Позволь мне согреться Гусейнова Ольга

Глава 1

Охота на призрака

Подвал древнего замка пугал запахом сырости и мрачным сумраком. Под ногами скрипел песок, каждый шаг эхом ударялся о стены. Пока мы с Римлис спускались по старой, истертой временем каменной лестнице, приходилось держаться за стену рукой. И теперь я нервно отряхивала ладони от пыли, тревожно вглядываясь в темный зал с толстыми монументальными колоннами. Хорошо, что света магического фонарика, подброшенного мной вверх, хватало, чтобы рассмотреть противоположные стены и двери, ведущие в соседние помещения огромного подземелья под главным академическим холлом.

Брр-р! Ненавижу темноту!

– Почему именно нас отправили охотиться за этой ненормальной? – испуганно и раздраженно пробормотала Римлис, прижимаясь к моему плечу.

И все равно ее голос приглушенным эхом разбежался по залу.

– Ненормальная? – прямо перед нами из ближайшей колонны высунулась до пояса призрачная девушка. – Это ты меня сумасшедшей назвала? Слабосилок! И на меня охотишься?

– Мама!.. – оторопела я, рефлекторно отпрянув назад.

Римлис же застыла, судорожно оглядываясь. Неужели не видит призрака? Вот же она, прямо перед нами, умершая, но еще не совсем, – Дари Машан.

– Папочку забыли! – желчно выплюнула призрачная Дари, целиком покинув колонну, и слишком близко, опасно близко зависла рядом с Римлис, заставив светиться амулет защиты у нее на шее. – Ну, давай отвечай: считаешь меня безумной? Может еще и дурой назовешь?

– Не-ет… – просипела от страха моя одногруппница с факультета темных сил.

Я поспешила задобрить разъяренного призрака:

– Что ты, нет, конечно же, Дари. Все знают, какая ты умница!

«Свеженькие», только-только умершие, но не желающие уходить за грань души – самые опасные, нестабильные, переполненные болью, ненавистью, непониманием и жаждой исправить неисправимое. Для медиума второй категории призрак должен выглядеть серой размытой фигурой. И даже в окружающем сумраке Римлис должна была разглядеть призрачную тень, но почему-то судорожно шарила глазами, словно не видела, а только слышала голос потусторонней сущности. А вот для меня – официально зарегистрированного медиума восьмой категории – Дари выглядела жутко, излишне реалистично и ярко даже в полумраке.

Как и на нас с Римлис, на призраке была академическая форма: бархатный приталенный темно-синий пиджак с отложным округлым воротником и черная плиссированная юбка длиной до щиколоток. Голова умершей девушки была сильно повреждена, лицо походило на кровавое месиво, из которого жутковато глядел единственный уцелевший глаз. Лишь с трудом в этом кошмаре можно было опознать Дари.

Внешний посмертный вид призраки приобретают именно тот, каким запомнили себя напоследок. И судя по виду Дари, от удара о землю ее душу выбило из тела, но умерла она не сразу – успела «насладиться» делом собственных рук. Боги, ну зачем?

Еще неделю назад этот призрак был живее все живых – молодой симпатичной влюбленной студенткой третьего курса факультета стихийников. Пусть без особенных способностей и талантов, но крепкий середнячок с неплохими перспективами. Пока из-за несчастной любви не бросилась с центральной башни нашей академии.

– Тогда что вы тут делаете? Мышей пугаете? – продолжил язвить призрак, подбираясь к нам ближе и, словно охотник, обходя жертву по кругу.

Как же страшно на это смотреть. Ее память еще хранила важное: люди ходят, а не парят и не летают, вот и она неслышно ступала по грязному полу, приволакивая сломанную ногу. Я невольно содрогнулась, словно испытывала фантомную боль за нее. А Римлис все испуганно шарила взглядом по сторонам, хотя опасность прямо у нее под носом! Уже дышит ей в лицо смертельным холодом.

Сомнения, что Римлис только слышит голос сущности, но не видит, отпали. Хотя это возможно, если только уровень ее дара ниже второй категории, обязательной для поступления в магическую академию. Но тогда мы сейчас обе в опасности!

Без резких движений я скользнула вперед, с демонстративным дружелюбием приподняла руки ладонями наружу и, надеюсь, незаметно, активировала магический щит. А дальше все произошло одновременно: я резко вскинула руки перед собой, защищая себя и Римлис, а призрак кинулся на нас – и буквально впечатался в мой щит.

– За что ты так со мной? – зашипела Дари, отпрянув назад и глядя на меня страшным багровым глазом с обидой и укоризной.

– Прости, нечаянно вышло, – с невольным стыдом ответила я.

А вот Римлис от меня достался тычок локтем в бок, чтобы уже очнулась и начала действовать. Призрак продолжил кружить вокруг нас, выискивая брешь в моей защите, подступался, но, обжигаясь о щит, опять отшатывался.

– Нечаянно? – усомнилась Дари. – Сомневаюсь! Мне все завидовали, не любили, врали и не щадили моих чувств…

А вот и вторая стадия посмертия: неприятие смерти, погружение во тьму негатива, ненависть ко всему живому. Мысленно я выдохнула с облегчением, когда Римлис, притворившись будто ее ноги не держат, рухнула наземь, а затем старательно и незаметно начала чертить нужные руны. Не отпуская взгляда разъяренного призрака, я вкрадчиво заговорила:

– Дари, ты же понимаешь, тебе не позволят… обитать здесь, в стенах магической академии?

Чего я не ожидала, что еще мгновение назад существо из потустороннего мира, переполненное жаждой отомстить или убить, неожиданно всхлипнув сломанным носом, закусит разбитые губы и слезно пожалуется:

– Я не могу уйти! Я еще не готова, Мишель! И так давно не видела Тима, не попрощалась. Вдруг я ошиблась и у нас еще есть шанс…

– Какой шанс? – опешила Римлис, на миг забыв о своей важной работе. – Ты спрыгнула с башни и разбилась насмерть!

Я снова пнула ее, но уже ботинком под зад, выказывая солидарное с Дари возмущение, удерживая внимание призрака на себе:

– Всегда есть второй шанс. Всегда. И у всех!

– Ты правда тоже так считаешь? – призрак в отчаянии заломила руки. – У меня есть шанс?

– Шанс на что? – грустно спросила я. – Неужели ты хочешь, чтобы Тим запомнил тебя такой? Со сломанным носом, в крови, некрасивой?

Призрачная Дари растерянно взглянула на собственные полупрозрачные руки, одна из них была вывернута под неестественным углом. Всхлипнув и жалобно глянув на меня, она прорыдала:

– Мишель, я не хотела… я не думала, что все вот так получится.

– Тогда зачем прыгнула с башни? – расстроенно спросила я, было нестерпимо жаль дуреху.

– Это был порыв, в тот момент казалось, что ничего хорошего в жизни не случится… а за окном гудел ветер, светило солнце и…

– И ты шагнула к ним? – хрипло уточнила я, ощущая как по щеке ползет слеза.

Стихийная магия самая распространенная в нашем обширном и многочисленном королевстве Ритан-Даго. Но стихии слишком сильно влияют на своих носителей. Воздушники излишне порывисты, их настроение изменчиво, как погода на севере: за полдня сменяется от «все прекрасно» до «все ужасно». Огневики агрессивны и вспыльчивы, водные часто флегматичны и медлительны, но, если у них терпение истощилось, сметают все на своем пути селевым потоком. Самые предсказуемые – маги земли, но и с ними бывают трудности. Упертые, бескомпромиссные, достучаться до них, переубедить – равносильно покорить самую высокую горную вершину.

– Да, думала растворюсь в стихии, стану ветром, улечу к свету и тогда Тим осознает, кого потерял… зря выкинул меня из своей жизни, забыл про любовь, – печально кивнула призрачная страдалица, потом мне вновь достался взгляд ее опухшего багрового глаза вместе с чистосердечным признанием: – А в итоге – короткий полет, боль, потом очнулась и вижу себя на пешеходной дорожке. И так кошмарно выгляжу, так страшно и жутко… и кровь везде… и эти сломанные руки, лицо разбито…

Римлис наконец-то начертила пентаграмму упокоения, ее работу даже проверять не нужно. Уж что-что, а в начертательной рунологии ей нет равных. При слабой магической одаренности эта девушка обладала неутомимой настойчивостью и упорством в обучении. Все, что можно выучить назубок, использовать для усиления своего слабого магического дара медиума Римлис знала от и до. Видимо, только благодаря этому за все четыре года нашего совместного обучения в Дерширской магической академии я не поняла, что категория ее дара ниже допустимой. Хотя, я бы сказала, ей с этим очень повезло!

Моя напарница по охоте на призрака медленно встала, мы синхронно отступили назад, увлекая Дари за собой, вынуждая шагнуть в зачарованный круг. Но активировать пентаграмму рано, Дари еще не готова уйти за грань, здесь ее держит Тим. Я вкрадчиво спросила у нее:

– Дари, ты же любишь солнце, ветер и чувство полета?

– Да! – с ностальгией ответила призрачная дева.

– Это непередаваемое чувство полета, когда ты сливаешься со стихией, абсолютно свободна? – заманчиво шептала я, обходя Дари по кругу, чтобы она не поняла, что попала в ловушку.

– Да! – жалко улыбнулась она разбитыми губами, а ее тело начало терять цвета и краски, блекнуть.

– Разве может что-то сравниться с этой свободой? Тем более тот, кто не сможет ее с тобой разделить, понять… этот приземленный Тим. Любитель лука и редиски…

– Нет, Тим хороший! – Дари обхватила себя руками, став совсем жалкой, одинокой и всеми покинутой, что моя собственная душа разрывалась на части от обиды за нее.

– Тогда дай вам шанс на новую встречу. Светлую, солнечную, как в этой жизни. Ты помнишь, как это было?

– На первом курсе!.. – улыбнулась девушка, погружаясь в воспоминания. – Я засмотрелась на небо, плыли белоснежные пушистые облака, розы цвели…

– И ты споткнулась и упала в кусты, а Тим тебя из них вытащил, – вспомнила я тот веселый случай.

– Да, а потом пригласил на свидание… первое в моей жизни и самое чудесное, – тело призрака все больше блекло, будто растворялось в тепле приятных воспоминаний.

– Тогда отпусти все плохое, запомни только этот солнечный и самый чудесный день. Иди к свету, чтобы вернуться в новой жизни, ведь там тебя снова может ждать встреча с Тимом. Новый шанс любить и быть счастливой…

Дари засветилась ровным блеклым светом, засмотревшись куда-то вверх, в только ей ведомую даль. Я кивнула Римлис и она тут же активировала пентаграмму перехода. Уже через несколько секунд в подвале вновь царила тишина, сумрак и покой. И пыль, фу-х. Зато никаких призраков!

– Охотиться на неупокоенных – это работа некромантов, вообще-то! – возмутилась Римлис, нервно отряхивая юбку от песка и пыли.

Оспаривать, что охота на призраков именно наша, медиумов, работа, не стала. Я обернулась и внимательно посмотрела ей в глаза. Напарница явно поняла, о чем хочу спросить.

– Ты ее не видела, – констатировала я, еще не определившись, что испытываю по этому поводу.

С одной стороны, это опасно: «свежеиспеченный» призрак, еще под завязку наполненный жизненной силой, мог бы преодолеть защитную печать, вселиться в тело Римлис и перехватить контроль над ним. Дальше кинулся бы на меня с сомнительными намерениями, но в физическом воплощении. С учетом того, что Римлис выше меня на полголовы и крупнее, исход драки вызывает нешуточные опасения. Именно поэтому, если категория мага направления темных сил ниже второй, их обучают только в специализированных школах магии. И только защищаться! А работа с потусторонним миром запрещена. Ведь слабосилок даже не сразу осознает, что подвергся вторжению подселенца, что им управляют и пытаются изгнать его же собственную душу.

Римлис удрученно опустила голову:

– Прости…

– Но как ты смогла обмануть приемную комиссию? – в недоумении выдохнула я.

– Мне немножечко совсем не хватило до второго уровня, – она вскинула на меня несчастные сиреневые глаза. – Я слышу призраков и при свете вижу белесое облачко, честное слово, как будто воздух на жаре колышется… а здесь пыльно, темно, еще я вчера получение диплома так отметила, что до сих пор голова трещит и…

– Тебя не пропустили бы с белесым облачком на комиссии, – я поморщилась, неудобно было, что стою тут и третирую человека.

А ведь я неосознанно, подспудно, знала… нет, догадывалась об этом. Мой взгляд невольно коснулся крупной подвески на ее шее с большим аметистом. Это ее отражатель – главный защитник медиума от незапланированного вселения в его тело потусторонних сущностей, помимо защитной печати. В полутьме подвала камень светился спокойным сиреневым светом, не сиял, как положено, наполненный силой наследственной магии, а именно блестел, как обычный камень. И я уже не сомневалась, что аметист для отражателя выбран только для того, чтобы усилить яркий цвет глаз Римлис, невероятно красивых, но сиреневых, с едва заметным влиянием магии. Даже не лиловых, что уж говорить про мои фиолетовые. Да, похоже, лишь отражатель, все остальные неудобства, связанные с даром медиума, Римлис вовсе не беспокоят. Слишком слабый дар.

– Госпожа Динэя – лучшая подруга моей мамы, – тяжело вздохнув, наконец призналась Римлис. – Мама с трудом уговорила ее помочь мне поступить. Ведь диплом магической академии – это не то же самое, что свидетельство магической школы. Для работы и моего будущего очень важно и… более выгодно.

Ну да, кто же как не бессменный секретарь лорда Хельшига, ректора Дерширской магической академии, способен провернуть это темное дельце. Хотя, чему я удивляюсь, госпожа Динэя – приятная и добрая женщина средних лет, хоть и предпочитает прятаться за строгим внешним видом. Она многим помогала от души и бескорыстно. Вот и мне, год назад потерявшей обоих родителей, оставшейся сиротой, оказала неоценимую поддержку.

Я устало вздохнула:

– Понятно.

– Послушай, Мишель, ты же знаешь, я все эти четыре года училась как проклятая. Лучшая в группе практически по всем предметам…

– Лучшая и любимая ученица моего отца, – с дикой тоской, как недавно призрачная Дари, улыбнулась я.

– Я не подведу его, Мишель, обещаю! – хлюпнула Римлис носом. – Лорд Хельшиг сказал, мой дар растет, по капельке в год увеличивается. Нужен еще хотя бы годик – и у меня будет полноценная вторая категория! Я раскачиваю свой резерв ежедневно, упорно тренируюсь.

Мой отец Родриг Диль – магистр и декан кафедры рунологии – проработал в академии более пятнадцати лет. Именно он создал тотальную защиту от призраков по всей территории академии, чтобы его жена Эмма Диль, моя мама, могла хоть изредка покидать наш дом и гулять здесь, ходить в библиотеку и оранжерею, общаться с людьми. И пусть мне капельку обидно, что не я стала любимой и лучшей папиной ученицей, а Римлис, но именно этот факт помог успокоить страхи и совесть. С таким багажом знаний, как у этой невероятно трудолюбивой девушки, и, если не лезть в пекло, не охотиться на призраков в одиночку, можно стать хорошим профессиональным медиумом. В конце концов, теорию она знает лучше всех, как на вручении дипломов высказался декан факультета темных сил.

– Понимаю, прости, не хотела тебя расстраивать, – поморщилась я и предложила закончить неловкий разговор, – давай забудем.

Я примирительно улыбнулась, Римлис на миг благодарно прижалась ко мне, обняв, а потом потащила меня за руку из подвала. Жаль, что за время учебы мы стали лишь приятельницами, а не подругами. Но теперь я поняла почему эта девушка многих сторонилась и вела замкнутый образ жизни – боялась выдать себя, ведь ее дар слишком мал.

– Ненавижу темноту! – проворчала она, словно читая мои мысли.

– Как и все медиумы, – хихикнула я в ответ.

Еще бы, какой медиум полюбит темноту, когда одной ногой и так всегда за гранью призрачного мира? Никакой!

Глава 2

Неожиданный контракт

Я любовалась таким родным и привычным до каждой трещинки коридором с анфиладой классных комнат с одной стороны и высокими арочными окнами – с другой. Академия Дершира для меня – второй дом. Я провела здесь больше одиннадцати лет, последние четыре из которых – будучи студенткой факультета темных сил. Шесть лет перед этим подростком частенько приходила к отцу и тихонечко сидела у него на занятиях на самой дальней парте в уголке. Но в прошлом году мама с папой погибли. Кошмарная случайность на дороге – и все, первая поездка родителей за несколько лет закончилась трагично. Я сирота.

Мой отец был силен в рунологии. Преподавал в академии, возглавлял кафедру, получил звание магистра за научные труды в своей области. А мама, наверное, один из сильнейших медиумов, была добровольной затворницей, вернее, домохозяйкой.

Мир, известный всем, имеет три уровня. Верхний или живой – зримый, в котором мы рождаемся, живем, любим и умираем. Он для всех. А живая, природная энергия подпитывает ее носителей – разных магов. Это мир для живых, хотя порой в него могут попасть твари из двух других уровней.

Нижний – мертвый, сюда уходят после смерти. Доступ к его тайнам и возможностям имеют лишь некроманты. По-настоящему темные маги, в отличие от нас, медиумов – «пограничников». Медиумы способны только будто в щелочку шепнуть просьбу о свидании с ушедшими за грань, чтобы задать важные вопросы. Не более. Правда и у некромантов тоже есть ограничения. Они поднимают трупы, создают нежить, заставляют и тех и других служить своим темным целям. С помощью ритуалов могут вызвать душу из мертвого мира, причем, для них это не опасно. Сама тьма защищает некромантов от любых «вторженцев». Некроманты способны украсть душу, выгнать ее даже из живого и вполне здорового тела. Именно из-за этой способности они, приступая к обучению в любом учреждении, дают клятву Дипоната: не укради чужую душу, не навреди живым!

Как и медиумов, законники всех королевств тщательно выявляют некромантов и при любой категории дара обязывают пройти обучение и дать клятву Дипоната. А вот в призрачный мир некроманты хоть и способны заглянуть, чтобы пообщаться с призраками и духами, но лишь использую магию крови, которая запрещена. Ведь именно с ее помощью воруются души у живых. Ну и из-за своей темной магии некроманты ощущают холод в присутствии жителей призрачного мира.

Третий уровень – срединный или незримый. Здесь обитают неупокоенные души тех, кто по какой-то причине не захотел или не смог уйти за грань. Со временем эти души теряют энергию, превращаются в духов – унылых страдальцев, желчных, пакостливых ворчунов, ну или в злобных мстителей за былые неудачи. Этих вечных скитальцев, призраков и духов, можно встретить всюду, куда ступала нога человека.

Как у всех магов, дар медиумов градируется. Слабые медиумы, их еще называют ключами, способны заглянуть в призрачный мир как в замочную скважину. Первая категория этого дара – спиритусы, грубо говоря, ведуны, которые с помощью специальных ухищрений, рун и магических амулетов-усилителей могут недолго общаться с духами или призраками. Как только законники выявляют таких одаренных, отправляют на обучение в магические школы, где их принудительно запечатывают от проникновения всяких вселенцев. Но инциденты все равно случаются, ведь защитная печать еще сильнее приглушает и так слабые проявления дара, оставляя лишь крохи, поэтому такие люди предпочитают скрывать свои способности. Именно первая категория чаще всего и подвергается попыткам захвата вторженцами, потому что слабый медиум все равно медиум, замочная скважина в дверях призрачного мира сквозь которую можно проскользнуть в мир живых. А силы дара не хватает, чтобы полноценно защитить хозяина от вторжения.

Начиная со второй категории медиум способен не только чувствовать присутствие призраков и слышать их, но еще и частично видеть этих потусторонних сущностей с помощью собственного накопителя магии, который не только собирает излишки, но еще и отражателем нападений призраков служит. Поэтому в народе его так и прозвали – отражатель. Некоторые особенно наивные или запуганные обыватели полагают, что отражатель медиума – это защита людей без дара от влияния проклятых темных. А в реальности защищает самого медиума от «всяких там». Тот самый амбарный замок на двери в призрачный мир, который не позволяет ее открывать всем кому не лень.

Медиумы пятой и выше категории уже не ключи, а двери в призрачный мир. Чуть-чуть зазеваешься и распахнешься – сам без души останешься, и окружающие пострадать могут. Эти категории позволяют видеть, слышать призраков, без смертельных последствий впускать в свои тела, ведь задачи и цели у магов могут быть разные. Могут вызывать духов, изгонять, упокаивая их, создавать защиту от потусторонних сущностей для зданий и людей. А еще, как и некроманты, способны обратиться к душам из мертвого мира. Не безжалостно вырвать в мир живых, нет, наоборот, вежливо и с чувством вины ненадолго побеспокоить давно ушедшую душу по уважительной причине.

Все бы ничего, но чем сильнее дар медиума, тем слабее для него грань между миром живых и призрачным. Немногие способны сохранять ясный ум и эмоциональную стабильность, когда вокруг тебя, по сути, мертвецы бродят. Выныривают из купальни утопленники, в таверне за столом призрачный собеседник рассказывает, из чего или кого сегодня сделали твою котлету, а кто нечаянно и неудачно чихнул в котел с супом. Кому из соседей изменил муж… или жена, а кто грязно домогается юной невинной девчонки. И ты совершенно беззащитен перед тысячами чужих секретов, драм, ужасов и обид. Перед грязью мира. Медиум – это не только собиратель тайн, необычный маг и заклинатель духов, но еще и законченный невротик с нестабильной психикой, вечно на взводе ожидающий «гостей» с изнанки мира, отшельник и пугливый пессимист-меланхолик.

Вот и моя мама, медиум высочайшего, десятого, уровня, из таких. Была. Папа с помощью магических рун полностью обезопасил, вычистил и закрыл наш домик с двориком на Цветочной улице. Только там мама ощущала себя в безопасности, будучи полностью отгороженной от призрачного мира. Лишь дома в ее душе царила гармония, а на лице цвела улыбка. Наша семья наслаждалась уютом, заботой и ароматами изысканной еды, которую мама готовила с любовью. Еще она увлекалась шитьем, чем неплохо зарабатывала, благодаря прекрасному вкусу. Но стоило Эмме Диль по крайней необходимости покинуть дом, она превращалась в забитое, до предела напряженное существо с испуганными глазами, горящими фиолетовым пламенем. Ни один отражатель не мог полностью отрезать ее, сильнейшего медиума, от призрачного мира, скрыть его, спрятать от ее дара. И нервная система у мамы была очень слабой и чувствительной.

Отцовское преподавательское жалование позволяло нашей маленькой семье вести небогатый, но достойный образ жизни. Когда я выросла, вопросов, где учиться дальше, даже не стояло – только дома, только в Дерширской магической академии. Единственное, родители приняли решение: мое обучение они оплатят, чтобы у меня не было потом обязательств перед академией, считай королевством. Потому что лишусь права выбора, а распределение выпускников для таких как я, медиумов, – незавидная участь. Потому-то папа с мамой всеми силами хотели снять с меня это ярмо.

Но после гибели родителей я осталась практически без средств к существованию. Пришлось продать наш небольшой, но такой уютный и ухоженный дом, переехать в съемную квартирку, а вырученными деньгами оплатить последний год обучения и избавиться от долгов в связи с трагической кончиной родных. Но ничего, маленькие «спиритические» подработки среди знакомых и соседей покрывали мои ежедневные скромные расходы, к тому же со дня на день я подпишу контракт с академией и начну получать жалование. Прорвусь!

Полчаса назад меня вызвали к ректору, поэтому пришлось поспешить в приемную. Конечно, меня не впервые приглашали в главный корпус, но сегодня почему-то испытывала волнение и легкий непонятный страх. Ведь мою кандидатуру рассматривали на должность старшего преподавателя факультета темных сил, а конкретно – на организованную в этом году кафедру медиумов. Словно предчувствие какой-то неприятности дрожало внутри. Может, мы вчера с Римлис перемудрили с призраком?

В одном из затененных витражей я мельком увидела свое отражение и даже вздрогнула, остановившись на миг. Глаза едва не полыхали! К счастью, все остальное радовало эти самые глаза. Академическая студенческая форма очень идет мне. Синий бархатный приталенный пиджак мягко обнимает высокую грудь и подчеркивает округлые бедра. Плиссированная черная юбка позволяет оценить длину моих ног и небольшой размер удобных симпатичных полуботинок на маленьком каблучке. Черные гладкие волосы зачесаны в замысловатый узел на затылке – прическа деловая, но не строгая. Золотистая, прекрасная кожа лица, на ровном, аккуратном носу виднеются маленькие, как говорил отец, смешливые веснушки. Мягкий чувственный рот, округлый подбородок, безупречные скулы. На лице, отразившемся в стекле, нет ни одной резкой линии, все плавное и нежное, цветущее.

Мое красивое, даже аристократичное лицо, привлекло бы много кавалеров. Если бы не глаза! Неестественно яркие, насыщенного фиолетового цвета, которые, стоит хоть немного заволноваться, как сейчас, начинают еще и светиться. К тому же мою голову обнимает тонкий серебряный обруч, изогнутый посреди лба, и в уголке, направленном острием вниз, красуется крупная алмазная капля. Правда про алмаз вряд ли кто-то догадается, ведь камень, как и мои глаза, насыщенного фиолетового цвета, к тому же тревожно сиял, передавая мое состояние. Этот магический алмаз-накопитель мой личный отражатель. В отличие от слабых медиумов, которые могут носить свои отражатели в виде украшений, как угодно, таким сильным как я приходится размещать его непосредственно на голове. Не в качестве защиты от вселенцев, а чтобы приглушить собственный дар. Спрятаться от призраков, с их воплями, жалобами и требованиями, секретами и тайнами, обрести хотя бы иллюзию уединения.

Глядя на себя, я видела маму, ведь полностью пошла в нее, внешностью и даром. Остается надеяться, что моя категория выше девятой не поднимется, иначе, как и она, превращусь в затворницу, которая боится даже нос высунуть за пределы защищенной рунами территории. Сбросив наваждение, тряхнув головой, я поспешила дальше.

Приемная ректора встретила привычной тишиной, разбавленной шелестом страниц и шорохом грифеля, стремительно скользящего по бумаге. Зарывшись в бумаги, секретарь не сразу заметила меня.

– Светлого дня, госпожа Динэя! В деканате сообщили, что лорд-ректор срочно хочет меня видеть, он у себя? – неуверенно улыбнулась я.

Секретарь вернула мне улыбку, только непривычно принужденную, даже немного виноватую:

– Да, маги Диль, ректор ждет вас, проходите.

В обиходе жители нашего королевства пользуются обращением госпожа-господин, в зависимости от пола. Но к дипломированным магам на службе королю и преподавателям магических академий добавляют соответственно «маги» и «маго». И тот факт, что меня уже причислили к преподавателям академии, добавив к моей фамилии «маги», придало мне немного уверенности. Может, я зря разволновалась?

Предварительно постучав, я зашла в кабинет и почтительно склонилась в легком реверансе, положенном при приветствии аристократов:

– Лорд-ректор Хельшиг, вы хотели меня видеть?

Небольшое, но уютное помещение было похоже на салон загородного мужского клуба, как их изображали в рекламных проспектах городских газет. Мягкие удобные стулья, роскошный кожаный диван, на котором развалился толстый рыже-полосатый кот ректора. Чуть скрипучий светлый паркет и широкие высокие окна, обрамленные легкими песочными шторами, подобранными толстыми плетеными шнурами с золотистыми кистями. Вдоль стен – стеллажи с впечатляющей библиотекой; прямо напротив двери – широкий стол, крытый зеленым сукном. И за ним восседал крупный, немного тучный мужчина того возраста, когда молодость давно прошла, а пожилым назвать еще нельзя, но старость уже на пороге уныло машет ручкой. В общем, возраст зрелости. Щедрая седина в черной шевелюре и приличные залысины на высоком морщинистом лбу тому подтверждение.

К столу была придвинута пара кресел и одно из них ректор предложил мне занять немного нервным жестом, чем опять насторожил. Невольно я старалась ступать мягче, чтобы не стучать каблуками по паркету, и на миг показалось, что к ректорскому столу крадусь как нашкодившая кошка. Но я вроде ни в чем не виновата, так откуда взялись дурные мысли?

Я села спиной к окну, чтобы солнечный свет не слепил и можно было не щурясь, спокойно смотреть на собеседника.

– Как там аттестационная комиссия? Прошла уже? Диплом получила? – неожиданно спросил ректор, причем нервно, раздраженно стучал длинными ухоженными пальцами по столешнице.

– Да, лорд Хельшиг, – озадаченно ответила я, ведь вручение дипломов выпускникам прошло только три дня назад. И ректор лично выдал мне документ об успешном окончании Дерширской магической академии. – Диплом получила. Вчера прошла аттестационную комиссию и подтвердила право преподавать.

– Ну да, ну да, – барабанная дробь ректорских пальцев по столу усилилась. – Даже не сомневался, что и получишь, и подтвердишь, замечательная дочь и наследница дара.

Напоминание о родителях царапнуло по сердцу, но я, привычно сложив пальцы в замок на коленях, сидела с прямой спиной и с бесстрастно-внимательно-доброжелательным выражением лица. Пусть мой род никогда не принадлежал к аристократии, но не менее древний, о чем мне не давали забыть родители, как и о подобающих манерах.

– Я понимаю, по окончании учебного года у вас слишком много работы. Поэтому не тороплю с контрактом и прочими формальностями, – осторожно заметила я, все с большим недоумением следя за ректором, смотревшим не на меня, а в окно.

Наконец лорд Хельшиг перевел взгляд голубых глаз на меня, причем хмурый, кажется раздосадованный чем-то. И начал явно сложный для него разговор:

– Сегодня утром из департамента образования пришло уведомление… точнее приглашение, адресованное выпускникам всех магических академий нашего королевства. Оно адресовано исключительно медиумам. Их настоятельно приглашают на службу в столичный Департамент безопасности…

– Я не заинтересована в этом приглашении, – твердо ответила я, но вежливость требовала добавить: – Вы же знаете природу медиума, а Департамент безопасности занимается расследованием убийств, заговоров против короны, и только боги да его величество знают, чем еще.

Лорд Хельшиг понятливо поморщился и продолжил:

– Я, как ректор Дерширской академии, обязан ознакомить всех выпускников-медиумов, даже если дар всего лишь второй категории, с условиями контракта для служащих этого департамента. А также обязан направить в департамент хотя бы одного медиума. У них катастрофическая нехватка специалистов с твоим даром, Мишель.

То, что лорд Хельшиг опустил все эти «маги» и «госпожа», перейдя на неофициальное «ты», как в былые времена, когда тесно общался с моим отцом, еще больше насторожило:

– Еще бы, за тысячу лет охоты они под корень истребили практически всех медиумов. А теперь искренне удивляются, почему вдруг носителей дара остались единицы. За сто лет с момента прекращения преследования медиумов их количество никак не увеличится.

– Ты же знаешь, князья Дершира всегда были на вашей стороне, – мягко попенял мне за резкий тон ректор.

– Да, простите за излишние эмоции, лорд, – смутилась я.

Десять лет назад, после многовекового вялотекущего противостояния с Ритан-Даго, княжество Дершир заключило с этим могущественным и огромным королевством перемирие и вошло в его состав. Причем, с неизмененным вольным статусом, пусть и подконтрольно короне. Дершир – мирный аграрный край, по большому счету, примкнув к сильному соседу только выиграл, не потерял уж точно. Мы нашли надежного союзника, отныне защищающего общие границы, а король Ритан-Даго – дополнительные доходы в казну, плодородные земли и спокойный верный юг. И все же, Дершир считали окраиной, а дерширцев – малообразованными деревенщинами. И вот с этим ничем не обоснованным мнением лорд Хельшиг – дядя нынешнего князя – вел упорную борьбу. Так, как виделось ему, всячески укрепляя репутацию Дерширской магической академии.

Ректор, тяжело вздохнув, продолжил уговоры:

– Понимаешь, Мишель, сведения о студентах и направлении их дара мы обязательно подаем в департамент образования. Они знают, что у нас есть четыре медиума. Но выпускников всего двое. Ты и Римлис…

– Она не собиралась преподавать в академии, так может согласится принять это предложение? – с отчаянной надеждой я поймала сияющий взгляд голубых глаз ректора, сильного мага.

Только сейчас в них не горело привычное отеческое тепло ко всем студентам, в них отчетливо читалась вина и настойчивость. И по направлению разговора я уже догадалась, к чему он ведет.

– У департамента нижний порог – вторая категория…

– Так и у Римлис как раз вторая! – от волнения я совсем забыла о вчерашнем разговоре с ней. – С второй категорией ей гораздо проще и легче будет работать на службу безопасности. По крайней мере, не сойдет с ума от столицы с ее призрачной изнанкой.

– Она дочь подруги Динэи, – вновь поморщился Хельшиг.

– Да, я знаю, – глухо ответила я, вспомнив, в чем он вынужден будет признаться.

– По правилам с даром ниже второй категории в академию не принимают. С ним достаточно и школы магии. Поэтому маги Динэя уговорила… очень сильно просила, тем более, в первый раз обратилась с чем-то подобным.

– Вы завысили ее категорию, – грустно подытожила я.

На него невозможно злиться, в чем-то обвинять, как не понять и его резон, и Римлис. Магическую академию по закону королевства имеют право возглавлять маги не ниже восьмой категории. А такие среди аристократов не часто встречаются. Лорд Хельшиг не только дядя князя, но еще и сильный маг воды. И ввиду специфики своего дара, в дополнение к широкой душе, весьма вежливый, терпеливый и добрый человек. Любимый и уважаемый большинством студентов и преподавателей академии. И я в их числе.

– Натянул слегка, до второй. Разницу, сама понимаешь, почувствует не каждый обыватель, а вот между дипломом школы и академии – любой, – с досадой признался он.

– И в департаменте сразу выяснят, – кивнула я обреченно.

– Эта маленькая неточность может повлечь за собой огромный удар по нашей репутации, – злясь не на себя, а на сложившиеся обстоятельства, ректор с чувством выплеснул возмущение на меня.

– Я не смогу, – глухо и отчаянно отнекивалась я. – Вы же знаете, у меня восьмая категория… была на первом курсе. Мой отражатель с трудом справляется с нагрузкой. Одно дело, в стенах родной академии работать. Здесь еще мой отец с мамой защиту от призраков выстроили и то прорываются всякие. Вон Дари тому пример… А что творится в Аэрте? Вы себе представляете мою жизнь в столице королевства? Нет, работу в департаменте безопасности, где сплошные убийства и жертвы пыток? Да я с ума сойду!

Лорд Хельшиг, печально глядя на меня, откровенно сочувствуя, вздохнул:

– Поверь, меня это убивает не меньше твоего, ведь я так надеялся, что удастся открыть кафедру медиумов, пусть пока совмещенную с некромантами. А потом, чем боги не шутят, и отдельный факультет, а они у меня отбирают сильного… единственного преподавателя.

– Наймите на эту должность Римлис, пусть и со второй… натянутой категорией, но она хотя бы знает, что такое медиум. И с чем его едят, – предложила я, позволив себе толику сарказма.

Со мной еще ничего не решили, а ректор мне уже замену почти нашел. Хотя его дальнейшие слова подтвердили, что нашел и не почти!

– Придется, – уныло кивнул Хельшиг, – ни у тебя, ни у меня, к моему великому сожалению, нет выбора. Дершир только-только начинает занимать свои позиции на политическом поприще Ритан-Даго. Департамент безопасности острее некуда нуждается в магах твоего профиля. В прошлом году они таким же нахрапом забрали у всех некромантов. В этом – занялись пополнением медиумов. Дерширская академия обязана прислать хотя бы одного из двух выпускников и, увы, единственная возможная кандидатура – ты, Мишель.

– Лорд Хельшиг, я хочу напомнить, мое обучение полностью оплачено родителями. И никаких долгов перед академией у меня нет. Поэтому никто не может заставить меня работать там, где я в силу личных причин не хочу или не могу. – Сейчас мой голос был сух и холоден.

– Мы не сможем подписать с тобой преподавательский контракт, если ты откажешь департаменту, – грустно сообщил Хельшиг. – Я уверен, они найдут способ вынудить тебя на них работать. Поэтому очень прошу хорошенько подумать, хотя бы почитать их предложение.

Я молча глядела на ректора, даже не пытавшегося скрыть вину и досаду. Молчание явно затягивалось, Хельшиг хмурился в ожидании моего решения. Я искренне считала, что сама определяю судьбу. Оказалось – ошиблась! Ректор вздрогнул, когда я резко встала и подошла к окну. Пальцы невольно сжимались в кулаки от раздиравшей меня злости на обстоятельства, сложившиеся против меня. Да и по-настоящему злиться на ректора, маги Динэю и уж тем более Римлис по большому счету глупо. Если бы не требование сверху, маленькая неточность в определении категории могла бы пройти совершенно незаметно. Но не повезло…мне!

И что я могу теперь предпринять? На сегодняшний день у меня в кармане совсем немного сбережений, а солидная должность и надежный доход будущего преподавателя тают в дымке неизвестности. Сбежать в соседнее королевство? Можно, но это побег в неизвестное, весьма опасное, совершенно беззащитное будущее, полное лишений. И не факт, что, оказавшись далеко от Ритан-Даго, я не попаду в подобную ситуацию. А может еще худшую! Пусть сейчас и думается, что хуже некуда.

Тяжело вздохнув, я вернулась к столу и обессиленно опустилась на стул. Мрачно взглянув на ректора, протянула руку, Хельшиг спешно подал мне всего один лист. Пробежав глазами по мелкому, убористому печатному тексту, мысленно хмыкнула: экономные какие, даже бумагу берегут. И начала обсуждать:

– Вы же читали их условия? – Ректор кивнул, а я едко продолжила: – Контракт сроком на десять лет. Всего с одним выходным в неделю. При этом жалованье обещают всего сто артанов. Приезжим магам придется из этой и так скромной суммы платить за жилье, питание, проезд и другие нужды. Они забыли, что рабство отменили тысячу лет назад?

Повеселевший Хельшиг поправил:

– Сто артанов для второй категории.

– Да, выше пятой они готовы платить аж сто тридцать, – съехидничала я, чувствуя, что внутри отпускает, уходит безысходность.

– Полагаю, они даже представить не в состоянии, что в академии деревенщин Дершира затесался медиум выше восьмой категории. И она сможет выполнять что-то большее, чем с помощью рун мучительно призывать призраков на допрос, – насмешливо хмыкнул ректор.

Да уж, ирония, ведь наша академия именно так среди столичных заведений и зовется – академия деревенщин. И таких же по дальним округам Ритан-Даго предостаточно. Видимо, для этих деревенщин и предложили самые скромные условия, полагая что работать в столице – предел наших мечтаний. Ведь об особенностях медиумов мало кому доподлинно известно, а вот глупейших и злобных слухов – пруд пруди!

– Лорд Хельшиг, вы могли бы сейчас связаться с ректором столичной академии? Может он поделится вариантом их контракта? – вскинула я на него взгляд, наверняка полыхнувший хитростью и насмешкой.

И ректор разделил мой деловой настрой! В результате недолгих переговоров по амулету связи в почтовую шкатулку на столе у ректора телепортом пришел нужный нам документ. Только перевязанный золотистой плетеной нитью с кисточкой, напечатанный крупным шрифтом на мелованной бумаге и на целых трех листах. Лорд Хельшиг читал его для нас обоих вслух, и мы по ходу прочтения обменивались понимающими взглядами практически по каждому пункту контракта для столичных магов. Наконец, ректор азартно рыкнул:

– Динэя!

Через несколько мгновений в кабинет влетела секретарь, обеспокоенно переводя взгляд с меня на своего руководителя:

– Д-да?

Ректор протянул ей оба контракта и велел:

– Напечатай на нашем официальном бланке мелким шрифтом, чтобы тоже на один листик уместилось. Условия контракта вот с этих трех листов. Вставь туда данные маги Мишель и…

– …добавьте еще кое-что, – я подхватила его посыл. – Департамент обязан предоставить мне достойное жилье с правом последующего выкупа за средства беспроцентного займа! Причем, в пешей доступности от места службы. И пропишите, госпожа Динэя, что любая моя деятельность вне рабочего расписания и согласованного контрактом списка обязанностей оплачивается отдельно.

– Да! – потер руки ректор, открыто радуясь, что отомстил за неуважение к нему и его детищу – Дерширской магической академии. – Требуют нашего медиума – без проблем, предоставим. Только заплатите, как положено!

Секретарь, похлопав глазами, наконец сообразила, чего от нее хотят и поспешила выполнять.

– Может, откажутся? И я смогу заключить контракт с вами, лорд Хельшиг? – с надеждой спросила я.

– Мишель, ну что ты говоришь! – всплеснул руками ректор. – Ты же слышала ректора Маано, даже в столичной академии никого нет выше пятой категории. Точнее, просто никого нет! Да они от счастья помрут, если хоть парочку приличных наскребут. А в Аэрте последние годы неспокойно. Война хоть и завершилась пятьдесят лет назад, но те, кого силой вынудили войти в состав королевства, до сих пор мутят воду. Постоянно какие-то заговоры и смуты. В столице что ни день, то очередного аристократа убили, отравили, зарезали. Еще и варвары из северных пределов. Я считаю, их зря присоединили. Дикие, необразованные, всего добиваются силой. Из них не защитники северных границ вышли, а бандитские отряды – грабят и убивают на дорогах и в столичных подворотнях. В общем, разгул преступности во всей своей криминальной красе.

– И все же департамент безопасности же как-то раньше справлялся без медиумов, – раздраженно высказалась я.

– Пять лет назад случилось нападение на кортеж первого советника его величества. Организатора этого неслыханного преступления так и не нашли, а исполнителей убили. Уж и не знаю всех подробностей, но слышал, что пока шло следствие, первый советник еще пару раз с трудом избежал смерти. После покушений был громкий скандал, смена руководства всего департамента безопасности. И как раз с того момента изменилось отношение к темным магам. Первыми начали срочно и массово набирать и внедрять некромантов.

– Полагаю, некромантов нашлось гораздо больше. Ведь пользу от них осознали на несколько веков раньше, в темные времена, когда на войне поднимали мертвых. В результате настолько взбаламутили магический фон мира, что чуть все живое не погибло.

– Радуйся, раз нужда в тебе большая, значит, и жалованье тебе более привлекательное выделят, – отмахнулся Хельшиг от моего исторического экскурса.

Вскоре вернулась довольная Динэя с единственным листиком. Дальше мы с ней наблюдали, как ректор отправлял новый контракт на мое имя в департамент безопасности. Потом, затаив дыхание, втроем ждали ответа. А его все не было. Мы успели выпить предложенного секретарем чаю с конфетами, когда шкатулка наконец тренькнула, сообщая о получении почтового отправления. Лорд Хельшиг, заметно волнуясь, развернул мой контракт с золотой, светящейся магической печатью департамента и зачитал краткое сопроводительное письмо, из которого следовало, что ровно через неделю мне надлежит прибыть к новому месту службы. Значит, у меня на все про все семь дней: три – на дорогу в дилижансе, два – завершить дела в Дершире и столько же – устроиться и познакомиться со столицей Ритан-Даго Аэртой.

– Не подведи нашу академию там, Мишель, – на мой взгляд, слишком воодушевленно пожелал ректор.

Ему вторила Динэя, мягко, с понимающей и все еще виноватой улыбкой:

– Мы верим в тебя!

Я обреченно вздохнула:

– Постараюсь.

Глава 3

Путь неблизкий до столицы

Трясясь в дилижансе на неудобной лавке, я устало наблюдала из-под черной вуали за двумя призрачными монахинями, которые зависли над головой третьей, живой служительницы культа, отрекшейся от мирской жизни, и злобно тыкали то в нее, то в других пассажиров бесплотными пальцами:

– У-у, какие толстые, небось не блюдут пост, грешники…

– До чего шумная семейка! Семеро детей! Никакого понятия об умеренности и воздержании…

– И Лагоша-то праведницей притворяется, а сама по ночам мармеладки трескает, грешница…

Эта парочка желчных духов вот уже двое суток неустанно обсуждала пассажиров, выискивая в их внешности и поведении самое худое. Прикрыв глаза, я мысленно умоляла всех Высших, чтобы этот кошмарный и тяжелейший путь до Аэрты побыстрее закончился.

– Стоянка полчаса! – выкрикнул возница и душное, тесное пространство дилижанса содрогнулось от общего вздоха облегчения. Следом он строго предупредил: – Далеко не уходите, здесь дурные места!

Вскоре на вытоптанную площадку у тракта, связавшего княжество Дершир со столицей Ритан-Даго, буквально высыпалась ватага детей под присмотром пары измученных нянек и не менее замотанных родителей излишне активных отпрысков. Степенно сошли по ступеням трое солидных джентльменов, которые на каждой остановке жадно дымили трубками. Кряхтя и едва слышно охая, с помощью этих мужчин спустились две пожилые дамы, родные сестры. И в сопровождении призраков вышла монахиня.

Прихватив свой небольшой, но вполне вместительный ридикюль, я, едва сдерживаясь, чтобы тоже не кряхтеть подобно старушкам, от того что ноги затекли и голова разнылась от нескончаемой тряски и трескотни призраков, последней осторожно ступила на землю. Возницы с охранником деловито обошли «свои владения», осмотрели колеса дилижанса и багажной повозки, следовавшей за ним, затем занялись шестеркой лошадей и упряжью.

Семеро детей шумно носились вокруг дилижанса, взрослые разминали ноги-руки, прогуливаясь, и перебрасывались дружелюбными замечаниями. За двое суток совместного пребывания в тесном пространстве все пассажиры волей-неволей сблизились и кое-как общались. Все, кроме меня. Хотя на вокзале они встретили меня приветливыми улыбками. Но стоило пассажирам увидеть мои сияющие фиолетовые глаза и вдобавок заметить под черной шляпкой с легкой вуалью полыхающий магией отражатель на лбу, отношение ко мне резко изменилось.

Даже в дилижансе попутчики предпочли потесниться, чтобы оставить вокруг непредсказуемого, зловещего медиума чисто символическое свободное пространство. Жаль только, вездесущих призраков это не коснулось.

Тщательно продолжая делать вид, что не вижу и не слышу духов, я зашла под сень деревьев, спряталась от солнца и людей. Тем более милейшая картинка – огромный раскидистый дуб и вокруг него сочная зеленая травка – радовала несравненно больше, чем пыльный тракт и игнорировавшие меня попутчики. Надев в дорогу темно-зеленую юбку из тонкой шерсти и приталенный, очень удобный черный жакет с широким отложным воротничком, я не боялась испачкаться. Одежда не маркая и не стесняла движений. Поэтому без сомнений села прямо на траву и привалилась спиной к стволу дуба. Меня сразу отпустило. Хоть мягкие полуботинки и гольфы снимай, но я ограничилась перчатками. Наверное, пару минут я бездумно любовалась бегущими по небу облаками под умиротворяющий стрекот насекомых, птичий щебет и шелест леса. И лишь на миг прикрыла глаза, а то в них словно кто-то песку насыпал…

Проснулась практически на закате, судя по краснеющему небу, когда солнце уже касалось верхушек деревьев, готовясь спрятаться за горизонтом. Я заполошно огляделась, вскочила и выбежала на тракт. Оказалось, моя кошмарная догадка оправдалась – дилижанс уехал. А я осталась. По обе стороны от дороги густой лес, а до ближайшего городка, согласно расписанию транспортной компании, целых полдня пути. Мне просто очень «повезло» заснуть именно на том участке дороги, который считается «дурным местом». Причем, единственным за все три дня пути до столицы, где на приличном расстоянии практически нет поселений. И оказаться в одиночестве на дороге, да еще на закате, когда все приличные люди или дилижансы давно проехали, спеша добраться до деревень, городов и просто перевалочных пунктов с таверной и горячим ужином.

– Слепая тьма! – выругалась я от злости на себя, а потом, осознав сложившуюся ситуацию, в отчаянии всхлипнула: – И что мне теперь делать? Еще и багаж в дилижансе остался…

Я впервые осталась одна, в лесу, на безлюдном тракте, не знала, как поступить и что делать. И главное, даже не у кого было спросить. Пришлось сильнее сжать ручку ридикюля, поправить съехавшую во время столь неосторожного и несвоевременного сна шляпку с вуалью и отправиться в путь. Вдруг мне повезет встретить кого-нибудь из припозднившихся путников? Но в душе все дрожало от злости и непонимания: как, как меня могли забыть и бросить здесь? Одну! Даже не позвали, разве бы я не услышала? В конце концов, я не призрак, чтобы среди пары десятков пассажиров не заметить мое отсутствие. За такую невнимательность компанию ждет нешуточный штраф… если я направлю претензию… точнее, если смогу направить претензию! С учетом предупреждения возницы о дурном месте, внутри у меня похолодело.

Наверное, еще час я в хорошем темпе шла по безлюдной дороге. Солнышко скрылось за деревьями. Все сильнее хотелось пить, есть и еще больше – в туалет. Оглянувшись, я решилась свернуть в ближайшие кусты, чтобы справить нужду. Мимолетно порадовалась, что одежда на мне темная и из плотной ткани, не порву нечаянно и не испачкаю, да и ночью не замерзну. Природа и погода буквально пели о приближающемся лете, весна в этом году хоть и выдалась сырой, но радовала теплом.

Я только завершила свои насущные дела, когда услышала топот копыт. Выскочить на дорогу не успела, низкая ветка ближайшего дерева сорвала с моей головы шляпку, вынудив подбирать ее и нахлобучивать обратно, чтобы скрыть отражатель. Заодно одумалась: сперва надо посмотреть, кто и что приближается. Мало ли.

Из-за поворота показались четверо конников. На первый взгляд, обычные сельские жители, едущие в ближайший городок по делам. Мужчины довольно крупные, одетые непритязательно, но добротно, да и кони под ними сильные, ухоженные, упряжь новая, еще поскрипывает. Но замереть, затаив дыхание, а потом и вовсе припасть к земле и уткнуться лицом в траву заставило другое. За конниками следовало сопровождение: призрачное, жуткое и о многом говорящее без слов.

Тьма! Похолодев от ужаса, я с содроганием следила за незнакомцами, за которыми тянулся длинный хвост из – загубленных душ. Некоторые совсем блеклые, давнишние, привязанные застарелой болью, ненавистью, жаждой мести. Но рядом с ними плыли по воздуху и совсем свежие жертвы преступлений, еще слишком яркие, плотные, по виду которых легко определить, как были убиты эти люди. Изуродованные, окровавленные мужчины… женщины с явными следами насилия и… дети.

И по мере приближения этого жуткого отряда у меня останавливалось дыхание, в груди пекло от недостатка воздуха. Ехали не просто грабители, а матерые убийцы – настоящие монстры! И если столетия назад, когда медиумы были многочисленным магическим сообществом, таких вот «хвостатых» сразу отлавливали, судили и казнили, то сейчас, нас, реально видящих загубленные души, практически не осталось.

До меня долетел разговор чересчур опасных путников:

– …а я говорил, мужики, законники нам долго не позволят жировать на этом тракте. Дершир нынче главная кормушка Аэрты, эти южане-деревенщины, как только мы первые обозы и дилижансы подломили, отправили возмущенные депеши своему князю, а тот сразу королю жаловаться кинулся.

– Да что ты там говорил-то, Жмерт, нашелся менталист-предсказатель…

– Я чет не понял, ты сам видал, чтобы дерширский князь к королю мотался с жалобами?