Пиранья. Охота на олигарха Бушков Александр
– Ну что ты... – промурлыкала Олеся так доверительно и открыто, что Мазур невольно сплюнул от злости. – Сама не видишь, что ты мне по-настоящему нравишься? Или не поняла, что ты первая у меня?
Ах ты, стервочка, не без циничного уважения констатировал Мазур. Ты и эту паршивку хочешь намеками на неподдельное чувство или хотя бы искреннюю симпатию повязать, как меня давеча. И она тоже тебе зачем-то страшно нужна? Надо полагать. Значит, такой у тебя творческий метод – ч у й с т в а м и вяжешь, на лирику бьешь... А впрочем, какая мне разница? Мне важно свою задачу выполнить, доискаться наконец, что вы там мутите...
– Верить-то верю...
– Вот и отлично. Отпусти, больно. Иди сюда...
И понеслись звуки, сгодившиеся бы в качестве сопровождения к стандартному порнофильму, – каковые все же берут начало из реальной жизни. Мазур сердито щелкнул клавишей, экран погас. Из своего угла подал голос «майор»:
– Если мне позволено будет высказать свои соображения... Дама ваша, друг мой, мне по степени опасности напоминает гремучую змею...
– Сам знаю, – рассеянно ответил Мазур. Встал, присел на корточки рядом с напрягшимся пленником и сказал: – Ну вот и пришло время поговорить о г л а в н о м, старина... Поскольку какая-то гнида вас вербанула, чтобы задействовать в серьезных делах, поскольку вы в этой деревушке, как ни крути, занимаете один из ключевых постов, я и мысли не допускаю, что вам ничего неизвестно про завтрашнее покушение на президента. И про тех, что уже три дня сидят в потаенном уголке в Киримайо... Эк как отшатнулись... Был я там, в Королевском Краале. Только что. Открою маленький секрет: я тут уже бывал двадцать лет назад, когда происходили наверняка известные вам бурные события. Так что мне все известно про подземный ход, тот, что начинается в скалах, я точно знаю, что снайперы уже на позиции... Но я не всеведущий Господь, и мне нужны и кое-какие подробности. Которые вы просто обязаны знать... Сами будете колоться, или испробовать на вас пару неаппетитных штучек в стиле незабвенного Конго-Мюллера? Я не гуманист, старина, я столько повидал в этой жизни, что кишки из вас вытяну без малейших угрызений совести... Ну? Вы же уже в преклонных годах, майн герр, а значит особенно цените жизнь и пыток наверняка боитесь не на шутку...
– А где гарантии, что...
– Не будьте дитем, – поморщился Мазур. – Не буду же я вам писать на бумажке гарантии... которыми мне, кстати, никто не помешает подтереться потом. Рискуйте, дружище, рискуйте. Зыбкий шанс у вас есть... а вот выбора нет никакого. И не делайте столь трагического лица, вы же не юный студент консерватории, волею рокового случая оказавшийся замешанным в жестокие игры безжалостных авантюристов. Вы – человек с весьма специфическим прошлым, не будь его у вас за спиной, не влипли бы в сегодняшние хлопоты. Так что придется рисковать и всерьез поверить, что вы мне будете еще нужны... Все. Уговоры кончились. Говорить будете?
Нетрудно было сообразить, что тяжкий вздох немца означает согласие.
Глава шестнадцатая
Королевский Крааль
Сколько раз он вот так, обратившись в камень, долгими часами ждал момента, когда все придет в бешеное движение и завершится за считанные секунды? Да кто бы помнил и считал...
Если верить часам, он простоял, прижавшись к стене туннеля, не так уж долго, минут сорок. А казалось, как обычно бывает, – несколько часов.
Вокруг уже не было непроницаемого мрака, так что можно не пользоваться прибором. Пробивавшегося сверху света хватало, чтобы в сероватом полумраке различать ступени, стены туннеля и невооруженным глазом. Скала была твердая, ступени нимало не выщербились, не искрошились.
Часовой все это время был за поворотом, Мазур его не просто чуял, а порой слышал явственно – с ж и л с я этот обормот за трое с лишним суток с Королевским Краалем, почувствовал себя здесь, как дома. Он не шумел, конечно, – но и производил уже гораздо больше звуков, чем, скажем, летучая мышь. Прохаживался, судя по звукам, на довольно тесной площадке, пописал в уголке, отставив оружие (приклад тихонько скрипнул о камень).
В уравнении оставалась еще изрядная куча неизвестных. Не было уверенности, что старый прохвост Гейнц (именно так его вроде бы кликали в отрочестве, если и тут не соврал) говорил правду. Нельзя было исключать, что среди парашютистов, занявших Киримайо, не отыщется сообщников. И так далее. Но ничего тут не поделаешь, придется действовать...
Поскольку время торопит. Кто-нибудь мог уже обнаружить трех трудолюбиво связанных Мазуром субъектов, отчего последствия опять-таки могут выйти непредсказуемыми: быть может, у Гейнца есть и другие сообщники... или контролирующие его, про которых он и знать не может. Да мало ли какие неожиданности могут выскочить в самый последний момент?
Так что тянуть не стоило. Пора.
Бесшумным движением перекинув автомат за спину, Мазур в последний раз прикинул все, прокрутил в уме п а р т и т у р у (что за помещение за поворотом, он не знал, а значит, следовало просчитать сразу несколько вариантов), напрягся.
И наступил тот поганый миг, когда ничего уже нельзя переиграть и отступать поздно, остается лишь переть вперед, и ничего не изменишь, даже если бы и захотел...
Бой!
Он передвинулся влево и в ы м а х н у л из-за поворота, оказавшись, и точно, в небольшом помещеньице: три стены сложены из крупных плоских камней, четвертая – дикая скала. Света достаточно, чтобы разглядеть оторопело уставившегося на него человека: средних лет, коротко стрижен, при автомате и ноже на поясе, в просторном комбинезоне темного цвета, под колер стен Киримайо...
Оторопь незнакомца длилась долю секунды – и Мазур в полной мере ею воспользовался, налетел, навалился. Задача осложнялась еще и тем, что действовать стоило как можно тише, не расходясь в полную силу...
Рванув часового в сторону – чтобы его автомат не стукнул громко, боже упаси, о скалу, – Мазур аккуратненько подбил его ногу, выкрутил руку, точным ударом над ухом малость оглушил. Держа на весу, свободной рукой снял с плеча автомат и аккуратненько поставил к стене. С о в е р ш е н н о беззвучно проделать все это, конечно же, не удалось, но произошло все достаточно тихо.
Так-так... С полдюжины ступенек ведут наверх, там уже нет камня, сплошь рукотворная каменная кладка, узкий коридор поворачивает налево...
Вынув нож из металлических ножен, Мазур приблизил лезвие к горлу пленного, приложил, чтобы почувствовал холодок бритвенной заточки, чтобы лезвие самую малость распластало верхний слой кожи, и горлышко стало п е ч ь. Шепотом проговорил на ухо:
– Приехали, корешок, – произнесено это было по-русски. – Если меня понимаешь, зажмурь левый глаз...
Почти сразу же левый глаз медленно защурился. Усмехнувшись, Мазур продолжал:
– Ножик у твоей глотки. Вариантов два. Если ты идейный, можешь заорать. Я тебе, конечно, тут же перехвачу глотку, но разок ты успеешь вякнуть, может, достаточно громко, чтобы тебя услышали... Потом сдохнешь, кровушкой захлебнешься. Ну, а если ты тут из-за бабок, а не ради идеи и жить хочешь всерьез, снова левый глазик зажмурь...
Тут же стало ясно, что о высоких идеях не может быть и речи – что, в общем, было ясно с самого начала, но никогда не вредно лишний раз убедиться.
– Сколько там еще людей? – спросил Мазур. – Медленно моргни, по разу на человека...
Раз... Два... Выходило, что Гейнц не врал. Посмотрим... Мазур нанес короткий, жестокий удар рукоятью ножа в то же место над ухом – на сей раз так, чтобы отключить надолго. Бережно устроил обмякшее тело на холодном камне, проворно связал, заткнул рот заранее подготовленным кляпом. Выпрямился, прислушался к тишине – и, держа автомат на изготовку, стал подниматься по ступенькам, бесшумный, как помянутый нетопырь.
Стало светлее, еще светлее... Попросту – вперед!
Он ворвался в комнатушку размером примерно пять на пять. Свет проникал сквозь щели в каменной стене, а один камень был вынут и лежал тут же. Кроме камня, тут имелось нечто гораздо более интересное и опасное – два человека в таких же комбинезонах под цвет окружающих стен, а также громоздкое длинное р у ж ж о на высоких сошках – но им-то следовало заняться в самую последнюю очередь...
Ребятки были прыткие, моментально развернулись в его сторону от щели, один уже держал руку за пазухой – и Мазур, решив, что лишний гуманизм тут попросту неуместен, сходу, с порога всадил в него короткую, на три патрона очередь, отшвырнул ногой, бросаясь на второго.
Последовала парочка достаточно серьезных блоков и один мастерский удар, который мог и свалить менее подготовленного человека – но блоки Мазур проломил, от удара ушел и, в свою очередь, в м а з а л от души. Не мешкая, спутал пленника, забил кляп. Несколько секунд стоял, опустив руки, чувствуя, как с т е к а е т сумасшедшее напряжение. Вот так оно и случается, ребята, – сама а к ц и я занимает секунды, но, чтобы она закончилась победой, нужны еще выучка, знания и бесценный жизненный опыт... Чем-то напоминаешь бомбу, существующую ради одной-единственной великолепной в с п ы ш к и...
Вот теперь можно оглядеться спокойно, никуда более не торопясь, не ожидая ни подвоха, ни удара в спину. Оснастились они неплохо: в распахнутых сумках видны жестяные банки с питьевой водой, пищевые рационы, этакие брикетики из прозрачного пластика: пачки тех самых салфеток с пропиткой. В уголке даже приютились два больших прозрачных контейнера с прекрасно видимым неприглядным содержимым – ага, недурно придумали, приволокли и надежно закрывающиеся емкости для дерьма, чтобы запашок не пошел по старинной системе вентиляции...
Автоматы, гранаты, бинокли, ножи... Большой джентльменский набор. Но главное – р у ж ж о. Четырнадцатимиллиметровая дура российского производства, разработка буквально последних лет, с оптическим прицелом – идеальное оружие для задуманной операции: на расстоянии в две с лишним мили башка у м и ш е н и разлетелась бы, как тыковка...
Так, что тут у нас... Выхода из комнатушки не видно... то есть таковым, по предварительным наблюдениям, должна служить вон та каменная плита, подходящая по размеру. Наверняка есть какой-то скрытый, примитивный механизм, и наверняка за прошедшие столетия он пришел в негодность, но это уже никого не колышет. С той стороны, ясен пень, стена кажется сплошной. Ничего удивительного, что местная десантура лопухнулась... как и Михалыч двадцать лет назад. Выходит, двадцать лет назад драпавшие отсюда боевики все же ухитрились привести механизм в движение – но нет смысла, экспериментировать, т а к и е детали уже совершенно неинтересны.
Как обычно с ним случалось в подобных ситуациях, Мазур не чувствовал ни торжества, ни радости – одну невероятную усталость, прямо-таки пригибавшую к каменному полу.
Какое-то время он провел в нешуточной тревоге – стоило допустить, что поблизости все же затаилась вторая, подстраховывающая группа, становится не по себе. Он понимал, что это совершенно нереально – ну нет второго столь же надежного места, нет, немец клялся! – но все равно, ощущения были не из приятных...
...Его выход из пещеры напоминал финальные сцены из какого-то старого фильма, то ли «Операции Ы», то ли «Тихих зорь». Двое связанных по рукам пленников, соединенных веревкой, как скалолазы, понуро брели впереди, уже устав материться, угрожать и предлагать за большие деньги к ним присоединиться. Следом шагал Мазур с автоматом на изготовку, порой без всякой жалости отвешивая полновесные пинки, когда соотечественники – соотечественники, хвостом их по голове... – начинали особенно уж ерепениться.
Из ущелья он, оказалось, вышел со своими двуногими трофеями в самый подходящий момент. Нарочно так не подгадаешь. На окраине деревни как раз опускались четыре вертолета. На таком расстоянии Мазур не мог определить, какой из них президентский, но это не имело никакого значения.
Все вдруг пришло в движение, стоило им отойти от скал и продвинуться по равнине метров на сто. Должно быть, вся окрестная местность, как и следовало ожидать, была под прицелом не одного зоркого бинокля. От Королевского Крааля, отчаянно пыля, напролом, без дороги рвануло сразу четыре джипа, и от деревни мчалась парочка набитых людьми в камуфляже открытых вездеходов, мало того, один из вертолетов, самый маленький, уже совсем было приземлившийся сле-дом за остальными, прямо-таки п р ы ж к о м взметнулся в синеву и, кренясь, помчался над кустарником в сторону Мазура с его добычей. Все вдруг стали невероятно бдительными и энергичными: дармоеды, лопухи, тыловая гусятина, охранка хренова...
Нимало не смутившись оттого, что оказался эпицентром всеобщего переполоха, Мазур прикрикнул:
– Шагай шибче, ублюдки!
И чувствительно поддал ботинком по мягкому месту замыкающему. Тот, тихо ругнувшись, пепеля ненавидящим взглядом, прибавил шагу, бормоча что-то насчет того, что и Мазур не вечен, не все коту масленица, повадился кувшин по воду ходить... И прочую неуместную в серьезных делах лирику.
Неслись джипы, оставляя вздымавшиеся к небу хвосты пыли. Совсем близко был вертолет, грозно ощерившийся двумя шестиствольными пулеметами. Мазур устало шагал, нимало не тронутый всей этой суетой, в данный исторический момент смешной, нелепой и неуместной.
И вместо того чтобы предаваться радостным мыслям триумфатора, не без раздражения и уныния думал о том, что к неведомой г л а в н о й цели он пока что не продвинулся ни на шаг, и это, как ни крути, не есть здорово...
Читать бесплатно другие книги:
