Одиночка. Честь и кровь Трофимов Ерофей

© Ерофей Трофимов, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Очередной выпуск школы стоял на плацу, глядя на небольшую трибуну, откуда на них взирал их командир и учитель. Елисей, оглядывая лица подростков, сглатывал подступавший к горлу ком, уже жалея, что все так быстро закончилось. Ведь самому старшему в строю – восемнадцать, а самому младшему только шестнадцать.

«Еще мальчишки совсем», – думал он, незаметно сжимая кулаки, чтобы не выдать своего волнения.

Пятеро нанятых музыкантов изобразили что-то весело-бравурное, и три десятка юных пластунов, демонстрируя выучку, строем продефилировали мимо трибуны. Не столичный парад, конечно, но и не стадо бычков на выпасе. Шли мальчишки ровными рядами, печатая шаг. В общем, посмотреть было приятно. Распустив строй, Елисей легко сбежал с трибуны и, отойдя в сторону, тяжело вздохнул, снимая папаху и взлохматив пятерней чуб.

– Шо, казак, тяжко? – негромко спросил старый Мирослав, подходя к нему.

– Тяжко, дядька, – не стал кокетничать парень, снова вздыхая.

– Доля твоя такая. Выучить, да и в жисть выпустить, – сочувственно кивнул старый казак. – Зато завсегда можешь с командиров ихних спросить, почто не сберегли.

– Как же я с них спрошу? – удивился Елисей, не ожидавший такого захода. – С них только атаман спросить может. А я так, сбоку припека.

– Не скажи, Елисей, – качнул казак седым чубом. – Ты ребят от души учишь. Вижу. Да и все знают. А то, что им приказ дурной отдали, то их новых командиров забота. И спросить за то ты с них еще как можешь. Только круг казачий собери. А тебе на то только свистнуть.

– Что-то ты, дядька Мирослав, путаешь, – насторожился парень. – Круг казачий своей волей только атаман собрать может или выборный, кто от его голоса говорит. Когда такое было, чтобы не реестровый казак круг собирал?

– Это кто тут не реестровый? – вдруг вскинулся старик. – Ты дурного-то не городи. Или это мне титул ажно император присвоил?

– Погоди, дядька. Что-то ты меня совсем запутал, – тряхнул Елисей головой. – То, что я титул получил, для казаков никогда указкой не станет. Мы завсегда без титулов жили. Или я путаю чего?

– Путаешь, – решительно отрезал старик. – Это сторонние дворяне для нас никто и звать никак. А свой казак, титул обретший, знак, что сословие наше для императора кое-что да значит. А значит, и прав у него поболе, чем у иного выборного будет. Уж поверь.

– Это кто ж такое решил? – растерянно поинтересовался Елисей.

– А круг казачий и решил, – ехидно усмехнулся старик. – Вот на следующей седмице будет сход, сам приди да спроси.

– А с чего сход? Что решать станете? – насторожился парень. – Вроде ж тихо все в крепости было.

– Так то в крепости, – отмахнулся Мирослав. – Хуторяне жалобу подали. Никак межу поделить не могут.

– Им что, земли мало? – фыркнул Елисей.

– Там не по земле спор, – отмахнулся старик. – Из-за молодых свару затеяли. Парень с девкой женихаться задумали, а родичи против. Вот до круга и дошло.

– Дурень. Выкрал бы девку и все дела, – фыркнул Елисей, поправляя кобуру с пистолетом.

Да-да, именно пистолетом. Отдаленно смахивающий на посконный ПМ, калибром примерно девять миллиметров, с девятью патронами в обойме. Этот ствол он собрал с помощью своей артели и теперь старательно его обкатывал в поле. Стрелял при любой возможности, тщательно выискивая все детские болезни. Но к его собственному удивлению, пока оружие с честью выдерживало все испытания.

– Ну, не все такие боевитые, – одобрительно усмехнулся Мирослав. – Это ты с младых ногтей все сам да сам. А там супротив старших и не пикнешь. Особливо старые там суровы.

– Казаки, или так, ряженые? – на всякий случай уточнил Елисей.

– Ну, тут как посмотреть. С первого погляду вроде и казаки, а как копнешь, скорее уж крестьяне, – задумчиво протянул старик. – Но в реестре пишутся. Потому и круг собрать кланялись. А ты на него приходи. Сам многое увидишь да узнаешь.

– Добре, дядька Мирослав. Приду. Теперь уж можно будет. Ребят выпустил, так что время будет, – грустно улыбнулся Елисей.

– Не жалей. Не надо, – чутко отреагировал старик на его настроение. – Так всегда бывает. И родные дети из отчего дома уходят, чего уж про приемных говорить.

– Знаю, дядька. А все одно грустно, – нехотя признался Елисей.

– А коль грустно, делом займись. А еще лучше к батюшке сходи. Давно ведь там не был, – укорил старик.

– В прошлом месяце ходил. Сам знаешь, перед выпуском дел выше головы было, – кивнул парень, понимая, что получил добрый совет.

– Вот и сходи, – не унимался старик. – Тебе не сложно, а батюшка упомнит.

– Он говорил, ему другая служба нужна. Ратная, – вступил в полемику Елисей.

– А твоя служба ратная и есть, – моментально нашелся старик. – Ты ему воев готовишь.

– Ему? – удивился парень, не ожидавший такого ответа.

– А кому ж еще? – возмутился старый казак. – Христу воины без надобности. Ему поклоны да требы нужны. Тут ведь как, – снизошел он до объяснений. – Ты батюшке сам посвящен, ему и служишь. А через тебя и выученики твои ему службу воздают.

– Похоже, – задумчиво кивнул парень.

Потом, встряхнувшись, широко улыбнулся и, хлопнув казака по плечу, решительно закончил:

– Добре, дядька. Вот выпуск отгуляем, и схожу.

– От и добре, – кивнул казак и, развернувшись, заковылял к дому.

Елисей уже собрался было пройти в комендатуру, чтобы лично пригласить майора Милютина Алексея Захаровича на праздник, когда на плац выехала целая кавалькада всадников, сопровождавших сразу три коляски. Удивленно разглядывая этот выезд, парень пытался понять, кого принесло в крепость на этот раз, когда от кавалькады отделился всадник и направил коня легким галопом к собравшимся в кучу выпускникам.

Заметив на всаднике офицерские погоны, Елисей удивленно хмыкнул и направился в ту же сторону. Зная своих башибузуков, он вполне справедливо опасался, что за какую-нибудь глупость господину офицеру может и не поздоровиться. Казачата воспитывались в почтении к роду, казачеству, империи и Господу Богу. Все остальные для них авторитетом не являлись и отправлялись по вполне конкретному адресу.

Между тем офицер, подъехав к радостно галдящим казачатам, что-то спросил и, получив ответ, выпрямился в седле, старательно, оглядываясь. Заметив не спеша идущего Елисея, он ловко развернул коня и двинул его навстречу парню. Елисей, готовясь к выпуску, надел белую черкеску со всеми знаками различия и наградами, так что не приметить его было сложно.

Осадив коня прямо перед парнем, офицер окинул его долгим, внимательным взглядом и, привычным движением руки расправив усы, спросил:

– Сударь, это вы являетесь директором школы пластунов?

– Есаул, князь Халзанов. К вашим услугам, – коротко представился Елисей, выжидающе глядя на него.

– Штаб-ротмистр Каховский. Сопровождаю офицеров штаба войск в инспекционной поездке, – чуть подумав, представился офицер.

– Чем могу служить, господин штаб-ротмистр? – нейтральным тоном поинтересовался Елисей, всем своим видом давая понять, что служить этим инспекторам никоим образом не собирается.

– Господа офицеры желают инспектировать вашу школу.

– Это с какой пьяной радости? – невольно вырвалось у парня.

Такой наглости от штабных он никак не ожидал. Школа пластунов официально входила в состав казачьего войска и к штабу отношения никаким боком не имела. Более того, в полученных из столицы бумагах было прямо оговорено, кто именно может проверять и инспектировать школу и кому конкретно она подчинена. А таковых можно по пальцам одной руки пересчитать. А тут такой афронт. Удивленно хмыкнув, Елисей поправил папаху и, пожав плечами, равнодушно ответил:

– Боюсь, господа, инспекция опоздать изволили. Сегодня состоялся выпуск учеников школы, и с завтрашнего дня все они отправятся к новому месту службы. Но саму школу они осмотреть могут.

– Сударь, вы в своем уме? – возмутился штаб-ротмистр.

В ответ Елисей только презрительно усмехнулся. По тому, как этот офицер упорно отказывался титуловать его согласно правилам, парень понял, что скандала ему не избежать. Так что нечего и стараться.

– Я сударь, в отличие от вас, даже трезв, – фыркнул он, делая шаг вправо.

Таким образом он оказался слева от всадника, в неудобном для него месте.

– Мою школу инспектировать может только государь император, атаман казачьего войска и казачий круг. А все остальные мне не начальники. Так что припрячьте свои хотелки куда подальше и ступайте с богом, пока целы и здоровы, – посоветовал он, начиная злиться.

– Вы за это ответите, – прошипел офицер, с силой дергая повод, чтобы развернуть коня.

– Как вам это нравится?! – возмущению графа Васильева не было предела. – Этот выскочка посмел заявить нам, что мы не смеем инспектировать его школу!

Жадно затягиваясь папиросой, он расхаживал по кабинету коменданта, пыхтя, словно разогретый самовар. Майор Милютин, откинувшись в кресле, не спеша затянулся и, выпустив длинную струю дыма, посоветовал, пряча усмешку в аккуратно подстриженные усы:

– Да вы присядьте, граф. Право слово, в ногах правды нет. И то сказать, как ни крути, а князь прав. И на то у него даже соответствующая бумага имеется.

– Да плевать мне на его бумаги, – фыркнул граф, буквально падая на ближайший стул. – Он посмел отказать куче дворян, офицеров, прослуживших в армии много лет.

– Так и он не вчера службу свою начал, – все так же спокойно ответил майор.

– Я что-то не пойму, вы его защищаете? – снова начал заводиться граф.

– Господь с вами, граф, – отмахнулся майор. – И в мыслях не было. Я просто хочу удержать вас и ваших друзей от необдуманных поступков. Уж поверьте, дуэль с князем – это такой замысловатый способ самоубийства и ничего более.

– Вы так уверены в его способностях? – насторожился граф, заметно сдувшись.

– Уж поверьте, ваше сиятельство, я это знаю. Да вы и сами вполне убедиться можете. Достаточно утречком на стрельбище сходить. Вот уж где никакого цирка не надо. Князь там такие трюки показывает, что дивиться устанешь.

– Ну, это с нарезным оружием. Слышал я, что из револьвера он знатно стреляет, – нехотя кивнул граф. – А дуэльные пистолеты, осмелюсь напомнить, гладкоствольные, и к ним привычку иметь надо.

– Так он с них и начинал, – развел комендант руками. – И первые свои пистолеты с цельным патроном, гильзовым, из обычных переделывал. Замки менял. И надо признать, он уже тогда стрелял знатно. Есть у него талант к этому делу.

– Вы сами это видели? – уточнил майор, покосившись на него с подозрением.

– А как же. Сам, вот этими самыми глазами, – решительно кивнул комендант. – Во время осады он своей стрельбой османово войско почти всех офицеров лишил. Словно перепелок их отстреливал.

– Выходит, он воевал? – уточнил граф, заметно растеряв весь свой запал.

– И еще как! – указующе вскинул комендант указательный палец. – А ежели точнее говорить, то воевать он начал еще раньше. Станица его в мор вся вымерла. Всего несколько человек в живых осталось. А о том горцы прознали и решили ночью поживиться чем. Вот он да казак один старый тот набег и отбили. Вдвоем. Только оружие по домам собрали. Казака того в том бою подстрелили, а Елисей, как видеть изволите, по сей день жив. И уж поверьте, на большую нашу удачу, – вздохнув, закончил комендант.

– Хотите сказать, что он, тогда еще совсем мальчишка, сумел как-то крепость спасти? – не поверил граф.

– Мальчишка, – понимающе усмехнулся комендант с непонятной интонацией. – Этот, как вы изволили выразиться, мальчишка почитай один умудрился прорыв горцев на стену отбить. Ежели желаете, сведу вас с солдатами, что сами то видели. Уж поверьте, ваше сиятельство, Елисей многое тут сделать успел. И все на пользу крепости и отечеству. За то и поощрение высочайшее получил. А вы… «выскочка», – мягко укорил он офицера.

– Выскочка и есть, – моментально ощетинился граф. – Пейзанин немытый. Сопляк.

– Выбирайте выражения, граф, – жестко осадил его майор. – Не в кабаке.

– Простите, господин комендант, – опомнившись, извинился граф. – Но я никак не могу принять, что какого-то крестьянского мальчишку уравняли со мной, дворянином в пятом поколении.

– В пятом? – иронично хмыкнул комендант. – А до того вы предков своих помните? – с загадочным видом поинтересовался он. – Я вот могу точно назвать шесть поколений предков своих. А вы?

– Так же, – удивленно пожал плечами граф. – Но при чем здесь наши с вами пращуры?

– А при том, дорогой мой граф, что этот, как вы изволили выразиться, пейзанин, своих предков еще со времен первых христиан на Руси помнит. А род его тут живет еще дольше. Это и называется родовой казак. И таких тут, уж поверьте, немало. Это, можно сказать, казачья аристократия.

В голосе коменданта смешались издевка, ирония и восхищение. Слушая его, граф все больше выпрямлялся, пока не стал напоминать доску. Шершавую и занозистую.

– Да и кто мы с вами такие, чтобы оспаривать решение самого государя императора? – между тем продолжал комендант. – Думаю, решение это было продуманным и взвешенным. Недаром ведь принималось оно в столице, пока Елисей тут в горах геройствовал.

– Думаете, у него имеются высокие покровители? – тут же отреагировал граф.

– Вот уж чего никак знать не могу, – поспешил откреститься майор. – Я же ведь тоже из крепости уже который год не выезжаю. Все служба покоя не дает. Дела, будь они неладны. Почитай, лет двадцать в столице не был.

– Ничего не понимаю, – растерянно признался граф. – Вы ему особо не покровительствуете. При дворе генерал-губернатора про него тоже до момента оглашения высочайшего указа слыхом не слыхивали. Тогда как о нем вообще при дворе узнали? Хотя, если вспомнить, что он женился на дочери князя Буачидзе, пусть и незаконнорожденной, то многое становится понятным.

– А вот эту тему, ваше сиятельство, вам лучше вообще не задевать, – поспешил осадить графа комендант. – Послушайте дорогого совета. Наживете себе таких врагов, что не приведи господи. И сам Елисей, и старый князь, и сынок его, все на вас накинутся и не уймутся, пока не изведут. Князь Дато дочку свою официально признал, так что воздержитесь, граф. Мой вам добрый совет.

– Я не трус, господин майор, – вскинулся граф.

– Да господь с вами, сударь, – всплеснул руками комендант. – Я такого и не говорил. А вот помереть на дуэли из-за дурного слова у вас запросто получиться может. Уж поверьте.

– Так что ж вы меня все дуэлями-то тогда пугаете? – возмутился граф.

– Да кто ж вас пугает? – развел майор руками. – Предупредить стараюсь. Да тот же Ильико, княжич, первым вам перчатку бросит. И не смотрите, что однорукий. Он в нашей школе стрелять обучался. Словно мальчишка, вместе со всеми на стрельбище кувыркался да одежку драл. Но выучился. Вот чего у Елисея не отнять, умеет он нужному обучить. Дал господь талант.

– Ну, хорошо. Будь по-вашему, – помолчав, вздохнул граф. – Стрелки они все непревзойденные. Допустим. А что насчет белого оружия?

– Вы, ваше сиятельство, в своем ли уме или белены объелись? – ехидно поддел его комендант. – Когда ж такое было, чтобы казак белым оружием не владел? А уж Елисей, тот вообще двоерукий.

– Это как? – не понял граф, забыв обидеться на сентенцию майора.

– А так. Он умеет сразу двумя шашками орудовать. И выучеников своих тому учит. Всех, – закончил комендант так, словно печать пришлепнул.

– Вот! – подскочил граф. – Вы сами сказали. Шашками. А против шпаги он ничего противопоставить не сможет.

– Насчет шпаги ничего не скажу, не знаю. Но думаю, он и тут управится, – помолчав, задумчиво протянул комендант. – Вы поймите, ваше сиятельство. Он ведь не просто солдат опытный или казак. Он из тех, которых считают одного на тысячу, а то и поболе. У него война в крови. Ну не знаю я, как вам это правильно объяснить. Да только сила его не в умениях, а в том, как он думает.

– И как же? – заинтересовался граф.

– Самому бы понимать, – развел майор руками. – Вот к примеру. Во время осады. Я и офицеры мои смотрим на все это безобразие и прикидываем, как бы подороже жизни свои продать. А он смотрит и придумывает, как бы их всех извести. А самое главное, что себя он притом сохранять и не думает. И ведь придумал. По его задумке тогда казаки вылазку сделали, и почитай весь лагерь османский разорили, и тем самым от штурма их удержали. Поймите вы, дорогой мой, по-другому он думает. Совсем. А вот как, объяснить не могу. Знаний в этой области не хватает.

– Что-то он у вас прямо гением каким-то выходит, – недоверчиво проворчал граф, снова закуривая.

– Так гений и есть. А как его еще назвать, ежели он на пустом месте и мины, и револьверы с пистолетами, и мортирки свои придумал. И даже нашел, как ко всему этому гранаты ручные сделать. Нет, ваше сиятельство, вы как сами решите, а я считаю, что титул ему недаром достался. Заслужил. Как есть заслужил.

– Ну, заслуг его никто не умаляет, а вот достоинство дворянское это зря.

В голосе графа прозвучала нотка железной убежденности. Задумчиво глянув на него, комендант удрученно покачал головой и, вздохнув, неопределенно пожал плечами.

– Бог вам судья, ваше сиятельство. Только зря вы так-то, – проворчал он, прихлебывая остывший чай. – На ваши привилегии он не покушается. В столицу не рвется. А что тут князем стал, так то вас не касаемо. Это уж наши, местные дела. Так чего ж вам возмущаться?

– Да как вы не понимаете, господин майор, – вскочил граф, едва не подавившись папиросой. – Это же умаление наших с вами прав. Это нас с вами унизили, уравняв его с нами. Ужели вы того не замечаете?

– Нет, – развел комендант руками, обезоруживающе улыбнувшись. – Вот не вижу я тут никакого унижения. Может потому, что жизнью ему обязан. А может потому, что ничего кроме службы доброй от него и не видел. А может еще потому, что его стараниями в крепости новейшее оружие имею, которого еще и в столице не видели. И оружие то, осмелюсь заявить, весьма надежно и в деле моем зело полезно.

Граф плюхнулся на свой стул, не найдясь, что ответить, и, нервно загасив окурок в пепельнице, зло уточнил:

– И как много ваших офицеров такого мнения придерживаются?

– А все, кто в осаде участвовал, – равнодушно отозвался майор. – Уж простите великодушно, но жить всем хочется. И каждый из них понимает, что осаду ту мы только его усилиями пережили. Не будь его оружия и задумок разных, смяли б нас горцы. Слишком уж их много было.

– Что-то вы его прям в былинные герои возвели, – фыркнул граф.

– Я вам, граф, чистую правду говорю, – устало вздохнул майор, которому этот спор уже начал надоедать. – Мне на слово не верите, сходите в казармы, с солдатиками побеседуйте. Да жителей местных расспросите как следует. Они вам многое рассказать могут.

– Черт-те что, – возмущенно фыркнул граф, снова вскакивая из-за стола. – Один мальчишка, и столько споров.

– Так оставьте его в покое, и вся недолга, – тут же вклинился майор. – Ну какое, скажите на милость, вам до него дело? У вас своя служба, у него своя. Ну вот, к примеру сказать. При разгроме лагеря османского он трофеем много денег взял. И деньги те не в кубышку сложил, а на них школу свою открыл. На свой кошт стал сирот обучать, кормить и всей нужной справой обеспечивать стал. И по сию пору так.

– Погодите. Как же так. Ему ж из столицы специальное обеспечение денежное выписывают, – моментально подобрался граф.

– Обеспечение… – презрительно фыркнул майор.

– А что не так? – не унимался граф.

– Того обеспечения только на патроны для обучения и хватает. Вы хоть себе представить можете, сколько стоит одного пластуна выучить?

– Никогда этим не интересовался, – презрительно скривился граф.

– На круг сотню рублей за все в год кладите. А выучеников его не только войско казачье, а все имперские службы с руками отрывают. Вот так-то.

– Вы уверены? – переспросил граф, явно растерявшись.

– Уверен, – отрезал комендант. – Сам хотел по его примеру солдат своих стрельбе учить. Да когда посчитал, во сколько мне только огненный припас встанет, так едва духа не лишился. А еще свинец да капсюли. Были б деньги, купил бы у него же штуцеры магазинные, и патроны бы обучил солдат перекручивать. Да не положено, – огорченно скривился комендант.

– Ушам своим не верю. Три десятка выпускников, по сотне в год на каждого, это ж бешеные деньги, – задумчиво проворчал граф. – Он что, казну войсковую затрофеил?

– Школу и войско казачье поддерживает, и от казны деньги идут, и сами родители казачат пай вносят. А остальное он сам, – пожал комендант плечами. – А так да. Не бедствует. У него придумок много. Большую часть в Пятигорске делают да продают. Вот на те деньги школу и держит.

– Занятная история, – задумчиво протянул граф, доставая портсигар.

Закрыв школу, точнее, оставив ее на попечение юных инструкторов, Елисей, прихватив жену и сына, отправился в свое строящееся имение. Хотя, если быть совсем точным, то строилось там сразу все. И дома для будущей станицы, и церковь, и его собственный дом, и даже дом для коменданта. Три артели не покладая рук возводили стены, настилали крыши и вообще трудились в поте лица.

Полдюжины ветеранов надзирали над всем этим бедламом, то и дело внося в процесс необходимые поправки. Станица ставилась по всем правилам, освещенным веками. Церковь на холме, в стороне от всех жилых поселений. За ней широкий погост, где не было еще ни одного креста. А вокруг станичные подворья, но с таким расчетом, чтобы ограду погоста всегда можно было раздвинуть.

На другом краю нового поселения ручей, где уже успели поставить мостки для стирки и для нескольких плоскодонок. Ручей, хоть и не очень широкий, но глубокий. И вода в нем была холодная даже в самые жаркие дни. Его явно питал один из горных ледников. Ко всему этому на каждом дворе и колодцы копали. Помня, что в этих местах засуха дело привычное, Елисей с самого начала приказал сделать все, чтобы обеспечить поселение водой.

Деньги эта стройка съедала так, что парню жутко становилось, но останавливаться или что-то откладывать он не собирался. Благо дела шли совсем неплохо. Оружие в городе покупали, патроны разлетались едва ли не быстрее, чем их успевали делать, плюс к тому украшения, переделанные ювелиром, регулярно обретали своих владельцев. К удивлению друзей, среди местной знати и состоятельных купцов украшения от Изи стали весьма модны.

В общем, на первый взгляд, все было очень даже неплохо, но у парня не проходило ощущение, что он что-то упускает за всей этой внешней пасторалью. Что-то такое, что может оказаться опасным для него и его семьи. От всех этих мыслей он избавлялся только дома, в кругу семьи. Держа на руках сына и обнимая жену.

Сам того не ожидая, он вдруг душой прикипел к юной княжне, неожиданно оказавшейся прекрасной хозяйкой и великолепной матерью. В свои восемнадцать Нино сумела проявить недюжинную мудрость и характер, с ходу взяв все домашние дела в свои маленькие, но крепкие ладошки. Едва оправившись после родов, она принялась командовать на женской половине, прислушиваясь только к мнению бабки Радмилы. Что ни говори, а бабка в доме изначально была большухой, так что Нино слушала ее, проявляя почтение и внимание.

Впрочем, бабке такое положение вещей было только в радость. С готовностью передав девушке все домашние заботы, она занялась своим любимым делом. Сбором трав и лечением больных и страждущих. Тут ей равных просто не было. Девчонок, которые волею случая стали ее ученицами, бабка гоняла как сидоровых коз, но при этом умудрялась заменять им и мать и бабку. С появлением Нино на плечи девушки легла роль старшей сестры.

На пятый день после официального выпуска из школы все семейство молодых князей подкатило к околице новой станицы, и Елисей, спрыгнув с коня, шагнул было к воротине, чтобы отодвинуть ее и пропустить коляску с семьей, когда из кустов раздался повелительный голос:

– Не балуй, барин.

– Это кто там такой умный? – возмущенно поинтересовался Елисей, разворачиваясь на голос всем телом.

– Ох ё… прости, твое сиятельство, – охнул тот же голос, и из кустов чуть не кубарем выкатился один из работников. – Не признал со спины, не обессудь.

– А чего по кустам хоронишься? – поинтересовался Елисей.

– Да не хоронюсь, – отмахнулся молодой мужик, ловко оттаскивая воротину в сторону. – Я из артели, что печи кладет, а у нас пока дела нет. Вот казаки и велели за воротами присматривать, чтобы кто чужой не лез.

– Как это дела нет? – не понял парень. – Неужто уже во всех домах печи сложили?

– Так, где под крышу поставили, во всех. А где еще стропила не кинули, ждем. Да и кирпича нет покуда.

– Как нет? – тут же подобрался Елисей. – Весь кирпич давно оплачен.

– Так не подвезли покуда. Весточку в мастерские послали. Вот и ждем.

– Так что ж вас сюда без оружия поставили? – сменил парень тему.

– Так мы не солдаты, – развел мастеровой руками. – Казаки сразу сказали. В драку ввязываться, а сразу им знак подать и на рожон не лезть. Начнется заваруха – в кусты, и сидеть, как мышь под веником. Главное, им сигнал подать вовремя. И то сказать, ну какие из нас вояки, ежели мы и ружья-то толком не видели, – смущенно закончил мастер.

– А казаки где? – кивнув, поинтересовался Елисей.

– Так на подворье вашем, ваша милость. Дому вашему стены все вывели, уже и крышу крыть начали. Баньку на подворье закончили. Протопили как следует. Ох, и жаркая получилась, – физиономия мастерового расплылась в довольной улыбке. – Постройки хозяйские тоже почти закончили. Вот черепицу с кирпичом привезут, и в доме и печи, и трубы сложим. А там и крышу покроем.

– Добре, – улыбнулся Елисей, вскакивая на коня. – Благодарствую, мастер.

Вежливо поклонившись, мастеровой поспешил прикрыть воротину, а парень, чуть сжав колени, послал коня легкой рысью вдогонку коляске.

На его подворье все было так, как мастеровой и описывал. Дом был почти закончен. Осталось только покрыть крышу, и можно заниматься внутренней отделкой. Для Елисея это была самая большая головная боль. Его нынешний статус требовал, чтобы любой вошедший с первого взгляда понимал, что оказался в дворянском гнезде.

Уложение о дворянском строительстве, придуманное еще Петром Великим, парню подкинул контрразведчик из собственных запасов. Как ни крути, а Елисей вынужден был следовать этим нормам. Вот и ломал парень голову, пытаясь придумать, как отделать дом, обойдясь малой кровью. Везти на Кавказ итальянский мрамор и розовый гранит он не собирался, считая это извращением.

К его удивлению, Нино в этом вопросе оказалась на его стороне, предложив обить стены персидской парчой. Благо купцы возили ее в промышленных количествах. Это было и дешевле, и теплее. А главное, уютнее. Так что вопрос внутренней отделки дома парень решил незаметно перевалить на жену, оставив за собой только вопрос финансирования. Сказать по правде, Елисею для этого дела не хватало элементарных знаний и вкуса. Ну не было у него никогда таких проблем.

В прошлой жизни – купил обои, которые оказались по карману, с помощью друзей оклеил комнату и слава богу. В этой вообще жил в беленной известью хате. А тут целая проблема. Единственное, что он оставил за собой, так это мастерскую и кабинет, где собирался и дальше заниматься изобретательством. В этом молодая жена его полностью поддержала, с радостью окунувшись в работу по витью собственного гнезда. Благо вместе с девушкой к нему переехали и две ее служанки. На этом настоял князь.

Женщины средних лет, молчаливые, тихие и весьма ловкие в работе. На них и легли основные заботы о малыше и самой молодой жене. Елисей же так и продолжал жить на полуказарменном положении. Есть во что переодеться, что поесть и где голову уронить, и ладно. Почти все его время занимала школа. Коляска остановилась в воротах, и Елисей, придержав коня, с интересом осмотрел уже почти готовый дом.

Три этажа, высокие окна, лепнина на полуколоннах, широкие двустворчатые двери из светлого ореха. Почти столичное здание, хмыкнул про себя парень. Толстые стены из кирпича были оштукатурены и побелены все той же известью. Домик получился светлый и какой-то праздничный. Нарядный.

– А мне нравится, – не удержавшись, негромко проворчал парень.

– Мне тоже, – улыбнулась Нино. – Не люблю серые или темные дома, как в столице. Они тоску навевают.

– Ну, там вроде и разноцветные есть, – пожал Елисей плечами, припомнив помпезные здания на Невском, которые видел в своем прошлом.

– Угу, дворцы. Куда нам такой? – скривившись, фыркнула Нино. – Хочешь, чтобы я тебя по комнатам часами искала? И так мы с сыном тебя только ночами и видим.

– Зато никто не мешает, – тут же поддел ее парень, и Нино, пряча улыбку, мило зарделась.

Забрав у нее сына, Елисей помог жене сойти на землю и, приобняв за плечи, повел к дверям. Мастеровые, уже извещенные о приезде хозяина, поспешили освободить проход. Артельный, пожилой, седой мужик с широкими, словно лопата ладонями, спустившись откуда-то с чердака, с достоинством поклонился и, утирая руки тряпицей, нейтральным тоном поинтересовался:

– Случилось чего, ваше сиятельство, или просто полюбопытствовать приехали?

– Полюбопытствовать, – усмехнулся в ответ Елисей. – И узнать, нет ли нужды в чем. Может, просьбы какие есть, или кто обиды чинит?

– Нет, слава богу, – качнул артельный головой, заметно потеплев взглядом. – Все имеется, что для работы и жизни потребно. Да и вы свое слово твердо держите. Так что знай себе работай.

– Казаки не обижают? А то знаю я их, – снова усмехнулся Елисей.

– Нет, ваше сиятельство. Мирно живем. И то сказать, им не до нас. Они все на охране больше, по околице объезжают.

– А с чего вдруг кирпича нет? – задал Елисей насущный вопрос. – Я ж денег на все давал с запасом.

– То мой недочет, княже, – вздохнул артельный. – Не додумал, что мастера быстро печи складывать станут. И то сказать, чего им не складывать, коли все готово. Вот и вышло, как вышло. Да ты, ваше сиятельство, будь покоен. Я уж человечка с весточкой отправил. Со дня на день привезут. И кирпич, и черепицу. А что мастера стоят, так им недолго осталось. Только в дому твоем печи да камины сложить, да крышу перекрыть. Все в срок выполним, будь покоен.

– Добре, – помолчав, кивнул Елисей. – Ты мастер, тебе виднее. Я свое слово держу, и с тебя того же потребую. А пока упрекнуть мне тебя не в чем. Ну, показывай, что сделать уж успели, – сменил тему парень.

– Изволь, княже, – ободрился артельный, широким жестом указывая на роскошную каменную лестницу.

Ступени были вырублены из серого гранита и уложены на каменные плиты. Кто, где и как рубил эти плиты и ступени, Елисей даже не думал интересоваться. Артельный заверил его, что все это давно уже отработано, и специальная бригада каменотесов только тем и занимается, что обеспечивает их нужным материалом. В пространстве под лестницей получился довольно вместительный чулан, на который Нино тут же наложила свою хозяйскую лапку. Впрочем, иного Елисей и не ожидал.

Молодая чета поднялась на второй этаж и принялась обходить комнаты. Широкие, светлые, с высокими потолками. Глядя на это великолепие, Елисей внутренне ликовал, мысленно сравнивая их со своей прежней квартирой. По всему выходило, что любая из этих светелок была больше, чем вся его прежняя халупа со всеми коридорами и санузлами.

Мастера, завершив черновую подготовку, выметали полы и вычищали стены, готовя помещения к чистовой отделке, так что в доме даже лишней пыли не было, несмотря на ведущиеся работы. Обойдя весь второй этаж, молодые поднялись выше и принялись обходить комнаты третьего этажа. Тут все было так же вычищено и приготовлено к дальнейшей отделке. Убедившись, что артельный сказал правду и дом почти готов, Елисей одобрительно кивнул и, повернувшись к жене, на всякий случай уточнил:

– Ничего не хочешь поменять, пока есть возможность?

– Нет, – решительно мотнула девушка роскошной косой цвета воронова крыла. – Я же не просто так просила тебя все твои рисунки сначала мне показывать. Все так, как я и хотела.

Это было правдой. Еще только проектируя дом, Елисей старался почаще советоваться с женой, отлично понимая, что жить здесь в основном придется ей. Он же будет бывать тут, словно Мамай, набегами. Так что все помещения и службы в доме были заранее расписаны и распределены. Она уже точно знала, где будет кухня, где кладовая, а где детская. Артельный отошел по своим делам, и парень, пользуясь случаем, ловко прижал жену к себе, страстно целуя ее. Еле слышно охнув, Нино прижалась к нему всем телом, жарко отвечая на его ласку.

– Точно ничего поменять не хочешь? – тихо переспросил Елисей, оторвавшись от жены.

– Нет. Ты строишь дом, о котором я всегда мечтала, – прошептала Нино в ответ.

Услышав шаги артельного, Елисей бесшумно отступил в сторону и, пересадив сына на другую руку, сказал, глазами указывая жене на дверь:

– Ну, вроде как тут все в порядке. Думаю, нам пора и собой заняться. Сын скоро есть потребует.

– Женщины все приготовят. Но нам и вправду пора, – небрежно отмахнувшись, согласилась Нино, беря мужа под руку.

Занимаясь текущими делами и семьей, Елисей старательно отмахивался от продолжавшей ныть чуйки. Только выходя из дома, он уже привычно проверял оружие и старательно отслеживал все возможные слухи, которые циркулировали на базаре крепости. Что ни говори, а по степени реагирования на любые неприятности базар превосходил любую сигнализацию.

Вот и в тот день парень, прогуливаясь между рядов, старательно вслушивался в разговоры торговцев и покупателей. Базарный старшина, державший на площади чайхану, едва приметив его, тут же послал мальчишку посыльного с приглашением промочить горло свежим чаем или чем покрепче.

Понимая, что это не просто дань уважения, а приглашение к разговору, Елисей принял его благосклонно.

– День добрый, ваше сиятельство, – вежливо поклонился старшина.

– И тебе не хворать, почтенный, – так же вежливо склонил голову Елисей.

Пусть и имел он теперь титул, а вежливость по отношению к старшему еще никто не отменял. Да и старшина был человеком не простым, помнившим парня еще простым казачком. Так что держаться с ним нужно было хоть и не как с ровней, но и без попыток унизить. Елисей вообще старался держаться со всеми ровно.

Присев за указанный столик, парень с благодарным кивком принял у хозяина заведения стакан с горячим напитком и, сделав глоток, вопросительно посмотрел на него. Глотнув из своего стакана, старшина вздохнул и, задумчиво водя пальцем по краю блюдца, тихо спросил:

– Скажи, твое сиятельство…

– Называй короче. Князь, – посоветовал Елисей.

– Скажи, князь, твои ребята все уже из крепости уехали?

– Из выпуска все. Только трое сирот в казарме остались, да те, кто их обучал. А с чего интерес?

– Слухи странные появились. Война, сам знаешь, к концу идет. Прижали наши османа. А вот горцы, говорят, снова что-то затевают. На караваны чаще нападать стали.

– На все подряд или на чьи-то именно? – подумав, уточнил Елисей.

– А в чем разница? – не понял базарный старшина.

– Ну, если на все подряд, то нужно к неприятностям готовиться, а ежели на чьи-то, то тут пусть сам думает, кто решил ему дело испортить, – развел парень руками.

– Умный ты, – одобрительно кивнул старшина. – Трое торговцев пострадали. Убытки несут. Одному аж три каравана подряд ограбили. Остальным по одному.

– Пусть охрану сильную нанимают, – помолчав, посоветовал Елисей, помня, как сам пользовался слухами для распространения дезы. – А дальше видно будет.

– Своих ребят дашь? – снова вздохнув, решительно спросил старшина.

– А что, просто казаки вас уже не устраивают? Или уже они от денег отказываются? – удивился Елисей.

– Не отказываются, но твои мальчики ловчее будут. Весь базар знает, как они с оружием управляются. Иному казаку такому еще поучиться. Так что? Дашь ребят?

– Ну, пока нового набора в школу не было, можете с ними уговориться. Пусть парни заработают, – подумав, пожал парень плечами. – Я не против.

– Благодарствую, князь, – поспешно поблагодарил старшина. – А за плату ты не беспокойся. Все по чести будет.