Вера изгоев Эльтеррус Иар
— Не надо, госпожа, — ответил тот. — Пули сейчас выйдут, а раны потом за несколько секунд заживут.
— Заживут? — удивленно переспросила стреляющая взглядом по сторонам Валентина, успевшая несколько прийти в себя. — Это как?
— А я вампир, госпожа, — насмешливо оскалился Дитрих, выдвигая клыки. — Правда, сейчас уже и не вампир, а не пойми что, но…
— Ой, бля… — только и сумела выдавить рыжая, круглыми глазами смотря на него. — Вот это мы попали…
— А я тебе что говорила? — проворчала Лена, сама сильно впечатленная видом на глазах выросших, длинных острых клыков.
Нападение расставило все точки над «и». Раз кто-то готов защищать ее от убийц, то лучше оставаться с этим кем-то, чем одной. Без помощи японцев они с Ирочкой были бы уже мертвы. Так что пусть охранники будут хоть вампирами, хоть колдунами, да хоть чертом в ступе, но раз защищают, то большое им за то спасибо. Только теперь Лена окончательно поверила, что игра пошла всерьез, и она — в самом центре этой проклятой игры. Значит, обязана понять, что происходит на самом деле. И почему. Узнать, кому ее несчастная малышка так помешала, что ради ее устранения готовы на все. Счастье еще, что не пришлось остаться со своей бедой один на один, что кто-то пришел на помощь.
Валентина с Тайкой вполголоса обсуждали случившееся. Рыжая выспрашивала у подруги все, что могла, понимая, что старые и глупые сказки оказались правдой. Надо же, вампиры, колдуны и ведьмы существуют на самом деле! Живут себе среди людей и занимаются какими-то своими загадочными делами. Валентину поедом ело любопытство, о страхе она напрочь забыла. Любопытно, вампиры женщинами интересуются? Или только кровь пьют? Она призывно улыбнулась Дитриху, медленно облизав губы. Тот изумленно уставился на нее и даже помотал головой, не веря своим глазам, но рыжая красавица все так же лукаво смотрела на него и продолжала демонстрировать свое явное расположение. Любой мужчина на его месте понял бы все и сразу, вампир исключением не стал. Он вопросительно изогнул левую бровь, Валентина на мгновение согласно опустила веки, предвкушая бурную и интересную во всех отношениях ночь.
Тайка тихо хихикала себе под нос — любвеобильность рыжей шалавы давно стала среди знакомых притчей во языцех. Сама она, конечно, никогда не рискнула бы связаться с вампиром — опасно, знаете ли. Никогда не знаешь, чего этому дурному кровососу в голову взбредет. Да и нельзя — светлые ведьмы ее уровня обязаны хранить девственность до тридцати лет, как минимум. Потому и соглашалась иногда встречаться с бисексуальными девушками, хоть настоящей лесбиянкой вовсе не была. Только желание порой жить не давало, вот и приходилось. Валентина для подобных дел была просто идеальным вариантом, чем Тайка беззастенчиво пользовалась, хотя, конечно, предпочла бы Лену. Но знала отношение подруги к подобным вещам и даже не пыталась заикаться об этом.
— В центре города сплошные пробки, — обернулся водитель. — Иду по нити, впереди, похоже, еще одна засада.
— Согласен, — кивнул Такаси. — Помощь нужна, Арсен?
— Справлюсь, — проворчал тот. — Но подстрахуйте на всякий случай.
Водитель напрягся, резко выдохнул какое-то слово и крепче сжал руль. В окнах машины на мгновение потемнело, а когда они снова стали прозрачными, Лена поняла, что джип находится совсем не на той улице, по которой только что ехал.
— Мамочка… — пролепетала она, с откровенным страхом посмотрев на водителя.
— Любой, кто носит этот медальон, имеет возможность мгновенно перемещаться, куда хочет, — улыбнулся испугу подопечной Такаси. — Вы также, госпожа. Нужно только научиться. Это совсем несложно — или я, или Повелитель вас вскоре научим.
— И я смогу?! — восторженно вскрикнула рыжая, доставая из кармана свой алеан.
— Сможете, госпожа Валентина, — согласно кивнул японец. — Ничего сложного.
— Амулет Пустоты еще и не на то способен, — поежилась Тайка. — Читала я…
— Скорее всего, большинство из прочитанного вами — полная чушь, — снова улыбнулся Такаси. — Алеаны имели только общины идущих, остальные понавыдумывали себе страшилок, не понимая с чем столкнулись. Кстати, если захотите, то наш мастер-целитель займется вашим обучением. У вас немалый дар к целительству, Таисия Аркадьевна, только совсем неразвитый.
— Вы серьезно? — Губы девушки мгновенно пересохли.
— Вполне.
— Еще бы я не захотела! — Ее глаза загорелись энтузиазмом. — У мастера-целителя воинов Пути учиться? Да я о таком счастье и мечтать не смела!
— Приехали! — прервал разговор водитель.
Лена только сейчас поняла, что машина находится где-то на Петроградке, перенесясь туда каким-то чудом. Район был не слишком хорошо знаком, случалось бывать пару раз, не больше. Она слышала только, что за последние годы здесь понастроили немало особняков. Похоже — правда. Джип стоял возле цельных массивных ворот в трехметровой ажурной решетке, сплетенной из прутьев толщиной в добрых три сантиметра каждый. Хотя вряд ли ее плели — скорее всего, просто сварили, — но выглядела она именно плетеной. За решеткой виднелся не слишком ухоженный старый парк.
Ворота медленно открылись, и два джипа въехали на территорию поместья. Иначе назвать этот дом с огромным парком и язык не поворачивался. Машины добрых пару минут двигались по широкой дороге, прежде чем впереди показался выстроенный в стиле ампир старинный дом. Очень большой трехэтажный дом. Однако выглядел он на удивление новым, на крыше медленно вращались несколько круглых антенн, стены покрывала почти невидимая металлическая сетка. Возле входа играли несколько гепардов в больших шипастых ошейниках.
Лена с немалым изумлением осматривала особняк. И все это великолепие принадлежит ей?! Судя по переданным Франсуа документам, именно так. Она даже потерла кулаками глаза и ущипнула себя за руку, но дом никуда не исчез. Выбравшись из машины, обратила внимание на гепардов и испуганно застыла.
— Не бойтесь кошечек, госпожа, — ехидно посоветовал Дитрих. — Они людей с алеанами не трогают. А вот коли кто без оного сунется, то я ему не завидую. Кошечки сытно и вкусно пообедают.
Один из гепардов подошел ближе и басовито мурлыкнул.
— Девочка всего лишь с вами познакомиться хочет, — вывел Лену из ступора голос Такаси. — Дайте ей руку понюхать, почешите за ухом, она это любит. Зовут нашу пятнистую красавицу Марико.
Великолепное животное подошло ближе, уселось, зевнуло и с любопытством принялось разглядывать Лену, как бы вопрошая: а ты кто такая? Новая хозяйка? Здравствуй тогда! Лена опустилась на корточки и уткнулась лицом в шелковистый мех. Какая прелесть! Она обняла гепарда и почесала за ухом по совету господина Акутогавы. Марико замурлыкала совсем уж громоподобно и потерлась носом о плечо молодой женщины, признавая ее. Позже животное не раз приходило к ней в спальню, Лене страшно понравилось спать с такой роскошной грелкой под боком, а кошек она всегда любила. Тем более столь больших кошек.
— Повелитель! — заставил ее встать возглас Такаси.
Перед входом в особняк стоял тот самый невероятно похожий на Виктора незнакомец в белом, которого Лена с Валентиной видели дней десять назад. Подруги ошеломленно переглянулись. Перед ними находился нечеловечески красивый мужчина. Идеальное, хоть и мертвенно-бледное, лицо вызывало желание любоваться им, как произведением искусства. Узкие темные очки скрывали глаза. Распахнутый белоснежный плащ открывал белый же костюм. Фигура незнакомца была фигурой гимнаста или легкоатлета, Лена не смогла точно определить. Однако Виктор выглядел живым человеком, а этот его непонятный родственник казался ледяной статуей. Живым мертвецом.
— Рад с вами наконец-то познакомиться, Елена Сергеевна, — мягким голосом сказал бледный. — И с Ирочкой. Мое имя — Эрик Джейк Гарвельт. По документам я американец, хотя, как вы знаете, не являюсь уроженцем вашего мира. Можете называть меня Эриком или плетущим, не суть важно.
— Здравствуйте, мистер Гарвельт… — почти неслышно ответила она, будучи не в состоянии решить, как ей относиться к этому странному человеку и его невероятному заявлению.
— Разрешите взять Ирочку на минутку? — Эрик мягко улыбнулся. — Не бойтесь, я не причиню ей вреда. Она — моя самая большая надежда.
Находясь в каком-то оцепенении, Лена протянула ему ребенка. Американец очень осторожно принял малышку, посмотрел ей в лицо и ласково улыбнулся. Дитя тоже улыбнулось в ответ. Затем Эрик снял свои черные очки. Лена придушенно ахнула, увидев страшные бельма. В тот же момент глаза плетущего полыхнули белым огнем. Не прошло и секунды, как то же самое произошло с глазами Ирочки. Палач с торжествующим смехом поднял малышку вверх и крикнул:
— Приветствуйте юную плетущую, небеса! Приветствуйте свою новую госпожу! Сколько же тысяч лет я ждал твоего рождения, маленькая! Здравствуй, моя хорошая!
Ирочка заливисто смеялась, протянув ручонки к небу.
4
Добралась, слава Господу! Слишком этот Питер большой, а по сравнению с родными Сланцами — так и вовсе огромный. Анастасия Петровна вздохнула, поежилась и направилась к общежитию, виднеющемуся вдалеке. Пришлось-таки смирить гордыню, дочь оказалась не менее гордой — нашла коса на камень. В мать, в мать характером пошла, отнюдь не в бесхребетного отца. И слава богу! Вспомнив покойного мужа, старая учительница досадливо поморщилась — и угораздило же за такую тряпку замуж выйти! Ни на что был не пригоден, только ныть и умел. Так и помер, скуля, вместо того чтобы хоть что-нибудь толковое в жизни сделать.
На память пришли события, произошедшие год назад, и Анастасия Петровна снова вздохнула. Эх, Ленка-Ленка! Дура ты, дочка, если разобраться. Хорошо, втрескалась по уши — с любой бывает, дело житейское. Дала парню, опять же случается, хоть лучше до свадьбы этого и не делать. Впрочем, сама в свое время такую же ошибку совершила. Ладно, залетела — снова дело обычное. Но парня убили. Жаль, конечно, кем бы он там ни являлся, красив, сволочь, был, как мало кто. Только на кой ляд рожать-то понадобилось?! Неужто не знает, каково ребенка одной растить? Помнит ведь, как с хлеба на воду перебивались после смерти отца. Не может не помнить! Так зачем?! Увы, уперлась рогом. Буду, мол, рожать — и все тебе тут. Дурочка несчастная! Анастасия Петровна долго убеждала Лену сделать аборт, давила логикой, авторитетом матери, только не помогло — та не желала ничего слушать. Мать в сердцах наговорила много такого, о чем потом не раз жалела. Да и дочь в долгу не осталась, высказала все, что думала, хлопнула дверьми и вообще перестала появляться дома. Долго Анастасия Петровна ждала, что она одумается, приедет, извинится перед мамой, которая ее любит. Не приехала. Не извинилась. Даже не позвонила. Встревоженная и глубоко обиженная мать окольными путями узнала, что Лена родила девочку. Она долго не находила себе места, нервничала, беспокоилась, но дочь так и не объявилась. Чужие люди ей помогали, от них помощь принимала, а к родной матери обратиться не пожелала. Глубоко, видно, обиделась. И угораздило же в гневе ляпнуть: «Дома с байстрюком не появляйся!..» Вот и не появилась, запомнила жестокие слова. Окончательно поняв, что Лена так и не простит, не сделает первой шага навстречу, вышедшая этим летом на пенсию старая учительница собралась в Питер. Извиняться. Эх, Леночка, за что же тебе судьба такая выпала-то, дурочка ты маленькая? Анастасия Петровна очень надеялась, что дочь не станет рвать с ней окончательно, поймет, что те слова были сказаны в сердцах.
Она на секунду остановилась перед дверьми, передернула плечами и вошла. На проходной сидела пожилая женщина и что-то вязала. Спицы так и мелькали в ее руках. Мастерица! — уважительно подумала Анастасия Петровна — сама она толком вязать так и не научилась.
— Здравствуйте! — подошла она к стойке. — Я мать Елены Станцевой.
— Леночки? — улыбнулась вахтерша. — Знаю, как же. Хорошая девочка, добрая. Только что ж вы с дочкой-то так, а? Разве ж так можно? Она, бедная, из-за вас столько плакала…
— Рассердилась я сильно, — вздохнула Анастасия Петровна. — Не хотела, чтобы она, как и я, ребенка сама растила. Только что уж теперь… Извиняться вот приехала. В какой комнате Лена живет?
— А она съехала, — развела руками вахтерша.
— Как съехала?! — встревожилась старая учительница. — Куда?!
— Не знаю, не сказала она. Телефон вот только оставила, коли кто спрашивать будет. Где он у меня тута был? А, нашла. Записывайте.
Анастасия Петровна достала из сумки блокнот и записала продиктованный номер. Странно, мобильный. На какие шиши Лена мобильник купила, интересно? Уж не подалась ли девочка на панель? Упаси Господи от такой беды! Дочь ведь на все пойдет, чтобы ребенка прокормить. Она и сама такая, понимает.
— Да вы прямо отсюда позвоните. — Вахтерша поставила на стойку старый, разбитый телефонный аппарат. — И не нервничайте так, Леночка вчерась звонила, справлялась как здесь дела. Не забывает нас.
Анастасия Петровна поблагодарила и принялась дрожащими руками накручивать диск телефона. Она с волнением слушала длинные гудки. Хоть бы только девочка отозвалась!
— Алло! — раздался в трубке до боли знакомый, родной голос. — Я слушаю.
— Леночка… Это мама. Прости ты меня, дуру старую…
— Мамочка! — придушенно ахнула Лена. — Родная моя! И ты меня прости! У меня тут такое…
Она как-то обреченно всхлипнула.
— Что случилось? — вскинулась Анастасия Петровна.
— Не по телефону. Ты приезжай, мам, ладно?
— Куда? Адрес говори!
— Петроградская сторона, улица…
— Уважаемая госпожа! — ворвался в разговор чей-то посторонний голос. — Приношу свои извинения за то, что помешал, однако дело важное. Насколько я понимаю, вы говорите со своей матерью?
— Да… — растерянно ответила Лена. — А что?
— Ей может угрожать опасность — вы не подумали об этом?
— О, Господи! — вскрикнула она. — Господин Акутогава, миленький, сделайте что-нибудь, умоляю!
— Машина за Анастасией Петровной уже вышла.
— А может, по нити? — неуверенно спросила Лена. — Вы ведь сами понимаете…
— Пожалуй, вы правы. Я ощущаю концентрацию потоков внимания на общежитии. Странно, что вашу мать до сих пор не трогали. Видимо, надеялись через нее разыскать вас.
— Боже ты мой! — в отчаянии вскрикнула Лена. — Да за что же мне все это?!
Ее мать в ошеломлении слушала непонятный разговор и понемногу начинала понимать, что ее дочь попала в очень неприятную историю. Господин Акутогава какой-то… Машина вышла… Опасность… Что все это значит?
— Анастасия Петровна, — обратился к ней голос из трубки. — Ровно через две минуты выходите из общежития, за вами придет машина, чтобы отвезти к дочери. Черный джип марки «Лендровер». Если проще, то большая черная машина. Водителя зовут Виктор. Ни в какую другую машину не садитесь ни в коем случае! Это опасно!
— Но…
— Госпожа, вам все объяснят, когда окажетесь здесь.
— Мама, слушайся господина Акутогаву — если бы не он, то меня бы уже убили! — вмешалась Лена. — Пожалуйста!
— Хорошо, — нехотя согласилась Анастасия Петровна, дав себе слово разобраться во всем. Девочку явно нужно спасать. А к кому можно обратиться за помощью? В милицию? Старая учительница не слишком-то верила, что купленная бандитами на корню милиция способна что-нибудь сделать. Разве что одному из бывших учеников позвонить, он нынче полковник ФСБ и может помочь. Если захочет, конечно.
Она положила трубку, снова поблагодарила вахтершу и вышла из дверей общежития. С этого момента события сорвались с места и понеслись вскачь. К порогу на бешеной скорости подлетели, едва сумев затормозить, две роскошные иномарки, из которых посыпались крепкие парни в камуфляже с автоматами в руках. К Анастасии Петровне подошел высокий блондин лет сорока в хорошо пошитом, дорогом костюме.
— Вы поедете с нами, — холодно сказал он. — Не советую поднимать шум, будет хуже.
Однако в ту же секунду голова незнакомца разлетелась облаком кровавых ошметков, забрызгав Анастасию Петровну с ног до головы. Она не успела даже испугаться. Происходило какое-то безумие. Парни в камуфляже куда-то стреляли, непонятно в кого, и падали один за другим. Мелькали какие-то странные зеленоватые вспышки. Не прошло и двух минут, как перед порогом общежития лежали десять обезображенных трупов. Неподалеку остановился огромный черный джип, из которого выскользнул невысокий азиат в кимоно.
— Анастасия Петровна! — помахал он рукой. — Я от Лены! Садитесь быстрее! Нужно срочно уходить, сюда стягиваются бойцы иерархий.
Анастасия Петровна, находясь в ступоре, обошла безголовое тело самоуверенного блондина и, как сомнамбула, двинулась к джипу, окончательно перестав что-либо понимать. Она все еще не верила, что это происходит в реальности, что это не кошмарный сон. Ее усадили на заднее сиденье между двумя невозмутимыми азиатами, и автомобиль сорвался с места. Только тут она опустила взгляд на свои залитые чужой кровью руки, и ее вырвало. Кто-то из сопровождающих сразу же дал ей что-то понюхать, еще один подал платок, чтобы обтереть губы. Немного придя в себя, Анастасия Петровна разрыдалась. Смерть она, конечно, видела — муж умирал от рака на ее руках, — но не такую, не кровавую. На глазах десятеро совсем молодых людей распрощались с жизнью. Почему, из-за чего? Из-за нее? Господи!
— Что это было?.. — глухо спросила Анастасия Петровна, дрожа всем телом.
— Вас пытались похитить, чтобы заставить госпожу выйти из укрытия, — безразлично ответил сопровождающий. — Выпейте это лекарство, вам станет легче.
Он протянул пластиковый стаканчик, куда накапал немного какого-то зелья из крохотного глиняного кувшинчика. Анастасия Петровна послушно выпила. Действительно, вскоре полегчало, дурнота прошла. Однако перед глазами все так же стояла разлетающаяся кровавыми ошметками голова блондина.
— Наденьте этот медальон, пожалуйста. — Сопровождающий протянул учительнице белый овал на серебряной цепочке. — Без него находиться на территории поместья невозможно — охранные системы, собаки и гепарды воспринимают как своих только людей с такими медальонами.
Анастасия Петровна озадаченно покачала головой, однако позволила надеть себе на шею цепочку.
— А кого вы называете госпожой? — поинтересовалась она, в душе зародилось нехорошее подозрение.
— Вашу дочь, Елену Сергеевну.
Подозрение превратилось в уверенность. Куда влипла глупая девчонка?! Во что? Явно во что-то очень нехорошее и грязное. Во что-то такое, из-за чего убивают. Анастасия Петровна всегда отличалась редкой решительностью, вот и сейчас твердо решила вытащить дочь из беды любой ценой.
— Мы на месте, — проинформировал сопровождающий. — Елена Сергеевна живет здесь.
Анастасия Петровна подозрительно уставилась из окна джипа на медленно открывающиеся ворота в массивной фигурной решетке. А высота-то в два человеческих роста будет, пожалуй. Ничего себе! Еще сильнее она удивилась, увидев огромный трехэтажный особняк. Внимательно осмотрев его, пришла в недоумение. Кому принадлежит этот роскошный дом? Явно какому-то несусветному богатею, миллионеру, а то и миллиардеру. Какое отношение может иметь к нему Лена?
— Чей это дом? — не выдержала она.
— Елены Сергеевны, — ответил сопровождающий. — Повелитель оформил три дома в разных концах города на ее имя.
— Повелитель? — нахмурилась старая учительница.
— Вам все сейчас объяснят, уважаемая госпожа. Не спешите.
Увидев вышедшую из дома Лену, Анастасия Петровна выбралась из машины и поспешила к ней. Та кинулась навстречу. Не видевшие друг друга больше года, мать с дочерью замерли в объятии. Обе плакали, слезы текли сами по себе, как будто кто-то открыл кран.
— Прости меня, Лен… — шептала мать. — Я сдуру сказанула…
— Да я сама не лучше, мам, — виновато улыбалась дочь, поглаживая ее по морщинистой щеке. — Еще б?льшая дура. Давно надо было тебе позвонить, а я все обиду и гордость свою глупую тешила. А потом все это началось…
— Что началось?! — отстранилась Анастасия Петровна. — Рассказывай!
— Не здесь же? — скривилась Лена. — Пойдем в беседку, сядем, попьем чего-нибудь холодного, и расскажу.
Анастасия Петровна внезапно почувствовала, как что-то большое и мягкое потерлось сзади об ее ноги. Она обернулась, вскрикнула и схватилась за сердце, увидев огромного пятнистого то ли леопарда, то ли ягуара.
— Марико! — возмущенно вскрикнула ее дочь. — Не пугай мне маму! Иди сюда лучше.
Она присела и потянула к себе за ухо огромную пятнистую кошку. Та охотно подошла и рухнула на спину, задрав вверх все четыре лапы и подставив живот. Лена хихикнула и почесала подставленное место.
— Мр-р-р-р? — Усы гепарда вопросительно дернулись.
— Мама это моя! — пояснила молодая женщина. — Ты ее охраняй, как меня саму. Поняла?
— М-у-у-у-р-р-р… — согласилась пятнистая кошка.
Лена рассмеялась и снова почесала ей живот.
— Что это? — ошеломленно спросила Анастасия Петровна.
— Это Марико, — улыбнулась Лена. — Я ее очень люблю, даже спать с собой забираю. Знаешь, как приятно засыпать, зарывшись носом в мех? Такая большая грелка, да еще и мурлыкает! А вообще она — гепард. Тут они по всему поместью бегают, десятка три, наверное. Охрана своеобразная. Если им попадется человек без алеана, особенно незнакомый, то пиши пропало. Сожрут.
— Господи! — поежилась Анастасия Петровна. — Как же ты во все это встряла?
— Для начала можно сказать, что Виктор оказался очень богат, а моя Ирочка — его единственная наследница. Хотя деньги тут играют едва ли не последнюю роль, дело куда как сложнее. Мне очень повезло, что первым меня нашел родственник Виктора, а не его враги.
— Ах, вон оно что… — покивала Анастасия Петровна. — Понятно, нежданную наследницу хотят убить.
— Ты права, эти самые враги очень хотят добраться до нас с Ирочкой… — тяжело вздохнула Лена, потерев висок. — Да ты сама с ними сталкивалась, видела. За территорию поместья лучше не выходить, здесь они нас не достанут. Если и выбираюсь иногда, то с такой охраной, что не дай бог. А по поводу денег… Мне мистер Гарвельт маленький, по его мнению, подарок сделал. Счет в Швейцарии, на который двести миллионов долларов легли. Понимаешь теперь уровень?
— Бог ты мой… — Старая учительница побледнела. — Вот уж не повезло тебе. В дела сильных мира сего лучше не соваться.
— Если бы только мира сего… — Лену передернуло. — Здесь все настолько больше, что… Дело о власти идет, мам. О власти в мировом масштабе, как минимум. Мистера Гарвельта, например, эти самые сильные мира сего зовут палачом и боятся до поросячьего визга.
— Да кто же он такой? — удивилась Анастасия Петровна.
— Тот самый родственник Виктора. А точнее… Ты просто не поверишь.
— Но…
— Сейчас я тебе кое-что покажу — будет проще принять остальное. Дитрих, вы не могли бы подойти на минутку?
— К вашим услугам, госпожа! — рыжеватый верзила под два метра ростом с поклоном приблизился к ним.
Анастасия Петровна только головой покачала — редко когда видела людей подобных габаритов. Огромен, по настоящему огромен. И силен, как бык, вон как мускулы под рубашкой перекатываются. Одет, как ни странно, на удивление элегантно. Черные обтягивающие брюки и свободная шелковая сорочка. Белая. Шея повязана темно-красным платком, заменяющим галстук.
— Дитрих, будьте так добры, покажите моей маме, кто вы есть, — попросила Лена. — А тебя, мама, еще раз прошу не пугаться.
Бескровных губ верзилы коснулась легкая улыбка, в зеленых глазах на секунду мелькнула ирония. Он приоткрыл рот, и Анастасия Петровна увидела, что его клыки начали на глазах расти, становясь длинными и игольно острыми. Зрачки стали желтыми и вертикальными.
— Дитрих — вампир. — Лена улыбнулась, смотря на оцепеневшую мать и вспоминая собственную реакцию на такое же событие. — Ему девятьсот сорок два года, если не ошибаюсь.
— Не ошибаетесь, госпожа, — прошипел немец, склонив голову. — Но я, как и все арвады, уже не вампир. Служение Повелителю изменило нашу сущность.
— Благодарю вас, Дитрих, — кивнула Лена.
— Госпожа, прибыли женщины клана. Вы обещали избрать из них себе горничных.
— Ну, зачем мне горничные? — простонала она. — Я что, безрукая, сама не оденусь?
— Каждая из них, помимо всего прочего, еще и боец не из последних. Все до единой старше тысячи лет, имеют огромный опыт в любом деле, способны оказать любые услуги.
— Хорошо… — Лена обреченно махнула рукой. — Только не сейчас, ладно? Вечером.
— Как скажете, госпожа. — Дитрих снова поклонился и отошел, вернув себе человеческий облик.
— Что это было, дочка? — почти неслышно спросила Анастасия Петровна, проводив вампира испуганным взглядом.
— То, что я говорила, мама. Оказывается, и вампиры, и маги, и ведьмы существуют на самом деле. Все эти существа делятся на светлую и темную иерархии. Но я расскажу подробно немного позже. Идем.
Лена отвела мать в недалекую беседку, увитую плющом. Две миловидные японки в разноцветных шелковых кимоно без промедления принесли туда соки, фрукты и пирожные. Они, постоянно кланяясь, споро накрыли стол и исчезли. Анастасия Петровна проводила восточных красавиц изумленным взглядом и озабоченно покачала головой, пытаясь хоть как-то осознать увиденное. Похоже, дочь права. Но фактов для того, чтобы делать окончательные выводы, было пока недостаточно, и она потребовала рассказать все. Лена повздыхала и начала со встречи с незнакомцем в белом. Когда она закончила, старая учительница задумалась. Случившееся ей очень не нравилось, но Анастасия Петровна понимала, что никуда от этого не деться. Не отпустят эти непонятные люди ее девочку. Никак не ждала, что дочь попадет в такую беду.
— Приношу свои извинения, но юной госпоже пора кушать! — чей-то голос заставил мать с дочерью подпрыгнуть.
Перед ними стояла японка в темно-синем шелковом кимоно, держащая на руках ребенка. Лена радостно улыбнулась и взяла кроху. Обнажив грудь, дала малышке. Та радостно зачмокала.
— Копия отца! — удивленно покачала головой Анастасия Петровна. — Месяц всего, а уже не отличишь!
— Она у меня красавица! — Молодая мать польщенно улыбнулась. — И на меня похожа. Нас с Витькой ведь часто за близнецов принимали. Да ты помнишь.
— Помню. — Учительница вздохнула. — Все думала, что родственник наш какой-то.
— Если разобраться, то родственник. — Лена то и дело нежно целовала ребенка в макушку. — Только очень-очень далекий. Древняя кровь, как мне мистер Гарвельт сказал. Все, в ком она есть, будут похожи на меня или тебя. Или на самого мистера Гарвельта. Такая у нас родовая особенность. И дети мои все будут на одно лицо, даже если отец негром или китайцем окажется.
— Интересно… — Анастасия Петровна прикусила губу. — А ведь точно, Петькиных хоть детей возьми — оба на него похожи, от матери ничего нет.
Петром Петровичем звали дядю Лены, живущего в Киеве. Последний раз она видела брата мамы года три назад, когда тот приезжал в Питер по каким-то своим делам.
Ирочка тем временем насытилась и мгновенно уснула. Лена долго с любовью и жалостью смотрела на малышку. Не хотелось ни на минуту расставаться с ней, но все равно не получится. В первые дни она спорила с японцами, пыталась доказать, что ребенку лучше быть с матерью, однако все ее аргументы разбивались об одно — о вопрос: «Вы хотите, чтобы девочка умерла, госпожа?» Как она может такого хотеть?! А японцы только и твердили: если Ирочку не обучить всему необходимому, то она вскоре погибнет. Лена не знала, верить в это или нет, но если был хоть один шанс на то, что они правы, то… Скрепя сердце, она отдавала дочь и не видела ее до следующего кормления. Все время беспокоилась, нервничала, не находила себе места, особенно когда видела, что делают наставники с ребенком. Читала когда-то, что подобным образом воспитывали с младенчества юных ниндзя, но никак не думала, что такому воспитанию может подвергнуться и ее дитя.
Вот и в этот раз уснувшую девочку сразу забрали, несмотря на возражения матери, разбившиеся все о тот же страшный вопрос: «Вы хотите, чтобы юная госпожа умерла?» Анастасия Петровна не вмешивалась в спор, она внимательно слушала его, пытаясь сделать хоть какие-то выводы. Хоть что-нибудь понять в происходящем. Только когда японки унесли младенца, спросила:
— Неужели от этого никак не избавиться?
— Боюсь, что нет…
— Бежать отсюда надо.
— Ирочку мне все равно не отдадут… — обреченно вздохнула Лена. — Она каким-то особым даром Господним обладает, мистер Гарвельт из нее смену себе растить собирается. Да они уже сейчас такое с девочкой творят, что слов нет. Я поначалу возмущалась, а потом поняла, что бесполезно. Кланяются, извиняются, но продолжают гнуть свою линию. В конце концов, махнула рукой, тем более что малышке самой нравится — такая кроха, а уже вовсю смеется. Японцы ее за ножку подвешивают на дереве, друг другу как мяч перебрасывают, постоянно каким-то диким массажем мучают, а она хохочет. Представляешь?
— Не представляю. — Анастасия Петровна поежилась.
— Ничего, еще сама увидишь. А уж когда мистер Гарвельт с ней занимается, то… О, Господи!
— Да что он такого делает-то?
— Возьмет Ирочку на руки, выйдет во двор, подымет малышку к небу, а оттуда в нее молнии лупят. Разноцветные. Я как в первый раз увидала, так едва с ума не сошла. А ведь я здесь всего пять дней, мам! Но за эти дни столько всего невозможного произошло, что я совсем запуталась.
— Бедная ты моя девочка! — Анастасия Петровна встала и обняла дочь, Лена уткнулась ей в живот и с явным облегчением расплакалась.
— За что все это на мою долю выпало, мам? — сквозь слезы простонала она. — Я ведь Ирочку не брошу, что бы там ни было, не брошу. Она моя, я ее родила, я ее люблю. Потому буду рядом, пока ей нужна. И… Ты останешься с нами, мам?
— Раз ты хочешь — конечно, останусь, — согласно кивнула мать, поглаживая дочь по голове. — Я уже на пенсии, на работу ходить не надо.
— Вот и хорошо! — Лена немного успокоилась. Потом она боязливо покосилась на застывших метрах в ста японок. — Мам, ты только с ними поосторожнее, а то…
— Что?
— Знаешь, читала я о порядках в древней Японии, того же «Сёгуна», но не особо верила. Мне сейчас так стыдно… Представляешь, я на что-то рассердилась, на одну девушку накричала, а она пошла и харакири себе сделала. Мне потом ее голову на подносе принесли и спросили, удовлетворена ли я принесенными извинениями. Как я только с ума не сошла, не знаю. Теперь боюсь им слово не так сказать, вдруг снова… Это же какой-то кошмар!
— Голову принесли?! — У Анастасии Петровны перехватило дыхание. — Они что, сумасшедшие?
— По-своему — нет. — Лена поморщилась. — Ниндзя какие-то, только те ниндзя, что в фильмах, нашим японцам в подметки не годятся. Воинами Пути себя называют. Мало мне их, так вчера тибетцы приехали, те еще страшнее. А мистер Гарвельт… — Она поморщилась, досадливо махнула рукой и продолжила: — Сволочь он, если честно. Сейчас все девушки и женщины из общин, которые моложе тридцати, а их больше сотни, беременные от него ходят.
— Больше сотни?! — Рот старой учительницы приоткрылся в непритворном изумлении. — Да как же это? Он у вас что, половой гигант?
— Да нет, мам, — криво усмехнулась Лена, — он с ними не спал, его вообще женщины не интересуют. Живой труп какой-то. Искусственное оплодотворение, насколько я поняла. Вчера шла по коридору, слышу — плачет кто-то, тихонечко так, будто щенок скулит. Я подошла, смотрю — Юкио. Свернулась в клубочек на полу, лицом в колени уткнулась и всхлипывает почти неслышно. В голосе такое отчаяние, такая обида, что мне не по себе стало. Милая девочка, добрая, красивая, как куколка, до этого дня все время улыбалась. Пятнадцать лет едва исполнилось, мне до подмышки не достает. А этот бледный подонок оплодотворил ее каким-то приспособлением, слова доброго не сказал и выгнал. Дите после этого забилось в уголок, сидело там и плакало, страшно боясь, что кто-нибудь из старших увидит — накажут ведь. Как же, величайшая честь — ребенка Повелителя выносить! Только ему эти дети не нужны, у них магических способностей нет. Обычай у воинов Пути такой, видишь ли. Старейшины всех женщин детородного возраста скопом на оплодотворение погнали, а те слова против сказать не осмелились, привыкли подчиняться. Я Юкио к себе забрала, жалко мне девочку, она хоть на человека немного похожа, а не на улыбающегося робота, как остальные.
— Скотство какое! — гадливо скривилась Анастасия Петровна. — И ты никуда от этого, как ты там говоришь, бледного подонка, уйти не можешь?
— Убьют… — глухо сказала Лена. — Да и Ирочку мне не отдадут, я уже говорила. Здесь хоть изредка дают за ней поухаживать, хоть покормить, когда надо, а в ином случае я ее больше не увижу. Попала я, мам, как и представить себе никогда не могла. Напиться хотя бы до беспамятства, так даже этого не позволяют — они, видишь ли, о здоровье моем заботятся, спиртное забрали! На тренировки свои дурные гоняют, там избивают, мечом насквозь несколько раз протыкали — мол, я должна уметь отбиваться сама. И не умерла ведь! Что-то такое со мной сделали, что все раны мгновенно заживают, кровь какой-то гадостью заменили, что ли. Не знаю!
— Боже… — Анастасия Петровна побледнела. — Бедная моя девочка… Но разве так бывает?
Лена зло усмехнулась, взяла со стола нож и проткнула им себе левую ладонь. Не прошло и нескольких секунд, как от раны не осталось даже шрама. Анастасия Петровна не успела испугаться, как все закончилось. Только кровь на лезвии ножа говорила о том, что здесь произошло.
— Видела, мам?
— Видела… Способность, конечно, полезная, только вот цена великовата.
— Вот именно, что великовата. Я схожу с ума, мам. Этого для меня слишком много!
— Ничего, мы со всем справимся, девочка. — Анастасия Петровна прижала дочь к себе. — Справимся, моя хорошая!
Лена продолжала самозабвенно рыдать. Все предыдущие дни она держала себя в руках из последних сил, но неожиданный приезд мамы заставил расслабиться, немного отпустить до предела сжатую в душе пружину. Казалось бы, подруги рядом. Да только Тайка не отходит от сухощавого, пожилого японца по имени Хироси Идзиро, слушая его с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Мастер-целитель! И только об этом проклятом целителе и говорит. Валентина занялась любимым делом — охотой на мужчин, перепробовала половину, наверное, охранников. Да и на японок поглядывала похотливыми глазами. Однако те делали вид, что не понимают намеков. В итоге Лена осталась одна среди чужих и совершенно непонятных людей. Обычаи и законы воинов Пути возмущали ее до глубины души, особенно после вчерашнего рассказа Юкио. С вампирами Лена старалась не пересекаться, побаивалась их все-таки. А как мучилась после того, как ей принесли голову женщины, на которую она накричала, раздраженная ее навязчивостью! Потом чувствовала себя виноватой в смерти несчастной, ничего особо плохого и не сделавшей, всего лишь стремившейся по-своему угодить госпоже и настаивавшей на том, чтобы собственноручно искупать Лену, чего той никак не хотелось. Кто мог подумать, что маленький скандал так страшно закончится? Уж никак не она. В голову подобное не приходило. Да и не могло прийти. Только теперь Лена полностью поняла смысл выражения «разница менталитетов». После случившегося она старалась соблюдать с японцами крайнюю вежливость, не желая стать виновницей еще чьей-нибудь гибели. Правда, вчера повела себя по-другому — уж очень жалобно и отчаянно плакала маленькая Юкио. Девочка сквозь слезы рассказала о случившемся, и Лена пришла в ужас — никак не ждала от Гарвельта такой жестокости, такой черствости, такого равнодушия. Ведь он так ласково относился к Ирочке…
— Госпожа, покои для вашей уважаемой матери готовы, — чей-то нежный голосок заставил Лену взять себя в руки.
— Спасибо, Юкио, — кивнула она, украдкой вытирая слезы.
— Госпожа, вы плакали? — Глаза девочки расширились. — Что-нибудь случилось?
— Нет-нет, — поспешила заверить ее Лена. Не дай Бог дурочка еще посчитает себя виноватой и побежит харакири делать, с нее станется — никогда не знаешь чего от этих сумасшедших японцев ждать. — Просто обрадовалась встрече с мамой.
— Может, вам еще что-нибудь нужно, госпожа? — с надеждой спросила Юкио, смотря на Лену с собачьей преданностью.
— Принеси, пожалуйста, немного брусничного морса, — попросила она с улыбкой. Японочка буквально просияла и со всех ног кинулась в дом.
После вчерашнего девочка преисполнилась к госпоже благодарностью и готова была ради нее на все. Странно, неужели никто до сих пор не относился к Юкио с добротой, по-человечески? Вчера Лена всего лишь обняла несчастную девочку и долго утешала, пока та не уснула, уткнувшись носом в грудь своей госпожи. А утром вскочила с рассветом и принялась увиваться вокруг Лены так, что той мгновенно стало неудобно.
Анастасия Петровна смотрела вслед японке и укоризненно качала головой. Дите же совсем! И вот эту девочку подвергли искусственному оплодотворению? Какая подлость! Действительно куколка, иначе и не скажешь. Выглядит в своем цветном шелковом кимоно и с подведенными тушью вздернутыми вверх бровями как какой-то сказочный персонаж, а не живой человек.
Старая учительница даже не подозревала, что хрупкая на вид девочка все с той же робкой улыбкой на губах вполне способна легко перерезать полсотни вооруженных взрослых мужчин и даже не запыхаться. Не говоря уже о том, чтобы испытать после того какие-нибудь угрызения совести. Что она способна сутками пытать человека, не обращая никакого внимания на его крики. Что Юкио не раз приходилось делать подобное, и девочка не считала это чем-то из ряда вон выходящим. Самое обычное ведь дело. Она очень удивилась бы, если бы ей кто-нибудь сказал, что причинять другому боль или убивать — нехорошо. Да что там, она таких глупых слов просто не поняла бы. Но к Лене после вчерашнего японочка относилась иначе, чем к остальным, и искренне надеялась стать со временем близкой подругой госпожи. Жаль, что той не нужно никого убивать — Юкио с большим удовольствием убила бы ее врага, хорошо помучив его напоследок! Хотя если Повелитель прикажет заживо содрать с госпожи кожу, то Юкио немного поплачет. Но исполнит приказ. Конечно, исполнит, а как же иначе?
Когда принесшая графин с холодным брусничным морсом девочка растворилась в кустах, Лена жадно выпила пару стаканов, в такую жару ей всегда страшно хотелось пить.
— Вот такие дела, мам… — хмуро сказала она.
— Почему они именно к тебе привязались? — спросила Анастасия Петровна, задумчиво потирая подбородок.
— Потому что у меня родилась Ирочка. Она — потомок двух линий. Я тебе уже говорила, что мистер Гарвельт похож на Виктора, как родной брат. И я похожа. И ты. Кто-то из наших предков был либо плетущим, либо мастером Пути. Наша встреча с Витькой — вообще чудо, потомков древних очень мало. К тому же как-то так хитро сложились гены, что Ирочка обрела полную силу с момента рождения. Способности мага. Или не мага, а чего-то другого. Я не знаю чего, мам! Если бы на Земле не появился мистер Гарвельт, то мою девочку убили бы. И меня, конечно, — за компанию, чтобы не рожала больше «отродий». Они редко рождаются, где-то раз в пятьсот-шестьсот лет, но все же рождаются. Обычно их убивают в первый год жизни. Я даже понимаю почему.
— И почему же?
— Слишком опасны. — Лена скривилась. — Сила огромная, а дите ведь ничего не понимает. Оно плачет, а где-то далеко ураган подымается, люди гибнут. Я сама до конца не верю, но так мне объяснили. Господин Акутогава говорил, что если Ирочку не обучить контролировать себя, то она до десяти лет не доживет и половину мира выжжет, сама не сознавая, что творит. А я уже видела, что она делает, мама! Играя! Это страшно, поверь. И это сейчас, когда ей едва полтора месяца от роду. Что дальше-то будет? Пусть уж мистер Гарвельт ее обучает — может, и научит чему-нибудь толковому. Хоть какая-то надежда.
— Ты сказала, что он пришел на Землю? — Анастасия Петровна закусила губу. — Что это значит?
— Он не отсюда, — мрачно ответила Лена. — Таких, как он, называют палачами. Ангелами возмездия. Они приходят в мир, чтобы судить его, если этот мир нарушает божий замысел. И карают. Мне страшно представить, что мою девочку ждет такая же судьба, мама! Судьба Палача.
Оставив мать отдыхать в выделенных ей комнатах, Лена с тяжелым вздохом направилась на тренировку, понимая, что японцы все равно не отстанут, будут стоять над душой, пока она не сдастся. Или пока не придет старый сэнсэй и не погонит строптивицу палкой, что пару раз уже случалось. Ничего приятного, между прочим! Больно и обидно. Лучше до такого не доводить. Она зло зашипела, как кошка, которой прищемили хвост. И чего им надо? Отстали бы уже…
Слава Господу, этим вечером над Леной долго не издевались — всего каких-то полтора часа, не больше, — зато ей пришлось подвергнуться унизительному осмотру в обнаженном виде. Тибетцы потребовали — чтоб им, гадам плосколицым, сквозь землю провалиться! Едва со стыда не сгорела. Корову на рынке, наверное, так не щупают.
Кое-как смыв с себя пот и грязь, Лена неохотно поплелась на первый этаж особняка, где расположились вампиры, — выбирать себе горничных. Было очень не по себе от мысли, что придется делить жилье с кровососами, которых она все еще боялась до одури. Встреча с мамой помогла немного расслабиться — выговориться, рассказать о наболевшем. Только этого оказалось мало, слишком все вокруг выглядело диким, каким-то странным, да что там — попросту безумным. Откровенно говоря, в глубине сознания Лена удивлялась, что еще не сошла с ума, что сумела принять хотя бы кое-что из своего нынешнего житья-бытья, а к некоторым вещам так даже привыкла. Уже не удивляли постоянно происходящие в этом доме чудеса, существование магии стало для нее достоверным фактом. Перемещаться по нитям оказалось на удивление просто и удобно: всего-то и требовалось, что представить себе, куда хочешь попасть, скользнуть в ментал, найти ближайшую ведущую в нужное место нить и потянуть за нее. Выходить в ментал мистер Гарвельт научил ее в первый же день. Приложил на секунду палец ко лбу, затем недолгая дурнота, потеря координации — и вот она уже получила множество разных необычных знаний и умений. В том числе и навыки владения мечом, которые были ей совсем ни к чему. Однако наставники воинов Пути так не думали, сразу взяв возмущенно пищавшую молодую женщину в оборот. На все ее протесты жуткие старики не обращали внимания. Надо! Это был их единственный аргумент. А почему надо? Для чего? Кому? Этого никто так объяснить и не удосужился.
Тяжело вздохнув, Лена поежилась, вспомнив испытанную ею адскую боль, когда ее впервые проткнули мечом. Никак не ждавшая такого исхода, она рухнула на землю, едва успев вскрикнуть, а проклятые японцы молча стояли вокруг, безразлично смотря, как она корчится на залитой ее же кровью траве. Однако через пару минут Лена поняла, что боль прошла, а рана зажила, не оставив и следа — только дыру в кимоно. Потрясению Лены не было предела, она долго рыдала, уткнувшись лицом в колени. Ужас! Увы, даже выплакаться всласть ей не дали — стоящий рядом господин Акутогава принялся менторским тоном разъяснять, как нужно правильно ударить, чтобы сразу убить человека. Как правильно его зарезать или задушить. Как пытать, чтобы быстро получить необходимую информацию или чтобы подольше продержать жертву живой. Лене от его объяснений захотелось повеситься. А уж когда проклятый японец предложил перейти к практике — это касалось пыток! — она не выдержала, взвилась и кричала, наверное, добрых полчаса, высказывая в соответствующих выражениях свое мнение о нем самом и его предложениях. Несколько удивленный воин Пути подождал, пока она немного успокоится, и тем же менторским тоном продолжил объяснения, уже не предлагая, правда, перейти к практическим занятиям. И то слава Богу! Однако тем же вечером маленькая Юкио великодушно предложила госпоже опробовать искусство пыток на ней. Лена шарахнулась от этого предложения с ужасом, вызвав тем самым искреннее недоумение миниатюрной японочки.
Утром предстояла очередная тренировка — наставники собрались делать с новой ученицей что-то особое, чтобы ускорить процесс обучения. Именно ради того Лену только что осматривали и ощупывали плосколицые тибетские старейшины, совещаясь между собой на каком-то дико звучащем для уха европейца языке. Боже, эти сволочи даже засовывали руки в самые интимные места! От жгучего стыда она не почувствовала боли, хотя та была довольно сильна. Как это гнусно, как мерзко! Нельзя же так измываться над ничего плохого не сделавшей им женщиной! Лена глухо застонала, не вытирая текущих по лицу слез бессильной злобы и унижения, проклиная тот момент, когда появилась на свет. Почему, ну почему ее не оставят в покое?! Что она такого им всем сделала? Зачем издеваются? Она, понимала, конечно, что японцы с тибетцами по-своему желают ей добра, но не хотела их добра. Хотела только, чтобы они отвязались. Все мышцы, связки и кости многострадального тела болели, ныли и дергались. До ужаса хотелось надраться вдрызг, чтобы забыться, но старейшины запретили давать кормящей матери спиртное. Опять ведь правы, если разобраться, но от их правоты Лена только сильнее злилась. Ее буквально трясло, сознание отказывалось воспринимать новые знания.
Спустившись по широкой застеленной мягким ковром лестнице на первый этаж, Лена направилась в левое крыло огромного дома, где расположился вампирский клан Арвад. Уже на подходе она услышала гомон веселых голосов и несколько удивилась — обычно охранники вели себя тихо, стараясь быть как можно незаметнее. Хотя да, женщины прибыли, а вампиры, несмотря на свою природу, оставались мужчинами. Валентина это проверила в первую же ночь, потом взахлеб рассказывала подругам, что лучших любовников в жизни не встречала. Насколько поняла Лена, едва не сгоревшая со стыда от этих рассказов, рыжую имели сразу трое и до самого утра, отчего та пришла в полный восторг. И пыталась этим восторгом поделиться. Вот ведь шалава! Лена поморщилась — как будто давно знает Вальку, а никак к ее поведению не привыкнет. Вот рыжую «осмотр», прилюдно устроенный старейшинами, только порадовал бы.
Лена вздохнула, поежилась и вошла в небольшой зал, обычно используемый вампирами для вечерних посиделок. Из знакомых охранников там находились Дитрих, Франсуа, Эжен, Руперт и Джон. Помимо них Лена увидела уже знакомого ей главу клана, Арвэ Мак-Ардоу, и добрый десяток, если не больше, молодо выглядящих красивых девушек. Очень красивых. Каждая казалась королевой, снизошедшей до подданных, чтобы явить им свою милость.
— Госпожа! — встал и поклонился Мак-Ардоу. — Вы оказываете нам честь своим посещением!
— Я… — смутилась Лена. — Здравствуйте… Дитрих говорил, что мне нужно горничных выбрать.
— Конечно, — вновь поклонился глава клана. — Для представления вам отобрана дюжина самых опытных. Позволите покинуть вас, госпожа?
— Да, — кивнула Лена.
Вампиры-мужчины быстро ретировались, оставив ее наедине с двенадцатью красавицами, каждая из которых низко поклонилась госпоже. Случившееся затем поразило ее до икоты и едва не заставило снова впасть в ступор. Вампирши почему-то начали раздеваться и вскоре предстали перед ней обнаженными, выстроившись в ряд у стены.
— З-зачем? — едва смогла выдавить из себя Лена.
— Возможно, госпожа потребует от нас интимных услуг, — ехидно оскалилась белокожая брюнетка с озорными черными глазами. — Потому мы хотим показать себя госпоже полностью.
— «Потребует»?! — Лена придушенно ахнула, залившись краской. — Да… я не такая! И как это «потребую»? А если вы не захотите?!
— Наше желание или нежелание не имеет никакого значения. — Кареглазая шатенка с короткой стрижкой поклонилась ей. — Только приказ госпожи. Вы приказываете — мы исполняем. Любое ваше желание будет исполнено. Прошу вас не думать о том, чего хочется или не хочется нам, просто пожелайте, а мы сделаем.