Полтора года жизни Dar Anne

Глава 14. Транзит

Под Ганновером мы попали в страшную пробку, в которой пришлось проторчать целых пять часов. После первого часа, когда стало ясно, что мы двигаемся со скоростью черепашки, которой откровенно далеко до ниндзя, я залезла на свою антресоль-кровать, оставив новоиспеченную парочку наедине. Рассматривая тусклые капли прошедшего недавно дождя, которые серебристыми бусинками рассыпались по панорамному окну над моей головой, я не заметила, как заснула. Проснувшись через два часа и узнав, что мы всё еще в заднице, я разделила обед со своими спутниками. Сэм никогда не отличалась супер-способностями в готовке, но на сей раз её омлет был изумителен. Раньше, из-за недостатка еды, мне казалось, что я способна съесть слона, лишь бы потушить урчание в желудке, сейчас же я поняла, что для этого достаточно всего лишь сто грамм омлета и кусочка ветчины. По-видимому, за время, которое я прожила впроголодь, мой желудок сжался до размеров горошины и теперь отказывался съедать больше, чем на это была бы способна церковная мышь. Однако на аппетит Сэм почти ничего не могло повлиять, за исключением плохого настроения. Она по-прежнему уплетала вполовину больше моего и, не смотря на калории, совершенно не набирала в весе. За прошедшие полгода она похудела максимум на пять кило, в то время как я потеряла девятнадцать! Возможно, всему виной была неприспособленность моего организма к подобным шатаниям по миру или же всему виной было моё горе.

Всё это время мы активно переписывались с Тайлером (за исключением месяца, в котором наши телефоны были лишены питания). Вообще переписка была относительной, так как я вроде как утратила функцию, которая отвечала за длительную поддержку даже самых интересных диалогов. Поэтому Тайлер всегда писал мне первым, узнавая как у нас дела, где мы и что делаем, а когда не получал от меня ответа (каждый второй раз) он вступал в переписку с Сэм, которая с удовольствием обменивалась с ним фотоотчетами. Поэтому не удивительно, что проезжая поворот на Эрфурт возле Кирхгайма, Сэм вспомнила о нашем общем знакомом и захотела с ним списаться, но я вовремя убедила её в том, что лучше этого не делать, так как предчувствовала, что эта переписка может стать фатальной для нашего времени – в итоге мы повернем на Эрфурт и задержимся там в навязчивом обществе доброжелательного Тайлера Купера.

С домом связь снова возобновилась – регулярно один раз в неделю мы разговаривали с домашними по часу-полтора. Сэм в основном рассказывала наши новости, после чего трубку брала я и слушала домашние сплетни. У них всё было хорошо и этого было достаточно для моего душевного спокойствия.

В Вену мы въехали в половину двенадцатого. Мы выбрали для стоянки кемпинг Вена-Вест, так как он находился всего в двадцати пяти минутах от центра города, в непосредственной близости от многочисленных пеших и веломаршрутов и, плюс ко всему, он располагался на окраине Венского леса. Правда расценки здесь слегка кусались – 8.50 евро за автодом. Дэвид оплатил место до начала декабря, отдав кругленькую сумму за данное удовольствие. Но, по-видимому, эта сумма казалась кругленькой только для меня, так как Дэвид даже не успел понять, в чем суть моего негодования.

– Ты платишь за нас троих, – неудовлетворенно заметила я, пока Сэм отлучилась в туалет. – Мы должны скинуться.

– Откуда вы должны скинуться? Только не бросайся со своей антресоли.

– Нет, я серьезно…

– Забей. Если бы я парковался один, с меня бы взяли ту же сумму.

– Но продукты питания, бензин… Да вообще всё оплачиваешь ты один.

– Не прошло и суток, а ты уже начинаешь развозить феминизм по салону моей машинки. Знай, что я только за его умеренность.

– То есть?

– То есть я согласен с тем, что женщина имеет право голоса, но определенно против того, что он может быть решающим.

– Воу-воу-воу… Что я слышу, – ухмыльнулась появившаяся в дверях Сэм, явно не согласная с мнением своего бойфренда.

– Ты моя гражданская жена и мы до сих пор не зарегистрировали брак лишь потому, что ты должна больше узнать о моем взгляде на отношения между женщиной и мужчиной.

– Я даже не заметила, когда успела стать твоей гражданской женой, – хотела парировать Сэм, но Дэвид её оборвал.

– В тот момент, когда мы переспали. Итак, перед браком ты должна уяснить, что главный в семье мужчина.

– Перед браком, ты должен уяснить, что это только видимость, – ухмыльнулась Саманта.

– Я совершенно с этим согласен, – неожиданно выдал Дэвид.

– Что?! – дружно выпалили в один голос мы.

– Главная в семье женщина, – продолжил удивлять нас Дэвид. – Она создает стержень внутреннего мира пары. Мужчина же создает бронированную обертку для этого стержня. Это и есть залог успеха. Женщина должна не только быть капитаном внутреннего мира пары, но и не мешать мужчине создавать видимость того, что капитан именно он. При этом капитаном себя должен чувствовать не только он, но и окружающие его люди. Абсолютно всё равно, что он и общество считают его главным – капитан всё равно женщина. Главное, чтобы все думали наоборот. Невидимое должно в корне отличаться от видимости, понятно?

– Понятно, – кивнула головой я, разинув рот.

– Замечательно. Раз все всё усекли, значит, никто никому не будет мешать играть свои роли. Я – мужчина, Сэм – женщина, а ты – то ли младенец, то ли подросток – я пока не определился. Итак, я создаю бронированную обертку для наших отношений. Вот деньги, завтра возьмете велосипеды напрокат, они здесь по доступной цене, и отправитесь привести себя в порядок – купите себе нормальных шмоток, кремов и прочего барахла, которое сможет вывести вас из бомжеватого вида – это касается тебя, Глория. Саманта всегда прекрасна, даже в мешковине.

– После твоих слов я чувствую себя хуже оборванки, – поморщившись, призналась я.

– Зато я себя чувствую королевой, – улыбнулась рыжая. – А ты что будешь делать?

– Высыпаться.

– Весь день?

– Да. Я за рулем пробыл тринадцать часов и я планирую переутомиться ночью, так что, прошу, избавь меня от шопинга, – твердо произнес Дэвид, после чего встретился с многозначительным взглядом Сэм и добавил. – Пожа-а-алуйста. Умоляю, мой капитан, не подвергайте меня мукам.

– Только сегодня ночью, – улыбнулась Сэм, пока я распутывала наушники. Хорошо, что я приняла душ в дороге! На фоне бушующих гормонов этой парочки у меня сейчас точно не было шансов помыть голову.

– Ребята, можете шуметь – ближайший час я буду слушать музыку на всю мощность, после чего успешно отключусь, – криво улыбнулась я.

Дэвид сопроводил Саманту до спальни и закрыл за собой дверь, пока я поспешно распутывала провода наушников, чтобы не услышать ничего лишнего и мне повезло – под звуки тяжелого рока не было слышно ни единого возгласа или скрипа и вскоре я заснула легким сном.

Глава 15. Австрия. Вена

Утро было прохладным, с солнечным рассветом, который намекал на теплый день. В половину девятого мы арендовали велосипеды и направились в город. Зайдя в огромный торговый центр, я словно очутилась в эпицентре цивилизации, с которой не контактировала последние пару месяцев. И хотя Дэвид дал нам достаточно денег, чтобы обмундировать триста спартанцев, мы всё равно бродили по полупустому торговому центру в поисках самого дешевого магазинчика. Я никогда не любила толпу, поэтому была рада тому факту, что раннее время буднего дня способствует отсутствию покупателей, что равнялось снижению шума до минимума.

Мы уже хотели отправиться в менее дорогостоящий торговый центр, когда нашли на нижнем уровне, в самом углу под лестницей, стоковый магазин. Кроме нас, пары хипстеров и сурового байкера здесь никого больше не было, если не считать трех консультантов. Торговое помещение было просторным и в нем можно было найти всё от нижнего белья до курток. Перемерив с тонну шмоток, я словила себя на мысли о том, что в последний раз занималась шопингом на Виргинских островах, в тот день, когда Мартин едва меня не утопил. Отогнав эти мысли в потаенный уголок моего угнетенного сознания, я продолжила натягивать штаны. Оказалось, что на мою костлявую задницу умудряются подходить джинсы с манекена, а футболки я могла примерять детских размеров. Самым большим минусом моего резкого похудения неожиданно стало то, что моя пышная грудь вдруг ужалась с третьего размера до второго, о чем предательски свидетельствовал кружевной лифчик, в котором моя грудь буквально утопала. Подумаешь! Зато в хлопковом бюстгальтере моя грудь выглядела потрясно!

В итоге я купила себе пару джинс, три футболки, новую толстовку, способную первое время заменить куртку, зимнюю куртку, теплую обувь, вязаную шапку с широким отворотом, перчатки, набор носков, пару лифчиков и несколько трусов. И хотя Сэм набрала себе вполовину больше моего, у нас на руках всё еще оставалось тридцать пять процентов от общей суммы, выданной нам Дэвидом, десять процентов из которой мы впоследствии успешно потратили в косметическом магазине.

Нами было решено осмотреть город на следующий день, поэтому сразу после покупок мы вернулись к Дэвиду, который уже ожидал нас с обедом (хотя уже было три часа дня). Остатки дня мы мылись, стирались, сушились, приводили кожу в порядок разнообразными кремами и постоянно что-то жевали. Я нашла у Дэвида коллекцию из десяти книг, три из которых я прежде уже читала, и взяла себе для прочтения самую незнакомую из них. В итоге, сразу после ужина, я отключилась на своей антресоли с книгой на голове.

К началу декабря Вена успела нам прискучить, не смотря на то, что благодаря Дэвиду мы расширили свой туристический диапазон – теперь мы могли посещать музеи (раньше обходились без подобной роскоши) и пробовать не самую дешевую местную кухню (прежде отдавали предпочтение фастфуду).

Итак, вещи, которые мы сделали за двадцать один день:

1) Ощутили на себе гастрономические прелести Австралии, которые, кстати, прибавили мне сто грамм к весу. Венские колбаски были настолько разнообразными, что едва ли за прошедшее время мы успели перепробовать все их вариации, венский же кофе, по сравнению с Амстердамским, оказался неописуемо вкусным. Шницель из телятины – это вообще отдельная песня. За три недели мы пробовали его трижды и все три раза его размеры превышали размеры тарелки, на которой он лежал, а его вкус каждый раз производил мощный эффект на мои рецепторы.

К концу ноября мы добрались до винодельни и безбашенно просадили пятьдесят евро на пару бутылок вина, которое потом успешно осушили в доме. Я снова напилась, но на сей раз это было не в виде пьяного угара в каком-нибудь клубе за счет пускающего слюни сопляка. Напившись вместе с Дэвидом и Самантой, я мило улыбалась, смотря французскую комедию, пока мне не захотелось плакать и я не отправилась на свою антресоль, чтобы благополучно отключиться.

2) Минимум три раза в неделю мы все вместе проводили время в Венском лесу, хорошо известным по произведению Штрауса “Сказки Венского леса”. Не смотря на то, что это удовольствие было абсолютно бесплатным, оно же и являлось самым чарующим. Я гуляла по лесу почти каждый вечер, чтобы не мешать Дэвиду с Самантой в их любовных играх.

Естественно я с самого начала прекрасно понимала, что являюсь для Дэвида всего лишь дополнением к Саманте. Изначально я думала, что я такое дополнение, которое поначалу может неплохо пригодиться и, если всё получится в процессе покорения рыжеволосой, позже начнет становиться обузой. Но обузой я всё еще себя не чувствовала, чему была благодарна учтивому Дэвиду и сердобольной Саманте, а вот одиночество начала ощущать сильнее, так как с некоторых пор всё внимание этой парочки было зациклено исключительно друг на друге.

3) Пару раз побывали на блошином рынке, где Дэвид приобрел неплохой ручной фонарь и какие-то инструменты, а Сэм купила милого садового гнома для мамы. Я же ничего не покупала и вообще сузила свои желания лишь до гастрономических потребностей, всякий раз, с трудностью принимая от Дэвида какие-нибудь сувениры в виде брелка или магнитика.

Рынок Kettenbrckengasse (Naschmarkt) – это вообще нечто невообразимое. Здесь можно найти всё от спичек до мобильных телефонов, но мы старались оказаться на нем с утра пораньше, чтобы потом не быть затоптанными толпой туристов.

4) Побывали в музее музыки, музее современного искусства, имперской сокровищнице и музее Моцарта. Если честно, на музеи, как на развлечение, мы потратили больше всего средств, а большим удовольствием всё равно оказалось бесплатное посещение Венского леса. Конечно, на фоне всех музеев запомнилась именно сокровищница, своими драгоценностями императоров Священной Римской Империи X/XI веков – имперскими клейнодами и так называемыми Бургундскими реликвиями с регалиями ордена Золотого руна: имперской короной, крестом и мечом. Потом полночи снился десятый век с дамами в шелковых платьях.

5) На фоне прекрасного здоровья (мой кашель к тому времени прошел) мы рискнули бесплатно сходить в оперу. Стоячие места в Венскую оперу продаются за полтора часа до начала и стоят всего три евро. Огромная толпа народа собирается с торцевого входа и “терпеливо” ждет открытия касс. Мы специально пришли за два часа до начала и в итоге не прогадали – приобрели заветные билеты в числе первой десятки счастливчиков, пока остальные участвовали во всеобщей давке.

6) Дважды прокатились на трамвае “Д” – главном экскурсионному маршруте, проезжающего мимо основных достопримечательностей (Ратуши, Университета, Парламента, Дворца, Бельведера, Оперы). Еще мы не миновали вниманием трамваи № 1 и № 2, у которых также были весьма неплохие, хотя и менее насыщенные маршруты.

По сути, каждый день мы открывали для себя что-то новое в этом прекрасном городе, но к концу ноября начали повторяться: гуляли по набережной от Roauer Lnde до Schweden platz; ели мороженое у Zanoni & Zanoni; катались на трамваях; стали завсегдатаями сетевых кондитерских Der Mann & Strck.

Когда Дэвид объявил нам о том, что мы двигаемся дальше, сильнее всего эта новость порадовала меня, так как Саманте было абсолютно всё равно, где именно будет находиться её шалаш с любимым. За прошедший месяц её характер потерпел кардинальный перелом – из сильной и независимой женщины она превратилась в любящую и заботящуюся девчонку. Я округлившимися глазами наблюдала за тем, как она добровольно порхает над плитой, складывает белье Дэвида или отдает своему любимому последнюю печеньку. Но самое главное – она позволяла Дэвиду называть себя рыженькой! Дэвид не хотел называть свою возлюбленную “Сэм”, так как это звучало слишком по-мужски, поэтому называл её Самантой или рыженькой и она вполне нормально реагировала на второе обращение к своей персоне. Со стороны мне казалось, что либо моя подруга сошла с ума, либо просто переехала жить в другой мир.

Глава 16. Чехия. Прага

На сей раз Дэвид решил нас предупредить о переезде за сутки до срыва с места. Сделав генеральную уборку в салоне автомобиля, перестирав и пересушив все вещи, и забив холодильник едой, мы, наконец, отправились в путь.

Если выезжать из Вены по трассе Е-461, тогда до Праги можно добраться за четыре-пять часов, в зависимости от скорости и наличия пробок, но нам не повезло. Под Брно мы прокололи колесо и нам пришлось простоять три часа в ожидании, пока служба технической помощи к нам доберется и провозится с проблемным колесом. Непредвиденные расходы значительно ударили по нашему декабрьскому бюджету, что не могло нас порадовать.

В Праге мы были в шесть часов вечера, но, из-за коротких дневных часов и моросящего дождя, казалось, будто уже все восемь. В полпятого утра мой вечно молчавший мобильный (мой новый номер телефона знали только родители) начал трезвонить и сорвался с антресоли вниз в гостиную. Быстро спускаясь вниз, я сорвалась вслед за ним и буквально бухнулась рядом с телефоном, после чего села на свою пятую точку.

– Алло, – непонимающе произнесла я, судорожно сжимая мобильный в руке.

– Сегодня, десятого декабря, в четыре часа ты в третий раз стала тётей, – радостно прокричал мне в ухо отец.

– Что случилось?! – очутились передо мной взъерошенные Дэвид с Самантой, проснувшиеся от моего гулкого падения.

– Эмилия родила?! – на всякий случай уточнила у отца я, после чего услышала утвердительное “да” и громко сообщила рядом стоящим. – Эми родила!

Пару месяцев назад Эмметт узнал, что у него будет не ПРОДОЛЖАТЕЛЬ РОДА БЛАНКАР, а ВСЕГО ЛИШЬ девочка. Со слов мамы, новоиспеченный родитель был не в восторге от столь НЕОЖИДАННОГО поворота, но всех подробностей семейного счастья четы Бланкар мне не рассказывали, да я и не спрашивала.

– Джессика Изабель Бланкар, ростом в сорок пять сантиметров, весом в три килограмма и сто грамм! – восторженно произнес папа. – Ты бы её видела – девочка точная копия меня! Голубоглазая красотка…

Тем утром мы так и не смогли больше уснуть. Позавтракав, уже в семь часов мы отправились гулять по просыпающейся Праге. River Camping Prague – кемпинг, в котором мы остановились, находился всего в четырех километрах от Старого города Праги. Он буквально расположился в центре, в зеленой зоне на реке Влтавы. Здесь была отличная связь с центром города, до которого можно было добраться на трамвае или метро. В общем – отличное место.

Рождение племянницы мы отметили глинтвейном и трдло*, после чего соревновались в быстром произношении слова “трдлошница”[10].

За последующие пару недель Прага невольно стала у меня ассоциироваться с уличными артистами. Разношерстные музыканты, мимы и фокусники буквально наводнили Рождественскую Прагу. Самым крутым впечатлением от этого города оставил день, когда мы случайно заши в один из многочисленных соборов этого города и попали на репетицию церковного хора. Мои перепонки дрожали от наслаждения, а моя душа выворачивалась от мысли о том, что грядущее Рождество я проведу не в том составе, в котором проводила прошлое. Сразу после этих мыслей на меня нахлынули воспоминания об Адвенте, который в прошлом году я также провела с братьями Олдриджами и семьей, и я поспешила покинуть сказочный собор, который буквально штормил мою ноющую душу.

Еще Прага запомнилась мне как столица марионеток и не только потому, что в каждой третьей лавке можно было купить куклу на ниточках, но и из-за своих знаменитых Пражских курантов. Средневековые башенные часы, установленные на южной стене башни Староместской ратуши, являются третьими по возрасту астрономическими часами в мире и старейшими, которые всё еще работают. Каждый день напротив Орлоя собираются сотни туристов, жаждущих понаблюдать за знаменитым шоу фигурок. Зрелище весьма впечатляющее.

В Сочельник Рождества мы созвонились с Британией, поздравили всех с праздником и отправились в величественный собор Святого Вита. Устроив вечером настоящий Рождественский ужин в нашем домике на колесах, было очень весело дарить Дэвиду подарки, которые мы купили ему за его же деньги. В итоге от меня он получил перчатки (свои он умудрился потерять за неделю до праздника), а от Сэм огромное пряничное сердце, которое он, впоследствии, умял в пару укусов. Мне же досталась милейшая марионетка от Сэм и чешский фарфор в виде огромной пивной кружки: “Спасибо, Дэвид, теперь я точно чувствую себя пьянчужкой”.

На следующий день после Рождества, несмотря на мороз, мы прогуляли до поздней ночи, буквально зависнув на Староместской площади с глинтвейном в руках, наблюдая за потрясающим световым шоу, а когда вернулись – обнаружили пропажу. Наши карманы в буквальном смысле обчистили. В сумме у нас украли два мобильных телефона, пятьдесят евро и последнюю жвачку Сэм. Конечно, мы обратились в полицию и конечно понимали, что пропажу вряд ли удастся отыскать. Хорошо еще, что Дэвид забыл свой телефон в машине, однако его сим-карта была заблокирована. Так созвон с домом снова временно оборвался (Дэвид обещал в скором времени разблокировать свою сим-карту, если мы ему напомним, но мы всё время забывали). Однако это было не страшно, так как во время отдыха в Дании мы не общались с домом на протяжении полутора месяца и домашние уже были привыкшими к нашей “не зоне доступа”.

Этой ночью я спала беспокойно. Да, у меня украли не просто телефон с брелком от Swarovski, а целый кусок памяти. По сути, этот подарок я получила ровно год назад от… Важных мне людей. Вот только я не могла заснуть по другой, непонятной мне причине. Возможно, из-за потери телефона я вдруг остро почувствовала какую-то “оборванную связь”, вот только не могла уловить, что именно это была за связь.

Глава 17. Польша. Вроцлав – Варшава

И хотя Рождественская Прага была ожившей сказкой, мы всё равно не могли устоять на одном месте дольше одного месяца. Десятого января мы отправились в Польшу, решив разделить её на два города – Вроцлав и Варшаву. До Вроцлава через Либерец было всего пять часов езды, а так как нам было не привыкать к подобным переездам, дорога выдалась весьма спокойной.

Вроцлав – первый город, не являющийся столицей (если не учитывать того факта, что он является столицей Силезии, исторической области в Центральной Европе), который мне так сильно понравился. Мы задержались в нем на целых две недели, буквально утонув в его колорите: костёл святой Эльжбеты, дома Яси и Малгоси, Ратуша, дома Старого города и знаменитые Вроцлавские гномы – это не просто перечисление достопримечательностей – это настоящая, ожившая сказка. Тумский же остров – это отдельная серенада, под которую был выделен отдельный день моей жизни. Мы бродили по его мостам, ботаническому саду и прочим паркам изумительной, покрытой снегом красоты, побывали на ночной экскурсии в зоопарке, посетили национальный музей и рассмотрели в деталях Рацлавицкую панораму. Когда же на вечернюю улицу острова вышел настоящий фонарщик, чтобы зажечь газовые, а не электрические уличные фонари, я словно растворилась в сказке Андерсена.

Несколько ночей подряд мы посещали самый большой поющий фонтан в Европе, который в зимний период использовался в качестве катка. На морозе мне безумно хотелось горячего глинтвейна, но после Нового года Сэм наотрез отказалась от алкоголя из-за того, что в праздничную ночь перебрала и отключилась еще до полуночи. Дэвид поддерживал столь благородный порыв своей “рыженькой”, поэтому я тоже отказывалась от согревающего напитка, который в этот сезон продавался на каждом шагу.

До Варшавы, огибая Лодзь, мы доехали за четыре часа. Если честно, я смутно помню первые два дня пребывания в Варшаве и все его музеи, замки и дворцы, которые мы оббежали за мгновения ока, так как третий день затмил всё.

Двадцать седьмое число наступило так неожиданно, что я даже забыла о его значении. Поэтому, когда я вернулась в наш дом после покупки вкуснейших пирожных, и на меня посыпалось конфетти сразу из трех хлопушек (что здесь делает Тайлер Купер?!), я на мгновение потеряла дар речи. Оказалось, что я впервые в жизни забыла о собственном дне рождения, хотя прежде была уверена в том, что такое в принципе невозможно – чтобы человек забывал о подобном, не достигнув минимум седьмого десятка жизни. Дэвид и Сэм в тайне от меня организовали праздничное пиршество в честь моего появления на этой планете, совершенно секретно пригласив на него Тайлера. Оказалось, что к зиме Тайлер всё-таки решился продать квартиру в Эрфурте и сейчас временно жил с родителями в Варшаве. Однако парень не был в восторге от нового места жительства, поэтому в ближайшем будущем он хотел куда-нибудь переехать, вот только еще не определился куда именно.

Так уж получилось, что Дэвид и Саманта отпраздновали мой день рождения куда более ярко, нежели я. Со слов Сэм я поняла, что они организовали “незабываемый” романтический ужин с “незабываемым” продолжением, в то время как я гуляла по замерзшим Лазенкам[11] и слушала действительно увлекательную историю переезда Тайлера из Германии в Польшу.

Если поначалу общение с Тайлером всем приносило одно удовольствие (парень неплохо ориентировался в городе и знал много тайных лазеек, благодаря которым мы экономили кругленькую сумму денег), то к началу февраля он начал поднадоедать конкретно мне. Всё-таки каждый день видеть человека, который не является твоим родственником или лучшим другом, бывает вредно – начинаешь замечать его недостатки, вроде гиперобщительности или гипервнимания по отношению конкретно к твоей персоне. Поэтому, не то, чтобы я была рада тому, что Сэм заболела, но я была довольна тем, что у меня есть действительно веская причина не пойти с Тайлером в театр на День святого Валентина, чего рыжеволосая определенно не понимала. Накануне, во время ужина, Саманта отравилась местным мясным пирогом, который по факту являлся обыкновенными варениками. Если честно, от одного вида этого пирога даже меня подташнивало, но я поначалу списывала это на то, что слегка переела, пока Сэм поутру не начало выворачивать наружу (хорошо, что она успела добежать до туалета прежде, чем выплюнула всё это дело на кровать). Я с облегчением думала о том, что мы с Дэвидом, в отличие от Саманты, съели в два раза меньше этого “чуда”, тем самым избежав подобных последствий. И, если честно – эти последствия были ужасны. Я еще никогда не видела рыжеволосую в подобном состоянии. Поначалу даже казалось, будто её вообще никогда не отпустит. Следующие же сутки после отравления Сэм буквально ничего не могла есть, периодически извергая из себя остатки пищи. Тринадцатого ей вроде как полегчало, и Дэвид решил организовать для любимой незабываемый день всех влюбленных, поэтому на целый день ретировался в неизвестном направлении, прихватив с собой своё портмоне. Мы же с Самантой пообещали ему не скучать во время посещения дворца Острожских, деньги на которое Дэвид оставил на столе в гостиной.

Мы уже направлялись по запланированному маршруту, как вдруг Сэм решила зайти в аптеку и купить себе лекарство от обезвоживания. Отдав ей деньги, я попросила рыжеволосую не тратиться на что-то дорогостоящее, так как нам могло не хватить буквально нескольких копеек на билеты во дворец, после чего я осталась у входа в аптеку, залюбовавшись выступлением уличного мима.

Сэм вышла из аптеки бледная, словно мел, поэтому я не начала протестовать, когда она вдруг изъявила желание вернуться домой. В конце концов, дворец Острожских за сутки никуда бы не делся и позже его можно будет посмотреть вместе с Дэвидом в любой другой день, а вот состояние моей тетки меня действительно напрягало.

Придя домой, я проводила Сэм взглядом до спальни, после чего отправилась переодеваться. Напялив на себя черную футболку и просторные штаны, я, стоя на кухне, пила клубничный компот, когда Сэм вышла из туалета с потерянным видом и побелевшим лицом. Из-за мысли о том, что у нее снова началось обострение, я даже не заметила того, что она держала в руках.

– Ты чего? – испуганно спросила я, отставляя стакан с недопитым компотом на раковину.

– Я беременна.

– Что?! – от сильных эмоций сорвалась на шепот я, переведя взгляд на руки рыжей.

– Я беременна, – повторила она, протянув мне тест на беременность. Сначала я смотрела на две полоски ошарашенным взглядом, после взяла тест из рук напарницы и начала его вращать в руках, словно из-за преломления света одна из полосок могла бы вдруг испариться.

– Ты уверена? – с подозрением спросила я, исподлобья посмотрев на Саманту.

– У меня задержка в пять дней, – упершись руками в бока, как часто делала я во время сильных переживаний, ответила Сэм.

– Так… – только и смогла выдавить я, после чего продолжила. – Что нам делать? Я имею в виду… Тест ведь может ошибаться и задержка может быть ложной. Как нам проверить наверняка? Купим еще один тест?

И снова именно Сэм должна была знать, что делать в затруднительной ситуации, хотя именно здесь и сейчас, именно я должна была трезво мыслить. Но трезво мыслить в данной ситуации у нас вообще не получалось. Нас обоих буквально штормило – и я и Саманта одновременно впали в нервную дрожь.

Уже через два часа я сидела в коридоре какого-то медицинского центра и благодарила удачу за то, что одна из заранее забронировавших время женщин не пришла на прием к гинекологу, и мы чудесным образом попали в форточку, буквально вырвав свободное место в регистратуре. Сэм не было так долго, что я начинала серьезно переживать и уже хотела заглянуть в кабинет, в котором она зависла, когда она вдруг возникла передо мной.

Мы ни слова не проронили, пока не очутились в небольшой кафешке через дорогу, в которой заказали по чашке кардамонового чая.

– Ну что? – сделав глубокий вдох, наконец, спросила я.

– Поздравляю. У тебя будет двоюродный брат или сестра – смотря как карта выпадет.

На меня вдруг нахлынуло смутное чувство радости – прежде у меня и надежды не было на обретение брата или сестры, хотя бы двоюродного, так как у меня не было дядь или теть, за исключением Саманты, которая еще минимум одно десятилетие планировала гулять по свету, после чего, наверное, усыновила бы какого-нибудь подкидыша вроде себя. Смутным же моё счастье было потому, что на нем лежала неопределенность – что будут делать родители ребенка?

– Поздравляю, ты станешь мамой, – хмыкнула я и Сэм вдруг неожиданно, и как-то сконфуженно улыбнулась. – Ты ведь хочешь этого ребенка, правда? – с надеждой добавила я.

– Конечно хочу, – не задумываясь ответила рыжеволосая, отчего с моих плеч, словно гора начала скатываться, пока она вдруг не добавила. – Вот только…

– Что?.. Что “вот только”? – с замиранием спросила я.

– Пффф… Я не планировала. Хотя уже давно пора бы – в конце концов, мне тридцать девять.

– Главное, что ты хочешь этого ребенка, – напряженно улыбнулась я, как бы пытаясь заставить рыжую не забывать об этом.

– Да, конечно, – повторилась она.

– Тогда в чем проблема?

– Дэвид.

– Что, Дэвид? Он тебе не нравится? В смысле, в качестве отца твоего ребенка и мужа в целом.

– Нравится, вот только… Блин, он ведь совсем как я! Мы оба хотим путешествовать, мы буквально живем одним днем и вдруг появляемся в жизнях друг друга, делаем ребенка и… Теперь предстоит думать о будущем, понимаешь? Я ведь никогда не думала о будущем. Мой максимум – спланировать свою жизнь на ближайший месяц – всё! Ведь ребенок – это не на месяц – это на всю жизнь! Я не знаю… Мне впервые в жизни страшно за своё будущее… За наше. Вдруг я не справлюсь?

– С тобой будет Дэвид, – поджала губы я и, сразу же словив на себе многозначительный взгляд Саманты, внезапно поняла ход её мыслей. – Да брось! Он по-любому будет с тобой. Ты видела, как этот чувак смотрит на тебя? Вот кто-кто, а он тебя точно слопать готов от всепоглощающего чувства любви.

– Я не собираюсь его принуждать.

– Более чем уверена в том, что никто никого принуждать не будет и вообще… Когда вы успели сделать ребенка?

– На твой день рождения. Когда ты из солидарности решила оставить нас и отправилась с Тайлером в парк. Романтический ужин, свечи и, в итоге, подозрение на порванный презерватив… Хорошо, что я отказалась от алкоголя после Нового года! – вдруг воскликнула Сэм.

– Вот уж не думала, что празднование моего дня рождения может организовать дополнительный день рождения в году, – призналась я, задумавшись о том, что даже предположить не могла, что празднование моего дня рождения этой парочкой кардинально изменит всё наше путешествие. Да что там путешествие – всю жизнь.

Глава 18. И что дальше?

Дэвид вернулся домой сияющим, словно звезда на небе. Он явно что-то замутил в честь предстоящего праздника влюбленных, даже не подозревая о сюрпризе, который ему “случайно” приготовила его возлюбленная. Определенно решив, что она точно что-то замышляет, Дэвид не сопротивлялся по поводу желания Сэм поспать эту ночь со мной. В итоге мы полночи пролежали без сна, вглядываясь в панорамное окно над головой.

– Он что-то тебе готовит, – поджала губы я. – Наверняка потратил свою заначку.

– Интересно, как он отреагирует на новость о том, что я собираюсь от него родить?

Этот вопрос повис в пространстве. Каким бы Дэвид не казался нам милым, заботливым и ответственным, мы всё равно все прошедшие сутки смотрели на него косо. Такова жестокая статистика – большинство мужчин, чьи женщины залетели в добрачный период, тем более в самом начале отношений, отрекаются и от ребенка, и от его матери. В любом случае, как бы Дэвид не отреагировал, наше будущее было настолько смутным, что вопрос о том, что же будет дальше, колол мою душу изнутри. Мы весь день просидели в машине стараясь скрыть от Дэвида чрезмерную тошноту Сэм. Температура воздуха снаружи упала до минус двадцати, так что Саманта, с головой закутавшаяся в плед и весь день проспавшая в спальне, не вызвала у Дэвида никакого подозрения. Хотя он всё же пару раз приходил к ней в спальню, чтобы полежать с ней рядом – о чем они разговаривали, я не имела ни малейшего представления, но так как Дэвид был в предвкушении организованного им вечера, он совершенно не замечал изменений в поведении Саманты. Мужчины слепы, когда счастливы, но я не говорю, что это плохо.

Они отправились на заранее организованное Дэвидом свидание ровно в восемь часов вечера, и следующие три часа я нервно листала изученный плейлист своего МР-3, стараясь не думать о том, что именно может произойти, ведь Сэм собралась рассказать ему о своей беременности именно сегодня вечером.

Когда они вернулись, я мгновенно спрыгнула со своей антресоли, буквально застыв перед вошедшей парой.

– Ну что?! – выпалила я, не в состоянии правильно трактовать выражения лиц этих двоих (по-моему, Сэм довольно улыбалась).

– Всё как я и хотел, – торжественно заулыбался Дэвид.

– Хвала небесам! – облегченно выдохнула я. – Подожди, в смысле, всё как ты и хотел? Ты что, специально сделал Саманте ребенка?

– Какого ребенка? Рыженькая, ты беременна?! – спустя пару секунд ошарашенно выкрикнул свой второй вопрос Дэвид, глаза которого внезапно полезли на лоб, а челюсть буквально упала на пол.

– Я тебе разве не сказала? – сконфуженно спросила Сэм.

– Нет блин!

– Выходит я забыла…

– Что?! – ошарашенно выпалила уже я. – Как?! Как ты могла забыть ему сказать?!

– Просто он сделал мне предложение, и я согласилась, – начала переживать Сэм, буквально срываясь на слезы, потекшие невпопад. – А-а-а, это гормоны… Мне говорила врач о перепаде настроения…

– Подожди, ты уже была у врача?! – всё еще не мог прийти в себя Дэвид.

– Сегодня.

– То есть ты беременна на сто процентов?! – еще раз поинтересовался ошеломленный Дэвид, заставляя меня задуматься над тем, можно ли быть беременной не на сто, а, например, на тридцать три или семьдесят пять процентов. В ответ Сэм лишь закивала головой, нервно стряхивая слезы со щек.

– Чего ты плачешь? – вдруг как-то слишком интимно-нежно произнес Дэвид, притянув и прижав к себе Саманту, отчего мне стало даже неловко – словно я только что увидела их маленький мирок изнутри.

– Ты ведь так хотел путешествовать…

– Ребенка от тебя я всегда хотел больше, чем путешествовать.

После услышанного я чуть не разлетелась на лоскутки от умиления.

Пока Дэвид решал, каким именно образом попасть обратно в Британию с автодомом (паромная переправа или всё-таки Ла-Манш), я искала дешевые авиабилеты Варшава-Сидней, сидя на мягкой кровати в отеле. Не смотря на то, что Саманта должна была родить в конце октября, свадьбу парочка запланировала на третье сентября. До родов “рыженькая” хотела жить рядом со своей семьей, желательно в одном городе (что я считала относительным счастьем, с такой-то семейкой) и Дэвид был не против. Вообще после того, как он вошел в статус будущего отца семейства, он редко был против желаний Сэм, стараясь сделать всё возможное для того, чтобы её тошнило хотя бы на пару процентов меньше. Он буквально чувствовал себя виноватым в том, что его невеста постоянно корчится над унитазом и морщится при виде любой пищи. С этим я была солидарна – где виноват, там виноват. Ни дать, ни взять. Что есть, того не отнять. Где посеешь, там пожнешь. В общем, чувак, как работал, так и заработал. В итоге, на следующий день после того, как Дэвид узнал о беременности Саманты, он снял номер в четырехзвездочном отеле, пытаясь предоставить своей “сокровищнице” лучшую версию унитаза для её рвотных позывов, и начал искать отходные пути на родину, даже не желая рассматривать варианты, в которых его беременное “чудо” может продолжать кататься по Европе с растущим животом. Я же точно не желала вот так вот резко оказаться в родном городишке, приравнивая столь резкий маневр моего тела в сторону Британии к суицидальной вспышке.

– Не думал, что вы так быстро покинете Варшаву, – тяжело выдохнул Тайлер, сидя напротив меня в небольшой кафешке.

– Да ладно ты – Дэвид вообще не предполагал, что в ближайшем будущем сменит свою кочующую жизнь на памперсы и бессонные ночи.

– И когда ты назад домой?

– Думаю, в конце марта.

Не знаю почему, но я отказывалась признавать тот факт, что навязчивость Тайлера по отношению ко мне была хоть как-то связана с каким-то большим чувством, нежели банальное желание пообщаться. Даже не смотря на то, что он явно был расстроен моим отъездом.

Глава 19. Австралия. Встреча

Билет до Сиднея с пересадкой в Дохе стоил так дорого, что я жмурилась, чтобы не видеть точной цифры. Судя по всему, Рик за прошедший год разбогател, раз согласился полностью оплатить мой перелет, без права возмещения средств. Я была согласна с подобным раскладом, так как другого варианта у меня попросту не было – отныне я состояла в статусе бедного родственника, который временно живет в долг у родни.

Двадцать пять часов жизни на перелет! Сутки, плюс один час. Абсолютный рекорд по прослушиванию поп-рок групп в моей жизни. Мне даже вдруг показалось, будто всё моё существование сосредоточено у маленького окошечка, за которым клубились кучевые облака. Я пару раз поела, пару раз поспала и пару раз сходила в туалет, прежде чем зависший в небе самолет, наконец, опустился на австралийскую землю. Хорошо, что я переоделась еще в аэропорту Дохи, потому что мой некрепкий организм буквально перекочевал из зимы в лето, перепрыгнув из минус девятнадцати на плюс двадцать три градуса по Цельсию. Из-за того, что моя более-менее нормальная одежда, которую я приобрела во время шопинга с Сэм в Вене, была не в самом лучшем состоянии, мне пришлось надеть то, что завалялось в моем чемодане со времен моего пребывания в Британии – на мне висели старые джинсы, подвязанные рваным ремнем, и болталась потертая футболка, которая, по идее, должна была обтягивать мою фигуру, но, увы, обтягивать было нечего. В общем, я снова выглядела как вешалка, прикрытая черной бейсболкой и солнцезащитными очками шерифа.

В аэропорту меня уже ждали Рик и Тэмми. Я заметила их сразу и уже издалека поняла, что за прошедший год они сильно изменились – избавились от сутулости, загорели и много улыбались, чем прежде зачастую предпочитали пренебрегать. Только подойдя к ним впритык, я вдруг поняла, что они не обращали на меня абсолютно никакого внимания, всё еще продолжая искать меня среди кучки остальных пассажиров.

– Тэмми? – улыбнулась я, встав сбоку от сестры. Она посмотрела на меня в упор, но узнала лишь после того, как я сняла очки.

– Глория! – скорее ошарашенно, нежели радостно прокричала сестра, и я удивилась тому, что она не сдерживала своих эмоций – раньше моя младшая сестра лишний писк издать боялась. – Рик, это Глория!

Пока Рик смотрел на меня изумленным взглядом, Тэмми крепко обняла меня. Похоже, моя сестра сильно изменилась за прошедшее время – она даже обнималась теперь крепче чем я.

– Глория? С тобой всё в порядке? – осторожно поинтересовался Рик, пожимая мне руку.

– Да, а что? – непонимающе спросила я, пытаясь прочесть значение взглядов этой парочки.

– Ты просто… – начала Тэмми, но осеклась, внезапно поджав губы, после чего напрямую выпалила. – Выглядишь ужасно.

– Зато ты выглядишь замечательно, – улыбнулась я вдруг поняв, что и вправду на фоне Тэмми выгляжу едва ли не бездомным подростком. Тэмми стояла передо мной в белоснежном коротком платьице (раньше она не носила платьев, длина которых была короче уровня колен), плетеных сандалиях и беленькой соломенной панамке. Я же выглядела так, словно только что кубарем скатилась с Альп, но всё же осталась жива.

Во время переезда из Британии Рик продал свою прежнюю машину, хотя той было чуть больше года от роду, но сейчас уже являлся обладателем шикарного пикапа GMC Sierra, стоимость которого была неприлично высокой. Закинув чемодан в прицеп, я села на переднее сиденье, так как Тэмми не оставила мне вариантов. Всю дорогу Рик настороженно на меня смотрел боковым зрением, словно я была неизлечимо больной, и он опасался, что не успеет довезти меня до пункта назначения, пока Тэмми весело болтала на заднем сиденье о каких-то мелочах вроде новых платьев. Я удивлялась тому, какая сильная перемена произошла с нами за прошедший год – из тихой мышки Тэмми превратилась в веселую болтушку, в то время как я растеряла остатки своей пресловутой бодрости и ужала диапазон общительности до размеров собственного внутреннего мира.

Семейство Белл жило в пределах часа езды от Сиднея (даже меньше – я не засекла времени), в провинциальном городке, который в большинстве своем состоял из частного сектора, с населением приблизительно около пятнадцати тысяч человек. Откровенно говоря, я ожидала увидеть небольшой домик, отделанный скромным сайдингом, с непритязательными клумбами перед крыльцом, а никак не двухэтажный особняк в белоснежной штукатурке, с огромным задним двором и пышно цветущим палисадником. На первом этаже дома расположился просторный, совмещенный санузел, комната для гостей и огромная гостиная, совмещенная с просторной кухней и столовой. Из гостиной, через панорамную стену, был ыход на широкую, деревянную террасу, на которой слева расположилась мебель из ротанга (трехместная скамейка, тройка кресел и застекленный стол), а справа были установлены две качели из того же материала – одна двухместная и одна одноместная. Сразу за террасой начинался просторный газон, в конце которого справа располагалось огромное ореховое дерево с раскидистыми ветвями. На самой широкой его ветке были подвешены качели в виде плетеного кресла (по-видимому Рик просек любовь Тэмми ко всему качающемуся, в частности к качелям). Сразу перед ореховым деревом была установлена небольшая беседка, подле которой стоял декоративный мангал для шашлыков, увитый стальными розами.

Оказалось, что в доме есть хорошо оборудованный подвал под винное хранилище, рядом с которым располагался кабинет с личной библиотекой Рика, где он работал по выходным. Второй этаж особняка представлял из себя четыре комнаты и раздельный санузел. Первая комната была шикарно обставленной спальней хозяев дома, две комнаты пустовали (по-видимому, планировались в будущем под детские спальни) и еще одна была настоящей галереей. Сначала я даже не поняла, зачем они потратили столько денег на картины, большинство из которых представляло пейзажи или животный мир, но потом Тэмми развела руками, прокрутилась вокруг своей оси и торжественно произнесла:

– Вот, это всё мои работы.

Я знала о том, что Тэмми отлично рисует, в самом начале её отношений с Риком папа даже хвалил её талант потенциальному жениху, но я никогда даже не предполагала, что она настолько талантлива.

– Так как я домохозяйка без детей, за исключением самого Рика, у меня куча времени на самосовершенствование. Уже год я посещаю художественную школу и вот они – мои плоды.

Сидя на полу, я час рассматривала наброски сестры, её лучшие и худшие работы, наблюдая за тем, как она порхает по комнате, огибая огромный мольберт, стоящий в шаге передо мной. Внезапно у меня появилось странное ощущение – словно мы с ней поменялись местами. Теперь она жила полноценной жизнью, только еще более счастливой, нежели когда-либо была у меня, а я стала забитой, серой мышкой, которая только и делает, что бегает по всему миру от своей боли и по ночам пищит в подушку от раздирающей её боли.

Вечером Рик устроил шашлыки. В последний раз я была на шашлыках на первом курсе университета, когда вся наша группа собралась праздновать победу в конкурсе “Самая продвинутые студенты терапевтического факультета”, поэтому сейчас я была рада насладиться отлично прожаренной бараниной.

– В Австралии летние месяцы выпадают с декабря по февраль, – улыбаясь, говорила Тэмми. – Так что ты попала в самый пик. Днем здесь бывает до двадцати семи градусов… Ой, я сейчас принесу фотоальбом! – вдруг хлопнула в ладоши Тэмми, после чего ретировалась в дом, оставив нас с Риком наедине.

– В Европе сейчас минусовая температура, – решила продолжить начатую Тэмми тему я.

– Значит, ты весь год путешествовала.

– Не год. Десять месяцев.

– Помогло?

Я застыла со стаканом воды в руках.

– Нет, – наконец, глухо выдавила я. – Но это приглушает…

– Его похоронили на Кенсал-Грин, рядом с родителями.

– Я не знала, – призналась я, отставив стакан, после чего уставилась на свои руки.

– Тебе необходимо двигаться дальше.

– Я двигаюсь, – ответила я, но встретившись взглядом с Риком, призналась. – Пытаюсь.

– Десять месяцев жизни на попытки… Что будешь делать после? Попытаешься восстановиться в университете?

– Нет, – тяжело выдохнула я.

– Послушай, мы ведь друзья. Даже родственники. Если ты вдруг захочешь осесть в Австралии, я всё организую. У тебя будет отличное рабочее место и место жительства. Ты даже сможешь жить у нас.

– Нет, Рик, спасибо. Твоё предложение для меня как глоток чистого воздуха, честно, но я откажусь. Не знаю почему… Наверное не сейчас. Возможно позже, но не сейчас.

– Глория, мы были с тобой в этой лодке с самого начала и ты сестра Тэмми. Без твоей помощи я не смог бы подобраться к ней вплотную. Считай, что я твой пожизненный должник. Одно твоё слово – и все твои проблемы решены.

– Жаль, что не все, – поджала губы я, интуитивно попытавшись улыбнуться собеседнику, но комок боли застрял у меня где-то в горле, заставив меня лишь судорожно выдохнуть.

Глава 20. Австралия. Откровенные разговоры

– Ты так похудела, что Рик всерьез сначала подумал, будто ты заболела чем-то серьезным, – оборвала мои немые мысли Тэмми. После ужина, когда Рик отправился в свой кабинет, а Тэмми расставляла грязную посуду в посудомоечную машинку, я застыла в гостиной, глядя на золотой ключ, прислоненный к южной стене, который Олдридж подарил паре на свадьбу.

– Вы храните два килограмма чистого золота вот так просто среди гостиной? – поинтересовалась я у подошедшей ко мне сестры.

– Нет, просто Рик решил перенести его из нашей спальни в подвал, но в этот момент ему позвонили, и он так его и не донес, – задорно засмеялась Тэмми. – Кстати, он уехал от нас две недели назад.