Правитель мертв Папсуев Роман
Шумно выдохнув, я провел рукой по лбу. Черт побери, еще чуть-чуть, и слова Сета сбылись бы.
Я огляделся, и моему взору предстала ровная, как стол, поверхность Тихого океана. Ни птиц, ни лодок — ничего. Я один, единственное парящее над бескрайними просторами океана существо, которое понятия не имеет, что делать дальше.
Впрочем, нет, я знаю, что нужно делать. Надо найти Дженни, причем как можно быстрее. Я сверился со своим внутренним компасом и направился на юг, к Соломоновым островам, туда, где мы с Дженни познакомились и откуда начался наш поход, закончившийся фактическим провалом,
Путь мне предстоял неблизкий, поэтому я старался экономить энергию, паря прямо над поверхностью. Я поймал себя на мысли, что, будучи Ферзем, не мог себе позволить такие длительные полеты — силенок не хватало. Все-таки хорошо быть Королем.
Я на время отвлекся от полета и принялся размышлять. Закрыть Прорыв мы закрыли, но в принципе завершился он не в нашу пользу — на Доске появилась Белая Фигура, Ферзь, который (если верить покойному Сету) обладает какими-то сверхспособностями и может натворить бед, К счастью, остальные Фигуры мы нейтрализовали, и теперь нам придется иметь дело только с одной.
Хотя достаточно и одной, чтобы существенно изменить жизнь на Земле, Ферзь-и-Король-в-одном-ли-це, возможно, способен отдавать часть своей силы смертным (я не знал этого наверняка, но исключать такую возможность глупо, особенно учитывая историю семитысячелетней давности), и вполне возможно, что нам придется столкнуться не просто с одной Фигурой, а еще и с целой армией Пешек. А это значит, что нам предстоит чертовски сложная работенка. Мы с Дженни в принципе тоже могли сколотить армию, но подобное противостояние даже в локальном масштабе, не говоря уже о глобальном, абсолютно не входило в мои планы.
Надо выбивать их по одному, одного за другими пока не уничтожим всех… Хотя чего это я так волнуюсь? Вполне возможно, что Дженни уже догнала Ферзя и ликвидировала его.
Тем не менее я почему-то сомневался, что Дженни это удалось. Я должен срочно найти свою Королеву, поэтому я включил чувства на полную катушку, пытаясь определить ее месторасположение, Тишина, я ничего не чувствовал.
Я один, как перст. Чтобы найти свою помощницу, мне теперь придется проводить Сеанс определения… Черт возьми, надеюсь, она жива…
Я летел над волнами Тихого океана навстречу восходу, ветер свистел в моих ушах, и я думал, что эта партия все-таки не завершена. Сейчас мы получили шах, и главное для меня — избежать мата.
Белый Ферзь. Его надо найти и уничтожить, пока он не создал оплот для продвижения Белых по Доске.
Дженни, где ты? Мне не хотелось в этом признаваться даже самому себе, но я уже соскучился. Наверное, мне не хватало ее сарказма…
Погоня за украденным глиссером меня утомила, Белый, похитивший наш катер, направлялся к Соломоновым островам, я бросилась за ним, но угнаться за катером оказалось для меня непосильной задачей. Даже в форме морского змея я не могла развить достаточную скорость, чтобы настигнуть беглеца. Единственное, чего мне удалось добиться, — не упустить его из виду.
Затылок по-прежнему болел, я чувствовала, что Белый впереди, что он держит курс на юг и направляется к островам. Для высадки он мог выбрать любой остров архипелага, хоть Санта-Исабель, хоть Малаиту, но я не сомневалась, что он мчится к Гуадалканалу. В Хониаре расположен международный аэропорт, а это лучший шанс для Белого скрыться.
Его тактика понятна, Он знает, что мы можем его выследить, поэтому сейчас он будет делать все, чтобы скрыться от нас как можно дальше. Ему не с руки открытое противостояние.
Эх, Анатолий! А я думала, что ты все предусмотрел, все рассчитал и не допустишь ошибки. Ладно, для меня план Белых тоже стал сюрпризом. В этом нет ничего удивительного, учитывая, что гениями тактики и стратегии считаются Короли, а не Ферзи.
Так почему же ты не предусмотрел такого простого и очевидного хода со стороны Белого Игрока? Ты неплохо целуешься, но, возможно, ты не так умен, как я думала. Что ж, тогда придется подождать и посмотреть, как ты справишься с грядущими испытаниями.
Да и вообще, интересно, каким образом он отыщет меня, после того как «откроет» Клетку? Я не сомневалась, что с Сетом он справится, а вот как сумеет догнать меня, будучи заключен в человеческом теле? Впрочем, он Король, наверняка его сил хватит, чтобы соорудить хоть какую-нибудь простенькую лодку. Так что за него не стоит волноваться. Следует больше внимания уделить собственной ситуации.
Рассекая толщу воды, я в который раз сказала себе, что могу рассчитывать исключительно на свои силы. Да, я рискую. Да, неизвестно, что меня ждет впереди. Но я ни за что не упущу Белого. А когда догоню, ох уж мы с ним побеседуем по душам!
Прошло два дня. Я сидел в гостиничном номере в Хониаре и готовился к определяющему Сеансу. Два дня назад на рассвете я выбрался на берег Гуадалканала и, чтобы добраться до столицы, у меня ушел целый день.
Местные шарахались от меня, уставшего, оборванного, щеголяющего в гидрокостюме, но мне повезло: один парень на допотопном грузовичке как раз ехал в Хониару, он согласился меня довезти, правда, запросил астрономическую сумму, Пока мы ехали к городу, я более или менее пришел в себя и умудрился незаметно создать указанную водителем сумму в местных долларах.
По пути в Хониару водитель не замолкал ни на секунду, взахлеб рассказывал мне о негодяях-папуасах, планирующих прибрать острова к своим рукам, о правительстве-тряпке, которое ни черта не может сделать нормально. Упомянул он и о вчерашнем землетрясении, результатом которого, как ни странно, стал не огромный прилив, как обычно, а наоборот, отлив, которого даже старожилы не помнят — ребятишки спокойно ходили по рифам, собирая раковины и лангустов, — и так далее, и тому подобное.
Я вежливо его слушал, кивая в наиболее значимых местах его рассказа, сам же параллельно строил планы на ближайшее будущее. Мне нужно срочно провести Сеанс, чтобы найти Дженни. Сделать это надо тихо и незаметно для окружающих.
Поэтому я и сидел сейчас в одноместном номере местной гостиницы и готовился к Сеансу. На самом деле «готовился» — это слишком громко сказано. Энергия во мне так и бурлила. Мне следовало только направить ее в нужное русло и обуздать, чтобы избежать ненужного ни мне, ни местному населению выброса Силы. Подобный выброс мог закончиться весьма печально для многострадального Гуадалканала, а это не входило в мои планы.
Обычным способом связаться с Дженни мне не удалось, Совершенно логично предположить, что она либо заблокировалась, чтобы ее не засек Белый Ферзь, либо же просто находится очень далеко от меня. Именно поэтому я решил попробовать найти ее новым способом. Честно сказать, я совершенно не представлял, правильно ли все делаю. Мне подобная процедура в новинку, никогда не пытался найти кого-нибудь, не прибегая к определяющим элементам и огню.
Я, сосредоточившись, сидел на кровати, сложив руки на коленях, и вскоре прямо передо мной воздух стал густеть, обретая материальность. Сначала за густеющим воздухом исчезла тумбочка с телефоном, потом расплылась зеленая стена, и в тонких дымчатых разводах возник овал, края которого постоянно меняли форму.
Ага, получилось. Я попробовал пустить внутрь овала немного энергии. Овал вспыхнул бледно-оранжевым светом, края запульсировали, словно внутри билось сердце. Откорректировав поступающую в «окно» энергию, я стал прощупывать пространство по ту сторону, пытаясь отыскать Дженни.
В данный момент овал являлся своего рода моим «проводником» в земном пространстве, мгновенно преодолевая расстояния в многие сотни километров. Мой вызов метался над Землей, я увеличил нагрузку и практически тут же ощутил присутствие Дженни.
Я наклонился вперед, пристально вглядываясь в овал. Да, она заблокировалась, но мой «проводник» одолел ее защиту, и вскоре из овала стали поступать сигналы в форме мысленных сообщений.
«Что это такое?»
Для Дженни такого рода контакт, конечно, тоже в новинку.
«Дженни, это я. Где ты?» — «Толя?» — «Да, черт возьми! Где ты находишься?» — «Я в аэропорту Хониары. Прорыв завершен?» — «Да. Мы победили». — «Не совсем. Ферзь от меня ушел. Как ты и предполагал, он спер наш глиссер и умчался, я не смогла его догнать. Но в Хониаре я вышла на его след. В пятницу, то есть позавчера, он вылетел в Брисбон. Я буквально наступала ему на пятки, но теперь он покинул Гуадалканал, и я не знаю, где он». — «Что ты делаешь в аэропорту?» — «Жду самолета, конечно. Рейс на Брисбон через час. Ты где?» — «В отеле, Жди меня, я сейчас буду».
Я оборвал связь и, вздохнув, выпрямился. Итак, ситуация осложнилась, Жаль, что не удалось перехватить Ферзя здесь, на Соломоновых островах, теперь он может оказаться где угодно. Надо ехать в аэропорт.
Я быстренько наколдовал местной валюты, брюки и рубашку цвета хаки, переоделся и выбежал из номера. Сдав ключ портье (у которого был на плохом счету после того, как заявился в отель в гидрокостюме), я расплатился и выбежал на улицу, глазами лихорадочно отыскивая такси. Такси нет, зато прямо перед гостиницей я увидел припаркованный мотороллер. Не бог весть какое средство передвижения, но все-таки лучше, чем ничего.
Я одним резким движением оторвал парковочную цепь, пустил немного энергии в стартер, завелся и с пробуксовкой рванул с места, заставив прохожих обернуться на резкий звук резины, трущейся об асфальт. Через десять минут тряски по разбитым дорогам я доехал до аэропорта Хендерсон Бросил мотороллер у дороги, и, не обращая внимания на гневные крики местного полицейского, бросился ко входу. Ворвавшись в прохладное помещение, я тут же почувствовал, что Дженни где-то рядом.
Она стояла спиной ко мне в очереди возле стойки таможни и, почувствовав меня, обернулась. Черт возьми, как же я соскучился по ее очаровательному лицу и еще более очаровательной улыбке! Она показала мне два билета и, когда я подошел, сказала: — Ты очень вовремя. Регистрация заканчивается. В ту же секунду диктор аэропорта заявил, что регистрация на посадку авиакомпании «Соломон Эйр-лайнз» и «Эйр Куантос» до Брисбона завершена, Мы с Дженни протиснулись сквозь ряды японских туристов и оказались прямо перед таможенником, сурово зыркнувшим на нас и на ломаном английском потребовавшим паспорта и билеты.
Не тратя времени на объяснения, я внушил таможеннику, что у нас все в порядке и вообще досматривать нас не надо, мы опаздываем на рейс и, наоборот, нам нужно помочь. Таможенник, словно зомби, отошел от своего «телевизора» и стойки, поманив нас пальцем. Мы, вежливо улыбаясь, отправились за ним, миновав и стойку регистрации, и пограничный контроль, и открытое летное поле. Таможенник довел нас прямо до трапа, улыбаясь и подобострастно кланяясь. Через минуту мы уже сидели в тесных креслах «Боинга-737» и молча разглядывали друг друга. В ее глазах горело пламя, которое я никогда раньше не замечал, и в эту минуту она казалась мне воплощением любви, настоящей Афродитой во плоти. Гормоны все-таки сделали свое дело, и удержаться я попросту не смог. Поэтому я обнял ее и притянул к себе. Поцелуй оказался долгим, прекрасным и сладким. В чудесном небытие, которое поглотило меня без остатка, существовали только сладкие губы Дженни, нежно касающиеся моих…
Вообще-то поцелуй мог продлиться намного дольше, если бы не вмешательство улыбающейся стюардессы, заявившей, что мы обязаны пристегнуться, так как самолет вот-вот взлетит. Мы нехотя разомкнули объятия и пристегнулись.
Дженни положила голову мне на плечо, а я улыбнулся и сказал:
— Надеюсь, полет не слишком затянется. Я уверен, что в Брисбоне есть отличные гостиницы, с двухместными номерами и с кроватями кингсайз…
Дженни, отстранившись, фыркнула и ткнула меня кулачком в плечо.
— О чем ты думаешь? Нам нужно срочно определить местонахождение Ферзя.
— А чего его определять? Вот он, Ферзь, сидит рядом со мной.
Дженни покачала головой.
— Я серьезно.
Я кивнул.
— Понятно. Ну что ж, прилетим в Австралию, возьмем двухместный номер в хорошей гостинице…
— Толя, — предупреждающе сказала Дженни, но в ее голосе я услышал смешок.
— …и проведем сеанс определения, — невозмутимо закончил я фразу.
— Ты неисправим, — вздохнула Дженни.
— О да, — подтвердил я. — Исправить меня не удавалось еще никому,
Дженни задумчиво посмотрела на меня и медленно проговорила:
— Да неужели?
Я улыбнулся.
Капитан самолета предупредил нас, что курить во время взлета запрещается, что также нужно воздержаться от применения электроники, типа сотовых телефонов, ноутбуков и компакт-дисков плееров, так как их излучения могут повлиять на электронику бортовых систем.
— Интересно, — произнес я задумчиво. — А почему он ничего не сказал по поводу магии?
Дженни засмеялась.
Мы уже час находились в воздухе, когда я внезапно понял: что-то пошло не так. Дженни нахмурилась и заозиралась — она тоже почувствовала смутную угрозу. Самолет тряхнуло.
Впереди вскрикнул ребенок, я услышал женский голос, его успокаивающий. Зажглись надписи «Не курить» и «Пристегнуть ремни». Стюардессы спокойно, но все-таки довольно быстро засновали туда-сюда, и я понял, что происходит что-то экстраординарное. Я встал с кресла.
— Ты куда? — спросила Дженни.
— Сейчас приду, — бросил я не оборачиваясь.
Я прошел уже почти полсалона, когда прямо передо мной появилась стюардесса, загородив проход. На ее груди висела табличка, уведомляющая всех, что ее имя — Сьюзан.
— Сэр, пожалуйста, вернитесь на свое место и пристегнитесь.
Сказано спокойно и сухо. Я не стал тратить время, только чуть коснулся ее руки, и Сьюзан посторонилась, освобождая проход. В бизнес-классе люди волновались намного больше, чем в экономическом, Седовласые джентльмены громко вопрошали, что происходит. Молоденький стюард пытался объяснить, что ничего страшного не случилось, что это всего лишь турбулентные потоки, что скоро все будет хорошо, но джентльмены не успокаивались, требуя более детальных объяснений и грозя подать в суд на авиакомпанию.
Пока я пробирался по бизнес-классу, мне очень надоели все эти вопли, поэтому я быстро всех усыпил, включая и молодого стюарда, который, как и Сьюзан, попытался меня остановить. Я приближался к кабине пилотов, когда самолет тряхнуло так, что на мгновение все почувствовали состояние невесомости. Сзади раздались испуганные крики. Я распахнул дверцу…
Впереди бурлила стена облаков. Именно стена, просветов нет ни внизу, ни вверху, ни справа, ни слева. По сути, облака представляли собой одну тучу, огромную, грозовую, клубящуюся зелеными переливами. Внутри нее плясали молнии, вспыхивающие каждую секунду, высвечивая ломаные рисунки.
Пилоты громко кричали, во всем этом гаме я сумел разобрать только отдельные фразы: «Поднимайся! Срочно вверх!», «Слышит нас кто-нибудь?», «Да что же это такое?!»
Подниматься бесполезно — я видел, что туча гигантская и движется на нас с огромной скоростью, пилот просто не смог бы поднять самолет на достаточную высоту, чтобы избежать встречи с нею. Спускаться вниз тоже нет смысла — я не видел нижний край тучи, но не сомневался, что он далеко, очень далеко внизу.
Это ловушка. Причем не природная. На нас надвигался искусственно созданный грозовой фронт. И его могло создать только одно существо на планете — Белый Ферзь. Но откуда у него столько сил? Даже мне, с моими ресурсами, сотворить подобное было бы чертовски сложно… Хотя нет… Попросту невозможно… Откуда же у него столько сил?..
Оценив мощь созданного Белым урагана, я понял, что в данном случае мы бессильны. Это ловушка, предназначенная для нас с Дженни. Что бы мы ни сделали, она захлопнется.
Я развернулся и спокойно отправился обратно в экономический класс. Проходя мимо спящих джентльменов, я чуть не упал от очередного толчка, еле сумев сохранить равновесие. Зайдя в визжащий от ужаса салон, я подошел к Дженни. Она сидела, спокойно глядя в иллюминатор.
— Впереди гроза, созданная Белым, — сообщил я.
— Я вижу, — спокойно сказала она, по-прежнему глядя в иллюминатор. — Километров двадцать в высоту и километров тридцать в ширину. Забавно, он выбрал очень странную конфигурацию… Обычный невод…
Я уселся рядом со своей Королевой. Невыразимая апатия овладела мною, мне не хотелось ни суетиться, ни искать спасения. Тем более что спасения все равно нет. Я повернулся к Дженни и сказал:
— Я надеюсь, ты понимаешь, что, когда самолет попадет в эту тучу, все здесь погибнут, включая и нас?
Дженни оторвалась от иллюминатора и посмотрела мне в глаза.
— Да, понимаю, — медленно произнесла она. Потом снова отвернулась.
— Почему он выбрал форму невода?.. — услышал я ее рассеянный голос, но ответить не успел.
Через мгновение мы влетели в объятия тучи, и последним, что я увидел, была темная пустота, стремительно пронесшаяся по салону ко мне и Дженни…
Он сидел на троне и старательно пытался сдержать зевоту. Золотые тронные львы тоже явно умирали от скуки. Он гладил их по металлическим гривам, глядя на огромный, богато украшенный руками искусных мастеров, зал: колонны снизу доверху инкрустированы серебром, пол выложен черно-белым мрамором с вкраплениями гигантских алмазов, вдоль всего зала расставлены огромные сундуки с серебром и золотом, с подарками от просителей.
Скучно. Он думал о том, что Ему еще предстоит изречь три тысячи притчей и пять тысяч песен о свойствах всех растений, птиц и животных, Он думал обо всех судах, которые должен провести. И, рассматривая перстень у себя на пальце, Он думал о Белых, которые могут вскоре появиться в Его царстве.
В зал вошел слуга и, склонив голову, приблизился к трону. Не поднимая глаз, слуга в который раз стал завывать:
— О, мудрейший из мудрейших, знающий устройство мира, начало, конец и середину времен, и все сокровенное и явное!
Он зевнул. Все равно слуга не видит.
— Твоего суда молят две женщины.
Он перестал гладить льва и сказал:
— Что за нужда привела их ко мне?
— Они хотят, чтобы ты рассудил их, великий Шеломо, Обе они утверждают, что являются матерями одного и того же младенца. Рассказывают они о том, что обе живут в одном доме, обе недавно родили, но одна из женщин — какая из них, непонятно — не уберегла своего сына, и он умер. Тогда одна из них подменила своего мертвого ребенка на младенца живого, и теперь каждая отстаивает свое право на материнство. Они уже обращались ко всем мудрецам нашей земли, но никто не смог рассудить их.
— Приведи их.
Ну-ну. Первый суд. И вероятно, довольно простая задача.
Через некоторое время в зал вошли две женщины и все тот же слуга, несший младенца, завернутого в тряпки, — сверток молчал, словно внутри лежал не ребенок, а кукла. Женщины похожи, как сестры, но одна держалась высокомерно и уверенно, другая ж, явно изможденная всеми этими событиями, казалась бледной и подавленной.
Ему достаточно одного беглого взгляда на просительниц, чтобы все встало на свои места. Ясно, что изнуренная явно хочет поскорее домой, к очагу, баюкать младенца и петь ему колыбельные.
Не успели они дойти до Его трона, как Он уже знал, кто настоящая мать младенца.
Женщины упали к Его ногам, склонившись до пола.
— Поднимитесь, — приказал Он.
Он не выносил унижающихся женщин. Они поднялись. Та, что держалась высокомерно, заговорила первой. Перечислив все Его титулы, она наконец перешла к делу:
— …Эта самозванка, утверждающая, что ребенок ее, несколько раз пыталась отнять его у меня, хотя никому из мудрецов, к которым мы приходили, не смогла доказать, что она — его мать.
— Но и ты не смогла сделать того же, — сурово произнес Он. — Довольно объяснений. Обе вы утверждаете, что ребенок — ваш. Правда ли это?
Женщины кивнули.
— И никто из вас не смог доказать свое материнство?
Женщины покачали головами.
— Ты говоришь, что твой ребенок жив, а ее мертвый, а ты говоришь: мол, нет, мой ребенок жив, а твой мертвый.
Женщины молчали.
Он поднялся, вытащив из ножен у трона свой кривой меч.
— Ну что ж, раз вы обе претендуете на него, то самым мудрым будет то, что не огорчит ни одну из вас. Каждой — по половине младенца!
С этими словами Он занес меч над свертком.
— НЕЕЕЕЕЕТН! — закричала одна из женщин, заслоняя ребенка своим телом.
Он в растерянности остановился, глядя, как высокомерная женщина прижимает к груди плачущий сверток. Изнуренная же стояла, безразлично глядя себе под ноги.
— Отдайте ребенка ей! — кричала высокомерная женщина, и слезы ее капали на пол. — Только не убивайте его!
— Ну уж нет, пусть же не будет ни тебе, мне, — внезапно проговорила изнуренная. — Руби его о, великий Шеломо!
Он опустил меч. Вот тебе раз. Хорошо, что сразу не стал утверждать: кто мать, а кто не мать. Опозорился бы.
— Вот настоящая мать младенца, — возвестил Он по возможности твердым голосом, указывая на высокомерную женщину…
Когда все ушли, Он со вздохом вновь уселся на трон и задумался. Надо быть повнимательнее со своими предчувствиями. Интуиция, как выясняется, может сыграть плохую шутку. А ведь впереди еще столько лет правления, столько судов и философских поединков! Держись, Шеломо. Держись, Соломон.
Кто сказал, что быть королем — просто?..
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
МАТ
— Ловушки, ямы на моем пути
— Их Бог расставил н велел идти.
И все предвидел.
И меня оставил.
И судит!
Тот, кто не хотел спасти!
Омар Хайям
Гильгамеш с интересом разглядывал Его, а Он с интересом разглядывал Гильгамеша. Царь Урука стоял перед Ним, человек, слава о котором дошла даже до этого захолустья. Уже пять лет как Он, оставив суетной мир, поменял ратную жизнь на любовь. Его жена стояла рядом, держа Его за руку.
Гильгамеш строен и силен — мощь чувствуется в каждом мускуле его крепкого тела. Он стоял перед Ним на одном колене и ждал разрешения заговорить. Вздохнув, Он поднял руку в разрешающем жесте.
— О великий Ут-напишти, — произнес Гильгамеш. — С большим трудом нашел я тебя и хочу задать лишь один вопрос.
Он ничего не сказал в ответ, продолжая внимательно рассматривать Гильгамеша, Великий воин явно волновался. Интересно, что именно он хочет спросить.
— Из уст мудрецов узнал я, что ты единственный смертный, обретший бессмертие, — продолжал Гильгамеш. — Мой друг Энкидупал по вине богов, очи мои застилают слезы, и мысли мои лишь об одном, что есть смерть? Ужель и я когда-нибудь умру?
Прикрыв веки, Он погладил курчавую бороду. Нелегкий вопрос задал Ему Гильгамеш. Что ответить великому воину? Будь на его месте кто-нибудь другой, можно было бы просто отослать его к демонам, но не Гильгамеша. Этот шумерский герой войдет в историю… И ему нужно помочь.
— Смерть, друг мой, — сказал Он, обращаясь к Гильгамешу, — удел всякого живущего на Земле. Боги оказали мне великую честь, одарив меня бессмертием, но второй раз они не будут собирать совет — то время, время после Великого потопа, прошло, И его не вернуть.
Гильгамеш склонил голову.
— Но не отчаивайся. Вам, людям, дарована жизнь не для пустой растраты. Делай славные дела, совершай подвиги, и имя твое будет у людей на устах всегда. Это и есть реальное бессмертие. Не оплакивай своего друга. Его имя уже вошло в историю. Своей смертью и твоей печалью он увековечил себя.
— О чем ты, Ут-напишти? — Гильгамеш непонимающе смотрел на Него. — Ты говоришь загадками. Мне нужно бессмертие сродни твоему, а не память в сердцах людей.
Он покачал головой.
— Нет, Гильгамеш, ты никогда не получишь бессмертия своего тела. Это невозможно, ни один человек на Земле не может жить вечно.
— А ты?
Он сверкнул глазами.
— А я не человек, — резко проронил Он. — Теперь ступай и помни то, что я сказал тебе. Только делами своими и подвигами обретешь ты бессмертие в людских сердцах.
Гильгамеш поднялся с колена и, молча развернувшись, отправился к выходу. А Он продолжал сидеть, гладя руку жены.
— Ступай за ним, — сказал Он ей тихо, — Дай ему секрет цветка вечной молодости.
— Что ты задумал?
— Преподать ему урок, дорогая. Преподать урок. Когда жена вышла вслед за Гильгамешем, Он встал, подошел к сундуку, стоявшему возле стены и, открыв его, вытащил на свет змею, Внимательно осмотрев ее, Он удовлетворенно хмыкнул и разбудил ее легким толчком энергии. Змея подняла голову. Холодные глаза уставились на Него, ожидая приказа.
— Ползи за Гильгамешем, змея, и выкради у него цветок вечной молодости, когда он потеряет бдительность, Ты поняла?
Змея качнула головой.
Он опустил ее на каменный пол. Она заскользила к выходу, а Он долго смотрел ей вслед, думая о том, что только что создал еще одну легенду…
Сначала была пустота.
Темная, обволакивающая, словно покрывало, она не давала никакой возможности понять, что происходит, она сжимала тело, не позволяя двигаться, она затуманивала сознание, мешая анализировать ситуацию.
Я не знал ни где я, ни что случилось, даже сомневался, жив ли. Смерть? Вряд ли. Я бессмертен, хотя мысль о моем возможном небытии не раз приходила мне в голову. Неужели это и есть оно? Вечное безмолвие и мрак?
Но небытие подразумевает стабильность, а мое состояние таковым не назовешь. Я ощущал.
Именно ощущал, не чувствовал, так как мои чувства, кажется, отключены. Я ощущал безмерную пустоту вокруг себя и даже внутри, но вскоре ее стали наполнять какие-то странные огни. Они вспыхивали в темноте яркими бликами, из них сыпались искры, танцуя и складываясь в странные узоры. Узоры увеличивались в размере, я уже видел свет.
Именно видел, так как мои чувства, кажется, стали просыпаться. Я услышал гул, словно рядом работали двигатели самолета. В кончиках пальцев левой руки закололо, как будто я отлежал руку. Световые узоры сливались в одно ярко-белое пятно, остатки темноты таяли, пропадая в бесконечности.
Сердце сделало два неуверенных удара. Еще один. Потом бешено заколотилось, погнав кровь по моим венам. Ко мне стала возвращаться чувствительность. Я понял, что лежу на каменном полу и глаза мои открыты.
Рот мой тоже открыт, и я попробовал провести сухим языком по губам. Ничего не получилось. Тогда я внимательно прислушался к себе, уделяя огромное внимание области солнечного сплетения. Там горел огонек, пока слабый и беспомощный, но он разгорался все сильнее с каждым ударом моего сердца. И я потянулся к нему, пытаясь влить в свое тело хотя бы немного энергии из источника Силы.
Язык достиг пересохших губ. Я приподнял руку. Движение далось мне с огромным трудом, мое тело не хотело меня слушаться. Ну, нет, сдаваться мы не привыкли. Огонь во мне стал разгораться все ярче, я перекачивал энергию в свое непослушное тело, возрождая себя, подобно Фениксу.
Гул пропал, Расплывчатые светлые образы перед моими глазами стали проясняться. Я обнаружил, что надо мной висит огромный мутно-белый шар, источник света — довольно яркого и режущего глаза. Я моргнул один раз, второй, стараясь сфокусировать зрение. Взгляд мой метнулся вправо, влево, но я ничего не мог различить, кроме мутной завесы, окружающей меня.
— Ты очнулся. — До моего слуха словно издалека донесся незнакомый мне голос.
Он не спрашивал, он утверждал. Я не стал ничего отвечать, потому что, если бы и мог, мне нечего ответить.
— — Подкачай еще энергии, — подсказал голос.
Спасибо за подсказку. Издевается, что ли?
Тем не менее я начал аккумулировать энергию из пространства вокруг себя. Энергия шла неохотно, словно через сито, и меня это удивляло. В последний раз, когда я накапливал в себе энергию, Сила наполняла меня мгновенно. Что-то не так.
Но энергия все же в меня поступала. И через минуту я уже мог управлять своим телом. Со стоном приподнялся, обводя взглядом помещение, в котором находился. Образы по-прежнему оставались мутными, границы помещения скрывались в белесом тумане, но я увидел прямо перед собой чью-то фигуру. Очевидно, это и есть обладатель незнакомого голоса.
— Кто ты такой? — попытался спросить я твердым голосом.
Вместо твердого голоса получилось жалкое подобие слабого хрипа, практически неразборчивая гамма звуков, которые даже мне показались какой-то абракадаброй. Но незнакомец меня понял.
— Мы никогда с тобой раньше не встречались. Это я уже и так понял. Что дальше?
— Хотя я всегда мечтал об этой встрече. Благодаря Прорыву моя мечта сбылась.
Что он говорит? Я не понимал ни слова. Какого черта он мечтал о встрече со мной, если никогда меня раньше не видел? При чем тут Прорыв? Видимо, мозг мой еще не оправился и толком не может обработать поступающую информацию. Я захлопал глазами, подавая дополнительный импульс энергии на глазные нервы. Силуэт стал более отчетливым, я увидел, что передо мной стоит мужчина в белых одеждах, Белых одеждах…
Белых одежд ах…
— Черт возьми! — я попытался вскочить, но один его спокойный жест — и я снова потерял контроль над своим телом.
Белый невозмутимо продолжал:
— За тысячи лет, что ты провел на Доске Атл, или, как ее называют люди, Земле, ты не уяснил основного правила Игры. Будь ты Пешкой или Королем, всегда найдется кто-то выше тебя.
Я попал в переплет. Причем такой переплет, какой мне и не снился. Теперь я понимал, почему энергия так неохотно в меня поступала — это обусловлено местом, где я сейчас нахожусь…
Подождите, а разве это разрешено Правилами? Черт побери, я не помнил. У Игры очень запутанные Правила, особенно когда речь идет о высших материях.
Зрение мое прояснилось полностью, и я уставился в горящие бледно-голубым светом глаза незнакомца.
Глаза эти пылали таким холодом, что на лбу у меня появилась испарина.
Я по уши в дерьме, ситуация безвыходная, спасения нет. Стоит существу, которое сейчас смотрит на меня, шевельнуть мизинцем, и я навсегда уясню, что такое небытие. Мои силы по сравнению с силами того, кто стоит передо мной, несравнимы — подобно тому, как нельзя сравнить силу мухи и слона. И должен заметить, что в данном сравнении силой слона обладал не я.
Я быстро огляделся. Мы находились в круглом помещении без стен. Либо со стенами, но прозрачными — за ними повисла пустота, белая пустота, без движения. Абсолютный порядок… Ну-ну.
Положение мое представлялось, как я уже сказал, безвыходным, поэтому я перестал думать о собственной безопасности. Я знал, что, скорее всего, погибну — шансов против Белого Игрока у меня никаких.
Он смотрел на меня довольно долго, и легкая улыбка играла на его бледном лице.
— Итак, Черный Король, — наконец сказал он. — Ты понял, кто я.
— А чего тут понимать? — спросил я, усмехнувшись. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто может стоять в зале посреди статики и холодить взглядом.
— Дерзишь, — констатировал он, без особых эмоций.
— Ага, — развязно ответил я. — И, кстати, расскажи-ка мне, кто разрешил тебе снять меня с Доски?
Белый молчал минуту, по-прежнему не сводя с меня глаз. Холод от его взгляда проникал мне в душу, вид его заставил меня впервые почувствовать страх.
— Как ты знаешь, — медленно проговорил Белый Игрок, — мне не нужны ничьи разрешения. Мне захотелось встретиться с тобой, и я с тобой встретился.
— И как, полегчало?
Положительно, я не в своем уме. Я провоцирую его, прекрасно понимая, что играю со смертью. Неужели он и эту выходку оставит без ответа?
Белый начал менять форму. Вместо симпатичного человека он стал превращаться в некое подобие глыбы из белого мрамора с щупальцами и когтями, торчащими во все стороны. Три бледно-голубых глаза не мигая уставились на меня, холод становился все ощутимее.
Голос его проник в сознание, прогрохотав канонадой внутри моего черепа:
— Глупая, ничтожная Фигура. Неужели ты настолько слеп, чтобы не видеть, кто перед тобой? Твое самомнение и пикировка неуместны перед лицом того, кто двигает Фигуры. Не забывай, что ты — всего лишь фигура в нашей Игре! Игре, которая длится с начала времен и будет длиться бесконечно. Что ты знаешь о Бесконечности, Король, когда-то бывший Ферзем? Что ты знаешь об устройстве мира?
— Немного, — хмуро ответил я. — Да я особо и не стремлюсь ломать голову над неразрешимыми задачками по мирозданию. Я — воин, мне ничего не нужно знать ни о Бесконечности, ни о строении Вселенной.
— Глупец, — прошипел голос. — Ты не хочешь развить свое сознание?
Я почувствовал вспыхнувший во мне гнев.
— Вы только посмотрите, кто говорит о развитии! — воскликнул я. — Белый Игрок, ратующий за порядок и статику! Белый Игрок, всю Бесконечность отстаивающий принципы стабильности, а значит, и деградации! Кто угодно может сказать то, что сказал ты, кто угодно — даже любая Белая Фигура, но не ты! фигуры — твои слуги, ты двигаешь ими, и они слепо повинуются тебе, они пытаются претворить в жизнь твои принципы, чтобы получить от тебя награду! Они могут искренне заблуждаться, отстаивая твои убеждения. Но ты, ты, кто создал всю Белую политику, не можешь говорить о развитии! Откуда ты вообще знаешь это слово? Оно — часть хаоса, против которого ты борешься.
— Твое скудоумие — твой враг, Король, — произнес голос в моей голове. — Ты не в состоянии постичь суть вещей. Ты попросту не понимаешь, что мы, создающие Доски и Фигуры, отстаиваем свои принципы на равных условиях. Это Правила Игры, которые установили мы, столпы самого универсума. Ты жалок в своей неспособности посмотреть дальше собственного носа. Ты обычная марионетка Черного Игрока, слепой фанатик…
— Называй это, как угодно, — невежливо перебил его я. — Мне на твое мнение начхать. Мне чужды ваши принципы, мне противно ваше лицемерие, мне омерзительны ваши лозунги. И, в конце концов, я попросту презираю вашу слабость. «Игра, длящаяся бесконечно?» Конечно. И за время этой Бесконечности тебе не удалось ни разу выиграть! Ты слабый игрок, Игрок. — Я усмехнулся своему каламбуру, чувствуя внутри отчаянное удовольствие от своей гибельной дерзости.
Белый приблизился ко мне и шевельнул конечностями. Меня подняло в воздух, чужая энергия перевернула мое безвольное тело и поставила на колени, Игрок протянул ко мне щупальце и поднял им мой подбородок. Неужели он намеревался таким образом унизить меня? Что ж, мимо. Гордость в подобной ситуации волновала меня меньше всего, Поэтому я как можно нахальнее усмехнулся, с вызовом глядя в холодные глаза Белого Игрока.
Некоторое время он молчал, поворачивая мою голову то вправо, то влево, затем я услышал его смешок, и вкрадчивый голос произнес:
— А кто тебе сказал, что Белые ни разу не выигрывали?
Презрительная усмешка помимо воли сползла с моего лица. Вот так новость. Что на такое ответить? Нет, наверное, лучше промолчать. Но если он говорит правду…
— О да, Вы, Черные Фигуры, думаете, вам говорят правду о положении вещей. Вы, слепые фанатики, считаете, будто вы честны и неподкупны, Вы называете нас наивными, однако серьезно заблуждаетесь. Пожалуй, во Вселенной не найдется кого-то наивнее вас. Ты, Король, очень многого не знаешь…
— Я знаю лишь то, что мне положено знать, — огрызнулся я. — Можешь сколько угодно давить на тщеславие и мое скудоумие, но, как я уже говорил, мне все равно, что ты там бормочешь. Я — Черный, и горжусь этим. Я верен своему Игроку, это все, что имеет значение. Да, сейчас ты сильнее. Да, я стою на коленях, Но за нашу встречу тебе придется заплатить. Я не сомневаюсь, что Черный Игрок так просто этого не оставит.
Читать бесплатно другие книги:
