Мой (не)любимый дракон. Выбор алианы Чернованова Валерия

Глава 9

Ариэлла смотрела на меня расширившимися от изумления глазами. Но, к счастью (а может, нет), не перебивала. Понимала, что мне необходимо выговориться. А я при всем желании не смогла бы сейчас остановиться. Слова лились из меня… не рекой – бушующим потоком, прорвавшим плотину молчания.

Захлебываясь слезами, я рассказала о венчании в церкви с Лешей, которое внезапно превратилось в помолвку на вершине горы с ледяным драконом. Поведала о Блодейне и ее хитромудрой игре, в которой мне отвели незавидную роль пешки и козла отпущения. Призналась и в том, что морканта грозилась навредить мужу, откажись я занять место Фьярры. И периодически мне об этом напоминает, для профилактики. А иногда и маму с бабушкой приплетает. Ведьма лупоглазая.

– Наверное, ты думаешь, я совсем того, – сокрушенно хлюпнула носом. Опустила руки на алое шелковое покрывало, выпуская на волю Снежка, которого до сих пор душила в объятиях, сама того не осознавая.

Питомец явно обрадовался свободе и потрусил от истеричной хозяйки куда подальше, а именно, в другой конец спальни. Забрался под приставленное к камину кресло, передоверив рыдающую меня сердобольной Ариэлле.

Девушка поднялась с колен. Устроившись со мною рядом, бережно взяла за руку. Ее прикосновения дарили тепло и поддержку, в которых я сейчас так нуждалась, помогали унять ледяную дрожь, неприятно коловшую пальцы.

– То, что ты говоришь – невероятно. Невозможно, я бы даже сказала. Но многое объясняет. То, как ты себя иной раз ведешь… Все эти странные словечки, что я так часто от тебя слышала. И о нас ты многого не знаешь, о наших порядках и традициях.

Даже странно, что столько времени мне удавалось водить всех за нос. Наверное, потому старейшинам так не терпится от меня избавиться. Для них я чужачка. Они этого не понимают, но догадываются где-то на подсознательном уровне. Вот и пытаются спровадить из Ледяного Лога инородное тело, то бишь фальшивую эсселин Сольвер.

А Скальде, наоборот, неосознанно ко мне тянется.

Подумала так и усмехнулась горько, напомнив себе, что точно так же, а то и больше, он тянется к своей расчудесной графиньке. Да и вообще, таких графинек у него полон замок. Может, он каждую ночь забавляется с новой придворной красавицей.

– Блодейна говорит, только она способна вернуть меня обратно.

Ариэлла сочувственно вздохнула и развела руками.

– Кто знает, может, так оно и есть. В детстве кормилица читала нам истории о других мирах. О том, что мирозданье – это плодоносное дерево, а Адальфива – один из самых прекрасных его плодов.

Как по мне, так с гнильцой. Червяков внутри полно. Вроде морканты и Крейна.

Не догадываясь о посетивших меня ассоциациях, алиана продолжила:

– Но я думала, это все выдумки. Легенды – в них же столько вымышленного. – Девушка нахмурилась, словно что-то припоминая, а потом неожиданно подхватилась. – А вообще подожди…

Поспешила к резному столику, чтобы щедро плеснуть воды в стеклянный кубок, а потом всучить его мне со словами:

– Пей. Поможет успокоиться.

Шмыгнув носом, я послушно осушила кубок. Сердце уже билось не так тревожно, и слезы больше не слепили глаза. Я не глотала жадно ртом воздух, разве что дышала немного неровно.

– Ты что-то вспомнила? – с надеждой подняла на алиану глаза.

Ариэлла задумчиво покусала губы.

– Ну как сказать… Мой старший брат помешан на мифах о Древних. Помню, слышала от него о переходах – священных местах в Адальфиве, скрытых от нас, простых смертных. Якобы через них боги являлись в наш мир и проникали в другие. Если верить преданиям, духи появлялись только там, где им было чем поживиться. Молитвами верующих, людским восхищением и преклонением перед ними. Человеческими жертвами.

Нарциссы недоделанные и каннибалы хреновы.

– Значит… возможно, где-то здесь есть портал на Землю? – Я чуть не задохнулась от захлестнувших меня эмоций. Прошелестела непослушными губами, вся дрожа от волнения: – Если я такой найду… А как же тело? Останется здесь, а на Землю вернется только моя душа?

Подавленность, уныние как рукой сняло. Некогда мне тут киснуть, как просроченное молоко. Некогда поливать слезами узорчатые коврики. Нужно действовать!

– Давай поступим так, – осадила меня невеста его кобелистости. – Я напишу брату, расспрошу его о переходах.

– Только…

– Адельмар ничего не узнает. Обещаю. Я придумаю, как объяснить ему, почему вдруг заинтересовалась историей. О тебе ни слова не скажу!

– И Гленде тоже не рассказывай. Пожалуйста, – с мольбой заглянула Ариэлле в глаза. Карие, ясные – они излучали тепло, как и улыбка, отпечатавшаяся на полных губах.

– Твоя тайна – моя тайна! – горячо заверила девушка. Улыбнулась еще шире, снова срываясь с места. – Сейчас!

Вытряхнув на туалетный столик содержимое первой попавшейся под руку шкатулки, схватила инкрустированную сапфирами шпильку – мушкетерская шпага в миниатюре. Взяла меня за руку и, прежде чем я успела запротестовать или хотя бы пискнуть, уколола мне острым кончиком палец.

– Ай!

После чего, не колеблясь, пустила кровь себе. Прижалась своей ладонью к моей, так, чтобы наши пальцы соприкоснулись, и проговорила голосом, каким можно произносить спич на пафосном торжестве:

– Клятвы на крови нерушимы. А если у меня вдруг случится помутнение рассудка, и я кому-нибудь проболтаюсь, стать мне такой же ледышкой, как покойные ари в императорском саду!

– Может, не стоило? – прошептала с тревогой. Еще каких-то несколько недель назад я бы восприняла подобную клятву, как ничего не значащую шутку. Но теперь знала, что в Адальфиве с таким не шутят. А вдруг, не дай бог, и правда превратится?

Ариэлла гордо вздернула подбородок:

– Мы, Талврины, всегда держим слово. А тот, кто предает друзей, недостоин носить славное имя моего рода!

– Спасибо.

Слезы снова предательски защипали глаза. И откуда их столько берется? Я крепко обняла девушку, так неожиданно протянувшую мне руку помощи, даровавшую пусть и зыбкую, но все-таки надежду обрести свободу.

– Думаешь, твой брат действительно что-то знает?

– Если кто и знает, то это Адельмар, – без тени сомнения отозвалась подруга. – Сегодня же отправлю ему послание. Только не плачь.

– Не буду, – помотала головой и улыбнулась сквозь слезы.

– Ну вот и хорошо. – Ариэлла замялась. Дрогнули ресницы, и алиана устремила на меня внимательный, испытывающий взгляд, приправленный толикой любопытства. – А как же Скальде? Не думала остаться ради него? Разве не хочешь быть с ним? Когда вы вместе, из вас двоих разве что искры не летят. Вот как сегодня.

Я неопределенно пожала плечами. Разум вопил категоричное «нет, не хочу!»; сердце, страдая, стонало: «возможно». А Аня несколько часов назад, одурманенная, отравленная этим опасным чувством, мечтательно прошептала бы: «разумеется, думала, и, конечно, хочу!».

Но «Ани несколько часов назад» больше не было. Она стала призраком и на веки вечные поселилась в спальне тальдена, где он с таким упоением обхаживал свою фаворитку. Теперь фантом прошлой меня будет летать ночами над кроватью его властности и шипеть в его адрес всякие гадости. Чтоб не спалось так безмятежно и сладко. Герхильду и всем, кто решит составить ему компанию.

– Мои желания не имеют значения. Если тальден выберет меня и я не превращусь в льдину, Фьярра тут же вернется в Адальфиву с лаврами победителя. Я не хочу ради нее рисковать жизнью. Да и вообще, предпочитаю держаться от лгунов подальше.

В особенности от лгунов, подверженных сиюминутным прихотям: то корчит из себя мистера благородство и освобождает от любовных чар, то, когда игра в рыцаря наскучивает, безжалостно превращает меня во влюбленного зомби.

Нужен мне такой деспотичный бабник? Думаю, ответ очевиден.

Не заметила, как из меня снова стали выскакивать пронизанные обидой и горечью фразы. О прогулке по предрассветному замку и пикантной сцене, от которой я, как от опасной для жизни опухоли, тщетно пыталась избавиться, снова и снова оперируя свое сознание.

Но, видимо, та оказалась злокачественной, пустила метастазы прямо в сердце. И со зрением у меня теперь неполадки: голая Далива в объятиях Ледяного по-прежнему стояла перед глазами.

Ариэлла слушала со странным выражением на лице: сочувствие туго переплелось с недоумением и тревогой. А стоило мне умолкнуть, чтобы перевести дыхание, как она сказала:

– Знаешь, я даже рада, что ты ему не призналась. Наши прародители, первые тальдены и алианы, давали ритуальные клятвы: всегда быть искренними друг с другом. Поэтому мы рождаемся с осознанием, что ложь любимому – страшный грех. Если тальден ранит невесту обманом, она, вероятно, стерпит и смолчит. Хоть и будет страдать. Но если обманет алиана… Бывало, таких, как мы, за ложь убивали. Даже боюсь предположить, как бы отреагировал его великолепие, признайся ты ему сейчас, спустя столько времени. Ты дорога ему, и, может статься, он не простил бы тебе обмана. Просто не смог бы.

– Если бы была дорога, не тискал бы вчера мамзель д’Ольжи, – буркнула я.

Ариэлла закатила глаза.

– И хорошо, что тискал. Аня! Хотя нет, лучше буду по-прежнему звать тебя Фьяррой, – опомнилась подруга и зачастила бойко: – Графиня нужна ему. Понимаешь? Ну-жна. Это не прихоть, не каприз. В случае Герхильдов это жизненная необходимость. Тебе вообще не следовало к нему идти! Мне бы такое сумасшествие в голову не пришло. Вот если б стал твоим мужем, тогда бы предъявляла претензии. И то… Видимо, у вас в том мире отношения между мужчинами и женщинами совсем другие.

Я угрюмо кивнула.

Понимала, Ариэлла права. Но одно дело понимать разумом и совсем другое – принимать сердцем. А сердце болезненно сжималось, становясь пересушенным сухофруктом, при мысли о том, что ночью он был с ней. Дарил ей пусть не любовь, но страсть, эмоции. Свои чувства. Обцеловывал, ласкал, быть может, что-то шептал на ушко…

Больно. Не хочу и все равно не перестаю об этом думать.

– Не рассказывай ему, – тихо попросила Ариэлла, забирая у меня опустевший кубок, который я с такой силой сжимала в руках, что даже удивительно, как уцелела стеклянная ножка. – Возможно, Скальде все-таки тебя поймет и не тронет. Накажет морканту. И поделом ей! Но ведь пострадает и Фьярра. – Заметив горькую усмешку на моих губах, подруга мягко сказала: – Она, конечно, дурочка, каких поискать. Натворила столько глупостей. И я даже смутно не представляю, как ты к ней относишься. Что чувствуешь. Но спроси себя, желаешь ли ей смерти? Казни и прилюдного унижения. Так что я даже рада, что ты застала Скальде с Даливой и ни в чем ему не призналась.

Ну хоть кого-то радует этот «славный» тандем. Меня однозначно нет! Но, как ни крути, Ариэлла и здесь права. Я всегда беспокоилась о себе и своих близких. А о том, что может случиться с Фьяррой, ни разу не задумалась.

Раньше мне казалось, я ее ненавижу. А теперь… Наверное, где-то в глубине души я ей даже сочувствовала. Этой маленькой трусливой дурочке, ведомой по жизни властной нянькой. Отец без сожалений продал ее проклятому дракону, и князю плевать, что Фьярра жениха боится до одури. Точно так же, не задумываясь, как какую-то симпатичную безделушку, Ритерх готов подарить ее Хентебесиру, если в Ледяном Логе доченька придется не ко двору.

В общем, наш с Фьяррой папенька – тот еще мудак. И если обман раскроется, вполне возможно, императорский гнев падет не только на заговорщиц, а на всех Сольверов. На князя – в первую очередь. Ему так и надо. Но вот дочери Ритерха – они ведь ни в чем не виноваты. Младшей, Атель, только-только исполнилось двенадцать. Не хотелось бы, чтобы пять малолетних девиц остались сиротами. И братьев у них нет, которые могли бы о них позаботиться.

Значит, выход один: обуздать чувства. Любовь, ревность, злость – непозволительная для меня роскошь. Пустой каприз. Я не имею на них права, ведь здесь я всего лишь гостья. А настоящая жизнь ждет меня дома. Притворяясь и дальше Фьяррой, каждую свободную минуту буду посвящать истории Древних. Благо теперь точно знаю, что дорога на Землю имеется. А может, и не одна. Надеюсь, брат Ариэллы поможет. Но и самой не стоит сидеть сложа руки. Пора вернуться к штудированию императорской коллекции редких талмудов.

И Снежка надо будет как-то от себя отвязать. Хорошо бы передарить его подруге. Ариэлла от кьердика без ума, и он ее искренне любит. Ну или вкуснятину, что она каждый день ему приносит. А больше… Больше меня здесь ничто не держит.

Надо только почаще себе об этом напоминать.

Алиана предложила пересесть поближе к камину. Туда же перетащила вазочку с имбирным печеньем. Сверкая глазами от любопытства и предвкушения, заискивающе попросила:

– А расскажи о своем мире. Какая она, Земля?

Мощные крылья разрезали промозглый воздух. Вынырнув из пелены облаков, темная точка стремительно приближалась к отвесной скале, в недрах которой прятался позабытый всеми храм Леуэллы.

Последний взмах крыльев – дракон приземлился перед входом в пещеру. Острые когти царапнули землю, оставляя на камне глубокие борозды. Снежная пыль, выбелившая валуны, взметнулась в воздух, чтобы назойливой мошкарой замельтешить перед вытянутыми в нитку янтарными зрачками дракона. Зверь фыркнул раздраженно, ударил крылом, отчего каменная крошка посыпалась с пологого склона. По алой чешуе, в закатных лучах как будто объятой пламенем, пробежала рябь заклинания. На яростный рев могущественного хищника наслоился крик человека. Мужчины, спустя несколько болезненных мгновений обессиленно рухнувшего на обледенелую землю.

Наготу тальдена скрыла растекшаяся по тренированному телу одежда. Подбитый мехом плащ, мягко шелестя, окутал плечи. Тяжелые полы разлетались под порывами беспощадного северного ветра. Маска угрюмой мрачности легла на лицо Огненного.

Мысленно проклиная надоевший до зубовного скрежета холод, закрутившуюся поземку, бросавшую в глаза целые пригоршни снега, Игрэйт поспешил в пещеру.

Внутри было немного теплее, все так же сыро, но хотя бы безветренно. Хозяин воздушной стихии остался завывать где-то снаружи, и чем дальше князь удалялся по ощерившемуся ледяными шипами туннелю, тем тише становились протяжные стоны ветра.

В голубоватом мерцании, струившемся по затянутым льдом стенам, Огненный видел свое нечеткое отражение. На высоком лбу залегли складки, прежде незаметные мелкие морщины пучками собрались в уголках глаз – в последнее время его светлость постоянно хмурился. Из-за сильных эмоций, что неукротимым пламенем жгли внутренности.

Сейчас Игрэйт как никогда прежде ненавидел Герхильда. Желал Фьярру. Злился на Крейна. Проклинал сумасбродного духа, так опрометчиво подставившего герцога.

И боялся.

Боялся за себя. В любой момент верный слуга, Блейтиан Крейн, мог сломаться, не выдержать пыток и заговорить. Тагров кузен не пожелал его отпустить даже в первый день зарьяного месяца. Даже после приговора, что вынесла Крейну алиана.

И старейшины, как назло, в этот раз поддержали Скальде.

Герцога нужно вызволять, и как можно скрее. В крайнем случае – тайно проникнуть в подземелье Ледяного Лога, чтобы по-тихому перерезать пленнику глотку. Но ни устроить узнику побег, ни уничтожить его, чтобы наконец можно было спать спокойно, не представлялось возможным: стража не спускала с Крейна глаз.

В собственных силах тальден уже почти разуверился. Да и не хотел лишний раз собой рисковать. Потому и явился в заброшенный храм снежного духа, чтобы снова просить Древнюю о помощи.

– Леуэлла!

Нетерпеливый возглас разлетелся по Кристальной пещере, разломившись на множество отголосков-осколков.

– Туточки я.

Не прошло и секунды, как снежная дева откликнулась на зов Огненного, представ перед ним вихрем из сверкающих серебристых снежинок.

Словно намагниченные, они тянулись друг к другу. Сплавляясь, становились прекрасной беловолосой девушкой, которой в древние времена поклонялись в этих землях.

Богиня разочарованно поджала отдающие синевой губы.

– А ты без подарков, я погляжу.

– Мне нужна помощь, – не желая ходить вокруг да около, деловито заявил Хентебесир.

– Моришь голодом, и еще хватает наглости о чем-то меня просить, – насупилась зимняя красавица, то представавшая перед Игрэйтом опасной хищницей, то, вот как сейчас, примерявшая образ капризной девчонки.

– Нужно освободить Крейна.

Леуэлла выразительно цокнула.

– О герцоге мы не сговаривались. Так уж и быть, я разберусь со следующей ари его великолепия, но не перекладывай на мои хрупкие плечи еще и заботу о своей марионетке.

– Это из-за тебя он попал в тюрьму! – теряя терпение, гневно прошипел тальден.

Снежная дева безразлично передернула плечами.

– Вообще-то из-за твоего никчемного плана. В который я просто внесла незначительные коррективы.

– Незначительные! – вскипел Хентебесир. Попытался взять себя за руки и уже более сдержанно процедил: – Мне нужно вытащить Крейна, пока не заговорил.

– Проще убить.

– Я не разбрасываюсь полезными людьми!

– Ничего не могу поделать, милый. Я слишком слаба. Ты держишь меня на сухом пайке. – Леуэлла театрально запрокинула голову, прижав обманчиво хрупкую кисть к алебастровому лбу. Покосилась на Огненного, желая увидеть его реакцию на этот маленький спектакль, и заискивающе попросила: – Как насчет скромного жертвоприношения? И тогда, так уж и быть, я подумаю над твоей просьбой.

– Я пришлю к тебе кого-нибудь, – мрачно обронил тальден.

– Сегодня же! – глаза духа жадно сверкнули. Губы растеклись в хищной улыбке, обнажая острые аккуратные клычки. – Кого-нибудь поупитанней, пожалуйста. Последняя твоя подачка больше напоминала живые мощи. Пришлось давиться костями.

Снежная дева, как на трон, опустилась на каменный алтарь, кокетливо закинув ногу на ногу, и будничным тоном поинтересовалась:

– Что там с отбором? Все еще жаждешь жениться на эсселин Сольвер?

Игрэйт раздосадовано поморщился, припоминая утреннее испытание. Взгляды советников, обращенные на восседавшую в кресле императрицы Фьярру. Несомненно, трон алиане шел, она была как будто создана, чтобы украшать собой Сумеречный престол. Она и он, князь Темнодолья.

Если бы не неприязненное отношение к алиане старейшин.

– При дворе Фьярру недолюбливают, – признался, скрипнув от досады зубами.

– Еще бы им ее не недолюбливать после домогательств Крейна! – усмехнулась Леуэлла, не преминув уколоть призвавшего ее тальдена словами: – Сам виноват. Испортил девочке репутацию.

– Но…

– А впрочем, хорошо, что испортил. Скальде не должен на ней жениться.

– И без тебя знаю, – сварливо отозвался его светлость.

– Будешь и дальше за ней ухлестывать?

Игрэйт молчал, не зная, что сказать, потому как и сам еще не определился в отношении эсселин Сольвер. Фьярру он все так же желал, и с каждым днем желание это только усиливалось. Мучило, терзало, сводило с ума. Словно наваждение, жажда, которую хотелось утолить как можно скорее. Но… еще более отчаянно, страстно он мечтал править Сумеречной империей. И если совету неугодна такая владычица, он, конечно же, не станет идти против воли первых магов империи.

– Думаю присмотреться и к другим алианам.

– И все же не забывай об эсселин Сольвер, – промурлыкала снежная дева. Не ожидавший благословения от Древней, Игрэйт удивленно вскинул брови, а Леуэлла с лукавой улыбкой объяснила: – Заставим Скальде немножко понервничать. Магия переполняет его, Ледяной с трудом ее сдерживает. Лишняя встряска только ускорит процесс саморазрушения. Веди себя с эсселин Сольвер, как прежде: ухаживай за ней, дари какие-нибудь приятные девичьему сердцу мелочи. Приглашай на прогулки. Ты, как возможный будущий жених, имеешь на это право.

– А как же старейшины?

– А что они? На тебя ведь еще не возлагают корону. Вот когда избавимся от Герхильда, тогда покажешь старикам, что алиана тебе и даром не нужна. Выберешь другую. А пока что эсселин Сольвер полезная фигура в нашей игре, дракончик.

На скулах Огненного от раздражения дернулись желваки. Игрэйт ненавидел, когда Леуэлла так к нему обращалась, своим снисходительно-покровительственным тоном неприятно его задевала.

– Помоги мне с Крейном, – посчитав разговор оконченным, хмуро напомнил на прощание.

– Милы-ы-ый, – окликнула его снежная дева. – Однажды ты спросил, как будешь расплачиваться за мои услуги…

Огненный напрягся.

– И?

Подлетев к обратившемуся в изваяние магу, Древняя едва ощутимо коснулась точеного абриса, отчего лицо князя заметно посинело, и мягко проворковала, будто нашептывала ему слова любви на ухо:

– Найди для меня Шарлаховое сердце.

Его светлость нахмурился, тщетно пытаясь припомнить, слышал ли что-нибудь об этом самом сердце. Но нет, название было ему незнакомо.

– Что это?

– Реликвия, – обтекаемо ответила Леуэлла.

– Почему сама не найдешь?

– Не все двери открываются передо мной в Адальфиве. Есть места, в которые я проникать не смею. Тем более в состоянии, в котором пребываю сейчас, вынужденная постоянно поститься.

– Зачем тебе сердце?

Тальден не сводил с зимней красавицы пристального взгляда.

– А вот это уже не твое драконье дело! – грубо отрезала Древняя. – Найди его, и уже к лету взойдешь на трон!

Игрэйт не ответил. Но и алчного блеска светлых глаз Леуэлле оказалось достаточно, чтобы понять: он выполнит требование.

Снежная дева блекла, становясь прозрачной, пока не рассыпалась мириадами крошечных песчинок, разлетевшихся по Кристальной пещере.

И только голос, шепот-обещание, продолжал звучать под ледяными сводами храма:

– Уже скоро, Мельвезейн. Уже скоро мы с тобой встретимся снова.

Глава 10

Ариэлла, коварная, убедила меня, что имбирное печенье хорошо идет под бокальчик разогретого с медом вина, от которого веки начали предательски слипаться. К снедавшей меня горечи прибавилось какое-то отупляющее спокойствие. Попрощавшись с подругой, не переставая зевать, доплелась до кровати. Прилегла, как думала, всего на несколько минуток. А когда проснулась, небо уже было все в звездах, пусть пока еще блеклых, затянутых фиолетовой дымкой сумерек. Горы, взявшие в кольцо Хрустальный город, венчала корона из закатных лучей. Укрытые снегом острые пики напитались багрянцем, в то время как сад под окнами моей спальни заволокло густой чернильной мглой.

Насладиться красивейшей панорамой мне не дали. В смежной со спальней комнате послышались переругивания, которые с каждой секундой звучали все громче. Паж и служанка никак не желали превращаться в слаженный дуэт, продолжали с упоением собачиться. В визгливый голос камеристки и насмешливый бывшего (надеюсь!) воришки вплеталось тоскливое мяуканье Снежка.

Первым в комнату вошел Леан, не удосужившись постучать. Надо будет вплотную заняться его воспитанием. Следом, словно ведьма на метле, влетела Мабли. Снова пунцовая и опять разозленная. Понятное дело, кем. Вообще-то метлы у Мабли не было, зато на руках обнаружился кьерд.

У меня чуть челюсть при виде Снежка на пол не рухнула.

– Что вы сделали с моим котом?

Питомец издал очередное страдальческое «мяу», словно таким образом вопрошал мирозданье: за что?! Длинная густая шерсть кьерда была тщательно вычесана и теперь лоснилась даже в приглушенном свете каминов. За это Мабли или кому бы то ни было большое спасибо. Ну а за все остальное… Снежная шерстка на холке и вдоль спины аж до самого пушистого хвоста была перехвачена розовыми и голубыми бантиками, отчего мой питомец стал похож на извращенную версию дикобраза. На морде, оттененной большим пышным бантом, повязанным вокруг шеи, застыло самое разнесчастное выражение.

Было видно, Снежку не по нраву это амплуа.

Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что Мабли оскорбленно оправдалась:

– Это не я!

– И уж тем более не я! – поспешил снять с себя подозрения новоиспеченный слуга.

– Ну и кто тогда? – спросила я, забирая у девушки своего принаряженного страдальца.

Как вскоре выяснилось, сбежав от рыдающей хозяйки, Снежок на беду свою решил заглянуть к эсселин Фройлин. Он у меня вообще любитель прекрасного пола, а к алианам почему-то питает особую слабость и часто захаживает к невестам в гости. В спальне у Майлоны коротала время за послеобеденным чаепитием Рианнон. Маясь от скуки, алианы решили поупражняться в парикмахерском искусстве и превратили кьерда в свихнувшегося модника.

– И как только им позволил? – дивилась я, разбираясь с многочисленными узелками. Завязали на совесть.

– Наверное, подкупили чем-то вкусным, – внесла свою лепту в расследование Мабли.

Вполне вероятно. У Майлоны в комнате съедобное не переводилось. А кьерд, после того как плотно покушает, становится до абсурдного послушным и до безобразия покладистым.

Коварные, коварные алианы.

– Я вот зачем пришла.

Пока я спасала Снежка от участи превратиться в придворного шута, Мабли все неодобрительно косилась на Леана.

Парень приоделся. Сменил затрапезную куртку и протертые до дыр штаны на модные при дворе лосины, темно-синие, и ярко-красную ливрею, на рукавах которой красовался герб Сольверов: голубка, кротко склонившая клюв над зеленой веточкой. И когда только успели вышить… На ногах – нелепые башмаки с длинными, загнутыми кверху носами, под цвет форменного платья. Вот только со светлыми волосами Йекеля ничего не получилось сделать: они по-прежнему напоминали стог сена и живописно торчали во все стороны. На лице россыпь веснушек, в глазах – озорной блеск.

Мабли нетерпеливо кашлянула, отвлекая меня от визуального знакомства с подопечным.

– Ну так вот! Если все же решили оставить… этого у себя, чему эссель Блодейна, конечно же, не обрадуется… Она еще про кьерда не знает, – проворчала служанка и выпалила громко: – Нужно стребовать с него клятву!

– Какую еще клятву? – вскинулась я, пытаясь удержать в руках вырывающегося питомца.

Лучше бы ты так, мой милый, из рук Майлоны вырывался, а не мне сейчас характер показывал.

– Клятву верности. Чтобы не обманул и не предал!

– А ты, хитроумная, клялась? – недобро зыркнул на девушку новоявленный паж.

– Клялась, – гордо вздернула подбородок Мабли. – Всем эсселин Сольвер.

– За что хоть повязали? – перебила я девушку, и не думавшую закругляться.

Леан замялся, а потому слово снова взяла разошедшаяся служанка. Еще немного, и решу, что ревнует.

– А я выяснила! Он нанимался на работу к зажиточным горожанам, уважаемым буржуа, втирался в доверие, а потом их обчищал. Да еще иногда и с хозяйскими дочерями успевал интрижки крутить! Беспутник и плут!

– Все с тобой ясно, – освободила я нервно подергивающийся хвост кьерда от последнего банта. – Ну что ж, Леан, придется брать с тебя эту клятву. Сам понимаешь, сложно доверять такому, как ты.

Парень энергично закивал головой.

– А я разве против? Все понимаю. Еще как понимаю! И я вам так благодарен, ваша луче… утонченность, в смысле. До гроба буду вашим слугой!

– Ну, до гроба – слишком долгий срок. Давай договоримся на год.

На том и порешили.

– Что нужно для принесения этой вашей клятвы?

Прямо день клятвоприношения какой-то. Не уверена, правда, что такое слово существует в природе.

– Понадобится маг и немного вашей с Йекелем крови, – довольно ответствовала служанка.

И здесь тоже кровь.

– Эррол Хордис в качестве мага подойдет?

Мабли кивнула. Порывалась сейчас же отправиться на поиски целителя, но Леан напомнил суетливой нашей, что госпожа алиана приглашена на ужин в Карминовую столовую, на котором пожелал присутствовать его ледяная вельможность. И что мне пора, спотыкаясь и падая, мчаться в купальню, наводить красоту.