Жмурки Тимошенко Наталья

– Надо же, ты запомнила, как называется моя профессия, – хмыкнула Лера, не открывая глаз. – Больше не будешь путать с патологоанатомом?

– После той отповеди, что ты устроила моим подписчикам несколько недель назад? – скривилась Анюта. – Но ведь в том-то и дело! Это же как раз твой профиль!

– Я на отдыхе, между прочим.

– А вдруг девчонки ошиблись, и там пока не труп, а кому-то нужна помощь?

– Тогда сюда наверняка уже едет скорая помощь. Это только в фильмах врачи в любой ситуации бросаются помогать, а в реальной жизни, если хочешь знать, мы всячески стараемся этого избегать. Во-первых, не факт, что сможем помочь, специализация специализации рознь, а во-вторых, можно столько проблем в итоге заиметь, что сам не рад окажешься. Анекдот про шапочку знаешь?

Анюта махнула рукой, спрятала в карман телефон и направилась к ступенькам, чтобы сбежать с террасы к тропинке.

– В тебе нет ни капли любопытства, – бросила она напоследок.

– Все занято здравым смыслом, – отозвалась Лера.

Три девушки спустились вниз и поторопились в сторону, откуда несколькими минутами ранее появились соседки. Уже через десяток метров они разглядели большую толпу, возбужденный шепот которой прокатывался над всем гостиничным комплексом. Ни скорой помощи, ни полиции пока не было видно, но никто не суетился, не взывал к помощи, из чего можно было сделать вывод, что помощь уже никому не нужна. Впрочем, появление призрака в доме говорило об этом гораздо красноречивее спокойствия толпы.

Несколько охранников комплекса огородили место происшествия и никого не подпускали ближе, а потому Яна смогла только разглядеть, что ветром повалило не сосну, а огромный дуб. Тот упал на сарай, которому лет было наверняка не намного меньше дуба. Сарай рухнул и, очевидно, завалил того, кто находился внутри. Кто именно это был, издалека не рассмотреть.

– Что случилось? – поинтересовалась Анюта у толпы.

– Похоже, завалило кого-то, – отозвался тучный мужчина в полосатых шортах, видимо, кто-то из отдыхающих.

– Не, там уже давно труп лежал, – возразила ему женщина в ярко-желтом сарафане. – Я слышала, как охранники говорили, что несвежий.

– Ну прям! – фыркнул мужчина. – Я сам видел, как в этот сарай постоянно кто-то заходит, и труп не нашли бы?

– Может, спрятан был! – не сдавалась женщина.

Между отдыхающими завязалась перепалка, но было очевидно, что никто из них достоверных сведений не имеет, а потому интереса не представляет. Анюта потянула подруг чуть дальше, где народу находилось меньше, но, судя по форме, это были работники гостиницы, а не отдыхающие. Вполне возможно, они знают немного больше. Спрашивать у них ничего не стали, если здесь работают профессионалы, то они ничего не расскажут, пока не получат инструкций от начальства, поэтому просто пристроились рядом в надежде на то, что работники будут обсуждать что-то между собой. И точно: спустя несколько минут томительного ожидания один из охранников, стоявший в цепи вокруг разрушенного сарая, вытащил из кармана пачку сигарет, отошел в сторону от коллег и прикурил. Тут же к нему потянулся высокий мужчина в форме уборщика территории.

– Ну что там, Семен? Чей труп? – спросил он негромко. Яне даже пришлось сделать осторожный шаг в сторону, чтобы слышать разговор. То же сделали и Даша с Анютой.

– Да кто ж его знает, – сплюнул себе под ноги Семен. – Это и не труп даже, скелет. Походу, давно тут лежал.

– Как же его никто не заметил? Тут же весла, лодки. Как лето – так Петрович каждый день сюда ходит.

– Вот он полиции и расскажет, как за все это время скелет не заметил! – зло сказал Семен. – Или начальству! Потому что весла должен был сушить на зиму по осени, а он, походу, схалявил.

Значит, упавшим деревом никого не убило. Тело неизвестной девушки лежало тут уже так давно, что успело стать скелетом. Но почему тогда она явилась к Яне именно этой ночью? Из-за того, что ее покой потревожили? Или все-таки это совпадение, и призрак к скелету не имеет никакого отношения? Нет, вряд ли. Яна даже головой качнула, не соглашаясь с собственными мыслями. Оставалось надеяться, что Никита и Илья скоро вернутся в домик и окажутся чуть более любопытными, чем Лера. Потому что обсудить с Никитой произошедшее Яне хотелось сильнее, чем увидеть скелет.

Наконец вдалеке послышался вой сирен, и на территорию комплекса въехали две полицейские машины с мигалками. Подъехав поближе, остановились, и из них вышли три полицейских и два эксперта, если судить по чемоданчикам в руках.

– Так, ну сейчас работать станет проще, – хмыкнула Анюта, профессиональным взглядом осматривая прибывших.

– С чего вдруг? – не поняла Даша.

Анюта немного помолчала, а затем ткнула пальцем в самого высокого, болезненно худого полицейского. Он выглядел младше всех своих коллег, его лицо было обсыпано прыщами, а в глазах светился суеверный ужас. Яна предположила, что в полиции он недавно, возможно, к виду трупов еще не привык.

– Вот этот нам все расскажет.

Даша посмотрела на полицейского, потом на Анюту.

– Откуда ты знаешь?

Анюта хмыкнула, но ничего не ответила. Выждав около получаса, пока полиция опросила охранников и заглянула в разрушенный сарай, где уже трудились эксперты, Анюта поправила прическу, одернула вниз узкий топ, и смело направилась к выбранному стражу порядка, который как раз отошел в сторону, что-то листая в телефоне.

– Кажется, сейчас нам дадут мастер-класс по соблазнению блюстителей закона, – хихикнула Даша.

– Вот и посмотрим, на что Леша купился, – согласилась Яна.

Даша прыснула, но тут же прижала кулак ко рту, чтобы не привлекать внимания. С этого места им не было слышно разговора, они могли судить о происходящем лишь по мимике и позам, и те были весьма обнадеживающими. Если сначала молодой полицейский смотрел на Анюту настороженно и даже с неким неудовольствием, то уже очень скоро взгляд его подобрел, а на губах то и дело появлялось подобие несмелой улыбки. Анюту же было видно лишь со спины, но ее позы не оставляли сомнений, что раскручивает она полицейского мастерски.

– Главное, чтобы она не забыла, что не на ужин его зовет, а информацию выпытывает, – снова тихо прошептала Яне на ухо Даша, и обе старательно закусили губы, чтобы не рассмеяться.

– Антон Петрович! – наконец громко сказал полицейский одному из своих коллег. – Тут девушка говорит, что видела что-то этой ночью, я опрошу?

Невысокий грузный полицейский с залысинами, как раз разговаривавший с экспертом, лишь нетерпеливо махнул рукой. Полицейский с Анютой отошли в сторону, туда, где их не могли видеть его коллеги, и продолжили разговор. Очевидно, ничего важного он ей показать не мог или не хотел, но длительный разговор с блондинкой наверняка вызвал бы вопросы, а потому парень решил перестраховаться. Наверное, потом скажет, что ничего ценного свидетельница не сказала.

Разговор оказался коротким, и уже минут через десять Анюта с загадочной улыбкой на губах вернулась к подругам.

– Ну, что он сказал? – нетерпеливо спросила Даша.

Анюта не торопилась рассказывать, эффектно нагнетая любопытство, махнула рукой, мол, пойдемте отсюда, и, лишь когда они отошли на приличное расстояние, сказала:

– В общем, Максим сказал, что там реально скелет, а не труп. Причем, судя по всему, очень давнишний. Эксперты точно определить пока не могут, но говорят, что ему не десять лет и даже не двадцать.

– Но как он пролежал там столько времени незамеченным? – не поняла Яна. – Ведь строительство комплекса началось в начале двухтысячных. И если скелет старше, то как они могли строить здесь все, а его не найти.

Анюта снова загадочно улыбнулась.

– А все просто: скелет был замурован в стене.

Даша и Яна ошарашенно остановились, а Анюта, довольная произведенным эффектом, пошла дальше, предоставив подругам возможность догонять ее.

– В смысле? – спросила Даша, когда все трое снова поравнялись.

– В прямом. Дуб упал на сарай, тот развалился, и оказалось, что в его стене все это время был замурован чей-то труп. Эксперты считают, что это женщина. Вы же видели стены сарая: выложены из кирпича, толстенные. Скорее всего, это еще наследие настоящей графской усадьбы. Может, сарай раньше вовсе и не сараем был.

– Офигеть! – выдохнула Даша. – Вот это история! И как тебе только удалось все это выяснить в такой короткий срок?

– Я умею очаровывать людей, – хмыкнула Анюта. – Иначе у меня было бы столько подписчиков?

– Ты что, собираешься об этом в блоге писать? – нахмурилась Яна.

– Конечно! Я сделаю серию постов об этом! Даже название уже придумала: «БлондинкАнюта ведет расследование»!

Яне это показалось плохой идеей, но почему, она не могла внятно объяснить. Пусть девушка умерла, по всей видимости, много десятков лет назад, поднимать охваты и набирать подписчиков на ее смерти казалось кощунственным. Либо же Яна слишком близко к сердцу приняла эту историю, потому что видела призрак девушки ночью? Словно бы была знакома с несчастной.

В любом случае Анюте она ничего не сказала.

До обеда остаться с Никитой наедине и рассказать ему о призраке Яне так и не удалось, а делать это в присутствии остальных она не посчитала возможным. Как минимум трое из гостей не были в курсе этой стороны ее жизни, а Дашу, насколько Яна знала, Никита и вовсе старался ограничивать от всего, что связано с экстрасенсорикой, хоть она прекрасно знала о способностях старшего брата.

После обеда вся компания собралась идти к пруду, чтобы немного позагорать и половить рыбу, но у Яны к тому времени разболелась голова, и она решила остаться дома. Бессонная ночь не могла не сказаться на состоянии, правильнее будет немного отдохнуть. Тем не менее, выпив таблетку, она не пошла в спальню, а осталась в гостиной. Ее внимание привлекло фортепиано, звуки которого она слышала ночью. Воспользовавшись тем, что никто не услышит ее фальшивую игру, Яна открыла крышку и коснулась клавиш. Она так давно не играла, но пальцы все равно все помнили, хоть и ставились в нужное положение теперь с трудом. Несколько раз она сбивалась, но упрямо начинала заново, пока наконец Лунная соната не вышла более или менее сносно. Лишь когда музыка стихла, позади послышался голос Никиты:

– Не знал, что ты умеешь играть.

Яна вздрогнула от неожиданности и захлопнула крышку фортепиано, хотя по расслабленной позе Никиты, прислонившегося плечом к дверному косяку, было понятно, что стоит тут он уже давно, поэтому делать вид, что только что села, нет никакого смысла.

– Немного, – призналась Яна. – Любовь к музыке у меня наследственная. Моя тетя – известная скрипачка.

– В самом деле? – Никита оторвался от косяка, подошел ближе и сел на диван.

– Алена Васильева.

– Никогда не слышал.

– Можно подумать, ты так уж силен в музыке.

– Эй, у меня дома есть гитара!

– В самом деле? – передразнила его Яна, приподняв брови. Дома у Никиты она была дважды и никакой гитары там не видела. Правда, была она на кухне и в гостиной, если он хранит инструмент в спальне, то она и не могла видеть. Гитара ведь не фортепиано, которому нужно много места, поэтому чаще всего стоит оно в гостиной.

– Она просто в комнате, – признался Никита, а затем смущенно улыбнулся и добавил: – У Даши. Но я тоже умею играть! «В траве сидел кузнечик».

Яна рассмеялась.

– Почему она не научила тебя чему-то посложнее?

– При всех моих талантах к этому я оказался совершенно бездарен. А тебя кто научил играть? Тетя?

– Папа.

– Он тоже умеет? – Никита искренне удивился. – Бывший следователь, делающий мебель ручной работы и умеющий играть на фортепиано?

– Теперь ты понимаешь, что у Элизы не было шансов.

– Да уж, – согласился Никита. – Твоему отцу есть чем цеплять девушек на десять лет младше.

– Можно подумать, университетскому преподавателю, обладающему экстрасенсорным даром и умеющему играть на гитаре «Кузнечика», нечем, – поддела Яна и тут же смутилась от двусмысленности своих слов. Тем более Никита смотрел на нее внимательно, не улыбался, но и взгляд не отводил. Поэтому Яна поспешила перевести тему: – А ты почему не пошел с остальными?

Никита молча рассматривал ее еще несколько секунд, а затем моргнул, будто сбрасывая с себя оцепенение, откинулся на спинку дивана и развел руками:

– Я не большой любитель обнажаться перед посторонними людьми. А если учесть, что Анна наверняка будет снимать свои видео и выкладывать их в интернет, то я предпочитаю держаться как можно дальше от пруда.

Яна понимающе кивнула.

– Но это даже хорошо, – сказала она. – Мне как раз нужно тебе кое-что рассказать, а делать это при всех показалось неправильным.

Взгляд Никиты неуловимо изменился. Теперь в нем появилась настороженность, смутившая Яну еще больше. Конечно, это ведь она решила сменить тему, он об этом пока ничего не знал и, наверное, подумал, что она хочет сказать ему что-то в продолжение предыдущего разговора, который явно намекал на определенное направление. Яна поспешила сказать:

– Сегодня ночью я видела призрак.

Она думала, что теперь на его лице проступит облегчение, но вместо этого там мелькнуло… разочарование?

– Призрак? – Если Никита и был чем-то разочарован, то виду не подал, и в голосе звучало только естественное любопытство.

– Да, – Яна кивнула. – Призрак девушки. В платье, может быть, сарафане, с длинными светлыми волосами и – что самое странное – с завязанными лентой глазами.

Никита снова несколько длинных секунд разглядывал ее, а затем спросил:

– Ты думаешь, это может быть как-то связано с найденным в том сарае скелетом?

– Мне кажется, это самое логичное предположение, – подтвердила Яна. – Ночью дерево упало на сарай и освободило тело, которое было замуровано в стену не один десяток лет. Возможно, с ним же была освобождена и душа. Я не понимаю другого: почему призрак увидела я? Я ведь не медиум, я никогда не видела призраков.

Никита задумчиво потер ладонью лоб и наконец перевел взгляд в окно, за которым колыхались от легкого ветерка кусты сирени. Он не спешил ничего говорить, и Яне пришлось поторопить его:

– Думаешь, это снова проделки мага?

Она видела, как напряглись мышцы его лица, но Никита по-прежнему смотрел в окно, а не на нее, будто ему требовалось время, чтобы справиться с эмоциями и не напугать Яну.

– Сложно сказать, – наконец медленно произнес Никита. – Как бы он мог это подстроить? Даже если каким-то образом знал, что в стене сарая замурована женщина, то падение дерева на него в тот момент, когда здесь отдыхаем мы, слишком сложное совпадение.

– Если только ему не под силу это подстроить, – вздохнула Яна. – Мы ведь уже решили, что он наверняка обладает какими-то способностями, раз его ритуал на могиле детей сработал.

Об этом они с Никитой говорили в тот раз, когда она показывала ему портрет мага, однако сейчас Никита вдруг мотнул головой, будто не соглашался с ней, а потом резко встал и направился к двери.

– Идем, – бросил он на ходу.

Заинтригованная, Яна поторопилась за ним. Они вышли из домика и отправились к разрушенному сараю. Людей возле него уже не осталось: полиция уехала, зеваки разошлись. Никому не хотелось тратить дорого оплаченные часы на пустое времяпрепровождение. Здание сарая было обнесено оградительной лентой, предупреждающей о том, что переступать ее запрещено, но скелет давно увезли, а больше смотреть там было не на что. И Никита тоже не пошел к нему, только взглянул мельком. Внимание же его привлекло упавшее дерево. Ствол оттащили в сторону, но Никита присел возле оставшегося пня, разглядывая его.

– Смотри!

Яна подошла ближе и тоже присела рядом. Остаток пня, на который указывал Никита, с одной стороны был рваным, с высоко выступающими осколками дерева, а вот с другой – совершенно ровным, будто кто-то подпилил его. Впрочем, почему – кто-то?

– Он был здесь, – мрачно заключил Никита. – Он действительно все подстроил. Буклеты с этим гостиничным комплексом кто-то бросил в наш почтовый ящик, Даша увидела и загорелась идеей отдохнуть здесь. Он знал, что мы сюда приедем. О том, что этой ночью может быть гроза с сильным ветром, писали все новостные издания. Ему оставалось только правильно подпилить дерево, чтобы оно упало на сарай и развалило его.

Яна выпрямилась и обхватила себя руками. Стало неуютно и будто даже холодно, хотя солнце еще даже не думало клониться к закату, жарило вовсю, а легкий ветерок не приносил прохлады, лишь разгонял жару, как опахало над костром.

– И что теперь делать?

Никита тоже поднялся на ноги, остановился рядом с ней.

– Думаю, у нас есть выбор: включиться в предлагаемую магом игру и начать расследование или же сделать вид, что ничего не поняли, не заинтересовались, и уехать домой.

Яна была благодарна ему за это «нас». Они оба понимали, что главная героиня во всех играх магах – она, но было бы невыносимо оставаться один на один со всем этим, пусть даже мысленно.

– Думаешь, он даст нам уехать? – покачала головой она. – Не подбросит еще что-то, что все-таки вынудит нас начать расследование?

– Я не знаю, – честно признался Никита. – В любом случае, делать выбор сейчас совсем необязательно. Мы можем спокойно отдохнуть до завтрашнего обеда, как и собирались, и там решить. Посмотрим, как пройдет эта ночь. Что, если призрак явился не конкретно тебе, а просто в нашем доме? Или, быть может, не только в нашем и видела его не только ты, просто люди обычно не распространяются о таком.

Яна кивнула. Он точно был прав в том, что бросаться на амбразуру прямо сейчас необязательно. У Никиты и у Леры день рождения, и, какой бы выбор ни сделала Яна, портить им праздник она не имеет права.

Они медленно двинулись к своему домику, думая каждый о своем, и Яна не выдержала, спросила:

– Никита, у тебя все нормально?

Он не обернулся к ней, продолжал идти, на ходу ответив:

– Да, с чего ты взяла, что что-то не так?

И это было лучшим доказательством того, что Яна не ошиблась. Да и не только она ведь заметила. Если бы Яна хоть на секунду допускала, что Даша права и все дело в разрыве Никиты со своей девушкой, она бы в жизни не решилась об этом спросить. Но Яна была уверена, что причина в другом. Ну не стал бы Никита три недели переживать из-за девушки! Она в этом не сомневалась.

– Ты молчаливый.

– Разве я когда-то был любителем поболтать? – хмыкнул он.

– Нет, но сейчас особенно молчалив и задумчив, – покачала головой Яна и тут же добавила: – Если не хочешь мне говорить, так и скажи, я не обижусь.

Никита сделал еще несколько шагов, затем остановился и вздохнул.

– Нет, пожалуй, именно тебе я и могу сказать. Сам не знаю, почему лишь тебе я рассказываю о таких вещах, должно быть, у любого человека рано или поздно появляется потребность поделиться с другими. Помнишь то кладбище, на котором мы нашли могилу детей?

Яна кивнула. Прошло всего три недели с тех событий, да и едва ли она забудет это даже через тридцать три года.

– Когда мы пришли туда первый раз, у меня было странное ощущение. Будто что-то тянуло меня в сторону, не туда, где мы в итоге нашли могилу. Я был уверен, что это никак не связано с нашим делом, это что-то личное, поэтому ничего не сказал тебе и Саше. Тогда у меня не было времени прислушиваться к ощущениям, я вернулся на кладбище позже.

– И что ты нашел?

– Могилу еще одного ребенка. Точнее, только крест с надгробной табличкой, лежащий на земле. Девочке было полгода, когда она умерла. А ее имя полностью совпадает с именем моей сестры.

– Даши? – переспросила Яна и сразу же почувствовала себя глупо: ну конечно Даши! У Никиты нет других сестер.

– Да. Кремнева Дарья Андреевна, и дата рождения совпадает с Дашиной. Я мог бы счесть это все каким-то диким совпадением, но в документах кладбища не значится могила с таким именем. Ни в тот день, ни в какой другой за всю историю кладбища на нем не хоронили человека с этим именем. Поверь, я проверил не один раз. Более того, я потратил три недели на то, чтобы проверить все кладбища и архивы нашей области за последние тридцать лет. Нашел только одно совпадение: Кремнева Дарья Андреевна умерла в 1995 году в возрасте девяноста двух лет. Больше никого с таким именем нет.

Никита замолчал, и Яна тоже не знала, что сказать. О, как понятно теперь ей стало его состояние! Да уж, никакое расставание с девушкой и близко настолько не выбило бы его из колеи.

– А выяснить у родственников ты не пробовал? – осторожно спросила она.

– Пробовал. Не напрямую, конечно, окольными путями. Брат ничего такого не помнит, но ему было пять. Если уж я в свои девять не помню, то он и подавно. Тетя, которая нас вырастила, тоже утверждает, что мы никогда ничем серьезным не болели, что уж говорить о… – Никита запнулся, пытаясь подобрать слова. – О таком. А у меня какие-то очень странные воспоминания и ощущения, когда я об этом думаю.

– Какие?

– Я помню лишь момент, как отец закрывает передо мной дверь, будто не дает зайти в комнату. Он там не один, с мамой. Помню ее заплаканное лицо. Но при этом он отгораживает меня без агрессии, мягко, будто пытается защитить от чего-то. И ощущения… такие давящие, не дающие даже нормально вдохнуть.

Никита снова замолчал и больше ничего не говорил до самого дома. Яна тоже пыталась уложить в голове услышанное, придумать какие-то версии, объясняющие находку. Наверняка таких версий у Никиты было уже гораздо больше, он думал над ними все три недели, но раз не делился ими, значит, не хотел. Или же хотел услышать что-то от нее.

Дома еще никого не было, поэтому они спокойно могли продолжить разговор, но для начала Яна поставила чайник. Жара на улице не уменьшилась, но ей стало зябко, хотелось согреться хотя бы о чашку горячего чая. Никита поддержал ее идею, и спустя десять минут они сидели на террасе с двумя чашками.

– Если с Дашей действительно что-то случилось, родственники могли скрывать это от вас, – высказала свое предположение Даша. – От тебя и твоего брата, имею в виду. Поэтому ты и не помнишь самих похорон, тебя на них не было. И поэтому тетя молчит сейчас. Сколько бы вам ни было лет, для нее вы все равно дети, от которых она привыкла скрывать нечто очень важное и травматичное.

– Откуда тогда взялась та Даша, которую я знаю? – спросил Никита, но по его тону Яна поняла, что он уже давно думал над этим вопросом. Она просто идет по пути его размышлений, и он хочет сравнить их, понять, не упустил ли чего, не придумал ли лишнего.

– Удочерили? Но сделали это так, чтобы знало как можно меньше людей. Может, на похоронах были самые близкие, еще и поэтому ваша тетя молчит. Как думаешь, могло у твоего отца оказаться достаточно связей, чтобы похоронить настоящую Дашу под другим именем?

– На табличке ее имя, – напомнил Никита.

– На табличке – ее, а документов нет. Может быть, сначала похоронили под правильным именем, а потом решили все скрыть. Документы изменили, а вот про табличку забыли.

Никита посмотрел на нее с интересом.

– Я думал об этом, но не могу понять: зачем? Зачем такие сложности? Если ты права и все на самом деле так, то почему было просто не похоронить ребенка и не взять другого? Может быть, даже назвать его тем же именем, но без всех этих заморочек?

– Психологический аспект? Терять ребенка очень тяжело, поверь, я знаю. Я помню состояние своих родителей, когда погиб мой младший брат. По правде говоря, они ведь так и не оправились от этого. Развелись, разъехались. Моя мама отдала меня отцу, чтобы я не напоминала ей о произошедшем. Сказала, что ей слишком больно меня видеть. Что, если твои родители решили справиться с горем таким образом: заменить одного ребенка другим? Может быть, твоя мама была в настолько плохом моральном состоянии, что отец решился на такую психологическую замену.

Никита долгую минуту размышлял над ее словами, и Яна видела, что теперь он не сверяет версии. Он действительно не думал раньше о том, что она сказала.

– Тогда уж скорее отец, а не мама, – наконец произнес он. – Это ведь он спустя всего полтора месяца убил ее, у него психика так и не восстановилась.

– Может, и отец, – согласилась Яна. – Мужчины страдают так же, как и женщины, только если женщина имеет право оплакивать ребенка, впадать в истерику и падать в обморок, то мужчинам в этом отказано. Они должны быть сильными и стать опорой семьи в нелегкий час, и никому нет дела до того, что они чувствуют на самом деле. Ты не пробовал спросить у него? Если кто и может ответить на все вопросы, то наверняка он.

Она еще не успела договорить, как Никита уже перебил ее:

– Нет. – Сказал это достаточно резко, чтобы Яна больше не настаивала. – Он не разговаривает со мной. Делает вид, что не узнает меня. Он не станет отвечать.

Яна лишь кивнула, принимая его решение.

– Если я могу как-то помочь тебе, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, – Никита наконец улыбнулся, и очень вовремя: вдали послышались смех и голоса друзей, и вскоре на террасе стало многолюдно и шумно.