Случайный контракт Ручей Наталья

– Что вы здесь делаете? – удивляюсь я и натягиваю на себя одеяло, которое он успел с меня скинуть.

– Как что? – спрашивает он, устраиваясь на моей кровати. – Пункт семьдесят девятый нашего договора. Помнишь?

Вспомнишь тут, как же! У него стостраничный контракт! У меня не было времени столько читать!

– Я тебе помогу, – вкрадчиво сообщает он, и я уже надеюсь, что в нем есть хоть что-то хорошее, как вдруг… – Жена должна заботиться о том, чтобы муж пребывал в отличном расположении духа. Вот чувствую: я в шаге от того, что мое настроение испортится. Можно сказать, еле держусь!

– Смею напомнить, у нас с вами фиктивный брак! Без интима! Иначе вам полагается штраф.

– Да? – Он ненадолго задумывается, а потом склоняется надо мной и выдыхает мне в губы: – Плевать. Заплачу!

Глава 1. Александр

– Твою мать!

Я в шоке отшатываюсь назад, и тут же со стоном откидываюсь на подушки. Ощущение, будто вчера на вечеринке мне кто-то выстрелил в висок и случайно забыл закопать.

Зажмурившись, пытаюсь отдышаться.

Ну, если дышу – значит, не все так хреново. Есть шанс воскреснуть и отомстить – пригласить друзей сегодня продолжить.

– Выпейте, Александр Юрьевич, – раздается надо мной противное карканье.

Услышав знакомое шипение, с трудом приподнимаюсь и беру на ощупь стакан. Спустя минуту становится легче, и я открываю глаза. Боль прошла, но с похмелья все еще мерещится черт-те что. В буквальном смысле – только черти и знают, что это.

Я же в полном недоумении смотрю на сухонькую морщинистую тетку неопределённого возраста, в переднике, круглых очках и с пучком Фрекен Бок. Такие горничные в моем доме водились, когда мне было года два или три. Родители еще никак понять не могли, почему я каждое утро просыпаюсь с дикими криками. А потом отец как-то случайно уснул в моей комнате, открыл утром глаза… ну и…

На какое-то время горничные в нашем доме перевелись. Теперь у меня давно собственный дом, и горничные здесь бывают исключительно такие, с которыми не страшно не только проснуться, но и уснуть.

Смотрю на ту, что дежурит возле моей кровати, и лишний раз убеждаюсь, что все-таки нужен был испытательный срок! Обычно горничные его легко проходили: мне достаточно было посмотреть на их декольте, а им увидеть мой дом. С этой я, похоже, все-таки просчитался.

А ведь какие были рекомендации! «Она хорошенькая!», «Потом ты не сможешь понять, как вообще без нее обходился!», «Она все, что тебе нужно в доме!». Мне даже ее предъявили… и точно до того, как я поднял первую рюмку.

– Слушай… – я щелкаю пальцами, тщетно пытаясь нащупать в памяти ее имя.

– Рита, – подсказывает она.

– Точно!

Я даже облегченно выдыхаю: сошлось! Ну да, я же помню, что брал на работу молодую, хорошенькую, с красивым именем и с третьим размером груди. А не эту высохшую шкурку от мандарина с печальными ушками спаниеля.

Все-таки вчера перепил.

Нужно еще отлежаться.

А пока… исключительно для перестраховки.

– Слушай, Рита, найди линзы и введи себе за правило делать макияж до моего пробуждения. Тогда есть шанс, что сработаемся.

– Хорошо, – раздается надменное карканье. – Но в таком случае я жду от вас ответного жеста. Перестаньте по утрам материться.

Дверь закрывается.

С хлопком.

Ну все, теперь уже не усну, пока не выясню, что это только что было. Спихнув себя с кровати, иду в ванную. Мимо зеркала прохожу с опаской: мало ли, вдруг там изменения еще похлеще, чем с Ритой? Облегченно выдыхаю, когда узнаю себя в отражении.

Пока принимаю душ, пока одеваюсь… Спускаюсь в столовую минут через десять. Как по мне, я дал Рите приличную фору, чтобы снова вернуться в красавицу.

Она стоит спиной, накрывает на стол. Платье унылое, похоже на униформу. Надо будет ей намекнуть, что я люблю наблюдать, когда покороче.

– Доброе утро! – говорю вежливо.

Первый день девушка, нехорошо ее сразу пугать. Пусть начала привыкнет, расслабится…

– Доброе утро.

Пока я пытаюсь отойти от ее скрипучего голоса, она оборачивается, и у меня случается второй шок за утро.

Лучше бы и правда пуля в висок.

Очков нет. Наверное, вставила линзы. А вот все остальное, включая возраст, пучок и ушки спаниеля, осталось. Плюс добавилась помада морковного цвета и синие тени.

– Вы кто?

– Рита. Вчера вы приняли меня на работу.

Она вручает мне какие-то бумаги. Листаю их: так, контракт на трудоустройство… так-так… моя подпись… а выше…

– Твою мать!

От суммы в контакте в голове включается «колесико», которое послушно отматывает в памяти сутки назад. Так… вчера был мой день рождения… собрались друзья… Один привел красивую девушку, сказал, что это моя новая горничная, которая готова подписать со мной контракт хоть сейчас на целых полгода! Я еще под горячую руку уволил свою: еще бы, такая замена!

– У меня для вас есть хорошая новость. Так как вы перешли на «вы», мы с вами точно сработаемся. Даже если вы изредка по привычке будете материться, – радует меня поблажками Фрекен Бок. – А еще ваш завтрак готов. Присаживайтесь к столу.

– Минуту.

Меня так бомбит, что деликатности хватает только на то, чтобы выйти в прихожую. Достав смартфон, звоню тому, кто мне обеспечил такой щедрый подарок.

– Слушай, Яров, – говорю я, пропуская все церемонии, – ты не слишком круто устроился? Мало того, что спихнул мне бабку свой жены, так еще и выбил для нее сумасшедший оклад!

– Быстро ты оклемался, – без тени смущения говорит тот. – Я думал тебя только через неделю услышать.

– Сработала интуиция. Почувствовал, что ты собираешься меня разорить!

– Кому я только доверяю составлять свое завещание? – бухтит он. – Ты контракт внимательно прочитал? Да, оклад у Маргариты Аркадьевны весьма солидный, но все расходы я беру на себя. Это тебе мой подарок. И нет, это не бабушка Иры. Она приличная женщина, хорошо обеспеченная. Знаешь, сколько лет она копила на смерть? Она мне точно не в тягость. Зачем бы мне ее к тебе пристраивать?

– Наверное, затем, что дом престарелых обойдется дороже? А так бабка при деле, под ногами не крутится! Опять же, снова может откладывать.

Он смеется. Раньше хоть было понятно: Яров смеется – жди неприятностей. С тех пор, как женился, хрен знаешь, что у него на уме. Конечно, его можно понять, вместе с женой ему втюхали бабку и кошку. Но я давлю жалость в зародыше. Такую подставу устроил в благодарность за двадцать лет дружбы.

– Не она это. Вспомни. Ты же ее видел на свадьбе.

– На свадьбе мне было на кого посмотреть кроме бабки. Слушай, Яров, меня достало это гадание на бабках. Как друга прошу: забирай свой подарок обратно. Он не испорчен, я ведь еще толком не злился, так что уши у нее не заложены, тремора нет, глаз не дергается. Считай, я с твоего подарка даже упаковку не снял! Верну в прежнем виде!

Про синие тени и губы цвета моркови благоразумно молчу. Его жена в положении, еще не захочет пугать. Ничего, заплачу бабке – умоется. Я ее быстренько отвезу и верну свою прежнюю горничную. Бедняжка, она наверняка рыдает, что я ее вчера так бессердечно уволил. Надо будет купить ей какую-то побрякушку.

Яров молчит. Я уже надеюсь, что он согласился. Но этот старый интриган в своем духе.

– Если ты ворчишь только по поводу Маргариты Аркадьевны, значит, второй контракт еще не читал?

Шок.

Стресс.

А потом я припоминаю тост Ярова про половинки в жизни и пожелание мне поскорее встретить свою… припоминаю, как я молча киваю, лишь бы он поскорее заткнулся… И хватаюсь за сердце. А что, если он поверил, что я дико страдаю и…

– Твою мать! Я что, согласился на этой бабке жениться?!

Отличный подарок. Больше похоже на месть. Лет двадцать назад было такое, что моими стараниями его чуть не развели на приличные деньги. Но это пустяк. Я ведь не пытался испортить ему личную жизнь!

– Прочти, – советует Яров. – Контракт у Маргариты Аркадьевны.

На душе становится легче. Если бы я и правда согласился на ней жениться, она уже занимала бы льготную очередь в загсе. А она вон на кухне шуршит и воспитывает.

Зайдя на кухню, я застаю новую горничную стоящей у стола. На лице ни единой эмоции, хотя она слышала весь разговор, в том числе и то, что я солидно накинул ей возраст. Бабке Ярова около девяноста, этой лет шестьдесят, возможно, чуть больше. Теперь, когда я ее хорошо рассмотрел и стало понятно, что просто линзы и макияж ничего особенно не изменят, называть ее Ритой не поворачивается язык.

– Маргарита… Аркадьевна.

Она оборачивается, берет с подоконника документ и молча передает его мне.

Одна страница. Даже расписки обычно длиннее, поэтому читаю я быстро. Стараясь откинуть эмоции. Составлен по всем правилам, с моей подписью, но такая задорная чушь!

«Воронов Александр Юрьевич… Договор на услуги свахи Толстых Аллы Геннадьевны… Действителен в течение месяца… Обязан пройти тестирование, анкетирование, сходить минимум на одно свидание… так-так… После этого договор может быть расторгнут…»

Останавливаюсь, стараясь припомнить, что пил вчера Яров. Такое ощущение, что на вечеринку принес что-то свое. От того, что там было, так плющить его не могло.

Без особого интереса возвращаюсь к листку.

«Цена данной услуги составляет…»

Твою мать! Да за эти деньги можно нанять три бабки в год!

«Услуга оплачена Яровым Матвеем Сергеевичем».

Нет, тут только пить мало. Так сходят с ума.

Разорвав листок, я кладу его на стол. Потом беру и снова рву еще на более мелкие части. Горничная за всем наблюдает невозмутимо. Так и быть, если ей нечем больше заняться, пусть пока потусуется в доме. А горничную свою я верну.

– Ваш завтрак, – доносится уже в спину.

Обернувшись, смотрю на овсянку, которая меня поджидала.

– Спасибо. По утрам я ем мясо. Перекушу где-нибудь по дороге.

– Как вам будет угодно. Но хочу вас предупредить, что придерживаюсь принципов правильного питания.

– Ваше дело. – Она согласно моргает, синие тени блестят, и я под впечатлением добавляю: – Да, кстати, я считаю себя не вправе отказываться от принципа естественной красоты. Впредь можете обходиться без макияжа. А еще вам идет это платье. Думаю, это ваша длина.

– Спасибо.

Я уже снова в дверях, когда она добавляет:

– Матвей Сергеевич просил передать, что на случай, если вы не успели запомнить нужные контакты, второй экземпляр договора находится в вашем сейфе. А третий, если что, у него.

Глава 2. Александр

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – елейным голосом интересуется девушка-консультант и выдвигает витрину с кольцами. – Мне кажется, вы ищете что-то особенное. Если вы подскажете, для кого выбираете подарок…

– Для любовницы, которую вчера бросил, а сегодня хочу вернуть.

Улыбка девушки чуть меркнет, но она быстро берет себя в руки и выдвигает витрину с сережками. Выбор не становится легче. А торчать здесь еще полчаса не хочу.

– Вы бы за какие простили?

– Вас? – Она быстро проходится по мне взглядом. – Состоятельный, видный, свободный. Если честно, я крутила бы хвостом до тех пор, пока вы все-таки не пришли бы за кольцом.

Лишнее доказательство, что всегда нужно полагаться исключительно на себя. Марина даже не думала строить далеко идущие планы, ее все устраивало. И в доме всегда был порядок, и в постели не скучно.

А я вчера ее выгнал.

Чтобы забить чувство вины, выбираю серьги, где и золота много, и натуральные камни под цвет ее глаз.

– Заходите, – растроганно предлагает девушка-консультант. – Будем рады вас видеть.

– В ближайшее время не ждите.

Адрес Марины я помню – сам ее несколько раз подвозил. Спальный район, съемная двушка с подружкой. Небось, сидит там, горюет, подушка в слезах. Все-таки целых два месяца была под моим надежным крылом.

Но, подъезжая к ее парадному, понимаю, что положение еще хуже. Она не просто горюет – ее уже выставили за дверь. Стоит бедолага на улице, вокруг нее три увесистых чемодана. Хрупкая, в короткой юбке, несмотря на то, что уже ноябрь, беззащитно оглядывается по сторонам.

– Александр Юрьевич? – удивляется она, когда я выхожу из машины. – Что вы здесь делаете?

– Поехали.

Подхватываю за ручки пару ее чемоданов и качу их к багажнику. Она бежит следом.

– Александр Юрьевич, не надо!

Одна часть меня тоже противится такому повороту событий, но не оставлять же ее на улице? Потерплю.

– Не переживай. Пока поедем ко мне, потом помогу снять квартиру.

Я поднимаю чемодан, чтобы закинуть в багажник, но она цепляется за него мертвой хваткой. Уважаю, даже похлеще меня держится за свою независимость.

Сзади начинает кто-то сигналить, поэтому я снова берусь за чемодан. Но Марина тянет его на себя. А покрутив головой, начинает лепетать:

– Александр Юрьевич, я рада, что вы приехали попрощаться. Но у меня мало времени. Мне нужно в аэропорт! Я об этом всю жизнь мечтала, а тут такая удача!

О чем она, прости Господи? О том поселке, в который поклялась себе не возвращаться? В той дыре с какого-то перепугу построили аэропорт? Ну да, чем не повод ломануться обратно.

И улыбается… Подумать только, до какой степени ее подкосило внезапное увольнение.

– Никогда не надо сдаваться, – говорю ей. – Ну подумаешь, лишилась работы! Всегда можно найти другую. Тем более с твоими-то перспективами!

Она слегка розовеет, начинает тяжело дышать, отчего ее куртка еще больше распахивается и демонстрирует глубокое декольте.

– Хватит болтать, – говорю. – Садись в машину и грейся.

– Да я как раз и собираюсь… – мямлит она, рассматривая носки своей обуви, а потом поднимает глаза. – Александр Юрьевич, я в Грецию уезжаю!

– Отдыхать?

– И отдыхать тоже. А вообще, я познакомилась с одним мужчиной, греком. Мы долго с ним переписывались. Он предлагал выйти замуж, но я все сомневалась. Его зовут Вазилийос. Он совершенно замечательный!

Выпить вчера у меня дома она не успела. По ходу, не шутит.

– А если он тебе не понравится?

– Вернусь обратно, но не сразу, – пожимает она плечами. – Ваш друг мне выдал такую компенсацию, что я могу позволить себе немного попутешествовать.

– Такси? – спрашиваю, кивнув на машину, которая снова нетерпеливо сигналит.

– Да.

Я снова подхватываю ее чемоданы и качу их к машине. Укладываю в багажник. Марина молча стоит у меня за спиной, а потом жалобно спрашивает:

– Вы не обиделись?

– Только на то, что хотела уехать, не попрощавшись.

Она улыбается. А я достаю коробочку с серьгами и отдаю ей. Открыв ее, она долго смотрит на них, а потом обнимает меня.

– Спасибо! Спасибо, вы такой замечательный!

Хмыкнув, отстраняю ее.

– Езжай, а то опоздаешь.

Она садится в машину. Долго машет рукой. Надеюсь, она права и тот, кого назвали в честь вазелина, плохим быть не может.

Сев в свою машину, набираю зачинщика всех этих перемен.

– Я смотрю, ты вчера всем, кроме именинника, нормальные подарки вручал. Твоими стараниями моя горничная уехала в Грецию. А я, кстати, в отпуске не был лет пять.

– Ну, это исправить нетрудно, – отзывается тот. – Вот переделаешь мое завещание – заработаешь на билеты.

Уже дважды за год. А ведь был такой спокойный клиент… Сначала завещание переделывали из-за рождения его внучки. Потом Яров решил, что и сам может еще раз попробовать, и настарался на двойню вместе с новой женой. Он что там, планирует идти на рекорд?

Хотя так, как он платит…

– Ладно, заеду – обсудим.

Я решаю не откладывать встречу. Узнаю детали вчерашнего – а то мало ли какие в моей жизни еще перемены. Заодно и позавтракаю. Характер у него отвратительный. Но что в нем хорошего, помимо платежеспособности, – он тоже по мясу.

Воскресенье, а машин на дорогах полно. Особенно на светофорах. Кто-то нервно дергается. Я предвкушаю, как буду держать в руках длинный шампур, и благодушно терплю. Но стоит зажечься зеленому…

– Твою мать!

Резко бью по тормозам, но куда там? Она так неслась…

И откуда она только взялась? Белое пятно – все, что я помню. Белое пятно, которое ударяется о капот.

Выскочив из машины, я смотрю на женщину, которая лежит на дороге. Ноги… Вижу только ее ноги… Длинные, стройные… Кажется неправильным, что такие ноги – и вот так… на дороге…

Взгляд медленно ползет вверх. Темные разметавшиеся волосы, белое пальто, белая крыса…

Что?!

А эта тварь тут откуда?

Быстро она прибежала, а ведь пострадавшая еще дышит. Склонившись над женщиной, бегло осматриваю: на первый взгляд все в порядке. Может, она не столько ударилась, сколько испугалась? Схватив крысу за хвостик, поднимаю ее вверх.

– Ух ты, какая! – слышу позади себя восхищенное восклицание.

Обернувшись, вижу мальчишку, который с круглыми глазами смотрит на пострадавшую.

– Мал еще.

Он ржет, тычет пальцем на крысу и уверенно говорит:

– Эта красивей!

– Я же говорю: мал еще. Ладно, держи. Я выбираю другую.

Пацан с этой крысой возвращается на тротуар, а я поворачиваюсь к пострадавшей, которая начинает подавать признаки жизни.

И глаза открывает, и садится. По ходу, все обошлось, есть повод запить мясо чем-то приличным.

Очень хочется вставить ей на место мозги. Какого черта она бросается под машину? Видела же, что уже загорелся зеленый! А в другом ряду вообще неслась фура!

Но она и без того выглядит подавленно. Поправляет волосы, осматривается по сторонам. А любопытных-то собралось! Помогаю ей подняться – вроде бы нормально, делает шаг. Но я решаю не рисковать.

– Садитесь.

Усаживаю ее в машину. Она снова осматривается. Что-то ищет? Сумочка ее на месте, перекинута через грудь. Наверное, просто стресс. Мы останавливаемся на перекрестке, я пытаюсь припомнить, где здесь поблизости клиника. Удачно выруливаю из потока машин и бросаю взгляд в сторону пассажирки.

А она ничего, симпатичная. Большие глаза, пухлые губы, темно-каштановые длинные волосы, фигурка что надо, ноги я уже оценил. Лет… нет, сегодня больше судить о возрасте не возьмусь. За двадцать пять точно. Может, лет тридцать?

Молчит. Только снова начинает крутить головой. Шея, что ли, задета?

– Как вы себя чувствуете?

– Вашими стараниями… – роняет она недовольно, осматривая одежду.

– Что правда, то правда. Если бы я не постарался, от вас бы, скорее всего, только пальто и осталось.

Она бросает в мою сторону гневный взгляд. А потом опять переключается на пальто.

– Грязное…

– Мой вам совет. В следующий раз надумаете скакать под машину – выбирайте солнечную погоду.

Она тяжело выдыхает. Достает из сумочки влажные салфетки и усердно начинает оттирать грязь с одежды. А потом застывает и с ужасом смотрит на меня.

– Ириска… Я потеряла Ириску! Пожалуйста, поверните обратно!

Открыв бардачок, достаю ей пачку шоколадных орешков.

– Нет, вы не понимаете! Ириска – это крыса! Она у меня на передержке была. Из-за жестокого обращения у нее что-то с лапкой. Я несла ее в ветеринарную клинику, а тут вы…

– Не переживайте. Бывает и хуже. Я ехал к лучшему другу на шашлыки, а тут вы…

– Я должна вернуться! Как вы не понимаете? С ней и так плохо обращались, получается, теперь и я ее бросила. А если она… Если вы не отвезете меня обратно…

– То что?

Возвращаться в поток машин не хочу. До клиники уже не так далеко. Попрошу их в первую очередь проверить у нее голову: кажется, она всерьез пострадала.

– Вы уехали с места ДТП. Вы знаете, что вам за это полагается?

– А вы?

Усмехнувшись, она снова лезет в сумочку, достает визитку и протягивает ее мне. Читаю: «Лисовская Анжелика Генриховна, частный нотариус, адрес…»

– Неплохо. – Достаю свою визитку. – А это на случай, если вы усомнитесь, что бы ждало вас в случае оформления ДТП.

Ну ты же умная девочка, да? Пожалуй, что так. Читает, ее глаза бегут по строкам визитки, а пухлые губы беззвучно произносят: «Воронов Александр Юрьевич, владелец юридической компании «Воронов»… Самой крупной в городе. Наверняка она о ней слышала. Все, кто более-менее в теме, слышали.

Она снова делает глубокий вдох, отчего приподнимается ее бюст. Всего секунды, что я отвлекаюсь, хватает, чтобы у нее началась паника. Она даже пытается дергать за ручку двери, но та заблокирована.

– Смотрю, у вас серьезные намерения сегодня самооубиться!

Хочет продолжить, но натыкается на мой взгляд и послушно откидывается на спинку сиденья.

Ну что за день такой, а?

Развернув машину, с трудом втискиваюсь в поток из металла. Некоторые, видя «Мерс», предпочитают сами пропустить. Кто-то догадывается только после того, как видит меня.

Пацана на перекресте, ожидаемо, нет. Но я его замечаю идущим по дороге возле магазинчиков.

– Жди здесь.

Прижав машину к обочине, догоняю пацана. Он обнимает крысу, явно не желая ее отдавать.

– Что, – кивает в сторону машины, – вы все-таки решили, что эта девочка лучше, чем та?

Если бы. Я достаю из бумажника деньги и протягиваю ему.

– Ого! – радуется он. – Это я могу их теперь много купить! А еще купить какой-нибудь подарок для Вики из третьего «Б»!

– Мой тебе совет. Учись правильно выбирать уже сейчас. Купи лучше себе мороженого.

Глава 3. Александр

– Ну как ты? – трогательно спрашивает моя пассажирка, когда я подхожу.

Надо же, волнуется. Даже из машины выскочила навстречу.

– Нормально. Только руки нужно будет мыть раз двадцать, не меньше.

Наградив меня неприветливым взглядом, она берет крысу и, ласково поглаживая ее, повторяет:

– Ну как ты? Сильно испугалась? Еще бы, мужчины в основном понятия не имеют, как правильно обращаться с женщинами.

– Сознаюсь, – говорю я, косясь на крысу, которая машет ей хвостом, – таких извращений за мной не водилось. Но мне как-то даже не стыдно.

Отойдя к машине, достаю салфетки и методично начинаю тереть ладони и пальцы. После третьей салфетки кожа достаточно пропитывается отдушками, чтобы можно было какое-то время терпеть. У Ярова окроплю руки водкой.

– Тебя подвезти? – спрашиваю, обернувшись. – Или поищешь другую жертву для ДТП? Если второй вариант, поторопись. Светофор как раз загорелся зеленым.

Вообще-то, я надеюсь, что она откажется. Но нет, Анжелика марширует к машине, а встретив мой взгляд, поясняет.

– Ириска сегодня и так натерпелась, а моя машина в ремонте.

– Угу, – киваю. – Я читал в новостях: вагоны метро и правда ни к черту.

Хотя странно. Обычно лучшие тачки в городе как раз у нотариусов. Эта, скорее всего, только начинает карьеру. Поздновато, конечно. Но с такой внешностью ей точно было чем заняться до того, как закопаться в бумаги.