и бог знает где, и это значит, что весь особняк Ройалов в нашем с Эллой распоряжении.

Да, черт возьми!

Я быстро прохожу через кухню и бегу вверх по черной лестнице. Надеюсь, Элла уже ждет меня в кровати, вся такая милая и сексуальная, в одной из моих старых футболок, в которых привыкла спать. И пусть футболка будет единственным, что на ней надето… Я проношусь мимо своей комнаты, комнаты Истона, старой комнаты Гида и останавливаюсь перед дверью в спальню Эллы, но она, к моему разочарованию, оказывается закрыта. Стучусь, никто не отвечает. Нахмурившись, я достаю из заднего кармана телефон и отправляю короткое сообщение.

Детка, ты где?

Элла не отвечает. Я хлопаю телефоном по ноге. Наверное, она где-нибудь со своей подругой Вэлери, что даже хорошо, потому что для начала мне не помешает принять душ. На сегодняшних посиделках у Уэйда парни выкурили чертову тонну травки, и я не хочу, чтобы комната Эллы провоняла этим смрадом.

Новый план: приму душ, побреюсь и отправлюсь на поиски моей девушки. Я стягиваю с себя футболку и, скомкав ее в руке, рывком открываю дверь своей комнаты. Затем, даже не позаботившись включить свет, скидываю кроссовки и иду по ковру к ванной.

Я чувствую ее запах еще до того, как вижу ее саму.

Какого?..

Вдыхая тошнотворный аромат роз, я разворачиваюсь в сторону кровати.

– Да ладно! – рычу я, заметив темную фигуру на матрасе.

Ощущая прилив злости, марширую обратно к двери и щелкаю выключателем. И тут же жалею об этом, потому что заливший комнату бледно-желтый свет освещает полностью обнаженную женщину, с которой мне не хочется иметь ничего общего.

– Какого черта ты тут делаешь? – рявкаю я бывшей подружке своего отца.

Брук Дэвидсон жеманно улыбается.

– Я соскучилась по тебе.

У меня отвисает челюсть. Черт, она это серьезно? Я быстро выглядываю в коридор, чтобы проверить, не появилась ли Элла, а потом подхожу к кровати.

– Пошла вон, – рычу я, схватив ее за запястье и стягивая на пол.

Вот черт, придется менять постельное белье, потому что если и есть что-то отвратительнее вони затхлого пива и травки, то это запах духов Брук Дэвидсон.

– С чего это? Раньше ты не жаловался.

Она облизывает красные губы, и наверняка кому-то это может показаться сексуальным, но у меня лишь вызывает тошноту. В моем шкафу достаточно скелетов, о которых Элле ничего не известно. Многое могло бы показаться ей омерзительным. В том числе и женщина, сидящая передо мной.

– Я точно помню, как сказал, что больше никогда не притронусь к тебе. Ты готова лечь под любого.

Губы Брук вытягиваются в тонкую линию.

– А я не раз просила тебя не разговаривать со мной в таком тоне.

– Я буду говорить с тобой как захочу.

Я выплевываю эти слова и снова бросаю быстрый взгляд на дверь. От чувства бессилия меня прошибает пот. Когда Элла вернется домой, Брук не должно быть здесь.

Черт, как я смогу объяснить все это? Я смотрю на разбросанную на полу одежду Брук: вульгарное мини-платье, кружевное белье, пару туфель на шпильках.

Мои кроссовки случайно оказались рядом с ее туфлями. Все выглядит достаточно подозрительно.

Я хватаю туфли Брук и бросаю их на кровать.

– Мне нет до тебя никакого дела, катись отсюда куда подальше!

Она бросает туфли обратно в меня. Одна каблуком царапает мне грудь, и обе падают на пол.

– А ты заставь!

Я сжимаю рукой затылок. Вышвырнуть ее насильно – единственный вариант, который у меня есть. Но что я, черт побери, скажу Элле, если она увидит, как я вытаскиваю Брук из своей спальни?

Эй, детка, не подумай ничего такого. Я тут выбрасываю мусор. Видишь ли, мы пару раз переспали, а теперь, когда папа бросил ее, она, похоже, хочет залезть в мою постель. Ничего сверхъестественного, правда?

И неловкая усмешка в конце.

Я сжимаю руки в кулаки. Гидеон всегда говорил, что у меня склонность к саморазрушению, и, черт, сейчас я, похоже, вышел на совершенно новый уровень. Это все моя вина. Я позволил злости на отца привести меня в постель к этой стерве. Я убедил себя, что после всех страданий, которые перенесла из-за него мама, он заслуживает, чтобы я закрутил шашни с его девушкой у него за спиной.

Что ж, я и остался в дураках.

– Одевайся, – мой громкий шепот похож на шипение. – Разговор окончен…

Я замираю, услышав звуки шагов в коридоре и звук своего имени.

Брук склоняет голову набок. Она тоже все слышит.

Ох, черт. Черт. Черт!

Голос Эллы раздается уже прямо за дверью.

– Ой, как славно, Элла тоже дома, – говорит Брук, а у меня в ушах грохочет неровный пульс. – Тогда я поделюсь своей новостью с вами обоими.

Наверное, это будет самая большая в мире глупость, но в голове у меня вертится лишь одна мысль: «Исправь это». Эта женщина должна исчезнуть отсюда.

Я бросаю все, что было у меня в руках, и кидаюсь вперед. Схватив Брук за руку, я пытаюсь стащить ее с кровати, но эта дрянь дергает меня вниз. Я изо всех сил стараюсь не трогать ее голое тело и в итоге теряю равновесие. Она тут же пользуется этим и прижимается к моей спине. В ушах звенит ее тихий смех, а накачанные силиконом сиськи касаются моей кожи.

Я в панике наблюдаю, как поворачивается дверная ручка.

– Я беременна, и ребенок твой, – шепчет мне Брук.

Что?

Мир вокруг меня резко замирает.

Дверь распахивается. Прелестное личико Эллы смотрит прямо на меня. Я наблюдаю, как выражение радости на нем сменяется полным шоком.

– Рид!

Я сижу словно парализованный, но мозг работает в усиленном режиме, пытаясь вычислить, когда мы с Брук были вместе в последний раз. День святого Патрика. Мы с Гидом тусовались у бассейна. Он напился. Я напился. Гид был сильно расстроен чем-то. То ли из-за папы, то ли из-за Сав, то ли из-за Дины, а может быть, из-за Стива. Мне так и не удалось понять.

Хихиканье Брук доносится как будто издалека. Я смотрю на Эллу, но не вижу ее. Мне нужно сказать хоть что-то, но я молчу, охваченный паникой, лихорадочными размышлениями.

День святого Патрика… Я, запинаясь, поднялся наверх, провалился в сон, а проснулся оттого, что чей-то горячий влажный рот сосал мой член. Это точно была не Эбби – на тот момент я уже расстался с ней, и к тому же она никогда не стала бы прокрадываться ко мне в спальню. Однако зачем отказываться от халявного минета?

Элла открывает рот и что-то говорит. Но я не слышу ни слова. Меня закрутило в вихре из чувства вины и ненависти к самому себе, и я никак не могу вырваться оттуда. Поэтому просто смотрю на нее, на мою девушку, самую красивую девушку в мире. Я не могу оторвать глаз от золотых волос, огромных голубых глаз, которые умоляют меня объясниться.

«Скажи хоть что-нибудь», – мысленно приказываю я себе.

Но губы не двигаются. Ощутив холодное прикосновение к своей шее, я вздрагиваю.

Скажи что-нибудь, черт возьми! Не позволяй ей уйти…

Слишком поздно. Элла вылетает из комнаты.

Громкий хлопок двери выводит меня из ступора. Но не полностью. Я до сих пор не могу пошевелиться. Даже дышать удается с трудом.

День святого Патрика… Это было больше шести месяцев назад… Я не слишком понимаю в сроках беременности, но Брук явно лжет. Этого не может быть.

Не… может… быть.

Не может быть, чтобы ребенок был моим.

Я соскакиваю с кровати, не обращая внимания на то, как сильно трясутся руки, и бросаюсь к двери.

– Серьезно? – раздается довольный голос Брук. – Побежишь за ней? И как ты объяснишь ей все это, сладкий?

Охваченный яростью, я резко разворачиваюсь к ней.

– Клянусь богом, женщина, если ты не уберешься из моей комнаты ко всем чертям, я сам вышвырну тебя отсюда.

Папа всегда говорил, что мужчина, поднявший руку на женщину, опускается ниже некуда. И я никогда не ударил ни одну женщину. У меня и желания такого не возникало до тех пор, пока я не познакомился с Брук Дэвидсон.

Она не обращает никакого внимания на мою угрозу и продолжает дразнить, высказывая вслух все мои страхи.

– Что ты ей наврешь? Что ни разу и пальцем меня не тронул? Что никогда не хотел меня? Интересно, как поступит твоя девушка, когда узнает, что ты трахал подружку своего папочки? Думаешь, после этого ты будешь ей нужен?

Я смотрю в пустой дверной проем. Из комнаты Эллы раздаются приглушенные звуки. Мне хочется пулей промчаться через коридор к ней, но я не могу. Потому что Брук все еще здесь, в этом доме. Что если она выбежит отсюда голышом и объявит, что беременна от меня? Как я объясню это Элле? Как заставлю ее поверить мне? Сначала нужно избавиться от Брук и только потом идти к Элле.

– Выметайся, – я выплескиваю на Брук все свое раздражение.

– А ты не хочешь узнать пол ребеночка?

– Нет. Не хочу.

Я всматриваюсь в ее стройное обнаженное тело и вижу, что живот чуть-чуть выдается. К горлу подступает тошнота. Брук никогда бы не позволила себе поправиться даже на миллиграмм, внешность – единственное ее оружие. Значит, стерва не соврала, она действительно беременна.

Но ребенок не от меня.

Возможно, отца, но, черт, точно не мой.

Я рывком распахиваю дверь и выбегаю из комнаты.

– Элла!

Не знаю, что буду говорить ей, но это все же лучше, чем молчать. Я до сих проклинаю себя, что сидел как парализованный. Боже, какой я кретин!

Я останавливаюсь у двери в спальню Эллы. Там никого. И вдруг слышу низкое урчание заведенного мотора спорткара. Охваченный паникой, я несусь вниз по лестнице, а за моей спиной раздается гоготанье Брук, похожее на хохот хэллоуинской ведьмы.

Я бросаюсь к парадной двери, забыв, что она закрыта, а когда мне удается ее открыть, Эллы уже и след простыл. Она, наверное, неслась отсюда на всех парах. Вот дерьмо!

Каменный пол под ногами заставляет вспомнить, что на мне лишь джинсы. Развернувшись, я возвращаюсь в дом и поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, но мне приходится резко затормозить, потому что передо мной вдруг появляется Брук.

– У тебя ничего не выйдет, это не мой ребенок, – рычу я. Если бы это было не так, Брук уже давно разыграла бы свой козырь, а не ждала сегодняшнего дня. – Сомневаюсь, что он и отца, иначе ты бы не оголялась передо мной как дешевая шлюха.

– Я решаю, чей он, а не ты, – холодным тоном отвечает она.

– И где доказательства?

– Мне не нужны доказательства. Мое слово против твоего, а когда будут готовы тесты на подтверждение отцовства, на моем пальчике уже будет красоваться кольцо.

– Удачи тебе.

Она хватает меня за руку, когда я пытаюсь обойти ее.

– Мне не нужна удача. У меня есть ты.

– Нет. И я никогда не был твоим, – я стряхиваю с себя ее руку. – Я ухожу искать Эллу. Оставайся здесь столько, сколько хочешь, Брук. Мне надоело играть в твои игры.

Ее ледяной голос останавливает меня у двери моей комнаты.

– Если ты заставишь Каллума сделать мне предложение, я скажу, что ребенок его. Не поможешь мне и все поверят, что ребенок твой.

Я приостанавливаюсь в дверях.

– Анализы ДНК покажут, что он не мой.

– Может, и так, – щебечет Брук, – но они покажут, что он от кого-то из Ройалов. Такие анализы не всегда различают родственников, особенно отцов с сыновьями. Достаточно, чтобы посеять сомнения в головке Эллы. И я спрашиваю тебя, Рид: ты хочешь, чтобы я рассказала всему миру, рассказала Элле, что ты станешь папочкой? Потому что я так и сделаю. Но если ты согласишься на мои условия, то никто ничего не узнает.

Я медлю с ответом.

– Ну что, мы договорились?

Я стискиваю зубы.

– Если я сделаю это, если… – я стараюсь подобрать правильные слова, – если уломаю отца жениться на тебе, ты оставишь Эллу в покое?

– Что ты имеешь в виду?

Я медленно поворачиваюсь к Брук.

– Я имею в виду, что дерьмо, которое лезет из тебя, стерва, никак не коснется Эллы. Ты не будешь говорить с ней, не станешь объяснять ей этого, – я показываю рукой на ее тело уже в одежде. – Ты можешь улыбаться ей, здороваться, но никаких задушевных разговоров.

Я не доверяю этой женщине, но если можно заключить с ней сделку ради Эллы – да и ради себя самого, – я это сделаю. Мой отец сам себе вырыл яму. Пусть теперь сам и выбирается из грязи.

– Хорошо. Ты договоришься с отцом – и вы с Эллой сможете жить долго и счастливо. – Брук смеется, нагибаясь за своими туфлями. – Если, конечно, ты вернешь ее.

Глава 2

Спустя два часа я начинаю нервничать. Перевалило за полночь, а Элла до сих пор не вернулась.

Может, она наконец приедет домой и наорет на меня? Пусть скажет мне, что я козел, который не стоит ее времени. Пусть мечет громы и молнии, пусть кричит на меня, пнет, ударит.

Черт, она просто нужна мне.

Я проверяю телефон. После ее ухода прошло несколько часов. Я набираю ее номер, но в ответ только гудки и гудки.

Звоню еще раз, и мой звонок переадресован на голосовую почту.

Тогда я пишу сообщение.

Где ты?

Не отвечает.

Папа волнуется.

Я отправляю ей эту ложь в надежде получить ответ, но телефон по-прежнему молчит. Может, она заблокировала мой номер? От такой мысли колет в груди, но это вполне разумная идея, и я бросаюсь в дом, в комнату брата. Элла не может заблокировать нас всех.

Истон еще спит, но его мобильник лежит на тумбочке и заряжается. Я хватаю его и быстро печатаю новое сообщение. Истон нравится Элле. Она выплатила его долг. Наверняка ему-то ответит.

Привет. Рид сказал, кое-что случилось. Ты в порядке?

Опять ничего.

Может, она припарковалась дальше по дороге и пошла пешком к берегу? Я кладу в карман телефон брата на случай, если Элла все-таки решит связаться с ним, и бегом спускаюсь по лестнице на террасу.

Берег пуст, и я бегу трусцой к поместью Уортингтонов, которое находится через четыре дома от нашего. Но и там ее нет.

Я оглядываюсь вокруг, смотрю на скалистый берег, на океан, но не вижу ничего. Никого. На песке ни одного следа. Эллы нет и здесь.

Чувство бессилия уступает место панике, я несусь обратно к дому и прыгаю в свою машину. Запустив двигатель, стучу кулаком по приборной доске. Думай. Думай. Думай!

Вэлери. Должно быть, она у Вэлери.

Не проходит и десяти минут, как я останавливаюсь у дома Вэл, но синего спортивного кабриолета Эллы нигде не видно. Не заглушив двигатель, я вылезаю из машины и бегу к подъездной дорожке. Там тоже пусто.

Снова проверяю телефон. Ни одного сообщения. Как и на телефоне Истона. Судя по времени на экране, через двадцать минут у меня начнется тренировка, а значит, Элле уже нужно быть в пекарне, где она работает. Обычно мы ездили вместе. Даже после того, как она получила машину – подарок моего отца, – мы все равно ездили вместе.

Элла говорила, что ей не нравится водить. Я говорил ей, что по утрам ездить опасно. Мы врали друг другу. Мы обманывали самих себя, потому что не хотели признать правду: наше взаимное притяжение не победить. За себя я могу точно сказать. С той секунды, как она вошла в наш дом, с этими огромными глазами, в которых горели настороженность и надежда, я все время хотел быть рядом с ней.

Все внутри меня кричало, что из-за нее будут одни проблемы. Но мои инстинкты ошибались. Из-за нее никогда не было никаких проблем, все проблемы всегда были из-за меня. И это продолжается до сих пор.

Рид Разрушитель.

Это было бы крутое прозвище, но только если бы я не рушил свою и ее жизни.

Когда я подъезжаю к пекарне, на парковке пусто. После пяти минут беспрерывного стука в дверь мне открывает владелица – по-моему, ее зовут Люси – и хмуро смотрит на меня.

– Мы откроемся только через час, – сообщает она мне.

– Я – Рид Ройал, Эллин… – Кто я? Ее парень? Сводный брат? Кто я ей? – друг.

Черт, меня даже им назвать нельзя.

– Она здесь? У нас возникли кое-какие семейные обстоятельства.

– Нет, она и не приезжала, – на лице Люси появляется встревоженное выражение. – Я звонила ей, но она не ответила. Элла – отличный работник, так что я подумала, она заболела и не смогла позвонить.

У меня сердце опускается. Элла никогда не пропускала работу в пекарне, хотя ей приходилось вставать спозаранку и работать три часа до начала занятий.

– Ну ладно, должно быть, она дома, в кровати, – отступая назад, бормочу я.

– Погодите минутку, – окликает меня Люси. – Что происходит? А ваш отец знает, что Элла пропала?

– Она не пропала, мэм! – кричу я в ответ, уже почти рядом с машиной. – Она дома. Как вы и сказали, заболела. Лежит в постели.

Я выезжаю с парковки и набираю номер тренера.

– Я не приеду на тренировку. Возникли кое-какие семейные обстоятельства, – повторяю я.

Мне приходится убрать телефон от уха, чтобы не слушать вопли тренера Льюиса. Через пару минут он успокаивается.

– Ладно, сынок. Но чтобы завтра утром ты стоял передо мной в форме и в полной боевой готовности.

– Да, сэр.

Вернувшись домой, я сталкиваюсь с нашей экономкой Сандрой, которая только что приехала, чтобы приготовить завтрак.

– Ты видела Эллу? – спрашиваю я полную брюнетку.

– Не видела. – Сандра смотрит на часы. – В это временя она обычно уже уходит. Как и ты, если на то пошло. Что случилось? У тебя не будет тренировки?

– Тренер отменил по семейным обстоятельствам, – вру я.

В обмане мне нет равных. Это становится чуть ли не второй натурой, когда тебе ежечасно и ежедневно приходится скрывать правду.

Сандра цокает языком.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Я тоже. Я тоже.

Поднявшись наверх, вхожу в комнату, которую должен был проверить первым делом, прежде чем ехать куда-то. Может, она пробралась сюда, пока я пытался отыскать ее. Но в спальне Эллы стоит мертвая тишина. Кровать по-прежнему заправлена. На столе – идеальный порядок.

Я проверяю ванную, но там тоже все как было. С гардеробом та же история. Вся одежда развешана на одинаковых деревянных вешалках. Туфли выстроены аккуратным рядком на полу. Некоторые коробки и пакеты с вещами, которые, скорее всего, привезла для нее Брук, никто и не распаковывал.

Подавив в себе чувство вины за то, что копаюсь в ее личных вещах, я проверяю прикроватную тумбочку. Пусто. Я однажды рылся в этой комнате – в те времена, когда еще не доверял ей, – и в тумбочке все время лежали книжка со стихами и мужские часы. Часы были точной копией тех, что носит мой отец. Те, что были у нее, принадлежали папиному лучшему другу Стиву, биологическому отцу Эллы.

Я останавливаюсь в середине комнаты и оглядываюсь. Ничто не указывает на то, что она здесь. Ее телефона нет. Ее книги нет. Ее… черт, только не это! Ее рюкзака тоже нет.

Из комнаты Эллы я несусь прямиком к Истону.

– Ист, просыпайся. Ист! – грубым голосом бужу я брата.

– Что? – он стонет. – Пора вставать?

Открыв глаза, Истон щурится.

– Ох, черт! Опаздываю на тренировку. А почему ты еще не там?

Он соскакивает с кровати, но я успеваю схватить его за руку.

– Мы не идем на тренировку. Тренера я предупредил.

– Что? Почему…

– Забудь уже об этом. Сколько ты был должен?

– Я что?

– Сколько ты задолжал букмекеру?

Истон моргает.

– Восемь штук. А что?

Я быстро подсчитываю в уме.

– Значит, у Эллы осталось около двух тысяч, верно?

– У Эллы? – брат хмурится. – А что с ней?

– Я думаю, она сбежала.

– Сбежала куда?

– Вообще сбежала, – рычу я, вскакиваю с кровати и подхожу к окну. – Папа платил ей, чтобы она оставалась здесь. Десять штук. Ты только подумай, Ист! Ему пришлось заплатить сироте, которая танцевала стриптиз, дабы сводить концы с концами, десять тысяч долларов, чтобы заставить ее переехать жить к нам. И, наверное, он платил ей столько каждый месяц.

– Почему она ушла? – еще не отойдя ото сна, растерянно спрашивает Истон.

Я продолжаю смотреть в окно. Когда он более-менее придет в себя, то сразу прикинет, что к чему.

– Что ты сделал?

Ну вот, как я и говорил.

Половицы скрипят, когда Истон начинает метаться по комнате. До меня доносятся его приглушенные ругательства, пока он одевается.

– Неважно, – нетерпеливо отвечаю я и, развернувшись, перечисляю ему места, где успел побывать. – Как думаешь, где она?

– У нее достаточно денег, чтобы купить билет на самолет.

– Но Элла очень осторожна с деньгами. По-моему, она даже нисколько не потратила, пока была здесь.

Истон задумчиво кивает. И тут наши взгляды встречаются, и мы, как наши братья-близнецы Сойер и Себастиан, говорим в унисон:

– GPS.

Мы звоним в службу навигационной системы, которая принадлежит «Атлантик Авиэйшн» и которую папа устанавливает на каждую купленную им машину. Консультант сообщает нам, что новенькая «ауди» стоит на стоянке у автовокзала.

Она не успевает назвать нам адрес, как мы уже вылетаем за дверь.