Маска Дантеса Буревой Роман

– Очень хочу, чтобы вы оставили нас в покое, – огрызнулся Друз.

Лери поднялась, намереваясь увести жениха в парк. Но не успела.

– А вы тоже все помните?.. – спросил Станислав у Друза. – Прошлое папы и мамы…

– Ничего он не помнит, – отрезала Лери. – Вообще ничего. Даже как вас зовут.

– Нет, я серьезно. Вы знаете приятельниц вашего отца?

– Я – плебей. У меня нет генетической памяти.

– А Лери? Она посвящена в маменькины приключения? Как матушка развлекалась в юности?

Прежде чем Лери успела помешать, ее жених сбил князя с ног.

– Не надо! – крикнула Лери.

Друз даже не оглянулся, в ярости принялся пинать лежащего. Марк, в этот миг появившийся на террасе, оттолкнул центуриона и встал между ним и его жертвой. Но Друз вновь ринулся на обидчика. Марк успел поставить блок, потом еще и еще, отбивая атаку, но пятый или шестой удар пропустил. Пока Корвин восстанавливал дыхание, племяннику князя Андрея пришлось не сладко. Поднявшись, Марк сам перешел к атакующим действиям, после чего Друз оказался прижатым к полу. Марк не слишком церемонился, заламывая центуриону руку.

– Обещай, что не кинешься в драку снова! – Корвин еще чуть-чуть усилил захват.

– В-возможно… – простонал Друз.

– Клянись Лацием, что не тронешь больше Стаса.

– К-клянусь… не трону… сейчас…

Мерд! До чего упрямый! Но требовать большего Корвин не стал. Разжал пальцы. Друз вскочил. Лери тут же мягким но решительным жестом взяла жениха за локоть. И центурион присмирел.

– За что? – Стас поднялся на четвереньки. Лицо его было в крови. – Я к вам всей душой, а вы…

– Кажется, мы собирались прогуляться по парку, не так ли, Друз? – У Лери дрожал голос: подобной вспышки ярости от жениха она никак не ожидала. Однако и пенять ему не хотела. Ее честь защищал. И честь ее семьи.

– Погодите! – воскликнул Стас, поднимаясь. Но тут же согнулся от боли. Корвин придвинул к нему стул. Молодой князь сел. Взял со стола салфетку, приложил к разбитой губе. – Я этого оставить так не могу. Такого ни один дворянин Китежа оставить без последствий не может. Мы должны драться!

– По-моему, вы уже подрались, – заметил Корвин.

– Я имею в виду дуэль. – Станислав одернул разорванный мундир. Похоже, мундиров на день ему необходимо иметь целый гардероб.

– Что он сказал? Я не ослышался? Дуэль? – Друз смерил Стаса очень выразительным взглядом.

– Я сказал: такое оскорбление должно смывать кровью. После поединка мы вполне можем стать друзьями. То есть это часто бывает, когда прежние дуэлянты становятся друзьями, но простить оскорбление я не могу, а вы…

– Послушайте, что за абсурд… – Корвина, однако, никто не слушал.

– Надо полагать, выбор оружия за мной? – Кажется, мысль прикончить Стаса на дуэли показалась центуриону соблазнительной.

– Ну конечно. Выбирайте! – охотно согласился Станислав. – Вы можете думать до завтра… Или посоветоваться со своим секундантом. Я бы даже советовал вам…

– Спортивная спата, – заявил Друз.

– Отлично! Истинно римское решение. Спата! Замечательно! Если бы мы еще сражались верхом…

– Лошадей не надо, – решил Друз.

– Как вам будет угодно. Но Лери должна поглядеть на поединок. Два рыцаря дерутся ради прекрасной дамы… Я приколю на грудь алую розу в вашу честь, прекрасная Лери. Я – ваш рыцарь…

– У меня уже есть рыцарь, князь! – Лери крепко держала жениха за руку.

Корвин проследил, чтобы будущие дуэлянты направились в разные стороны: Друз и Лери спустились, наконец, в парк, а Стаса Марк сопроводил в его комнату: князю нужно было в очередной раз переодеться.

– Поймите, я не желаю вашему другу зла, – объяснял по дороге Стас. – Кольчуги во время дуэли дают стопроцентную защиту… Ни смертей, ни ранений. Несчастные случаи бывают. Но мы будем благоразумны, я надеюсь. – Похоже, пинки Друза изменили манеру Стаса выражаться. – Так что вам не о чем беспокоиться. Но я не могу простить оскорбление. Даже простой человек не снес бы. А я – князь…

Корвин по памяти отца воспроизводил планировку дома. За последние двадцать лет здесь ничего не перестраивали, делали лишь косметический ремонт. Комната Стаса располагалась на втором этаже рядом с детской.

– Как неудачно все вышло, – искренне сокрушался Стас. – Я же хотел вам помочь, Морковин. Всей душой хотел. Я, между прочим, знаю один важный секрет. То есть знал, а потом забыл… Один человек хотел вам его передать.

– Что за человек? – спросил Марк.

– Не помню.

– Андрей Константинович?

– Может быть, и он.

Видимо, князь Андрей задался целью непременно заставить гостей с Лация подружиться с его нелепым племянником. С каждым часом эта затея старого князя Марку нравилась все меньше. Трудно представить, как можно помочь этому парню, у которого напрочь съехал Капитолий. К тому же Корвин – следователь по особо важным делам (не важно, что еще не назначен), а не врач и не волонтер благотворительной организации эмпатов.

– Стас, будьте умницей… – Корвин поймал себя на мысли, что разговаривает с князем, как с ребенком. – Держитесь подальше от моего друга.

– Но почему?

– Друз ревнует к вам Лери.

Бредовое заявление! Но ничего убедительнее Корвин придумать не сумел.

– Неужели? Значит, я нравлюсь вашей сестре? – тут же сделал свои выводы Стас. – Какое счастье! Я и не смел надеяться!

Марк решил, что не будет ничего больше говорить, втолкнул Стаса в комнату и захлопнул за ним дверь.

– “Лери, озерная фея!” – тут же донеслось пение из-за двери.

Марк спешно отошел и остановился возле двери детской… Детская. В те дни, когда его отец гостил в усадьбе, детская была предоставлена в распоряжение Ксюши и гукающей в колыбельке Машеньки. Кстати, где теперь Мария? Почему о ней хозяева усадьбы ничего не говорят? Уехала?

Марк толкнул дверь. Комната была залита солнцем и чисто прибрана. Игрушки собраны в коробки, голограммные планшетки спрятаны в футляры. Ничто не говорило о том, что в детской забавляется дитя под два метра ростом.

Услышав звук открываемой двери, из соседней комнаты вышла немолодая высокая женщина, в строгом синем платье и ослепительно белом фартуке. На ее седых волосах торчал нелепый крахмальный чепец, чопорный и наверняка чертовски неудобный.

“Зачем следовать реконструкции так строго?” – подивился Марк.

– Вы случайно не новый учитель для Сережи? – спросила женщина. – Андрей Константинович сказал, что учитель должен сегодня прибыть. Я приготовила для вас удобную комнату рядом с детской.

– Нет, я человек неученый. Хотел повидаться с Сергеем. Мой друг…

– Сереженька спит, – перебила нянька. – У нас тихий час. И с этим очень строго. Приходите вечером с ним поиграть. Он любит играть со взрослыми. Те его не обижают.

Марк отступил; нарушать обычаи чужой реконструкции – последнее дело.

“Возможно, ты ошибаешься, и Стас – не личина князя Сергея”, – шепнул голос предков.

Тогда кто он? С ним связана какая-то тайна. Но какая? Тайный агент? Смешно, даже если его придурковатость – личина. Тайна… Марк принюхался. Он как будто ощущал ноздрями ее запах. Нет, только запах духов.

Марк остановился у соседней двери. Будто нарочно она была приоткрыта.

– Мы же говорили о жемчужном платье! Таком, как у великой княжны! И что я вижу? Что, спрашиваю? – Марк узнал голос Ксении. В тоне княжны проскальзывали истерические нотки.

– Уверяю вас, княжна, красное платье вам будет куда больше к лицу, чем жемчужный каскад… – возражал другой женский голос. – Жемчужный каскад хорош, когда вам двадцать, не больше…

– Совсем не обязательно говорить мне гадости! – вспылила Ксения.

Марк поторопился пройти мимо.

Корвин направился к себе. Хотелось остаться одному, подумать… Не вышло. На пороге своей комнаты стоял Друз. Похоже, после прогулки настроение центуриона заметно улучшилось.

– Заходи! – крикнул жених Лери весело. – Я до вечера отключил сирену. И поправил датчики…

– Лучше поправь свои мозги. Мы не успели приехать, а ты уже нарвался на дуэль!

– Представь, все эти поединки – дешевый фарс! – с досадой воскликнул Друз. – Да, оружие заточенное, но легкое, из псевдостали. Все тело дуэлянта закрыто сверхпрочной “кольчугой” и прочими доспехами. Я даже не смогу отрезать нашему безумному князю уши. Все, на что он может рассчитывать – это десяток синяков. В лучшем случае – перелом руки.

– Ты расстроен?

– Я в отчаянии. Лучше скажи, ты говорил с князем Андреем? Узнал, где отец? Что с ним?

– Боюсь… у меня дурные новости. То есть…

– Говори прямо, – оборвал его путаные объяснения Друз. – Что сказал старик?

– Сказал, что отец твой ушел к озерникам. Но я в это не верю… Хотя, ты сам знаешь – двадцать лет о твоем отце в галанете нет никаких сообщений.

Но Друз, кажется, не удивился. И не расстроился – тоже.

– Чтобы добраться до информации об озерных городах, нужна особая программа-код. Китеж не любит, когда о его тайнах болтают все, кому не лень. – Центурион протянул Марку инфокапсулу. – Пока мы сидели на пересадочной базе, я кое-что сделал. Речь ведь о моем отце. Но ты не волнуйся, когда будем искать твоего, я тоже не подведу.

– Извините, господа, но мне надо поговорить с секундантом Ливия Друза. – На пороге явилась Ксения в роскошном платье – длинном, до щиколотки, переливающемся всеми оттенками желтого, голубого. Видимо, это и был “жемчужный каскад”, о котором спорили женщины.

– Зачем вам секундант? – удивился Друз.

– Таков обычай. Секундант договаривается с секундантом о предстоящем поединке.

– Ха, вот оно что… – Корвин облегченно вздохнул. На Лации секундантом называли человека, который выйдет на бой вторым, если первый номер погибнет.

– Так вы секундант Станислава, княжна? – центурион расхохотался.

– Что тут смешного? – обиделась Ксения.

– Ваш вид, – поспешно объяснил Марк. – Для такой миссии нужно было выбрать более строгий наряд.

– Мой вид не имеет значения в данном случае.

– Неужели? – не поверил Друз. – Великолепное платье. Карнавал уже начался?

Ксения повернулась на каблуках так, что подол ее платья поднялся колоколом и зашелестел. У платья был один недостаток: оно привлекало внимания куда больше, чем его обладательница. Возможно, та, другая женщина была права: для Ксении такое платье было чересчур вызывающим.

– Сегодня уже темнеет, драться поздно. Или вы предпочитаете искусственное освещение? – Княжна рассуждала о правилах боя очень серьезно.

– К чему так торопиться? – хмыкнул Корвин.

– Я предлагаю Друзу и князю Станиславу встретиться завтра утром. В десять по местному времени. Вы отдохнете с дороги и хорошо выспитесь. Что немаловажно. А сегодня обсудим детали. Я бы хотела, чтобы противники примирились до поединка.

– Как бы не так! – хмыкнул Друз. – От удовольствия надрать задницу вашему кузену я ни за что не откажусь!

– Тогда… – еще один поворот, и платье вновь зашелестело, образовав блестящую вибрирующую спираль. Марк смотрел на вертящийся подол и не мог оторвать взгляда.

– Тогда обговорим, на каких условиях прекратится поединок, – не желала уступать княжна Ксения.

– Все! Финиш! Мне надоело. Деремся на мечах – чего тут обсуждать? – Друз демонстративно повернулся к секунданту Стаса спиной и принялся рассматривать открывающийся из окна вид.

– Обговорим, – согласился Марк.

– Биться будем до первой крови, – предложила Ксения.

– Откуда кровь? – Марк все еще смотрел на платье. – Защитные “кольчуги” нельзя пробить. Или…

– Кровоточить будет либо “кольчуга”, либо шлем. Хороший удар вызывает очень даже сильную струю, – сообщила княжна.

Ну что ж, поединок оборачивался детской игрой. Вроде тех, что проводят ученики военной академии, инсценируя Канны или битву при Заме. Или воскрешая победы Юлия Цезаря в Галлии.

– Пусть будет до первой крови, – кивнул Марк. – А ты? – повернулся он к Друзу. Но того уже не было в комнате. Корвин выскочил в коридор. – Друз! Даже если поединок условный, надо уважать противника! – крикнул вслед приятелю.

– Разве можно уважать то, что смешит? – отозвался центурион.

– Давно замечено, что с лацийцами очень трудно иметь дело… – вздохнула Ксения, выходя из комнаты вслед за друзьями. – Вы все воспринимаете буквально. А мы постоянно разыгрываем друг друга, шутим, подтруниваем. “Ничего серьезного”, – могло бы стать нашим лозунгом.

– И вы обожаете карнавалы, – напомнил Корвин.

Ксения рассмеялась:

– В данном случае форма идеально соответствует содержанию, вы не находите?

– Мне не известно содержание, так что не могу судить о форме. Но если вы расскажете…

– Нет, милостивый государь, так у вас ничего не получится! Карнавал надо увидеть и почувствовать… Вы увидите и почувствуете! Скоро.

И Ксения удалилась, легко скользя по сверкающему паркету, а ее платье шелестело и крутилось вокруг ног живым существом.

“Программа, – догадался Марк. – В платье встроен чип, задающий для ткани автономное движение. Причем чарующее движение…”

– Кстати, чем вы заняты вечером? – обернулась княжна. – Есть планы?

– Честно говоря… – промямлил Корвин. У него в кармане лежала инфокапсула, полученная от Друза, и юному следователю не терпелось покопаться в галанете и выяснить, наконец, куда делся Сергий Малугинский после того, как попал на Китеж.

– Намерены скучать? Не получится. Я вами займусь, господа! Отвезу вас на озеро Светлояр, увидите с высоты птичьего полета озерные города. Зрелище незабываемое, могу вас уверить.

– Но это же далеко.

– От усадьбы до озера рукой подать. Ну, так как?

– Может быть, завтра вечером?

– Нет, завтра уже не получится. Никак. Только сегодня. Решайтесь!

Марк подумал, что друзья непременно захотят взглянуть на это чудо Китежа. В самом деле – смешно: побывать на Китеже и не увидеть озерных городов.

– Я с удовольствием. Если вашего кузена не будет с нами.

– Он не полетит, – Ксения покачала головой. – Стас боится озерных городов.

– Тогда отвечаю за всех: мы летим.

– Пойду, подготовлю флайер. Встречаемся через час на площадке. – Ксения удалилась насколько быстро, насколько позволяло великолепное платье.

Первым делом Корвин постучал в дверь Флакка.

– Открыть! – долетел приказ изнутри.

Дверь распахнулась. Трибун лежал на диване неестественно вытянувшись, глядя в потолок. На столике у кровати были разложены заряженный бластер и два парализатора. Видимо, Флакк только что проверял оружие. При виде Корвина трибун сел на кровати.

– Что-то удалось узнать по нашему делу?

– Пока нет. Увы… Ты слышал, Стас и наш Друз решили драться на дуэли. Мне это не нравится… то есть дуэль безопасна… но все равно…

– Ерунда! Возможно, и у того, и у другого немного просветлеет в голове после парочки хороших ударов. Скажи им, что победителю я лично от себя добавлю по шее. С превеликим удовольствием.

– Что-то случилось? – обеспокоился Корвин. Флакк выглядел куда мрачнее, чем утром.

– Пришло закодированное сообщение. Меня отстранили от командования когортой.

– Ты и так в отпуске.

– Мой отпуск закончится через двадцать стандартных дней. А я отстранен на неопределенное время. Не припомню, чтобы с кем-то из патрициев так поступали. – Любое взыскание для патриция – взыскание десятикратное: о позоре предка будут помнить и внуки, и правнуки. Поэтому нобили Лация стараются не наказывать детей, помня, что дают подзатыльник всем будущим поколениям разом. “Подзатыльник”, полученный Флакком, был весьма ощутимым.

– Для тебя готовят особое поручение?

– Никаких объяснений.

– Хочешь вернуться на Лаций?

– Мне рекомендовано остаться на Китеже.

Корвин не знал, что надо говорить в таком случае. Как назло, голос предков молчал.

– Тогда предлагаю лететь на Светлояр, смотреть озерные города. Княжна любезно устраивает нам экскурсию, – наигранно весело сказал Марк.

– Почему бы и нет? – Флакк рывком вскочил на ноги. – Если меня оставят на Китеже лет на пять, устроюсь лодочником, буду возить туристов на прогулки.

– Послушай, все скоро прояснится, наверняка в твою пользу…

Флакк отрицательно покачал головой:

– Да плевать мне на карьеру. Я же отказался… впрочем, это сейчас не важно. Тут другое. Какие события могли послужить поводом для подобного приказа… Не могу понять, хоть убей.

Флакк говорил тихим ровным голосом, но от этого “спокойного” тона у Корвина мурашки бежали по спине.

“Случилось что-то чудовищное”, – шепнул голос предков. Да, для отстранения патриция-трибуна от командования когортой причина должна быть очень веской.

– Будем ждать новостей с Лация, – юноша попытался подбодрить старшего друга, хотя и не очень умело.

– Будем ждать, – согласился Флакк, – и смотреть на озерные города.

Ксения не обманула. Полет до берегов Светлояра был кратким, и зрелище в этот сумеречный час открылось бесподобное: воды озера темнели под медленно гаснущим небом, полосы блеклого тумана тянулись от воды к берегам. Потом весь мир переменился почти мгновенно: небо окончательно погасло, а воды озера засияли, будто в глубине находилась таинственная лампа. Разом вспыхнули десятки и сотни огней – это озерные города вступили в ночную фазу. Теперь можно было отчетливо разглядеть бесчисленные купола: одни в умопомрачительной глубине, другие, погруженные всего на несколько метров, и третьи, плывущие на поверхности. За плывущими по воде полусферами оставались фосфоресцирующие пенные дорожки.

– Великолепно… – выдавил Флакк. Кажется, только что увиденное зрелище заставило его на миг позабыть о тревогах за родную планету.

– А как они живут? За счет каких энергоресурсов? – тут же проснулся в Друзе технарь.

– Города полностью автономны, – принялась рассказывать Ксения. – Энергетический блок каждого города рассчитан минимум на сто лет, потом, после ветшания, происходит перезагрузка энергоблоков. А все остальное, потребное для жизни, обитатели озерных городов получают из воды. Воды Светлояра так и кишат жизнью…

– Когда эти подводники всплывут? – Друз не мог оторвать взгляда от застывших в глубине куполов.

– Через двадцать лет.

Друз присвистнул:

– Что? Серьезно? Откуда вы знаете?

– Глубина погружения. – Ксения неожиданно заговорила отрывистыми фразами.

– Почему так долго? Зачем? – не унимался Друз.

– Оптимальный режим функционирования.

“Сама корявость ответа подразумевает его лживость”, – отметил про себя Корвин.

– А если кто-то захочет вернуться на поверхность раньше? – спросила Лери. – Что тогда?

– Придется подождать. Все озерники терпеливы.

– Вы говорили, оттуда никто не уходит, – напомнил Корвин. – Почему?

– Невозможно уйти, – слово “невозможно” Ксения произнесла с придыханием. И никто не свете не мог бы опровергнуть это “невозможно”, прозвучавшее над сияющими водами Светлояра, как приговор.

– Где-то там внизу мой отец, – сказал Друз. – Видит наш флайер и не знает, что я рядом. А что, если я спрыгну? А? Прыгну и поплыву к ближайшему куполу. Прямиком к отцу!

Друз встал. Похоже, он не шутил и в самом деле собирался сигануть в воды Светлояра.

– Не делай этого! – Лери вцепилась ему в руку. – Сумасшедший! Разобьешься о воду!

– Ерунда! Я знаю, мой отец там! – Центурион указал на ближайший купол.

– Стас решит, что ты струсил и сбежал, – сказал в спину центуриону Флакк. – Опозоришь честь лацийского офицера на все миры.

– Орк! – все, что мог выкрикнуть в ответ Друз. Он несколько раз с шумом выдохнул воздух и сел на место.

Флайер теперь мчался над самой водой. Боковые дверцы были подняты, и свежий воздух наполнял кабину. Хотелось лететь и лететь бесконечно, вглядываясь в мерцающие в водах огни.

– Это похоже на сказку, правда? – спросила Ксения.

– Сказка, – это совсем не то, что есть на самом деле, – заметила Лери, внимательно глядя на светящиеся в глубине купола.

“Зачем князь Андрей пытался уверить меня, что старший Друз у озерников?” – задавал себе один и тот же вопрос Марк, и не находил ответа.

“Отец Друза убит”, – нашептывал голос, но не очень уверенно.

“Нет, тут что-то другое, – возражал Марк. – Но что?”

Марк ожидал, что этой ночью в своих снах он очутится на Китеже, увидит озеро Светлояр, каким его запомнил отец.

Ничего подобного.

В противовес яркой реальности сон оказался на редкость нудным. Его дед, тогда еще только получивший должность префекта, листал страницы очередного дела. Подозреваемый именовал себя Геростратом и подробно описывал, какой восторг его охватил в тот миг, когда огонь начал пожирать здание музея. В защитном пожарном коконе бродил он по залитым зловещим красным светом залам, смотрел, как огонь пожирает картины, и хлопал в ладоши.

– Каждый должен в своей жизни что-то разрушить или кого-то убить, – поучал префекта Корвина новоявленный Герострат, – иначе вы не поймете, что такое жизнь.