Соперники Киланд Ви

Vi Keeland

THE RIVALS

Copyright © 2020. THE RIVALS by Vi Keeland

© Мышакова О., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

• Любишь ли ты меня или ненавидишь –
• мне подойдут оба варианта.
• Если любишь, я займу место в твоем сердце.
• Если ненавидишь, я навечно останусь в твоих мыслях.

Автор неизвестен

Глава 1

– Подождите!

Служащая протянула нейлоновую ленту от одной стойки до другой и пристегнула, перекрыв дорогу к выходу на посадку. Подняв голову, она нахмурилась, увидев, что я несусь к ней, таща за собой чемодан на колесиках. После бега из терминала А в терминал С я натужно дышала, как закоренелый курильщик.

– Чуть не опоздала, простите, можно мне пройти в самолет?

– Последнее приглашение было десять минут назад.

– Понимаете, у меня первый рейс задержали, из международного терминала пришлось бегом бежать… Ну пожалуйста, мне утром нужно быть в Нью-Йорке, а это последний рейс!

Не увидев в служащей сочувствия, я начала отчаиваться.

– Слушайте, – сказала я, – месяц назад меня бросил бойфренд. Я лечу из Лондона в Нью-Йорк, чтобы завтра выйти на работу. Работать придется у отца, с которым я никогда не ладила – он считает, что у меня нет нужной квалификации. Наверное, он прав, но мне позарез нужно было выбраться из Лондона… – Я покачала головой. – Пожалуйста, пропустите меня! Я не могу опоздать на работу в первый же день!

Женщина смягчилась.

– Я поднялась до менеджера авиалиний меньше чем за два года, но всякий раз, как я встречаюсь с отцом, он спрашивает, нашла я уже себе мужика или нет… Сейчас узнаю, не закрыли они еще дверь в салон.

Я выдохнула с облегчением, когда служащая отошла к стойке и позвонила. Вернувшись, она отстегнула нейлоновый барьер.

– Давайте ваш посадочный талон.

– Вы лучшая! Какое же вам спасибо!

Она просканировала и-пасс с моего мобильного и вернула мне телефон, подмигнув:

– Иди докажи папаше, что он не прав.

Я кинулась по телетрапу и с разбегу влетела на борт. Место у меня было 3Б, и багажная полка оказалась забита до отказа. Подошла стюардесса с недовольным видом.

– Не знаете, куда можно положить чемодан?

– Все уже занято, придется отвезти его в багажный отсек.

Я огляделась. Все сидели пристегнутые и смотрели на меня так, будто я задерживала самолет (впрочем, так оно и было). Вздохнув, я через силу улыбнулась.

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны.

Стюардесса покатила мой чемодан по проходу, а я уставилась на пустое кресло: я могла поклясться, что брала место у окна. Перепроверив свой посадочный талон и номера сидений на багажной полке, я наклонилась и сказала своему соседу-пассажиру:

– Простите, вы, кажется, заняли мое место.

Мужчина читал «Уолл-стрит джорнал», но опустил газету и выпятил губы, будто у него было право капризничать, притом что он присвоил мое законное место. Только через несколько мгновений я оторвала взгляд от его выпяченных губ и оглядела остальное лицо. У меня невольно отвисла челюсть, а пухлые губы вора самолетных кресел изогнулись в самодовольной улыбке.

Я заморгала в надежде, что мне мерещится от усталости.

Нет, не мираж.

В воздухе не растаял.

Бр-р-р!

Я помотала головой.

– Что за бред?

– Какая приятная встреча, Фифи!

Ну уж нет. Вот нет, и все! За последнее время мне и без того дерьма хватило. Я сплю и вижу сон.

Вестон Локвуд!

Столько самолетов, столько пассажиров – как, черт побери, меня угораздило попасть в соседи к этому типу? Очередная насмешка судьбы?

Я огляделась, ища, куда пересесть. Разумеется, все места были заняты. Стюардесса, недовольная тем, что пришлось катать мой чемодан, подошла снова, уже не на шутку раздраженная.

– У вас какая-то проблема? Мы ждем, когда вы сядете и пристегнетесь, чтобы можно было отъехать от терминала.

– Да, у меня проблема – я не могу здесь сидеть. У вас есть другое место? Где угодно?

Стюардесса уперлась руками в бока.

– Это единственное свободное кресло в самолете. Вы должны немедленно сесть, мисс.

– Но…

– Если вы не сядете, мне придется вызвать охрану.

Я взглянула на Вестона. Наглец ухмылялся.

– Вставай! – рявкнула я. – Я буду сидеть у окна, я за это место платила!

Вестон перевел взгляд на стюардессу и сверкнул мегаваттной улыбкой.

– Она в меня влюблена с пятого класса. Это ее способ проявлять свою привязанность. – Подмигнув, он поднялся и королевским жестом указал на кресло: – Уступаю тебе мое место.

Я так прищурилась, что глаза превратились в щелочки.

– Отойди и дай пройти.

Постаравшись не коснуться Вестона, я, шумно отдуваясь, уселась у окна, затолкала сумку под переднее кресло и пристегнулась.

Стюардесса немедленно начала предполетный инструктаж, и терминал за окном медленно поехал назад.

Мой обнаглевший сосед нагнулся ко мне:

– Хорошо выглядишь, Фиф. Сколько лет-то прошло?

Я вздохнула.

– Слишком мало, раз ты снова сидишь рядом со мной.

Вестон ухмыльнулся.

– По-прежнему притворяешься, что я тебе не нравлюсь?

Я вытаращила глаза:

– А у тебя остались какие-то иллюзии?

К сожалению, когда глаза вернулись в свои орбиты, я хорошо рассмотрела негодяя, которого презираю всю жизнь. Надо же, как этот урод похорошел! Вестон Локвуд был смазливым подростком, но мужчина, сидевший рядом со мной, выглядел просто красавцем. Мужественный квадратный подбородок, римский нос, большие наглые глаза цвета аляскинских ледников, контрастировавшие с темным загаром (морщинки в уголках глаз отчего-то показались мне чертовски сексуальными). Полные губы окружала суточная щетина, и темным волосам не помешали бы ножницы парикмахера, но вместо того, чтобы производить впечатление неопрятности, стиль Вестона Локвуда откровенно посылал подальше корпоративный мир аккуратных прилизанных стрижек. В принципе, он не мой тип, однако разглядывание этого поганца заставило меня задаться вопросом, чем так хорош «мой» тип.

Жаль, что он законченный негодяй – и Локвуд. Впрочем, это тавтология, ибо быть Локвудом автоматически означает быть негодяем.

Я уставилась на спинку переднего кресла, чувствуя на себе взгляд Вестона. Когда у меня кончилось терпение, я фыркнула и развернулась к нему:

– Ты так и будешь сверлить меня глазами до Нью-Йорка?

У него дернулся уголок губ.

– А что, есть на что посмотреть.

– Ну и флаг в руки, а у меня работа!

Дотянувшись до сумки под сиденьем, я подняла ее и поставила себе на колени, намереваясь до Нью-Йорка назубок выучить историю отеля «Герцогиня», но спохватилась, что ноутбука в сумке нет. Я его убрала в передний карман чемодана, рассчитывая запихнуть вещи на багажную полку. Отлично. Теперь ноутбук попал в багажное отделение, то есть шансы, что он долетит до Нью-Йорка в целости и сохранности, сводятся к нулю. И вообще неизвестно, найду я его по прилете или нет… И чем прикажете заняться в полете? С утра совещание с юристами «Герцогини», а я абсолютно не готова! Черт, теперь еще не спать полночи, чтобы ознакомиться с материалами, когда я наконец окажусь в гостинице…

Прелестно.

Лучше не бывает, мать вашу.

Чем, как обычно, сходить с ума, я решила предаться долгожданному отдыху, раз ночной сон мне не светит. Закрыв глаза, я попыталась расслабиться, когда самолет пошел на взлет, но мысли о сидящем рядом мужчине не давали покоя.

Господи, как я его презираю!

Вся моя семья ненавидит Локвудов.

С самого детства, сколько я себя помню, мы были как Хэтфилды и Маккои[1] – кровная вражда между нами тянулась со времен наших дедов, притом что вращались мы в основном в одних социальных кругах. Вестон и я ходили в одну частную школу, часто видели друг друга на благотворительных вечерах и всяких тусовках и даже имели общих друзей. Особняки наших родителей в Верхнем Вест-Сайде располагались почти по соседству, но мы, в поддержание традиции, держались друг от друга подальше.

Кроме одного раза.

Одной огромной, ужасной ошибки в виде, гм, ночи.

Потом я сделала вид, что ничего не было.

И мне почти удалось убедить себя в этом.

Вот только изредка, когда свистел какой-нибудь озверевший рак на горе, та ночь всплывала в памяти. Это бывало нечасто, но уж когда всплывала…

Впрочем, ладно. Я медленно задышала, очищая мысли и прогоняя воспоминания.

Сейчас об этом следовало думать меньше всего.

Но как, черт побери, он вообще оказался в этом самолете?

Насколько я знала, Вестон жил в Вегасе и управлял сетью локвудовских отелей на юго-западе страны (только не подумайте, что я наводила о нем справки!), поэтому вероятность терпеть его присутствие до самого Нью-Йорка стремилась к нулю. Я не была на Восточном побережье уже шесть лет, однако нате вам – сидим рядышком и летим одним рейсом…

Черт побери!

Мои глаза широко распахнулись.

Только не это. Хоть бы я ошиблась!

Я повернулась к Вестону:

– Стоп, а зачем это ты намылился в Нью-Йорк?

– Угадай, – ухмыльнулся он.

Боясь поверить своей догадке, я ухватилась за последнюю надежду:

– Семью проведать?

Он покачал головой, сохраняя высокомерную улыбочку.

– Город посмотреть?

– Не-а.

Закрыв глаза, я привалилась к спинке кресла.

– Твоя семейка назначила тебя временным управляющим в «Герцогиню».

Вестон дождался, пока я открою глаза, и нанес решающий удар:

– Сдается мне, наше тесное общение продлится дольше, чем эти несколько часов.

Глава 2

– Не сюда, Фифи.

Я вышла из лифта на четвертом этаже – и едва не наткнулась на ходячее совершенство.

– Локвуд, иди к черту!

Он вошел в лифт, откуда я только что вышла, и придержал двери.

– Ну, пробегись, если хочется. В четыреста двадцатой никого нет.

Я обернулась.

– Почему?

– Совещание перенесли в офис адвокатши «Герцогини», в Утюге[2].

Я фыркнула.

– Не морочь мне голову! Мне никто об этом не сказал. Почему совещание перенесли туда?

– Понятия не имею. Доберемся – узнаем. – Вестон отпустил кнопку и отступил в кабинку. – Я поехал. Начало в девять, а трафик сейчас просто адский.

Я оглянулась на комнату для совещаний. Оживления у двери решительно не наблюдалось. Вздохнув, я зашла обратно в лифт. Вестон стоял у дальней стенки, но едва дверцы закрылись, сделал шаг вперед.

– Ты чего?

– Ничего.

– Ну и отступи обратно, не стой так близко.

Вестон фыркнул и не двинулся с места. Меня бесило, что я невольно отметила, как хорошо он пахнет – дразнящим ароматом дуба, чистотой, кожей дорогого ремня. Чертовы дверцы не открывались целую вечность. Едва они разъехались, я стрелой вылетела из лифта и пустилась через вестибюль к выходу, не оглядываясь.

Через сорок минут, попытавшись доехать на такси, но не продвинувшись больше чем на полквартала за десять минут, поэтому добравшись на метро с двумя пересадками (в жуткой духоте и одуряющем аромате свежей мочи), я вбежала в лобби Утюга.

– Не подскажете, на каком этаже «Бартон и Филдс»? – спросила я на ресепшене.

– На пятом. – Клерк показал на длинную очередь: – Сегодня у нас работает только один лифт.

Я уже опаздывала и не могла ждать, поэтому только и спросила:

– Лестница где?

Преодолев на каблуках высотой четыре дюйма пять очень длинных пролетов, я подошла к двойным стеклянным дверям юридической фирмы, обслуживающей отель «Герцогиня». Секретарша кому-то помогала, передо мной ожидали очереди два человека, поэтому я успела проверить мобильный. Я очень надеялась, что начало совещания отложили, раз встречу перенесли, не уведомив меня. С другой стороны, как бы они мне сообщили? Да и Вестон, наверное, только что сюда добрался. Когда наконец подошла моя очередь, я сказала секретарше:

– Здравствуйте, я София Стерлинг, у меня совещание с Элизабет Бартон.

Секретарша покачала головой.

– Миз Бартон сейчас в другом районе города. На какое время у вас встреча?

– Наше совещание действительно было назначено в отеле «Герцогиня», но его перенесли сюда.

Брови секретарши сошлись на переносице.

– Я видела, как миз Бартон уходила, как раз когда я утром пришла на работу, но позвольте мне уточнить. Может, она вернулась, пока я уходила пить кофе… – Она нажала несколько кнопок на клавиатуре и послушала через гарнитуру, прежде чем сняла ее и сказала: – Не отвечает. Одну минуточку, я посмотрю в кабинете и в переговорной…

Через несколько минут секретарша вернулась из недр коридора вместе с женщиной в деловом костюме.

– Здравствуйте, я Серена, помощница миз Бартон. Ваша встреча сегодня в отеле «Герцогиня», комната четыреста двадцать.

– Нет-нет, я только что оттуда. Совещание перенесли сюда.

Серена покачала головой.

– Простите, но вам кто-то дал неверную информацию. Я только что звонила Элизабет на мобильный, совещание началось почти час назад.

Волна жара поднялась во мне от пальцев ног до корней волос. Черт, я убью этого сукина сына!

– Простите, задержалась, – объявила я, входя.

Женщина, сидевшая во главе длинного стола – должно быть, Элизабет Бартон, главный юрисконсульт отеля, – взглянула на наручные часы. Ее лицо было суровым.

– Может быть, кто-нибудь из тех, кто пришел вовремя, любезно введет вас в курс дела по всему, что вы пропустили. – Она встала. – Давайте прервемся на десять минут, а когда мы вновь вернемся к обсуждению, я отвечу на все вопросы.

– Я буду счастлив восполнить пробелы мисс Стерлинг, – Вестон просиял.

Поблагодарив его, Элизабет Бартон с двумя мужчинами, которых я никогда не видела, встала и вышла, оставив меня с Вестоном. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не психануть – по крайней мере, пока юристы не скрылись за дверью. Вестон поднялся с таким видом, будто он тоже не прочь сбегать на перерыв.

Ну нет, черта с два он так легко отделается!

Я встала в дверях, преградив ему путь.

– Ты скотина!

Он с самодовольной ухмылкой застегнул пиджак.

– А еще в Уортоне училась! В любви и на войне все средства хороши, Фифи.

– Прекрати меня так называть!

Вестон снял воображаемую ниточку с рукава своего ультрадорогого пиджака.

– Хочешь, чтобы я восполнил пробелы в твоих сведениях?

– Конечно, хочу, идиот! Это по твоей вине меня здесь не было!

– Без проблем. – Он сложил руки на груди и принялся разглядывать свои ногти. – За ужином.

– Я не пойду с тобой ужинать.

– Значит, нет?

– Нет!

– Как угодно, – он пожал плечами. – Я лишь пытаюсь быть джентльменом. Если ты предпочитаешь сразу в номер, я согласен.

Я недоверчиво гоготнула:

– Ты не обалдел?

Он наклонился ко мне. Так как я стояла у двери, отступать мне было некуда, но и вздрагивать, к его радости, я не собиралась. Поэтому я не дрогнув стояла перед идиотом, который по-прежнему замечательно пах, а он сказал мне на ухо:

– Ты же помнишь, как хорошо нам было вместе. Лучший секс из ненависти, какой у меня был.

Я процедила сквозь зубы:

– А иной секс тебе никогда и не доставался. Нормальным женщинам ты понравиться не можешь.

Он выпрямился и подмигнул.

– Зафиксируй эту злость. Скоро мы ее пустим в дело.

К восьми вечера мне смертельно хотелось выпить – день выдался бесконечный.

– Я могу заказать еду здесь или нужно сесть за столик? – спросила я бармена в ресторане отеля.

– Нет, можете и в баре заказать. Сейчас я принесу вам меню.

Бармен исчез, а я забралась на высокий стул, вытащила из своего баула блокнот и принялась записывать все, что говорил мой отец последние двадцать минут. Причем «говорил» – это слабо сказано: он буквально орал, когда я ответила на его звонок. Даже не поздоровался, сразу начал метать громы и молнии, выкрикивая вопрос за вопросом – сделала ли я то, сделала ли я это, причем не давал мне вставить слово.

Отец был уязвлен до глубины души, когда дедушка назначил меня управляющей «Герцогиней». Папаша предпочел бы видеть на этой должности моего сводного брата Спенсера. Не потому, что он компетентнее (за пожертвования Лиге Плюща они любого примут), просто Спенсер – папина марионетка.

Поэтому, когда на экране высветилось имя Скарлетт, я с облегчением отложила ручку, воспользовавшись возможностью перевести дух.

– У тебя сейчас час ночи? – уточнила я.

– Да, и я выжата как лимон.

Я улыбнулась. Моя подруга Скарлетт – британка до мозга костей, и я обожаю ее выражения вроде «выжата как лимон», «панталончики» и «рукоять».

– Ты не представляешь, как мне хотелось услышать твой ужасный акцент!

– Акцент?! Я говорю на литературном английском языке, дорогая, а ты изъясняешься на наречии Квинса, этого кошмарного боро между Манхэттеном и Лайт-Айлендом.

– Лонг-Айлендом.

– Как угодно.

Я засмеялась.

– У тебя все нормально?

– О, взяли новую сотрудницу. Я надеялась, что она станет возможной заменой тебе как моей единственной подруге. Но в выходные мы пошли в кино, и она явилась в легинсах, через которые проступали очертания ее трусов…

Я с улыбкой покачала головой:

– Вот ужас ужасный. – Скарлетт работала в модной индустрии, и по сравнению с ней Анну Винтур можно было счесть толерантной к модным огрехам особой. – Значит, незаменимые все-таки есть?

– Выходит, что есть. Неужели Нью-Йорк тебе уже наскучил и ты решила вернуться в родной Лондон?

Я усмехнулась.

– Нью-Йорк уже двадцать шесть часов испытывает мое терпение.

– Как новая работа?

– Ну, в первый же день я опоздала на совещание с юристом отеля, потому что представитель семьи, владеющей второй половиной гостиницы, отправил меня к черту на рога.

– А это не та самая семья, основатель которой полвека назад чпокал владелицу этого отеля, которая одновременно оказывала знаки внимания твоему деду?

– Да. – Я рассмеялась, хотя там ситуация была несколько сложнее. Полвека назад мой дед Август Стерлинг вместе с верными друзьями Оливером Локвудом и Грейс Коупленд открыл гостиницу. Как гласит семейная легенда, дед влюбился в Грейс и они объявили о помолвке в канун Нового года, но в день венчания Грейс у алтаря объявила моему деду, что не выйдет за него, потому что любит еще и Оливера Локвуда. Не в силах отдать предпочтение одному из них, она не решилась связать себя узами брака, потому что замужество требует посвятить сердце одному мужчине, а ее сердце, дескать, не обладает такой опцией.

Дед с Локвудом боролись за Грейс не один год, но ни одному не удалось похитить половинку ее сердца у соперника, и в конце концов каждый пошел своей дорогой. Мой дед и Оливер Локвуд превратились в непримиримых соперников и посвятили жизнь созданию собственных гостиничных империй, вылезая из кожи вон, чтобы превзойти друг друга, а Грейс сосредоточилась на одном отеле класса люкс. Все трое добились завидных успехов: Стерлинги и Локвуды являются владельцами двух крупнейших сетей гостиниц в Соединенных Штатах, а «Герцогиня» со своими великолепными видами на Центральный парк за полвека превратилась в один из самых престижных эксклюзивных отелей в мире, ни в чем не уступая «Временам года» и «Плазе».

Три недели назад, когда после долгой борьбы с раком Грейс Коупленд скончалась, моя семья с легким шоком узнала, что она завещала по сорок девять процентов отеля моему деду и Оливеру Локвуду. Оставшиеся два процента она отписала благотворительному фонду, который незамедлительно выставил акции на аукцион. Заветные проценты достанутся той семье, которая предложит больше, и превратят Спенсеров или Локвудов во владельцев контрольного пакета в пятьдесят один процент.

Грейс Коупленд так и не вышла замуж, и ее последняя воля напоминала эффектную развязку древнегреческой трагедии, хотя непосвященные сочли бы безумием оставлять отель стоимостью сотни миллионов долларов двум старикам, которые пятьдесят лет не разговаривают друг с другом.

– Твоя семейка сумасшедшая, – сообщила мне Скарлетт. – Ты согласна?

– Целиком и полностью, – подтвердила я.

Мы поговорили немного о ее последнем кавалере и планах на отпуск, и Скарлетт со вздохом призналась:

– Кстати, я звоню сказать тебе одну новость. Ты сейчас где?

– В гостинице. В отеле «Герцогиня», половиной которого теперь владеет моя семья.

– У тебя в номере есть алкоголь?

Я нахмурилась.

– Конечно, но я не в номере, а в баре. А что?

– Тебе понадобится клюкнуть после того, что ты услышишь.

– Насчет чего?

– Насчет Лиэма.