Мое прекрасное несчастье Макгвайр Джейми
– Ты в братстве? – с сомнением спросила я.
– В Сигме Тау, как и Шеп. Думал, ты в курсе, – сказал он, глядя мимо меня на Паркера.
– Ну… «братья» обычно выглядят иначе, – проговорила я, разглядывая татуировки на его предплечьях.
Трэвис переключился на меня и широко улыбнулся.
– Отец учился здесь, и все мои братья в Сиг Тау. Так что это семейное.
– Тебя вынудили вступить? – скептически спросила я.
– Нет. Просто они неплохие ребята, – сказал Трэвис, шелестя моими распечатками. – Лучше иди в класс.
– Спасибо, что помог, – поблагодарила я, толкая его локтем. Мимо прошла Америка, и я проследовала за ней до наших мест.
– Ну и как все прошло? – спросила она.
– Он неплохой учитель, – пожала я плечами.
– Просто учитель?
– Еще хороший друг.
Она явно огорчилась, и я посмеялась над ее поникшей мордашкой.
Америка просто мечтала о том, чтобы наши парни были друзьями, а сосед по комнате и кузен в одном флаконе приравнивались к джекпоту. Когда она решила поехать со мной в Истерн, то хотела, чтобы мы жили вместе, но я отвергла ее идею в надежде хоть немного расправить крылья. Сначала Америка дулась, а потом принялась думать, с каким другом Шепли меня свести. Внезапный интерес Трэвиса превзошел все ее ожидания.
Я быстро разделалась с тестом и стала ждать Америку на ступеньках здания. Когда она ошеломленно рухнула рядом со мной, я промолчала, давая ей слово.
– Это было ужасно! – закричала она.
– Может, тебе позаниматься с нами? Трэвис все действительно классно объясняет.
Америка застонала и положила голову мне на плечо.
– От тебя никакой помощи! Могла бы кивнуть мне из вежливости или что-нибудь еще придумать!
Я повисла на ее шее, и так мы пошли в общагу.
Всю следующую неделю Трэвис помогал мне с биологией и докладом по истории. Мы вместе подошли к табло оценок у кабинета профессора Кэмпбелла, и мой студенческий номер оказался третьим сверху.
– Третий по счету самый высокий результат в классе! Так держать, голубка! – сказал Трэвис, обнимая меня. Его глаза светились от радости и гордости. Непонятное чувство, какая-то неловкость заставила меня отступить на шаг.
– Спасибо, Трэв. Без тебя бы я не справилась, – проговорила я, потянув за его футболку.
Трэвис перебросил меня через плечо, прокладывая путь сквозь толпу студентов.
– Посторонись! Живей, народ! Дорогу страшно искореженному мегамозгу этой бедолажки. Она чертов гений!
Я хихикнула, видя любопытные взгляды одноклассников.
Шли дни, и мы опровергали упорные слухи о наших отношениях. Репутация Трэвиса помогала утихомирить сплетни. За ним не водилось, чтобы он проводил с девчонкой больше одной ночи, поэтому чем чаще нас видели вместе, тем больше остальные верили в наши платонические отношения. Даже при всех разговорах о романе интерес других студенток к Трэвису не угасал.
На истории он все так же садился со мной, мы обедали вместе в столовой. Очень скоро я поняла, что ошибалась на его счет. Даже стала защищать перед теми, кто не знал Трэвиса так, как знала я.
Он поставил передо мной баночку апельсинового сока на стол.
– Не стоило. Я сама бы взяла, – сказала я, снимая куртку.
– Что ж, я облегчил тебе жизнь, – ответил Трэвис, и на его щеках появились ямочки.
– Трэвис, она превратила тебя в лакея? – фыркнул Брэзил. – И что дальше? Будешь обмахивать ее пальмовой ветвью в плавательном костюме от Спидо?[3]
Трэвис послал парню убийственный взгляд, и я тут же встала на защиту.
– А ты, Брэзил, даже не влезешь в Спидо. Так что закрой рот.
– Полегче, Эбби! Я пошутил! – сказал Брэзил, подняв руки.
– Просто… не говори о нем так, – нахмурилась я.
На лице Трэвиса отразилось удивление вперемешку с благодарностью.
– Вот теперь я все повидал. За меня только что заступилась девчонка, – вставая, сказал он.
Трэвис бросил на Брэзила предупреждающий взгляд и вышел наружу, присоединившись к небольшой группе курильщиков.
Я старалась не смотреть, как он смеется, болтая с кем-то. Все девчонки изощренно пытались занять место рядом с ним. Америка толкнула меня локтем в бок, когда поняла, что я не слушаю ее.
– Эбби, куда смотришь?
– Да так. Никуда я не смотрю.
Америка подперла рукой подбородок и покачала головой.
– Они как открытая книга. Посмотри на рыженькую. Она провела по волосам столько же раз, сколько и моргнула. Интересно, Трэвис от этого не устал?
– Еще как, – кивнул Шепли. – Все считают его подлецом, не понимая, сколько нужно терпения с каждой девушкой, норовящей приручить его… он и шагу ступить не может, чтобы они не вешались на него. Поверьте мне, я бы вел себя менее вежливо.
– Можно подумать, тебе бы это не понравилось, – сказала Америка, целуя своего парня в щеку.
Трэвис докуривал сигарету, когда я прошла мимо.
– Голубка, подожди. Я провожу тебя.
– Трэвис, тебе не обязательно провожать меня на каждый урок. Я сама знаю дорогу.
Тут же Трэвис отвлекся на длинноволосую брюнетку в короткой юбке. Девушка прошла мимо и улыбнулась ему. Он проследил за ней взглядом и бросил окурок.
– Голубка, я догоню.
– Ага, – сказала я, закатывая глаза и наблюдая, как он через мгновение оказывается рядом с брюнеткой.
Весь урок место Трэвиса пустовало. Меня слегка взбесило, что он не пришел из-за девушки, которую даже не знал. Профессор Чейни отпустил нас раньше положенного, и я быстрым шагом направилась через газон. В три мы договорились встретиться с Финчем, я обещала передать ему конспекты Шерри Кэссиди по музыкальному анализу. Я глянула на часы и ускорила шаг.
– Эбби?
Ко мне подбежал Паркер.
– Мы так и не познакомились, – сказал он, протягивая ладонь. – Я Паркер Хейс.
Я пожала ему руку и улыбнулась.
– Эбби Эбернати.
– Я стоял позади, когда ты смотрела оценки теста по биологии. Поздравляю! – улыбнулся он, пряча руки в карманах.
– Спасибо. Это Трэвис помог, иначе, поверь мне, я бы оказалась в самом конце списка.
– Так вы с ним…
– Друзья.
Паркер кивнул и улыбнулся.
– Он говорил тебе, что на этих выходных вечеринка в «Доме»?
– В основном мы болтаем о биологии и еде.
– Похоже на Трэвиса, – засмеялся он.
У дверей Морган Холла Паркер пристально посмотрел на меня своими большими зелеными глазами.
– Ты просто обязана прийти. Будет весело.
– Поговорю с Америкой. Вроде у нас пока нет планов.
– Вы с ней «в комплекте»?
– Летом мы заключили договор: не ходить на вечеринку друг без друга.
– Умно, – одобрительно кивнул Паркер.
– Они с Шепом познакомились на сборах, так что я не слишком часто тусуюсь вместе с ней. Мне впервые придется спросить ее разрешения, но, думаю, она обрадуется. – Я внутренне поморщилась: я не только много болтаю, да еще призналась, что меня не приглашают на вечеринки.
– Отлично. Там и увидимся, – сказал Паркер. Он сверкнул лучезарной улыбкой, как модель из каталога «Банана Репаблик»[4], с квадратным подбородком и естественным загаром. Паркер повернулся и вышел из общаги.
Я смотрела ему вслед: высокий, гладковыбритый, в идеально отутюженной классической рубашке в тонкую полоску и джинсах. Волнистые светло-русые волосы покачивались в такт его движениям.
Я закусила губу, польщенная его приглашением.
– Вот этот парень, кажется, твоя скоростная передача, – сказал мне на ухо Финч.
– Симпатичный, правда? – спросила я, не переставая улыбаться.
– Да, черт побери! Каким только может быть янки в миссионерской позе.
– Финч! – прикрикнула я, хлопая его по плечу.
– Ты принесла конспекты Шерри?
– Да, – ответила я, доставая их из сумки. Финч прикурил, зажал сигарету между губ и, щурясь, посмотрел на конспекты.
– Чертовски круто, – сказал он, пролистывая бумаги. Затем свернул их, положил к себе в карман и затянулся. – Хорошая новость – в Моргане сломались нагреватели. А тебе понадобится ледяной душ, чтобы смыть похотливый взгляд этого долговязого воздыхателя.
– В общаге отключили горячую воду? – застонала я.
– Так говорят, – сказал Финч, вешая рюкзак на плечо. – Я на алгебру. Передай Мерике, что я просил не забыть про меня на этих выходных.
– Передам, – проворчала я, сердито глядя на ветхие кирпичные стены общаги. Я протопала в свою комнату, с силой толкнула дверь и бросила на пол рюкзак.
– Горячей воды нет, – пробормотала Кара, сидя со своей стороны стола.
– Слышала.
Зажужжал мобильник. Я открыла его и прочитала эсэмэску от Америки, проклинающей нагреватели. Через пару секунд в дверь постучали. Подруга зашла внутрь и плюхнулась ко мне на кровать.
– Ты можешь в это поверить? Бред какой-то. Мы столько платим и не можем принять горячий душ!
– Прекрати хныкать, – вздохнула Кара. – Почему бы тебе просто не пожить у своего парня? Ты все равно почти к нему переехала.
Америка перевела взгляд на Кару.
– Отличная мысль, Кара. Твоя стервозная натура иногда может пригодиться.
Кара даже не оторвалась от монитора, совершенно не задетая замечанием Америки.
Подруга достала мобильник и набрала сообщение с поразительной точностью и скоростью. Телефон тут же чирикнул.
– Мы поживем у Шепа и Трэвиса, пока не починят нагреватели, – улыбнулась мне Америка.
– Что? Я не поеду! – закричала я.
– Конечно, поедешь. Смысл тебе торчать здесь, замерзая в душе, когда у Трэвиса и Шепа в квартире две ванные комнаты.
– Меня не приглашали.
– Я тебя приглашаю. Шеп сказал, что все в порядке. Ты можешь спать на диване… если Трэвис им не воспользуется.
– А если воспользуется?
– Тогда будешь спать в кровати Трэвиса, – пожала плечами Америка.
– Ни за что!
– Эбби, не веди себя как ребенок, – закатила глаза подруга. – Вы же вроде друзья. Если он до сих пор не приставал к тебе, то вряд ли будет.
При этих словах мой рот резко захлопнулся. Уже несколько недель Трэвис каждый вечер был так или иначе рядом. Я слишком увлеклась идеей, чтобы все считали нас друзьями, и не задумывалась, что Трэвиса действительно интересует лишь дружба. Не знаю почему, но я оскорбилась.
Кара недоверчиво посмотрела на нас.
– Трэвис Мэддокс даже не пытался переспать с тобой?
– Мы друзья! – сказала я, защищаясь.
– Знаю, но что, он даже не попытался? Он со всеми уже переспал.
– Кроме нас, – сказала Америка, глядя на нее. – И тебя.
– Что ж, я с ним даже не знакома, – пожала плечами Кара. – Просто ходят про него слухи.
– Вот-вот! – фыркнула я. – Ты его даже не знаешь. – Кара переключила внимание на монитор, совершенно игнорируя нас.
– Хорошо, Мерик, – вздохнула я. – Мне нужно собрать вещи.
– Возьми сразу на несколько дней. Неизвестно, как долго будут чинить нагреватели, – воодушевленно сказала подруга.
Внутри меня поселился ужас, словно я отправлялась на вражескую территорию.
– Э… хорошо.
– Круто! – подпрыгнула Америка, обнимая меня. – Нам будет так весело!
Через полчаса мы погрузили вещи в ее «Хонду» и отправились на квартиру. Америка ехала затаив дыхание. Остановившись на своем обычном месте для парковки, она просигналила. Шепли сбежал по ступенькам и вытащил из багажника наши чемоданы, идя за нами по лестнице.
– Там открыто, – выдохнул он.
Америка распахнула дверь и придержала ее. Шепли с пыхтением опустил наш багаж на пол.
– Боже, детка! Твой чемодан на двадцать фунтов тяжелее, чем у Эбби.
Мы с Америкой замерли, когда из ванной, застегивая на ходу блузку, появилась девушка. Под ее глазами остались следы туши.
– Привет, – удивленно сказала она, внимательно изучая нас, прежде чем остановиться на чемоданах. Я узнала в ней длинноногую брюнетку, за которой увивался возле столовой Трэвис.
Америка сердито посмотрела на Шепли.
– Она с Трэвисом! – поднял руки тот.
Из-за угла в одних боксерах вышел Трэвис, зевая. Посмотрел на свою гостью и шлепнул ее по попке.
– Мои друзья дома. А тебе пора уходить.
Девушка улыбнулась и обвила руки вокруг Трэвиса, целуя его в шею.
– Я оставлю своей номер на барной стойке, – сказала она.
– Э… не утруждай себя, – непринужденно проговорил Трэвис.
– Что? – спросила девушка, отстраняясь и глядя ему в глаза.
– Каждый раз одно и то же! – сказала Америка, посмотрев на брюнетку. – Как ты вообще можешь удивляться? Он же чертов Трэвис Мэддокс! Именно этим он и знаменит, и каждый божий раз они в шоке! – сказала подруга, поворачиваясь к Шепли. Он обнял ее, успокаивая. Девушка прищурилась, глядя на Трэвиса, а затем схватила свою сумочку и вылетела из квартиры, с силой хлопая за собой дверью.
Трэвис как ни в чем не бывало прошел на кухню и открыл холодильник. Америка покачала головой и пошла по коридору. Шепли последовал за ней, согнувшись и волоча ее тяжеленный чемодан.
Я рухнула в кресло-кровать и вздохнула. Глупо было приехать сюда. Я не думала, что квартира Шепли как дверь-вертушка для безмозглых девиц.
Трэвис встал за барную стойку, скрестил руки на груди и улыбнулся.
– Голубка, что с тобой? Тяжелый день?
– Нет, я питаю истинное отвращение…
– Ко мне? – улыбнулся он. Мне следовало понять, что Трэвис предвидел этот разговор. Я и не собиралась отступать.
– Да, к тебе! Как ты можешь использовать девушку и после так отнестись к ней?
– Как я к ней отнесся? Она предложила номер телефона, я отказался.
Я открыла рот, пораженная отсутствием угрызений совести.
– Ты занимаешься с ней сексом, но телефон не берешь?
Трэвис облокотился на стойку.
– Зачем мне ее номер, если я не стану звонить?
– А зачем спать с ней, если ты не собираешься ей позвонить?
– Голубка, я никому ничего не обещаю. Она не оговаривала дальнейшие отношения, прежде чем распластаться на моем диване.
Я брезгливо посмотрела на столь небезызвестный предмет мебели.
– Трэвис, она же чья-то дочь. Что, если в будущем с твоей дочерью станут так обращаться?
– Скажем так, моей дочери лучше не расставлять ноги перед первым встречным кобелем.
Я скрестила руки, злясь, что он прав.
– Значит, себя ты признаешь кобелем. А раз она переспала с тобой, то заслуживает подобного обращения – чтобы ее вышвырнули как бродячую кошку.
– Я лишь говорю, что был с ней честен. Она уже взрослая, все случилось по взаимному согласию… если тебе интересно, то она проявила изрядную настойчивость. Ты ведешь себя так, словно я совершил преступление.
– Трэвис, мне не показалось, что она не слишком трезво осознавала твои намерения.
– Женщины любят придумывать всяческие объяснения своим поступкам. Она не сказала мне в лоб, что ожидает продолжения отношений, как и я не сказал, что мне нужен секс без всяких обязательств. Чем это отличается?
– Ты просто свинья!
– Меня еще не так обзывали, – пожал плечами Трэвис.
Я взглянула на диван, где беспорядочно валялись смятые подушки, и поморщилась при мысли о том, сколько девушек отдалось Трэвису на этой самой обивке. К тому же колючей.
– Пожалуй, я посплю в кресле, – проворчала я.
– Это еще почему?
Я сверкнула на Трэвиса глазами, видя его озадаченное лицо.
– На этом я спать не буду! Один бог знает, что я там подцеплю.
Трэвис поднял с пола мой чемодан.
– Ни на диване, ни в кресле ты спать не будешь. Ты спишь в моей кровати.
– Уверена, там еще большая антисанитария, чем на диване.
– В моей кровати, кроме меня, никого никогда не было.
– Не смеши меня, – закатила я глаза.
– Серьезно. Я трахаю их на диване, а в свою комнату никого не пускаю.
– Так почему же мне позволено спать на твоей кровати?
В уголке его губ заплясала озорная улыбка.
– Ты планируешь заняться со мной ночью сексом?
– Нет!
– Вот поэтому. А теперь поднимай свою ворчливую задницу и иди под горячий душ. Потом мы немного позанимаемся биологией.
Я сердито глянула на Трэвиса, но все-таки сделала, как он велел. Казалось, я стояла под горячей водой целую вечность, пытаясь смыть раздражение. Намыливая голову шампунем, я думала о том, как здорово снова принять душ в нормальной ванной, а не в общаге – никаких шлепок и косметичек, только расслабляющее сочетание воды и пара.
Открылась дверь, я вздрогнула.
– Мерик?
– Нет, это я, – сказал Трэвис.
Я инстинктивно прикрыла руками те участки тела, которые не намеревалась ему показывать.
– Ты что здесь делаешь? Убирайся!
– Ты забыла полотенце, а еще я принес одежду, зубную щетку и какой-то подозрительный крем для лица, который нашел в твоей сумке.
– Ты рылся в моих вещах? – взвизгнула я. Трэвис не ответил. Вместо этого я услышала, как из крана полилась вода, и Трэвис стал чистить зубы.
Я выглянула из-за шторки, прижимая ее к груди.
– Трэвис, убирайся!
Он поднял голову, на его губах осталась пена от зубной пасты.
– Я не могу лечь спать, не почистив зубы.
– Если подойдешь к этой шторке ближе чем на два фута, то во сне я выколю тебе глаза.
– Голубка, я не стану подглядывать, – усмехнулся он.
Я выжидающе стояла под душем, крепко прижав руки к груди. Трэвис сплюнул, сполоснул рот и снова сплюнул. Дверь закрылась. Я смыла пену, наспех вытерлась и надела футболку и шортики. Водрузила очки на нос и расчесала волосы. Мой взгляд зацепился за увлажняющий ночной крем, который принес Трэвис, и я невольно улыбнулась. Когда он хотел, то мог быть заботливым и чуть ли не милым.
Трэвис снова открыл дверь.
– Скорее, голубка, я уже состарился!
Когда я кинула в него расческу, он пригнулся, закрывая дверь и хихикая весь путь до спальни. Я почистила зубы и поплелась по коридору, проходя мимо комнаты Шепли.
– Спокойной ночи, Эбби, – раздался из темноты голос Америки.
– Спокойной ночи, Мерик.
Я замешкалась, а потом тихонько постучала в дверь Трэвиса.
– Заходи, голубка. Тебе не обязательно стучаться.
Он распахнул дверь, и я зашла внутрь, глядя на кровать с черными коваными прутьями. Стояла она параллельно окнам в дальней стороне комнаты. Стены пустовали, за исключением одинокого сомбреро, висевшего над изголовьем. Я ожидала увидеть здесь плакаты с полуобнаженными девицами, но не нашла даже рекламы пива. Черное покрывало, серый ковер, все остальное – белое. Трэвис словно переехал сюда совсем недавно.
– Прикольная пижамка, – сказал Трэвис, осматривая желто-синие клетчатые шортики и серую майку Истерна. Потом сел на кровать и похлопал по подушке рядом с собой. – Иди сюда. Я не кусаюсь.
– Я вовсе тебя не боюсь, – сказала я, подходя к кровати и бросая на покрывало учебник по биологии. – У тебя есть ручка?
Трэвис кивнул на тумбочку.
– В верхнем ящике.
Я растянулась на кровати и выдвинула ящик, обнаружив там три ручки, карандаш, тюбик со смазкой «K-Y jelly» и прозрачную стеклянную вазу, наполненную до отвала презервативами разных марок. С отвращением я извлекла оттуда ручку и задвинула ящик.