(Не) Желанная герцогиня Любимка Настя
Справлюсь. Куда деваться?
К тому же я вдруг совершенно по-новому стала ощущать себя, в частности, свое нынешнее тело… Как будто не было ни изнуряющих месяцев беременности Стейзи, ни послеродового, пусть еще и небольшого периода, и горячки.
Нет, уверена, что внешне я как была бледной, так и осталась. Но внутри чувствовались невероятный подъем и легкость, которые наводили на совершенно удивительные мысли. Спина, которая начала ныть десять минут назад, теперь совершенно точно не болела. И ноги не дрожали, хотя для меня, месяц просидевшей взаперти и толком не расходившейся, сегодняшний ритуал был настоящим испытанием.
Могло ли так быть, что этот свет, окутавший меня и сына, вылечил меня? Ну, может, не полностью, но с таким прицелом, что мне потребуется гораздо меньше времени на восстановление? Интуиция подсказывала, что я не ошибалась.
– Спасибо! – мысленно поблагодарила богов.
Не просто заявили, что справлюсь, а постарались привести организм в порядок. Остальное было уже делом техники и времени – питание, прогулки на свежем воздухе и отсутствие стресса.
С последним будет тяжко. Даже на мужа глядеть не надо, чтобы это понимать.
Я не успела убрать руки от сына, как жрец вдруг кулем свалился на пол. Жрица осталась стоять, но выглядела она так, что краше в гроб кладут.
Но я не успела ни испугаться, ни отдать хоть какой-то приказ… Да какое там! Я и спросить ничего не успела, как мне сунули Илюшу, к главному жрецу и жрице кинулись другие служащие храма, а наша компания тактично отошла в сторонку. А там и вовсе заторопилась на выход.
– С ними все будет в порядке, – шепнула мне принцесса. – Так всегда при благословлении одаренных детей. Жрец и жрица служат проводниками божественной силы. Пройдет день – и они восстановятся.
Неужели у меня появился личный проводник по магии и магическим процессам?
– Значит, о том, что Илиас одарен, теперь известно всем? – спросила я шепотом.
Но мне не успели ответить, герцог приблизился вплотную и довольно резко забрал из моих рук ребенка. Сыну-то он вреда не причинил, а меня ущипнул, гад.
И, конечно же, Илюша тут же завопил.
Вот ведь!
Еще и ворота нараспашку, и представление наследника народу должно пройти, а сын криком заходится… И что делать?
– Анастейзи, – обратилась ко мне принцесса и аккуратно взяла под ручку.
Я и так знала, что на представлении мать в стороночке стоит, но это не означало, что я спокойно стану наблюдать за тем, как надрывается мой сын.
– Вы же позволите себя так называть? Герцогу Его сиятельство Амадео все объяснит. И про Вашу связь с наследником тоже. Ваш муж более не позволит себе грубого обращения. А сейчас нельзя вмешиваться.
– Вы и про это знаете? – наверное, у меня волосы дыбом встали.
– Теперь – знаю точно, – тихо, но жестко ответила она. – Но раньше ничем помочь не могла.
– Меня не отношение мужа волнует. Что Вы имели в виду, говоря о связи?
– Не здесь, – качнула головой принцесса.
А я сделала глубокий вдох, подавляя желание вытрясти из этой девчонки все, что она знает, и отвернулась к спине герцога, который поднял над головой орущего ребенка.
Тебя бы, дятел, заставить долго и упорно орать, а потом еще в трех метрах над землей потрясти. Но рука нареченной матери держала меня крепко, и вырываться я не стала. В конце концов, это традиция.
Вместо этого я осмотрелась. Увидела слуг, которых в храм не пустили, людей, которые радостно гомонили, и детей, смотрящих на нас с надеждой, явно чудом и с боем пробившихся почти на глаза герцогской чете. Почти – потому что эти дети все равно далековато стояли.
Но выглядели они… Когда-то и я была одной из них. Ребенок войны, родившийся в сорок третьем и утративший мать в сорок четвертом…
Рыбак рыбака видит издалека. Это точно сироты. В таких вещах я не ошибаюсь. Слишком недетские взгляды. Волчата. Но в них все еще есть вера в чудо, в то, что они окажутся нужными кому-то.
– Пять, шесть, семь, – шептала я, пытаясь сосчитать этих детей. Все были разного возраста, самые мелкие стояли впереди, чуть постарше – нерушимой скалой за их спинами, – восемь…
– Идите, – принцесса отпустила мою руку, – муж зовет.
Настолько увлеклась беспризорниками, что попросту выключилась из реальности. Нашла время!
Я пошла к мужу, на лице которого расцветала гадостная улыбка. О да, я помнила, чего он от меня хочет. И момент для обморока явно был упущен.
– Герцогинюшка! – завопили люди, встречая меня радостными улыбками.
Боюсь, моя ответная была вялой и вымученной.
Сына мне герцог не отдал. Встал по правую руку и, видимо, повторил то, что сказал до этого, а я из-за разглядывания сирот пропустила.
– Ее светлость неистово молилась о рождении здорового наследника и дала обет Священной Паре… – тут он замолчал и посмотрел на меня. Продолжай, мол…
Я не знала, о чем думают нареченные родители, но взгляд поверенного короля ощущала всей спиной.
– Герцог, – негромко позвал он. Люди внизу точно не слышали. – Вашей жене стоит отдохнуть…
Он явно пытался помешать мне говорить. Либо точно знал, чего добивается муж, либо просто догадывался.
И я могла бы принять его помощь, раз уж он вызвался взять огонь на себя, но…
– Верно, я дала обет Священной Паре, что если выношу и рожу здорового наследника роду Дарремскому, то… – я специально взяла паузу, чтобы народ угомонился и затих, а мне больше не пришлось кричать, – возьму на воспитание сирот, пришедших сегодня к храму.
Я смотрела на тех самых беспризорников. Смотрела, ловя их взгляды, полные неверия и затаенной радости, и чувствовала себя скотиной. Отчасти.
Разве не понимала я, что окуну их в осиное гнездо? Еще как понимала. Но знала и то, что из них может вырасти. Особенно под чутким руководством сильной и, возможно, где-то жесткой руки, но в то же время щедрой на ласку.
Мне нужны свои люди. Нужны те, кто за меня, а в идеале – и за моего сына, сунутся и в огонь, и в воду, а там и медные трубы узлом свяжут.
Цинично? Такова жизнь.
И да, лучше, чем эти беспризорники, придумать нельзя. Думаете, дети мало понимают, мало могут? Только не эти, травленые, битые жизнью. Двенадцать человек. Двенадцать сломанных судеб… Но ведь они не сдались, не прогнулись. Пришли не поодиночке, а группой. И держатся друг друга: старшие защищают младших, а те не капризничают, слушаются.
Понятно, что по деревням сирот куда больше, и я еще уделю этому вопросу достаточно внимания, но именно эти – особенные. Они уже семья. Разношерстная. И хлебну я с ними тоже немало, однако волков бояться – в лес не ходить.
Но просто поманить хорошей и сытой жизнью мало, нужно для них стать всем. И я стану. Чего бы мне это ни стоило.
– Подтверждаю… – глухо, на едином выдохе произнес герцог. – Сопроводите сирот в замок!
– Славься, герцогинюшка! – грянул народ.
– Славься, герцог!
– Славься, наследник!
Этот раунд я выиграла. Нокаутом. Несмотря на то, что сладко моим подопечным не придется, но их не погонят на улицу и издеваться не станут. Как минимум месяца три. А все почему? А потому, что я обеспечила народу на это время интереснейшее зрелище. Впрочем, скорее сказку, что будет передаваться из уст в уста.
О том, чем дышат и чем занимаются в замке воспитанники герцогини, будут шептаться. Будут пытаться узнать и будут узнавать. На каждый роток платок не накинешь. И любое несправедливое и жестокое обращение по отношению к ним вызовет такую волну негатива среди народа, что герцог просто не посмеет что-либо сделать. Он хоть и баран, но не идиот.
Ладно, не совсем идиот. Раз смог сдержаться и не надавать мне оплеух при всем честном народе. А на это тоже немаленькая выдержка нужна.
Илья молчал, но не спал, ворочался в руках герцога, а тот за него, как за якорь держался. Во всяком случае, именно такое впечатление создавалось, потому что ребенка он пока отдавать не спешил. Хотя все дела мы уже переделали: родство подтвердили, именование завершили, народу представились, даже вроде как плюшками побаловали. Вон, до сих пор герцогские слуги щедрой горстью монетки в толпу кидают.
Давка такая, что смотреть страшно. А на лицах уже моих сирот, которых окружила стража, не позволяя ни им уйти, ни к ним кому сунуться, читается прямо крупными буквами: а не могла ли герцогиня после раздачи денег заявить об обете?
Я усмехнулась. И наконец отвернулась от жадной толпы, чтобы оценить обстановку среди знати.
На меня смотрели благосклонно, да и герцогу достались восхищенные улыбки. Правда, аргерцог глядел лишь на меня, и мне вновь почудилось, что сквозь года и сквозь миры на меня смотрят проницательные и всегда такие добрые, понимающие глаза Сергея Денисовича, моего свекра.
Принцесса, судя по коротким приказам своей свите, собралась ехать в замок в одном экипаже со мной. Что было не так уж и плохо, потому что для Сарвенды места не осталось бы. Не было у меня желания помогать рыжухе сцеживать яд. Вот никакого.
– Люси, – позвала служанку.
– Да, Ваша милость, – девушка оказалась близко, в паре шагов от меня.
– Ты вернешься в замок с моими воспитанниками. Проследишь за тем, чтобы вас с комфортом доставили, а после проследишь, чтобы дети помылись, переоделись и были накормлены. После этого поднимешься ко мне, поняла?
Я неспроста отправляла с детьми именно ее, молоденькую, такую же сироту, а с целью ослабить бдительность беспризорников. Ибо поставь к ним кого постарше, они воспримут его как надсмотрщика, а значит, не откроются и слова из себя не выдавят.
– Да, Ваша милость.
Девушка и не подумала ослушаться, бросила только короткий взгляд на камердинера а-ля секретаря герцога, который то ли невольно, то ли специально прислушивался к моему приказу и теперь стоял, чуть ли не рот разинув.
– Слышал? – обратилась к нему.
– Д-да, Ваша светлость.
– Исполняй.
Мне повезло, что герцога заняли гости, живо что-то обсуждая с ним. Вероятно, как добраться до замка без происшествий. Впрочем, половина из них глазела на будущего герцога и сюсюкала с ним.
Я не стала ни влезать, ни прятать ребенка от чужого глаза. Что-то мне подсказывало: даже если кто нехорошо на него посмотрит, с Илюши все сойдет как с гуся вода.
Но как я уже сказала, мне повезло, что герцог был занят и не обратил внимания ни на мой властный тон, ни на приказ его человеку. Тот, конечно, попытался что-то сказать мужу, но тот на него рявкнул и отдал точно такой же приказ:
– Исполняй.
Я снова усмехнулась. Видимо, перед гостями лица терять не хотел. Или свою роль сыграл Его светлость Амадео?
Конечно, от крика отца зашелся и Илья. А вообще, сколько можно мучить деточку? Он устал, кушать хочет и, скорее всего, в туалет…
– Что за… – выдохнул герцог, но моментально заткнулся. – Поди сюда!
Интена как раз была неподалеку и оказалась первой, за кого зацепился взгляд мужа:
– Переодень Его светлость.
– С Вашего позволения, – няня низко присела перед герцогом и только после этого протянула руки.
А потом скорым шагом пошла ко мне.
Фух… Все, ребенок со мной, пора и домой отчаливать. Где там наши кареты?
Глава седьмая
Если принцесса и планировала какой-то приватный разговор со мной во время поездки в карете, то его не случилось. Мы обе были вынуждены слушать концерт сына, который не желал успокаиваться. Видимо, терпение Илюши лопнуло, и он решил продемонстрировать то, как сильно недоволен всем происходящим.
До самого замка демонстрировал.
Поэтому из кареты я вылезла взмокшая, уставшая и мечтающая не только о ванне, но и о сне. Недельном. Принцесса выглядела не лучше, хотя ей и не пришлось постоянно раздеваться и одеваться, желая накормить чадушко. Но она искренне пыталась и убаюкать ребенка, и дать передышку мне – элементарно напиться воды и куснуть воздушную лепешку.
Да, с нами, конечно, была нянька, но она больше выполняла функции прислуги. Простите, это не так-то легко и быстро – в карете, не особо комфортной и просторной, заменить пеленки на свежие, смочить полотенца, найти сухие, подать… Опять же и корзина с провизией. Пока найдешь нужное, пока развернешь… А там и качнуть на такой дороге может нехило…
В общем, разговора не вышло. Но данная ситуация позволила мне не только рассмотреть принцессу со всех сторон, но сделать однозначный вывод – наш человек. Отнюдь не брезглива, не капризна. Маленьких детей явно не в первый раз увидела, и обращаться с ними умела. Полагаю, тренировалась на детях дядюшки. Король после получения трона в рекордные сроки женился и начал усиленно плодиться, сейчас у него было трое сыновей. А еще она явно придерживалась далеко не аристократических взглядов на воспитание детей, и, судя по всему, король и его семья – тоже.
Я еще не знала наверняка, но была больше, чем уверена, что он вместе со своей супругой принимает максимальное участие в жизни и развитии своих детей. А не спихивает все обязанности на нянек и гувернеров.
Странно, что при таком подходе королевской четы остальные аристократы предпочитали взвалить заботу о своих детях на чужие плечи. Кормилицы, няньки, череда слуг… А потом удивление – почему же дети не испытывают к ним чувств, а если все же испытывают, то в негативном ключе?
Собственно, родители самого герцога ровно так с ним и поступили: леди Розмаралья, родив наследника, сразу же передала его кормилицам и нянькам, и на следующей же неделе сбежала ко двору. Да и отец герцога недалеко от жены ушел, какого-то особого внимания сыну не уделял, разве что вечные проверки, придирки… В итоге выросло то, что выросло. Абсолютно безжалостное существо, не проронившее ни слезинки на похоронах своих родителей, а ведь те стали жертвами преступления – их ограбили на дороге и убили.
Понятно, что виновных нашли и казнили, но… Герцог скорее порадовался такому исходу, нежели расстроился.
Стейзи знала об этом и жалела мужа. Почти весь первый год замужества, думала, что он – лишенный настоящей ласки и любви родителей – просто не знал, какой должна быть настоящая семья.
Это чисто женское, помноженное на молодость и наивность – пожалеть тирана, найдя наиболее подходящую причину для оправдания его поведения. Я жалеть герцога не собиралась. И отдавать ребенка всецело на поруки чужим людям – тоже. И мне было приятно видеть, что члены королевской семьи разделяют мою точку зрения. Во всяком случае, Арандиана Айверрская.
В общем, в момент, когда мы наконец-то ступили на землю у замка, я была не в состоянии на любезности и хотела уединения, а поговорить по душам (что, собственно, больше требовалось совсем не мне) надеялась завтра. Потому что на сегодняшний вечер рассчитывать не стоило. Праздничный ужин был назначен на восемь вечера. И наверняка он плавно перейдет в праздничный прием с танцами…
А мне там совершенно нечего было делать. Я не испытывала никакого желания находиться среди гостей, которых совершенно не знала. Да и мозолить глаза взбешенному супругу сегодня хотелось меньше всего. Пусть человек остынет и, наконец, просчитает свою выгоду от подобного союза с аргерцогом и Ее высочеством.
– Отойдите, – голос нареченного отца звучал ровно, хотя в нем чувствовался металл и скрытая угроза.
Я только вышла из кареты и протянула руку к корзине с сыном, а потому не видела, что происходит за моей спиной. Но слышала.
– Простите, Ваша светлость, – голос Сарвенды дрожал. – Я не знаю, что на меня нашло. Это все духота…
– Это отсутствие воспитания и знаний. Если Вы входите в свиту герцогини, то обязаны дождаться свою госпожу, а не бежать в замок впереди гостей, оттаптывая им ноги. Кто Вы? Назовите свое имя и титул.
Да я собственную туфлю сжую, если Амадео не знает, кто перед ним! Зачем этот фарс?! И для чего он намеренно доводит моего супруга и его подстилку?!
Я обернулась, крепко держа корзинку, и не обратить внимания на перекошенное личико своего благоневерного не могла. Герцог совершенно не держал лицо.
И тут можно было смело сделать вывод, что во время возвращения из храма ему активно полоскали мозг. А может, и ковыряли его чайной ложечкой, напрочь лишив остатков разума. Потому что сейчас это был человек абсолютно себя не контролирующий, что в его положении было чревато. Ибо рядом с нами находились люди намного выше по статусу. И я не бралась предсказать, чем все кончится, если сейчас он не сдержится и срочно не возьмет себя в руки.
И все же: для чего аргерцог проверяет его предел? Он же явно его дожимает на определенные действия!
Агрессия в мою сторону? Ему нужно, чтобы герцог прилюдно меня оскорбил или вовсе напал? Или не на меня?!
Я вдохнула, выдохнула и представила себя акробатом, который балансирует на канате высоко над землей. Неверное движение – и полет будет красочным, но кратким. Мне придется лавировать и манкировать. Причем последнее – по отношению к нареченному отцу. И, кажется, немного поиграть в идиотку.
Потому что гости уедут, а я останусь с психом наедине.
Потому что если сейчас произойдет прилюдная порка Сарвенды, ничем хорошим это не кончится. Да и… моя душа требовала большего для этой стервы, чем отправить ее восвояси. Нет уж, так легко она не отделается.
Передав корзину опешившей принцессе, я решительно направилась к месту «развлечения».
– Вы отказываетесь говорить? – наседал Амадео.
Я подошла к ним ближе и была тут же замечена.
– Герцогиня, я бы советовал сменить Вашу свиту. Могу порекомендовать двух леди, которые с радостью займут в ней место и не станут пренебрегать своими обязанностями и долгом.
Ага, то есть мне еще и своих людей пропихнуть хотят? Интересный многоходовой план. Мол, герцогинюшка, мы тут поможем, ручку протянем, а в итоге приставим к тебе соглядатаев.
И сложно сказать, что хуже. Любовница под боком или шпионы короны?
Я все же была не железная и откровенно устала от этого фарса. И, похоже, помощь оказалась все же мнимой… Ну ясно же, что у аргерцога были свои резоны. Да и у короля тоже. Что совершенно не означало, что я соглашусь на роль марионетки.
Не желаю быть вдовой. Не сегодня. А к тому все идет. Один неверный шаг, попытка навредить такому гостю – и все! Здравствуй, меч и колода!
И что-то я сомневаюсь, что мне дадут возможность распоряжаться своей свободой, а не заставят рожать ребенка очередному «достойному» мужчине. Пока не докажу свою полезность, преференций не будет. Нет уж! Герцог – уже известное зло, и способы борьбы с ним хотя бы не настолько эфемерны, как с королем. Так что…
– Простите, Ваша милость.
Сарвенда склонилась так низко, что я всерьез опасалась, что она себе голову разобьет. Мне-то не жаль, да вот реакция мужа…
– Я – лишь дочь эдорнета Сандриана Эфдоха. Признаю свою вину и клянусь милостью Священной Пары, что не замышляла ничего дурного. Помилуйте, простите мне мою ошибку…
Я не смотрела на рыжую. Я смотрела на мужа и понимала, что у него совсем кукушка поехала. И в то же время… Как бы повел себя другой мужчина на его месте? Что сделал бы, когда прилюдно обижали его любимую женщину? Вряд ли сделал бы вид, что ничего не происходит…
А то, что герцог любит неистово, безумно, со всей страстью – никаких сомнений. Он повернут на этой женщине, он реально ею болен. Стоит, сжав кулаки, и уже делает шаг вперед, явно замышляя то, чего делать не стоит…
Опережаю его на долю секунды.
– Лекаря… – хриплю, хватаясь за ладонь мужа. – Плохо…
И оседаю в его руках.
Никогда не умела изображать обмороки. Но тут все сошлось одно к одному. Еще не ушедший жар солнца, отсутствие хотя бы легкого ветерка, откровенная духота, усталость от дороги, опять же сын, который умотал так, словно пахал на мне. Запах пота, от которого тошнило по-настоящему…
К чести герцога, он меня все же подхватил. С него бы сталось отойти и перешагнуть через жену, чтобы таки надавать тумаков обидчику. Но тут сыграл фактор внезапности. А еще подоспела помощь в лице Илюши. Крик, который издал сын, и мертвого бы пробудил. Я едва не вскочила, но вовремя опомнилась и продолжила изображать припадочную.
Именно крик ребенка убедил аргерцога, что мне плохо по-настоящему, а я окончательно уверилась в том, что ему известно о моей связи с сыном.
– Лекаря! – закричал Амадео. – Немедленно!
И только тут опомнился муженек. Подхватил меня на руки и широкими шагами поспешил в замок. Моя голова покоилась на его груди, а сам он крепко держал меня за талию и плечи.
Оказавшись в коридоре и понимая, что за нами несутся слуги, а аргерцог попросту не поспевает (возраст сказывается), я шепнула мужу:
– Вы мне должны.
Злость на лице мужа сменилась недоумением. Он даже с шага сбился, но быстро пришел в себя.
– Лгунья… – прошипел сквозь зубы.
Однако скидывать меня со своих рук не спешил. Все так же нес в мои покои. Правда, уже быстрее. Откуда только столько сил взял?..
– Считаете, что стоило не вмешиваться и дать повод королевскому поверенному усомниться в Вашем рассудке?
На это муж не ответил. Да и не получилось бы, потому что к нам уже несся лекарь с нюхательными солями, и я затихла на руках герцога.
– И как это понимать? – спросил муж уже в моих покоях, когда все улеглось.
Все – это значит: совсем все.
И лекарь осмотрел, и слуги переодели, и Ее высочество заглянула пожелать скорейшего выздоровления. Аргерцога, понятно дело, в спальню не пустили – не положено. Известий обо мне он ждал в гостиной.
Илюшу временно унесли в детскую, но я знала, что его принесут, как только гости разойдутся по своим комнатам.
Всем объявили, что я переутомилась и получила тепловой удар, но мужу лекарь лгать не стал. Не настолько я была истощенной, чтобы в обмороки падать. К тому же Радан и так об этом знал, сама ж призналась.
И вот все ушли, а муж остался. И слуг чуть ли не пинком выгнал.
И теперь стоит, нависает надо мной и смотрит зло сощуренными глазами.
– Что именно? – он же не думал, что я испугаюсь?
Учитывая, сколько у герцога было возможностей меня ударить, пока никто не видел, я сделала закономерный вывод, что мужа таки просветили о моей связи с сыном, раз ничего не произошло. Видимо, ему очень хотелось, но вредить своему наследнику он не желал. Хоть какая-то положительная черта…
– Желаете выслушать весь список?
– Желаю, чтобы Вы взяли себя в руки и прекратили себя компрометировать. Нам оказали честь, а Вы собрались кидаться с кулаками на поверенного короля.
О том, ради кого, я благоразумно промолчала.
– Да, я сделала вид, что мне плохо. А нужно было смотреть на то, как Вы лишаете себя жизни, а заодно лишаете сына всех привилегий?
Читать бесплатно другие книги:
