Обещанная Демону Константин Фрес

Обещанная демону

 Фрес Константин

Пролог

– ...Значит, свадьбе быть?

Голос  мужчины  глубок и тяжел, как океанская волна. По нему непонятно, сердится он, радуется, или ему все равно. Девушка в темноте комнаты всхлипывает и на некоторое время повисает гнетущая тишина.

– Я не хочу этого! Не хочу! – клятвенно заверяет она. – Я не люблю его и не любила ни минуты! Но отец словно умом тронулся! Жажда золота обуяла его! Он и слышать не хочет о расторжении нашей помолвки. Он грозит своими руками убить меня или проклясть, если я буду противиться…  Он кричит, что я опозорила семью тем, что с тобой… что я с тобой…

– Откуда он узнал?

–Отец знает обо всем… обо всех наших встречах… Он бил меня - смотри!

– Он сделал это? – пальцы мужчины ласково скользнули по багровой полосе, оставленной кнутом на белоснежном плече девушки. – Должно же быть у него сердце? Поговори с ним. Скажи, что твое сердце отдано другому. Скажи, что не пойдешь за этого человека замуж!

– Отец за косы утащит меня в храм и кинет к ногам жениха! Ведь тот богат и может купить весь свет… Я была глупа, когда согласилась…

– Как можно так ошибиться? – холодно удивляется мужчина. В его голосе чудится насмешка, и девушка бросается вперед, обвивает руками шею мужчины, страстно прижимается к нему.

– Не осуждай меня, – глухо отвечает она.  – Не осуждай! Мне всего девятнадцать… разве я знала, как это бывает?

– А как это бывает? – насмешливо произносит мужчина, но в голосе его слышится теперь тепло. Его широкие ладони обнимают прильнувшую к нему девушку, он больше не может противиться страсти, которую так мастерски скрывает. Девушка приподнимает лицо, и мужчина ее целует – жадно, слишком сладко и слишком страстно, чтобы можно было поверить в его холодность и отстраненность. 

– Как с тобой, – шепчет она, млея в его руках. – Я и не знала, что однажды придет такой мужчина, ради взгляда которого я буду согласна на все!

– На все? – уточняет мужчина в темноте. Дыхание его учащается, руки мнут красивое платье девушки, под сильными пальцами трещит ткань. Платье ползет с ее плеч, девушка шумно ахает, когда мужчина страстно прижимается к ее обнаженному плечу губами, еще и еще, покрывая поцелуями ее теплую кожу.

– Этой свадьбы не будет, – хрипло шепчет она, когда его пальцы ныряют в атласные глубины ее корсажа и сжимают грудь, маленькую, с твердым соском. Девушка стонет, откидывая голову, подставляя шею под его обжигающие поцелуи. – Не будет! Я скорее взойду на костер, я…

Мужчина прерывает ее сбивчивую речь поцелуем, горячим и сладким, и девушка жалобно стонет. Наслаждение, подобное прекрасному сну, ласкает ее чувства. Его руки зарываются в ее волосы,  ласкают затылок, горячие губы целуют и целуют девушку, до головокружения, до изнеможения, почти до обморока, потому что дух ее готов оторваться от тела и смешаться свечным волшебным блаженством.

– Не нужно таких жертв, – выдыхает он, оторвавшись от ее исцелованных губ. – Не нужно костров и проклятий! Все будет не так, совсем не так!

– А как? – шепчет девушка, млея под ласкающими ее грудь руками.

– У меня есть план на этот день, – отвечает мужчина.

Громко скрипит дверь, раскрываясь под тяжестью навалившегося на нее тела, и ласкающиеся любовники мгновенно забывают о поцелуях. Девушка громко вскрикивает, а мужчина одним прыжком оказывается у раскрытой двери. Но шпиона он не застает. Только быстрый топоток быстрых ног, убегающих прочь.

– Кто это был?! – в панике выкрикивает девушка. – Ты видел его?! Теперь он все расскажет отцу, и нам конец! Они убьют тебя! Отец скажет всем, что ты меня насильно обесчестил! Беги! Беги! Они не знают жалости, они убьют тебя!

Мужчина, вслушиваясь в шаги шпиона, лишь недобро усмехнулся. Его синие глаза полыхнули небесным  невероятным светом.

– Мне? Бежать? – медленно произнес он. – И оставить тебя одну с толпой, готовой растерзать тебя? Нет, не будет этого. У меня есть мысль получше…

Глава 1. Помолвка Иветты

В погожий солнечный денек в городском храме была назначена помолвка Иветты Ладингтон, единственной дочери старого барона Теодора Ладингтона. Ее супругом в скором времени должен был стать Артур Эйбрамсон, самый завидный жених княжества.

Ах, Артур! У него самые голубые глаза по эту сторону Серебряной реки и Вечного леса! У  него самые золотые волосы и самая ослепительная улыбка! Он самый искусный наездник и охотник в Лонгброке, такой сильный и взрослый! Кажется, ему уже двадцать пять. Недавно вернулся из университета, очень умный и вежливый. На первом же балу, который дали в честь его возвращения, он танцевал лучше всех и больше всех, и все незамужние девушки города влюбились в него без памяти. Да разве можно в него не влюбиться?! Он словно принц из сказки, сошедший с картинки в любимой книжке!

И почему этой недотепе Иветте, его невесте, так невероятно повезло?! Почему именно ей?!

Элиза, сидя перед зеркалом и наряжаясь на предстоящее торжество, недовольно поморщила хорошенький точеный носик.

– Барбара, принеси-ка мне щипцы и накрути-ка мне локоны, чтоб были кудрявыми и красивыми! И то цветочное шелковое украшение с жемчугом принеси, которое хранится у матушки в шкатулке! Матушка говорит, что оно мне очень к лицу! Хочу быть самая красивая сегодня!

Еще бы не к лицу! У Элизы длинные шелковистые волосы цвета старого черненого золота, миндалевидные карие глаза в обрамлении черных, как ночь, ресниц, румяные щеки и прекрасные губки, по которым облизываются все парни Лонгброка.

Иветта, невеста, была кузиной Элизы. Старая добрая Ивви, неуклюжая неловкая Ветта… Ей миновало уже двадцать четыре, а она все еще не вышла замуж. Ждала своего жениха…  Может, от этого она такая нервная? Элизе иногда казалось, что в огромных глазах кузины мелькает безумное исступление. Но Ветта помалкивает, не открывает рта, даже если кажется, что она вот-вот вскочит и накинется с кулаками. Интересно было бы узнать, что она думает на самом деле, глядя на людей так злобно? Она родилась чахлой, будто б в неурожайный год,  росла болезненной и  осталась навсегда страшненькой, лупоглазой и робкой.

Родители Артура и Ветты договорились о свадьбе еще тогда, когда Ветта едва начинала ходить. По их договору Артур за женитьбу на Ветте получал пышный титул, семья Ветты - солидный денежный куш, и все оставались довольны. Поэтому для красавца Артура все было решено и известно давным-давно. Он, конечно, видел свою невесту. Вот, наверное, негодовал, глядя на ее жидкие взлохмаченные волосики и болезненную худобу! Стоило ли быть таким красивым, стоило ли покорять девичьи сердца одной улыбкой, если жениться все равно придется на страшненькой Ветте?..

А для Ветты, наверное, Артур был единственным шансом выйти замуж. Дураков нет брать хоть и родовитую, но небогатую и страшненькую невесту! Потому на Артура Ветта смотрела глазами, полными обожания, а на подруг – с победной нехорошей высокомерной улыбкой на толстых губах. Она Артура боготворила, а он улыбался своей невесте снисходительно и мягко. И от этой улыбки в глазах окружающих он становился почему-то очень хорошим, словно добрый покровитель для бедной крошки Ветты.

Вот Элиза - это совсем другое дело. В отличие от Ветты, она родилась хорошенькой и крепкой, и все шутили, что родители наверняка  позвали в крестные своей дочери всех окрестных лесных фей.  Рассматривая в зеркало свою юную цветущую мордашку, Элиза тихонько смеялась, представляя, как будет флиртовать налево и направо. И с Артуром - тоже, если, конечно, он окажется слишком близко от нее.

– Ветта будет вне себя от злости! – хихикнула Элиза взбивая кружева вокруг обнаженных плеч. – Барбара, еще жемчужной пудры!

– Вся кожа итак блестит, – ворчала нянька, неуклюже, но умело, с видимой пользой водя толстой кистью по плечам, по щечкам юной прелестницы, отчего Элиза становилась похожей на чудесную фарфоровую куколку с белым сияющим  личиком и темными, поблескивающими теплыми золотыми искрами волосами. – Негоже вы задумали шутить с кузиной. Лучше б шляпку с черной вуалькой надели, мисс Элиза. И черненькое платьице. Оно такое славное! И пуговки все золотые.

– И ворот под самое горло, – недовольно заметила Элиза. – Оно душит и колется! Я в нем выгляжу как ворона-воровка. Или как голодная старая вдова на паперти.

– Как приличная благонравная барышня,  – ворчливо возразила Барбара, застегивая покорно на тонкой шейке девушке колье, сверкающей звездной россыпью украсившее грудь Элизы. – А так будете краше невесты, и на вас все глазеть будут. Нехорошо это.

– Краше невесты будет даже одноногий старичок Лерой, если наденет свой зеленый сюртук, – отрезала Элиза. – Я не виновата, что Ветта такая глупая и некрасивая. Что же мне теперь, всю жизнь в вуальках проходить, лишь бы ей было не обидно?!

Элиза нахмурилась, яростно причесывая богатые волнистые волосы щекой. Из-за этой Ветты она итак пострадала немало!

Сначала встречать ее драгоценного ненаглядного жениха ее не взяли. Потом на праздник в честь их Первого Согласия созвали полгорода, и все пришли нарядные, как на Святки. А ей, Элизе, родители приказали надеть синее платье, скучное, как у нищей гувернантки! Счастливая Ветта порхала по залу в танце в белом кисейном бальном платье, с красавцем-женихом, а Элиза подпирала стенку под бдительным взором родителей! Даже толстая Марта удостоилась танца, потому что на ней был приличный наряд, а Элизу мало того, что не замечали, так еще и отец не отпускал.

А ее верные поклонники?! Стюарт и Энтони?! Они просто не узнали ее в этих убогих страшных тряпках! И танцевали с ее заклятыми подружками!

– Нет уж, – сердито сопела Элиза. – На помолвку я пойду, как и все – на праздник, а не на поминки! А после Стир покатает меня в своем экипаже по городу! Это просто неприлично – если люди увидят меня в дешевом страшном платье! Еще подумают, что отец разорился… кто на мне тогда женится?

Барбара неодобрительно покачала головой, угадав в словах девушки отчаянное кокетство.

– Кто женится… Женихи в очередь стоят! И я не слышала, чтобы  кто-то ругал ваши платья и из-за их цвета отказывался жениться! Но плащик-то хоть накиньте, – бубнила Барбара. – Матушка погонит переодеваться!

– Не погонят,– беспечно отозвалась Элиза. – Сегодня Ветта и Артур, наконец-то, произнесут Клятву, и она сможет перестать оберегать его и трястись, что он сбежит к мало-мальски приличной девушке.

– Злые какие слова говорите…

– Это правда! – тотчас же взъерошилась Элиза. – И тут  я уж совершенно не виновата.

В храм собрался, наверное, весь город, поглазеть на Обручение и Клятву. Колокола весело, торжественно и тревожно пели об этом на всю долину, ветер разносил эту весть и за Серебряную реку, и дальше – до тумана над Вечным лесом.

Внутри храма воздух звенел от голосов. Горели свечи. Было душно и пахло цветами и благовониями так, что начинала болеть голова. Элиза не пошла туда, осталась на храмовой площади, в компании подружек. Ей хотелось посмотреть, как приедет жених – невесту-то она уже видела и тихонько над ней посмеивалась.

За одним ей очень хотелось похвастаться перед подружками новым платьем – голубым, как воды тропического моря, с такой пышной юбкой, что всю церемонию ей придется стоять, потому что ее платье не влезет ни на одно сидение.

Элиза была очаровательна и справедливо полагала, что все внимание всех молодых людей приковано к ней, они нарочно все повыскакивали из храма, делая вид, что им жарко. Но на самом деле – чтобы посмотреть на нее хоть издалека и заработать ее благосклонный взгляд.  Невеста осталась в храме в окружении родных и древних старичков.

То, что Ветта прибыла вперед жениха и намного раньше назначенного часа, Элиза посчитала глупостью и чем-то постыдным и унизительным. Ветта теперь маялась в духоте храма, бледнея и чуть не падая в обморок. Ее непослушные волосы, которые каким-то чудом удалось уложить в прическу с утра, сейчас растрепались, диадема съехала набок. Ее роскошное зеленое атласное платье, ушитое цветами  и розовыми лентами, символизирующее очарование и свежесть весны, было слишком тяжело для чахлой Ветты, и девушка то и дело порывалась упасть в обморок. И все равно пришла намного раньше, словно ей не терпелось поскорее окрутить Артура!

В этом было что-то такое жалкое, что Элизе стало стыдно за кузину. Ей казалось, что все смотрят с осуждением на невесту.

«Никогда ни один мужчина не заставит меня его ждать! – насмешливо подумала Элиза, кокетливо обмахиваясь веером. – Пусть он будет хоть трижды красив и пять раз богат! Нервничать и переживать должен именно он, а не я!»

В этот миг на площади люди оживленно зашумели, выкрик «жених едет!», и к храмовым воротам подкатила карета, запряженная четверкой белоснежных лошадей. Элиза даже привстала на цыпочки, чтобы рассмотреть торжественную процессию, раззолоченную карету, достойную самой королевы, и важных друзей жениха, следовавших верхами за этой каретой. И сам жених – Элиза увидела его особенно четко и обмерла от восторга, так он был хорош!

…Ну почему Ветте такое счастье?!..

Конь Артура был горяч. Только опытный наездник с сильной рукой мог укротить его. Могучий черный зверь храпел, раздувал огненно-красные ноздри, бил копытами, и люди сторонились его, отступали подальше. Возникла давка, кто-то неосторожный наступил на ногу Элизе. Девушка оглушительно взвизгнула, чувствуя, как прижатая чьим-то грубым каблуком туфелька слезает с ее ножки, и заскакала на одной ноге в полной панике, взглядом пытаясь отыскать туфлю на земле.

А потом случилось то, о чем втайне мечтают все девушки Лонгброка. Толпа вдруг расступилась, и ошеломленная Элиза замерла, поджав босую ногу. Ее темные кудряшки перестали прыгать по ее обнаженным плечам, лавина ее густых волос рассыпалась, просвеченная солнцем, охватив хрупкий силуэт девушки золотистым солнечным пламенем. А перед нею стоял жених Ветты собственной персоной, прекрасный синеглазый Артур, в белоснежном костюме и в блестящих сапогах для верховой езды. Солнце играло искрами в его прищуренных глазах и на эфесе его начищенной до блеска сабли. Он был просто живым воплощением сказочного принца из сказки. Именно о таких юношах мечтают все девушки – о светловолосых, приветливых, высоких и стройных. Именно так в мечтах всех девушек принцы смотрят на своих избранниц – взволнованно, словно увидели спасение и луч света в кромешной тьме.

«Мы были бы самой красивой парой в этом городе», – отчего-то подумала Элиза, громко охнув, когда Артур крепкой ладонью сжал ее локоть. Перед ее внутренним взором вихрем пронеслись пестрые и прекрасные картинки. Вот они с Артуром держатся за руки и, счастливые, дают первую Клятву друг другу. Вот они танцуют на предсвадебном балу. А вот они перед алтарем, и их руки соединены, а сердца скреплены священными слова любви… От внезапно поразившей ее восторженной влюбленности Элиза даже застонала как от сильной боли, ничуть не притворяясь. На глаза ее навернулись слезы, дышать стало трудно, будто корсет был затянут чересчур туго.

…Почему это счастье этой глупой Иветте?!

Здесь и сейчас Элиза вдруг поняла, зачем ее прятали от Артура. Поняла по его чуть печальным, но таким красивым глазам, по его внимательному взгляду, по ласковой улыбке. Жених не очень-то хотел связать себя с Веттой на всю жизнь. Прочие девушки… он насмотрелся их немало. Наверное, и в тех краях, где он учился, было немало красавиц. Но не таких, как Элиза. Кроме того, она была родственницей Ветты; и родители боялись, что он соблазнится на красивую Элизу… и предпочтет ее, тем самым сдержав слово, данное Ладингтонам, но нарушив обещание Ветте.

Ветта очень хотела замуж. Ей срочно надо было туда!

А Артур, кажется, был тот еще упрямец.

– Вы ушиблись? Вам больно?

До Элизы не сразу дошел смысл его слов. Она смотрела в красивое лицо молодого человека и чувствовала, что еще миг – и коленки у нее подогнутся. Она упадет к его ногам, как очередная жертва, сраженная его ослепительной улыбкой.

«Нет, нет, только не со мной!» – в панике думала Элиза, глядя, как Артур наклоняется и отыскивает ее туфлю.

– Кажется, я растянула лодыжку, – произнесла она кокетливо, сама не понимая, зачем лжет, зачем флиртует. – Поможете мне дойти до скамьи? Я сама не справлюсь…

Элизе очень хочется, чтобы Артур смотрел на нее, любовался ею. Она нарочно приподняла подол пышной юбки и нежные кружева, чтобы он как следует рассмотрел ее крохотную красивую ступню и тонкую изящную точеную лодыжку. На молодых людей ее ножки производят неизгладимое впечатление, и Артур не исключение. Он замер, словно громом пораженный, и не видел ничего в мире кроме этой крохотной прекрасной ножки.

–Что же вы молчите? – игриво спросила Элиза, еле сдерживая смех.

Артур не отвечал.

Он становится на одно колено перед онемевшей от счастья Элизой, прямо на мостовую, пачкая свои белоснежные брюки  – это видят абсолютно все, и притихшие от зависти подружки, и вчерашние ухажеры, и родители Элизы, да и родители Ветты, выскочившие из храма навстречу жениху, тоже. Аккуратно, чтоб не причинить лишней боли, он надел на ножку Элизе потерянную туфельку, поправив на ней примятый испачканный бантик. А затем под всеобщее «ах!» подхватил девушку на руки и решительно понес ее в храм – так, как должен был бы нести невесту, свою суженую, свою будущую супругу.

Глава 2. Выяснение отношений

– Как ты могла! Да я сейчас глаза тебе выцарапаю, маленькая дрянь!

– Только попробуй, тронь меня, тощая дура!

Волшебная палочка Элизы смотрела в лицо побледневшей от злости Ветты. У несчастной невесты даже губы побелели и дергались, словно самые страшные проклятья рвались из ее груди. Палочка Ветты была нацелена на Элизу.

Это была старинная  и красивая волшебная палочка, из черного эбенового дерева и светлой слоновой кости, отполированная до идеальной гладкости. Дорогая изящная вещь, семейная реликвия. Ветта всегда носила ее на замызганной ленточке на запястье, привязав за костяную ручку. Прятала в рукаве.  И никогда прежде не наставляла ее на кузину, угрожая расправой. Поэтому развоевавшаяся Элиза, впервые увидев волшебную палочку Ветты так близко, в изумлении осеклась. У самой костяной ручки, словно тонкая инкрустация, поблескивали три серебряных колечка.

Три.

Три уровня магии.

Ветта и на два натянула с трудом. У нее не было ни особого таланта, ни прилежания. Значит, третий уровень был куплен. Дорогой подарок, наверняка от жениха. Вот почему робкая тихая Ветта такая смелая. Теперь она чувствует себя намного сильнее и уверенней…

И за такие роскошные подарки наверняка есть смысл драться. Ветта наверняка сходит с ума от мысли, что  такой лакомый кусочек, как красавец Артур, уплывает у нее из рук. А вместе с ним и его несметные богатства и все то, что можно на них купить. Наряды, балы, новые туфельки, украшения.

– Юные леди, а ну, прекратите немедленно! – прогремел разъяренный отец Элизы, краснея от гнева. – Что вы устроили! Это неприлично! Уберите ваши палочки сию секунду!

– Неприлично ведет себя твоя дочь! – с плачем, в истерике, выкрикнула мать Ветты. Ее голос эхом отдался от стен пустого храма.

Помолвка была сорвана.  Отец и мать Артура еще не успели покинуть роскошную карету, когда Артур, твердым шагом пересекая храм от входа до алтаря с испуганной Элизой на руках, твердо и во всеуслышание объявил:

– Клятвы не будет!

И не оставалось никаких сомнений в том, что он не шутит.

Элизу колотило. Когда Артур осторожно поставил ее на ноги и крепко сжал ее ладонь, Элиза видела перед собой только изумленное лицо отца и яростное – Ветты. Приглашенные и гости спешно покидали храм, понимая, что праздника никакого не будет. А становиться свидетелем чужого горя и скандала мало кто хотел.

– Артур, как же так, – испуганно закудахтала его несостоявшаяся теща.

Она вырядилась в храм со всей серьезностью. Желая всем показать, что не из черни, а из аристократии, нацепила яркое платье с длиннющим шлейфом и такое узкое в коленках, что могла только семенить крохотными шажками.

Сейчас она семенила к Артуру своими нелепыми куриными шажками и квохтала, как перепуганная курица.

– Вы же уверяли, – кудахтала она, прижимая руки в кружевных перчатках к дряблой груди, видной в глубокий вырез, – что не отступитесь от своего слова… Что питаете… питаете глубокое уважение к Иветте!

– И я не отрекусь от своих слов! - твердо ответил Артур, прямо глядя в лицо женщине. – Я уважаю Иветту. Я жил всю жизнь с этим уважением и с мыслью о том, что она станет моей, но…

– Но?! – переспросила Ветта, ступив вперед, ближе к несостоявшемуся жениху. В  голосе ее уже слышалась назревающая некрасивая истерика, крикливая и базарная.  – Это, по-вашему, уважение – бросить меня у алтаря?! Опозорить перед всем городом?! Да надо мной же все смеяться будут! Все!

В этом Ветта была права. Город пощадил ее сейчас, оставив разбираться со своим женихом без лишних свидетелей, но завтра… завтра Ветта прочтет во всех взглядах, обращенных к ней, издевку, насмешку – во всякой улыбке.

Ветта зарыдала и яростно содрала с тонкого узловатого пальчика огромный тяжелый перстень с крупным камнем и кинула Артуру под ноги.

– Но кроме долга, – глухо проговорил Артур, и слова давались ему с трудом, – существует еще и любовь, – он глянул на Элизу, словно прося у нее поддержки. – Я не ведал ее ранее. А сейчас вдруг почувствовал. Я приучал себя к мысли, что всю жизнь проживу с вами. Я готов был сделать это. Но увидев эту девушку, я понял, что все может быть иначе. И будет нечестно и отвратительно по отношению к вам… любить ее, но жить с вами.

– Слова неблагородного человека, – с истеричным хохотом выкрикнула Ветта, сдирая со своих плеч ленты и цветы. По бледным щекам ее катились слезы. – Разбогатевшие нувориши никогда не поймут, что такое данное слово! Это намного важнее и благороднее сиюминутного желания! Боюсь, даже если вы наскребете побольше денег и купите титул, это вам не поможет! Каждый ваш жест, каждое слово будут выдавать в вас грубого простолюдина в раззолоченной одежде!

Крик Ветты сорвался на визг, она яростно швырнула в лицо Артуру свои перчатки. Это он снес молча, опустив взгляд. На щеках его играли желваки.

– Если благородство и титул, – произнес он, наконец, – допускают ложь, то они мне не нужны. Я не хочу жить во лжи. Я выбираю честные чувства,  – он пылко глянул на Элизу, и снова сжал ее ладонь. – Я  готов прямо сейчас принести этой девушке Клятву Верности. Я люблю ее. И даже смерть нас не разлучит, – он прямо глянул в зареванное лицо Ветты. Голос его стал упрямым и твердым. – Я достаточно богат, чтобы купить у Магистров право вернуть мою любовь и с того света! Только пожирающие души Демоны могут нас разлучить!

– Артур! – выкрикнула его мать, как раз подоспевшая к месту разворачивающейся трагедии. – Что за слова в святом месте?! Не приведи магия, накличешь…

Пожилая дама, разодетая как герцогиня, запыхавшись, остановилась, переводя дух. Отец Элизы поддержал ее под руку, пока та обмахивалась платком и промокала вспотевшие виски.

– Не нужно говорить поспешных слов, – произнесла она, слишком внимательно и даже сурово глядя сыну в глаза. – Это все волнение. Это естественно для тех, кто вступает в брак. Вероятно, ты запутался? Может, испугался ответственности и обязанностей, ложащихся на тебя в браке?

– Нет, – так же уверенно произнес Артур, привлекая Элизу к себе. – Я уверен. Я эту девушку хочу.

– Ну а сама девушка, – закатив глаза, устало произнесла матушка Артура, – что она думает по этому поводу? Ты ухватил ее как дикарь, что совершенно неуместно. Потащил, ни слова не спросив. Ты, кажется, забываешь, что существуют не только твои желания!

Она легко стукнула веером по плечу сына, словно сердясь. В тишине Элиза явно услышала тонкий хрустальный звук и успела заметить в кружевных складках веера волшебную палочку. Матушка Артура носила ее так же, как Ветта, на ленточке на запястье. Палочка ее была из светлого нежного ясеня, с узелками – раз, два, три, четыре… семь! – словно в дерево, в самую сердцевину, кто-то вживил темные ограненные камни, поблескивающие сквозь светлые волокна. Своим заклятьем она призывала сына как следует подумать и ответить ей искренне и честно.

– Ее решение ты примешь? – осторожно спросила она. – Ведь любовь это не только удовлетворение твоих ежеминутных и подчас эгоистичных желаний. Это еще и умение слушать и слышать. Что скажете, дорогая?

Несколько пар глаз уставились на Элизу и она почувствовала себя неловко в центре пристального внимания. Больше всего ей тяжко было смотреть в огромные зареванные глаза кузины. Ветта таращилась на нее с надеждой, едва не скуля и умоляя. Отказаться? Отвергнуть Артура, который смотрит на нее с такой нежностью и тихой радостью?..

– Я согласна, – вымолвила Элиза. От волнения ей показалось, что она падает в пропасть, и потому первую оплеуху от взбесившейся Ветты она пропустила. Тут бы кузины и подрались, но родственники вовремя их разняли, и Артур заключил обиженную Элизу в объятья, защищая от нападок Ветты.

– Гадина, гадина! – рыдала и выла несостоявшаяся невеста, извивающаяся в удерживающих ее руках родителей. – Она погубила меня!

Корсаж ее задрался, некрасиво вывалилось белье, и Ветта, вопя, свалилась на пол. Отец и мать не смогли удержать ее, они тянули ее вверх, поддерживали под локти, но девушка продолжала безутешно рыдать и выть, и зрелище это было отвратительное.

– Прохвосты! – проорал отец Ветты, тощий и кривоногий. Глядя на него, начинаешь понимать, в кого удалась дочь. – Алчные мошенники! Вы лишили бедную девочку!..

Впрочем, о том, чего несостоявшийся брак лишил невинную девочку, папаша благородного семейства думал меньше всего. У него самого дела шли из рук вон плохо, да так, что приходилось носить дырявые башмаки. На помолвку он явился в черном бархате, но с штопанными локтями. И он здорово рассчитывал поживиться теми деньгами, которые обещала семья жениха.

 – Клянусь честью, – произнес отец Элизы, – мне больно видеть страдания племянницы. И наживаться в этой ситуации было бы просто неприлично. Поэтому все причитающееся Иветте со стороны жениха я отдаю вам. Свою дочь я выдам замуж сам, без его подарков и помощи, – отец Элизы сухо поклонился Артуру. Он не одобрял его поступка, но счастье дочери его интересовало больше, чем собственное неодобрение. – Я просил бы завтра же доставить все деньги Иветте. Этим жестом вы закроете рты большей половине города. Остальные могут злословить сколько угодно, мы их не услышим. Что до вас, молодой человек, – старый маркиз Ладингтон смерил Артура недобрым взглядом, – то на месте барона я бы вызвал вас на дуэль за такую выходку с дочерью и пришпилил бы шпагой к воротам вашего замка. Но он слишком великодушен… или рука его не тверда. А я не таков. Я предупредил вас, и, надеюсь, вы меня поняли?

– Я уверяю вас, – звучно произнес Артур, – клянусь вам в этом святом месте, что ваша дочь нужна мне! И того, чего вы опасаетесь, не случится.

Глава 3. Ритуал

Ветта никогда не была смелой. И решительной тоже не была. Даже когда у нее спрашивали о чем-то, что она должна была выбрать, Ветта долго колебалась и молчала. Словно была недостойна права голоса. Словно не имела права выбирать.

Но в тот момент, когда Артур произнес эти пугающие слова  о демонах, в голове Ветты тотчас словно озарение произошло, и стало легко, так легко, что ужас и горе легко смылись слезами.

«Только пожирающие души Демоны могут нас разлучить», – произнес он. Голос его страшно и торжественно звучал в ушах Ветты, и она точно знала, что это верный способ.

«Самый лучший!» – думала она словно зачарованная, словно одержимая этой мыслью, околдованная и парализованная ею. Будто чья-то злая рука вложила эту разрушительную мысль в голову Ветты. И девушка теперь чувствовала, как распадается на кусочки ее собственная душа, сыплется песком, желая мести.

Значит, нужно вызвать демона.

«Пусть он возьмет ее! – исступленно и одержимо думала мстительная Ветта. – Пусть утащит мерзавку в самый ад! Измучает, исцарапает, исщипает, излупит до состояния животного! Пусть откусывает от нее по кусочкам каждый день! Пусть она дергается и мычит, беззубая и страшная, привязанная за веревку, при звуке его шагов в глубине ада! Пусть она узнает, что такое страдание!»

Мать и отец не услышали, как она ушла. Вечером доставили сундуки с золотом, украшения, наряды – все то, что обещала семья Артура заплатить семье Ветты. Золота было много, оно рассыпалось золотой чешуей монет по вытертому ковру. Родители, как безумные, запускали руки в сундуки, черпая богатство горстями, ползали по полу, собирая просыпавшееся, и были просто счастливы.

Ветта не стала отвлекать их от веселья.

Тихо она вышла из дома, пересчитала легкими ногами каменные ступени. Замела плащом сухую листву и топорщащийся яркий ежик травы, пробивающейся меж каменных плит, мостящих двор.

Она найдет способ докричаться до демона.

***

В Вечном лесу лучше не появляться. В нем вечный сумрак и опасность таится в тени его деревьев. Плавает зеленый дым меж зелеными ветвями сосен. Если путнику волей-неволей приходится идти под сенью зловещего леса, он старается преодолеть свой путь как можно скорее, потому что народец, живущий в Вечном лесу, отчаянный и страшный. Говорят, это души грешников, страдающие за свои грехи. Они прячут свое уродство и злобу от солнца в темном лесу.

Вдоль дорог горят фонари, но стоит отойти от фонаря на пару десятков шагов, как свет его растворяется в зловещей тьме и становится неясным свечением заблудившегося светлячка. На деревьях прибиты черепа животных, выбеленные временем - отгонять злые силы. Смерть недоступна томящимся душам. Образ ее терзает их больше, чем жалкое существование, полное страданий. И потому они бегут прочь, в тишину, темноту и забвение.

Старики говорили, что где-то посередине леса, далеко, за стеной деревьев и тумана, стоит старый замок, прекрасный и страшный, словно черно-синий сапфировый цветок. В нем живут демоны, и числом их Тринадцать. Никто не осмеливается вслух произнести их имена.

Но на самом деле об этом замке гласят лишь полузабытые легенды, которым уже сотня лет. Всем известно, что давным-давно  Демоны покинули этот мир, дом их разрушен, а служители их сгорели на кострах. Но в сердцах людей до сих пор живет страх, Вечный лес до сих пор темен, страшен и шепчет жуткими голосами о грехе и каре. И никто не отваживается проверить, можно ли вернуть Демонов в этот мир…

– Приди же ко мне, Первый, – шепчет Ветта, ступая в зеленую мглу.

С собой у нее череп соболя, отполированный и отлакированный, со вставленными в глазницы черными агатами. Ветта крепко сжимает его в руке, зорко оглядываясь по сторонам. Зло витает над ее головой, обнимает ее плечи. Агаты блестят, как настоящие живые глазки зверя.

Еще у Ветты в сумке, висящей через плечо на тонком ремешке, всякая магическая мелочь: толстые свечи, кусок мела, старая книга. Ветта, конечно, не умела вызывать демонов. Никто не умел. Но говорили, что Демоны отзываются на свои имена. И если правильно сказать или написать, то Демон, услышавший зов, обязательно придет.  Меловая черта  не даст ему подойти к заклинателю. От его слуг защитит череп.

А еще у Ветты теперь магия, много магии, целый третий уровень. Это много. Этим можно отогнать Бродячего Нечестивца, если тот вдруг вынырнет из тумана. Можно вспугнуть дикую сумасшедшую ведьму. Любое порождение леса можно одолеть с помощью этой магии. Иначе Ветта не осмелилась бы пойти в лес одна, на ночь глядя…

– Приди ко мне, Второй, – шепчет Ветта. Зубы ее стучат от страха, но она продолжает свой путь в страшную лесную чащу. Никто не отзывается на ее слова, не треснет сучок в чаще, не всхлипнет листвой чахлое деревце.

– Приди, Третий! – в отчаянии шепчет Ветта.

Неужто нет надежды? Ветта начинает шмыгать носом. Может, попробовать облить Элизу кипятком? От этого у нее вылезут волосы. И вся она облезет. И Артур ужаснется и разлюбит ее.

– Приди, Четвертый, – стонала дрожащим голоском  Ветта, поглаживая гладкий череп, стискивая его в потных пальцах. – Приди, Пятый… я несу тебе жертву. Разве ты не хочешь ее?

Ветер разогнал туман под ногами девушки, и дрожащая от страха Ветта обнаружила, что стоит на тропинке. Мелкие камешки были плотно втоптаны в землю, тропинка была гладкая и светлая под лучами взошедшей луны. Как змеиная кожа… Она вилась между пышных папоротников, виляла меж стволами. Это был знак, и девушка поняла, от кого он.  Ветта, на всякий случай поудобнее перехватив свою волшебную палочку, ступила на эту дорожку.

Дорожка, петляя, вывела Ветту на небольшую круглую полянку, окруженную пышным орешником. Зеленый туман и сосны остались позади, под ногами Ветты внезапно скрипнули доски. Опустив взгляд, она увидела, что вместо земли стоит на старом полу какого-то давно разрушившегося здания. От стен давно ничего не осталось, сквозь щели в полу пробивалась трава.

Было тихо, очень светло и совсем не страшно.

– Шестой, приди! – громко выкрикнула Ветта.  С сосны позади нее с шумом сорвалась потревоженная птица и снова все смолкло.

Сопя от усердия, Ветта нарисовала огромный двойной круг на старых скрипучих досках и внутри него зачем-то пентакль. Расставила истекающие белым воском  свечи и уселась в свой защитный круг. Раскрыла книгу. Но в бледном свете луны разобрать написанное было не так уж просто, поэтому Ветта наскоро развела костерок на черном горелом пятне неподалеку то себя.

Огонь разогнал темноту, стало теплее. Снова усевшись в круг, посередине пентакля, Ветта взяла в трясущиеся руки книгу и громко прочитала первое непонятное слово. Но ничего не произошло.

Она перевернула страницу с красочной картинкой, изображающей какую-то непонятную неведомую тварь, и снова прочитала непонятное слово. Ни один листик не шевельнулся в притихшем лесу.  Ветта некоторое время прислушивалась к лесным звукам, тараща в темноту глаза, снова перевернула страницу и громко выкрикнула в холодный ночной воздух следующее слово.

– Это звучит как неприличное ругательство, – заметил из темноты чей-то глубокий, как дыхание ветра, спокойный голос.  – Не слишком-то вежливо приходить в чужой дом без приглашения и кричать такие грязные слова.

– А-а-а-а-а! – заверещала Ветта, загораживаясь книгой и жмуря глаза. – Кто здесь?!

– Тот, кого ты звала, – страстно и опасно шепнула темнота, обволакивающая полянку. – Эрвин. Тринадцатый. Господин Повелитель Холодного Пламени. Ты назвала мое имя первым.

– Я не называла! – проверещала Ветта, рыдая, понимая, что игры кончились. Вызванный ею Демон кружил в темноте, она слышала его дыхание, шорох мелких камешков под его ногами, видела блеск его голодных глаз.

– Называла, – посмеиваясь, ответил Демон. Казалось, его голос звучит из десятка мест одновременно. Глаза то вспыхивают далеко, то совсем рядом, почти перед лицом испуганной девушки. – И, как мне показалось, упоминала о какой-то жертве. Ты решила пошутить?

– Я… не…

– Что же ты так боишься? Ты ведь под защитой. Дай-ка посмотрю внимательнее… ах, да. Соболь. Отличный выбор. Очень страшно. Правда.

Демон, посмеиваясь в темноте, наблюдал за тем, как Ветта, спохватившись, дрожащими руками отыскала в складках своего платья амулет и выставила его вперед, черными агатовыми сверкающими глазами ловя взгляд Демона.

– Ух, - продолжал Демон меж тем посмеиваясь, – просто кровь стынет в жилах!

– Это правда твой дом? – выпалила Ветта. Ее огромные глаза от страха вытаращились так, что, казалось, сейчас выпадут из орбит, рука, удерживая спасительный череп, прыгала.

– Правда, – ответил Демон. – Ты даже развела огонь в моем камине.

Холодный ветер лизнул горячие лепестки пламени на свечах, туша их, и Ветта с изумлением увидела, как их ничего, из пустоты, из лесной земли вдруг вокруг нее вырастают стены, оббитые дорогими шелковыми обоями цвета крови с золотом. На месте ее костерка, массивный, с мраморной каминной полкой, образовался камин. Под Веттой, вместо голых скрипучих досок и пентаграммы, оказался дрогой восточный ковер. От тропинки, по которой Ветта пришла, ее отделила массивная дверь красного дерева. Свет разбился на прямоугольники в высоких окнах, тяжелые портьеры, отпущенные невидимой рукой, упали до самого пола.

Но все это было призрачным, тонким, как неглубокий сон. Мерцали свечи в золотых подсвечниках на каминной полке, а Ветта за ними видела другое сияние. Блеск синих, как льды замерзшего океана, глаз.

– Мне говорили, – в ужасе простонала Ветта, озираясь, – что дом Тринадцати Демонов находится далеко, прямо посередине леса, а лес просто огромен!

– Некоторые вещи могут быть ближе, чем ты думаешь, если сильно хотеть их найти, – туманно ответил Демон. – Итак… Ты ведь не выйдешь из своего круга, так? – посмеиваясь, произнес  он из темноты. 

Ветта с визгом поджала ноги, завертевшись. Под призрачным пестрым ковром меловые линии были не видны, и не понятно было, на самом ли деле пересекла ли их Ветта, вертясь и рассматривая обстановку призрачного дома, или Демон издевается над нею.

– Что нужно тебе от меня?! – заверещала Ветта.

– Мне? – удивился Демон. – Это же ты позвала меня. Я подумал, что это у тебя какое-то дело ко мне. Жертва. Ты говорила о какой-то жертве.

– Да, да! – обрадованная тем, что Демон перевел свое внимание с ее персоны на жертву, выпалила Ветта. – Я хочу отдать тебе в жертву Элизу, мою кузину!

– А ты уверена, – с сомнением произнес Демон, – что именно я тебе нужен? Мне показалось, ты читала имена наугад.

– Не все ли равно, – пропыхтела Ветта, стараясь не стучать зубами от страха.

– Конечно, нет, – отозвался Демон. – За какой грех ты хочешь покарать эту девушку?

В его голосе послышалось гудение пламени ада. Ветта изо всех сил сдерживалась, чтобы не зажать уши руками и не слышать этого голоса, который словно проникал до самой ее души.

– За грех,  – выдохнула в ужасе Ветта.

– За грех, – подтвердил Демон. Исчезло прекрасное видение его  роскошного дома, и Ветта увидела высокую широкоплечую фигуру в черном длинном плаще, сотканном из непроглядной черноты. Капюшон был низко надвинут на лицо Демона, и черт было не рассмотреть. Но глаза синими холодными звездами сверкали из тени. – Демонов интересуют только грешные души. Праведники нам не нужны. Мы судим, но судим справедливо. Мы караем, изощренно и кроваво, но за грех.

–Странно как, – с сомнением выдохнула Ветта, разглядывая Демона, неспешно прогуливающегося вокруг ее убежища. – Если все  так, то за что люди Демонов боялись и изгнали из нашего мира? Верно, ты лжешь.

– Потому что люди любили грешить, – ответил Демон. – И хотели это делать безнаказанно. А еще они любили убивать себе подобных, – в голосе Демона снова послышался гудящий огонь. – И потому очень часто шептали нам о грехах своих близких. Наверное, это давало им иллюзию собственной безгрешности и защищенности…  Они думали – раз они помогают искоренять порок, то тем самым отбеливают свои черные злые сердца. Но в глубине души они знали, что мы можем забрать любого. Наушники, жалобщики, фанатичные служители веры самые гнусные из всех грешников, они не щадили никого. И приносили жертвы нам охотно…

Так как ты хочешь покарать ее? Быть может, она предается чревоугодию? Жадно ест и без меры пьет вино? Демон Барнс тебе помог бы напустить на нее такой жор, что она разъелась бы как породистая свинья, и жир задавил бы ее. Или, вероятно, она жестока? Избивает слуг, собак, ломает руки служкам? Аластор научил бы ее любить боль, и она засекла бы себя насмерть… А если она лжет, – голос Демона хрипнул, – то  ее язык вырастет во рту и задушит ее самоё.

Ветта лихорадочно соображала, какой грех приписать Элизе.

– Она гадина! – выпалила Ветта яростно. Злые мысли роились в ее голове, от воспоминаний событий в церкви наворачивались  слезы. – Она самая порочная гадина из всех, кого я знаю!

– Хм, – с сомнением отозвался Демон.

– Она разрушила мою жизнь! – выкрикнула Ветта.

– Но ты жива, – резонно заметил Демон. – Уж я-то могу отличить мертвого человека от живого.

– Она украла моего жениха! – выпалила Ветта.

– Посадила в мешок и унесла? – уточнил Демон насмешливо. Ветта от злости покраснела, поняв, что он смеется над нею и ее незамысловатой бедой.

– Тебе не понять! – выдохнула она яростно, подскочив на ноги. – Ты не знаешь человеческой жизни! Ты не знаешь, что такое боль человеческого сердца!

– Так расскажи мне. Попробуй объяснить.

– Я некрасивая! – выкрикнула Ветта с мукой на весь лес, да так, что эхо трижды облетело его, распугав спящих птиц.

– Это я вижу, – заметил Демон.

– Я бедная и несчастная! – продолжила Ветта со слезами. Странное дело, но она испытывала непреодолимое желание пожаловаться, выговориться хотя бы перед этим страшным существом. – У меня нет нарядов, нет поклонников, нет подруг! Нет даже новых туфель! А на обед вареный картофель и кусок колбасы, как у крестьянки! Мне хоть в чем-то повезло, когда Артур дал согласие на мне жениться! Хоть в чем-то! Я подумала – вот он, шанс! Я была такая счастливая! Артур мне делал подарки…

– Третий уровень магии, – услужливо подсказал Демон, указав на черную палочку Ветты. – Это очень дорогой подарок для тех, кто ест крестьянскую колбасу.

– Это был единственный человек, который смотрел на меня, а не через меня, и относился ко мне пусть не с любовь, так с почтением!

– И что же случилось?

– Эта гадина мне позавидовала! – зло прошептала Ветта, размазывая по щекам слезы. Демон молча протянул ей платок, и Ветта отерла мокрое лицо. – Она завистливая дрянь, спала и видела, как бы нагадить мне! В день моей помолвки она явилась в храм полуголая! Выставив на всеобщее обозрение все свои прелести! Повешалась ему на шею, оговорила меня! Завлекла его сладким словами и заманчивыми обещаниями!

– Тогда он глупец, если попался в такую незамысловатую ловушку, – заметил Демон, мягко отнимая у Ветты платок и сам отирая ее мокрые щеки и красный нос.

– Он добропорядочный и чистосердечный человек! – яростно выкрикнула Ветта, топнув ногой. – Он воспитанный и образованный! Он недавно вернулся в родные края, и просто не знаком с ней и с ее коварством! Она обманула, обманула, обманула!..

– Чтобы отнять у тебя твое сокровище и причинить тебе боль, – подвел итог Демон.

– Просто так, развлекаясь! – страдая, прошептала Ветта, глядя в нечеловеческие синие холодные глаза. – Играясь. Ей ничего не стоит заполучить любого, да сколько их побывало у нее в постели! Могла бы уже полюбить кого-то!  Но она выбрала именно моего жениха. Чтобы посмотреть, как я буду плакать и поиздеваться надо мной…

– Ты вышла из своего круга, – заметил Демон, и Ветта с воплем ужаса отшатнулась от него, в панике разыскивая свое безопасное место. Но Демон, скользнув словно тень, оказался на ее пути,  она с воплем натолкнулась на его грудь. От соприкосновения с Демоном, холодным и тяжелым, как скала, девушка упала и задом наперед попыталась отползти, судорожно пытаясь нащупать теплое место на досках, то, где она сидела. Казалось, ему нравится играть с девушкой, пугая и дразня ее.

– А-а-а-а! – заорала Ветта, некрасиво распялив толстые губы и вытаращив огромные глаза, глядя, как фигура в черном плаще неумолимо надвигается на нее. Демон разочарованно покачал головой:

– Не делай так больше, – попросил он, когда вопль девчонки стих. – Это действительно страшнее всяких черепов соболей. Ну же, не кричи. Твой круг не защищал тебя нисколько, как и череп. Это все сказки. Я мог прикончить тебя в любую минуту. Просто сжал бы твою тощую шейку пальцами и задавил. Но я не делаю этого, потому что ты обещала мне жертву. И я ее принимаю.

– Что… что нужно, чтобы ты ее забрал и наказал? – задыхаясь от ужаса, произнесла Ветта, вглядываясь в сияние холодных недобрых глаз под черным капюшоном.

– Мне нужна часть ее. Крохотная часть ее тела. Кровь. Волосы. Слезы, – Демон многозначительно махнул  мокрым платком. – Что-то, что еще недавно было ею. Для начала.  Так я смогу связать ее с собой. И вторе – она сама должна будет прийти сюда. Ко мне. В мой дом.  И тогда я заберу ее. Но ты должна знать: как только первая жертва будет принесена, Демоны снова вернутся в этот мир, и вам так просто избавиться от нас уже не удастся.

Но Ветте, казалось, было все равно, что она будит древнее зло. Ужасный демон, которого она так боялась, не причинил ей ни малейшего вреда и даже не преследовал, когда она бегом рванула прочь из призрачного дома. Ее ноги мелькали в лунном свете, под подошвами туфелек шуршал гравий, шумел лес. Ветта бежала, не оглядываясь и не видела, как из ее ненароком рассеченной лодыжки мелкими капельками падает алая кровь – прямо на змеящуюся под ногами  тропинку. Не видела она и то, как эта кровь прорастает алыми корнями в пропитанную древней магией землю, и распускается на руинах замка Демонов темными дымными лентами, которые сплетаются и выстраивают небольшой флигель, часть большого целого. На остроконечной крыше завертелся черный флюгер, а в высоких окнах зажегся свет. Но не теплый, как от огня в камине, а синий, холодный, мертвенный.